Наваждение

— Минус десять баллов Гриффиндору, Поттер, за ваше опоздание, — Снейп лишь мельком на него взглянул, тут же вернув своё внимание Лонгботтому, которого отчитывал ранее.

— Но… — Гарри был крайне возмущён.

— Что, Поттер, мало тебе десяти баллов. Так давай, продолжай, помоги Слизерину обойти ваш львятник в соревновании факультетов, — издевательски пропел Малфой, входя следом в класс. Тот самый Малфой, из-за которого Гарри и опоздал. Тот самый Малфой, которому Снейп даже ничего не сказал за это. Тот самый Малфой, который не давал Гарри покоя долгие месяцы, как во сне, так и наяву.

— Иди ты… — договорить ему не дали.

— Минус двадцать баллов за лишние разговоры. А не успеете приготовить зелье к концу урока — лишитесь ещё пятидесяти. Вам ясно, мистер Поттер? — последние слова зельевар буквально выплюнул.

Снейп, волею свой предусмотрительности (а может и паранойи, кто его знает?), спасся от укуса волдемортовой змеюки припасёнными в складках бессменной учительской мантии зельями. Уж кем-кем, а глупцом его назвать было нельзя, и ни на один визит к начальству он не приходил без антидота к змеиному яду. Но даже близкая смерть и освобождение от ненавистного начальника в лице Риддла не сделали характер Снейпа более терпимым. То ли он просто привык к такой манере общения и не знал, как вести себя иначе, то ли просто не хотел ничего менять, но факт оставался фактом — к Гарри он цеплялся всё так же часто, и, порой, абсолютно необоснованно.

Малфой ухмыльнулся, услышав слова декана. Место за своим столом он уже занял и ставил котёл на огонь. Поттер уныло поплёлся следом. С самого начала года профессор изъявил желание, чтобы двое враждующих студентов работали совместно. Видимо, надеялся на лишние поводы прицепиться к Гарри. Что ему и удавалось сделать почти на каждом уроке — спокойно работать в паре с Малфоем получалось крайне редко. Вот только дело было не в застарелой неприязни, как думали окружающие. Абсолютно не в ней.

Гарри влюбился.

Влюбился в этого блондинистого засранца, который изводил его с самого первого курса своими подколками и подначками. Гарри и сам не понял, когда начал относиться к Драко иначе. Возможно это началось ещё с самого начала шестого курса, когда Малфой напоминал собственную бледную тень, вечно напряжённый, будто готовый в любой момент дать кому-то отпор. Временами казалось, что в глубине его глаз плещется страх, а иногда там весьма ощутимо была заметна обречённость. Заметил эти изменения в его поведении Гарри сразу и предложил друзьям пошпионить за недругом, но тем вскоре надоела бессмысленная слежка, которая не дала никаких новых сведений. Поттер же, уверенный в своей правоте, прекращать шпионскую деятельность не спешил. Он, будто одержимый, следовал за Драко везде — в туалет, в библиотеку, на улицу, даже в Выручай-комнату проник, наблюдая, как Малфой безуспешно пытался что-то сделать со старым шкафом. Всё чаще тот не сдерживал собственных эмоций, оставаясь наедине с собой. Он сетовал на судьбу, проклинал отца, из-за которого на его руке появилось чёртово клеймо, проклинал Волдеморта, из-за которого весь его привычный мир был разрушен. Доходило до того, что он в гневе крушил барахло, которого было вдоволь в помещении, куда их приводила Выручай-комната. Гарри не вмешивался, не зная, как отреагирует Малфой, но ему становилось неимоверно жалко слизеринца. Тот был похож на загнанного зверька, у которого не было выбора. Из обрывчатых фраз гриффиндорец понял, что ему дали какое-то поручение, за невыполнение которого была только смерть. Такого и врагу не пожелаешь.

А потом была стычка в туалете, где Малфой, исполосованный глубокими ранами заклинанием, которое Гарри бездумно бросил в него, был на грани жизни и смерти. Поттер в ужасе смотрел на то, как из него, вместе с кровью, уходит жизнь. Его будто парализовало, не было сил ни бежать за помощью, ни просто позвать кого-то. Откуда возник Снейп — Гарри не знал, да и знать не хотел. Он просто был ему безмерно благодарен за то, что тот спас его от непоправимой ошибки и не дал кому-то погибнуть по его вине.

В дальнейшем слизеринец будто избегал Гарри, и тот никак не мог понять почему. В то, что Малфой настолько испугался случившегося, гриффиндорец
не верил — пусть тот и не слыл храбрецом, но и трусливо не бегал от всего, что было ему неприятно или пугало. Но времени на то, чтобы разобраться в этом, не оказалось — до конца учебного года оставалось совсем немного, и слежку пришлось прекратить, иначе, вполне вероятно, Гарри завалил бы все экзамены — слишком наплевательски он относился к учёбе в тот год. А седьмой курс, во время которого Поттер планировал со всем разобраться, принёс новые сюрпризы в виде внепланового бегства и поисков крестражей.

В тот день, когда их поймали егеря, Гарри и думать не мог ни о чём, кроме того, как спасти друзей. На себе он давно поставил крест, понимая, что войну ему, скорее всего, не пережить. Но всё это вылетело из головы, стоило ему увидеть Драко. Тот, несмотря на изуродованное заклинанием Гермионы лицо, узнал его. Узнал, и не выдал их, сказав, что не знает пленников. А позже, рискуя собой, ещё и впихнул в руку Поттера волшебную палочку. Гадать над мотивами слизеринца не было времени — Гарри с друзьями едва удалось скрыться, но мысли его остались там, рядом с Драко, который с тоской и примесью ещё чего-то, что Гарри определить не смог, смотрел на то, как они сбегают.

Гарри и раньше во время скитаний частенько вспоминал Драко, испытывая при этом какие-то тоскливое чувство и желание увидеть его, убедиться, что с ним всё в порядке, но после той короткой встречи это стало буквально наваждением. Не проходило и часа, чтобы он не вспоминал о Малфое. А сны стали представлять собой скомканные образы из воспоминаний о Драко: он, весь в крови, на залитом водой полу; он, со страхом смотрящий на Гарри, и протягивающий палочку; он, в порыве злости раскидывающий поломанные стулья и гору хлама; он, он, он… Находиться с Роном и Гермионой становилось тяжелее с каждым днём — Гарри было невыносимо смотреть на то, что они вместе, понимая, что он лишён возможности быть с человеком, который ему дорог. Задумываться над тем, дорог ли ему сам Гарри, не хотелось. Надежда, вспыхнувшая при мысли о том, что Драко пытался ему помочь, сильно при этом рискуя, ярко вспыхнула, буквально грея душу Гарри. Но липкая паутина безысходности поглотила её, задавив тем, что Поттер мог просто-напросто всё себе придумать.

Битва за Хогвартс далась Гарри тяжело. Зная, что Драко непременно окажется по другую сторону баррикад, Поттер молился о том, чтобы тот не пострадал. Столкновение в Выручай-комнате заставило его чуть не задохнуться от ужаса, когда он увидел Малфоя, со всех сторон окружённого Адским Пламенем. Возмущения друга по поводу того, что на тот свет слизеринцам и дорога, были проигнорированы, и Гарри, ничуть не сомневаясь в правильности своего решения, кинулся в самое пекло, вытаскивая ставшего ему дорогим человека буквально из огненной пасти. То чувство, которое он ощутил от крепких объятий рук Драко, буквально вжавшегося в его спину, он запомнил надолго.

Воспоминания Снейпа о том, что Гарри должен добровольно умереть, не вызвали возмущения или желания молить о жизни. Поттер устал. Просто устал терять друзей, устал быть начеку, устал бояться услышать о их смерти. А уж мысли о том, что взаимности ему от Драко наверняка не ждать, заставляли ехидно ухмыляться.

«Хоть какая-то польза от смерти будет — все переживания умрут там же».

Но судьба вновь показала своё извращённое чувство юмора — Риддл, убивший свой крестраж в Поттере, так и не восстал — видимо воссозданное тело исчерпало свои возможности, а последняя восьмая часть души не выдержала уничтожения остальных. Как позже выяснилось, Невиллу удалось прикончить Нагайну почти сразу, как они с Гарри распрощались у кромки Запретного леса — ползучая тварь решила поохотиться на нерадивых студентов, но наткнулась на меч Гриффиндора. Фоукс, как и пять лет назад, помог представителю факультета Годрика, передав меч в руки того, кто нуждался в помощи. Главный завет Хогвартса не был нарушен.

— Поттер, долго в облаках витать будешь? Или я за тебя всё зелье варить должен? — злобно прошипел Малфой, с силой пихая Гарри локтем в бок. Гриффиндорец промолчал, но к процессу подключился. Переведя взгляд на доску, он понял, что пора было девяносто девять раз помешать против часовой стрелки, а после три раза по часовой.

— Что за думы одолевают нашего Мальчика-который-снова-выжил? — растягивая слова в своей излюбленной манере шептал Драко, пока Гарри помешивал зелье. Сейчас оно было непривлекательного сизого цвета. — Думаешь, какие ещё подвиги совершить?

…Сорок пять, сорок шесть, сорок семь…

— Или, быть может, снова будешь пользоваться своими привилегиями Избранного и народного Героя, нарушая правила Хогвартса? — не унимался слизеринец, не забывая нарезать ингредиенты, аккуратно орудуя серебряным ножом.

… Семьдесят девять, восемьдесят, восемьдесят один…

— Признайся, Поттер, тебе ведь нравится, как на тебя девчонки вешаются. Не поверю, чтобы ты не пользовался своим положением. Дурочка Браун уже давно всем растрепала, что вы трахались едва ли не посреди коридора — так вам не терпелось, — Малфой усмехался. Вот только во взгляде не было и капли смеха. Он напряжённо смотрел на Поттера, наблюдая за его реакцией.

… Девяносто два, девяносто три, девяносто четыре…

— Молчание знак согласия, да, Потти? — это прозвище Драко не вспоминал со времён курса третьего, но сейчас, таким образом, надеялся вызвать хоть какой-то отклик у Поттера, который невозмутимо продолжал помешивать зелье. Когда тот сделал финальные три оборота по часовой стрелке, слизеринец всё же дождался ответа.

— К чему такие расспросы, Малфой? Неужели ревнуешь? Желаешь занять её место? — Гарри почти вплотную приблизился к нему, буквально прошептав последние слова, приправив их очаровывающей улыбкой. Вопрос больше походил на провокацию.

— Я? — Драко не знал, что и ответить. Он ожидал криков, ожидал гневных высказываний, проклятий, в конце концов, но никак не того, что с ним будут заигрывать. Ведь именно так и воспринималось поведение Поттера, который сейчас нахально смотрел на него.

— Ну, а кто ещё? Судя по всему, именно тебе моя задница покоя не даёт, — Гарри похабно улыбнулся. Он устал строить догадки, и решил пойти ва-банк.

— Поттер, ты слишком много о себе возомнил! Ты мерзкий и отвратительный, насквозь лживый гриффиндорец, у которого нет и доли того, что тебе приписывают как герою. Ты ни на что не способен, кроме как быть неудачником. И не надо думать, что ты хоть немного интересен мне. Меня воротит от тебя так же, как и от этого зелья, которое воняет, как и ты, — Драко судорожно придумывал оскорбления, пытаясь задеть Гарри побольнее. Он боялся выдать свои чувства, которых не стыдился, но опасался. Он был уверен, что Поттер ненавидит его, и даже не взглянет в его сторону. Так что оставалось только сделать пропасть между ними как можно шире, чтобы не было так больно находиться так близко, и одновременно так далеко.

Брошенные Малфоем слова больно резанули по сердцу. С возвращением в школу Гарри надеялся, что сможет наладить хоть какие-то отношения с Малфоем, а там, быть может, отношения можно будет перевести и на другой, более личный уровень. Но, судя по всему, этому не бывать.

— Как я? Нет, Хорёк, скорее уж оно воняет как ты, заносчивый ты уб…

— Напомните мне, а заодно и мистеру Лонгботтому, какое зелье мы сегодня готовим, — громкий голос профессора зельеварения прервал их обмен любезностями.

— Амортенцию, сэр, — Гермиона, вернувшись к занятиям, снова чувствовала себя в своей тарелке и продолжала показывать свои обширные познания по поводу и без.

— Будьте так любезны, мисс Грейнджер, — ядовито произнёс Снейп, недовольный, что гриффиндорка в очередной раз влезла без разрешения на ответ, — напомните своему товарищу, как выглядит идеально сваренное зелье и какие его характерные особенности.

— Готовое зелье имеет перламутровый блеск на поверхности, пар над которой закручивается спиралью. И запах… Для каждого он свой. Тот, который нравится больше всего. У меня это…

— Достаточно, мисс Грейнджер, ваши предпочтения нас не интересуют, — оборвал её Снейп, переключая внимание на Невилла. — Вы слышали, мистер Лонгботтом? До сих пор считаете, что ваше тёмно-болотного цвета зелье, от которого несёт тухлятиной, что, уверяю, не мой любимый запах, сварено правильно? — Невилл сидел весь красный и отрицательно мотал головой. — Отвечайте!

— Нет, сэр.

— Двадцать баллов с Гриффиндора за поставленные под сомнения слова педагога. Продолжайте, у вас меньше десяти минут.

Гарри, оторвавшись от выглядевшего подавленным Невилла, перевёл взгляд на Малфоя. Собравшись было продолжить высказывать всё, что о нём думает, Гарри обратил внимание, что тот настороженно на него смотрит. Настороженно, но вместе с тем будто с надеждой. Не понимая, что происходит, Гарри перевёл взгляд на зелье. Идеально сваренное зелье с перламутровой поверхностью и спиралевидными завитками пара. Понимание того, что так поразило Драко, появилось в его голове как гром среди ясного неба. Он признался, что зелье для него пахнет так же, как и Малфой. И тот, судя по всему, догадался о причинах подобного высказывания. Поттер, делавший вид, что ничего не произошло, разливал по склянкам готовое зелье, когда его рука замерла, так и не донеся черпак. Драко ведь тоже сказал, что зелье для него пахнет как он, Гарри. Неужели?..

Гарри кинул взгляд на Драко, но тот, поняв, что его поймали на разглядывании, быстро отвёл глаза. И потому не заметил, как хищно улыбнулся гриффиндорец, решивший, что пора действовать активно. Тем более, что его чувства оказались взаимны.

Следующий месяц превратился для них в игру, где Драко усиленно прятался, а Гарри пытался его найти. Малфой, понимая, что от него хочет Поттер, никак не мог решиться на встречу с ним, пусть и сам втайне мечтал об этом. Не отпускала мысль, что зелье пахло для Гарри иначе, а тот просто ответил Драко той же грубостью, что получил сам. Следовательно, ни о какой взаимности чувств не могло быть и речи, и Поттер ищет встречи с ним по другой причине. Вот и на занятиях делал вид, что гриффиндорца не существует, игнорируя его слова, а в свободное от занятий время отсиживался в гостиной факультета или в покоях декана. Снейп, не привыкший лезть в чужую жизнь, даже если это касалось близких ему людей, с расспросами не приставал, позволяя Малфою прятаться.

Гарри, поначалу пытавшийся отыскать Драко своими силами, в итоге плюнул, и прибегнул к карте Мародёров. Но особо она ему в этом не помогла — Малфой всё время отсиживался в своей спальне или у декана. Заводить разговор с ним на слизеринской территории не хотелось — мало ли кто посторонний услышит, со змеюк станется напихать везде прослушек, но по окончанию шестой недели Гарри плюнул, схватил мантию-невидимку и стал практически денно и нощно сторожить коридор, ведущий к личным комнатам Снейпа. Но то ли Малфой будто чувствовал слежку, которая напоминала Гарри охоту на дичь, то ли по совпадению — но Снейп постоянно провожал его до слизеринской гостиной. Но упорство сделало своё дело — в один из дней Северус, исполняя возложенные на него обязательства, отправился патрулировать коридоры школы, в то время как Драко, если верить карте, остался в комнатах декана. Но Гарри не долго пришлось ждать: вскоре его «улов» решил отправиться к себе, чем гриффиндорец и воспользовался. Втащив не понимающего ничего Малфоя в ближайший класс, Гарри зашёл следом и запечатал дверь чарами.

— Что? Поттер, ты? — Гарри, скинувший мантию невидимку, откинул её в сторону и с довольной улыбкой приближался к Малфою. — Что тебе надо?

— А сам как думаешь? — следуя за отступавшим от него Драко, который в конечном итоге упёрся в стену, гриффиндорец встал почти вплотную к нему. Блондин тяжело дышал, не сводя с него напряжённого взгляда.

— Я хочу, чтобы ты ушёл, — слова прозвучали крайне неуверенно.

— Врёшь, — ничуть в этом не сомневаясь, сказал Гарри, приблизившись к лицу Драко так, что их губы практически соприкасались.

— Вру, — Малфой первый не выдержал и подался вперёд, неуверенно целуя Поттера. Но поняв, что его не собираются отталкивать, вцепился в его плечи и усилил напор, пропихивая свой язык в его рот. Оба парня наслаждались первым, таким сладким поцелуем, растягивая это мгновение как можно дольше. Они будто знакомились друг с другом, изучали, переходя от неспешных, робких поцелуев к более требовательным и грубым.

— Ты моё наваждение, — прохрипел Поттер, с трудом оторвавшись. Воздуха катастрофически не хватало, но прерываться не хотелось. Он и раньше фантазировал на тему того, что когда-нибудь, возможно, они будут вместе. Представлял, как будет целовать Драко, крепко прижимая его к себе, как будет ласкать его, наслаждаясь ответными стонами, как…

Драко усмехнулся, почувствовав весьма ощутимый отклик тела Гарри на поцелуи, которые и его завели. Возбуждение давало о себе знать болезненной тягучестью, сформировавшейся где-то внизу живота.

— Не представляешь, как долго я мечтал услышать подобное, — Драко смущённо улыбнулся, не желая признаваться, что после этих слов практически поплыл от той нежности, что грозила поглотить его.

— Только услышать? — Гарри соблазнительно улыбнулся, призывно потеревшись о бедро слизеринца. Он понимал, что, возможно, форсирует события, и дальше поцелуев сегодня заходить не стоит, но слишком сильно опьяняла его близость того, по кому он буквально сходил с ума последние два года.

— А ты можешь предложить что-то большее? — Поттер, услышав явную провокацию в голосе Драко, не стал больше сдерживаться. Поцелуи сменялись страстным шёпотом вперемешку со стонами, руки блуждали под одеждой, дразня, и не спеша избавляться от лишних сейчас кусков ткани. Первым не выдержал Драко, чью чувствительную шею терзал поцелуями Гарри. Наплевав на аккуратность, он едва ли не выдирал пуговицы с корнем, стремясь как можно скорее стянуть рубашку с плеч Поттера. Сам же он уже давно лишился этой части гардероба благодаря ловким пальцам гриффиндорца.

Жёсткий и холодный стол ничуть не поумерили пыл Малфоя, которого на этом самом столе разложил Гарри. Он чуть отошёл, любуясь красивым телом своего персонального наваждения, который неотрывно смотрел на него с лёгкой безуминкой во взгляде. Гарри не собирался долго его мучить, лишь чуть подразнил невесомыми прикосновениями к возбуждённому члену, явно требовавшему внимания. Стоны перемежались с проклятьями в его сторону, когда вместо того, чтобы продолжить ласку, Поттер убирал пальцы и продолжал медленно расстёгивать свой ремень, который, как будто, всё никак не поддавался. Понимая, что ещё чуть-чуть — и он кончит от одних лишь мыслей ещё до начала всего действа, Драко притянул парня к себе и сам стянул злосчастный ремень вместе с брюками и бельём. Теперь его очередь была любоваться Гарри, блондин даже не удержался и облизался, жадно осматривая его тело. Польщённый таким вниманием, тот притянул любовника к себе, втягивая в поцелуй. Жадный, страстный, многообещающий.

— Смазка… там… в сумке, — задыхающийся от поцелуев Драко неловко махнул рукой в сторону.

— Ты знал, чем всё обернётся? — Гарри улыбнулся, потянувшись за брошенной почти у самых ног сумкой.

— Надеялся, — не стал отпираться слизеринец. — Ах! — прохладные пальцы, с нанесённым на них вязким лубрикантом, коснулись его ануса.

Поттер действовал аккуратно и не торопясь, несмотря на то что Драко всё время шептал, чтобы тот уже поскорее заменил пальцы членом. Их желания всецело совпадали, вот только повредить или причинить дискомфорт не хотелось.

— Поттер, если ты сейчас же меня не оттрахаешь, я сам тебя нагну и выебу, — почти жалобно простонал Драко, сходя с ума от нетерпения и возбуждения.

— В следующий раз обещаю подумать над твоим предложением, — ухмыльнулся Гарри, наконец-то выполнив просьбу Драко и войдя в него на всю длину. Тот громко застонал, едва не сходя с ума от невероятных ощущений. Поттер действовал умело, доводя Драко до исступления и заставляя срывать голос. Наслаждаясь его криками и стонами, гриффиндорец с трудом сдерживался, чтобы позорно не кончить в первые же минуты, оставив парня неудовлетворённым. И лишь когда тот излился себе на живот, расслабленно откидываясь на стол, перестал себя сдерживать и последовал следом, застонав от крышесносящих ощущений. Ни разу ещё оргазм не был таким ярким, возможно, просто партнёры были не те.

Гарри лениво очистил их обоих от успевшей подсохнуть спермы и лёг рядом, прижимая к себе довольно улыбающегося Малфоя. Стол, хоть и скрипнул жалобно, но даже не содрогнулся под их весом.

— Поттер, ты ведь понимаешь, что тебе, после того как ты меня обесчестил, придётся меня в супруги взять? — Драко хитро улыбался, пытаясь предугадать реакцию Поттера. — Когда с отцами будешь знакомиться? — решил он добить его окончательно.

— Отцами? — ожидания оправдались — ещё недавно млевший от близости слизеринца Гарри напрягся и ошарашенно на него уставился. — Кто твой второй отец? — настороженно спросил он, по взгляду хитрых глаз понимая, что ничего хорошего ждать не стоит.

— Это будет сюрприз, — коварно улыбнулся он, спрыгивая со стола и натягивая мантию — всё же кабинеты не могли порадовать студентов теплом, а после секса разгорячённые любовники могли серьёзно заболеть.

Гарри последовал его примеру, но успел только натянуть штаны, когда дверь распахнулась, с грохотом ударившись о противоположную стену, и в комнату влетел Снейп.

— На каком основании вы врываетесь в мой кабинет, да ещё и после отбоя, Поттер? И что здесь делает мистер Малфой? — окинувший острым взглядом всю открывшуюся ему картину Северус не упустил из виду ни испуганное выражение лица полураздетого Поттера, ни хитро улыбающегося Драко, одежды на котором было немногим больше.

— А вот и сюрприз, — радостно сказал Малфой, подходя к декану. — Отец, мы с Гарри скоро поженимся.

— Поженитесь?!

— Отец?!

Нельзя было точно сказать, кого больше шокировали и испугали слова Драко. Казалось, что ещё немного — и первую помощь придётся оказывать обоим. Но Гарри всё же сумел взять себя в руки, понимая, что ещё предстоит разобраться и с внезапно открывшимися родственными связями, и со свадьбой, о которой, как думал Гарри, Драко пошутил. Снейп же, к удивлению присутствующих, просто хлопнулся в обморок — для привыкшего к мирной жизни сознания оказалось слишком большой нагрузкой то, что от Поттера теперь не избавиться, на что он надеялся после победы.