Под защитой

Поттер двигался в сторону кабинета начальника, задницей чувствуя предстоящую пакость от вселенной. Просто так его никогда не вызывали, и всякий раз это было что-то фееричное. Этот вызов должен был затмить собой все прошлые. Кислое выражение лица Снейпа, которого Гарри никак не ожидал увидеть, только укрепило его уверенность.

Бывший профессор, завидев вошедшего, скривился ещё больше. Несмотря на прошедшие с битвы за Хогвартс десять лет, тот, видимо, так и не стал терпимее относиться к носителю фамилии Поттер. Даже если он не только не взрывал еженедельно котлы, но и просто не показывался на глаза. Зельевар демонстративно отвернулся, ещё сильнее запахнув на груди неизменную чёрную мантию. Сходство с летучей мышью от этого только усилилось.

— Здрасьте, проф, — Поттер не стесняясь прошёл вглубь кабинета и устроился в соседнем кресле, лицом к лицу к Шеклболту. Отсидев положенный срок в кресле министра, бывший фениксовец решил, что быть главой аврората — оно как-то спокойнее, и вернулся в родные пенаты, оставив политическую грызню кому-то наподобие Малфоев. Поттер своё начальство глубоко уважал, Кингсли был мужик что надо и дело своё знал, но конкретно в данный момент находиться здесь не хотелось, как и не хотелось иметь ничего общего со Снейпом. И дело было не в школьных обидах, о которых и вспоминать-то было смешно, а в том, что характер у зельевара с годами лучше не стал.

— Гарри, здравствуй, как твои дела? Слышал, последнее дело доставило немало хлопот? — по тому, как Шеклболт начал разговор, Поттер понял, что ничего точно не будет озвучено.

— Кинг, давай к делу. Не уподобляйся Дамблдору, борода тебе не к лицу, а лимонные дольки поперёк горла встанут, — Поттер откинулся на спинку и приготовился внимать. Снейп всё так же делал вид, что не замечает его.

— Для тебя есть дело. Северус — важный свидетель в деле против Мастерса и Брукса. Не мне тебе рассказывать о том, как важно засадить их в Азкабан.

Тут уже пришла очередь Поттера кривиться. Эти двое были те ещё твари. У аврората накопилось на них множество косвенных улик, указывающих на причастность и к заказным убийствам, и к пыткам, и к массовой резне. Оба были Пожирателями Смерти, из числа особо фанатичных, наряду с Лестрейндж и Кэрроу, но после войны обоим удалось отвертеться от Азкабана и доказать свою непричастность. Как удавалось им избежать суда и после, не просто оставаясь в министерстве на своих должностях, но и продвигаясь вверх семимильными шагами. И сейчас эта парочка метила в чиновничий аппарат, чего допустить было никак нельзя. Всех, кто мог бы дать против них показания, находили мёртвыми или не находили вообще. Поэтому сохранность жизни Снейпу была приоритетна.

— Вижу, что ты и так всё понял. На Северуса уже было совершено два покушения. Но он оказался не по зубам подосланным наёмникам. Однако, в последний раз они были близки к тому, чтобы выполнить своё задание. В следующий раз справиться с ними будет куда труднее, и мы не можем так рисковать. С этого дня Северус переходит под твою защиту. Ты — наш лучший оперативник, твоей интуиции и опыту позавидуют многие…

— Прекращай заливаться соловьём, Кинг. Как будто у меня вообще есть выбор, — Поттер терпеть не мог, когда главный начинал копировать манеру поведения Дамблдора. К директору у Гарри осталось много претензий, и любое напоминание о нём принималось в штыки.

— Уважения к старшим, Поттер, у вас так и не прибавилось. Хотя, о чём это я, откуда бы ему вообще взяться? — Снейп скривил губы в ехидной усмешке и с вызовом уставился на мальчишку, которого ему предстоит терпеть двадцать четыре часа в сутки неопределённое количество времени. Он был не просто зол, он был в ярости из-за сложившихся обстоятельств, и в данный момент зельевару просто хотелось выплеснуть на кого-то накопившуюся язвительность. Поттер всегда идеально подходил на эту роль, и, что прекраснее всего, легко провоцировался. Но, видимо, не в этот раз.

— Куда мне, убогому, проф? — он вернул Снейпу усмешку и выжидающе на него уставился. Тот явно не стал бы отступаться так быстро.

— Мерлин, поверить не могу, что я дожил до того дня, когда великий Мальчик-который-выжил признался в своём несовершенстве! — зельевар демонстративно пару раз хлопнул в ладоши.

— Поздравляю, проф. Теперь и помирать можно со спокойной душой.

— Вижу, вы поладите, — Кингсли вклинился в разговор, пресекая дальнейшие препирательства на корню. Знает он, как долго это может продолжаться. Снейп давно всем известен своим острым языком, да и с Гарри в последние годы общаться лишь немногим легче: жизнь одинокого затворника, чья единственная компания — полусумасшедший эльф, сделала его трудноперевариваемым. Наскоро вручив аврору стопку документов и выпроводив обоих визитёров из кабинета, Шеклболт устало опустился в кресло и потёр переносицу. Оставалось надеяться, что они не убьют друг друга раньше, чем пройдёт заседание Визенгамота.





Снейп, едва оказавшись за порогом, тут же направился в сторону выхода из министерства. Развевающаяся мантия, ставшая своего рода визитной карточкой, хлестала по ногам, но зельевар и не думал сбавлять скорость — разговор с Шеклболтом и длительное ожидание как всегда непунктуального Поттера отняли у него слишком много времени. Угроза собственной жизни количество заказов не сокращала, так что мужчина уже с «удовольствием» предвкушал, что выползет с работы только глубокой ночью. Перспектива клевать носом в котёл от усталости его не радовала, как не радовал и Поттер, шедший сбоку от него и с лёгкостью поддерживающий быстрый темп. Форменная мантия рубинового цвета мозолила глаза и вызывала раздражение. Впрочем, уж себе-то Снейп мог признаться, что в Поттере вызывало раздражение абсолютно всё — от фамилии и до самого факта существования.

В камин он влетел на полном ходу и кинул горсть летучего пороха себе под ноги, тихо и чётко произнеся адрес. Крепкая хватка вцепившихся в плечо пальцев дала понять, что Поттера перенесло вместе с ним. На выходе из камина мужчина вырвал руку и злорадно усмехнулся, когда мальчишка запнулся о каминную решётку и полетел вперёд.

— Как же вас, Поттер, с такой грацией вообще в аврорат приняли? По блату? — зельевар самодовольно уставился на отряхивающегося от пыли и сажи аврора. Он не упустит ни единую мелочь, заставив того пожалеть о своём присутствии, отравляющем ему жизнь. О том, что это присутствие необходимо в первую очередь ему, Снейп предпочёл благополучно забыть.

— Конечно, проф. Благодаря блату. Тому самому, при помощи которого я избавил тебя от соседства с дементорами, — зелёные глаза смотрели спокойно, в то время как чёрные полыхнули от гнева. Ещё одна вещь, о которой зельевар предпочитал не вспоминать. Чувствовать себя должным Поттеру было… противно.

— Я больше не ваш профессор, Поттер. Прекратите меня так называть.

— Прекрасно, Снейп. Я это запомню, — скрип зубов Гарри проигнорировал, и направился прямиком к столику с чайником, чашками и кофе.

— Конечно, Поттер, чувствуйте себя как дома, не стесняйтесь, — Северус выплюнул эти слова и вылетел из кабинета, куда их перенёс камин. Аврор неспешно заварил себе кофе покрепче, щедро насыпал сахара — со Снейпа не убудет — и направился на шум гремящих котлов. Судя по звукам, мужчина собирался как минимум пробить ими стол.

— Вон из лаборатории, Поттер, — не оборачиваясь на вошедшего прошипел Снейп. Он уже вовсю резал, давил и толок какую-то жутко дорогую и ценную дрянь, и отвлекаться на Поттера не было ни времени, ни желания. Но и терпеть его присутствие в святая святых он не собирался. В своей лаборатории он сам устанавливал свои правила, и ходу сюда не было даже продавцу, которого пришлось нанять. Запуганный до икоты парнишка и близко не приближался к этому помещению. Впрочем, как и все. Все, кроме Поттера, который развалился на потрёпанном диванчике в углу, по-хозяйски закинув ноги на подлокотник.

— И не подумаю. Мне было велено охранять, я охраняю. Надо будет — и в туалет с тобой пойду, Снейп. Так что привыкай к моему обществу и начинай греться в лучах моей нетленной славы. Может хоть нормальный цвет лица приобретёшь, а то на инфернала походишь.

— Что, и в постель будете сопровождать, Поттер? — Снейп окинул в конец обнаглевшего аврора злобным взглядом и взмахом палочки скинул его с дивана. Удовлетворение от вида растянувшегося на полу аврора в залитой кофе рубиновой мантии даже немного приподняло настроение.

— А что, Снейп, боишься, не уснёшь без меня? Всё настолько плохо? — Гарри очистил мантию и вернулся в то же положение, что и был. Задёргавшийся глаз зельевара и затрепетавшие крылья носа стали усладой для глаз.

— Готовы помочь ближнему своему? Комплекс героя ещё не исчез?

— Для тебя — хоть Волдеморта из-под земли, — Гарри лениво отразил новую попытку скинуть его с дивана и без любопытства уставился на то, что делал зельевар. Нельзя было не отметить, что действовал тот чётко, быстро и профессионально, без лишних движений и малейших ошибок. Однако такой фанатичной любви к потрошённым жабам, нарезанным лентами червям и прочей мерзости Поттер не понимал.

День тянулся до невозможного медленно. Снейп утыкался своим внушительным носом то в один котёл, то в другой, а то и в два сразу, и на аврора практически не обращал внимания. Лишь изредка тот удостаивался очередной язвительной реплики, но Гарри они были как дракону чары щекотки. За годы в аврорате он нарастил себе броню не хуже железнобрюха, а язвить учился у лучших — Кричер с Вальпургой в этом плане могли Снейпу фору дать.

— Теперь мне понятно, почему ты такой злой, Снейп. Не есть, не пить, света белого не видеть. Тут кто угодно на всех кидаться начнёт, — Гарри лениво зевнул и посмотрел на часы на стене. Уже перевалило заполночь, а зельевар продолжал фанатично орудовать ножом и черпаком, и домой даже не собирался.

— Я такой злой, Поттер, потому что ко мне приставили вас. Сомнительная честь и абсолютно никакого удовольствия, смею заверить.

— Можно подумать, будь на моём месте кто другой, суровый Северус Снейп смягчился бы, подобрел и расщедрился на нормальное общение, — Гарри вопросительно изогнул бровь. — Или это ты ради меня так стараешься?

— Ради вас, Поттер, я только яд сварить постараюсь. Качественный, чтобы наверняка. Раз Авада не берёт.

— Если этот яд будет предложен вместе с ужином, то я только за. Кормить гостей здесь, я так понимаю, не положено?

— Гостей — возможно. Вас, Поттер, нет. Здесь не столовая, и вы не в гостях. Так что терпите, доблестный аврор, — последнее прозвучало как изысканное оскорбление. Гарри аж позавидовал умению одной лишь интонацией так оскорблять собеседника.

— Ты уже закончил?

— Нет.

— А теперь закончил?

— Нет! — рявкнул зельевар, с остервенением дорезая корень мандрагоры. Она аккомпанировала жутким писком, раздражая ещё больше.

— Ну, а теперь?

— Силенцио! — вид удивлённого Поттера приятно радовал.

— Ну, а сейчас-то? — но, к сожалению, не долго.

Последнее зелье Снейп доваривал, наложив вокруг себя звукоизолирующий купол. Хотелось тишины, покоя и придушить осточертевшего Поттера. Чего из этого хотелось больше Северус затруднялся определить. Когда же зелье было наконец-то готово, а рабочее место убрано, мужчина досадливо поморщился от пришедшей в голову мысли.

— Ваша лачуга на Гриммо ещё не развалилась, Поттер? — вести кого-то, кто носит фамилию Поттер и раздражает до судорог, к себе домой не хотелось. Как и тащиться жить к этому самому Поттеру. Но из двух зол приходилось выбирать наименьшее.

— Вот так сразу, проф? А как же пригласить на ужин, познакомиться поближе? А после уже ехать ко мне? — Гарри призывно поиграл бровями, но видя загорающийся на конце палочки Снейпа зелёный огонёк понял, что надо притормозить. А то ещё отрикошетит Авада в бедного, а ему потом перед начальством отчитывайся. — Молчу.

— Сомневаюсь, что вы умеете. Мне надо домой, забрать вещи. Дайте мне допуск на Гриммо, я прибуду через полчаса.

— Нет. Один ты никуда не пойдёшь, Снейп. Так что давай, отправляемся, я ещё сегодня поспать хочу, раз уж с едой обломалось.

— Отлично, Поттер. Проследуйте в камин, — зельевар злорадно улыбнулся, предвкушая зрелище растянувшегося на полу аврора.

Собственно, свою долю зрелищ без хлеба он получил. Гарри действительно снова запнулся о каминную решётку, но в этот раз утянул с собой на пол и Снейпа, который стоял слишком близко. Как говорится, кто не отошёл — сам виноват. Северус на максимальной скорости собрал необходимые ему вещи, задумчиво постоял перед стеллажом с книгами и решительно ничего не взял — библиотека в доме Блэков была обширна. Вариант того, что Поттер его туда не пустит, даже не рассматривался — гостей надо любить, холить и лелеять. Правда от представленной картины того, как аврор его холит и лелеет, Северуса передёрнуло. Представлять, как тот его будет любить, решительно не хотелось.

На Гриммо перемещались иным способом — Поттер просто молча утянул мужчину в парную аппарацию, за что был награждён длительной лекцией в самых лучших традициях слизеринского гада. Получив в ответ непонятное шипение, и спросив, собственно, какого драккла, зельевар получил вполне логичный ответ: «а я уж подумал, что ты парселтанг освоил».

Свою порцию гостеприимства Северус получил и от портрета Вальпурги. Старуха разразилась дикими криками с переходами на нецензурные выражения и откровенно отборный мат. Поттер же всё это время стоял рядом и с блаженной улыбкой вслушивался в монолог. Матушка Сириуса развлекалась как могла, совсем без гостей заскучала. Кричер же решительно вклинился, подхватывая на особо громких нотах причитания любимой хозяюшки и кося покрасневшими глазами в сторону гостя. Понятия о гостеприимстве в доме благороднейшего и древнейшего рода Блэк были своеобразные.

— Чувствуй себя как дома, Снейп, — весело улыбаясь и фамильярно похлопав мужчину по плечу, Поттер протиснулся мимо него и скрылся на кухне.

Северусу впервые в жизни захотелось продегустировать собственные яды.





Северус наивно думал, что худшие годы его жизни остались позади. Ну правда, что может быть ужаснее сотен тупоголовых бездарей, не способных отличить оловянный котёл от медного? Лорд, отравлявший ему жизнь своим существованием, давно издох, да и Дамблдор, чьи лимонные дольки и сочувствующие взгляды стояли поперёк горла, тоже на том свете. Он вырвался из опостылевших подземелий, открыл собственную лабораторию, о которой мечтал ещё будучи безродным, никому неизвестным полукровкой, и теперь всецело может наслаждаться любимым делом и долгожданным одиночеством.

Так всё, собственно, и было.

До тех пор, пока Поттер снова не ворвался в его жизнь.

Снейп, очень болезненно реагировавший на вторжение в личное пространство, едва переносил присутствие истинного гриффиндорца, главным девизом по жизни которого было «слабоумие и отвага». Инстинкт самосохранения у Поттера был отбит напрочь, и каждый день он дёргал тигра за усы, выводя зельевара из себя как по мановению волшебной палочки. Ему, собственно, и стараться для этого особо не надо было. Всего-то и надо было лишь появиться в поле зрения, а если уж он и рот откроет… Снейп не раз, и не два уже порывался вломиться к Шеклболту и потребовать себе нормальную охрану, но стоило представить лукавый взгляд и издевательскую ухмылку экс-фениксовца, как приходилось запихивать желание куда подальше и продолжать поливать ненавистного аврора ядом в особо крупных масштабах. Ещё больше бесило то, что тот на это никак не реагировал. И прожив на Гриммо меньше недели, Снейп понял почему.

Кричера он и раньше не особо-то примечал. Вызывающий отвращение домовик с обвисшей кожей и злобным взглядом был живым воплощением ночных кошмаров. А уж его отборная брань, направленная на всех, кто находился в штабе Ордена Феникса, и вовсе не делала его милым и дружелюбным. И если раньше зельевару удавалось просто игнорировать его, то сейчас это не работало. Казалось, что эльф таскается за ним повсюду, стоило покинуть пределы своих комнат. Делал он это незаметно, прячась то за портьерами, то за напольными вазами, то за шкафами, но выработанная за годы шпионской деятельности внимательность не давала ему и шанса оставаться необнаруженным. Северус игнорировал его назойливое присутствие, тем более, что монотонный бубнёж, исходящий от него, был едва различим. Однако менее раздражительной слежка от этого не становилась. К концу второй недели Снейп понял, почему Поттер перестал всячески на него реагировать — прожив с десяток лет в такой компании и не тому научишься. Впрочем, меньше язвить зельевар не стал — это, пожалуй, был единственный легальный способ сбросить скопившуюся злость. Оказаться в соседней камере с оставшимися ПСами за убийство национального героя не хотелось. Придушить хотелось, нести наказание — нет. Приходилось подавлять свои порывы.

Не меньше раздражала и отвратительная привычка Поттера фамильярничать. Он будто специально игнорировал уважительное обращение, как игнорировал и тот факт, что зельевар больше не является профессором. Тыкать его в это было бесполезно — наглая ухмылка была ответом всякий раз. И если поначалу Снейп бесился, то после просто перестал обращать внимание. Горбатого могила исправит, а Поттера туда не уложишь. Волдеморт уже пытался пару раз, и оба закончились для него фатально.

Поттер, как и обещал, всюду сопровождал Снейпа: на работу и к заказчикам, в лавку с ингредиентами и на встречу с поставщиками. Везде он следовал за ним тенью, раздражая своим присутствием. Но, следовало отдать ему должное, в дела Снейпа он не лез и жизнь ему не портил, начисто игнорируя обращённые к нему вопросы со стороны и отвечая только зельевару. Такой подход к делу Северуса устраивал целиком и полностью: не хватало ещё опозориться из-за того, что аврор ляпнул бы что-нибудь невпопад. Скиттер, неизменно копающая под Мальчика-который-выжил даже спустя столько лет, тут же выпустила серию пасквилей, в которых таинственная пара Поттер-Снейп в каких только видах не представлялась. В один из дней Северус развлекался за завтраком тем, что почитывал сопливую статейку о неразделённой любви гриффиндорского героя к своему нелюдимому учителю, чья душа была черства и черна. В другой же, напротив, выставлялся тираном, принудившим бывшего шпиона к служению себе в качестве платы за собственное освобождение от гнёта Тёмного Лорда и заточения в Азкабане. Но больше всего Снейпу понравилась душещипательная история о том, что Поттер, оказывается, его внезапно обретённый сын, о котором он узнал не так давно. На этой статье зельевар едва не подавился кофе, живо вообразив себе все последствия подобного, будь оно реально. Снова захотелось отдегустировать ядов.

Тем временем октябрь сменился ноябрём, а конец их вынужденного сожительства так и не предвиделся. Суды над Мастерсом и Бруксом тянулись и тянулись, судьи не желали не то что выносить приговор, но даже вызывать Северуса в качестве свидетеля. Всем было понятно, что экс-Пожиратели этому поспособствовали, но сделать ничего было нельзя. Снейп скрипел зубами, плевался ядом и желал обоим скорейшей смерти. Те, собственно, желали того же и зельевару.

Очередное нападение не заставило себя ждать, и случилось спустя пару дней после того, как Поттера приставили к Снейпу для защиты. Зельевар в очередной раз переругался с поставщиками из-за некачественных ингредиентов и отправился в Лютный за всем необходимым. Подобное не было редкостью, мужчина был частым покупателем в магазинчиках на этой злачной улице, и потому не удивительно, что его ждали именно там. Поттер отреагировал молниеносно, дёрнув Снейпа за руку на себя и задвинув на спину, тем временем отражая первые полетевшие в них заклинания. Наёмники немного замешкались, увидев национального героя в компании с жертвой, но довольно скоро пришли в себя и на лёгкие проклятья больше не разменивались. Зелёные лучи Авады скрещивались с красными от проклятья Гнилостной смерти, перемежаясь с прочими не менее смертельными и опасными. Аврор не отставал, используя весь свой богатый арсенал, в том числе и темномагических, подчёрпнутых из книг в библиотеке Блэков. Снейп, с которым они сражались спина к спине, окружённые со всех сторон, успешно выводил из строя одного за другим, используя всё то, чему научился, будучи Пожирателем. Девятерых нападавших удалось захватить живыми, ещё двое погибли, один сбежал. Оба мага отделались лёгкими травмами и порезами от прилетевших вскользь Секо и Круцио. В тот день Северус без иронии поблагодарил Поттера за помощь, чем сильно ошарашил его. Такой Снейп был незнаком Гарри, и как себя с ним вести он не знал. Однако буквально на следующий день всё вернулось к привычному стилю общения, будто и не было того скупого «спасибо».

Следующее нападение отразить оказалось не так просто. Случившееся в середине ноября, оно застало врасплох и Поттера, и Снейпа. Наёмники ворвались в лабораторию зельевара посреди дня, и моментально завязали бой. В этот раз команда была подготовлена не в пример лучше и многочисленнее: Гарри насчитал около тридцати человек. Действовали они слаженнее и грамотнее, сразу же разделив опасную парочку и попытавшись избавиться от обоих поодиночке. Усугубляло положение и то, что в банках и флаконах на стеллажах было множество остро реагирующих на магическое вмешательство зелий и ингредиентов, которые при попадании в них заклинаниями вели себя непредсказуемо и опасно. Поттер выбивался из сил, пытаясь отбить нападение и прорваться к Снейпу, который, пока что, неплохо справлялся. Ему уже располосовало руку и прожгло плечо каким-то взорвавшимся за спиной зельем, и травмированные места болезненно ныли, заставляя терять сосредоточенность. Гарри, отбросив сомнения, стал бить на поражение. Медленно, один за другим наёмники падали на пол, затрудняя передвижение и манёвренность как Поттеру, так и врагам. В один момент он неловко оступился и налетел бедром на расколовшуюся столешницу. Острые доски глубоко вошли в ногу, вызывая адскую боль и окончательно лишая его манёвренности. Практически обездвиженный, он выпустил вперёд волну огня, игнорируя болезненные крики, и добивая заживо горевших Авадой. Последняя досталась наёмнику, сражавшемуся со Снейпом.

Гарри, едва ли не цепляясь за стену, направился к зельевару, подволакивая за собой пропоротую ногу. Ему требовалось убедиться, что мужчина не поймал никаких проклятий с отсроченным действием. Когда до мужчины оставалось совсем немного, Поттер заметил периферийным зрением какое-то шевеление. Тело среагировало быстрее, чем разум — вместо того, чтобы оттащить Северуса на себя, аврор кинулся наперерез заклинанию, прикрывая собой зельевара. Боль была чудовищной. Поттер, жалобно простонав, осел на пол, прикрывая рукой рану на животе, из которой лилась кровь. Снейп заавадил нападавшего и переключился на Поттера. Быстрая диагностика показала, что часть внутренних органов почти превратилась в кашу. Судя по всему, в прилетевшее аврору режущее были вложены все оставшиеся силы.

— Кричер! — Снейп смёл с полки те зелья, что остались целы после битвы и распихал их по карманам мантии. — Поттер. Поттер! Не смей отключаться, мать твою! Ты слышишь? — он с силой встряхнул аврора за плечи. По рубинового цвета мантии всё сильнее расползалось кровавое пятно. Липкий холодок страха пробежал по позвоночнику — мальчишка был почти на грани. Снейп наложил заклинание стазиса и влил в Гарри кроветворное, чтобы тот не загнулся от потери крови раньше, чем умрёт от ран. — Кричер, немедленно появись, если не хочешь лишиться последнего хозяина! — зельевар с ненавистью посмотрел на домовика, который тут же появился после этих слов, и пресёк на корню его рыдания и битьё головой о пол. — Перенеси нас на Гриммо, старайся не потревожить Поттера. Живо!

Едва оказавшись в спальне, куда доставил их домовик, Снейп переместил аврора на кровать и заклинанием удалил всю одежду. Что-то похожее на сочувствие и жалость зашевелилось глубоко внутри при виде того, как сильно ему досталось. Более подробные диагностические чары показали несколько трещин, ожоги и множественные порезы, но хуже всего дело обстояло именно с внутренними органами. Снейп накладывал одно заклинание за другим, надеясь, что его познаний в колдомедицине хватит на то, чтобы вытащить суицидального гриффиндорца с того света. Не переставая произносить заклинания, мужчина не без облегчения констатировал улучшение состояния. К тому времени, как он закончил и снял стазис, Поттер уже спокойно спал, восстанавливаясь, в то время как обессилевший зельевар едва успел принять горизонтальное положение тут же на кровати, прежде чем отрубиться.





Следующим утром Снейп проснулся от ощущения пристального взгляда. Догадаться о том, кому он принадлежит, было не трудно. Мужчина с трудом открыл глаза и перевернулся на спину. Всё тело болело, слабость была невозможной. Вытаскивая Поттера с того света, зельевар не побеспокоился о своих ранах, и сейчас чувствовал себя едва ли не инферналом.

— Всё у тебя не как у людей, Снейп. Сначала проник ко мне в дом, после залез в постель. Мне стоит опасаться за свою задницу? — в этот момент Северус пожалел, что потратил вчера столько сил на спасение этого засранца. Он резко повернулся в сторону Поттера, собираясь высказать всё, что думает, но передумал под внимательным и серьёзным взглядом изумрудных глаз. Стало неуютно. Казалось, что Поттер смотрит ему прямо в душу, выворачивая её наизнанку.

— Спасибо, что снова вытащил с того света, — нарушил затянувшуюся паузу Гарри, не прекращая изучать мужчину. Тёмные круги под глазами, подрагивающие пальцы рук и порванная окровавленная рубаха, через дыры в которой можно было рассмотреть последствия вчерашней битвы, дали понять, сколько сил было потрачено Снейпом. Столько, что на лечение себя их не осталось.

Мужчина неопределённо дёрнул плечом и рывком поднялся с кровати, чуть пошатнувшись. Судя по всему, он проспал не больше четырёх часов. Этого было слишком мало, но времени не было — необходимо было поставить Шеклболта в известность, попросить разобраться с горой трупов и организовать восстановление лаборатории. Северус мысленно простонал, представив, сколько всего необходимо будет сделать. Хуже всего было то, что варить заказанные зелья теперь было негде. Его дом не располагал необходимым местом и оборудованием, всё находилось в рабочей лаборатории.

— Лежите, Поттер! Лежите и не двигайтесь, иначе я привяжу вас к кровати и воплощу в жизнь всё самое худшее, что вы только можете себе представить, — заметив, что больной на всю голову и не только аврор попытался встать с кровати, Снейп зашипел не хуже змеи. Полное заживление всех ран займёт ещё несколько дней, хотя бы два из которых Поттеру необходимо лежать практически неподвижно.

— Ты меня интригуешь, Снейп, — Поттер попытался перевернуться на бок и дёрнулся от прострелившей живот боли. Спорить с зельеваром как-то резко расхотелось. Собирать его по кускам второй раз он явно не будет. — Понял, принял. Тебе бы самому поспать, а то, уж прости, я тебя откачать не смогу. Колдомедицина мне даётся просто отвратительно.

— Не сомневаюсь, — кривая усмешка тронула тонкие губы. — Вот только, в отличие от вас, Поттер, у меня дел невпроворот. Кому-то же надо разгрести весь тот бардак, что мы навели. Не у всех многомиллионное наследство подпирает потолки сейфов. Моя лаборатория мне нужна как можно скорее.

— Лаборатория Блэк-хауса в твоём распоряжении, — Поттер отмахнулся от него, как будто услышал несусветную глупость. — Можешь делать там всё, что душе угодно, хоть взорвать к чертям. Я этот склеп всё равно ненавижу. Кингсли беру на себя, — не дожидаясь ответа Снейпа, Гарри потянулся за палочкой и призвал патронуса. Вместо привычного оленя, зельевар с удивлением отметил, что бестелесный защитник теперь принимает форму змеи. — Кинг, нужна зачистка. Всё стандартно. Отправь отряд в лабораторию Снейпа.

Едва аврор закончил говорить, змея изогнулась, щёлкнула хвостом по воздуху и растворилась. Гарри поймал взгляд Северуса, в котором читался немой вопрос, и вопросительно приподнял бровь.

— Змея? Что же случилось с вашим оленем? Неужто вы разочаровались в своём папаше?

— Разочаровался, — Поттер едва заметно напрягся, взгляд его потяжелел. — Зато другой человек немало поднялся в моих глазах.

— Вы и змея — вещи несовместные, несмотря на вашу любовь шипеть на каждом углу, вместо того, чтобы хранить владение парселтангом в секрете.

— Да будет тебе известно, проф, что шляпа активно пыталась запихать меня на Слизерин, — Гарри усмехнулся, глядя как побледнел мужчина. Видимо, уже представил себе, чем бы это могло обернуться. — Скажи спасибо Малфёнышу: он настолько отвратительно себя вёл, кичась мнимым превосходством, что лицезреть его сиятельную рожу каждый день не было никакого желания.

— Обязательно пошлю открытку, — Снейп скрестил руки на груди. Выпад в адрес Драко неприятно задел. Хотя нельзя было обвинить Поттера в предвзятости — крестник действительно вёл себя как заносчивый капризный засранец. Попустительство Люциуса тому виной.

— От меня передавай пламенный привет.

Серебристая рысь возникла посреди комнаты, и едва ли не прорычала недовольным голосом Шеклболта:

— Поттер, когда-нибудь я заставлю тебя собственноручно разгребать всё то дерьмо, что ты успеваешь после себя оставить. Отряд зачистки был очень рад получить от тебя работу. Надеюсь, тебе икается.

— Сказал же, что всё улажу, — Поттер ослепительно улыбнулся. Снейп не смог не усмехнуться в ответ. Когда-то он так же любил своё начальство.





Семнадцать помешиваний по часовой стрелке, две восьмёрки, двадцать три против часовой, две капли сока дремоносных бобов, и новый цикл помешиваний. Зелье, которое варил Снейп, было очень капризным, и любая ошибка могла привести к тому, что оно свернётся. И зельевар не знал, что ему будет больше жалко: затраченного времени, потраченных впустую ингредиентов или и того, и другого. И именно поэтому его непомерно раздражали монотонные странные звуки, доносящиеся откуда-то из-за плотно закрытой двери в лабораторию. Судя по всему, звук был громким и раскатистым, и хотя до Снейпа доносились лишь отголоски, этого было достаточно, чтобы потерять концентрацию.

Но судьба решила смилостивиться над мужчиной, позволив ему ни разу не сбиться и доварить состав. Разлив получившийся эликсир по флаконам и убрав рабочее место, великодушно предоставленное ему Поттером, Северус двинулся на звук, стремясь узнать его источник.

Источником, конечно же, был Поттер. Тот самый, который ещё вчера послушно соблюдал прописанный постельный режим, а сейчас нагло и своевольного его нарушал.

— Поттер, я понимаю, что послушание вам незнакомо, но хоть немного бы свою ценную шкуру берегли. Англия не переживёт потери Национального героя.

— Я в порядке, проф. Просто решил немного развеяться, — Поттер даже не повернулся в его сторону, продолжая своё странное занятие. Вещь, находившаяся в его руке, была смутно знакома Снейпу, но вспомнить её название и назначение он не мог.

— И чем вы, позвольте спросить, занимаетесь?

— Стреляю. Это маггловское оружие, возможно, оно тебе знакомо, — Поттер, наконец-то, повернулся к вошедшему. Он чуть тяжело дышал, чем выдавал своё болезненное состояние.

— Зачем оно вам? — Снейпу было интересно взглянуть на маггловское изобретение. Когда-то давно он действительно знал о нём, и даже помнил, что оно опасно и может убить. Но и представить себе не мог, зачем оно понадобилось Поттеру. Хотелось подойти поближе и внимательно рассмотреть, но выдавать свой интерес было нельзя. Этого от него Поттер не дождётся.

— Считай это чем-то вроде хобби. Тебе вот жаб на части нравится разделывать, и уничтожать самооценку малолетних неучей, а меня привлекают маггловские виды оружия. Особенно револьверы, — Поттер бережно огладил ствол, чувствуя пальцами приятный ещё чуть тёплый металл. — Кузен часто таращился в телик и смотрел боевики. Мне подсмотреть удавалось крайне редко, но ковбои понравились. Какой маггловский мальчишка не мечтает стать героем на коне, чей выстрел стремителен и смертелен? — Поттер усмехнулся, ловким движением откинул барабан и одну за другой зарядил в него шесть пуль. Барабан вернулся на место с приятным щелчком.

— Теперь понятно, откуда в вас эта убийственная тяга к героизму, — зельевар фыркнул и закатил глаза. Однако, вопреки всему, в голову так и лезла дурацкая картинка Поттера на лошади и с оружием в руках. Выглядело органично.

— Убийственная тяга к героизму у меня от Дамблдора, который во мне её выпестовывал, — Гарри в раз помрачнел, отвернулся и одну за другой выпустил все пули в стоящий у дальней стены манекен. Снейп отметил, что занимается этим Поттер явно давно — все попадания были в жизненно важные органы.

— Золотой мальчик тяготится своей славой?

— «Золотой мальчик», — передразнил Гарри Снейпа, — тяготился повышенным вниманием к собственной персоне, предвзятостью каждой отдельно взятой личности и юностью, прошедшей под страхом смерти от урода, очернившего свою душу и всю страну. В данный момент тяготиться нечем. Внимание свелось к нулю, на предвзятость мне, как вы могли заметить на собственном примере, глубоко наплевать, а нынешняя жизнь вполне вписывается в моё понимание нормальной. А что насчёт тебя, Снейп? — он вернулся к столику с патронами и снова зарядил револьвер. — Ты считаешь свою жизнь нормальной?

— Какое вам дело до моей жизни, Поттер? — зельевар тут же ощетинился и скрестил руки на груди. Разговаривать по душам с Поттером он не собирался. — Всё, что вас касается — это её сохранность. В остальном держите своё неуёмное любопытство при себе.

— Привычка шпиона ещё не изжила себя? Знать всё обо всех, но не давать никому ничего узнать о себе. Полезно, но тягостно. Каково это — гнить заживо в своём панцире, понимая, что большая часть жизни прошла впустую? И тратить оставшуюся её часть на удовлетворение мелких потребностей заносчивых аристократов? Неужели выполнять однотипные заказы — предел твоих мечтаний, проф? Я думал, что вырвавшись на свободу ты посвятишь себя искусству зельеварения, о котором с такой искрой рассказывал на первом занятии. Как там было? «Я постараюсь научить вас, как околдовать разум и обмануть чувства. Я расскажу вам, как разлить по бутылкам известность, как заваривать славу и даже как закупорить смерть»?

— Предел моих мечтаний, Поттер, чтобы вы цитировали меня, — Снейп был в ярости. Поттеру легко удалось извлечь на свет то, чего он вспоминать не желал. Каждый день он убеждал себя в том, что его жизнь наконец-то такова, какой он себе её представлял в лучших мечтах. Вот только реальность была не так радужна. Он стремился к опытам, к экспериментам, хотел творить новое, но вместо этого день за днём стоит у котлов, утонувший в унылой, серой рутине.

— Как мало тебе надо для счастья, — аврор развернулся к нему и протянул револьвер. — Попробуешь?

Снейп посмотрел на него, как на душевнобольного. С чего бы ему заниматься маггловской ерундой? Но стоило только подумать о том, что его ждут очередные заказы, как возвращаться в лабораторию резко перехотелось. Поттер, сам того не подозревая, поднял бурю в его душе, успокоить которую не удавалось.

— Попробую.

Гарри удивлённо вскинул брови, но никак не прокомментировал это. Признаваться, что предложение было больше признаком редко проявляющейся у него вежливости, не хотелось. А вот посмотреть на Снейпа с маггловским оружием в руке хотелось очень даже.

Тонкие длинные пальцы крепко обхватили рукоять, указательный лёг на спусковой крючок. Неуверенность, которую Северус почувствовал едва взял оружие, была вытеснена возбуждением и предвкушением. Лекция Поттера о правилах пользования звучала где-то на периферии, большую часть внимания занимала неожиданная жажда выстрелить. Мужчина заставил себя вникнуть в слова аврора, пытаясь понять всё сказанное. Целился он недолго, желая больше не поразить цель, а прочувствовать тот самый момент выстрела, который с такой маниакальностью описывал Поттер. Непривычное движение пальцем, потребовавшее усилия, чтобы выстрелить, и неожиданная отдача, из-за которой его рука дёрнулась. Всё произошло слишком быстро, Северус даже не понял, что случилось. Пуля, выпущенная им, задела манекен лишь вскользь. Пытаясь понять, как это работает, Снейп сделал ещё два пробных выстрела, прежде чем смог более-менее осознать, как прицеливаться. Оставшиеся оставили в манекене три отверстия в разных частях груди.

— Что скажешь, проф?

— Скажу, что это весьма… необычно. И опасно. Попади подобное оружие в руки Тёмного Лорда, и обучи он Пожирателей владеть им… Маги не выстояли бы в войне против него. Щитом пули не остановить, — чувство страха неприятно кольнуло, стоило представить кровавые картины бойни, которую устроили бы его соратники по тёмной стороне.

— Щитом — нет. Но материальные объекты могут остановить пулю. Трансфигурация в подобной битве стала бы незаменима, как и манящие чары.

— Смотрю, вы много об этом размышляли.

— Я пессимист, Снейп. То, что Лорд не разузнал об оружии, не значит, что в один далеко не прекрасный момент не появится тот, кто не побрезгует использовать маггловское изобретение. И поверь, это будет ужасно. Маги не готовы к такой войне. Их техника ведения боя разительно отличается от той, которая будет необходима, чтобы защитить себя, но в данный момент мне это на руку.

— Не хотите ли вы сказать, Поттер, что собираетесь выйти на магические улицы и начать кровавый геноцид, пользуясь своим преимуществом? — Снейп отложил револьвер в сторону. Разговор заинтересовал его.

— Нет, мне это ни к чему. Жажду властвования над миром оставь Риддлу. Меня волнует лишь собственная безопасность. Оставшись без палочки во время боя, я могу полагаться лишь на оружие. Рукопашная битва, которой учат в аврорате, бесполезна, если не можешь приблизиться к врагу. То есть, практически всегда.

— Начальство не сдаст вас самолично в Азкабан?

— Начальство самолично выписало мне разрешение, сразу после того, как меня снова в Мунго собирали по частям. К слову, ты делаешь это куда качественнее и быстрее, Снейп. Не думал податься в колдомедицину?

— После того, как шесть лет приходилось лечить одного несносного мальчишку, сующего голову во все проблемы, всякое желание отпадёт. Так что Мерлин упаси.

— Ты? Разве не Помфри?

— Помфри окончательно перестала справляться после того, как в состав твоей крови вошёл яд василиска. Её навыки были рассчитаны на обычных школьников, а не на тебя. В первые годы ей, по всей видимости, мешал крестраж в тебе. Но это из области догадок, точного ответа я не знаю, — прежде, чем Поттер продолжил бы засыпать его вопросами, Снейп поспешил свернуть разговор. — Мне пора возвращаться к зельям. А вам, Поттер, пора вернуться в кровать, пока я не выполнил угрозу и не привязал вас к ней.

— Я не большой любитель ролевых игр, Снейп, — было последнее, что зельевар услышал, перед тем как скрыться за дверью. Чёртов аврор опять оставил последнее слово за собой.





Близилось Рождество, а новых нападений так и не было, что не могло не настораживать. Дата последнего заседания Визенгамота была назначена на тридцатое декабря, и Снейпа, наконец-то, пригласили в качестве свидетеля. И хотя его показания были весомы, можно было с уверенностью сказать, что парочка экс-пожирателей уже не отвертится от Азкабана. Шеклболту удалось, благодаря старым связям и своему природному аврорскому таланту, раскопать такое, за что уже можно было накинуть немало. Но, к сожалению, оставался шанс, что Брукс с Мастерсом откупятся. Поэтому избавиться от Поттера до конца года не было ни малейшего шанса.

Хотя, признаться, его общество уже не тяготило и не раздражало как раньше. За те месяцы, что им пришлось провести бок о бок друг с другом, зельевар узнал его не только как надоедливого мальчишку, не умеющего соблюдать субординацию и держать язык за зубами, но и другую его сторону. Поттер был достаточно умён и начитан, притом его знания не ограничивались лишь областями, необходимыми для его профессии. Он неплохо разбирался в артефакторике и чарах, прекрасно освоил трансфигурацию, и даже в зельях перестал быть полным профаном. Более того, оказалось, что аврор прекрасно готовил и делал это с удовольствием, в те редкие моменты, когда ему с боем удавалось отвоевать у Кричера кусок кухни. Каждый такой раз домовик воспринимал это как личную обиду, но и истеричные вскрики пополам со слезами и битьём головой обо все поверхности Поттер довольно ловко прекращал буквально парой слов. Сразу становилось ясно, что опыта в этом у него немеряно.

Кроме того, немало Поттер знал и о маггловском оружии. Дело не ограничивалось одними револьверами, и в один из вечеров он показал свою «оружейную», как он её называл — небольшую комнату, стены которой были завешаны различным оружием. Было там и множество застеклённых витрин с экземплярами разных веков. Северус мимоходом обратил внимание на различные мечи, которых тут было в достатке, но Поттер заверил, что к холодному оружию у него исключительно коллекционерский подход: любо и красиво, но не умею пользоваться. Длительная экскурсия показалась Снейпу интересной, и довольно сильно увлекла его. Казалось, Гарри мог говорить об этом часами, не говоря уже о демонстрации какого-нибудь мушкета или кольта. Зельевару даже показалось, что это был первый, и, пока что, единственный раз, когда Поттер открылся и показал настоящего себя. Без дежурной наглой ухмылки и язвительных реплик.

Не редкостью стали и совместные вечера, когда Поттер засиживался в гостиной за очередными отчётами, щедро сбагриваемыми ему Шеклболтом, «чтобы не расслаблялся», а Снейп засаживался за свои записи. Слова мальчишки о том, что он засел в рутине, вызвавшие поначалу гнев, заставили его пересмотреть свою жизнь. Мужчина понял, что то, что он считал счастливой жизнью, на самом деле всего лишь иллюзия, в которую он сам и заставил себя поверить. Подписывая заявление об уходе из Хогвартса, перед тем, как отнести его Минерве, он мечтал об открытиях, о научных изысканиях, об опытах и экспериментах. Заказы должны были стать лишь стартовой точкой, необходимой для накопления капитала, чтобы обеспечить себе экспериментальную деятельность. И он в этом погряз, притом настолько глубоко, что и сам не смог бы себя вытащить. И уж тем более Снейп не мог и предположить, что спасительный пинок ему обеспечит Поттер. Буквально на следующий день Северус пообещал себе, что перестанет тратить свою и так несчастливую жизнь на то, что не приносит ему должного удовольствия, и перестал брать все заказы, что попадались под руку, оставив себе возможность выбирать только интересные или необычные проекты. В короткие сроки он расправился со всем тем, что скопилось, и смог засесть за рабочие тетради. Такой смеси лёгкости, эйфории и предвкушения он не ощущал очень давно, и даже не смог определиться, за что взяться в первую очередь. Но и сюда влез вездесущий Поттер, подкинув идею о том, что не мешало бы доработать Оборотное зелье, увеличив время действия. Нынешнего времени было катастрофически мало для многих операций, а таскать с собой запасную фляжку с новой порцией было неудобно, и даже опасно — привлечь внимание можно было запросто. Кроме того, учитывая «одарённость» министерских зельеваров, длительность действия была ещё и плавающей, и никогда не знаешь, в какой момент поддельная личина спадёт, загубив на корню всю маскировку. И теперь Снейп засел за таблицы совместимости ингредиентов и пытался просчитать, каким именно способом не только стабилизировать зелье и продлить время действия, но и, по возможности, уменьшить время приготовления.

Снейп порой ловил себя на мысли, что ему комфортно с Поттером. Тот практически не лез к нему в душу, не копался в прошлом и не пытался разговорить и привить вкус к жизни, как это порой делал Малфой. Он никак не желал принимать собственный взгляд на жизнь, который у зельевара шёл вразрез с его. Недолгим отдыхом от настойчивого аристократа были годы, когда Лорд возродился, и совсем тот от него отстал после рождения внука, за что Северус был готов благодарить Асторию и Драко ещё очень долго.

Не редкостью стали и дуэли между ними. Снейпу было в радость размяться, вспомнить азарт боя, снова почувствовать адреналин и остроту всех органов чувств, когда интуиция работает на полную и ты следишь за каждым жестом соперника, пытаясь предугадать его дальнейшее действие. Поттер был прекрасным соперником. Ловким, быстрым, с огромным количеством заклинаний и проклятий, часть из которых были зельевару в новинку. Тем интереснее было пытаться разгадать их и найти, чем нейтрализовать или как направить их в самого Поттера. Это не шло ни в какое сравнение с боями между Пожирателями и аврорами, и тем более было не сравнить с учебными боями среди самих ПСов. А уж про Дуэльный Клуб Хогвартса и дегенерата Локонса и говорить было нечего. Каждый новый бой заставлял Снейпа чувствовать себя живее, заставлял чувствовать. Тем сильнее он понимал, как сильно закопал себя своими руками за годы «свободы». Чёртов гриффиндорец снова спас его, и эта мысль уже не так сильно отравляла существование, как прежде, когда он проснулся в Мунго после битвы.

Утро Рождества встретило запахом хвои и ароматом выпечки. Не сразу зельевар сообразил, к чему это, а едва вспомнил, как настроение тут же упало. Рождество у него всегда ассоциировалось с Хогвартсом. Сначала как с местом, где он впервые узнал, что это за праздник и проникся его атмосферой и поздравлениями, а после — как с местом, которое стало для него тюрьмой с лучшими условиями, нежели Азкабан. Дамблдор привязал его к себе и школе самыми прочными цепями, и праздник, некогда радовавший угрюмого ребёнка, стал напоминанием о том, что когда-то мужчина верил в чудо. После же, разорвав со школой все узы, крепко их связывавшие, он вычеркнул Рождество из своей жизни, прекрасно обходясь без него. Но в этот день воспоминания снова были разбужены, и не принесли с собой ничего, кроме раздражения.

Спустившись к завтраку и хмуро оглядев праздничные украшения, в изобилии развешенные по всему дому, Снейп уже по привычке хотел излить свой негатив на Поттера, как взгляд его зацепился за омелу, и мужчина буквально завис. Он так и стоял, тупо пялясь на украшение, и пытаясь понять, какого, собственно, чёрта? Зачем, Мерлина ради, это украшение в доме, где будут только он и Поттер?

— Кричер, мантикора тебя задери! Сколько тебе говорить, чтобы эту дрянь ты не смел доставать? — зашедший в столовую вслед за Снейпом Гарри проследил за его взглядом и увидел омелу. Пара взмахов палочкой — и украшение загорелось синим пламенем, оседая на пол горсткой пепла. Домовик проквакал что-то нечленораздельное, в чём едва улавливалось слово «традиции», и посеменил на выход. — Немедленно сними всё это! — крикнул ему в след Поттер, раздражённо махнув рукой в сторону обуглившихся веточек. Кричер, продолжая бубнить, сменил курс и вместо чулана, где хотел спрятаться от «несправедливого хозяина», направился в гостиную. Ослушаться прямого приказа он не мог, как бы сильно этого не хотелось. — Ну, что? К столу? Праздничный ужин будет вечером, а пока просто с Рождеством тебя, Снейп!

— Поттер, не путайте меня со своими дружками! Я не соглашался праздновать с вами. Пригласили бы своих неразлучных Грейнджер с Уизли, да мисс Уизли. Уверен, она по вам сильно соскучилась, — Снейп скривился, вспомнив наглых представителей рыжего семейства и бесцеремонную заучку.

— Мы не друзья, поэтому приглашать их в свой дом не имею ни малейшего желания. Тащить кого попало в Блэк-хаус я не собираюсь, — Поттер подобрался и помрачнел. Зельевар оценил и его закрытую позу, и заледеневший взгляд, и ему стало интересно, что же случилось у Золотого трио.

— Что же так, Поттер? Нерушимая дружба дала трещину?

— Оно тебе надо, Снейп? Когда тебя стали интересовать гриффиндорцы и их проблемы? Я думал, что вы, змеи, по умолчанию им рады?

— Вы, львы, слишком большого мнения о себе. Нас мало волнуете вы и ваши проблемы, когда дело не касается нас.

— Что ж, тогда, думаю, тебе будет совсем не интересно узнать, что именно ты стал первой причиной нашей размолвки. Кое-кому очень не понравилось, что я активно вступался на суде за «сальноволосого ублюдка». И ещё больше этому кое-кому не понравилось, что я выставил его сестру за блядство из своего дома, тем самым закрыв путь к своему сейфу. Вот она, хвалёная гриффиндорская дружба, о которой ты заливал Снейп. Радуйся, как всегда, великий Северус Снейп оказался прав. Деньги и слава — всё, что нужно было Уизли от меня. А Грейнджер сама сделала свой выбор, — Поттер резко встал из-за стола. Ножки стула противно скрипнули по полу. Громкие шаги и скрип лестницы уже затихли, а Северус всё сидел неподвижно, уставившись в одну точку и переваривая услышанное. Он-то считал, что у Золотого мальчика действительно всё идеально. Друзья, любящая жена и куча детишек, высокая должность, уважение коллег. На деле же выходило, что он ведёт практически такую же жизнь, как у него самого. Что кроме работы, старого ворчливого домовика и горланящего портрета у него никого и нет. Об этом ли он мечтал, когда победил Тёмного Лорда и почувствовал наконец-то свою свободу и жизнь без угрозы смерти? Этого ли он заслужил? Снейп почувствовал странную горечь, понимая, что Поттер как никто заслужил счастья, практически отдав жизнь за магическую Британию, и меньше всех остальных он его получил. Впервые за долгое время зельевар пожалел о сказанном. Последний раз подобные чувства накрыли его, когда он назвал Лили грязнокровкой. Теперь же ситуация повторяется с её сыном. И он единственный человек, за исключением той же Эванс, перед кем хотелось извиниться.

Однако пересилить себя и подняться наверх, дойти до комнаты Поттера, постучать в дверь и извиниться перед открывшим её аврором он так и не смог. Весь день он прокручивал в голове слова извинения, который были до безумия сумбурны и косноязычны даже в мыслях, но так и не нашёл в себе силы сделать это.

Поттер, что удивительно, нашёл его первый. Северус сидел в гостиной рядом с ёлкой перед разожжённым камином и пытался читать трактат о ядах, но не смог осилить и страницы, постоянно мысленно возвращаясь к утреннему разговору. Аврор молча пересёк комнату, опустился в соседнее кресло и так же молча протянул Снейпу подарок, упакованный в зелёную бумагу и перевязанный серебристой лентой.

— Не знал, какие цвета тебе нравятся, поэтому решил остановиться на слизеринских, — Гарри держал подарок, а Снейп всё не мог найти в себе сил протянуть руку и принять его. Неловко, подрагивающей рукой он всё же забрал его и пристроил на коленях.

— Всегда ненавидел их. Слишком вычурно, слишком много их было вокруг на протяжении сначала семи лет, а после и ещё шестнадцати.

— Что ж, буду знать. В следующий раз выберу алый с золотом, — Гарри усмехнулся и иронично приподнял бровь. — Снейп, открывай, там не ядовитая гадюка, можешь не бояться. С тобой ни один аспид не сравнится в ядовитости.

— Польщён, Поттер, вашей оценкой моей одарённости, — подколка помогла справится с неловкостью и, успокоившись, Северус дёрнул ленту, развязывая бант. Он не привык к подаркам и совершенно не умел их принимать, каждый раз испытывая чувство неловкости и открытости. Упаковку он вскрывал аккуратно и неспешно, стараясь не порвать и растягивая момент. Она была кривовата и чуть помята, что говорило о том, что Поттер занимался ею сам. От этой мысли стало ещё более неловко, хотя, казалось, куда уж хуже. Наконец-то бумага была сдвинута в сторону, и Северус пробежался пальцами по резной деревянной шкатулке, украшенной извивающимися змеями. Немного полюбовавшись искусной работой, Снейп откинул крышку и завис. На тёмно-зелёном бархате лежал револьвер, ручка которого была украшена практически так же, как и шкатулка. Северус взял его в руку, наслаждаясь прохладным металлом и весом оружия.

— Я не приготовил вам подарка, Поттер, — слова благодарности застряли в горле, и это всё, что зельевар смог из себя выдавить. Подарок пришёлся ему по душе.

— Забудь, Снейп. Я дарил не для того, чтобы получить что-то взамен. Возможно, сегодня станет одним фанатом маггловского оружия больше, — он широко улыбнулся. Северус сейчас выглядел как ребёнок, которому на новый год подарили то, о чём он и мечтать не смел. Таким он зельевара ещё никогда не видел.

— Я бы хотел извиниться. Мне не стоило заводить тот разговор, — мужчина отложил подарок и посмотрел собеседнику в глаза. Пламя камина отбрасывало блики, и казалось, что вместо глаз у Поттера горящие изумруды. Это одновременно и завораживало, и выглядело дико.

— Забыли. Чувство такта у вас, змей, отбито не меньше чем у нас, — прежде, чем зельевар успел выдать очередную возмущённую тираду, Гарри продолжил. — Предлагаю отправиться на улицу. Как-никак, сегодня праздник, нравится нам это, или нет. Да и сидеть в четырёх стенах откровенно надоело.

Возражать Снейп не стал. Ему, привыкшему к затворничеству, подобное положение дел было привычно. И потому он совершенно не подумал, что Поттер может воспринимать иначе их безвылазное нахождение то в лаборатории, то в Блэк-хаусе. Перемещение аппарацией исключало нахождение на улице.

— Я буду готов через пятнадцать минут.





К удивлению Снейпа, Поттер позаботился даже о том, чтобы их не узнали. Когда мужчина спустился в холл, аврор уже ждал его с двумя фиалами со смутно знакомым зельем.

— Оборотное?

— Именно. И по волосу, для каждого из нас. Возраст и телосложение примерно схожи, так что привыкать к другому телу не придётся.

— И где же вы, позвольте спросить, одолжили их? — Снейп скептично изучил зелье на свет, после открыл флакон и принюхался. Судя по всему, зелье было хорошим.

— Кричера сгонял, ему не в первой. Да успокойся, Снейп. Ты сам зелья и готовил. Я ещё давненько закупился в твоей лавке. Сразу после того, как едва не траванулся бурдой, которую варят криворукие зельевары в министерстве. Скандал был знатный.

Успокоенный его словами, Северус принял один из флаконов, куда Поттер уже закинул волос. За собственное здоровье можно было теперь не опасаться. На вкус зелье было терпимым, приходилось пить и хуже, да и итог Снейпа устроил — выбранный домовиком объект был действительно схож с телосложением самого зельевара, поэтому проблем с координацией не предвиделось. Внешне же он стал выглядеть моложе на пару лет, глаза поголубели, а волосы укоротились и окрасились в тёмно-каштановый. Было… приемлемо. После того, как мужчина оглядел свою внешность, он повернулся к Поттеру. Тот теперь напоминал его личину, стал моложе лет на пять и обзавёлся копной длинных, до лопаток, волос, которые теперь старался пригладить.

— Что ж, сойдём за отца с сыном. Так нас вряд ли опознают, — непривычные ямочки на щёчках, появившиеся, когда паренёк улыбнулся, резанули глаз. — Отправляемся? Я знаю неплохой парк, с которого можно начать.

Снейп кивнул и протянул руку для парной аппарации, позволяя Поттеру вести.

Парк, в котором они оказались, сиял и переливался от множества гирлянд, источавших приятное золотистое свечение. Ими были украшены все деревья вдоль аллеи, по которой прогуливалось множество людей. Все они смеялись, веселились, и Снейп на мгновение почувствовал себя чужеродно.

— Не дрейфь, проф. Иногда и в люди выходить надо, — Поттер схватил его за руку и утянул в толпу. Поначалу разговор не клеился, и они молча шли по дороге. По пути попалась лавка с горячими напитками, и аврор купил им обоим по чашке горячего шоколада. Напиток заметно поднял настроение, и дальше прогулка пошла уже лучше — неспешно завязалась спокойная беседа обо всём и ни о чём. Снейп, неожиданно для себя самого, заговорил о Хогвартсе, о том, каким он был во времена его учёбы, о предметах, которые были безжалостно вырезаны министерством из учебного плана, и нехватка которых значительно сказалась на образованности последующих поколений. Поттер, узнавший, что среди них были введение в магический мир для магглорожденных (или, в его случае, маггловоспитанных), изучение магического мира и курс, посвящённый выбору профессии, был с ним согласен.

— Я ведь даже и не знал практически никаких профессий, когда выпускался из Хогвартса. Колдомедик, аврор, драконолог да преподаватель — вот и всё, что я знал. Задумываться о том, кто ещё есть, было некогда — экзамены пришлось сдавать в срочном порядке, навёрстывая всё за пару месяцев. Да и не представлял я себя кем-либо, кроме аврора. Кроме как воевать я ничего и не умею, — Поттер пожал плечами и раздражённо откинул в сторону длинную чёлку, которая никак не желала быть убранной. Он не сомневался, что Кричер из вредности выбрал ему такую личину. — А как тяжело было на первом курсе? Это же кошмар! Чувствуешь себя идиотом, когда не знаешь элементарных вещей. С тем же пером долго мучился, пока не понял, как им писать. В этом плане магглы куда практичнее, и давно пользуются ручками. И ведь никто не объяснил, что написание пером улучшает моторику, что положительно сказывается на пассах палочкой.

— Это элементарно, Поттер. Поэтому это никто и не объясняет.

— Это элементарно, когда ты уже об этом знаешь, Снейп. А когда тебе одиннадцать лет, и ты попал в новый мир, о котором и знать не знал, для тебя всё становится не элементарно, — Гарри закатил глаза. Сейчас и он мог бы назвать подобные знания элементарными, но он ещё помнил себя одиннадцатилетнего, и то недоумение, что вызывали у него многие вещи. Иногда своей старомодностью, иногда, наоборот, новизной.

Парк, хоть и большой, но был пройден довольно быстро, и они вышли на улицы маггловского Лондона. Северус остановился, рассматривая незнакомую местность. Всё вокруг мерцало и сияло от обилия рекламных изображений и вывесок, всё было ярко, маняще и настолько… празднично, что мужчина и сам невольно начинал проникаться этой атмосферой. Горечь прошлого отходила в сторону, освобождая место чему-то забытому, а возможно и чему-то новому. Тогда, в детстве, он не чувствовал этого простого спокойствия, которым он наслаждался сейчас. Зимний морозный воздух был свеж, щёки немного покалывало, но Снейп наслаждался каждым мгновением.

— Пойдём в бар? Мне надо согреться, — Поттер немного приплясывал на месте и растирал руки.

— Специально для таких, как вы, Поттер, были изобретены согревающие чары.

— Чары — не так интересно, как выпить чего-нибудь горячительного в хорошей компании, Снейп.

— Моя компания стала интересной? Поттер, вы не перестаёте удивлять меня.

— Ну, скажем так, в списке худших ты далеко не первый, — аврор подмигнул и первый двинулся к бару, который давно заприметил.

— Ваше хамство, Поттер, неискоренимо, — зельевар ворчал больше для виду, направляясь следом за Гарри, который сегодня принял роль ведущего. Мужчина не стал признаваться, что и сам был не прочь выпить чего-нибудь алкогольного и согреться.

Место, куда привёл их Поттер, выглядело неплохо. В баре было не слишком многолюдно, и маги выбрали дальний столик, где было потише. Музыка не раздражала, как и не слишком яркое освещение, а меню приятно радовало широким ассортиментом горячительного. Северус вынужден был признать, что вечер не так уж и плох.

Заказанная бутылка виски уже скоро оказалась на столе, как и лёгкие закуски, предусмотрительно выбранные Снейпом. Первый же глоток приятно обжёг горло, согревая его и спускаясь дальше. Мужчина ценил хороший алкоголь, и был удивлён, что магглы в этом оказались весьма хороши.

Первая бутылка закончилась весьма скоро, за ней последовала вторая. От общих тем перешли к более личным, действие высокоградусного напитка развязало язык даже зельевару.

— Почему рубиновая?

— Что? — Гарри перевёл на собеседника удивлённый взгляд, не сразу поняв, о чём речь. Тема была переведена слишком резко.

— Почему ваша форма рубинового цвета, Поттер? — особо медленно, выделяя каждое слово интонационно, повторил Снейп. Он, считая аврора пьяным и посмеиваясь над ним про себя, не заметил, как сам дошёл до той же кондиции. Сказывалось отсутствие еды в прошедшие сутки. Завтрак был испорчен разговором, а после он в столовой даже и не появлялся. Наверняка дал домовику лишний повод поворчать.

— Так я ж особенный, тебе ли не знать? — Гарри усмехнулся и потянулся за бутылкой. С сожалением отметив, что она закончилась, он подозвал официанта и попросил ещё одну. — На самом деле, тут несколько причин. Во-первых, чтобы меня отличать среди других авроров. Не раз и не два случалось так, что кого-то путали со мной, и маги, желавшие отомстить непосредственно мне, калечили невинных.

— Как благородно, Поттер. Как всегда, грудью на амбразуру и один на всех.

— Слабоумие и отвага, Снейп, слабоумие и отвага. Вторая причина не столь благородна и более прагматична — ночью эта мантия не так заметна, и в одиночных рейдах меньше шансов выдать себя. Кардинально сменить цвет мне запретили, как же, отличительный цвет доблестных стражей правопорядка. Но хоть в смене оттенка Кинг пошёл навстречу, признав доводы логичными.

— Поттер и логика — вещи несовместимые, — скорее по привычке сказал Снейп. Он уже признался хотя бы себе, что аврор умеет бывать и логичным.

— Так же, как ты, Снейп, и уживчивость. Однако смотри, слизеринский декан поддаётся приручению, — Гарри шало улыбнулся и снова наполнил им бокалы. — За сломанные стереотипы?

Снейп усмехнулся и отсалютовал ему бокалом.

— Ну, а что на счёт тебя, Снейп? Ты всё ещё любишь мою мать? — Гарри в упор смотрел на него, как будто ответ на это вопрос был самым важным в его жизни.

— Я всегда любил и буду любить её. Но не более, чем лучшего друга. Романтических чувств между нами никогда не было, — Северус не знал, почему вообще ответил на этот вопрос. Наверное, всё ещё испытывал чувство вины за утреннее происшествие. А может всему виной был алкоголь. Кто знает.

— И что же, ты всю жизнь был один?

— С чего такой пристальный интерес к моей жизни, Поттер? — в любое другое время зельевар бы уже поставил зарвавшегося мальчишку на место, но сейчас ему самому было интересно, к чему приведёт этот разговор.

— Да вот, смотрю на тебя, и думаю, что самое лучшее ты прое… кх, как раз-таки нет. Пропустил.

— А ты, Поттер? Тебе двадцать восемь, ты живёшь в старом склепе с полоумным домовиком.

— Согласен, не о том я мечтал, сидя в чулане под лестницей одиннадцать первых лет своей жизни, — Поттер задумчиво уставился в пустой стакан. Он и сам не знал, зачем завёл этот разговор. Вероятнее всего, просто хотел узнать мужчину получше, и не нашёл ничего умнее, чем спросить о матери.

— В чулане? — Снейп содрогнулся. Внутри зашевелилось нехорошее предчувствие.

— Ну да. Знаешь, тяжёлое детство, деревянные игрушки. Хотя, в моём случае, игрушек не было. Был единственный сломанный солдатик Дадли, которого я успел стащить до того, как тётка его выкинула. Спал я в чулане под лестницей, питался объедками, и впахивал хуже домового эльфа. И всё это было расплатой за то, что я — волшебник, о чём тётка знала с самого начала, — Поттер невесело улыбнулся и залпом опустошил стакан. Вспоминать это было больно даже спустя столько лет, будучи суровым одиноким мужиком под тридцать, держащим в страхе половину Лютного.

— Я всегда знал, что Петунья ненормальная, но чтобы настолько, — Снейп покачал головой и сжал пальцами переносицу. — Почему ты не рассказал Дамблдору, или МакГонагалл? Она была твоим деканом? — зельевар и сам не заметил, как перешёл на «ты». Рассказ Поттера выбил его из колеи.

— Ты думаешь, они не знали? — аврор скрестил руки на груди и вопросительно изогнул бровь. — Знаешь куда пришло моё первое письмо из Хогвартса? В чулан под лестницей. На конверте так и было написано. МакГонагалл не могла не знать. А если знала она — знал и Дамблдор. Знал, и не стал ничего делать. Его устраивал забитый зашуганный герой одного пророчества, который за ласку и доброе слово добровольно пойдёт на смерть.

Настолько циничного Поттера Северус ещё не знал. Каждое слово било наотмашь и отдавало такой злобой и ненавистью, что не будь Альбус мёртв, аврор собственноручно его бы прикончил — в этом зельевар не сомневался.

— Вот только сам он не дожил до момента славы. Риддл со своим крестражем значительно попортил ему планы, — злорадство так и сочилось из слов, добавляя мстительной ухмылке больше эффекта.

— За почившее начальство.

— За кукловодов, что б земля им не была пухом.

Сколько ещё было разных тостов наутро не вспомнит ни Поттер, ни Снейп. Единодушие, развязанные алкоголем языки и потребность выговорить всё накопившее привели к тому, что тремя бутылками они не ограничились. В момент, когда часы пробили полночь, они уже были на Гриммо, в обнимку повалившись на постель в спальне Снейпа и избавляя друг друга от одежды. Каждый пытался перенять главенство, оказавшись ведущим, но уже вскоре сам с удовольствием подчинялся чужим рукам, подставляясь ласке и наслаждаясь глубокими требовательными поцелуями. Всё, что было дальше, запомнилось обоим как сводящее с ума наслаждение. Снейп, который в сексе был не слишком искушён, впервые почувствовал, что удовольствие можно получать как в ведущей, так и в принимающей позиции. Поттер был чертовски красив, и его жадный взгляд вкупе с зацелованными губами и тренированным телом заводили не хуже афродизиака. Северус подобным похвастаться не мог, но, судя по тому, как страстно Поттер его целовал и как яростно брал, можно было сделать вывод, что этого и не требовалось. Уснули оба лишь под утро, вымотанные, но счастливые. Краем сознания Снейп уловил мелькнувшую мысль о том, что Рождество может быть неплохим.





Проснулся зельевар в гордом одиночестве. Поначалу ему показалось, что всё происходящее было выдумано затуманенным алкоголем сознанием, но боль в заднице дала понять, что секс с Поттером был реален. И его отсутствие в постели говорило о том, что тот сожалеет о содеянном. Жаворонком аврор не был, поднять его всегда было проблематично, что тоже говорило в пользу того, что он попросту сбежал. Волна гнева и ярости поднялась в душе. И направлена она была не только на Поттера, который более чем заслужил презрение Снейпа в очередной раз, но и на самого себя. Сколько раз мужчина обжигался, распахнув перед кем-то душу и после восстанавливая её по кускам после очередного предательства. Порой хотелось расколоть её на части, как и Тёмный Лорд, и распрятать их по разным местам. Вовсе не для того, чтобы достичь бессмертия, а чтобы больше ничего не чувствовать.

Он знал, что нельзя доверять Поттеру. Знал, что доверие и нормальные отношения между ними невозможны. Но голос разума был заткнут. Слишком сильно аврор напомнил ему самого себя, слишком остро он снова почувствовал желание быть понятым хоть кем-либо.

Почувствовал.

Мужчина морщился и шипел, пытаясь соскрести себя с кровати. Голова гудела, тошнота волнами накатывала, и на фоне всего этого ярко выделялась ноющая боль в заднице. Едва доползя до ванной, Снейп возблагодарил собственную предусмотрительность: в личной аптечке нашлись и антипохмельное, и заживляющее. Кое-как приведя себя в порядок, мужчина долго думал, спускаться ему в столовую, или привычно проигнорировать чувство голода и запереться в лаборатории, захватив с собой тетради с исследовательскими записями. Вспомнив о Поттере, который наверняка сидит в гостиной, куда и придётся идти за ними, Снейп снова разозлился. Пытаясь взять под контроль свои эмоции и натянуть на лицо маску вежливой отстранённости, он направился вниз. Удалось ему это с огромным трудом. Думать почему — не хотелось.

Аврор в кресле перед камином, едва не расплывшись в нём и сместив вес с задницы. Судя по его лицу — в доме не водилось ни антипохмельное, ни заживляющие. Мелочное чувство злорадства не принесло ожидаемого удовлетворения.

— Доброе утро, — Поттер повернулся в его сторону и улыбнулся сквозь зубы.

Доброе утро. Просто «доброе утро». Как будто ничего не было. Как будто не он вчера стонал под зельеваром, как будто не он ласкал его как в последний раз, как будто не он…

Не думать.

Северус не удостоил его ответа, сцапал тетради и вылетел из комнаты, буквально рванув в сторону лаборатории.

Он решительно не понимал, почему побег Поттера из постели вызвал в его душе такую бурю. Почему было так чертовски больно? Неужели он надеялся на что-то? Могло ли между ними быть хоть что-то? Решительно нет! Снейп никогда не потерпит его рядом с собой. Такого раздражающего, такого шумного, такого наглого, такого понимающего.

Твою мать.

Склянка с каким-то зельем полетела в стену, разлетаясь на осколки. Как когда-то разбилась банка с сушёными тараканами, которую мужчина кинул в заносчивого гриффиндорца, посмевшего влезть в его жизнь.

Он посмел сделать это уже дважды.

Северус опёрся руками о стол, загнанно дыша. Чёртов Поттер, из-за него всё снова наперекосяк. И этот его взгляд в гостиной. Пустой, холодный, без привычного задора и строптивости. Чувствовал ли он сейчас то же самое, что чувствовал Снейп? Мог ли он это чувствовать?

— Конечно нет! — в порыве ярости мужчина смёл со стола всё, что было. Жалобно звякнула чернильница, зашуршали листы пергамента.

Он больше не мог оставаться в этом доме. Он не сможет чувствовать себя здесь спокойно, мысли о Поттере будут кружить и не давать покоя. Впервые в жизни Снейпу хотелось бежать, без оглядки, без стыда. Просто бежать, чтобы хоть где-то почувствовать себя в безопасности.

Зельевар пролетел вверх по лестнице, направляясь в холл. Чуть замешкался, затормозив у двери, чтобы накинуть мантию, потянулся к ручке.

— Куда ты собрался? — кто бы сомневался. Поттер.

— Я ухожу. Не смею больше досаждать своим присутствием, — зельевар окатил мальчишку презрительным взглядом, но тот даже не обратил на это внимания. Как и всегда. Заносчивый, высокомерный. Такой же, как и отец. Как же он ненавидел всех Поттеров.

— Снейп, ты головой ударился? — аврор поковылял к нему, сжимая в руках револьвер. Видимо, только что с «полигона», как он в шутку называл свою тренировочную комнату.

— Отнюдь, Поттер. Напротив, в голове всё прояснилось. Прощайте, — дверь жалобно скрипнула, прежде чем выпустить мужчину на мороз. Он слетел со ступеней и быстрым шагом направился в сторону неприметного тупичка, откуда можно было незаметно аппарировать. Привилегий перемещаться из дома Поттер ему не предоставил.

— Снейп, немедленно верни свою задницу в дом, — Поттер был зол не на шутку. Он сбежал по ступеням следом за зельеваром и схватил его за руку, разворачивая лицом к себе. — Слушай сюда…

Алый луч пронёсся в сантиметрах от его уха. Инстинкты аврора сработали раньше, чем он всё осознал — Гарри толкнул Снейпа за ближайшее дерево, сам же спрятался за соседнее.

— Снейп… — он осёкся, глядя как тот держится за окровавленную руку. Снег под ним уже окрасился в алый. — Где палочка?

— Отлетела куда-то туда, — мужчина неопределённо махнул в сторону сугробов и тяжело привалился к дереву.

— Твою ж, — Гарри сжал рукоять револьвера. Нападавших, судя по всему, было немного. Но и он, и Снейп, были без палочек. Свою он оставил в тренировочном зале, и даже не подумал взять с собой, направляясь за мужчиной. На оружие надежды мало, пока нападавшие под чарами невидимости. Поттер даже не мог предположить, сколько их. Оставалось надеяться, что они подставятся первыми. Приложив палец к губам, призывая к молчанию, и дождавшись ответного кивка, Гарри распластался по дереву. Шанс, что враги так глупо подставятся, был один на миллион. Но судьба в очередной раз не отвернулась от своего любимчика.

Спустя минут пятнадцать, в течение которых Поттер напряжённо вслушивался в окружавшие их звуки, ему повезло вычленить среди шума маггловских улиц едва заметный скрип снега. Судя по всему, нападавшие заходили с обеих сторон, и их было всего двое. Видимо, не стали сидеть здесь все вместе, не рассчитывая выловить Снейпа тут. Гарри взвёл курок. Тихий щелчок дал старт нападению.

Тот, что был справа, налетел на аврора, но громкий выстрел заставил его отступить на пару шагов и осесть на землю, руками пытаясь заткнуть рану. Дезиллюминационные чары спали, позволяя увидеть ошарашенное лицо мага. Поттер, не церемонясь, ударил его по голове и развернулся в сторону Снейпа. К его горлу была приставлена палочка, а маг, ухвативший его за волосы и удерживавший на месте, самодовольно ухмылялся.

— Ну же, Поттер, бросай свою игрушку. Ты же не хочешь, чтобы я убил твоего дражайшего профессора на месте? — он вдавил кончик палочки в шею, заставляя зельевара поморщиться и выругаться. Судя по всему, брань была направлена в сторону наёмника — тот разом помрачнел и растерял всю радость. — Заткнись. Удача отвернулась от тебя. Давай, Поттер, поторапливайся. Я уже замёрз как собака.

Гарри опустил руку, приняв покорный вид, чем заслужил обвиняющий взгляд Снейпа. Наёмник сразу же расслабился и позволил себе ослабить хватку на палочке, чем аврор и воспользовался — пуля чиркнула Снейпа по уху и влетела тому в лоб.

Северус, ослабленный после ночи и полученной раны, упал следом за убитым, который так и не выпустил его из захвата. Гарри приблизился, помогая встать и потащил его в дом.

— Ты идиот, проф. Гриффиндурщина передаётся половым путём? В следующий раз буду предохраняться, нечего заразу в массы передавать, — Поттер шипел и плевался ядом, практически волоча мужчину. Скинув его на диване в гостиной, он направился за зельями, по пути отправив патронус начальству. У прилетевшей с ответом рыси едва пар из ушей не шёл от злости.





Оставшиеся до заседания дни Снейп провёл на Гриммо, вняв голосу разума, а не туманящим его чувствам. Один раз пошёл у них на поводу, и едва не погиб.

С Поттером они, по молчаливой договорённости, делали вид, что не замечают друг друга. Обоих, казалось, это устраивает. Но только казалось.

Гарри, проснувшись утром в одной кровати с мужчиной, был напуган и потерян. За столько лет, он уже и забыл, что значит чувствовать, что значит испытывать яркие, чистые, ничем не замутнённые эмоции, и его это напугало. Больше всего он боялся снова стать глупым, наивным и ведомым, таким, каким он был раньше, не замечая манипуляторства, лжи и предательств. Ещё страшнее для него было то, что пробудил в нём это всё Снейп. Зная мужчину, он запросто мог растоптать его, и в этот раз, впервые за долгие месяцы, ядовитые слова попали бы в благодатную почву, а не разбились бы о броню бездушности.

Аврор попросту сбежал, не обращая внимание на отвратительное самочувствие, и даже не подумал о зельях, которыми шкаф в его ванной был забит под завязку. С его образом жизни не иметь запаса на все случаи было кощунственно. Мысли о случившемся занимали его больше всего остального, и он мучительно пытался понять, что же делать дальше. Он не мог дать себе внятного ответа на вопрос, а как, собственно, он относится к тому, что было ночью. Понравилось ли ему? Хотел бы он когда-либо это повторить? Хотел ли он Снейпа? Эту язвительную, ядовитую гадину, которая бросается на всех, кто попадается ему на глаза. Мужчину, общение с которым напоминало хождение по минному полю, где каждый неверный шаг смерти подобен? По всему выходило, что да, хотел. Аврор давно понял, что он является адреналиновым маньяком. Привыкнув жить как на пороховой бочке, после победы над Риддлом ему стало не хватать чувства опасности и острых ощущений. Именно поэтому он подался в аврорат, именно поэтому ввязывался в самые опасные задания, именно поэтому вытребовал у Кинга себе отдельную форму и поэтому же увлёкся огнестрельным оружием. Ему необходимо было постоянно испытывать адреналин, и Снейп, как никто, мог ему помочь с этим. Но решить и осознать — разные вещи.

Гарри и не подумал, что своим побегом нанесёт Снейпу оскорбление. Скорее он считал, что мужчина с удовольствием поддержит вид, что ничего не было. Но вместо этого тот взбесился, как мантикора во время гона, и сорвался из дома, подставив их обоих. Поттер впервые застрелил человека, практически хладнокровно, не в горячке боя, и его до сих пор потряхивало. Спасало лишь то, что Снейп жив. Значит, всё было не зря. Осталось пережить несколько дней.

Каждый из них двоих чувствовал эту удушающую тяжёлую атмосферу, повисшую на Гриммо. Даже Кричер старался иной раз не попадаться на глаза, чувствуя себя не в своей тарелке. Дни, которые раньше пролетали незаметно, занятые работой, сейчас тянулись. Будто время замедлило ход в издевательство над ними.

Тридцатое число, несмотря на болезненное ожидание, наступило внезапно. Снейп, волновавшийся с самого утра, тут же взял эмоции под контроль, когда они с Поттером встретились перед камином. Аврор обязан был проводить его в зал заседаний, а после они распрощаются и вздохнут свободно. Больше не будет воспоминаний, не будет болезненных раздумий, не будет душевных метаний. Оба были в этом уверены.

Поттер даже не взглянул на него, когда они вышли из камина в министерстве, ни разу не окинул взглядом пока направлялись на слушание, не попрощался и в зале суда, когда довёл Снейпа до мест, отведённых свидетелям, после чего направился в противоположный конец зала.

Всё заседание прошло для зельевара как в тумане. На вопросы он отвечал быстро и чётко, тем не менее, мысленно находясь в другом месте. Допрос под сывороткой правды прошёл без сучка, без задоринки, захлопнув для экс-пожирателей крышку гроба и присыпав его землёй. Суд единогласно вынес обвинительный приговор и отправил ублюдков в Азкабан. Но Снейп не испытывал по этому поводу ни капли радости. Всё снова стало обыденным, размеренным. Пресным. Мужчина снова окунулся в свою привычную жизнь, нацепив панцирь из отчуждённости и безэмоциональности, и почувствовал себя непривычно и чужеродно.

Чёртов Поттер даже здесь умудрился подгадить.

Гарри, мать его, Поттер, снова занимал все его мысли.

Знакомый рывок аппарации заставил Северуса очнуться, вынырнув из затягивающих будто в трясину мыслей. Его переместили в какой-то заброшенный дом, тут же отшвырнув к стене и приложив петрификусом. Злость на самого себя вытеснила нахлынувшее было чувство паники. Никогда он ещё настолько не терял бдительность, и это бесило до невозможности.

— Экспелиармус! — палочка выскользнула из кармана Снейпа и прилетела в руки очередного наёмника. Этот, судя по всему, был глуп, потому как работал один. — Вот ты и попался, Снейп! Сумма за тебя увеличена вдвое, ты просто лакомый кусочек. Как же мне повезло!

Зельевар чувствовал, что слабенький петрификус уже начал спадать — напавший на него маг был среднячком по силе. Тем обиднее для собственного самолюбия было попасться в руки именно этому индивидууму.

— Я не буду убивать тебя сразу, нет. Я сначала тебе припомню все годы издевательств надо мной, Снейп. Знаешь, ты был моих худшим кошмаром в Хогвартсе, — парень кипел от злости, палочка в его пальцах подрагивала. Северус, как ни старался, узнать его не мог. Видимо, студентом он был совершенно бездарным. — Я буду пытать тебя!

Он, видимо, полностью в себе уверен — даже не попытался накинуть поверх инкарцеро или обновить сковывающее, пока вещал о своих планах. Тем лучше было для Снейпа. Почувствовал, что тело снова в его власти, он дёрнулся, вскочил на ноги и кинулся на похитителя. Зельевар недооценил его, и понял это сразу, как в бок прилетело режущее. Столько травм, как за последние месяцы, он не получал даже на аудиенциях у Тёмного Лорда. Злость на себя, на ситуацию, на Поттера, на весь мир, перевесила, и Снейп, увернувшись от очередного проклятья, которыми этот юнец кидал в него без разбора, выхватил подаренный Поттером револьвер и выстрелил не целясь. Похититель задёргался, хрипя и хватаясь за горло, повалился на пол и вскоре вскрикнул последний раз и затих, а мужчина безмолвно смотрел на растекающееся по полу кровавое пятно. Пуля прошла через шею, задев сонную артерию.

— Кингсли, снова было нападение. Самозащита. Надо опознать нападавшего и прибраться.

Патронус исчез, а Северус устало сполз по стене. Он с трудом осознал всё произошедшее и растерянно взглянул на оружие в руке. Не только заседание прошло как в тумане. Он совершенно не помнил, когда положил его в карман мантии, и, что важно, зачем? Неужели чувствовал, что пригодится?

С трудом заставив взять себя в руки и оторвавшись от пола, зельевар полез в карман убитого им мага за своей палочкой. Рысь Шеклболта мягко приземлилась перед ним и грозно прорычала с нотками паники в голосе:

— Снейп, вы там с ума все что ли посходили? Да весь аврорат уже только на вас двоих работает! Тебя Поттер покусал?

— Отымел он меня, — проворчал мужчина и отправил ответный патронус с координатами. И лишь дома, у камина, когда Северус переваривал всё произошедшее, он понял, что его лань сменилась на змею.





Тридцать первое декабря прошло для Снейпа в судорожном метании по дому в попытках найти себе место. Не было его в тёплой уютной постели, где он мог позволить себе наконец-то спокойно отлежаться и отдохнуть от сумасшедшей гонки на выживание. Не было его и в лаборатории, где простаивали новые эксперименты. Не было его и в кресле с бутылкой виски в обнимку. Всё было не так.

Впервые в жизни Снейпу добровольно хотелось украсить свой дом и встретить праздник как положено. Не став утруждать себя походом по магазинам, он просто трансфигурировал себе ёлку с игрушками и гирляндой, надеясь, что её хватит хотя бы на сутки.

Лучше не стало.

Половину бутылки и час спустя, Снейп понял, что дело было не в ёлке, не в игрушках, и даже не в гирляндах.

Дело было в чёртовом Поттере.

Мужчине не хватало его наглости, его своенравности, не хватало непривычного отсутствия пиетета перед ним. Поттер стал первым за много лет, кто принимал его таким, какой он есть, без осуждения, шепотков за спиной и ненависти. Он смог вытащить его на свет, дал самому зельевару узнать себя, посмотреть на то, кем он является. Он позволил ему быть самим собой, и не тяготился его компанией. Так же, как и Снейп перестал тяготиться им.

Поттера хотелось видеть рядом, хотелось слышать, хотелось спорить с ним до сорванного голоса и раздражающей победной ухмылки в те моменты, когда аврор оказывался прав. Хотелось снова делить с ним уютные вечера в гостиной у камина, когда тишина не была гнетущей и Снейп, к собственному удивлению, чувствовал себя умиротворённым.

Поттер был ему нужен.

Выпив ещё для храбрости, Северус захватил тёплую мантию и отправился в антикварный магазин. В праздники было невежливо приходить без подарка.

Уже позже, стоя на крыльце Блэк-хауса и пытаясь заставить себя постучать, зельевар всячески убеждал себя не сбегать. Было страшно пытаться добровольно довериться кому-то, после стольких предательств и боли, после всего, что он пережил. Было страшно постучать в эту дверь, поймать взгляд зелёных глаз и понять, что ты здесь лишний.

Дверь, не дождавшись, пока в неё постучат, открылась сама, явив хозяина дома.

— Долго ещё будешь стоять, Снейп? — наглая ухмылка и лукавый прищур прогнали все сомнения прочь. Одним шагом переступив порог, Северус захлопнул за собой дверь и впихнул подарок в руки аврора.

— Что ты... — договорить ему зельевар не дал.

— Подожди.

Он взмахнул палочкой, и наколдовал над ними омелу.

— Вот теперь можно и продолжить.

Прижимая подарок к груди одной рукой, второй Гарри вцепился в неистово целующего его Снейпа, пока омела над ними продолжала распускаться и тянуть свои веточки во все стороны.