Глава 4. В которой сердце Инквизитора оказывается разбитым

Эвелин проснулась очень рано, хотя в Вал Руайо они собирались выходить только после обеда. Есть не хотелось, идти никуда тоже не хотелось, но и сна не было ни в одном глазу. Девушка сидела на краю кровати, бездумно разглядывая стену. Спустя какое-то время она услышала шаги, но даже не повернула головы.
— Эй, босс. Тебе нужно поговорить с кем-то. И раз уж я здесь, это могу быть я.
— Зачем мне говорить с кем-то? — безжизненным голосом спросила Эвелин.
— Бен-Хазрад, помнишь? Я точно знаю, что тебе нужно.
И тут внезапно Тревельян поняла, что так больше не может продолжаться. Пытаясь побороть в одиночку своих внутренних демонов, она все только усложняет.
— Знаешь, я ведь красивая, — заговорила она.
Бык ухмыльнулся, но не перебил ее.
— И, казалось бы, у меня все отлично должно складываться в романтическом плане. Но кроме того, что я красивая, я еще и бестолковая, и судя по всему, притягиваю к себе только моральных уродов.
— Знаешь, почему я стала разбойницей? — не дожидаясь ответа кунари, Эвелин продолжила. — Мне было лет тринадцать, когда я влюбилась в красивого молодого солдата, жившего неподалеку. Он был смелым, сильным, благородным. Все девчонки в городе сходили по нему с ума. Но он выбрал меня, и даже не потому, что я была богата и из знатной семьи. Я думала, что нравлюсь ему, что ему приятно обо мне заботиться. Я не была кокеткой, и никогда не позволяла себе лишнего. Мне было всего тринадцать!
Тревельян на миг замолкла. Бык понял, о чем она говорит. Лицо его исказила ярость, но он все же промолчал, позволяя девушке выговориться.
— Он кричал, что я провоцирую его, потому что слишком красивая. Я молчала пока он заламывал мне руки, а он орал, что, если я буду молчать, мне будет только хуже. Моя мама заметила синяки спустя несколько дней. Я не хотела рассказывать, мне казалось, что виновата сама. Случившееся не предали огласке, но отец добился того, что солдата уволили, ему пришлось переехать, не знаю, что с ним случилось дальше.
Эвелин замолчала, и тогда Бык решился спросить:
— Ты стала разбойницей, чтобы научиться защищать себя?
Инквизитор ухмыльнулась:
— Нет, я хотела сделать так, чтобы его слова стали правдой. Я стала соблазнять, дразнить, ходила по тонкому лезвию. Но да, я научилась себя защищать, и теперь все заканчивалось тем, что я до полусмерти избивала горе-ухажеров. В какой-то момент я перегнула палку, и меня стали разыскивать. Даже родители уже не смогли помочь мне. И вот однажды, я встретила еще одного молодого красавца. Он тоже был разбойником, работал в одиночку. Я никому не могла доверять после того, случая с солдатом, но вот этому разбойнику почему-то поверила. Мы стали промышлять вдвоем, и все складывалось как можно лучше. Пока однажды он не привел меня к стражникам. Он продал меня за какой-то десяток золотых.
— Босс, я не знал, что ты сидела в тюрьме, — удивился Бык.
— Отец все же нашел нужную ниточку, чтобы повлиять на мэра. Меня отпустили, но выгнали из города. В общем-то я там и не жила на тот момент. Но я трижды дурочка, ты знаешь? Спустя какое-то время я еще раз доверилась мужчине. Я тогда впервые попала в наемничий отряд, была очень неплоха, но оставалась новичком. И тогда со мной приключился Гварен. Настойчивый был мужчина.
— Он бил тебя?
На секунду Эвелин показалось, что кунари может читать ее мысли.
— Мы били друг друга, если быть честной. Но да, он был не против решать все проблемы физическим путем. После очередного отказа, он чуть не убил меня. С тех пор я больше не смогла никому довериться, и больше не имела ни с кем отношений, особенно с теми, с кем вместе работала.
Эвелин и Бык немного помолчали.
— Блэкволл не такой, — наконец, заговорил кунари.
— Правда? Тогда где он? — Эвелин покачала головой, а потом добавила: — Что-то мне подсказывает, что я в четвертый раз стала дурочкой. И я прошу тебя никому не рассказывать то, что ты здесь услышал. Пусть все, что я тебе открыла останется навсегда в этих стенах.
Бык молча кивнул, притягивая к себе Эвелин. Он обнял ее за плечи, а девушка уткнулась щекой в его голую грудь. Ей не хотелось плакать, ее не нужно было успокаивать, но было приятно чувствовать себя в полной безопасности в объятиях кунари.



В Вал Руайо шел дождь. С широких полей шляпы Коула струйками стекала вода. Хозяин таверны в третий раз за последние несколько часов предлагал всей большой мокнущей компании укрыться от ливня под навесом таверны. Обещал даже бесплатный чай, чтобы согреться. Но спутники Инквизитора, словно пытаясь выглядеть еще более несчастными, продолжали стоять под дождем.
Два часа назад Тревельян узнала, что Блэкволла на самом деле зовут Том Ренье, и что он беглый преступник. Странное чувство возникло в груди девушки — оказалось, их с Блэкволлом объединяло намного больше, чем она думала.
Первой реакцией Эвелин, еще там на центральной площади возле эшафота, было острое желание крикнуть, чтобы солдафоны убрали руки от ее мужчины. Заметив, как сжались кулаки Тревельян, Бык осторожно, но крепко схватил ее за локоть. И она была благодарна ему — еще секунда и она бросилась бы на всех с кулаками. Когда Ренье увели, а толпа с площади разошлась, Эвелин осталась стоять неподвижно, рядом с ней молча стояли все остальные. Первой решилась заговорить Лелиана, понимая, что вина за случившееся частично лежит на ней.
— Миледи, мы можем поговорить с городской стражей…
Договорить советница не успела, ее перебила Тревельян.
— Пусть с этим разберется Каллен. Забирай всех, и отправляйтесь назад в Скайхолд.
Лелиане пришлось уехать самой, Бык, Сэра, Коул и Кассандра напрочь отказались слушаться приказа Вестницы. И теперь они мокли под дождем, дожидаясь вестей из тюрьмы, куда поволокли Блэкволла, и куда за ним отправилась Тревельян.
Эвелин всегда боялась попасть сюда. Она знала, что рано или поздно разбойничая жизнь приведет ее в подобное место, но она и подумать не могла, что это произойдет так. Став Инквизитором, она сама отправляла людей в тюрьму, страх стать заключенной остался в прошлом. И вот она идет по сырому темному коридору, шаги гулким эхом отскакивают от каменных стен.
В голове мелькали тысячи мыслей, она не понимала, что делает и зачем. Единственное, в чем была уверена Эвелин, что она не сможет вот так просто отдать Блэкволла правосудию, даже не поговорив. Не высказав ему все, что кипело сейчас в ее сердце.
Блэкволл начал говорить еще до того, как она подошла к камере, словно чувствовал, что она приближается.
— Я не убивал Стража Блэкволла. Не хочу, чтобы ты думала обо мне хуже, чем есть на самом деле. Блэкволл погиб, сражаясь с порождениями тьмы, защищая меня. Я решил, что такой хороший человек не должен так умирать, из-за меня умирать. Потому, стал им.
Сложно было смотреть на этого бородатого весельчака в такой обстановке. Он сидел в углу камеры на скамейке из отсыревших досок. Казалось, он сильно похудел за часы, прошедшие с момента их последней встречи. Лицо его было серым, не выражающим эмоции. Ренье смотрел в одну точку на полу, не поднимая головы, даже тогда, когда Тревельян подошла вплотную к решетке.
С удивлением Эвелин поняла, что ее мало интересует история Ренье, ей не важно, какие события привели их сюда. Важно было лишь то, почему он врал. Блэкволл был единственным человеком в ее окружении, которому девушка доверяла всецело. Она не рассказала Стражу о кошмарах лишь потому, что не хотела причинять ему боль, а не потому, что сомневалась в том, как он это воспримет. Он знал о ней все, она верила ему, никогда не усомнившись ни в чем. И вот Эвелин стоит перед совершенно незнакомым человеком.
— Почему ты врал мне?
Блэкволл не оторвал взгляда от пола, но выглядел удивленным. Он тоже не ждал, что Эвелин в первую очередь будет интересовать именно это.
— Я не хотел врать. Но сделав это в первый раз, не смог остановиться. Я хотел исправить все, и ты не должна была найти меня. Я хотел просто исчезнуть из твоей жизни без следа. Моя ложь должна была закончится именно так, потому что я не хотел, чтобы ты видела меня таким.
В ушах Эвелин громко стучала кровь, она почти не слышала Ренье. Она отвечала не головой, а сердцем, не осознавая до конца, что говорит.
— Ты не хотел, чтобы я видела тебя настоящим? Хотя ты был единственным, кто видел настоящей меня.
Блэкволл зажмурился, а затем резко встал, в миг оказавшись на расстоянии нескольких сантиметров от Эвелин. Их разделяла только решетка камеры.
— Неужели, ты не понимаешь, что на самом деле важно?! Я отдал приказ убить лорда Кайе и его семью! Я обманул своих людей, они не знали, на что идут. А когда все вышло наружу, я просто сбежал. И мои люди вынуждены были платить за мой грех, пока я притворялся хорошим человеком. Вот настоящий я, которого пытался скрыть от тебя. Я — убийца, предатель, я — монстр.
Эвелин от неожиданности сделала несколько шагов назад, а Блэкволл выговорившись, не смог устоять на ногах. Он медленно в каком-то немного картинном жесте опустился на колени.
Действительно ли было так важно то, что он врал ей? Не важнее ли то, какие поступки он совершил в прошлом? То, почему в итоге попал за решетку?
Ренье вновь смотрел в пол, а голос его звучал почти издевательски:
— Разве ты не была бы счастливее, если бы думала, что мужчина, которого ты любишь — благородный, смелый Серый страж, однажды просто исчезнувший, чтобы не причинять своей смертью боль любимой женщине?
Эвелин молчала.
— А теперь ты знаешь, что это не так. Ты знаешь, что все, что ты любила во мне было ложью.
Эти слова привели Тревельян в чувство. Он был не прав.
— То, что было между нами было правдой. И ты был настоящим со мной. Тебе просто не хватит смелости признаться в этом. Ты делаешь из-за себя монстра, чтобы оттолкнуть меня. Но я вижу хорошее в тебе.
Эвелин ни на секунду не сомневалась в том, что говорит. Она вспомнила, как отважно всегда бился Блэкволл, как без раздумий подставлялся под удары, которые предназначались ей. Он был храбрым защитником, все то время, что сражался в рядах Инквизиции.
— Когда мы впервые встретились, во Внутренних землях, я хотел сказать тебе правду. Но… Тебе, когда-нибудь говорили, насколько ты красивая? Какие чувства вызываешь в людях, которые окружают тебя? С первого взгляда я влюбился, как мальчишка. Я не смог признаться. Я всегда был слишком слаб. Все это время пытался переложить на тебя ответственность за наши отношения. Я не смог бы отказаться от тебя никогда.
Тревельян помнила, как он смотрел тогда. Помнила, как он, не раздумывая, пошел за ней, вступив в ряды Инквизиции. Неужели, она и в правду так действовала на людей?
— Но ты ведь не был слабым, когда боролся с полчищами демонов в Адаманте, всегда защищал нас. Ты не раздумывая закрыл собой от стрелы Сэру. Ты столько раз спасал меня от гибели.
Блэкволл встал с колен и отошел в самую глубь камеры, повернувшись спиной к Тревельян.
— Я хотел измениться, стать другим человеком. Но в итоге, я здесь, расплачиваюсь за свои ошибки. Так и должно быть.
Эвелин даже показалось, что она услышала звук того, как с треском разбилось ее сердце. Как так могло быть, что всегда, когда она открывала сердце мужчинам, ее обманывали? Чем она заслужила все это? Тревельян хотелось пожалеть себя, но, наконец, разум взял верх над сердцем, и в голове сформировался четкий план. Как бы ни было ей по-женски обидно, как бы ни страдала от случившегося Эвелин Тревельян, миледи Инквизитор и вся Инквизиция нуждалась в Блэкволле или в Томе Ренье, это было уже не важно.
В помещении, где находились тюремные стражники Инквизитора встретил Каллен. Еще час назад Тревельян казалось хорошей идеей поручить именно командору разбираться с этой ситуацией, но теперь почему-то видеть Каллена было слишком больно. Он смотрел на нее с такой жалостью, что Эвелин хотелось побить его.
— Людям Лелианы удалось собрать информацию про Тома Ренье. — Каллен все еще смотрел на нее с жалостью, но вот голос его был сердитым.
— Расскажи мне, — Тревельян старалась стоять ровно, и всем своим видом показывать, что с ней все в порядке, и что ее сердце только что не растоптали.
— Том Ренье был известным успешным капитаном Орлейской армии. Перед самым началом гражданской войны, его завербовали противники Селины, поручили убить одного из самых важных ее людей. Но он сделал это не сам — отдал приказ воинам, верным ему. Люди Ренье даже не усомнились в приказе начальника, и попали под удар. Не многим удалось уцелеть до сегодня, за редким исключением, вроде Морнье.
Эвелин поняла, почему Каллен злился — его возмутило поведения Ренье по отношению к своим людям. А вот саму Эвелин возмутило другое.
— Как давно Лелиана располагала этой информацией?
Каллен замялся:
— Невозможно было связать эту историю с Блэкволлом! Даже Лелиане такое не под силу, особенно, когда дело касается Стражей. Ты ведь знаешь, даже она не может оставаться бесстрастной.
Тревельян решила не спорить с командором, тем более, что его вины ни в чем не было. Эвелин понимала, что Лелиана была прекрасным тайным канцлером и выполняла свою работу, как нельзя хорошо, но сейчас очень хотелось переложить всю ответственность за свое разбитое сердце именно на нее.
— Что теперь делать? — задумчиво спросил Каллен, запуская ладонь в волосы. — Блэкволл, вернее Ренье, сдался сам, он смирился со своей участью…
Каллен внимательно посмотрел на Тревельян. Ей казалось, что она держится молодцом, но бывший храмовник видел перед собой несчастную, измученную девушку. Ему отчаянно хотелось помочь любой ценой, каждая его клеточка хотела защитить ее, спрятать от любых обид.
— Но тебе не обязательно с этим мириться. У Инквизиции есть силы и возможности повлиять. Если Блэкволла передадут нам, ты сможешь сама решать, как с ним поступить.
Эвелин устало потерла пальцами переносицу. Так хотелось просто забраться под одеяло и не вылазить оттуда никогда.
— А как бы ты поступил на моем месте? — она не была уверена, что хочет услышать ответ командора. Но крошечная часть ее сознания хотела, чтобы Каллен спросил, зачем вообще ей этот лживый мужлан, если рядом есть такой преданный и нежный мужчина, как он. Эвелин прогнала еле-еле звучащий голосок, и посмотрела на Каллена. Ответ был очевидным, но неожиданным для Тревельян.
— То, как он поступил со своими подчиненными — непростительно, — рычал Каллен. — Он предатель, он так долго обманывал нас. Я презираю его, да.
Командор сжал кулаки.
— Но он не просто назвал себя Серым Стражем, он сражался, он вступил в Инквизицию. Он не единожды проливал за наше общее дело свою кровь. И ведь у него почти получилось избавиться от прошлого, выстроить новую жизнь, такую, как ему хотелось бы. Я все никак не пойму, зачем он сдался.
Инквизитор улыбнулась уголком губ, вспомнив о своем решении, принятом после разговора с Ренье.
— Ты впечатлен тем, что он сделал, да?
Каллен улыбнулся ей в ответ:
— Спасти Морне было храбрым поступком, по-настоящему храбрым. Он ведь знал, что идет на верную смерть. Но я в любом случае, не могу решать за тебя. Я могу лишь помочь вытащить Блэк… Ренье отсюда, если ты этого хочешь.
Тревельян не колебалась и секунды. Она приняла это решение еще там, у камеры Блэкволла, и разговор с Калленом помог понять, что решение действительно верное.
До разговора с командором Эвелин было немного стыдно за свое решение. Ей казалось, что все будут тыкать пальцами в нее, мол она так влюблена, что готова на все даже ради такого негодяя, как Ренье. Но ей действительно хотелось спасти его, хотелось отблагодарить за то, что так сильно любил ее, помогал в трудные минуты. Эвелин понимала, что никогда не отвечала на его чувства так, как он этого заслуживал. Это был шанс сделать что-то хорошее для него. А поговорив с Калленом, Эвелин поняла, что Блэкволл очень изменился, и она должна дать ему шанс исправить все как надо, искупить свою вину перед теми, кого он предал и обманул. Да, и отряд Инквизитора нуждался в этом бесстрашном сильном воине.
— Пусть отдадут его нам.
Каллен немного обреченно кивнул:
— Хорошо, возвращайтесь быстрее в Скайхолд, миледи. Обсудите возможные варианты выдачи Ренье Инквизиции с Лелианой и Жозефиной, и передайте окончательный письмом сюда. Я все улажу.
Через неделю под покровом ночи в Скайхолд привезли Тома Ренье. Лелиана так и не рассказала, как ей это удалось, но Соловей очень радовалась тому, что смогла в какой-то степени извиниться за свою ошибку перед Инквизитором.
Ренье держали взаперти в одной из боковых комнат центральной части замка. Эвелин не хотела идти к нему до суда, который был назначен на послезавтра. Но в первый же вечер она чуть ли не демонстративно прошла, громко топая, через весь замок к нему в комнату.
Тревельян не хотела выяснять отношения прямо во время суда перед всеми своими соратниками и подчиненными.
— Блэкв… Как к тебе теперь обращаться? Блэкнье? Рейнволл? — Эвелин не собиралась шутить, само собой как-то получилось, но сдержаться от смеха не получилось.
Ренье сперва смотрел на нее с удивлением и злостью, а потом тоже громко рассмеялся. Отсмеявшись, он все же спросил:
— Зачем ты вытащила меня?
Эвелин устало прислонилась спиной к стене.
— Я не хочу ссориться. Я абсолютно уверена, что ты не должен умирать, потому и вытащила.
— Я должен ответить за свои проступки, а ты просто уподобляешься мне, используя влияние Инквизиции для собственной выгоды.
Инквизитор опустила глаза.
— Выгода не совсем моя. Ты услышишь мой приговор на суде, сейчас я хочу решить другой вопрос.
— Что будет с нами? — Блэкволл повернулся к Эвелин спиной, понимая, что ему скажет девушка.
— Я спасла тебя от казни, потому что считаю тебя хорошим человеком, и я уверена, что ты сможешь еще это доказать. Но это не отменяет того факта, что ты разбил мое сердце, я не смогу больше доверять тебе.
— Тогда ты не сможешь больше даже взять меня в битву. Зачем ты спасала меня?
— Суда еще не было, помнишь? Но на самом деле, ты никогда не подводил меня в бою, и я думаю, что ты учишься на своих ошибках, и не станешь предавать меня, как Селину. — Эвелин печально вздохнула. — Я не смогу быть с тобой. Я… Ни с кем не хочу сейчас быть.
Не поворачиваясь, Ренье кивнул.
— Если ты героически сможешь перенести все проявления моей обиды, я даже могу предложить тебе свою дружбу. Ты многое сделал для меня, и много значишь для меня.
— Пока что, ты само очарование, хотя я был уверен, что ты первым делом вырвешь с мясом мне бороду, — Блэкволл повернулся лицом к Эвелин и даже немного неуверенно улыбнулся.
— Это пока, просто поверь мне, — хмыкнула в ответ девушка.
Ренье помолчал несколько мгновений, а потом еле слышно сказал:
— Ты ведь никогда не любила меня.
Нет, он не спрашивал, а утверждал, и Тревельян решила не спорить с ним. Она просто молча вышла из комнаты, беззвучно закрыв за собой дверь.
Во время суда Ренье еще раз обвинил Инквизитора в том, что она покрывает таких негодяев, как он.
— Ты правда думаешь, что смог бы расхлебать всю кашу, что заварил, просто умерев? — Ехидно спросила в ответ Эвелин. Ей в принципе не нравилось кого-то судить, а когда перед ней стоял Блэкволл, процесс просто убивал ее.
— Это по крайней мере что-то, — буркнул тот в ответ. — И что теперь со мной будет?
— Ты свободен, — улыбнулась Эвелин.
— Так не бывает.
— Да, ты прав, так не бывает. Ты должен будешь искупить свою вину, и научиться жить как настоящий ты, а не предатель капитан Ренье, каким ты себя представляешь или как Серый Страж, которым ты был в последнее время.
— Настоящий? — вопрос для Тревельян прозвучал несколько двусмысленно, она поняла, о чем спрашивал Ренье. Девушка кивнула в ответ.
— Если моя жизнь принадлежит мне, и ты разрешишь мне ею распорядиться, как я пожелаю, я бы хотел остаться в рядах Инквизиции. Я хочу продолжать защищать тебя.
Сердце Эвелин на миг дрогнуло, Том не сможет так легко расстаться со своими чувствами к ней. Тревельян было неуютно, но она точно знала, что делает правильный поступок, несмотря на то, что ей хотелось сбежать ото всех и долго-долго плакать от несправедливости мира.
— Хорошо, Том Ренье, ты можешь остаться в рядах Инквизиции на условиях, которые мы обсуждали несколько дней назад и сегодня.
Ренье кивнул, и на этом суд, наконец, закончился.



Том, действительно, недооценил то, каким может быть поведение обиженной женщины. Эвелин в принципе себя не сдерживала, она постоянно подкалывала воина, напоминала ему о том, как он поступил с ней, не со злобой, нет, но самому Ренье от этого проще не становилось. Все усложнялось тем, что от него отвернулись практически все, кроме Сэры и собственно самой миледи Инквизитора, которая постоянно подшучивала над ним. Ему приходилось туго под презрительными взглядами людей вокруг, постоянно выслушивая издевательства Эвелин и Сэры, и не имея возможности поговорить с кем-то по душам.
Но как-то однажды, Ренье случайно услышал, как Тревельян ругалась с Кассандрой из-за того, что Искательница не хотела разговаривать с Томом.
— Ты что совсем забыла, сколько он всего сделал? И для тебя в том числе? — шипела, словно кошка, Эвелин, уперев руки в бока.
— Он — предатель! Он заслуживал наказания!
— Он спас тебе жизнь! Сколько десятков раз за последний год? Он прошел через весь ужас последних событий вместе с нами!
Кассандра склонила голову.
— Я поняла, Инквизитор, я постараюсь. — Кассандра явно была не довольна, но понимала, что Тревельян не отступит.
Ренье был благодарен за это Эвелин. Она была невероятной женщиной, и он был счастлив, что, хотя бы недолгое время она принадлежала ему.



Эвелин справлялась с ситуацией намного лучше, чем могло бы быть. Кошмары все еще тревожили ее, и она часто плакала по ночам, но ощущения полной беспомощности и безнадежности постепенно отпускали ее. Она набиралась сил, и даже настроилась идти вместе с Сэрой, Кассандрой и Вивьен в поход в Крествуд в следующем месяце.
Пару дней назад погода в горах резко ухудшилась — во всю сыпал снег, земля покрылась толстой скользкой коркой льда, было холодно и в то же время очень сыро. Стояла глубокая ночь, а Тревельян почему-то не додумалась взять с собой фонарь. Пробираться по узким лесенкам и дорожкам Скайхолда в полной темноте, таща с собой в руках гору еды, было очень неудобно. В конце концов, Эвелин поскользнулась, и упала бы, хорошо приложившись головой об лед, если бы ее не подхватил, появившийся из ниоткуда Каллен. Он схватил ее в охапку, прижимая вплотную к себе. Все произошло очень быстро, но, когда Каллен осторожно поставил Эвелин обратно на ноги, единственная мысль, мелькавшая в ее голове, была о том, как же приятно от него пахнет. Девушка зажмурилась, прогоняя ее.
— Ты почему тут бродишь в темноте? Опять кошмары мучают? — Каллен был облачен в доспех, и выглядел довольно уставшим.
Инквизитор кивнула.
— Тебя тоже?
Командор пожал плечами.
— Да, сидел над отчетами весь вечер, но глаза уже устали, вот и решил пройтись.
— А я с кухни стащила всякой вкуснятины! — Эвелин увлеченно ткнула мешочками и мисками, которые держала в руках, Каллену прямо в лицо. — Тут есть и сухофрукты, и сыр, который Бык заказал откуда-то издалека, а еще конфеты с шоколадом!
Каллен смутился, услышав, как заунывно забурчал его живот.
— Я бы не отказался от угощения.
Они устроились неподалеку на скамье, и Эвелин продолжала сокрушаться, что они вдвоем такие дураки, не додумались захватить с собой фонари. Но нужно признаться, что даже в полной темноте, еда была вкусной.
Каллен прожевал кусочек сыра с хлебом, и спросил:
— Как ты? Выглядишь получше, чем раньше.
— Сплю лучше, чем раньше. Все еще хочется убит кого-то, потому думаю, что мне пора идти в поход. Завтра на Совете скажу об этом.
Командор немного помолчал, он неуклюже мял в руках бумажку, в которую был завернут сыр.
— Я рад, что у вас с Блэк… Ренье все наладилось.
Эвелин закинула в рот горсть виноградин и даже не прожевав, ответила:
— Ну, он как-то терпит мои постоянные подколы и перепады настроения. Все еще иногда хочется его избить, но вчера мы очень неплохо посидели в таверне втроем с Сэрой. Пока я не расплакалась, и не убежала. Но мы целых два часа смогли пообщаться, в прошлый раз я через пятнадцать минут залепила ему пощечину и сбежала.
Каллен удивился, пальцы его застыли, и бумажка упала на землю.
— Я думал, ты простила его, и вы снова вместе.
Тревельян грустно улыбнулась:
— Я не смогу быть с ним вместе, я не доверяю ему. Ни одному мужчине не доверяю теперь. Так что, отношения это не для меня. А как твои дела в этом плане? Как твоя девушка?
Каллен удивился еще больше, и поперхнулся водой, которую пил прямо из горлышка бутылки.
— Какая девушка?
— Ну, та с которой ты встречался, когда ездил домой.
Каллен чуть не выпустил из рук бутылку.
— С чего ты взяла, что она моя девушка? Я просто соскучился по дому, письмо сестры вызвало ужасную ностальгию, потому я решился взять отпуск и поехать домой, чтобы повидать близких.
От чего-то сердце Эвелин забилось быстрее, к щекам прилила кровь и даже дыхание сбилось.
— Но ведь и она там была, — не унималась девушка.
— Да, наша подруга детства гостила у моей сестры. Вместе с мужем и двумя детьми, — Каллен не был настолько глупым и неопытным, чтобы не понимать, что Эвелин ревнует, но мужчина решил не думать об этом, иначе становилось жарко и тяжело дышать, когда она сидела так близко.
Тревельян даже не осознавала, насколько противоречили друг другу ее желания и ощущения. Она была твердо намерена больше никогда не иметь романтических отношений ни с одним мужчиной, но в то же время, почувствовала такое облегчение, когда услышала, что ее командор свободен. Решив, что все эти несостыковки она обдумает попозже, Эвелин широко улыбалась, уплетая очередную конфету. Сидеть вот так, рядом с Калленом, кушать вкусняшки и болтать обо всем на свете, было просто прекрасно.