Поделиться болью

Я чувствовала, что с Нико что-то не так. Мы летели сквозь тьму неровно, конвульсивными скачками, будто на крыльях раненного пегаса. Моя способность передавать энергию оказалась бесполезной – вместо теплой руки Нико я сжимала жесткую, как струна натянутую веревку. Все-таки я сосредоточилась до предела, представляя, как моя сила бежит по ней, как по проводу, к сыну Плутона.

Потом меня ударила мысль, подобная электрошоку – Нико не может выйти из тени, пока мы над Атлантикой. Он доставит нас к побережью Америки, чего бы ему это не стоило. А значит - велика вероятность, что этот прыжок ди Анджело может не пережить.

В следующий миг мы вырвались из тьмы к свету.

Я лишь мельком отметила, что мы на палубе какого-то корабля, вокруг – бескрайние морские просторы.

- Нико!

- Я здесь.

На меня волной накатило облегчение. Чувствуя, как дрожат мои губы, я постаралась это скрыть.

Выглядел он ужасно и абсолютно беспомощно. На правую руку намотана врезавшаяся в кожу веревка, левый рукав черной авиаторской куртки разодран и намок от крови. Поднявшись на ноги, я первым делом вытащила из рюкзака индивидуальный медицинский пакет.

Куртку пришлось разрезать – она и так ни на что больше не годилась и полетела за борт. Нико остался в потрепанной черной футболке с черепами. На обнаженном бицепсе открылись глубокие рваные раны от когтей Ликаона.

Промокнув их ватным тампоном, я взяла иглу, спирт и ампулу с новокаином.

- Обойдешься без обезболивающего? – с сомнением спросила я, вынимая шприц. Нико медленно кивнул.

- Уверен? – я слегка опешила.

- Я плохо… плохо переношу анестезию.

Фигово.

- А в чем дело? Сердце слабое?

- Нет. Галлюцинации.

Ладно. Буду зашивать так.

Никогда не забуду, с каким лицом он переносил боль. Равнодушие, даже расслабленность. «Мне наконец-то дали отдохнуть».

- Крепкий ты, парень, - заметил тренер Хедж. Нико устало прикрыл веки.

- Я привык игнорировать боль.

- Ты лихо уделал этого оборотня, - сатир с уважением кивнул.

- Рейна, извини.

- Что? – мои руки, продевавшие иглу, дрогнули. Чуть поморщившись, Нико пояснил:

- Я потерял твой нож.

Хедж то ли фыркнул, то ли поперхнулся. Я почувствовала необычный нервный холодок в груди.

- Ничего. Вряд ли волки будут впредь нам угрожать – они ведь лишились вожака.

Наложив последний шов, я облегченно вздохнула. Не помню, чтобы мне когда-либо так трудно было причинять кому-то боль.

Нико вытянулся на палубе, вконец обессиленный. Мне очень не нравился синеватый оттенок его лица.

Я взяла его запястье и слегка сжала.

- Ты что делаешь? – рыкнул ди Анджело.

- Тихо ты. Слушаю пульс.

Я насчитала сто сорок ударов.

- Придется задержаться, - сказала я одновременно Нико и Хеджу, заставив первого отхлебнуть из заветной фляжки.

- Где мы? – чуть приподнялся сын Плутона.

Я огляделась вокруг.

- Какой-то круизный лайнер, судя по всему, - я поводила глазами детишек, резво пробежавших мимо. – А географически – где-то посреди Атлантики.

- Перси бы сюда, - пробурчал Нико. – Он бы сразу сказал координаты.

- Разузнаем. Ты спи, - я придала голосу как можно более успокаивающие интонации. – Я постерегу.

Как ни странно, первый световой день обошелся без нападений монстров. Должно быть, сказывался тот факт, что Древние земли остались позади. Наша с тренером основная забота состояла в том, чтобы отгонять от статуи малолетних детей. Они приняли Афину за прекрасный аттракцион для игр.

К вечеру Хедж умаялся и заснул. Я подстелила плащ и села возле борта, рядом с Нико.

Мне пришла в голову мысль, что с самого начала путешествия мы с ним ни разу нормально не побеседовали. Всегда как-то односложно и по делу, чаще всего в момент опасности.

- Что думаешь делать, когда вернешься к своим? – попыталась я завязать разговор. Он смотрел непонимающе.

- К своим – это куда?

- Ну-у… - я, конечно, имела в виду греческий лагерь. – Угадай.

- Что-то настроения нет, - нахмурился он. - Ну ладно. Царство мертвых?

- Нет, - я даже вздрогнула. – Я совсем не это имела в виду.

- Тогда… может, ты имеешь в виду мою сестру? Больше у меня вроде бы никого нет.

- А Хейзел – твоя единственная сестра?

Зря я это спросила. Вижу по его лицу. Сейчас буркнет «Да» и отвернется. Пальцы Нико машинально крутят перстень.

- Я тебе говорил, что у меня бывают галлюцинации, - бесцветно сказал он, глядя мимо моего лица. – Я вижу Стикс и ладью Харона. И в ней – их всех. Перси, Хейзел, Аннабет. И Бьянку, мою вторую сестру. Она уже там. Она умерла два года назад.

Что я могла ему ответить? Он должен чувствовать, что я понимаю его. Не знаю, почему, но так нужно. Возможно, мой дар Белонны распространяется не только на силу, но и на боль.

- Мой отец… тоже там, - выдавила я. Знал бы ты, Нико, чего мне это стоит. Впрочем… наверное, не больше, чем тебе.

Он кивнул. Едва заметно. Мне почему-то стало чуточку легче на душе.

* * *

Мы покинули лайнер на следующее утро. Мне было страшно смотреть на Нико, когда он пристегивался к Афине. Красные рубцы на левой руке, запавшие веки, радужные круги под глазами. Но все мы пришли к выводу, что нужно как можно больше опередить Ориона.

Я сказала Нико, что поделюсь с ним силой. Мы стояли рядом, рука в руке. Тень от каюты нависла над нами.

В прошлый раз меня затопило его болью и одиночеством. Но тогда ведь я о нем почти ничего не знала. Теперь же мы были связаны чем-то вроде доверия (доверия?!). И тяжесть его негативных эмоций в этот раз показалась мне вдвое убийственней.

Потому я, и без того деморализованная хуже некуда, почти не испытала потрясения, когда после прыжка передо мной встали болезненно врезавшиеся в память улицы Сан-Хуана.