Глава 5

Зимние сны наяву.
Мне приснилось, что я гуляю в окрестностях Хогвартса и разговариваю с Малфоем! Не ругаюсь, не кричу, а спокойно разговариваю как с Гарри, как с Роном, просто как с другом! Он мне рассказывает о своей семье, очень беспокоится за отца, что понятно, и за мать. Вот насчёт матери он что-то объяснял, что-то нехорошее случилось или может случиться. Но когда я проснулась, я всё забыла, забыла все подробности. Осталось только впечатление, что Малфой может быть вполне вменяемым человеком и с ним можно общаться не как с врагом - слизеринцем, а как с нормальным человеком.
Всё утро я ходила под впечатлением. Знаете, бывают такие сны, вроде, ничего особенного и не приснилось, но кажется, что произошло нечто важное. По крайней мере, этот сон произвёл на меня огромное впечатление, не то, чтобы я сразу переменила отношение к Малфою, но после этого как-то трудно будет называть его хорьком. Как будто я увидела человека совсем с другой стороны. Возможно, это снова проявляют себя мои новые способности. Возможно.
Жаль, что рассказать о таком интересном событии некому. Я в который раз пожалела, что нет со мной моей подруги. Гарри, с которым у меня всегда были более доверительные отношения, чем с Роном, такое не поймёт. Решит, что я опять пытаюсь оправдать то, что оправданию не подлежит. Так ведь и Волдеморта можно оправдать, что у него, бедняги, детство было тяжёлое.
Я так сердилась, что не могу ни с кем поделиться такими новостями, и тут уж лучше никому было не попадаться мне под горячую руку. Тем более, успокоительное зелье я больше не принимала…
А как назло, в этот день у нас была Трансфигурация вместе со слизеринцами. Урок со слизеринцами и так испытание не из лёгких. Мы как раз стояли около класса: Гарри, Рон, я, Невилл, Парвати и другие. Тут явилась группа во главе с Гойлом и Крэббом. Пэнси прошла мимо молча, задрав нос и не глядя на меня. Она теперь всегда так делает. Крэбб же грубо меня толкнул и сказал:
- Пошла с дороги, грязнокровка!
Ах, грязнокровка! Ах, какие мы невежливые! Ну, теперь ты попался, Крэбб! Пожалуй, в другой раз я бы и промолчала, но теперь слишком была на взводе.
Я подавила вспышку ярости, мгновенно вспыхнувшую, потому что мне пришла в голову более интересная мысль. Я повернулась к нему и приторным голосом, которым обычно рассказывают детям сказки, спросила:
- А позвольте вам задать вопрос, уважаемый чистокровный Винсент Крэбб?
Он оторопел, не сказал ни «да», ни «нет», а только рот открыл и глаза вытаращил. Ни дать ни взять, большая толстая рыба. И взгляд такой же, «осмысленный».
И я, не торопясь, изложила ему всю историю с помолвкой моей кузины и описала его предполагаемого родственника, упомянула, что они потрясающе похожи и имя назвала.
И слизеринцы, и гриффиндорцы слушали молча, не проронив ни звука. Крэбб побледнел, позеленел, вытаращил на меня глаза и завопил:
- И вовсе он на меня не похож! Это не я! Это не он! Не знаю никого и знать не хочу! Никогда не видел!
Тут он понял, что сказал что-то лишнее и забормотал:
- Это… как его … да какой он родственник, троюродный кузен двоюродной тётки … умершей тётки двоюродного мужа…
- Это как? – заинтересовался было Гойл и повернулся к приятелю. Но Крэбб, теперь уже весь красный как рак, уже повернулся к Малфою и завопил:
- Малфой, скажи им! Это не я!
- А что я им скажу, это же твои родственники, – равнодушно ответил тот и отвернулся. Слизеринцы начали переглядываться. Крэбб затравленно озирался и не знал, что делать и что говорить. Вдруг Пэнси взвизгнула и показала на него пальцем:
- Крэбб, это значит, что у тебя – МАГЛОВСКИЕ родственники?
Они все дружно шарахнулись от Крэбба и зашли в класс, оживлённо переговариваясь. Ну, теперь им будет, о чём поговорить! И, видимо, надолго.
Потом, уже за обедом, Гарри и Рон несколько обиженно поинтересовались, почему я не поделилась с ними такой потрясающей историей:
- Как же ты от нас скрыла самое интересное?
А я ответила:
- Я вообще не была уверена, что это действительно родственник Крэбба, может, мне просто показалось. И вообще ничего не планировала, просто так сказала, наобум. Кто же знал, что это окажется правдой и произведёт такое впечатление.
- Всё равно прикольно! – фыркнул Рон в чашку с соком. Это его любимое словечко.
Крэбб весь день выглядел растерянным, чего я за ним никогда не замечала. А слизеринцы демонстративно сторонились его и даже за столом никто с ним рядом не сидел.
Поздно вечером, когда я обходила замок, встретила Крэбба с Гойлом. Они ничего не сказали, но Крэбб как-то весь ужался, увидев меня и, сделав большой крюк, насколько это было возможно в нешироком коридоре, обошёл меня стороной, протиснувшись прямо по стенке. Гойл тоже как-то странно покосился и промолчал.
Эта история очень позабавила не только Гарри и Рона, но и всех гриффиндорцев. У меня настроение тоже улучшилось, но, к сожалению, ненадолго.
На ночь я теперь принимала «Снотворное зелье», как прописала Мадам Помфри и спала, как убитая. Никаких снов больше не видела и, вроде бы, высыпалась. Но утром, когда только открывала глаза, настроение у меня стабильно было отвратительное, и ничего почему-то не радовало. Вот странно, ничего же плохого с утра ещё не случилось, почему же так мерзко на душе? Раньше, я помню, всегда радовалась каждому новому дню, каждому учебному занятию. А теперь… Теперь и учёба как-то не радует, и с друзьями отношения стали напряжёнными.
Рон, пообнимавшись целый вечер с Лавандой, решил подойти ко мне с просьбой. Разумеется, насчёт учёбы. Я не удержалась и сообщила ему, что лучше бы он поменьше целовался, а чуть побольше учился.
Зря я, наверное, так. Джинни, услышав мою реплику, захихикала, Рон покраснел, сгрёб в охапку свой пергамент, помял его и сообщил:
- Ну и злющая же ты! Действительно, ведьма.
- А ты бездельник, - отрезала я.
- Ребята, не ссорьтесь, - попытался вмешаться Гарри.
Но я всё же успела сообщить Рону, что думаю по поводу его учёбы, его отношения ко мне, его умственных способностях… Нет, про умственные способности я всё-таки сказать не успела, Джинни еле-еле меня успокоила и увела. И правильно сделала. Разумеется, в спальне я сразу же пожалела, что так много наговорила, но было уже поздно.
Полночи проплакала в подушку, но легче не стало.
Без своего привычного успокоительного зелья я чувствовала себя нервной и раздражительной, а с ним – вялой и рассеянной. Тогда я задумалась, пошла в библиотеку, поискала в книгах, но никакого подходящего средства не нашла. Мне хотелось, чтобы на душе не было так серо и сумрачно, так безысходно и мрачно. Радость куда-то ушла и не возвращалась, словно меня дементор поцеловал. Чувствовала я себя одинокой и не знала, что делать. Не сливочное же пиво пить! Алкоголиков – маглов я видела, хотя и не много. Был у нас сосед-пьяница, от пьянства и умер. Зрелище, я вам скажу, отвратительное. Уподобляться им не хотелось. А сама справиться со своим настроением я уже не могла.
Мне нужно было какое-нибудь «Зелье радости», от которого на душе бы стало легче. Будет хорошее настроение - тогда и с проблемами можно справиться. А когда настроение скверное, все проблемы, даже пустяковые, кажутся неразрешимыми. Я перерыла гору книг, но подходящего рецепта никак не могла найти. Может, есть что-то специальное?
К мадам Помфри идти не хотелось, я же не больная, всё-таки. И я решила поговорить со Снейпом, он же лучший специалист в зельеварении. Ну не съест он меня за один-то вопрос.
Я задержалась после урока и, собравшись с духом, спросила:
- Профессор, можно задать вам вопрос?
Он смерил меня таким взглядом, как будто увидел таракана на своей тарелке. И некоторое время молчал, прикидывая, прогнать меня или ответить. Наконец, профессиональный интерес победил:
- Я слушаю вас, мисс Грейнджер.
Я подробно изложила ему, какое именно снадобье мне нужно.
Он выслушал и с насмешкой сказал:
- Нужное вам зелье называется просто – огневиски.
Издевается он, что ли? Я вспыхнула и с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить.
Но Снейп ждал ответа. И тогда я ответила, довольно резко:
- Извините, профессор, в магловском списке имеется намного больше наименований, но лично мне это не нужно, иначе я бы не спрашивала об этом вас.
В нормальном состоянии я бы пожалела, что таким тоном с ним разговариваю, но теперь мне было всё равно. Если он скажет мне гадость… То, пожалуй, я ему и отвечу!
Но профессор гадость не сказал. Он вообще проигнорировал мой резкий тон. Он встал, походил по классу, ещё подумал и сказал:
- Разумеется, я знаю такое зелье, мисс Грейнджер. Но вам не советую принимать.
- Почему?
- Вы разумный человек, мисс Грейнджер, вам надо самой решать свою проблему, а не прятаться от неё. К тому же это зелье имеет побочные эффекты – к нему привыкают. И без него уже не могут нормально жить. Почти как эти… маглы… некроманы… то есть – наркоманы. Только от него не умирают, но и жить, толком не живут. Так что лучше решайте свои проблемы, а не убегайте от них с помощью зелий.
- Спасибо, профессор, кисло ответила я, направляясь к выходу. Помог, называется!
Я чувствовала, что Снейп смотрит мне в спину. И, пожалуй, больше не насмешливо и не враждебно. Хотя какая мне разница?
Легко сказать – решайте. А как? Знала бы – давно решила.