Перерождение

Тишина давит на уши. В темноте, окружающей меня со всех сторон, мерещатся всякие ужасы. Я вслушиваюсь, напрягаясь до крайности, пытаясь услышать приближение ублюдка, который мучает меня уже… а сколько? День? Два? Неделю?

Кап.

Снова начинает капать вода с потолка. Капли срываются с бетонной поверхности, со свистом рассекая воздух и, булькнув, приземляется в лужу. Вздрагиваю всем телом – звук напоминает мне о том, как капли пота, слёз и крови скатывались по моему телу, приземляясь в лужу моей же крови.

Кап.

Невольно задаюсь вопросом: откуда же во мне столько живительной красной жидкости, которая с каждым его приходом покидает меня, как мне кажется, литрами? Облизываю пересохшие губы, растрескавшиеся от частых криков.

Руки, крепко привязанные толстой верёвкой – причём привязанные мастерски, видно, опыт большой – уже занемели, и каждое движение отдаётся болью. Дышать тоже больно – кажется, будто все рёбра до единого переломаны, буквально-таки в крошку, и осколки костей впиваются в организм изнутри. Из-за этого стараюсь дышать реже и мелкими вдохами – боюсь, что осколки доберутся до лёгких.
До сих пор не могу понять – что же я такого натворил в своей жизни? За что мне все эти мучения? Жил ведь себе обычной жизнью, ничем не примечательной. Ходил в университет, учился средне, был серой мышкой, ничем не выделяющейся. Так зачем же нужно было затаскивать меня в этот ад? И кто мой насильник? Случайный маньяк, которому я так неудачно, для себя, разумеется, подвернулся, или же он давно выбрал меня?

Дверь со скрипом открывается, впуская в помещение ослепляющей свет. Я зажмуриваюсь, но, тем не менее, знаю, что мой персональный дьявол приближается ко мне – тяжёлые ботинки громко стучат по полу металлической набойкой на подошве; отзвук шагов отражается эхом сначала от стен, а потом и от черепной коробки внутри моей головы. Я затихаю, хотя внутри меня разрастается паника – каждый его приход несёт собой массу боли.

- Здравствуй, малыш, - с издевкой произносит приятный голос, притупляющий внимание своей мягкостью. Сильные тонкие пальцы хватают меня за подбородок и тянут его вверх, заставляя посмотреть на мужчину. Открыв глаза, немного слезящиеся после столь яркого света, я пытаюсь сфокусировать взгляд на нём. С трудом, но мне всё же удаётся это сделать – свет лампочки, расположенной под потолком, хоть и тусклый, но позволяет рассмотреть окружающую обстановку. Первое, что я вижу – яркие, цвета свежей крови красные глаза, холод и сумасшествие которых заставляют дёрнуться назад. Желание оказаться как можно дальше от него крепко засело в мозгу, и я не могу его перебороть – это что-то первобытное.

С трудом перевожу взгляд вниз, и с ужасом смотрю на своё искалеченное тело. Оказывается, когда не видишь – может казаться, что всё не так и плохо. На груди были глубокие порезы, которые едва успели затянуться тонкой корочкой запёкшейся крови. На первый взгляд они не имели смысла, но, вглядевшись, я различил какую-то пентаграмму. Холодок страха пробежал по телу. Одно дело, когда просто попал к маньяку… Но сектанты гораздо хуже. Когда-то я увлекался подобной литературой, и описанные в ней ритуалы жертвоприношений вызывали желание сблевануть, освободив желудок от содержимого.

- Что вы собираетесь со мной делать? – прохрипел я, выпучив глаза от страха. В голове уже успели промелькнуть тысяча и один вариант, один другого хуже.

- Успокойся, малыш, - пальцы погладили меня по щеке, вызывая толпу мурашек по всему телу. Тон, которым это было сказано, вызывал как раз таки противоположное желание. – Чтобы переродиться, ты должен пройти через боль. Обещаю, результат тебе понравится, – от его улыбки кровь стынет в жилах. Не верю, что мне это понравится, и не хочу этого!

- А если я не хочу перерождаться? И кем я стану? – разговоры помогали отвлечься от боли и страха, который возникает рядом с этим…существом. Никогда не верил в чушь про нежить, но сейчас понимаю, что рядом со мной не человек.

Хруст, а следом и жгучая боль в пальцах вырывают крик из моего истерзанного горла – он добрался до рук, начав ломать все доступные ему кости. Большой палец. Мизинец. Указательный. Безымянный. Средний. На второй руке он пошёл в обратном порядке, казалось, что ему это было важно. Ломал он их со знанием дела, одним точным, но весьма болезненным движением. Я же сорвал связки, и теперь лишь хрипел от боли. Даже слёз не было, их просто уже не осталось.

Сознание затуманено болью, кажется, что она повсюду. С губ срывается «за что», повторяющееся раз за разом. Щеки касается ледяное лезвие. Скосив глаза, определяю, что это скальпель. Задержав его на пару секунд, словно наслаждаясь моим отчаянием, монстр, истязающий меня, вонзил его в кожу, крепко перед этим прижав мою голову к своей груди, полностью её обездвижив. Шепча какие-то слова на незнакомом мне языке, начинает выводить какие-то узоры, не вынимая острого лезвия из кожи.

За его спиной что-то хлопает, но мне не видно. Пытаясь отключиться от ощущения боли, перебираю в уме варианты того, что это может быть. Через какое-то время меня отпускают, оставляя изрезанную щёку в покое. Монстр отходит от меня, и я с ужасом смотрю на крылья, трепещущие за его спиной. Из-под длинного плаща, покрытого багряными каплями крови, выглядывает хвост, который сейчас возбуждённо подрагивает. Шумно втянув в себя воздух, он удовлетворённо улыбается, наслаждаясь витавшим в воздухе солёным ароматом свежей крови.
В следующее мгновение он уже приближается ко мне с чашей и изогнутым ритуальным кинжалом. Произнося нараспев какие-то слова, он перерезает мне кожу на запястьях, подставив под бегущую кровь чашу. Набрав достаточное количество, существо окунает в неё палец и начинает чертить вокруг меня пентаграмму. Разум мутнеет, но я цепляюсь за рисунки на полу, находя в них сходство с теми, которые вырезаны на моей груди. Слова, произносимые им, становятся всё громче, а рисунки начинают светиться. Грудь и щёку словно прижгло, и эта боль затмевает всю остальную. Я бьюсь в конвульсиях, и внезапно мне удаётся разорвать стягивающие меня верёвки. Не ожидая этого, падаю на пол со стула, к которому и был привязан. Адски болит уже всё, заставляя чувствовать себя словно на раскалённой сковороде. В ушах эхом отдаётся ритуальное заклинание, перед глазами пляшут огни. Пытаюсь выцарапать себе глаза, но сломанные пальцы мне не подчиняются.

Вспышка ослепительного света на несколько секунд вырубает меня, а потом не остаётся ничего. Шевелю пальцами, и чувствую, что они целые. Касаюсь ими щеки – рубцы, оставшиеся после порезов, затянулись, но явственно выступают над кожей, отчего можно проследить рисунок. На груди пентаграмма так же затянулась, являя собой бледные узоры на чуть менее бледной коже.
В недоумении оглядываюсь на монстра, который стоял позади меня, и взгляд натыкается на крылья, чуть подрагивающие в виду моей нервозности. Сам же демон подходит ко мне, соблазнительно улыбаясь.

- С перерождением, малыш, - раздвоенный язык скользнул по губам, привлекая к себе внимание. Нервно сгладываю и перевожу внимание на того, кто смотрит сейчас на меня весьма развратным образом. Волна возбуждения прокатывается по телу, хвост, удививший меня не меньше крыльев, возбуждённо мечется по полу из стороны в сторону. Ухмыльнувшись, демон впился яростным и страстным поцелуем в мои губы. Пожалуй, он был прав, говоря о том, что мне понравится.