Верь мне, Гарри

Что-то было не так.

С Поттером, по определению, ничего не могло быть «так». Но нынешнее поведение гриффиндорца выбивалось даже из того, что можно было назвать для него нормой.

Снейп не сводил с него подозрительного взгляда, наблюдая, как тот отрабатывает изученное на уроке заклинание. Ещё в начале шестого курса тот из кожи вон лез, стараясь доказать ненавистному преподавателю, по воле судьбы занявшего место учителя ЗОТИ, что он — прекрасный боец. А сейчас вяло отмахивается палочкой, даже не пытаясь приложить хоть какие-то усилия. Не только Уизли и Грейнджер подозрительно косились на него — даже Малфой, стоящий с ним в паре, не пытался воспользоваться отданным ему преимуществом, пытаясь понять, с чем связаны столь разительные перемены. В прошлом они бились едва ли не насмерть, не только стремясь доказать друг другу, что лично он — лучше, но и вымещая злость за всё, что было. Слизеринец сдерживался, даже не пытаясь отразить заклинание, а просто уворачиваясь от посылаемых слабеньких сгустков магии.

— Все свободны. Домашнее задание на доске. Поттер, останьтесь, — Гарри, который был уже на полпути к двери, развернулся и подошёл к Снейпу. Дождавшись, пока все выйдут, тот запечатал кабинет чарами, подумав, добавил к запирающим ещё и заглушающие.

— И как это понимать? — ходить вокруг да около было не в привычке Северуса, и он перешёл сразу к сути. Безразличие, с которым гриффиндорец пропускал его язвительности мимо ушей, никуда не делось. Тот всё так же отстранённо смотрел на него.

— Я не понимаю о чём вы, профессор, — голос, лишённый эмоций, казался чужим.

— Вот об этом, — Снейп небрежно махнул рукой в его сторону. — Вы будто дементором целованный.

— Я всё равно не понимаю, чего вы от меня хотите.

— Эмоций, Поттер! — раздражённо рявкнул мужчина. — Тех самых, которые делают человека живым, а не куклой ходячей.

— Крестражу не нужны эмоции, сэр.

Снейпа будто наотмашь ударили. Он даже отшатнулся, поражённо рассматривая стоящего перед ним студента. В голове роем клубились мысли.

— Как? Откуда? Кто сказал? — он не мог сформулировать конкретного вопроса. Северус сам только вчера узнал об этом. Очередные посиделки с чаепитием у Альбуса, ставшие практически еженедельными, на самом деле являлись ничем иным, как выдачей ценных указаний Снейпу, которому предстояло завершить миссию Дамблдора, самовозложенную на себя много лет назад. Северус, услышавший, что старик от него требует, едва не разнёс кабинет в порыве ярости. С тем, что ему придётся убить Альбуса, слизеринский декан давно уже смирился. Разумом он понимал, что это единственный вариант, который поможет выиграть им небольшое преимущество. Когда тот в очередной раз навязал ему опеку над Поттером, вынудив дать Непреложный обет, заставлявший Северуса едва ли не каждый шаг мальчишки отслеживать — зельевар даже спорить не стал. Но сообщить Поттеру о том, что он — крестраж, и всё, что он может сделать с этим — добровольно встать под Аваду, было слишком даже для Северуса. В Гарри он давно уже не видел сына Джеймса, как-то незаметно он стал для него сыном Лили ещё на пятом курсе, когда взял на себя ответственность по обучению самозащите. Так называемый «Отряд Дамблдора» теперь показывал куда большие успехи, чем их сокурсники, в следствии чего можно было сделать вывод, что Поттер со своей задачей справился. Мальчишка даже стал ему в какой-то мере симпатичен. И вдруг Альбус заявляет, что того растили как жертвенного агнца, которого отправят на смерть в нужный момент. Не стесняясь в выражения Снейп высказал директору всё, что думает о нём и о его великих планах, в которых остальные были не более, чем просто фигурами на шахматной доске. Кому-то отводилась более значимая роль, кому-то менее, но погибнуть, так или иначе, могли все, ведомые рукой светлого гроссмейстера.

— Подслушал ваш разговор с директором, — пожал плечами Поттер, будто это было что-то само-собой разумеющееся. Он не соврал — вчера, поднявшись к директору, он собирался постучать, прежде чем войти. Их разговоры о крестражах Риддла не давали покоя, порождая много вопросов, на которые и хотелось найти ответы. Поэтому Гарри не стал ждать очередного приглашения на встречу, а рискнул прийти сам. Горгулья его пропустила, услышав верный пароль, но почти вплотную подойдя к двери, гриффиндорец понял, что директор беседует со Снейпом. Зная, что подслушивать неприлично, Поттер собирался уйти, но услышал своё имя и любопытство пересилило. Услышанное заставило его пожалеть о своём решении — узнать такую правду было тяжело. В нём будто что-то выгорело, не оставив после себя ни эмоций, ни чувств. Разом навалилась какая-то безысходность и смиренное принятие своего незавидного положения. Реакция Снейпа и его гневная тирада в защиту Поттера не вызвали ни радости, ни удивления. Казалось, будто душа покинула тело, оставив после себя пустую оболочку.

— Тем лучше, Поттер. Вы должны серьёзней отнестись к учёбе и научиться как можно большему, чтобы выжить.

— Крестражу незачем жить, сэр. Их необходимо уничтожать.

Снейп скривился, будто Дамблдор в очередной раз насильно впихнул в него дюжину лимонных долек. Хотелось кричать на Поттера, обвиняя его в глупости, убеждая, что он всё неправильно понял, приказывая перестать забивать голову ерундой. Но всё это было ложью, а врать Гарри ещё больше не хотелось — он этого не заслужил. Глядя на него Северус понимал, почему Альбус настаивал на том, что парень не должен узнать всё раньше времени. Это знание разъедало его изнутри.

Снейп, поддавшись какому-то внутреннему порыву, подался вперёд и прижал к себе гриффиндорца, стискивая его в объятьях. Это с трудом можно было назвать проявлением нежности, скорее это было поддержка, вполне осязаемая, та, которая ему сейчас и была нужна. Поначалу Гарри никак на это не отреагировал, но чуть позже резко напрягся. Эмоции, которые с прошлого вечера будто вымерли, толчками начали возвращаться к нему, и первой пришла настороженность. Переварить то, что его сейчас обнимает тот, кто ненавидит Поттера больше всех, было трудно. Но в этих объятьях почему-то не было неуютно, наоборот, появилось чувство защищённости, а после и толика благодарности. Северус чувствовал, как тело в его руках переставало напоминать кусок камня, мышцы расслаблялись, дыхание, ранее будто резко прерванное, стало частым. Гриффиндорец вцепился в его мантию, словно боялся, что и Снейп его покинет.

Гарри чувствовал, как слой за слоем отшелушиваются щиты, которые он сам неосознанно воздвиг в сознании, выпуская на волю весь страх и ужас, от которых укрывался. Он разрыдался, как маленький ребёнок, всё крепче стискивая побелевшими пальцами мантию Снейпа. Тот не принимал попыток отстраниться, не пытался что-либо сказать, лишь ещё крепче прижал к себе. Было ли это действие Непреложного обета, или же инициатива исходила от него самого, но факт оставался фактом — Северусу нестерпимо захотелось быть рядом, ограждая от всех бед. И не важно, будет тому причиной Тёмный Лорд или же мелкие жизненные неудачи.

— Я помогу тебе со всем справиться. Верь мне, Гарри, — он не ждал, что ему ответят. Не ждал, что его помощь примут. В случае отказа он всё равно будет следовать тенью, оберегая гриффиндорца.

— Верю, — слова сорвались с языка сами собой. Гарри не сомневался в правдивости услышанного. Он чувствовал это, в уверенных словах и крепких руках, прижимающих его в защитном жесте. Впервые он ощутил, что кто-то действительно хочет ему помочь. Безысходность перестала давить на сознание, подчиняя себе, уступив место робкой надежде.