Часть 29

- Что ты несёшь? Что за чушь? – брезгливо отстранился от неё Робардс, но его тревожно забегавшие глаза убедили Гермиону, что она не ошиблась. - Вообще не понимаю, о чём ты говоришь.

- Когда вы вошли и увидели всё, что там происходило, вы прошептали «получилось». Вы старались, чтобы вас никто не слышал, хотя там и так было не до вас, но у вас очень чёткая артикуляция, поэтому можно догадаться, - не сдавалась девушка.

Кингсли нахмурился, внимательно прислушиваясь к разговору. Родольфус вскинул голову, на его лбу пролегла глубокая складка, казалось, он тщательно обдумывал слова Гермионы.

- Отчего же чушь, Гавейн? Я тоже обратил внимание, что ты что-то произнёс, но не разобрал, что, - поддержал её Дамблдор.

- Аберфорт, и ты туда же. С какой стати я буду отвечать на инсинуации какой-то грязнокровки, спутавшейся с Пожирателем?

- Мразь, - с ненавистью выдохнул Родольфус.

- Грязнокровки? Как ты смеешь, Робардс, - возмутился Кингсли.

- Родольфус, которого вы тут пытаетесь представить монстром в человеческом обличии, не назвал меня так ни разу, даже когда мы ещё были врагами, - запальчиво выкрикнула девушка.

- Родольфус? – издевательски вскинул брови Робардс - Были врагами. – Он старательно подчеркнул слово «были». А теперь, я вижу, вы друзья, уж не знаю, насколько близкие.

Лестрейндж открыл рот, но Гермиона не позволила ему вмешаться.

- Да, теперь мы друзья, потому что он спас мне жизнь, помог нам освободить Гарри и Рона, передавал Рону лекарства, а что касается грязи, на которую вы намекаете, то выставляйте себя идиотом, если вам так нравится. Кажется, Родольфус был прав – у вас очень скудная эмоциональная жизнь, если вас тянет на такие разговоры.

Лестрейндж взглянул на Гермиону. «Не стоило, но спасибо», - читалось в его взгляде.

- Уж не знаю, кто тебя держит в ордене Феникса с такими замашками и с такими друзьями, но я прослежу за тем, чтобы это исправить, - угрожающе процедил Робардс. – Колдман, вы закончили? Вставай, что расселся? Твоё место в Азкабане, дементоры ждут, - повернулся он к Лестрейнджу.

Тот не двинулся с места.

- А ведь это ты, - неожиданно произнёс он, - ведь это ты, сволочь, всё подстроил. Ты вычислил этого дурака Крауча, и он вывел тебя на нас. Ты мог взять нас в любой момент, всех сразу или по одиночке, но этого тебе было мало. Просто арестовать нас тебе было мало, ты хотел побольше шума. Это ты наплёл Краучу, что Фрэнк знает, куда исчез Волдеморт, зная, что он тут же помчится с этой информацией к нам. Ты знал, что мы ищем Лорда, знал, что Беллатрикс не упустит случая выяснить, куда он подевался. Ты подсказал, где перехватить Фрэнка. Но всё равно тебе казалось, что мы будем выглядеть недостаточно чудовищно в глазах общественности, поэтому ты навёл на мысль об Алисе и Невилле. Может, ты взял бы нас раньше, не допустил, чтобы Алису и малыша замучили до смерти, это выставляло в плохом свете твоих авроров – как же, три беглых Пожирателя творят такие ужасы у вас под носом, может, ты привёл бы их быстрее, но я спутал твои планы, когда аппарировал с Невиллом. Белла с Барти пытали Алису, а ты не вмешивался, ты ждал, чтобы я вернулся. Тебе хотелось эффектно захватить всех разом и тебе был нужен я на месте преступления. Ты знал, что я вернусь, что я не брошу свою семью. Ты ждал. Алису и Фрэнка пытали, а ты ждал. Твои люди появились только когда я вернулся. Ты мог её спасти, но решил, что так даже лучше – двое замученных вместо одного, главное, что ребёнка там не будет. Ты же всех нас подставил, - Родольфус уже почти кричал. Никто не пытался его остановить, - меня, Беллу, Рабастана, дурака этого, Крауча. Ты своих подставил, Фрэнк и Алиса были твоими людьми! Ты бросил на нас новичков, ты знал, что мы с Беллой сотрём их в порошок, что им нечего нам противопоставить, но тебе нужно было ещё больше трупов, чтобы эффектней выглядеть на страницах «Пророка». Сколько жизней ты сломал, сволочь!

Робардс цинично ухмыльнулся, склонился к Родольфусу и прошипел:

- Ты никогда этого не докажешь.

Резко выпрямившись, Лестрейндж вскочил и выхватил палочку из кармана остолбеневшего Невилла:

- Авада…

Молниеносно среагировавший Кингсли вывернул руку Родольфуса вверх

-… кедавра!

Зелёный луч сорвался с палочки и ударил в потолок, осыпав присутствующих пылью и ошмётками штукатурки.

- Родольфус! – простонал Дамблдор. Что ты наделал...

Глаза Робардса вспыхнули торжеством.

- Замечательно! Использовать непростительное заклятие против главы аврората прямо в стенах больницы на глазах у свидетелей. Прекрасно, Лестрейндж, лучшего подарка ты не мог мне преподнести. Всё ясно. Бесноватый Пожиратель, которого нельзя подпускать к людям. Он опасен. Что он придумает завтра, на кого набросится с Авадой или Круциатусом? Зверь должен быть обезврежен.

Родольфус, всё ещё пытавшийся вырваться из рук Кингсли, обмяк.

- Робардс, - хмуро заговорил гигант, - Фрэнк был твоим заместителем, но все прочили ему твоё место в самом ближайшем будущем. Он был моложе, у него была прекрасная хватка, отличные организаторские способности, он берёг людей, да и к пленным относился не в пример человечнее. Трагедия, которая с ним случилась, позволила тебе сохранить место главы аврората на долгие годы.

- Что ты хочешь сказать, Шеклболт? – презрительно вздёрнул губу Робардс. – Ты обвиняешь меня в том, что случилось с Лонгботтомами?

- Я не могу обвинять, не имея доказательств, - ответил Кингсли, - но Лестрейндж действительно рассказал очень интересные вещи, которые мне хотелось бы проверить. Я инициирую служебное расследование.

- Валяй, - ухмыльнулся Робардс. – Что ты мне предъявишь? Воспоминания Лестрейнджа? Или тот бред, который он сейчас нёс? Давай, хоть посмеёмся. Колдман, вы написали, наконец? Кажется, мне пора.

Колдман захлопнул блокнот и, не глядя на Робардса, произнёс:

- Я, пожалуй, понаблюдаю за Лестрейнджем ещё несколько дней.

- Что-о-о??? Ты что, с ума сошёл? Кажется, мы обо всём договорились. Что на тебя нашло, Уильям? Ты не боишься за людей, которые здесь лечатся? Лестрейндж только что пытался использовать непростительное заклятие…

- Разве? – равнодушно спросил Колдман. – Я ничего не заметил. Да и как бы он это сделал - у него же нет палочки.

Робардс задохнулся от возмущения. Остальные, включая Родольфуса, с изумлением уставились на Колдмана.

- Ты что себе позволяешь? Ты забыл про Марион? Она, наверное, сейчас в гробу переворачивается от того, что ты непонятно из каких соображений защищаешь её убийцу! Ты забыл её? Ты ему простил?

- Гавейн, не надо этой театральщины, - поморщился Колдман. – Я не Лестрейндж, в истерике не забьюсь. Не забыл. Не простил. Но Лестрейндж побудет в больнице до окончания служебного расследования, которое инициирует Кингсли. Тем более, что, судя по его воплям, я погорячился, планируя выписку. У него сильное отравление змеиным ядом, периодически бывают галлюцинации, он тогда несёт что-то не совсем ясное, можно и за непростительные заклятия принять. Правда, временами на него находит просветление, и тогда он говорит и более интересные вещи, которые неплохо бы проверить. В общем, пока он останется тут. Это моё последнее слово.

- Ты пожалеешь, Уильям. Очень пожалеешь. Когда этот фарс под названием «служебное расследование» закончится. А он закончится очень быстро. Вам же нечего мне предъявить, кроме, как ты правильно заметил, бреда укушенного змеёй Пожирателя. У вас нет никаких доказательств. Ни-ка-ких! – Робардс торжествующе рассмеялся.

Кингсли продолжал хмуриться. Доказательств и правда не было, хотя каждому в этой комнате было ясно, что дело нечисто, слишком уж нарочитым и неестественным было поведение Робардса.

- Слова и воспоминания, действительно, слабые доказательства, - кивнул Колдман. – Верить можно только написанному. В лавке Тутса, например, - я там когда-то проходил практику, - пояснил он зачем-то, - сохраняются все записи о покупках за последние 250 лет.

- И к чему это ты? – не понял Робардс.

- Крауч сказал Лестрейнджам, что Фрэнк, с твоих слов, зайдёт к Тутсу за микстурой для ребёнка. Я видел, что он купил и, признаться, не совсем понял, зачем ребёнку Жёлчь броненосца. Кто послал Фрэнка к Тутсу, Гавейн? Кому он это покупал?

Робардс отступил.

- Не знаю, что ты несёшь, Уильям. Лестрейндж тебя не укусил, случайно, бредите вы с ним одинаково.

Однако было видно, что он испуган не на шутку.

- На Лестрейндже много крови, - размеренно произнёс Колдман, - но своих он не бросал и не подставлял.

Гермиона ободряюще взглянула на Родольфуса. Похоже, дело наконец-то принимало благоприятный оборот. Но тут же девушка вздрогнула.

- Мистер Колдман!

Медик обернулся. Гермиона кивнула в сторону Родольфуса. У ног Лестрейнджа поблёскивала лужица крови.

- Прошу всех покинуть палату, - резко встал Колдман. – Я действительно поторопился. Всех, Гермиона, - приказал он девушке, хотевшей остаться. Той пришлось подчиниться.

Колдман возился с раной долго и скрупулёзно, прочищал, зашивал, накладывал мазь и менял намокающие повязки. За всё это время он не сказал Лестрейнджу ни слова. Родольфус тоже молчал. Закончив, медик, по-прежнему не глядя ему в лицо, отчеканил:

- С койки не подниматься. Узнаю, что встал – будешь сидеть на усыпляющем зелье, пока не решат, что с тобой делать, - после чего направился к выходу.

- Колдман, - окликнул его Родольфус.

Колдман, не поворачиваясь, остановился.

- Я понимаю, что тебе это не поможет и не принесёт облегчения, но мне жаль. Если бы я мог что-то исправить, что-то изменить… но я не могу. Мне жаль, очень жаль.

Колдман молча вышел, плотно закрыв за собой дверь.