Глава 3. В которой Инквизитору начинают сниться кошмары

Третью ночь подряд Эвелин просыпалась от кошмаров. Они остановились, разбив лагерь, по пути в Скайхолд недалеко от озера Селестин. Совсем рядом с лагерем протекал небольшой ручей, пробивающий себе дорогу прямо в скале. И вот уже третью ночь Эвелин проводила сидя на берегу. Ужасно хотелось спать, но как только Инквизитор закрывала глаза, вновь оказывалась в Тени. Ее окружали ужасные монстры, она снова слышала голос Корифея, обещавшего, что Инквизиция проиграет. Она видела лицо Алистера, который бился с Кошмаром, прикрывая их с Хоуком отступление.
От самих мыслей обо всем, что случилось в Тени, у Эвелин начинали дрожать руки. Но она не могла никому ничего рассказать, чтобы не заставлять волноваться, чтобы в ней не разочаровались. Она — непобедимая Вестница Андрасте, дважды физически вошедшая в Тень и выжившая. Она не может быть слабой.
Тревельян надеялась, что со временем кошмары пройдут, и она сможет заснуть. Что делать в противном случае, девушка даже не представляла.
— Эй, Эвелин. Ты почему не спишь?
От звука голоса Блэкволла Тревельян дернулась. Было сложно смотреть на него. Она разрешила Стражам остаться вместе с Инквизицией только ради него. Но теперь одно упоминание о Стражах отзывалось болью и заставляло ее дрожать. Из-за них… Все это произошло из-за них, она видит кошмары из-за них.
Блэкволл не был ни в чем виноват, он и сам прошел через все ужасы Тени бок о бок с ней.
— Здесь красиво. Решила насладиться видом и теплой погодой. В Скайхолде нас снова ждет только снег и лед. А судя по тому, что мне сказал лекарь, я месяца на полтора застряну в замке.
Блэкволл сел рядом и положил руку на плечо Тревельян.
— Хочешь, чтобы я остался с тобой?
Эвелин не хотела, но она не могла обидеть его. Все было слишком сложно. Она не успела заметить, когда ее простая бродячая жизнь стала сплошным кошмаром. После Адаманта чувство безысходности не покидало ее, и Страж только усугублял все своей заботой.
— Ты нужен в Эмприз дю Лионе, ты ведь знаешь. Я не могу позволить себе задерживать тебя. Люди ждут отряд Инквизитора, который сможет помочь разобраться со всеми бедами.
— Да, ты права. Мы не можем себе этого позволить.
Бремя ответственности вдруг со всей тяжестью навалилось на Тревельян. Внезапно она осознала, что от нее зависят жизни огромного количества людей, а вот ее собственная жизнь ей не принадлежит. И теперь она задавалась вопросом, правильно ли она поступала все это время, не осознавая таких банальных вещей? Сделала ли все необходимое там в Убежище? Уместные ли приказы отдавала в Ставке командования?
— Я пойду спать, поздно уже, — прошептала Эвелин, поднимаясь с земли.
— Спокойной ночи, — ответил Страж, разглядывая воду.
Будут ли теперь у нее хоть когда-нибудь спокойные ночи?



Месяц в Скайхолде прошел незаметно. Сразу после возвращения было много дел — суды, встречи с важными шишками, планирование следующего шага. Все это выматывало Эвелин и ей удавалось хоть ненадолго забыться сном без сновидений. Блэкволл, Кассандра, Варрик и Солас, почти не успев отдохнуть после Адаманта, отправились в Сарнию. Эвелин рассчитывала, что вскоре к ним присоединится, но даже спустя месяц не могла найти в себе силы отправиться в бой.
Когда большая часть хлопот была улажена, Тревельян часто стала шататься по замку без дела. Иногда ее находили на кухне. Она могла печь пироги или жарить рыбу. Иногда она читала книги в заброшенной комнате над таверной. Она все чаще оставалась одна, и все более встревоженными выглядели ее советники.
Однажды проснувшись после очередного кошмара, Эвелин услышала, как кто-то ломится в дверь ее спальни. Набросив шерстяную кофту поверх рубашки, она пошла открывать ночному гостю.
На пороге стоял белый, как полотно Коул. Глаза духа лихорадочно блестели, движения были дерганными, словно ему было очень больно. Эвелин испугалась.
— Коул, что случилось? Мы ведь договорились, что найдем тебе амулет, о котором говорил Солас. Люди Лелианы уже ищут его.
Коул сел прямо на ступеньки, ведущие в комнату.
— Дело не в этом. Больно, горит огнем, полыхает, шепот зовет. Так больно, жжется, хочется уйти, убежать. Не пускает.
Эвелин схватила Коула за плечи, пытаясь привести в чувства.
— Коул! Ты слышишь меня? Что случилось? Тебе больно?
— Не мне, — прошептал Коул, обнимая себя за плечи. — Каллен.
Эвелин отпустила духа, и помчалась вниз по лестницам замка в башню, где жил командор.
Каллен спал. Он был бледный, весь покрыт потом. Одеяло откинуто в сторону. Каллен метался на кровати, то шепча что-то, то выкрикивая, чтобы его оставили в покое.
Эвелин осторожно подошла к кровати и прикоснулась ко лбу командора. Он горел. От прикосновения Каллен заворочался еще сильнее, срываясь на крик.
— Каллен! Каллен, ты слышишь меня? Все в порядке. Слышишь, просыпайся. Это просто сон, — шептала Эвелин, обхватив лицо мужчины руками.
Каллен пытался сбросить с себя руки Тревельян, но она продолжала шептать:
— Все в порядке. Ты в безопасности. Я рядом. Просыпайся. Это просто кошмар. Ну, давай же!
Постепенно он перестал метаться, и вскоре открыл глаза. Тяжело дыша, сел в постели. Эвелин молча, взяла его за руку. Каллен тоже молчал. Слышно было только его сбившееся дыхание.
— Прости, — наконец, выговорил он.
— Что случилось?
Каллен поднял одеяло, прикрывая свой голый торс. Эвелин села на краешек кровати, продолжая держать его за руку.
— Я должен был сказать тебе раньше. Я… Я перестал принимать лириум с того времени, как присоединился к Инквизиции. Кассандра должна была проследить за мной, чтобы я нигде из-за этого не облажался.
— Из-за этого тебе сняться кошмары?
— Да, постоянно. Они и раньше мне снились, но лириум помогал.
— Тебе очень больно? — Эвелин говорила спокойно, но сердце ее стучало как бешенное. Она знала, что лириум может сильно навредить, но и перестать его принимать было почти невозможно.
— Да, — Каллен ответрнулся. — Но дело не в этом. Я должен его принимать, должен. Я слабее, чем был раньше. От моих решений столькое зависит, я не могу позволить себе прекратить принимать лириум. Нужно было подумать об этом раньше.
Эвелин поморщилась, сжимая его руку крепче.
— Единственное, что на самом деле важно — то, чего ты хочешь. Я не усомнилась ни в одном твоем решении, и Кассандра, я уверена тоже. Я просто не хочу, чтобы тебе было больно.
Каллен посмотрел на Эвелин. Она смотрела на него так… Она верила в него, верила ему. Тревельян инстинктивно провела большим пальцем по тыльной стороне ладони бывшего храмовника.
— Что тебе снилось?
Каллен помолчал несколько мгновений, но затем все же ответил.
— Обрывки моих воспоминаний. Падение Ферелденского Круга магов… демоны и одержимые вокруг. Падение Кирквольского Круга… ужасы, которые тогда творились на улицах города… И…
Лицо Каллена осунулось, он опустил глаза.
— Ты не вернулась из Тени там в Адаманте.
Сердце Эвелин на секунду сжалось, но затем она поняла, о чем говорит командор.
— Инквизиция выстоит. Даже, если бы я не вернулась, вы смогли бы закончить начатое. Я уверена в каждом из вас.
Каллен не стал объяснять девушке, что боялся не этого. Он освободил свою руку из ее ладошек, подтянул колени к груди.
— Инквизитор, мы нуждаемся в вас. Вы ведь знаете.
Тревельян с грустью посмотрела на свои руки, лежащие в нескольких сантиметрах от рук Каллена. Ей на миг показалось, что он снова отстранился от нее.
— Хочешь воды? — Спросила она.
Командор посмотрел на нее так, словно она предложила ему мешок, наполненный золотом.
— Да… — запнувшись, ответил он.
Эвелин встала и наполнила из кувшина стакан, затем протянула его Каллену.
— Поздно уже. Тебе нужно поспать, — произнесла Тревельян, собираясь уходить.
Уже у самой двери Каллен вдруг окликнул ее:
— Подожди… Я… понимаю, как это прозвучит, но… Ты не могла бы побыть здесь? Я… Я не могу… Я не хочу оставаться один.
Тревельян стояла спиной к мужчине, потому позволила себе облегченно выдохнуть и улыбнуться уголком губ.
— Если тебе это нужно, я могу остаться.
Это нужно было и ей самой, она не могла вернуться в свою спальню, к своим кошмарам. Ей было проще разобраться с его кошмарами, чем даже просто думать о своих.



Никому все еще не удавалось уговорить Инквизитора покинуть замок. Скайхолд, который раньше казался ей темницей, теперь стал крепостью, где Эвелин чувствовала себе в относительной безопасности. Отряд вернулся из Сарнии несколько недель назад, и теперь в Ставке командования речь шла о том, чтобы отправить новую группу в Изумрудные могилы снова без Тревельян.
Каждый из спутников Инквизитора пытался поговорить с ней, расспросить в чем проблема. И ни один ничего не добился. Эвелин закрылась, отказываясь отвечать на вопросы. Она твердила, что все в полном порядке, но сейчас она считает, что лучше всего ей оставаться в Скайхолде и руководить действиями Инквизиции отсюда.
Блэкволл переживал больше всех, подсознательно чувствуя, что на нем лежит часть вины за происходящее с Эвелин. Он не пытался вытянуть Тревельян на разговор, он хотел отвлечь ее, помочь.
Он сделал для нее деревянный резной гребень и шкатулку для драгоценностей. Каждый вечер они гуляли по стенам замка, он рассказывал ей забавные истории. Иногда Страж готов был поверить, что прежняя Эвелин вернулась. Но в ее голубых глаза все еще виднелось отчаяние.
Каллен и Тревельян не сговаривались, и никогда не обсуждали ничего днем, но по ночам они часто встречались где-нибудь в замке. Командор не знал о кошмарах Инквизитора, и думал, что она просто не хочет выпускать его из вида, пытается контролировать его состояние. Эвелин же, проснувшись после очередного кошмара, просто не могла находиться в своей комнате. Она шла куда глаза глядели, и всегда натыкалась на Каллена, уставшего и осунувшегося. Они могли по несколько часов просто молча сидеть в саду Скайхолда. Могли с энтузиазмом обсуждать новости, сидя где-нибудь на стенах замках. Практически каждую ночь они проводили вместе. Командор был уверен, что она просто хочет помочь ему, чтобы было кому управлять ее армией. И довольно быстро он понял, что она нужна ему, чтобы прийти в себя. Но на самом деле Тревельян нуждалась в нем также сильно. Ей, наконец, не нужно было оставаться в темноте одной.
Однажды Тревельян спросила его о поездке домой. Каллен опустил взгляд и ответил довольно расплывчато. И Эвелин в очередной раз убедилась, что теперь там где-то за пределами ужаса, что происходил вокруг, его ждет любимая девушка. Вопреки желанию от этого в животе все завязывалось узлом. У нее был Блэкволл, защищавший ее, поддерживавший, любивший ее. Она всегда помнила об этом, она продолжала доверять ему, потому старалась прогонять дурацкое ощущение в животе, и просто радовалась за своего советника.



Эвелин разглядывала свое отражение в зеркале — черные круги под глазами, бледная кожа, она сильно похудела, и теперь у нее слишком сильно выделялись скулы. Ее симпатичная мордашка исчезла, перед ней было измученное и уставшее лицо. Девушка вздохнула, отвернулась от зеркала и поплелась в другой угол комнаты, чтобы одеться.
Ее, как всегда, ждал день полный забот, в которых она пыталась забыться. Жозефина организовала встречу с каким-то важным банном из Ферелдена, Каллен попросил ее поприсутствовать на тренировках солдат, чтобы оценить уровень их подготовки. Днем ее ждала Кассандра, чтобы обсудить дела Искателей. Потом тренировка с Коулом и Дорианом — они отрабатывали приемы против магов-отступников. А вечером она собиралась на прогулку с Блэкволлом. Но в какой-то момент весь ее план пошел насмарку.
После тренировки ее окликнула Лелиана.
— Инквизитор… Эвелин, мне нужно поговорить с тобой. Я буду ждать тебя в таверне через пятнадцать минут.
— А лучшего места для разговора выбрать нельзя? — удивилась Тревельян.
Лелиана ухмыльнулась, ничего не ответила и ушла. Инквизитор с сомнением посмотрела в сторону уходящей женщины, но она привыкла доверять своему тайному канцлеру. Потому через пятнадцать минут Эвелин вошла в таверну, показавшуюся ей слишком тихой для этого времени суток.
В помещении было темно и совершенно тихо. На миг Тревельян запаниковала, но в следующее мгновение в зале зажегся свет и со всех сторон стали раздаваться радостные крики. Здесь были все самые близкие люди для Вестницы — ее советники, спутники, Нитка Хардинг и Боевые быки, еще не успевший уехать в Вейсхаупт, Хоук и даже мать Жизель.
— Миледи, если вы думали, что мы забудем про ваш день рождения, вы сильно ошиблись, — вперед выступила Жозефина. В руках у нее был красивый торт, покрытый белой глазурью с зажженной свечкой.
Тревельян смутилась, и чувствовала себя не в своей тарелке. Девушка все еще не привыкла находиться в центре внимания, ей привычнее было скрываться в тени. Эвелин нервно улыбнулась, не зная, куда деть руки.
— Ваше инквизиторство, выпейте с нами, — Варрик протянул ей большую кружку полную какой-то янтарной жидкости, явно алкогольной.
Эвелин замешкалась. Она дала себе обещание не пить больше, и придерживалась его все это время.
— Эй, босс, выпей с нами! — пробасил Бык.
Тревельян окинула толпу взглядом, и поняла, что не сможет подвести их, продолжая шататься с кислым видом. Она громко выдохнула, забрала кружку из рук гнома, и залпом осушила сразу половину.
— С днем рождения, Инквизитор! — загорланили все собравшиеся, а Эвелин задула, наконец, свечку на торте.
Все расслабились, заиграла музыка. Эвелин с искренней улыбкой принимала поздравления. Жозефина подарила ей невероятно красиво голубое атласное платье, а Лелиана — пару туфель к нему. Вивьен подобрала к этому наряду великолепную тиару с голубоватым овальным драгоценным камнем.
Заливаясь краской, Коул протянул Тревельян флакон с полиролем для клинков. Очеловечевшийся Коул, стесняясь и заливаясь краской, тараторил, что это лучшее средство для чистки кинжалов, которым ему доводилось пользоваться. Эвелин, допившая свою кружку, обняла парня, пытаясь его подбодрить. Коул смущенно приобнял Инквизитора в ответ, и после поспешил к стойке бармена за своей порцией выпивки.
Сэра, весело хохоча, протянула Эвелин холщовый мешочек с печеньем собственного приготовления, и просила провести дегустацию только вместе с ней и на крыше.
Варрик подарил Эвелин свою новую книгу с автографом и пожеланиями всего самого наилучшего. Гном также вновь наполнил кружку Инквизитора.
Мать Жизель в качестве подарка преподнесла Вестнице толстенный том с жизнеописаниями Андрасте. Хардинг презентовала Эвелин очень подробную карту Внутренних земель, которую она сама нарисовала от руки.
Подарок Хоука несколько смутил Инквизитора, и она задумалась, что возможно Гаррет не окончательно понял, что его отшили решительно и навсегда. Хоук притащил огромный букет экзотических цветов в розовых оттенках и изящный флакончик с ароматной водой. От цвета букета и приторного, но довольно приятного сладкого запаха парфюма, настроение Эвелин, на удивление, не ухудшилось, а наоборот стало более романтическим. Хотя возможно, всему виной была вторая допитая кружка янтарной жидкости.
Варрик с готовностью обновил напиток Инквизитора, и выпихнул в центр помещения раскрасневшуюся Кассандру. Воительница подарила Тревельян большой алый стяг, на котором красовалась вышитая эмблема Инквизиции. Подвыпившая искательница случайно проговорилась, что вышила все своими руками. Эвелин расчувствовалась и крепко обняла Кассандру. От неожиданности Пентагаст чуть не упала и не потащила за собой Тревельян. Обе они рассмеялись, а устоять на ногах у них получилось лишь потому, что Бык вовремя спохватился и подхватил их.
Бык и его команда подарили Эвелин, налягающей на выпивку как никогда раньше, самодельное кресло из здоровенного бочонка из-под лучшего орлейского эля. Кресло получилось удобным и весьма симпатичным. Сразу же родилась идея установить его вместо Инквизиторского трона.
К всеобщему удивлению Бык поднял за талию Дориана, который о чем-то спорил с матерью Жизель, и пронес его через всю комнату, поставив перед Тревельян. Инквизитор, отхлебнув из кружки, звонко рассмеялась. Дориан по-тевинтерский выругался, стукнул кунари в плечо и обнял Тревельян. Он подарил девушке медальон в золотой оправе. Он открывался, а внутри было очень мелкое, но довольно разборчивое изображение советников и спутников Инквизитора.
— Медальон — волшебный! Он будет защищать тебя в бою, а в минуты отдыха может оживлять самые лучшие твои воспоминания, — Дориан был уже изрядно навеселе, потому из его крепких объятий, Эвелин освободил Железный Бык, снова утащив тевинтерца за талию в другой угол комнаты.
Внезапно к Эвелин подошел Солас. Обычно маг предпочитал не являться на такие пьянки. Он с удовольствием подолгу беседовал наедине с Эвелин, рассказывая ей о своих путешествиях по Тени, но шумные сборища обычно игнорировал. Тревельян удивилась, увидев перед собой мага. Он протянул девушке деревянную фигурку волка эльфийской работы.
— Пусть он защитить тебя от кошмаров, — тихо пожелал Солас, а Эвелин дернулась. Откуда он узнал? Что происходит? На миг перед ней возник образ Кошмара из Тени, но в следующее мгновение она поймала взгляд Соласа. Он словно теплым одеялом окутал девушку.
— Мой народ верил, что такие фигурки могут защитить от злых духов, — Солас слегка улыбнулся. Эвелин поблагодарила эльфа, и сделала несколько жадных глотков из кружки. Мимолетное видение исчезло, и Инквизитор продолжила наслаждаться компанией друзей.
Тревельян повернулась и заметила, что к ней подошел Каллен. Он не был как обычно облачен в доспех, на нем были темные брюки из мягкой темной кожи и свободная льняная рубаха. Одежда была весьма простой, но очень шла мужчине. Эвелин вспомнила, как ужасно выглядела сегодня утром, и ей даже стало стыдно за себя. Старые потертые брюки, перепачканные меховые сапоги и измятая серая курточка из грубой кожи. Тревельян даже не удосужилась привести волосы в порядок — они были стянуты узлом на затылке, и несколько прядей выбились и все время падали на лоб.
— Это тебе… то есть вам, миледи. — Каллен протянул Эвелин крупный увесистый сверток. — Я не знаю, понравится ли тебе… вам, и будет ли удобно, но я подумал о вас, когда увидел их у купца.
Эвелин развернула подарок — это оказались два отменных клинка и крепление для них на спину. Вид клинков, как ни странно, не вызвал неприятных воспоминаний, наоборот захотелось опробовать их в бою. Металл переливался всеми цветами радуги, отражая свет свечей в таверне.
— Каллен! Они прекрасны! Спасибо большое. Я завтра же хочу их опробовать. Проведешь тренировку? — Эвелин светилась от счастья, а командор был рад, что угодил с подарком.
— Конечно, миледи.
Боковым зрением Тревельян заметила Блэкволла, который весь вечер держался в сторонке и вел себя слишком тихо. Он, наконец, решился подойти к имениннице.
— Можно тебя на минуту? — спросил он.
Эвелин еще раз поблагодарила Каллена, и он отошел, чтобы помочь Варрику, который пытался оттащить Кассандру от стола, на который она хотела забраться.
— Это тебе. Я сделал его сам, — Страж протянул Тревельян небольшое зеркальце в деревянной оправе. Оно было сделано искусно, плавные линии резьбы завораживали. Эвелин с удовольствием рассматривала узоры, но ее отражение совсем не обрадовала девушку. Круги под глазами, некрасивые красные пятна румянца на щеках. Тревельян перевернула зеркало и потянулась к Блэкволлу.
— Спасибо! Оно такое красивое, — шепнула она ему на ухо, целуя мужчину в щеку.
— Как ты, — улыбнулся в ответ Страж.
Эвелин засомневалась в последнем утверждении Блэкволла, но вида не подала. Он притянул ее ближе к себе, уткнувшись лицом в ее шею. Борода мужчина щекотала кожу Эвелин, и она рассмеялась, прижавшись к нему.
— Миледи! Тост за ваше здоровье! — Лелиана впервые за все время, что ее знала Тревельян, была пьяна. Раскрасневшаяся Соловей, чуть пошатываясь, подошла к Вестнице.
Блэкволл отпустил свою возлюбленную и отошел чуть в сторону. А Инквизитор попросила обновить выпивку в кружке, чтобы поддержать тост.
Вечер продолжался — вокруг все танцевали, произносили тосты в честь Вестницы. В углу за барной стойкой Эвелин заметила целующихся Дориана и Быка. Не то, чтобы ее это сильно удивило, просто стало интересно, насколько все серьезно.
Варрик и Каллен пытались привести в чувство Кассандру, которая все еще порывалась станцевать на столе. Сэра уже громко храпела под столом, а мать Жизель что-то тихо обсуждала с Соласом.
Эвелин, болтавшая с Лелианой и Жозефиной о предстоящем бале в Зимнем дворце, заметила, как Блэкволл тихонько вышел из таверны. Извинившись перед своими советницами, Тревельян последовала за ним.
— Ты хотел незаметно уйти без меня? — лукаво улыбаясь, спросила девушка.
Блэкволл вздрогнул от звука ее голоса и обернулся. Он выглядел подавленным и растерянным.
— Нет, я… не хотел.
— У тебя и не получилось бы, — улыбнулась Эвелин, заключая воина в объятия.
Девушка запустила руки в волосы мужчины, прижимаясь к нему всем телом. Блэкволл судорожно вздохнул, когда Эвелин провела губами по мочке его уха. Любые попытки сдерживать себя рядом с ней были бесполезными. Блэкволл обнял ее в ответ, приподняв голову девушки за подбородок.
— Миледи, вы настолько невероятная женщина. Рядом с тобой я чувствую себя так, словно могу сделать все, что угодно. Быть кем угодно. Ты вдохновляешь настолько, что убежать от этого чувства невозможно.
Блэкволл замолчал, а Эвелин разглядывала морщинки под его глазами. Они маленькими трещинками разбегались по загорелой коже, когда Страж смеялся. Ей нравилось это.
— Все — это очень сложное слово, тяжелая ноша, оно значит так много.
— Ты значишь много, — шепнула Тревельян, перехватив его руку своей. — Давай не будем стоять прямо посреди двора.
Блэкволл замер на миг, смотря ей в глаза, словно что-то хотел сказать. Но в следующее мгновение, Страж подхватил девушку на руки и понес в сторону конюшен.
Сегодня Блэкволл вел себя странно — он целовал Эвелин так страстно, как никогда. Обычно он был осторожен и нежен, а сейчас он буквально терзал губы Тревельян, сильно сжимал ее в объятиях. Он был горячим, как печка, а Эвелин так хотелось согреться после вечернего скайхолдского холода. И вдруг Блэкволл отстранился.
— Ты должна знать. Я не достоин тебя, ты слишком хороша для меня. Наше будущее… Я — Страж, я не смогу дать тебе ничего…
Эвелин провела ладонью по заросшей щеке воина.
— Ты опять? Мы не знаем, что с нами случится завтра. Мы оба можем погибнуть. Каждый день, куда бы мы ни шли нас поджидают опасности. Мы в самом центре войны, оба. Забудь об этом, сегодня есть только ты и я.
То как она говорила, как гладила пальцем его скулу, ее мятно-цветочный запах, все это сводило Стража с ума. В конце концов, он не смог бороться с собой дальше, снова жадно впиваясь в ее распухшие губы, прижимая ее стройное тело как можно ближе к себе.
Обычно по ночам Блэкволл провожал Тревельян в ее покои, и тогда они засыпали там вдвоем. Но сегодня уставшие и счастливые они заснули прямо на втором этаже конюшни. Блэкволл целовал ее шею и руки, нежно обнимая. Эвелин, засыпая, жмурилась от удовольствия.



Каллен проснулся от громкого стука в дверь, казалось, что ее сейчас выбьют. Командор мгновенно вскочил с кровати, схватил меховую накидку и бросился вниз в свой кабинет, на ходу натягивая ботинки.
Выломать дверь пытался Коул, что несказанно удивило бывшего храмовника. Он никогда бы не подумал, что в этом хрупком подростковом теле столько силы.
— Задыхается, горит, так больно, — Коул практически кричал, он был весь взмокший, с растрепанными волосами. Темные круги под глазами ярко выделялись на бледной коже.
— Коул, что случилось? Что болит? — Каллен все еще с большим подозрением относился то ли к духу, то ли к парню, но отказать в помощи не смог бы.
— Не видит, не слышит. Оно охотится! Приближается! Бежать, бежать! — Коул согнулся в три погибели, обнимая себя за плечи руками.
Каллен побледнел, понимая, что парень говорит не о себе, он чувствует чью-то боль, настолько сильную, что едва может справиться с ее отголосками. Подсознательно бывший храмовник уже понимал, о ком речь.
— Коул, кому нужно помочь?
— Эвелин, — простонал Коул, съезжая спиной вниз по стене.
— Где она? — сердце Каллена забилось быстрее.
— Не знаю, где-то в замке. Убегает. Догоняет… Больно!
Каллен бросился прочь из своего кабинета. В конюшне было пусто, в таверне тоже. Он метался по замку, словно дикий зверь в узкой клетке. В инквизиторских покоях Тревельян тоже не оказалось. Наконец, в саду он заметил вдалеке темную фигуру то падающую на колени, то пытающуюся бежать.
— Эвелин, — окликнул мужчина.
Ответа не последовало. Добравшись до нее Каллен испугался еще больше. Эвелин ничего не видела перед собой, глаза ее были пусты, на лице — гримаса ужаса. Каллен схватил ее за руку, развернул к себе лицом. Тревельян продолжала перебирать ногами и шептать что-то нечленораздельное.
— Эвелин, посмотри на меня, — просил Каллен, прижимая ее к себе, и не давая вырваться. — Что с тобой? Ты в порядке?
Девушка дрожала всем телом. Мокрые пряди волос облепили лоб. Она стояла в одном нижнем белье и босая. Каллен в ужасе смотрел на нее, не понимая, что делать.
— Слышишь меня? Эвелин, все в порядке. Я рядом с тобой. Пойдем отсюда, ты замерзнешь.
Тысячи мыслей одновременно пролетали в голове молодого человека. Он думал, как найти лекаря для нее, как объяснить людям, что случилось с Инквизитором. Он боялся за нее. Возможно виной всему эта странная светящаяся штуковина у нее на руке. Или демоны.
— Эвелин, посмотри на меня! Ты в безопасности, слышишь!
Каллен обхватил ее лицо двумя руками, вытирая большими пальцами слезы, что градом катились из ее широко распахнутых глаз. Дрожь стала утихать, девушка перестала бормотать, дыхание немного выровнялось. Каллен снял накидку и закутал в нее Тревельян. Только спустя время он вдруг осознает, насколько близко рядом с ним находилась почти раздетая Эвелин.
Девушка перестала плакать, но взгляд ее все еще не сфокусировался. Каллен обнял ее, прижимая к себе. Он гладил спутавшиеся мокрые волосы, а потом неожиданно для самого себя поцеловал ее в макушку. Несколько минут они стояли так в полной тишине, а потом Каллен услышал слабый голос Эвелин:
— Каллен?
— О, дыхание Создателя! Ты пришла в себя. Что случилось? — Эвелин чуть отстранилась, и теперь командор держал ее за плечи.
— Я… Прости… Я… Как ты нашел меня? — Эвелин ладонями вытирала слезы со щек.
— Коул разбудил. Он почувствовал твои эмоции. Что случилось?
Эвелин зажмурилась, словно пыталась отгородится от всего, что видела.
— Мне снятся кошмары, каждую ночь. Я вижу Тень, демонов, как они гонятся за мной, Корифея, убивающего всех моих спутников и советников. Я вижу лицо Алистера, сражающегося с Кошмаром.
— Как давно?
— После Адаманта. С тех самых пор я почти не сплю. Ты думал, что я просто хочу помочь тебе с твоими кошмарами, но я и сама спалась от того же каждую ночь в твоей компании.
Каллен устало потер глаза кулаком.
— Почему ты ничего никому не рассказала? Мы могли бы помочь тебе.
— Никто не должен был знать о моих проблемах, никто не должен был видеть Инквизитора в таком состоянии. Я подвела вас всех.
— Ты думаешь, мы не понимали, что с тобой что-то происходит? Ты отказывалась идти в походы, которые раньше так любила. Ты целыми днями ни с кем не говорила, закрываясь в своих покоях.
— Я боялась, что, если расскажу, что со мной на самом деле, вы потеряете веру у меня. Я ведь Вестница Андрасте, несокрушимая, ведущая за собой целую армию. Как могла я показать вам, насколько я слаба?
— Эвелин, ты человек. Невероятный человек, сильный, отважный, решительный, но все еще ты остаешься просто женщиной, волею судеб ставшей единственным спасением для всего Тедаса. Мы рядом с тобой для того, чтобы помогать. И я… я никогда не потеряю веру в тебя. Ты дала мне шанс, хотя ни один нормальный человек не стал бы так поступать. Ты поверила в меня, и я всегда буду на твоей стороне.
Каллен сказал это так эмоционально, что под конец даже покраснел, считая, что последняя фраза возможно была неуместна в разговоре начальника и подчиненного. Он опустил глаза, и вдруг понял, что держит Инквизитора за руку, чтобы поддержать ее, если снова станет плохо. Он хотел было вырвать руку, но понял, что будет выглядеть глупо. Он просто молча разглядывал их переплетенные пальцы и ждал, что же ответит Эвелин.
Тревельян безумно боялась этого разговора, но сейчас она чувствовала невероятное облегчение. Пытаясь убежать от своих страхов, она сделала себе только хуже. Очередной кошмар был настолько сильным, что у нее не получалось выбраться из него. Что если бы Каллен не смог вырвать ее из собственного подсознания?
— Прости, что ты увидел меня такой, — прошептала она.
— Считай, что мы квиты. Ты видела меня в самом невыгодном свете, сегодня и я увидел твою тайну.
Тревельян улыбнулась, поплотнее закутываясь в меховую накидку.
— Мы отличная парочка — наркоман, пытающийся слезть с лириума и психичка, которая иногда не может отличить явь ото сна.
Каллен ухмыльнулся:
— А еще есть Лелиана с маниакальными замашками, вечно пытающаяся решить все проблемы с помощью убийства и Жозефина, которая пытается контролировать и доминировать над всеми. Мы — опора и надежда Инквизиции.
Тревельян рассмеялась. Кошмар окончательно отпустил ее, и теперь она почувствовала, как от холода онемели ноги.
— Мне нужно вернуться, да и ты замерзнешь в одной рубахе. Я одолжу у тебя до утра накидку? Мне не очень хочется ходить по замку в одном белье.
Вот именно сейчас Каллен понял, что под его накидкой на Эвелин только белье. Кровь прилила к лицу, он был уверен, что на щеках появились некрасивые красные пятна. От смущения он не знал, куда деть руки.
— Да, конечно… Кхм… Если тебе что-то нужно будет, я всегда готов помочь.
Несмотря на смущение из-за пережитого этой ночью, Каллен не смог устоять и поддался чувствам, все еще переживая за Тревельян. Он протянул руку и провел пальцем по ее щеке. Жест был довольно неоднозначным, но Каллену уже некуда было больше краснеть, а Эвелин нисколько не смутились. Она только улыбнулась в ответ.
Эвелин возвращалась в конюшню на рассвете. Ей было совестно, и она надеялась, что Блэкволл еще спит, и не заметил ее отсутствия. Было приятно ощущать под замерзшими ногами теплую древесину. Девушка быстро поднялась на второй этаж, но к своему удивлению, никого там не нашла. На импровизированной кровати, где они с Блэкволлом до этого спали, лежал только значок Серого Стража. Вспомнив их вчерашний разговор, Тревельян поняла, что что-то не так. Она разбудила Лелиану и поручила советнице выяснить, что могло произойти.
Эвелин обшарила весь замок, но Страж так и не нашелся. Не понимая, что происходит, девушка вновь вернулась к конюшням. Там ее и застал один из людей Лелианы.
— Блэкволла в замке нет. Сестра Соловей подтвердила, что ночью он ушел из Скайхолда. Вот записка от нее, возможно, что-то прояснится.
Дрожащими руками Эвелин взяла записку. В ней речь шла о казни какого-то преступника по имени Морнье, и о том, что это может быть как-то связано с Блэкволлом. Тревельян подняла голову, закончив читать.
— Найдите Блэкволла и, если это поможет, я готова отправиться в Вал Руайо на эту казнь.