I can't

Осень постепенно уступала место зиме. Ветер терзал пожелтевшие листья, по утрам на лужах появлялась ледяная корочка, небо опустилось совсем низко к земле.
Погода за окном полностью соответствовала настроению Элланы. Уже несколько недель девушка после работы приходила в мастерскую Соласа. Сначала она часами сидела почти неподвижно, чтобы художник мог уловить все особенности её внешности. Затем уже не требовалось позировать постоянно, и девушка устраивалась за спиной парня, наслаждаясь тем, как он творил.
Первое время молодые люди часто болтали обо всем и ни о чём, обсуждали свои мечты и стремления, узнавая друг друга всё лучше. Но постепенно Солас стал отгораживаться, стараясь как можно реже отвлекаться от работы.
День за днем ничего не менялось. Солас сосредоточено работал над портретом, редко отвлекаясь на разговоры со своей натурщицей. Эллана никак не могла понять, что с ним происходит. Она все пыталась поговорить с ним, но каждый раз натыкалась на стену его безразличия.
Всё свободное время Эллана проводила в мастерской, потому ей пришлось забросить свои курсы. Чтобы хоть как-то совершенствоваться, девушка делала различные наброски — перерисовывала сюжеты картин Соласа, изображала унылые пейзажи за окном. Постепенно единственным поводом для разговоров молодых людей стали короткие замечания художника по поводу работ Элланы.
Гнетущее настроение всё больше усиливалось, и в конечном итоге блондинка не выдержала.
— Ты уверен, что я все еще нужна тебе здесь? — спросила она чуть дрогнувшим голосом. Ей уже сложно было представить свою жизнь без его хмурых глаз, без вечеров, проведенных в комнатке, полной резких запахов краски и сырости, без долгих часов наблюдений за его плавными изящными движениями.
Соласа вопрос застал врасплох. Парень несколько секунд не мог понять, о чем она. Рука с карандашом зависла в нескольких сантиметрах над бумагой. Отрешенный взгляд постепенно сфокусировался на её сосредоточенном лице.
Было сложно признаваться самому себе, но она делала его спокойнее, рядом с Элланой он забывал обо всем, кроме неё и портрета, над которым работал. Спонтанные уроки, которые он время от времени ей преподавал стали смыслом его существования в последнее время. Отказаться от неё было бы смерти подобно, и все же он понимал, что для неё так будет проще.
— Я еще не закончил, — холодно ответил художник. — Я как раз хотел попросить тебя завтра позировать еще немного.
—Хорошо, — бесцветным голосом произнесла Эллана, натягивая куртку.
В ту ночь девушка долго не могла заснуть. Сердце разрывалось от тоски, она никак не могла понять, что её ждет дальше. Запутанные отношения с этим немного странным брюнетом, казалось, зашли в тупик, и выбраться из него было не многим проще, чем попасть в лес, полный голодных волков.
Солас в другой части города в своей квартире тоже не спал. Парень теребил в руках помятый листок, который хранил самое ценное его сокровище — спешный набросок ее улыбающегося лица. Что он делает? И почему она до сих пор не сбежала от его безразличия? Как этой девчонке удалось незаметно изменить всю его жизнь?
Эллане снились другие, волшебные миры. Она плелась по холодным коридорам крепости. Всё вокруг подсвечивалось зеленоватым светом. Она звала кого-то, открывая дверь за дверью. Вдруг она увидела огромное зеркало в позолоченной оправе. Поверхность его была на ощупь ледяной и очень гладкой.
— Ma vhenan, — послышалось вдруг у неё за спиной. От внезапного звука Эллана проснулась. Все тело била дрожь, сердце с бешеным ритмом стремилось выпрыгнуть из груди. Девушка сама не понимала почему, но приснившееся казалось кошмаром, самым страшным её кошмаром.
Солас так и не смог сомкнуть глаз той ночью, и под утро принял решение, о котором, он был уверен, будет жалеть вечно.
Эллана была уверена, что утро пройдет ужасно из-за мучивших её плохих снов, но на удивление, вставая с кровати, она точно знала, что нужно делать.
На улице лил дождь как из ведра. Соласу пришлось выдать Эллане полотенце, чтобы та смогла высушить волосы.
И вот теперь, растрепанная и такая прекрасная, она вновь сидела на стуле перед ним. Парень долго усаживал её так, как было нужно, при этом каждый раз, когда его рука касалась её лица, девушка самодовольно улыбалась, а парня прошибал озноб. Что-то в ней изменилось, и он еще не до конца понимал, как это повлияет на дальнейшие события.
Рисовать её сегодня было практически невозможно. Влажные золотистые локоны спадали на открытые плечи, в глазах плясали чертики, а с губ не сходила лукавая улыбка. Она была прекрасна, до обжигающей боли в сердце прекрасна, до сводящих скулы судорог прекрасна, прекрасна, как никто и никогда.
Солас пытался сглотнуть комок, застрявший в горле. Он судорожно перехватывал карандаш поудобнее, но все никак не мог приступить.
Эллана видела, чувствовала, что происходит с ним. Серые глаза выдавали все те чувства, что кипели в нем. Ей было интересно, как долго сможет продолжаться её маленькая игра. Она растягивала губы во все более и более плотоядной улыбочке, томно вздыхала, и периодически взъерошивала волосы.
Это был самый примитивный, самый незамысловатый способ завладеть его вниманием, но девушка была доведена до отчаяния. К тому же Эллана не была великим гуру в любовных делах, и испробовать свои чары таким образом было чем-то новым для неё. Осознавать свою власть над ним было больше чем приятно.
От бессонной ночи и её уловок Солас никак не мог сосредоточиться, укрыться от синих глаз в своем собственном мире. Парень каждый раз с трудом отрывал взгляд от настоящей Элланы, переводя его на нарисованную. Изображение сегодня казалось нереальным, неумелым, карандаш не мог передать её красоту.
Наконец Солас не выдержал, и резко вскочил со стула.
— Я не могу так работать! Зачем ты это делаешь? — он хотел бы, чтобы его вопрос прозвучал не так эмоционально, но голос предательски дрогнул, выдавая его замешательство.
— Что делаю? — наиграно перепугавшись, спросила Эллана. Синие глаза распахнулись, по-детски наивно заглядывая в лицо художника.
— Ты дразнишь меня, — брюнету всё же удалось взять себя в руки. Он выглядел раздраженным, поворачиваясь к ней.
— Прости, я не хотела, — еле слышно выдохнула девушка, опустив голову. Но отступать она не собиралась. Почувствовав свое превосходство, она была полна решимости довести начатое до конца, к чему бы все не привело.
Эти чертовы женские хитрости сводили Соласа с ума, он отчетливо понимал, что она им манипулирует. Это ужасно злило.
— Хватит, ты этим ничего не добьешься.
— Почему ты думаешь, что я пытаюсь чего-то добиться? — слова задели Эллану. Захотелось вмазать ему звонкую пощечину. — Хотя… Ты прав. Я пытаюсь понять, что творится в твоей голове!
Солас сам бы хотел это понять. Отталкивать её было больно, но необходимо.
— А ты еще не поняла? — он увидел, как на миг в её глазах мелькнул самый настоящий испуг. Она боялась потерять его. Чем же он мог заслужить у богов такое благословение? Зачем она так мучает себя? Неужели ради него?
Эллана молча и не поднимая головы встала со своего стула, и подошла вплотную к нему. Его аромат, который привлек её так сильно в первый день знакомства, теперь казался таким родным. Девушка упрямо не хотела отступать, чувствуя, что и он на самом деле не хочет, чтобы она ушла.
— Скажи мне, — попросила она, заглядывая в его глаза. Их пальцы, повинуясь непонятному им порыву, крепко сцепились. Это окончательно выдало все скрываемые им чувства.
Голова кружилась от приторного резкого запаха краски, от его взгляда, от теплого ощущения в ладонях. Сталь его глаз притягивала её, и неосознанно девушка придвигалась к парню всё ближе.
Когда он почувствовал её дыхание на коже, стены, которые он возводил последние недели, рухнули. Он потянулся рукой к её волосам. Они были мягкими и шелковистыми на ощупь. К горлу вновь подступил комок. Она смотрела так открыто, так доверчиво…
Эллана зажмурилась, и выдохнула, наслаждаясь его ласками. Это стало последней каплей в море испытаний выдержки художника. Он сгреб её в охапку, и целуя, вжал спиной в стену. Поцелуй был дикий, страстный, он вытеснил из их голов все мысли. Сердце девушки стучало так быстро, что Солас даже сквозь два толстых свитера чувствовал его ритм. Она запустила правую руку в его короткие темные волосы. Парню хотелось рычать, хотелось кусать её, хотелось показать, как он на самом деле к ней относится, как ему её мало.
Стало не хватать воздуха, и от этого закружилась голова, но сил прервать поцелуй Эллана не нашла. Зато Солас смог отпустить её и сделать шаг назад. Тяжело вздыхая, он нежно провел ладонью по её щеке.
— Ты такая красивая.
Эллана замерла, уловив в его голосе нотку горечи. Девушка напряглась, пытаясь устоять на ногах под напором нахлынувших эмоций.
— Но это не правильно… Я не могу, — шепнул Солас, отворачиваясь.
— Скажи, что тебе просто захотелось поиграться с очередной дурочкой! Скажи, что я просто глупая упрямая девчонка, влюбленная в тебя, и на самом деле ты не чувствуешь ко мне ничего! — Эллана сама не ожидала от себя такого, но разочарование и обида жгли её изнутри.
— Не могу. — еле слышно проронил парень.
— Ну ты и сволочь. — ровным спокойным голосом произнесла девушка, натягивая куртку, сгорая от желания как можно быстрее убраться из этой чертовой мастерской.



Сегодня Лавеллан была одета в охотничий костюм. Он состоял из плотных облегающих брюк зеленовато-болотного цвета, серой простой рубахи, темно-зеленой кожаной курточки и высоких коричневых сапог. Такую одежду всегда носили охотники из её клана. Волосы девушки стали совсем короткими, и непослушно торчали во все стороны, словно она только что проснулась.
Эльфийка задумчиво разглядывала статую волка, когда сзади к ней подошел Солас.
— Vhenan.
— Уходи, ФенʼХарел. Сегодня я не в настроении, — не оборачиваясь, злобно проронила долийка.
— Vhenan, посмотри на меня, — попросил эльф, опустив руки ей на плечи.
— Ты прогнал её, теперь я прогоняю тебя. Все честно, тебе так не кажется?
— Я ведь говорил, что у них будут трудности. Я не хотел обманывать, — Солас выглядел несчастным. — Что я могу сделать для тебя?
Эллана наконец повернулась к нему. Синие глаза светились яростью.
— У них трудности бывают только из-за него! Как впрочем, и у нас, не находишь? Как ты умудряешься на ровном месте все испортить, ответь мне, vhenan.
— Я и сам бы хотел это знать, любимая, — Солас обнял Лавеллан, прижимая её к себе покрепче. Сперва эльфийка хотела отстраниться, но его объятия были крепкими, а её желание было не настолько сильным, чтобы сопротивляться им. Она положила голову ему на плечо.
— Мне больше нравится, когда у тебя длинные волосы, — прошептал Солас.
— Мне тоже, vhenan.