Глава 1

Снова Хогвартс.
- Эй, Грейнджер, держи! – тишину класса нарушает злорадный громкий шёпот за спиной.
Я быстро обернулась и увидела, что сбоку, сделав круг по классу, мне прямо в лоб пикирует какой-то подозрительный самолётик из пергамента. Но я не зря столько времени занималась в ОД, реакция у меня хорошая, один взмах палочки – и он рассыпался золотистыми искорками. Гарри оторвался от пергамента, ухмыльнулся и молча показал мне большой палец. Сзади возмущённо зафыркали:
- Ишь ты, какая быстрая! Давай, Крэбб, ещё давай.
Ну конечно, Крэбб с Гойлом, что с них взять, опять какую-нибудь глупую гадость придумали. Не пишется им спокойно! Конечно, контрольная - это ж так скучно. И не успела МакГонагалл всего на минуту выйти из класса, как они тут же занялись любимым делом – дурацкими шутками.
Хихикают, шуршат пергаментом, словно что-то умное придумали. Как будто им в голову хоть раз умная мысль попадала. Разве что случайно.
Но нет, не успели. МакГонагалл уже тут как тут, неслышно появилась в классе и, встав у своего стола, обвела класс грозным взглядом:
- Мистер Крэбб, мистер Гойл, я вижу, вам нечем заняться? Минус пять баллов со Слизерина за безделье во время контрольной!
Раздался явственный возмущённый вздох, но спорить с МакГонагалл никто, естественно, не решился. Все склонились над работами.
Слизеринцы, все как один, упорно царапают пергамент. Даже Малфой. Нет, как раз Малфой ничего не пишет, сидит и смотрит прямо перед собой, вид у него отрешённый. Странно.
Хотя нет, самое странное вовсе не это. Самое-то странное, если не сказать, невероятное, это то, что я, Гермиона Грейнджер, лучшая ученица…, ну, ладно, будем скромнее, одна из лучших учениц Хогвартса смотрю по сторонам на уроке трансфигурации вместо того, чтобы писать работу! Да, я уже сделала бОльшую часть, но, тем не менее, я отвлеклась на пустяки. Наблюдаю за слизеринцами, осуждаю их, думаю о посторонних предметах, а не занимаюсь делом.
Действительно, я почему-то стала теперь часто задумываться о вещах, не имеющих отношения к учёбе. Нет, учиться я, конечно, не бросила. Мне всегда это было интересно, даже в обычной, неволшебной школе, ведь постоянно узнаёшь что-то новое, полезное. А уж учиться в волшебной школе – это же мечта любого ребёнка. Интересно, сколько троечников из моего магловского класса стали бы тут отличниками?
Первые полгода я просто опомниться не могла: я же попала в настоящую сказку, наяву! То, что я всегда считала выдумкой, оказалось правдой! Любой закоулок Хогвартса скрывал в себе нескончаемые загадки, за каждым углом таились новые открытия. Я постоянно узнавала что-то новое, необыкновенное. Учиться мне всегда было легко, а здесь ещё и увлекательно. Я училась постоянно, днём и даже ночью, бывало, засыпала над книгой. Не понимаю, как можно отлынивать от учёбы, тем более в волшебной школе?
И конечно я всё это время читала, читала до бесконечности, ведь мне столько надо было узнать, то, что другие ученики знали с самого детства, с рождения.
И после первого курса я, разумеется, учёбу не забросила. Наоборот, всё свободное время я проводила в библиотеке и находила там ответы на все вопросы. А теперь… Теперь что-то странно изменилось, я начала отвлекаться от учёбы. Кто бы мог подумать – Гермиона Грейнджер сидит на уроке, думает о чём-то постороннем, о чём-то мечтает!
Я поймала себя на мысли, что сижу и машинально вырисовываю на пергаменте собственное имя « Гермиона, Гермиона, Гермиона …» Ну надо же, оказывается, мне заняться нечем. И тут я чуть не подскочила на месте и не уронила перо: это не я, это НЕ МОИ МЫСЛИ! Это не я пишу своё имя, меня словно кто-то зовёт. Может, кто-то назвал моё имя шёпотом, а я услышала? Я осторожно обернулась, не зовут ли действительно меня? Нет, все молчат, все заняты контрольной.
Я снова уткнулась в свой пергамент. Долго разглядывала собственное имя, потом осторожно стёрла. Похоже, меня «позвали» мысленно. Странно, я ведь никогда не занималась ни окклюменцией, ни тем более легилименцией. Как же я могла «услышать» чужие мысли? Я же не Гарри, ни с кем мысленно не связана. Надо будет обязательно сходить в библиотеку, поискать, наверняка там что-нибудь найдётся на эту тему.
В класс снова заглянул обеспокоенный Флитвик и поманил МакГонагалл. Студенты сразу же заинтересованно зашевелились: что-то случилось? МакГонагалл нахмурилась, посмотрела на часы и бросила на всех предупреждающий взгляд:
- Пишите, пишите, у вас мало времени.
Но не успела она подойти к двери, сзади снова зашуршали пергаментом. МакГонагалл скрылась за дверью, бросив на класс предупреждающий взгляд. Не помогло. Едва дверь закрылась, слизеринцы снова запустили своё чудо авиационной техники. Опять заколдованный самолётик, да какой огромный, кружит вокруг моей головы и норовит клюнуть. Я вам клюну! Один лёгкий взмах палочки: « Назад!» Он развернулся и рванул обратно. Сзади кто-то ойкнул, я и Гарри одновременно оглянулись: самолётик подбил глаз Гойлу. О, вот они теперь разозлятся! Рон всё это увидел и сидел, давясь смехом. Гойл тёр глаз и злобно шипел:
- Я ещё с тобой встречусь, грязнокровка!
Гарри молча показал ему кулак, а мне вдруг стало обидно. Так обидно, что я уткнулась в пергамент, чтобы скрыть предательски набежавшие слёзы. Слизеринцы и раньше обзывались, что им ещё-то делать, но почему-то именно сейчас это меня особенно задело.
Я так ждала возвращения в Хогвартс и на тебе, больше не чувствую себя тут дома. Там, в магловском мире, меня никто никогда не унижал и не оскорблял так, как здесь. Там я, правда, тоже была не совсем своей, я любила много читать, особенно сказки, не все мои одноклассники меня понимали: «Ты слишком много читаешь и ничего вокруг не видишь!» А взрослые часто говорили: «Перестань мечтать, займись делом!». «Чудес не бывает и не надо на них рассчитывать». Теперь же я попала, как мне казалось, в свой мир, где есть место и чудесам, и волшебным книгам, и вот, пожалуйста – здесь я «грязнокровка».
Раньше я больше общалась со своими друзьями и не обращала внимания на глупые оскорбления. А теперь, как мне кажется, у них своих дел хватает, тут не до моих проблем. Рон встречается с Лавандой, ему уже точно не до меня. Гарри после смерти Сириуса ходит сам не свой, зачем его по пустякам беспокоить. У меня-то хоть родители есть, а у него теперь совсем никого, не назовёшь же родственниками Дурслей!
Родители… Раньше мне казалось, что у нас хорошие дружеские отношения. Но только до нынешнего лета. Ещё год назад родители с интересом расспрашивали меня, как идут дела в волшебном мире, радовались моим успехам, а в эти каникулы что-то сразу пошло не так.
Мама вскользь поинтересовалась моими отметками и, не успела я ответить, сообщила:
- Завтра мы все вместе едем на море. Ты конечно, рада, да?
Разумеется, я была рада, но и несколько ошарашена поспешностью отъезда, словно мои родители хотели меня от кого-то спрятать. Нет, море я очень люблю и вместе с родителями давно не отдыхала, только что-то меня в этой ситуации настораживало.
- Конечно, я очень рада, - ответила я осторожно, наблюдая за их реакцией.
- Отлично, - бодро сказал отец. Преувеличенно бодро, мне показалось.
Три недели мы провели на море. И на этот раз родители превзошли сами себя, доказывая, как мне показалось, преимущества магловского отдыха. Мы купались, загорали, катались на катере и на водных лыжах, ездили на экскурсии и ходили в кино. Словом, на отдыхе у меня не было ни минуты свободного времени! И ни минуты волшебства. Похоже, в этом и состоял коварный родительский план. Каждый раз, когда папа или мама спрашивали меня: « Ну как, хорошо здесь, верно?» мне казалось, что они сейчас добавят: « А в волшебном мире такого нет, верно?»
Но ни разу не сказали. Странно, почему мои родители вдруг стали похожи на гарриных Дурслей? Гарри я писала часто, почти каждый день, хотелось его подбодрить. Отвечал он, правда, редко, но это и неудивительно, учитывая то, в каком «милом» месте ему приходилось жить.
В последний вечер мы сидели с родителями на веранде отеля, пили коктейли и любовались закатным солнцем.
- Завтра мы возвращаемся домой, мы хотели продлить отпуск, но не получается, - с сожалением сказала мама.
- Можно я поеду в «Нору», навещу друзей? – поинтересовалась я невзначай.
Тут они оба напряглись, переглянулись и обиженно посмотрели на меня:
- Тебе с нами скучно? Ты же недавно вернулась из школы и снова хочешь нас бросить! А к нам как раз собиралась приехать бабушка!
Обида их была столь неподдельна, что я промолчала и занялась своим коктейлем.
Бабушка к нам действительно приехала на целую неделю, а потом и папина сестра, а ещё приходили их, как оказалось, весьма многочисленные друзья, причём с детьми, моими ровестниками.
- Энни очень хорошая девочка, вам стоит подружиться, - говорила мне мама накануне визита очередных гостей. – А Фрэнк умница, отличник, учится в университете.
Я вежливо улыбалась гостям и пыталась поддерживать светскую беседу. Но мне было невыносимо с ними скучно. Надо же, я, кажется, совсем отвыкла от общения с обычными людьми. За годы учёбы в волшебной школе я растеряла связи с бывшими одноклассниками и соседями, да и не жалела об этом. У нас теперь были совершенно разные интересы. Мне так хотелось снова в Хогвартс, встретиться и поболтать с друзьями, даже просто на квиддич посмотреть! И ещё хоть чуточку волшебства!
Вместо этого я слушала унылые разговоры о политике, ценах и домашних делах. А «умница» Фрэнк весь вечер занимал меня занудными разговорами о компьютерных играх и перспективах компьютеризации образования и всего общества.
- Это мой будущий проект! – гордо заявил он и сидел весь сияющий от сознания своей важности, ждал восторгов. – А пока я разработал новую компьютерную игру, «Битва с монстрами» называется. Это нечто новое, такого ещё никто не делал!
Мне стало смешно. Игра, монстры! Что ты знаешь о настоящих монстрах…
Восторги Фрэнк получил от других гостей и от моих родителей. А я в этот момент, вежливо улыбаясь и поддакивая, вспоминала битву с Пожирателями в Министерстве. Вот где всё было реально и страшно, а тут какие-то детские компьютерные игры!
После битвы в Министерстве мне стали постоянно сниться кошмары и, чтобы не пугать родителей, я начала принимать снотворное, к сожалению, зелья Сна без сновидений под рукой не оказалось, не догадалась прихватить из Хогвартса…. А от магловского снотворного, как оказалось, спать хочется даже днём. Никогда не стала бы принимать такую гадость, да выхода не было. Вот я и ходила весь день полусонная, забыла, что от родителей надо волшебные газеты получше прятать, а то там такое теперь пишут! И однажды, после возвращения с моря, не доглядела.
Отец ворвался в мою комнату как метеор.
- Что это?! - кричал он, потрясая газетой. Так и есть, он нашёл старый номер «Ежедневного пророка», где красочно и подробно рассказывали о Пожирателях, об их побеге из Азкабана, о Волдеморте. Хорошо ещё, не о битве в Министерстве, в которой мы принимали самое непосредственное участие.
- Я тебя спрашиваю, что это за кошмарный мир такой у вас?
Я его просто не узнавала. Мне кажется, отец в эту минуту стал похож на гарриного дядю Вернона. И это мой дорогой, всегда такой милый и добрый папа!
- Нет, я всегда знал, что у вас там одни ужасы, но чтобы такое!
С чего он взял, что в волшебном мире одни ужасы? Я же им не рассказывала про встречу с троллем и василиском, тогда бы они точно забрали меня из школы. И Гарри с Роном, когда гостили у нас на каникулах, разумеется, ничего такого не говорили. Может, случайно что-то лишнее сболтнули?
Я знала, что моя мама уже давно переписывается с миссис Уизли, а мистер Уизли освоил телефон и периодически звонит папе. Вдруг они о чём-то проговорились? А родители впали в панику. Но не могли же родители Рона рассказать моим об Ордене Феникса и происках Волдеморта! Это невероятно.
На папин крик прибежала мама и принялась его успокаивать. Я ничего не могла им объяснить, пока отец, наконец, не угомонился. Он бросил газету на стол и сел в кресло, нервно потирая подбородок. Мама встревоженно смотрела то на него, то на меня. Тогда я попробовала осторожно сказать, что не стоит слишком верить газетам, что в волшебном мире они врут так же, как и в неволшебном, что всё это только политика, не более того. И Волдеморт не более чем… кандидат в президенты. Вроде американского Рональда Рейгана.
- И войны у вас там никакой нет? – сердито фыркнул отец.
- Какая война, папа? Ну, что ты, - попыталась я его успокоить.
- Когда мы отправляли тебя в эту школу, мы не думали, что там так опасно, – сказала мама с горечью.
Я пыталась их разубедить, но не очень-то они мне поверили. Конечно, отец, когда пришёл в себя, извинился. Но настроение он мне всё равно уже испортил. И отношения у нас начали разлаживаться.
И перед самым отъездом в Хогвартс у нас был очень неприятный разговор поле посещения Косого переулка. Отец весь день был мрачен, не отходил от меня ни на шаг, словно боялся, что на нас вот-вот выпрыгнут откуда-нибудь Пожиратели смерти. Хотя лично я родителям про Пожирателей как раз и не рассказывала.
В книжном магазине он увидел мистера Уизли, отвёл его в сторонку и долго о чём-то беседовал. Видимо, выяснял, насколько безопасно отпускать меня в Хогвартс.
А ещё мама всё лето ненавязчиво, по пять раз на дню вспоминала про мою кузину Нэнси, которая «сделала удачную партию». И очень прозрачно намекала, что и мне пора подумать о будущем.
- Мама, ты боишься, что я останусь старой девой? – спросила я её напрямик.
Мама посмотрела на меня несколько обиженно:
- Я вовсе не это хотела сказать. Тебе совершенно некуда спешить. Но у тебя мало знакомых, почти совсем нет.
- Неправда, - сказала я резко, более резко, чем следовало. – У меня есть друзья. В школе.
Мама недовольно нахмурилась:
- Здесь, у нас (она подчеркнула слово « у нас») у тебя никаких знакомых не осталось. Поэтому я советую возобновить дружбу с Нэнси. Вы же были подругами, верно?
- Верно, - неохотно признала я.
Да, когда-то мы почти дружили. Но потом Нэнси стала интересоваться исключительно мальчишками, тряпками и тусовками. И пути наши, как пишут в книгах, разошлись.
- Вот и сходим к ней в гости, - решила мама. – Познакомишься с её женихом. Прекрасная партия.
Партия Нэнси – это лорд Как-его-там. Видела я его фото. У него длиннющее имя с длиннющей родословной и титулом на полстраницы. Лицо у него тоже длинное и уныло-надменное. Он слегка староватый – ему за 30, а кузине только 18, слегка лысоватый, (это как же он хорош-то будет лет эдак через 10) и уже раза 3 разведённый. Да уж, чудесная партия!
Не понимаю, что в нём Нэнси нашла! Разве что титул. Если он подлинный, конечно.
Мне совершенно не хотелось увидеть это «чудо» живьём. Скорее всего, в нём спеси не меньше, чем в Малфое, если не больше. Но маме он почему-то нравится. Неужели же она и мне такую же «партию» бы хотела? Хорошо, что сейчас не старое время и никого насильно замуж не выдают!
Так что мне теперь тоже деваться некуда, почти как Гарри, домой на каникулы вовсе ехать не хочется. Я так погрузилась в свои невесёлые мысли, что на Зельеварении прослушала вопрос Снейпа, чего со мной прежде никогда не бывало! Очнулась я только, когда Гарри ткнул меня в бок. Но было уже поздно. Снейп не дождался ответа на свой вопрос и, прошипев: « Минус 10 баллов с Гриффиндора за невнимательность», развернулся прочь. Мантия взвилась за ним. А мне, ни с того ни с сего, вдруг пришла в голову странная мысль: « Почему это снейповская мантия ни разу ни за что за столько лет не зацепилась? Может, она специально заколдована?»
- Вот ведь жаба! – пробормотал Гарри, со злостью кромсая несчастные корешки так, словно хотел нарезать на кусочки и бросить в котёл самого Снейпа. - Всё только к нам и лезет, посмотрел бы на своих слизеринцев!
Ножик и корешки я у Гарри отняла, он был так зол, и я боялась, что порежет всё вместе с партой.
В это же самое время слизеринцы довольно громко выясняли отношения и чуть ли котёл друг у друга не отнимали. Вот уж где внимательность и сосредоточенная работа! Но Снейп и не посмотрел в их сторону, как будто не слышал.
Когда Снейп отошёл подальше, Гарри вдруг оторвался от зелья:
- Послушай, Гермиона, я первый раз вижу, что ты не ответила на вопрос. Ты какая-то рассеянная в последнее время. Что-то случилось?
Я пожала плечами:
- Да так, задумалась немного.
В этот момент Снейп повернулся в нашу сторону, и разговор, на моё счастье, прекратился. Мне не хотелось затрагивать неприятную тему. Что значит не иметь взаимопонимания с близкими родственниками, Гарри прекрасно знал и без меня. Помочь он мне ничем не мог, а расстраивать его понапрасну я не желала. У него и без меня неприятностей хватало.
После обеда всё разбежались, кто куда. Погода стояла чудесная, было тепло как летом, несмотря на начало октября. И, конечно, все предпочли отправиться погулять, а не сидеть в замке. Я бы тоже пошла, но Гарри и Рон убежали на свой дурац…, простите, любимый квиддич. Так что пришлось одной идти в библиотеку.
Хорошо, что нужную книгу я нашла быстро. То, что со мной произошло, называлось «спонтанное ясновидение» и склонными к нему бывают обычно маглорождённые. Можно почувствовать мысли человека, к которому ты сам хорошо относишься, и который хорошо относится к тебе. Если это развивать, то можно стать мастером настоящей окклюменции, легилименции и так далее. И тогда можно читать мысли кого попало (если только кому-то это надо, мне не надо, я не Волдеморт). Обостряются такие способности от переживаний, от сильного стресса. Да, это у меня сейчас есть и в большом количестве. И вообще магические способности часто от стресса усиливаются. Или совсем пропадают, что тоже изредка случается.
Я решила отнестись внимательнее к новоприобретённой способности. Вдруг пригодится. Непонятно только, кто это обо мне думает? Рону совсем не до меня, у него теперь Лаванда есть, а Гарри и так всегда рядом. Может, родители? Жалеют, что мы поругались?

Глава 2.

Поздняя осень на душе.

К концу октября погода резко ухудшилась, похолодало, всё время дул пронизывающий ветер и моросил мелкий нудный дождик. Терпеть не могу холод и слякоть! Настроение моё тоже ухудшилось, хотя раньше никогда от погоды не зависело. Родители с сентября не прислали ни одного письма. Я чувствовала себя совсем заброшенной и покинутой. Рон целовался со своей Лавандой чуть ли не на уроке и страшно меня этим раздражал: ну, что, места им мало? Обязательно так демонстративно показывать всем окружающим свои чувства, чтобы им все завидовали, что ли?
Занятий было выше головы, а ко всему прочему ещё и обязанности старосты прибавились. Поначалу я, разумеется, очень гордилась званием старосты, но постепенно это меня начало несколько утомлять. Гарри был постоянно озабочен, неразговорчив и часто пропадал куда-то. Он говорил, что уходит с Дамблдором, но ничего не объяснял, а мы не считали удобным его расспрашивать.
- Гарри нам перестал доверять, - обиженно говорил Рон.
- Нет, он просто оберегает нас от лишней информации, - объясняла я.
Хотелось бы и самой в это верить.
- Раньше он не считал никакую информацию лишней, - фыркал Рон.
И был прав. Конечно, у Гарри были свои причины, чтобы не рассказывать нам всё. Возможно, он считал информацию опасной для нас. Но всё равно было обидно, словно он действительно не доверяет нам как прежде.
- Я пока ничего не могу вам сказать, - ответил он однажды на наш прямой вопрос. – Это не моя тайна.
Ну вот, теперь и тайны от нас появились! Умом я, конечно, понимала, что Гарри прав, но душой смириться не могла. Мне показалось, что я теряю Гарри, теряю как друга. А потом, после обеда, ещё Рон сказал мне нечто обидное, что я занудная, а Лаванда при этом ещё смеялась! Я, естественно, вспылила, сказала всё, или почти всё, что о них думаю. А вечером, чтобы никто не слышал, плакала в подушку. Первый раз за несколько лет! Первый. Но, к сожалению, не последний…
Я всё время нервничала, я не знала точно, что происходит с Гарри, я боялась за него, за себя и за всех остальных. Я боялась круглосуточно, даже ночью иногда начали кошмары сниться, чего раньше никогда не бывало. Я стала срываться на однокурсников! Ну, на слизеринцев-то понятно, и, вроде, даже простительно. Но на своих же гриффиндорцев или когтевранцев! Потом мне самой бывало стыдно. Даже прощения просила. Но это всё равно меня не оправдывало: надо же уметь держать себя в руках. Не маленькая, к тому же староста.
Иногда мне опять казалось, что меня кто-то зовет по имени. Я оборачивалась – никого. Возможно, это тот же самый призрачный голос. Я пыталась понять, кто это. Но у меня ни разу не получилось, образ постоянно ускользал. Новоприобретённая способность тоже стала раздражать: к чему эта возможность, если я ею воспользоваться не могу? А, может, это мне вообще чудится? Тогда ещё хуже, с ума начинаю сходить постепенно.
Однажды, на уроке (вот знали бы друзья, какие мысли меня на уроке посещают!) мне показалось, что я сейчас догадаюсь.. Но нет, всё опять исчезло. Мимолётный образ рассеялся, я даже не успела ничего понять, только разнервничалась. В очередной раз. Гарри очень внимательно на меня посмотрел, когда я перо сломала. Но ничего не сказал. И правильно сделал. Если бы сказал, я, пожалуй, и на него огрызнулась бы.
- Хватит психовать, - мрачно посоветовал мне Рон, когда я однажды вечером довольно резко, надо признать, сообщила, что думаю по поводу его несделанного домашнего задания. «Хватит психовать»! Ага, конечно, сам весь вечер целовался со своей Лавандой. А теперь Гермиона, будь добра, помоги с домашним заданием!
Хотя… Психовать действительно хватит.
Несколько раз мне пришлось сходить к мадам Помфри за успокоительной настойкой. Думаю, на некоторое время помогло. Однажды мы со слизеринцами (куда же без них!) столпились около класса Зельеварения. Снейп возился внутри и никого не пускал. Слизеринцы мерзко хихикали, впрочем, как и всегда, толкались, тесно им, видите ли, в коридоре. Пэнси, стоявшая рядом, посмотрела на меня презрительно и грубо сказала:
- Подвинься, грязнокровка!
Я хотела было по привычке огрызнуться, но тут меня осенило. Я сказала медленно, нарочно растягивая слова как Малфой:
- Мисс Паркинсон, видимо ваше аристократическое происхождение предполагает, что чистота крови компенсирует полное отсутствие элементарного воспитания?
Повисла тишина, все переваривали сказанное. Потом раздался хохот гриффиндорцев. Пэнси растерялась и молчала, не зная, что сказать. Даже Малфой ухмыльнулся и отвернулся. Тут из класса высунулся хмурый Снейп, обвёл нас подозрительным взглядом и велел всем заходить. В дверях Паркинсон нарочно толкнула Лаванду, а та тихо ей сказала:
- Какая ты стала большая в последнее время, двери для тебя узковаты, да?
Кто-то за спиной Паркинсон обидно хихикнул. Действительно, Паркинсон в последнее время несколько прибавила в весе, а ведь она и до этого не была тростинкой.
Пэнси задохнулась от возмущения, покраснела, собралась было что-то сказать, но Снейп сверлил всех таким яростным взглядом, что она не осмелилась разговаривать, только что-то прошипела себе под нос. В последнее время он был особенно не в духе. Случилось у него что-то или заболел? Или собственными зельями отравился? Хотя, о чём это я. Никто. Конечно, ничего не знал, но из глаз Снейпа только что искры не сыпались. А как–то раз даже собственных слизеринцев наказал за перебранку на уроке. Они так впечатлились, что недели две на уроке помалкивали и вели себя почти прилично, насколько это реально для слизеринцев. Придираться Снейп стал ещё больше, всё ему не так и не эдак, все студенты очень уж бестолковые.
- Как вы экзамены сдавать будете? – шипел он, перегнувшись через свою кафедру. Под его змеиным взглядом замолкали даже слизеринцы.
- Хотя нет, - добавлял он ещё более зловещим тоном. – Этой проблемы у вас не будет. По крайней мере, у половины нынешнего бестолкового курса. Я вас до экзамена просто не допущу.
Ага, не допусти, попробуй. Лично я думаю, что это не студенты бестолковые (такие только его Крэбб с Гойлом), это он сам такой «замечательный» учитель. Смотрю на него и ясно понимаю, как преподавать НЕ надо.
После случая с Паркинсон я твёрдо решила, что впредь никто не будет оскорблять меня безнаказанно. Хватит, и так долго терпела оскорбления. Гарри и Рон не всегда бывают рядом, я должна сама за себя постоять, если что. Вечером я шла в полутёмном коридоре, задумалась. Вдруг сзади меня неожиданно окликнули:
- Эй, Грейнджер, пропусти.
Я моментально развернулась с палочкой наготове. Сзади оказался Малфой. Он не ожидал такой моей реакции и отшатнулся. Кажется, я его напугала. Он ничего не сказал, посмотрел на меня странно и пошёл прочь.
Ну вот, сподобилась напугать Малфоя. Это, конечно, неважно, но вот и своих я тоже теперь умудряюсь испугать. Однажды мы поздно засиделись в гостиной. Был тихий вечер, кроме меня ещё были только Парвати и Лаванда, остальные давно ушли. Девчонки что-то шёпотом обсуждали, глядя в огонь, я пыталась читать. У меня была небольшая книга, страниц 900, не больше. Надо было срочно прочесть, дня за три, но чтение как-то не клеилось, мысли одолевали, неприятные и смутные. Однако я взяла себя в руки, настроилась и перестала замечать окружающее. Стояла ночная тишина, огонь потрескивал в камине, девчонки шептаться перестали…
Вдруг Лаванда неожиданно громко обратилась ко мне:
- Гермиона, а что ты думаешь…
Договорить она не успела. От неожиданности я вздрогнула и уронила книгу, которая упала с грохотом, зацепила мою сумку, из сумки посыпались учебники. После этого вздрогнули уже они, и Парвати несколько нервно предложила:
- Тебе бы успокоительного выпить.
Ну, вот ещё! Нашли психа! Сами пейте! Пришлось им довольно резко объяснить, что со мной всё в порядке, и нервы у меня в порядке, а если у них что-то не так, пусть они сами и пьют, что хотят, хоть Огневиски. Девчонки обиделись, поджали губы, отвернулись от меня и ушли.
Я, конечно, сразу же пожалела о своих словах, но было уже поздно. И читать расхотелось. Я расстроилась, собрала учебники, взяла книгу и пошла спать. А Успокоительное зелье перед сном я все-таки выпила. На всякий случай. Большую дозу.
А ночью мне приснился СОН. Сны мне снятся всегда, но этот был особенный. Мне снилось, только не смейтесь, мне и самой смешно, что я явилась в гости к Снейпу! Кажется, к нему в подземелье, а, может, это был его собственный дом, кто знает. Конечно, такое можно увидеть только во сне, наяву мне бы и в голову не пришло ходить к Снейпу с визитами. Снейп оказался прекрасным хозяином и вполне нормальным человеком, угостил меня чаем, что-то со мной обсуждал. Мы сидели и спокойно разговаривали, как старые друзья. И к чему снятся такие сны? Может, из-за большой дозы успокоительного?
Хотя нет, не должно. Это, конечно, не Зелье без сновидений, но после хорошей дозы спишь как убитый.
Возможно, это другое проявление моей новой, скажем так, способности. Возможно, я так смогу лучше понять другого человека, надо признать, этого мне сейчас очень не хватает. Детали сна стёрлись после пробуждения, но осталось стойкое ощущение, что мне каким-то образом удалось заглянуть в душу этого человека. Не легилименция, не чтение мыслей или что-то в этом роде, простое человеческое понимание.
Утром, когда я проснулась, я уже не могла смотреть на Снейпа теми же глазами, как раньше. Нет, я его не оправдывала, просто теперь многое понимала. У него в жизни что-то очень не так, что-то, что он и хотел бы, но не может исправить. Какая-то тяжёлая, гнетущая тайна. А ещё он очень одинок. Как и я. И даже более одинок. У него-то друзей совсем нет, не было и, похоже, не скоро появятся.
Хотела было поделиться своими соображениями с Гарри, но потом передумала. Сон - это всего лишь сон, неуловимые ощущения, никаких фактов. А Гарри может сказать, что это я Снейпа оправдываю, вечно ищу что-то, чего нет. Пытаюсь оправдать то, чему оправдания нет. Нет, не пытаюсь. Понять пытаюсь. И себя, и окружающих. Не всегда, правда, получается…
Но самое странное, что с этого дня Снейп стал меньше к нам придираться, меньше ругать. Только фыркнет, зыркнет сердито, подожмёт губы - и ничего.

Глава 3.

Ночь после Рождества.

Перед Рождеством мне передали долгожданное письмо от родителей. Родители просили, нет, почти требовали, чтобы я обязательно приехала на каникулы: будет помолвка моей кузины. Не могу сказать, что я очень обрадовалась, в последнее время отношения как-то не складывались. Виной всему, видимо, моя учёба в Хогвартсе. Всё-таки совсем другая жизнь, другие интересы…
Но кузину мне хотелось повидать, да и с родителями неплохо было бы восстановить отношения.
Дома я решила рассказывать поменьше, не выписывать «Пророк», со всеми соглашаться и стараться не ссориться. А то вдруг больше в Хогвартс не отпустят, что мне тогда делать?
Родители встретили меня несколько сдержанно, но вполне доброжелательно. Видно было, что они действительно рады меня видеть. Да и я почувствовала, как по ним соскучилась!
- Как хорошо, что ты приехала! – мама чмокнула меня в щёку совсем так же, как и раньше. И отец улыбался, словно мы с ним и не ссорились никогда.
Я побаивалась, что родители принципиально не станут заводить разговор о Хогвартсе или, наоборот, начнут задавать неудобные вопросы. Но нет, они сразу спросили, как у меня дела с учёбой, как поживают Рон и Гарри и с интересом слушали.
Поначалу я чувствовала себя как на экзамене и, прежде чем ответить, старалась тщательно обдумать ответ, чтобы чего лишнего не сболтнуть. Но родители за весь день ни разу не коснулись какой-нибудь неудобной темы: ни слова про Пожирателей, про Волдеморта, про опасных волшебных существ.
И я уже начала надеяться, что всё обойдётся. Возможно, и помолвка окажется весёлой вечеринкой.
Но вот тут я ошиблась. Помолвка была скучнее некуда.
- Как ты мило выглядишь! – сказала мне Нэнси равнодушно и тут же отвернулась.
Я почувствовала себя довольно глупо, словно явилась на праздник незваная.
А ведь раньше я с ней очень дружила, мы книжками обменивались, секретничали, хотя она на пару лет постарше. А сейчас она только о тряпках говорит, да о своём будущем муже. В этот раз он мне понравился ещё меньше, чем в прошлый. Да ещё какой-то его родственник вздумал за мной ухаживать. А мне он так Крэбба напомнил! Ну, вылитый Крэбб, тоже толстый, с маленькими глазками, только немного постарше. Такой же скучный любитель глупых шуток, от которых только ему самому и смешно. А нет ли случайно у Крэбба магловских родственников? Невероятно, но вдруг?
Я подумала как бы это аккуратнее выяснить и спросила:
- Кристиан, я как-то в одной компании познакомилась случайно с Винсентом Крэббом. Он очень на вас похож. Вы не родственники?
- Винсент Крэбб? – переспросило это чудо природы с таким недоумением, словно я попросила его решить задачу по высшей математике. После этого он начал долго и нудно расспрашивать меня, где я видела этого Крэбба. Пришлось фантазировать на ходу. Когда моя фантазия иссякла, и я уже начала жалеть, что завела этот бессмысленный разговор, Кристиан наморщил свой узкий лобик, долго думал, видно, с непривычки, и наконец, сказал, что у них, кажется, есть такие родственники, очень дальние, но они с ними никогда не общались. Где они живут и что делают, он не знает. Вот это да!
Родственники они или нет, но я как-нибудь при случае Крэббу скажу, может, это собьёт с него спесь на некоторое время. Даже, если они просто однофамильцы.
После этого разговора Кристиан «Крэбб» не отходил от меня всю вечеринку, донимал «занимательными» разговорами и расспросами. Я десять раз пожалела, что завела с ним беседу. С удовольствием спряталась бы, но прятаться было негде, а во всех углах он меня с завидным упорством находил. И даже на танец пригласил!
- Ты прекрасно танцуешь, Гермиона, - сказал он галантно и отдавил мне ногу.
Танцевать с ним было настоящей пыткой и я, стиснув зубы, дожидалась окончания мероприятия. А при прощании он попросил мой телефон.
Я мило улыбнулась и продиктовала ему номер, всего лишь переставив несколько цифр. Звони, дорогой, звони! Надеюсь, я тебя больше не увижу.
Но у мамы на этот счёт имелось своё мнение. Она всё время твердила, что у меня никакой личной жизни, пора подумать о будущем, и профессии нормальной нет. Можно подумать, я стану бухгалтером в обычном мире! Я понимаю, она беспокоится обо мне, но не так же явно! Намекала, что неплохо бы начать общаться с «хорошими мальчиками» из хороших же семей.
- И кто же эти «хорошие мальчики»? – спросила я прямо, когда она в очередной раз ненавязчиво начала во время обеда этот разговор.
- Кристиан прекрасный парень, из очень хорошей семьи, я давно знаю его родителей, - тут же сообщила мне мама. – Я была бы не против, если б ты пригласила его в гости.
Ага, в гости! И весь вечер слушать его глупости, изнывая от скуки. Нет уж, спасибо. Я, конечно, люблю своих родителей, но идти ради них на ТАКИЕ жертвы… Нет, увольте.
При мысли о Кристиане «Крэббе» у меня даже аппетит пропал, хотя мама прекрасно готовит.
И надо же, к концу каникул он всё-таки позвонил! Извинился за задержку, сказал, что неправильно записал номер. Конечно, неправильно, кто б сомневался! И пришлось ему, бедному, просить мой номер у Нэнси.
- А не могли бы мы встретиться завтра? – спросил он почти робко, насколько робость вообще свойственна таким людям.
К счастью мамы дома не было, никто нашего разговора услышать не мог и я скорбным голосом сказала:
- Я очень сожалею, но завтра никак. Позвони мне вечером, пожалуйста.
И я назвала дату своего отъезда в Хогвартс.
- Обязательно позвоню, - обрадовался «Крэбб».
Я повесила трубку, удивляясь собственному коварству. Звони, дорогой, звони, вечером того дня я уже буду далеко.
Однако мама снова и снова возвращалась к теме Кристиана.
В конце концов, я не выдержала и сказала, что мне этот «Крэбб» просто противен. Хорошо, что папа меня поддержал, когда надоедливый разговор возобновился за ужином:
- Действительно, Джейн, что ты нашла в этом парне? Скучный ограниченный человек. Нашей Гермионе он в друзья не годится.
Мама обиделась, но больше на эту тему говорить не стала.
Расстались мы перед отъездом в школу очень прохладно. Думаю, что это не они «звали» меня мысленно. Наверное, это кто-то из школы. Я и во время каникул слышала его несколько раз, но никак не могла определить человека, даже глаза закрывала – нет, не вижу. Только чувствую тепло и свет. Это не похоже на видения Гарри, там явно чувствовался Волдеморт, враг, а здесь - друг. В этом не может быть сомнения.
Во время каникул было только одно интересное событие. Мне опять приснился СОН, очень яркий. Мне приснилась, смешно сказать, Нарцисса Малфой. Во сне она оказалась обычным человеком, а не той надменной и неприятной дамой, какой я её всегда видела. Она была просто матерью и страшно беспокоилась о своём единственном сыне. И основания для беспокойства у неё определённо были. Если Тёмный Лорд где-то неподалёку и что-то задумал, кто же может быть в безопасности? Тем более члены семьи Пожирателя смерти, даже если они сами ни в чём не участвовали.
Странно, почему мне начали сниться такие сны, для чего? Может, это открывается какая-то новая способность? С этим нужно разобраться, жаль, не знаю, с кем посоветоваться.
Поэтому, вернувшись в Хогвартс, я всё-таки рассказала Гарри и о снах, и о неизвестном друге, который, как мне кажется, меня зовёт. Возможно, он нуждается в моей помощи.
Но Гарри отреагировал, именно так, как я и ожидала.
- Знаешь, Гермиона, я считаю, тебе надо быть поосторожнее. Ты же помнишь мои видения, - хмуро сказал он мне после завтрака, когда мы уже шли на занятия.
- Но, Гарри, - я пыталась возражать. – Ты ведь знал, что эти видения тебе посылает враг.
- Сначала не знал. А ты думаешь, это друг?
- Да, я чувствую.
- Джинни тоже так думала про дневник Тома.
- Но я не Джинни! И я старше.
- И ты опять хочешь кого-то спасать.
- Ты тоже этим всё время занимаешься!
- Возможно, тебя на это и ловят!
- Но не Волдеморт же!
Мы обменялись колкостями и чуть не поругались. Разошлись молча, даже на уроке старались друг на друга не смотреть.
День как-то сразу не заладился. И первокурсники буянили в коридорах, и уроки не клеились, и слизеринцы тут же дразнили наших гриффиндорцев в коридоре, да так, что дело чуть было не окончилось дракой, хорошо, что рядом МакГонагалл оказалась. Правда, отчитала она меня, как только разогнала остальных, за то, что плохо справляюсь с обязанностями старосты. Я плохо справляюсь!
Я, конечно, взяла себя в руки, но ушла взвинченная. И так всё идёт… чёрте как, а тут ещё мне же и замечания!
Когда после занятий я зашла в гостиную, там Рон с Лавандой целовались так, что мне стало просто противно. Невоздержанность какая-то. Нельзя же свою личную жизнь всем вокруг вот так демонстрировать! Я бросила книжки и всё им так сразу и выложила. Рон разобиделся, надулся, а Лаванда сказала гнусным голосом:
- А ты, небось, просто завидуешь.
Завидую! Надо же! Вот ведь логика, если я ни с кем на людях не целуюсь, значит, другим завидую. Я задохнулась, не нашла, что ответить, схватила книжку и выбежала вон. Не хотелось никого видеть. От одиночества хочется ещё большего одиночества. Верно. Только где его сейчас найти, это одиночество? На улицу не пойдёшь, холодно. Все сидят в замке.
И я отправилась на Астрономическую башню, надеюсь, хоть там теперь никого.
Давно, ещё до Хогвартса, у меня была подруга Мэри. Мы с ней жили по соседству, вместе ходили в школу. Она единственная всегда меня понимала и одобряла мои увлечения. У неё я брала книжки со сказками. И ей единственной, я рассказала о Хогвартсе. Я терпела пол-лета, вернувшись после первого курса. Но потом не выдержала. Она сначала не поверила, но я показала ей свои волшебные вещи и объяснила, что пока колдовать вне школы не могу, поэтому придётся немного подождать. А потом я ей, конечно, всё-всё покажу.
- Я так рада за тебя, - сказала она без тени зависти.
Это был единственный человек, которому я полностью доверяла и могла посоветоваться обо всём на свете.
Но после моего третьего курса у них в семье случилось несчастье, они переехали, а потом вообще уехали из страны. И следы её затерялись. Как мне её сейчас не хватало! Ни посоветоваться, ни пожаловаться. Всё время одна и одна. И вот сижу теперь на тёмной холодной башне. Опять одна… Стало так жалко себя, что даже в глазах защипало. Нет, я возьму себя в руки и плакать не стану!
Сначала пыталась читать, хотя мысли витали совсем далеко. Потом совсем уж стемнело, а палочку я использовала ещё и для согревающего заклинания. Когда читать надоело и я собралась уходить, услышала шаги: принесла нелёгкая кого-то.
- Здесь холодно, Грейнджер, – сказал Малфой деревянным голосом.
- Это неважно, Малфой, – ответила я машинально. И только потом удивилась: я с Малфоем разговариваю!
Он отошёл в другой угол и сел. Так мы и сидели, молча. Словно ждали чего-то. Хотя я, конечно, не знаю, может, Малфой действительно кого-то ждал. Кто ж его знает. Я вздрогнула и прогнала глупую мысль, что к Малфою на свидание должен явиться Пожиратель смерти. Это ж Хогвартс всё-таки, а не Хогсмид какой-нибудь. Скорее всего, Малфой решил отдохнуть от своих верных «друзей», если их так можно назвать. В последнее время они всё время грызлись.
Я совсем замёрзла и решила уходить. На прощание кто-то словно дёрнул меня за язык:
- Не сиди тут долго, замёрзнешь.
- Ничего, не страшно, – ответил он спокойным голосом и даже головы не повернул. Может, это и не Малфой вовсе, а кто-то под Оборотным зельем? Да он в жизни ни с кем нормально не разговаривал, тем более со мной или вообще с гриффиндорцами.
Спускаясь вниз, я всё думала, что же это с ним такое случилось. И припомнила, что он действительно изменился, давно, ещё с сентября. Он совершенно перестал шутить, больше молчал, как будто о чём-то всё время думал, о чём-то очень неприятном, как Снейп из моего сна. Но иногда у него случались просто приступы ярости. Тогда он набрасывался и на своих Крэбба с Гойлом, и на Паркинсон, и на всех, кто под руку подвернётся. А вот ко мне он почти перестал цепляться, и грязнокровкой не называл. Зато Рон и Гарри вызывали у него повышенное раздражение.
Да полно, Малфой ли это? Вдруг под Оборотным зельем пробрался в Хогвартс какой-нибудь Пожиратель смерти? Тьфу ты, какие глупости в голову лезут. Похоже, у меня ко всему прочему уже паранойя развивается!
В жизни что-то странное происходит, а я не понимаю, что именно.

Глава 4.

Зимние сказки

Зима в этом году выдалась холодная и снежная Я-то мокрый снег не очень люблю, а наши ребята обожают. Особенно любят снежки. Лично я их терпеть не могу после того, как мне один раз по голове попали мокрым снежком, тяжёлым, как булыжник. Поэтому предпочитаю любоваться из окна. Вот и сейчас любуюсь, как во дворе заколдованные снежки гоняются за Малфоем, Крэббом и Гойлом, а те пытаются увернуться и защититься. Несколько штук удалось уничтожить, но снежков очень много, не увернёшься. Ага, догнали Крэбба. И Гойлу по лбу. И Малфою глаз подбили. Интересно, кто это их заколдовал? Ясно, что кто-то с Гриффиндора, в отместку за вчерашнюю драку.
Малфой после каникул ходит сам не свой. А вчера за завтраком прилетел его филин с каким-то посланием. Прочитав письмо, Малфой просто побелел. Пэнси полезла с утешениями – он ей что-то такое грубое сказал, что она убежала в слезах. Потом я видела, как он ругался в коридоре со своими приятелями, а потом ударил Забини, который попытался его успокоить. Малфой был в ярости, я его таким никогда не видела. Надо было, конечно, как старосте, вмешаться, но я как-то, стыдно сказать, побоялась. Забини тоже выглядел каким-то испуганным.
Малфой умчался как метеор, обругав всех напоследок, мантия за ним развевалась как у Снейпа. Завернув за угол он, видимо, в кого-то врезался, так как раздался возмущённый вопль и ещё один взрыв ругательств. Потрясённый Гойл посмотрел ему вслед и спросил, обращаясь к Забини:
- Что это с ним, а?
Никто не ответил. Я бы тоже, пожалуй, хотела бы знать, что это с ним.
После обеда слизеринцы не поделили с гриффиндорцами время тренировки на квиддичном поле. Я-то в это время сидела в библиотеке и ничего не видела, Гарри с Роном мне об этом рассказали. Сказали, что Малфой был совсем не в себе, даже больше, чем обычно и наговорил всем чёрт знает чего. Чего именно, мои приятели уточнять не стали. Ну, друзья, конечно, не выдержали, и началась безобразная свалка. Свалку разнимал Снейп, так что все помимо ссадин и синяков получили ещё и кучу взысканий.
Правда, Гарри с Роном это не остановило, и они сгоряча попытались добить Малфоя, встретив его в коридоре. Но тут уже я помешала, как староста:
- Гарри! Рон! Прекратите немедленно!
- Гермиона, - изумлённо завопил Рон и потянул врага за мантию. Мантия затрещала. – Это же Малфой!
- Вижу. И ещё вижу, что сюда идёт МакГонагалл, а вы собираетесь устроить драку около её кабинета.
- Ничего, мы успеем, - бодро сообщил Гарри.
- Прекратите, я вам как староста говорю.
Гарри отпустил мантию и изумлённо на меня воззрился. Малфой, взъерошенный как воробей, искупавшийся в луже, прошипел нечто злобное, погрозил моим приятелям кулаком и ушёл, тщетно поправляя порванную мантию.
Друзья обиженно переглянулись, Гарри поправил съехавшие очки и сказал:
- Нашла, кого защищать!
И оба удалились сердитые. Тут мне самой стало обидно. До того, что даже в глазах защипало. Я, между прочим, свои обязанности выполняю. А они… Ну, что за детский сад! Ну, сколько можно? Как будто нет проблем поважнее. Я взяла себя в руки, ну, не плакать же теперь в коридоре. Хотя обида осталась. Тут Волдеморт уже на горизонте маячит, а они между собой дерутся. Глупые мальчишки.
Постаралась им это объяснить вечером в гостиной. Но они и слушать меня не стали.
- С каких это пор ты защищаешь слизеринца? – спросил Рон и весь ощетинился.
- Я не защищаю. Я староста и не могу допустить, чтобы вы в коридорах дрались.
- А, если на улице, то можешь допустить? – съязвил Рон.
В общем, вместо того, чтобы помириться, мы совершенно рассорились. Я сидела в спальне одна, злилась, пыталась читать, но это мне никак не удавалось, я всё время вспоминала наш неприятный разговор, и злость мешала сосредоточиться. И тут опять услышала тихий голос, который звал меня по имени. Я настроилась на говорящего, но не смогла уловить образ, он был такой расплывчатый и быстро исчез. Тут я подумала: « А вдруг это Виктор Крам?»
И как это я про него забыла? Я уселась поудобнее, закрыла глаза, постаралась вспомнить его, как он тогда выглядел несколько лет назад, как себя вёл, что говорил. Сразу не получилось, но через некоторое время мне это удалось, удивительно, но удалось! Видение было нечётким, но всё же я смогла разглядеть его на берегу какого-то моря. И он был не один, с ним была незнакомая девушка. Кажется, он что-то почувствовал и даже обернулся. Я сразу прервала контакт.
Села, успокоилась, отдышалась. А это, оказывается, не так-то и легко. Может, если тренироваться, пойдёт легче?
Но главное результат, ответ на этот вопрос я получила: это не Крам. Может, он меня и вспоминает иногда, но это определённо кто-то другой. Не могу понять, кто именно, но чувствую, что не Крам. Попыталась снова настроиться, но, видимо, уже выдохлась, ничего вообще не получилось. Даже рассердилась на себя от бессилия, стукнула кулаком по подушке, но легче не стало. Ох, уж эти загадки, как же они надоели! Хочется отгадок. Всё, хватит, уже поздно, пора спать.
Но загадки не давали мне спать всю ночь. Я спала плохо, всё время ворочалась и просыпалась. Утром встала невыспавшаяся и сразу почувствовала раздражение. Вот ничего ещё не случилось, а настроение уже скверное. Что же это такое творится-то?
Глянула в зеркало – да уж, ну и вид, лицо сонное, под глазами круги, волосы вообще дыбом! Пришлось немедленно взяться за утренние чары, приводить себя в порядок. Некоторое время назад я пробел в своих познаниях в бытовой магии. Взяла книжку и потренировалась в небольшой корректировке собственной внешности. А то с некоторых пор угрюмое выражения лица стало пугать меня саму, стоило только подойти к зеркалу. Теперь манипуляции занимали всего несколько минут, а результат был неплохой. И как это я раньше без чар обходилась! Я ещё немного повертелась возле зеркала и решила, что выгляжу если и не на «отлично», то достаточно хорошо. Даже мило. Я улыбнулась своему отражению. Вот так-то лучше. Ну, вот теперь можно и на люди выйти.
Но «люди» встретили меня почему-то неприветливо. Рон съехидничал насчёт моей внешности: «Какая ты прилизанная сегодня. Сразу видно, что ты – староста». Я не осталась в долгу и ответила…
И всё, поругалась с ним окончательно, а ведь я собиралась мириться.
- Лечиться тебе надо! – посоветовал тактичный Рон. Я ответила в том же духе … и после обеда пошла к мадам Помфри за успокоительным зельем.
Зелье я усердно принимала целую неделю, причём, начав с малой дозы, перешла к максимальной. Малая доза вообще, мне кажется, не подействовала. Пришлось увеличить. Я ещё внимательно перечитала инструкцию: вроде никаких побочных эффектов. Ну, только возможна излишняя сонливость, да ладно, как-нибудь переживу, лишь бы на людей не кидаться.
И нельзя сказать, что зелье не подействовало. Подействовало, ещё как. Я стала спокойнее, вернее, мне стало всё равно, абсолютно всё равно. Поэтому к концу недели я решила, что проблемы от лекарств никуда не деваются, с ними надо справляться самому, а не прятаться от них. К тому же я заметила, что стала рассеянной, неуклюжей, сонной и постоянно всё роняю. Даже Рон это заметил и спросил у Гарри громким шёпотом:
- Что это с нашей Гермионой?
Спросить у меня сам, видимо, побоялся. Тогда этот вопрос задал мне Гарри. И я честно ответила:
- Принимаю успокоительное зелье, чтобы вас не покусать.
Гарри посмотрел как-то странно, но больше вопросов не задавал. И сел со мной на зельеварении. Вот тут я и поняла, что с успокоительным зельем пора заканчивать, а то у него побочных действий оказалось больше, чем надо.
Для начала я не расслышала, что нам задал Снейп. И Гарри пришлось повторить. Потом я потянулась за учебником и смахнула его на пол. Он грохнулся в полной тишине так, что все вздрогнули. Снейп оторвался от своего пергамента и сказал ядовитым голосом:
- Не будете ли вы поосторожнее, мисс Грейнджер? Минус 5 баллов с Гриффиндора за неаккуратность.
- Извините, сэр.
Я хотела по старой магловской привычке поднять учебник с пола, но Гарри меня опередил:
- Акцио, учебник.
Книга приземлилась на стол. Хорошо, что есть Гарри, если бы я самостоятельно полезла за учебником, пожалуй, сама свалилась бы в проход.
Но мои злоключения на этом не кончились. Я замешкалась и рассыпала порошок, потом уронила на пол нож, затем опрокинула весы. На этом пункте Снейп, который, похоже, долго за нами наблюдал, решил вмешаться:
- Мисс Грейнджер, если вы опрокинете сегодняшнее зелье на кого-нибудь из студентов, последствия будут самые плачевные. И для вас тоже. Немедленно в Больничное крыло!
-Но, сэр … - я ещё пыталась возражать.
- Немедленно, я сказал.
При этом у него был такой «доброжелательный» взгляд, как будто он собрался раздавить червяка. Пришлось идти.
В Больничном крыле я пролежала весь день, а чтобы не было скучно, старалась представить, что сейчас делают мои однокурсники. И оказалось, мне теперь нетрудно почувствовать эмоции другого человека. Я поняла, что Рон очень переживает, но мириться первый не хочет. Гарри расстроен из-за нас. Лаванда вчера поссорилась с Роном и тоже нервничает. Парвати давно не получала писем из дома и сильно расстраивается из-за этого. Малфой… У него что-то было очень тяжёлое на душе, но он был совсем закрыт и «посмотреть» его я не смогла. Да и не очень-то и старалась. Вот выйду отсюда – первым делом помирюсь с Роном.
Интересно и удивительно, мне теперь могут пригодиться мои новые способности! Надо будет только потренироваться.
А ночью мне опять приснился СОН. Да какой!

Глава 5

Зимние сны наяву.
Мне приснилось, что я гуляю в окрестностях Хогвартса и разговариваю с Малфоем! Не ругаюсь, не кричу, а спокойно разговариваю как с Гарри, как с Роном, просто как с другом! Он мне рассказывает о своей семье, очень беспокоится за отца, что понятно, и за мать. Вот насчёт матери он что-то объяснял, что-то нехорошее случилось или может случиться. Но когда я проснулась, я всё забыла, забыла все подробности. Осталось только впечатление, что Малфой может быть вполне вменяемым человеком и с ним можно общаться не как с врагом - слизеринцем, а как с нормальным человеком.
Всё утро я ходила под впечатлением. Знаете, бывают такие сны, вроде, ничего особенного и не приснилось, но кажется, что произошло нечто важное. По крайней мере, этот сон произвёл на меня огромное впечатление, не то, чтобы я сразу переменила отношение к Малфою, но после этого как-то трудно будет называть его хорьком. Как будто я увидела человека совсем с другой стороны. Возможно, это снова проявляют себя мои новые способности. Возможно.
Жаль, что рассказать о таком интересном событии некому. Я в который раз пожалела, что нет со мной моей подруги. Гарри, с которым у меня всегда были более доверительные отношения, чем с Роном, такое не поймёт. Решит, что я опять пытаюсь оправдать то, что оправданию не подлежит. Так ведь и Волдеморта можно оправдать, что у него, бедняги, детство было тяжёлое.
Я так сердилась, что не могу ни с кем поделиться такими новостями, и тут уж лучше никому было не попадаться мне под горячую руку. Тем более, успокоительное зелье я больше не принимала…
А как назло, в этот день у нас была Трансфигурация вместе со слизеринцами. Урок со слизеринцами и так испытание не из лёгких. Мы как раз стояли около класса: Гарри, Рон, я, Невилл, Парвати и другие. Тут явилась группа во главе с Гойлом и Крэббом. Пэнси прошла мимо молча, задрав нос и не глядя на меня. Она теперь всегда так делает. Крэбб же грубо меня толкнул и сказал:
- Пошла с дороги, грязнокровка!
Ах, грязнокровка! Ах, какие мы невежливые! Ну, теперь ты попался, Крэбб! Пожалуй, в другой раз я бы и промолчала, но теперь слишком была на взводе.
Я подавила вспышку ярости, мгновенно вспыхнувшую, потому что мне пришла в голову более интересная мысль. Я повернулась к нему и приторным голосом, которым обычно рассказывают детям сказки, спросила:
- А позвольте вам задать вопрос, уважаемый чистокровный Винсент Крэбб?
Он оторопел, не сказал ни «да», ни «нет», а только рот открыл и глаза вытаращил. Ни дать ни взять, большая толстая рыба. И взгляд такой же, «осмысленный».
И я, не торопясь, изложила ему всю историю с помолвкой моей кузины и описала его предполагаемого родственника, упомянула, что они потрясающе похожи и имя назвала.
И слизеринцы, и гриффиндорцы слушали молча, не проронив ни звука. Крэбб побледнел, позеленел, вытаращил на меня глаза и завопил:
- И вовсе он на меня не похож! Это не я! Это не он! Не знаю никого и знать не хочу! Никогда не видел!
Тут он понял, что сказал что-то лишнее и забормотал:
- Это… как его … да какой он родственник, троюродный кузен двоюродной тётки … умершей тётки двоюродного мужа…
- Это как? – заинтересовался было Гойл и повернулся к приятелю. Но Крэбб, теперь уже весь красный как рак, уже повернулся к Малфою и завопил:
- Малфой, скажи им! Это не я!
- А что я им скажу, это же твои родственники, – равнодушно ответил тот и отвернулся. Слизеринцы начали переглядываться. Крэбб затравленно озирался и не знал, что делать и что говорить. Вдруг Пэнси взвизгнула и показала на него пальцем:
- Крэбб, это значит, что у тебя – МАГЛОВСКИЕ родственники?
Они все дружно шарахнулись от Крэбба и зашли в класс, оживлённо переговариваясь. Ну, теперь им будет, о чём поговорить! И, видимо, надолго.
Потом, уже за обедом, Гарри и Рон несколько обиженно поинтересовались, почему я не поделилась с ними такой потрясающей историей:
- Как же ты от нас скрыла самое интересное?
А я ответила:
- Я вообще не была уверена, что это действительно родственник Крэбба, может, мне просто показалось. И вообще ничего не планировала, просто так сказала, наобум. Кто же знал, что это окажется правдой и произведёт такое впечатление.
- Всё равно прикольно! – фыркнул Рон в чашку с соком. Это его любимое словечко.
Крэбб весь день выглядел растерянным, чего я за ним никогда не замечала. А слизеринцы демонстративно сторонились его и даже за столом никто с ним рядом не сидел.
Поздно вечером, когда я обходила замок, встретила Крэбба с Гойлом. Они ничего не сказали, но Крэбб как-то весь ужался, увидев меня и, сделав большой крюк, насколько это было возможно в нешироком коридоре, обошёл меня стороной, протиснувшись прямо по стенке. Гойл тоже как-то странно покосился и промолчал.
Эта история очень позабавила не только Гарри и Рона, но и всех гриффиндорцев. У меня настроение тоже улучшилось, но, к сожалению, ненадолго.
На ночь я теперь принимала «Снотворное зелье», как прописала Мадам Помфри и спала, как убитая. Никаких снов больше не видела и, вроде бы, высыпалась. Но утром, когда только открывала глаза, настроение у меня стабильно было отвратительное, и ничего почему-то не радовало. Вот странно, ничего же плохого с утра ещё не случилось, почему же так мерзко на душе? Раньше, я помню, всегда радовалась каждому новому дню, каждому учебному занятию. А теперь… Теперь и учёба как-то не радует, и с друзьями отношения стали напряжёнными.
Рон, пообнимавшись целый вечер с Лавандой, решил подойти ко мне с просьбой. Разумеется, насчёт учёбы. Я не удержалась и сообщила ему, что лучше бы он поменьше целовался, а чуть побольше учился.
Зря я, наверное, так. Джинни, услышав мою реплику, захихикала, Рон покраснел, сгрёб в охапку свой пергамент, помял его и сообщил:
- Ну и злющая же ты! Действительно, ведьма.
- А ты бездельник, - отрезала я.
- Ребята, не ссорьтесь, - попытался вмешаться Гарри.
Но я всё же успела сообщить Рону, что думаю по поводу его учёбы, его отношения ко мне, его умственных способностях… Нет, про умственные способности я всё-таки сказать не успела, Джинни еле-еле меня успокоила и увела. И правильно сделала. Разумеется, в спальне я сразу же пожалела, что так много наговорила, но было уже поздно.
Полночи проплакала в подушку, но легче не стало.
Без своего привычного успокоительного зелья я чувствовала себя нервной и раздражительной, а с ним – вялой и рассеянной. Тогда я задумалась, пошла в библиотеку, поискала в книгах, но никакого подходящего средства не нашла. Мне хотелось, чтобы на душе не было так серо и сумрачно, так безысходно и мрачно. Радость куда-то ушла и не возвращалась, словно меня дементор поцеловал. Чувствовала я себя одинокой и не знала, что делать. Не сливочное же пиво пить! Алкоголиков – маглов я видела, хотя и не много. Был у нас сосед-пьяница, от пьянства и умер. Зрелище, я вам скажу, отвратительное. Уподобляться им не хотелось. А сама справиться со своим настроением я уже не могла.
Мне нужно было какое-нибудь «Зелье радости», от которого на душе бы стало легче. Будет хорошее настроение - тогда и с проблемами можно справиться. А когда настроение скверное, все проблемы, даже пустяковые, кажутся неразрешимыми. Я перерыла гору книг, но подходящего рецепта никак не могла найти. Может, есть что-то специальное?
К мадам Помфри идти не хотелось, я же не больная, всё-таки. И я решила поговорить со Снейпом, он же лучший специалист в зельеварении. Ну не съест он меня за один-то вопрос.
Я задержалась после урока и, собравшись с духом, спросила:
- Профессор, можно задать вам вопрос?
Он смерил меня таким взглядом, как будто увидел таракана на своей тарелке. И некоторое время молчал, прикидывая, прогнать меня или ответить. Наконец, профессиональный интерес победил:
- Я слушаю вас, мисс Грейнджер.
Я подробно изложила ему, какое именно снадобье мне нужно.
Он выслушал и с насмешкой сказал:
- Нужное вам зелье называется просто – огневиски.
Издевается он, что ли? Я вспыхнула и с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить.
Но Снейп ждал ответа. И тогда я ответила, довольно резко:
- Извините, профессор, в магловском списке имеется намного больше наименований, но лично мне это не нужно, иначе я бы не спрашивала об этом вас.
В нормальном состоянии я бы пожалела, что таким тоном с ним разговариваю, но теперь мне было всё равно. Если он скажет мне гадость… То, пожалуй, я ему и отвечу!
Но профессор гадость не сказал. Он вообще проигнорировал мой резкий тон. Он встал, походил по классу, ещё подумал и сказал:
- Разумеется, я знаю такое зелье, мисс Грейнджер. Но вам не советую принимать.
- Почему?
- Вы разумный человек, мисс Грейнджер, вам надо самой решать свою проблему, а не прятаться от неё. К тому же это зелье имеет побочные эффекты – к нему привыкают. И без него уже не могут нормально жить. Почти как эти… маглы… некроманы… то есть – наркоманы. Только от него не умирают, но и жить, толком не живут. Так что лучше решайте свои проблемы, а не убегайте от них с помощью зелий.
- Спасибо, профессор, кисло ответила я, направляясь к выходу. Помог, называется!
Я чувствовала, что Снейп смотрит мне в спину. И, пожалуй, больше не насмешливо и не враждебно. Хотя какая мне разница?
Легко сказать – решайте. А как? Знала бы – давно решила.

Глава 6

День святого Валентина и другие.

Зима, наконец, приблизилась к своему концу. Снег уже сошёл, только было очень сыро и дул холодный ветер. Гулять в такую погоду не хотелось. Друзья звали меня в Хогсмид, но я сходила с ними всего один раз, ещё до Рождества и больше не пошла, как они меня ни упрашивали. Да и чего я туда пойду? Рон там с Лавандой, обнимается на каждом углу, Гарри с Джинни, я только мешать им буду. А сладости они и так мне принесут.
Не буду я себе врать, неуютно мне с ними стало, когда оба мои друга идут гулять с подружками, а я одна среди них… третья лишняя или пятая… Как-то так.
Вот и в этот раз я никуда не пошла, подавила в себе растущую обиду и уселась их ждать с книгами. Книги – лучшее лекарство от тоски, безделья и тому подобного. Или было лучшее лекарство… В последнее время плохое настроение меня одолевает настолько, что даже книги не помогают. Нет, я не буду об этом думать!
Я взяла себя в руки и подвинула поближе самый толстый из учебников. Решила попрактиковаться в бытовой магии, а то с этим у меня не очень хорошо. То есть, не то чтобы я ничего не умела, но можно и нужно бы лучше. Боевые-то заклинания да щитовые мы в ОД хорошо отработали, а бытовые несколько упустили, не до них было. И лечебные заклинания надо бы повторить, тоже очень могут пригодиться.
А заодно и потренировать свои новые способности, пока никто не мешает. За последнее время я сильно в этом продвинулась – могу достаточно легко улавливать чужие эмоции, мысли. Например, недавно на уроке почувствовала, что Невиллу срочно нужна моя помощь, но попросить он почему-то стесняется. И я сама повернулась к нему. Невилл был очень благодарен и удивлён:
-Знаешь, Гермиона, я вот только подумал, а ты уже ...
Конечно, знаю. А вот теперь надо будет научиться закрываться от посторонних мыслей, а то я в них утону. И так всё время ловлю отрывки чужих мыслей: то у Парвати сильно заболела любимая тётя, страх за неё чуть было и мне не передался. То Снейп прошёл мимо, чем-то сильно, больше обычного, раздосадованный. То Малфой, кажется, испуган или угнетён. То… Нет, хватит, помочь я им всем не могу, да и не просит никто. Надо ставить нечто вроде ментального щита.
Попробовала – получается, хоть и не с первого раза.
Так я с пользой и не скучно провела весь день. Хотя один раз мне опять послышался тот же таинственный голос. Кто-то меня зовёт, скучает, наверное… И опять я не смогла понять, кто это. Может быть, моя бывшая подруга? Я попробовала сосредоточиться, но с трудом вспомнила, как она выглядит. Непохоже, не она это. Нет, не она.
К вечеру все мои друзья вернулись весёлые, довольные. Гарри принёс мне целую кучу гостинцев (и как он не забывает, что я люблю, а что нет, и никогда не путает!). Потом он отвёл меня в сторону и сказал, что хочет поговорить. Я почувствовала, что разговор будет не из приятных и вздохнула:
- Ну, ладно, говори.
Мы уселись в углу, подальше от любопытных глаз и ушей. Гарри немного помялся, не зная, с чего начать, а потом прямо спросил:
- Гермиона, что с тобой происходит?
Я не знала, что сказать и ответила вопросом на вопрос:
- А что со мной происходит?
- Да ты с самого сентября такая, странная, на всех сердишься, всегда в плохом настроении. Ты перестала улыбаться. А если шутишь… то шутки у тебя стали злые. Раньше такого не было. Что случилось?
Я попыталась улыбнуться:
- А ты думал, я раньше всегда была добрая?
Но улыбки не вышло, Гарри смотрел на меня серьёзно и спокойно, глупо шутить расхотелось.
- Это не ты говоришь, Гермиона, - сказал он, беря меня за руку. – Мне кажется, это твоя обида говорит. Тебя кто-то обидел?
Я вздохнула. Гарри как всегда проницателен. Только ответить на его вопрос не так то просто. Обидели. Все. И никто.
- Что-то случилось?
Что ему сказать? Да ничего пока не случилось. Хотя… И, жуя сладости из «Сладкого королевства», я как-то незаметно всё Гарри и рассказала. Сбивчиво, сумбурно, но он понял.
- Ясно. Я же и сам был в таком положении. С детства жил, сама знаешь где, и никак не мог потом привыкнуть к волшебному миру. Долго думал, а где моё место?
- Гарри, ты в этом мире родился, он твой. А я-то нет. Я до 11 лет жила в обычном мире. Ты понимаешь, теперь я не смогу жить без волшебства, я привыкла к этому миру, а здесь я «грязнокровка», а ещё заучка и выскочка. И вроде как всем чужая.
- Да ты не чужая, у тебя есть мы…
Так мы долго говорили ни о чём, ни до чего не договорились, но всё-таки на душе стало немного легче, после того, как высказалась. Хотя ничего конкретного Гарри посоветовать не мог.
Мы ещё долго сидели у камина, пока сладости не кончились. Потом ещё Рон с Джинни подошли. Словом, вечер кончился почти весело.
А потом был день святого Валентина. В обычном мире этот праздник, по-моему, совершенно неинтересный. Но вот в волшебном мире это совсем другое дело! Если бы мои бывшие одноклассники могли увидеть Большой зал, наполненный летающими сердечками, бабочками и цветочками! А поющие открытки! А букеты ниоткуда! А подарки, принесённые совой! А летающие записки! И всякие занятные вкусности, принесённые из Зонко или Сладкого королевства. В обычном мире нет таких забавных шоколадных фигурок, которые не только вкусные, но ещё и разнообразные: то пляшут на столе, то прыгают. Правда, съесть шоколадную лягушку я не смогла, когда она начала прыгать, очень уж на живую похожа.
А ещё есть дождик из невесомых розовых сердечек, мелких. Как конфетти, которые сыплются с потолка! Дамблдор каждый год старается наколдовывать. Правда, некоторых мальчишек эти сердечки раздражают, особенно, когда насыплются в тарелки, и открытки, без конца сюсюкающие любовные стишки, тоже. Но ничего, праздник есть праздник. И стихи бывают красивые.
Один раз, правда, в прошлом году, такую поющую открытку заело в Общей гостиной на самой высокой ноте. И она отвратительным голосом без конца верещала одну и ту же строчку про «милые глазки», ну в точности маггловская заезженная пластинка.
- Мерлин, да сделай так, чтобы она замолчала! – закричали со всех сторон хозяйке открытки Ромильде.
Она нервно тыкала в открытку палочкой, но ничего не получалось. Ей вызвались помочь. Однако заставить замолчать открытку никак не удавалось, и близнецы Уизли предложили свои услуги. Открытка, разумеется, замолчала, но вид и форму потеряла окончательно.
Перед праздником я долго думала, кому послать поздравление. Ну, Гарри и Рону обязательно, это уж как обычно. Потом хотела было подшутить над кем-нибудь из слизеринцев, например, послать штук 20 сердечек Гойлу, пусть подумает, кому это он так нравится. Но потом решила, что это как-то уж совсем по-детски и не стала ничего посылать.
Разумеется, перед завтраком я поздравила Рона и Гарри. И они меня тоже – обычными открытками-валентинками с цветочками, которые читали обычные стихи. Ничего романтического.
Что меня действительно удивило – меня поздравили родители: прислали длиннющее письмо и шоколадные сердечки. Письмо мне передала перед завтраком МакГонагалл, и весь завтрак я его читала. Мама беспокоилась о моём здоровье, моих успехах и выражала надежду, что меня поздравят с праздником. Интересно, кого это она имела ввиду?
Пока я над этим размышляла, мне на стол прилетела валентинка – обычное розовое сердечко с крылышками. Я его повертела в руках, открыла, ничего на нём не написано, стихи не читает. Я и сунула его в сумку между учебниками, чтобы не помялось.
И забыла о нём до вечера. Вечером, уже в гостиной, я искала в сумке книгу, и сердечко вывалилось на пол. Его увидела Джинни, которая сидела рядом с Гарри, подняла, раскрыла:
- Гермиона, а это от кого? Тут не написано ничего.
Парвати отозвалась из угла:
- Это от таинственного поклонника.
И обе захихикали. Гарри тоже взял бумажку, повертел в руках, раскрыл:
- Здесь ничего нет. Это от кого?
Я в это время пыталась читать, писать эссе и думать, поэтому отмахнулась от них:
- Я не знаю. Если хотите – возьмите себе.
- Нет, это прислали тебе, ты и бери. Только проверь ещё раз, - твёрдо сказал Гарри и вернул бумажку.
Я ещё раз поводила над ней палочкой, ничего страшного там нет. И убрала опять в сумку.
Вечером, когда я уже собиралась ложиться, эта странная открытка опять вывалилась мне в руки, сама. Я взяла её, рассмотрела получше - бумажное сердечко, ничего особенного - и открыла. И в тот же миг сердечко развернулось в огромную розу, почти как настоящую, на ней даже капельки росы сверкали! Я даже ахнула от изумления – я такой красоты в жизни не видала! Какое чудо, настоящее чудо. А роза переливалась у меня в руках и как будто хотела что-то сказать. Но я не понимала. Единственное, что я поняла, это то, что она заколдована так, что никто, кроме меня, увидеть её не может. Ведь её брали и Гарри, и Джинни, но в розу она превратилась только у меня в руках. И, возможно, только если никого рядом нет, вот как сейчас. Я даже оглянулась по сторонам: не видит ли кто?
- Гермиона… - шепнула мне роза.
Мне послышалось? Я уже сплю, и это мне снится? Нет, роза молчит. Тогда я положила её на стол, и она снова стала простым розовым сердечком. Вот так я и буду её хранить. И спрятала подальше.

Глава 7

Весна на Астрономической башне.

Как же долго я ждала весну! И наконец-то она пришла! Потеплело, солнышко светит, травка зелёная, цветы везде. Но вместе с тёплым весенним ветром словно прилетело что-то холодное и тёмное, какое-то ощущение злой силы, нависшей над нами.
Гарри стал чаще хмуриться и опять куда-то зачастил с Дамблдором. Нам он упорно не хочет ничего говорить. А ведь мы с Роном могли бы помочь. Но Гарри считает, что не должен нас втягивать в опасное дело без нужды. Ну, ему виднее, конечно. Только я чувствую, что Рона это очень обижает, он считает, что Гарри нам не доверяет, сомневается в наших силах.
- Как к трёхголовому псу так с нами, - ворчал Рон за обедом. Гарри почти ни к чему не притронулся и убежал раньше всех. Рон проводил его сердитым взглядом.
- Как с троллем воевать так со мной. А Маховик времени, а Министерство магии! А теперь мы и не нужны вроде. Друг называется!
Рон со злостью воткнул вилку в котлету как во врага.
- Если Гарри сочтёт нужным, он нам всё расскажет, - я попробовала успокоить Рона.
Но он только фыркнул и снова проткнул котлету, да с такой силой, что гарнир разлетелся во все стороны.
Но один раз я посмотрела Гарри прямо в глаза – и мне вдруг всё стало ясно: он просто боится за нас, боится навредить лишней информацией. Боится, что Волдеморт, зная о нашей дружбе, сможет причинить нам вред. Гарри прекрасно понимает, что ему предстоит и хочет по возможности оградить нас от опасности. А если получится, вообще всё сделать самому, не впутывая никого. Бедный, милый Гарри! Только мы сами уже во всё впутались и одного его не оставим, один на один с Волдемортом.
Я всё это долго и нудно растолковывала Рону, он сначала не соглашался, бурчал и ворчал. Но, в конце концов, я его убедила.
- Ты как всегда права, Гермиона, - буркнул он напоследок.
Если бы так! Это Снейп прав, сказал, что мою проблему нужно решать, да я всё никак не додумаюсь, каким это способом. У моей мамы знакомая лет 15 ходит к психоаналитику, денег потратила столько, что на них дом можно купить, но довольна, говорит, что ей помогает. Но я-то не могу пойти к психоаналитику! Он же сразу спросит:
- Что у вас случилось, мисс Грейнджер?
Что случилось! Да ничего особенного, Волдеморт с нами случился. А так больше ничего, остальное пустяки. Да, кстати, и о нём. Гарри несколько раз упрямо добивался, кто это меня зовёт и вдруг это сам Волдеморт и есть. Решил к нам с другой стороны подобраться. Но я же знаю, хотя бы с его собственных слов, что при общении с Тёмным Лордом тепла никакого не ощущаешь, скорее, ледяной холод. Даже если он далеко и просто пытается влезть в мысли. Холод и боль. А здесь я ощущаю тепло. А своим ощущениям я теперь стала верить. Но Гарри я не убедила, я это теперь легко чувствую. Он просто перестал спорить и ушёл. Но остался при своём мнении.
Вместе с изменением погоды у большинства студентов настроение тоже изменилось. Какие тут уроки, погулять бы да в Хогсмид сходить. В благодарность за помощь и Невилл пригласил меня туда. Я подумала и согласилась, не всё же время в замке сидеть. Сначала мы были все вместе: я, Гарри, Рон, Лаванда, Джинни и другие. Потом все потихоньку разбрелись кто куда, и мы остались вдвоём с Невиллом. Мы завернули за угол, шли, болтали, грызли какие-то странные сладкие орешки, которые Невилл купил на пробу и почти не смотрели по сторонам. Вот тут-то нам и встретились слизеринцы.
У меня даже сердце замерло от нехорошего предчувствия. Нас всего двое, а их пятеро. А они всё ближе, ближе. Малфой, Крэбб, Гойл, Забини, Паркинсон, а наших рядом никого.
Но случилось невероятное – они молча прошли мимо. Причём Крэбб опять постарался обойти меня как можно дальше, после того памятного разговора он вообще меня избегает. Паркинсон просто отвернулась. А у Малфоя и вовсе был такой вид, как будто он меня не узнал. Я посмотрела на него и поняла: что-то с ним не так, какое-то у него горе или очень неприятные заботы. Чуть было не спросила, не могу ли я помочь, да вовремя язык прикусила. Это я-то хочу помочь Малфою, да Гарри за одну только мысль меня съел бы! Но я эти соображения оставила при себе. Хотя даже Невилл заметил:
- Какой-то Малфой странный стал.
Да мы тут все, наверное, стали странные. И неудивительно. Вечером мимо меня по коридору бесплотной тенью проскользнул, иначе и не скажешь, Снейп. И от него тоже вдруг повеяло какой-то жуткой чёрной тоской, так что я невольно вздрогнула. Хотя я его мысли, конечно, не читала. И пробовать боюсь. Думаю, он как сильный волшебник, сразу это почувствует, а узнать, что будет после, мне совсем не улыбается.
Так что, Мерлин с ним, со Снейпом, хотя я начинаю уже многим сочувствовать, особенно тем, кого видела в своих странных снах. И что-то мне подсказывает, что и они стали ко мне относиться спокойнее. Снейп, например, перестал ко мне придираться, именно ко мне, а не ко всем гриффиндорцам, остальным-то достаётся по полной, как и раньше. А от Малфоя я мерзкого слова «грязнокровка» с самого сентября не слышала. И вообще ни одного оскорбления. Он просто молчит и всё. Проходит мимо, как будто меня здесь нет.
С приходом хорошей погоды я, как это ни странно, стала раздражительнее. Наверное, действительно от зависти. Гарри с Джинни ходит такой счастливый! Рон всё время с Лавандой, да и ещё новые пары образовались. Нет, меня тоже приглашали погулять, вот Невилл, например. И другие ребята. И не только с нашего факультета, а с Когтеврана, даже с Пуффендуя. Я сходила разок в Хогсмид, прогулялась вдоль озера, но по второму разу не пошла. Не то, неинтересно, почему-то мне скучно с ними.
МакКормак говорил весь день исключительно о квиддиче и о своих успехах. Я уже Рона наслушалась, больше не могу. А потом ещё и целоваться полез. Я его, разумеется, оттолкнула, а он опять. Тогда я выхватила палочку:
- Ещё раз сунешься, я тебя…
- Ты сумасшедшая, Грейнджер, - сказал удивлённый МакКормак с совершенно малфоевской интонацией. – Один поцелуй, что тут такого?
- Я с кем попало не целуюсь, - отрезала я, не убирая палочку.
Какое у МакКормака сделалось после этого выражение лица словами не передать. Он процедил что-то весьма нелицеприятное, я сделала вид, что не слышу. Он засунул руки в карманы и удалился, как ему казалось, с достоинством. А я вздохнула с облегчением. Хотя меня всё равно мучила совесть, можно было ведь ответить и повежливее.
Симус Финниган вообще молчал всю дорогу, пока мы гуляли вдоль озера и односложно отвечал на вопросы, поэтому беседу пришлось вести мне. Я так и не поняла, зачем он меня вообще приглашал. Всезнайка Парвати меня на этот счёт просветила. Вечером того же дня, как только мы с Симусом вернулись с нашего, с позволения сказать, свидания, она подсела ко мне в гостиной и заговорщицким шёпотом сообщила:
- У Симуса трагедия, ты знаешь? Его бросила девушка, с которой он много лет переписывался. Он пытался ухаживать за тобой?
Я чуть не рассмеялась, ухаживать – это громко сказано.
- А откуда ты про его девушку знаешь? - поинтересовалась я на всякий случай.
Парвати напустила на себя загадочный вид и ничего не ответила. А я предпочла вернуться к книгам.
Больше на свидания я не ходила. Почему-то с этими ребятами мне неинтересно, видимо, они мне просто не нравятся.
Мне нужен человек интересный, содержательный, думающий, в чём-то необыкновенный. Как Гарри. Гарри… Но Гарри уже выбрал Джинни и пусть будет счастлив. Нет, я вовсе не ревную, Гарри я воспринимаю только как друга. Может, надо было мне раньше о нём подумать. Но теперь-то уже вмешиваться поздно. Пусть всё остаётся, как есть.
С такими неприятными мыслями мне тяжело было сидеть в шумной гостиной, и я частенько стала уходить на Астрономическую башню. Теперь уже тепло, можно расположиться надолго. Да и вид с башни открывается потрясающий: лес, холмы, озеро, всё зелёное. Особенно хорошо на закате. Я всегда любила смотреть на заходящее солнце, а с башни это особенно красиво, потому, что видно очень далеко. Правда, вид уходящего солнца почему-то часто вызывает у меня грусть. Возникает ощущение, будто я что-то потеряла и никак не найду….
Несколько раз заставала на башне Малфоя. Мы друг другу не мешали, сидели молча, каждый в своём углу. Интересно, ему-то чего не хватает?
Последние дни перед каникулами были особенно отвратительными. Я так и не решила, ехать ли мне домой или нет. И настроение у меня было как нельзя более скверное. А тут как назло погода стояла просто чудесная. Я заметила, что в хорошую погоду неприятности кажутся ещё неприятнее, одиночество ещё непереносимее. Может, это только у меня? Другие, по-моему, только веселятся, бегают на свидания и всё такое…
Сегодняшний день был просто изумительный, солнечный и тёплый. Как летом. И неудачный с самого утра. Для начала я проспала. Когда бежала на завтрак, налетела на группу мелких когтевранцев. Сбила их с ног и сама упала, это староста-то! Вот позор! Да ещё и больно ударилась.
На Трансфигурации никак не могла сосредоточиться и даже палочку несколько раз роняла. Чтобы я палочку уронила! Со мной такого в жизни не случалось! МакГонагалл покачала головой, хотела сделать замечание, но в последний момент удержалась. И спасибо ей, а то я бы наверняка расплакалась.
На перемене я рассердилась из-за какой-то ерунды, накричала на первокурсников, напугала их, сняла с них баллы. А когда успокоилась, самой стало стыдно. Тогда я пошла и всё-таки приняла большую дозу успокоительного зелья. И после этого чуть было не заснула на обеде, очнулась, когда Гарри меня в бок толкнул:
- Гермиона, с тобой всё в порядке?
На меня с удивлением смотрели со своих мест слизеринцы, и это окончательно меня разбудило.
И тогда мне пришла в голову другая мысль. Я попросила Парвати и Падму попробовать на мне Веселящие чары.
Мы уселись в пустом классе, и они начали. Но то ли на меня чары не так подействовали, то ли ещё что, с магией ведь не угадаешь, но эффект был вовсе не тот, что планировался. Сначала я долго истерически хохотала, а потом начала плакать и ругаться. Они обе перепугались, начали меня утешать:
- Гермиона, мы не хотели, мы старались, мы всё сделали как надо…
- Да ладно, девочки, всё в порядке.
Я вытерла слёзы и пошла принять ещё порцию Успокоительного зелья, но по дороге меня перехватили Гарри и Джинни. Рон, занятый Лавандой, как всегда ничего не заметил, но Гарри увидел, что со мной что-то не то творится. И предложил сходить с ними прогуляться до квиддичного поля, посмотреть на тренировку.
- Ты, конечно, не любишь квиддич, - поддержала его Джинни. – Но погода уж очень хорошая, пойдём с нами, чего в замке сидеть.
Я подумали и согласилась. Верно, зачем одной сидеть!
По дороге на поле Гарри был весел и всё время шутил. А ещё он глаз не спускал с Джинни. И тут я заметила одну странную вещь: когда Гарри смотрел на Джинни, его глаза светились. Я раньше только в книгах читала такое: «Его глаза сияли. Светились от радости и т.д.» И всегда думала, что это просто оборот речи. А тут увидела наяву.
Я посмотрела в его сияющие глаза и… отказалась идти дальше:
- Я пойду лучше в башню, почитаю.
- А ты хорошо себя чувствуешь? – спросила с беспокойством Джинни, держа Гарри за руку.
- Да, всё нормально.
- Тогда мы прилетим к тебе в гости, - пообещал Гарри и они ушли, но несколько раз обернулись.
Я взяла книгу и поплелась в башню. Но читать так и не стала, сидела, смотрела по сторонам, ни о чём не думала.
Крики с квиддичного поля доносились и сюда. А потом прилетели Рон, Гарри и Джинни, сделали несколько кругов вокруг башни, поприветствовали меня и помахали рукой. Я тоже им помахала. А потом бросила книгу и расплакалась…
Что было потом – я плохо помню. Я долго сидела, прислонившись спиной к стене, крики стихли, все ушли с поля. Солнце садилось, я смотрела на его гаснущие лучи, а перед моими глазами стелилась чернота. Ничего впереди, ничего…. А потом явилась непрошеная мысль: «А, может, хватит? Сколько можно мучиться, доставлять одни неприятности и себе, и другим? Ну, не справилась я, не получилось у меня ничего в жизни, что ж поделать. Надоело и пытаться. Бесполезно. Я и раньше была одна и теперь одна. Даже ещё более одинокая. Всегда ведь стремилась к самому лучшему, жила по принципу – или всё, или ничего. Всё не получилось. Пусть будет ничего».
Я подошла к краю площадки, посмотрела вниз: земля где-то далеко-далеко. Всего полминуты - и всё, больше ничего и никогда. Мысль показалась заманчивой. Как же мне всё надоело! Как же я устала!
Что там положено – попрощаться? Ну, ладно, попрощаюсь. Я обвела взглядом окрестности – как же здесь красиво. И как же обидно! И я уже хотела шагнуть вперёд…
«Не надо!» - сказал кто-то сзади таким знакомым голосом и оттащил меня от края.

Глава 8

Объяснение.
- Не надо! - снова повторил Малфой, удерживая меня.
Этого я никак не ожидала и очень разозлилась. Я терпеть не могу, когда мне мешают, тем более чувствовала себя неловко оттого, что в такой неприятной ситуации меня застал именно он. Только язвительного Малфоя мне сейчас недоставало! Спаситель нашёлся. Да ещё и держит так крепко, что не вырвешься. Да что он о себе возомнил, я делаю то, что считаю нужным!
И я начала вырываться, пыталась его ударить, но он оказался сильнее. Кричать я, конечно, не стала, не хотела, чтобы кто-то нас услышал, просто тихо шипела:
- Пусти меня, Малфой! Пусти, говорю тебе!
Наконец, я выбилась из сил. И тогда он, всё ещё не отпуская меня, спросил, спокойно, без обычной издёвки:
- Зачем ты это хотела сделать?
- А тебе-то, какое дело? Надо было разрешения спросить? – сказала я со злостью, надеясь, что теперь он рассердится и меня отпустит. Но он не рассердился и меня не отпустил, а наоборот, очень тихо спросил:
- Что-то случилось? Может, я могу помочь?
- Ты – мне?
Такое и во сне не приснится, Малфой предлагает помочь! Я рассмеялась, только смех получился невесёлый и перешёл в слёзы. В последнее время я стала слишком часто плакать. Малфой несколько растерялся, но попробовал меня утешать. Видел бы меня сейчас Гарри!
И вот так я рыдала на плече у злейшего врага, вытирая слёзы мантией, а он меня утешал, гладил по плечу, бормотал банальные глупости, как маленькому ребёнку, вроде того, что всё будет хорошо. Будет! Как же!
- Ничего уже не будет, - прошептала я, когда немного успокоилась и смогла нормально говорить.
- А ты расскажи, вместе что-нибудь придумаем, - тихо сказал он мне на ухо.
И постепенно я ему всё и рассказала. Рассказала, как чувствовала себя ненужной, ни в этом мире, ни у себя дома. Как поссорилась с родителями, как ни у кого не находила понимания. Короче, просто обычный рассказ об одиночестве. Наверное, со многими такое случается.
- Ты-то, наверное, никогда одиноким не был,- буркнула я, вытирая слёзы, мне уже как-то совестно стало, реву тут как маленькая. Малфой как-то странно вздохнул и усадил меня в нишу. Сам он тоже сел рядом.
- Знаешь, одиноким-то я был всегда,- сказал он просто.
Я покосилась на него: одинокий Малфой, даже как-то странно. Мы все привыкли, что он король слизеринских подземелий и обычные человеческие чувства не для него. Он как будто прочитал мои мысли, усмехнулся:
- А ты думала, я не человек, что ли? Или путаешь меня с моим отцом. Многие так думают. Но я-то не он. Я хочу жить по-другому.
Солнце уже зашло, стемнело, задул пронизывающий ветер, и в каменной нише сидеть стало холодно. Я начала дрожать. Он это заметил, взмахнул палочкой:
- Грейнджер, есть же простое согревающее заклинание.
Я хотела огрызнуться, но на это не было сил. Да и после его заклинания действительно стало теплее. Но дрожать я не перестала, видимо, перенервничала. Малфой ещё раз внимательно посмотрел на меня:
- В таком виде я тебя не отпущу. Подожди минутку.
Он прищёлкнул пальцами, и перед нами появилась маленькая фигурка. Домовый эльф.
- Добрый вечер, сэр, - сказал эльф, почтительно кланяясь.
- Принеси нам две чашки горячего чая. И пирожных. Или ты хочешь чего-нибудь другого? – обратился Малфой ко мне. Я даже растерялась.
- Чая? Хорошо, пусть будет чай. А зачем пирожные?
Он ответил уверенно и с достоинством, узнаю прежнего Малфоя:
-Ты понервничала, сейчас тебе нужно сладкое.
Я так удивилась, что не знала, что и сказать. Малфой поражал меня сегодня всё больше и больше. Он заметил моё изумление и улыбнулся, обычной человеческой улыбкой. А не той, ехидной малфоевской:
-Ты какие пирожные любишь?
Домовик всё ещё стоял перед нами, почтительно ждал указаний.
- Я не знаю, какие. А какие у вас есть?
- У нас быть всякие, мисс,- пропищал домовик.
- Ну, если тебе не трудно, тогда с кремом.
- Мне не трудно. Я с удовольствием всё принести для вас и для мистера Малфоя.
И эльф исчез.
Мы ещё несколько минут сидели молча. Ситуация казалась такой странной. Я уже успокоилась, и дрожать перестала. Даже ветер, кажется, стих. Было уже довольно темно.
- Люмос!
И его палочка засветилась.
Малфой опять внимательно на меня посмотрел:
- Тебе не холодно?
- Нет, спасибо.
Неожиданно мне стало смешно, и я хихикнула. Кажется, он несколько обиделся:
- Разве я сказал что-нибудь смешное?
- Нет, конечно, нет, прости. Просто это так странно сидеть здесь, с тобой, и дожидаться чая.
- Да, раньше мне бы тоже это показалось странным,- легко согласился он.
- А теперь не кажется?
Ответить Малфой не успел, появился домовик с чаем и полным подносом пирожных на любой вкус.
- Вот это да! Откуда такое богатство?
- Ну, не из нашего поместья, конечно,- снисходительно пояснил Малфой. – С кухни.
- Если вы ещё чего-нибудь хотеть, вы сказать, я всё принести. Мне не трудно,- домовик почтительно поклонился и исчез.
Несколько минут мы сидели в тишине, наслаждаясь нежданным пиршеством. Потом меня разобрало любопытство:
- Я тебе тут столько наговорила, а ты мне о себе почти ничего.
Малфой вздохнул, отодвинул от себя чашку:
-Ты не представляешь, как трудно всегда выглядеть таким... Таким, каким вы все привыкли меня видеть, истинным Малфоем, как любит говорить мой отец. И друзей у меня настоящих нет, как у тебя, как твои Поттер и Уизли.
- Ты до сих пор ненавидишь Гарри?
- Да нет, конечно. Ненавижу я кое-кого другого. Только об этом нельзя говорить вслух. И даже думать.
- Это Вол...- начала я. Но он не дал мне договорить, быстро зажал мне рот рукой:
- Тихо. Никогда не произноси это имя вслух.
Я оттолкнула его руку с презрением:
- Ты так его боишься?
Он ответил глухим, усталым голосом:
- Да пойми ты, не стоит лишний раз говорить о Нём вслух, опасно. Я не имею права ничего объяснять, поверь мне на слово, я о нём знаю намного больше, чем вы.
Но тут на меня напал дух противоречия:
- Да ты завидуешь Гарри. А сам просто боишься.
Он взял меня за плечи, развернул к себе и сказал с каким-то отчаянием:
- Да послушай, я хочу уберечь ТЕБЯ! Ты мне веришь?
Я взглянула в его глаза и увидела... Его глаза светились точно таким же светом, как у Гарри. И мне всё вдруг стало ясно. Сразу. Я даже вздрогнула, но не от холода.
- Так это ты прислал мне валентинку?
- Я. Когда ты догадалась?
- Только что. Но, кажется, я знала всегда.
Он взял меня за руку, и мы долго сидели молча. Сидели вместе, я и мой враг. Бывший враг. Мой друг. Теперь у меня есть друг, я это знала. И пусть впереди нас ждали испытания, я была не одна. Как говорил Дамблдор: «Можно найти хорошее, даже в тёмные времена, если обратиться к свету».
Потом появился эльф, забрал посуду. А мы всё сидели, держась за руки. Сверху светили звёзды, а внизу маленькой звездочкой светилась его палочка.
Потом он сказал:
- Уже поздно, надо идти. Я не могу тебя проводить, ты же понимаешь, иди вперёд, я пойду следом. И помни, нам всё время придётся делать вид, что мы всё ещё враги.
- А мы уже не враги?- спросила я с иронией.
Малфой ухмыльнулся своей фирменной ухмылкой:
- А ты как считаешь?
И легонько поцеловал меня в щёку.
В этот вечер я долго не могла заснуть. Но никогда у меня не было так легко на душе. Теперь я знала, кто мой друг. И я была не одна.

Глава 9

Талисман.
В эту ночь я спала спокойно. И снилось мне что-то очень хорошее и светлое. Но что именно, я после пробуждения так и не вспомнила. Хотя это и неважно.
На завтрак я спустилась в отменно хорошем настроении, такого у меня давно не бывало. Даже Рон это заметил, оторвавшись, наконец, от своей Лаванды:
- Гермиона, я давно тебя весёлой не видел, что-то случилось?
- День сегодня хороший, - ответила я осторожно, усаживаясь на своё место.
- День как день, - буркнул Рон и уставился на меня. Я почувствовала, что сейчас начну краснеть. Не выношу вранья. К счастью Лаванда окинула нас ревнивым взглядом и затянула капризным тоном:
- Р-о-он, я же тебя спросила…
Рон отвлёкся, и я перевела дух.
Но Гарри смотрел на меня таким проницательным взглядом, что совершенно меня смутил, и я уже не знала, что и соврать, если вдруг спросит. Не говорить же им правду!
На моё счастье, к нам подсела Джинни, потрясая новым выпуском газеты, вся взволнованная, с какими-то потрясающими новостями о квиддиче. Оба мои друга тут же переключились на эту животрепещущую тему и обо мне забыли.
Я смогла успокоиться, ковыряясь в тарелке, и украдкой посмотрела на слизеринский стол. Малфой выглядел и вел себя, как обычно, но я почувствовала, что он сильно изменился, стал мягче, что ли. И, похоже, никто кроме меня, этого не заметил. Надеюсь, что не заметил.
Тут опять некстати вмешался Рон:
- Что это ты на слизеринский стол пялишься?
Ох, ну и не вовремя же! Пришлось ответить:
- Любуюсь. Смотри, какие они сегодня красивые.
Рон чуть кусок не уронил и растерянно так спросил:
- Это ты шутишь, да?
- Да, Рон, шучу. Можешь смеяться.
Но он, похоже, обиделся, надулся и отвернулся. И чего это он всегда такой... неуклюжий, что ли? Зато Гарри, услышал нас и опять бросил на меня очень даже проницательный взгляд. Подозревает он меня? Что-то его проницательность меня сегодня не радует. Не люблю врать, а тем более друзьям. И что я ему скажу, если начнёт спрашивать? Но спрашивать он, к счастью, ничего не стал. По крайней мере, пока.
Не могу сказать, как это в книгах пишут, что я «летала, как на крыльях», но день определённо складывался удачно, намного удачнее, чем в предыдущие недели. Я больше ничего не путала, палочку не роняла и удостоилась сдержанной похвалы МакГонагалл.
За обедом ко мне прилетела маленькая птичка-записка: «После ужина на том же месте». Как только я её прочитала, записка рассыпалась мелким пеплом. Любопытный Рон, попытавшийся сунуть туда нос, ничего не успел заметить. Сказал только разочарованно:
- От тайного поклонника, да?
И вид у него был обиженный. Ну вот, только ревности его мне не хватало. Интересно, с чего это он? Когда я сидела в замке одна, ни с кем не встречалась, он про меня и не вспоминал, был занят своей ненаглядной Лавандой. А теперь ему вдруг интересно стало, соперника, что ли, учуял? Какие же мальчишки глупые. И словно в подтверждение моего предположения, Рон после обеда везде таскался за мной хвостом, за это получил замечание от Лаванды, они поссорились и разбежались по разным углам.
Похоже, Рон воспользовался этой ссорой и почти не выпускал меня из виду. Пошёл ха мной в библиотеку, уселся рядом в Общей гостиной писать отчёт и дёргал меня каждую минуту по поводу того, как и что писать.
- Рон, - прошипела я сквозь зубы, - пиши отчёт сам, нельзя же, чтобы они были одинаковые, слово в слово.
- Хорошо, покорно согласился Рон и никуда не ушёл.
Потом он попросил помочь с домашним заданием. Лаванда наблюдала за нами из своего угла, дулась и что-то рассказывала подружкам, бросая на нас сердитые взгляды.
К вечеру я уже начала всерьёз беспокоиться, удастся ли мне избавиться от Рона, чтобы пробраться на башню незамеченной. Но, к счастью, меня и на этот раз выручил незаменимый квиддич: пришла Джинни и увела своего неугомонного братца на поле, чтобы показать какой-то необыкновенный «финт ушами» или чем-то там ещё.
Я не удержалась и съехидничала:
- Какой-какой финт?
Джинни вздёрнула нос:
-Харпера Ли!
И оба осуждающе посмотрели на меня, за то, что я никак не могу запомнить даже простейшие квиддичные термины. Да Мерлин с ним, с этим квиддичем! Хорошо, что он меня избавил на вечер от Рона.
Когда я пришла на Астрономическую башню, Малфой был уже там. Никак не могу отделаться от привычки называть его по фамилии, даже мысленно.
Он стоял у стены. В тени, чтобы не было ниоткуда видно, особенно, если эти любители квиддичной игры начнут, от полноты чувств, кружить вокруг башни, что они уже неоднократно проделывали.
Я остановилась около входа и не знала, что дальше делать. Сердце билось как сумасшедшее, я испугалась, что Малфой услышит. Я почувствовала себя неловко. Как мне надо себя теперь вести? Протянуть ему руку, чопорно поздороваться или броситься на шею? Все варианты показались мне один глупей другого.
Я, наверное, долго бы топталась на месте, но он меня выручил. Сам шагнул мне навстречу, взял за обе руки:
- Я так рад тебя видеть!
И всё сразу стало ясно и просто. Мы уселись с ним в той же самой нише, где накануне пили чай. Оттуда нас нельзя было увидеть, хотя квиддичная команда чуть ли не в полном составе несколько раз облетела вокруг башни. Почему-то мне показалось, что Рон меня тут ищет. Это моя интуиция или уже паранойя?
Как описать наше свидание? Для постороннего человека это совершенно неинтересно. Ну, сидели, взявшись за руки, ну, обнимались, говорили о разных пустяках. Нам просто было очень хорошо вместе, и никакими словами это описать нельзя.
И погода была чудесная, совсем весенняя, и ветер приносил весенние запахи. И всё было прекрасно. Казалось, что теперь всегда так и будет…
А когда солнце уже почти село, и на небе показались звёзды, Драко (как странно называть его по имени!) сказал:
- Я принёс тут кое-что тебе.
И он вынул кулон - голубое сердечко на золотой цепочке, оно поблёскивало золотыми и синими искрами. Такой красоты мне ещё никогда не дарили!
Он положил мне его на ладонь и спросил:
- Что ты чувствуешь?
- Чувствую тепло.
Он кивнул как учитель, довольный хорошим ответом ученика:
- Правильно, так и должно быть. Это не просто украшение, это талисман.
- Талисман? Зачем?
Он вздохнул, и лицо его стало очень серьёзным:
- Сейчас опасное время, не мне тебе говорить. А по преданию, этот талисман способен защитить своего владельца от многих бед, возможно, даже от смерти. У нас в семье таких несколько. Но смысл в том, что талисман работает только тогда, когда подарен от души. У меня тоже такой есть. Его мне мама подарила, поэтому в нём я уверен. А вот за маму я беспокоюсь.
-Так, может, надо было подарить талисман ей? – осторожно спросила я, любуясь сердечком.
Он опять вздохнул:
- У неё есть. Только я боюсь, что не от души подарен, и я не уверен, что он сможет её защитить. Ты свой спрячь и лучше не показывай никому. Это вещь магическая и ты не сможешь сказать, что тебе её на Рождество подарили родители - маглы. Никто же не поверит.
Я надела цепочку на шею, поправила воротник, чтобы её не было видно:
- Надеюсь, никто не увидит. Или я что-нибудь придумаю.
- Я хотел подарить тебе это ещё на Рождество. Только не знал, как. Если просто прислать в посылке и не подписать – ты не возьмёшь и правильно сделаешь. А если подписать ... То не возьмёшь тем более. Так вот и дотянул до сегодня. Всё носил с собой и ждал подходящего случая.
- Спасибо, Драко.
Я впервые, кажется, назвала его по имени и сама смутилась. Он удивился:
- Я уже не Малфой, а Драко? Это прогресс. А то я боялся, что ты моё имя забыла.
Когда мы, наконец, решили, что пора всё-таки расходиться, Драко сказал:
- У этого талисмана есть ещё свойство: ты всегда будешь знать, что со мной происходит, а я буду знать, что с тобой. А ещё, при желании, можно увидеть друг друга во сне и даже поговорить, если наяву такой возможности нет. Особенно, если где-то поблизости Сама-знаешь-кто. Он большой любитель читать чужие мысли. А вот сны ему неподвластны.
В самом конце, прощаясь на лестнице, он шепнул:
- Мы должны делать вид, что всё идёт по-прежнему. Слишком много вокруг ушей. Да и языков тоже.
- Хорошо, я постараюсь.
И мы расстались.

Глава 10

История из прошлого.

Настроение у меня было чудесное, и перед сном я ещё раз полюбовалась на свою волшебную розу. Она была как живая, ничуть не потускнела и выглядела совсем свежей, как будто её только что сорвали. Мне даже показалось, что она стала ещё лучше. Видимо, на неё были наложены очень хорошие чары, которые от времени только крепнут, а не выдыхаются. Ну да, Драко ведь очень хороший волшебник, надо это признать. Драко...
Я долго лежала без сна, вспоминала нашу встречу. И незаметно уснула.
Ночью мне приснился СОН. Очень светлый, спокойный, давно такого не было. Мне приснилось, что я помирилась с родителями, и всё у нас так же, как было раньше, полное взаимопонимание. Утром я проснулась в отличном настроении и тут же решила ехать домой на каникулы.
Мы шли на завтрак, Рон что-то мне говорил, а я даже не расслышала. Я уже мысленно уехала из Хогвартса домой. При мысли о доме я невольно улыбнулась.
Рон споткнулся и замолчал на полуслове.
- Ты чего так улыбаешься? – спросил он через секунду.
Я удивилась:
- Улыбаюсь и все. Каникулы же скоро, домой поеду.
Рон недоверчиво хмыкнул:
- Я полгода не видел, чтобы ты улыбалась.
Да, пожалуй, я уже довольно давно не улыбалась. Так и повода не было.
Жаль, что на каникулах я с Драко не увижусь… За завтраком мне стоило большого труда не смотреть на слизеринский стол. Тем более что Рон с меня глаз не сводил. С Лавандой они так и не помирились, сели как можно дальше друг от друга и не разговаривали. Зато Рон, сидя теперь рядом со мной, с лихвой возмещал потерянное время и болтал без умолку. Как он только есть при этом умудрялся! Причём обращался в основном ко мне, остальные собеседники его не интересовали. Гарри смотрел на всё это со стороны и загадочно улыбался. Это он, что ли, Рона подговорил? Или тот сам догадался внимание проявить? Вот только опоздали вы со своим вниманием, друзья, опоздали.
Весь день Рон опять везде за мной ходил, и к вечеру это уже стало действовать мне на нервы. Правда, на свидание я не собиралась, но такое постоянное внимание раздражало. Интересно, мы дружим уже 6 лет, а он только сейчас меня разглядел? За обедом даже сделал мне комплимент:
- Гермиона, какая у тебя сегодня причёска красивая.
Сегодня! Я чуть не фыркнула в тыквенный сок: да я так причёсываюсь уже примерно полгода, надоело, что волосы везде лезут, а он только что заметил. Ах, ну да, ему же раньше Лаванда весь мир загораживала.
Рон меня преследовал не только весь день, но ещё и ночью. Не успела я заснуть, снится мне, что гуляем мы с Драко около озера. Идём, взявшись за руки, разговариваем. День чудесный, небо безоблачное, тепло…Но я чувствую, что кто-то за нами следит. Оглядываюсь – нигде никого.
Спрашиваю Драко, он обернулся, но тоже ничего не увидел. Однако всё равно осталось ощущение, что кто-то тут есть. Я начала нервничать, даже во сне, предложила ему вернуться в замок. И тут из-за куста появляются злые Рон с Гарри, словно они до этого под мантией прятались. Каких гадостей они мне наговорили, я не вспомнила, после того, как проснулась, но что-то очень нелицеприятное. И лицо у Рона было такое злое и обиженное, как будто я его оскорбила в самых лучших чувствах.
Фу, хорошо, что это только сон. Ужас-то какой, не хотелось бы мне наяву такое от друзей услышать! Да, надо нам друг от друга немного отдохнуть. Вот дома, надеюсь, и отдохну.
Встреча с родителями оказалась почти такой же, как во сне. Меня действительно очень тепло встретили. Не было никаких разговоров о кузине, о её муже и меня ни за кого не сватали. Зато меня весь день расспрашивали о школе. И наконец-то, я смогла поделиться и успехами, и неудачами, и пожаловаться на множество обязанностей, да и вообще рассказать, как у нас в волшебном мире обстоят дела.
Заодно привезла маме запас зелья от головной боли, всего несколько капель, а помогает лучше, чем горсть таблеток. И лечебный эффект дольше.
Мама растрогалась:
- Как приятно, что ты о моих проблемах помнишь! А я уже без таблетки и не засыпаю.
- Надеюсь, это тебе поможет, - дипломатично ответила я.
Про Волдеморта я, разумеется, ни слова не сказала. Да никто и не спрашивал, словно и забыли о нём.
Я хотела ещё продемонстрировать родителям розу-валентинку, но она не стала разворачиваться, видимо, настроена только на меня.
- И в волшебном мире бывает брак, - пошутил отец.
Я спорить не стала, достала из сумки старый номер Ежедневного пророка с репортажем о квиддичном матче и кучей колдографий. Моим родителям всегда нравились живые фото, да и кого такое чудо могло оставить равнодушным? И на этот раз колдографии имели успех, родители ухватились за них и целый час рассматривали и комментировали.
Но главный сюрприз ждал меня вечером. Мама выложила на стол обычный бумажный конверт, но письмо в нём было написано на пергаменте. Я удивлённо смотрела на него:
- Что это? Кому?
- Это письмо твоей двоюродной бабушки.
- У меня есть бабушка? Почему же я не знала?
- Так мы и сами не знали. Прочитай.
Я взялась за письмо и прочитала удивительную историю. В семье моей прабабушки было несколько детей. И вот однажды старшей дочери, когда ей исполнилось 11 лет, пришло письмо, написанное на пергаменте, всё, как полагается. Понятно, откуда, из Хогвартса. И это вызвало бурю возмущения у родителей. Всё это происходило достаточно давно, времена были другие, семья строго религиозная, и назвать одну из дочерей «ведьмой» для них было просто оскорблением. В общем, родители категорически отказались отпускать дочь учиться (прямо как Гаррины Дурсли). Но тут возмутилась сама девочка, она оказалась с характером и, видимо, с неплохими магическими способностями. Короче говоря, в Хогвартс она всё-таки уехала, со скандалом, но уехала. А вот обратно уже не вернулась, родители от неё отказались. Её удочерила семья волшебников, а настоящие родители всем рассказали, что дочь душевнобольная и находится в частной клинике. Остальным детям запретили даже о ней вспоминать.
И вот теперь эта уже весьма пожилая волшебница нам написала. Она давно не поддерживала никаких связей со своими магловскими родственниками и совершенно случайно узнала, что я учусь в Хогвартсе. Потом она навела справки, выяснила, что я её родственница и захотела со мной встретиться. Зовут её Энн Марлоу, живёт она на юге Англии в своём доме и будет рада всех нас видеть у себя.
Новость была просто потрясающая: у меня есть бабушка-волшебница! Вот уж никогда бы не подумала.
- Ну что, поедем в гости к новоприобретенной бабушке?- весело спросила я маму.
- Посмотрим, как получится, – ответила она. – Ответ-то писать будешь?
- Конечно.
Я задумалась, сидя за столом с письмом в руке. Каково это было для девочки принять такое решение! Пойти против всей семьи и настоять на своём. А смогла бы я так же, если бы моя семья не согласилась отпустить меня в волшебный мир? Не знаю.
Перед сном мне пришла в голову интересная мысль: раз у меня обнаружилась дальняя магическая родственница, то я могу спокойно сказать друзьям, что голубое сердечко подарила мне она. Когда они его всё-таки увидят.
Три последних дня каникул я провела в «Норе». Лаванды там не было, и Рону никто не мешал активно за мной ухаживать, что вызывало весёлые смешки Гарри и Джинни.
Конечно, я сразу же рассказала им всем про бабушку Энн. Мама Рона долго думала, а потом вспомнила, что знает эту даму, в последние годы она стала не слишком общительна и виделись они очень давно.
- Она весьма интересная женщина, многое повидала в жизни. Я думаю, вы с ней поладите.
Эта новость вызвала целый ажиотаж в семье. Фред с Джорджем, забежавшие «на минутку», радовались громче всех:
- Вот теперь ты полноправная волшебница! Из древнего магического рода. А то мы всё сомневались, не попала ли ты в Хогвартс случайно.
Они ещё долго упражнялись в остроумии, пока Джинни не сказала с неудовольствием:
- Сколько же можно говорить глупости.
Джордж возвёл глаза к потолку и возопил:
- Джинни, детка, тебя что, Снейп укусил? Ты слишком много общалась с занудами в Хогвартсе! Без нас он, по всей видимости, превратился просто в унылую дыру.
- Да, - подхватил Фред, - и вы все разучились ценить тонкий английский юмор.
В этот минуту ручка, которую Гарри крутил в руках, подарок близнецов, взорвалась и забрызгала его чернилами.
Вот это и есть тонкий юмор? – саркастически переспросила Джинни, палочкой помогая Гарри убрать пятна чернил.
Близнецы пропустили её замечание мимо ушей, а Джордж хлопнул меня по плечу:
- Не расстраивайся, Гермиона, мы тебя ценим не за родственников.
- Вот именно,- поддакнул Рон. – Ты всегда была самым лучшим другом, правда, Гарри?
С ума сойти, какой он стал галантный и разговорчивый! Даже преподнёс мне букет весенних цветов и пригласил полетать на метле. Пришлось согласиться, хотя я не очень люблю полёты. Но в этот раз всё прошло здорово. И, несмотря на то, я не умею выделывать фигуры высшего пилотажа, как мои друзья, оказалось, что полетать в хорошую весеннюю погоду очень даже приятно.
Правда, надо признать, настойчивые ухаживания Рона приводили меня в смущение. Я ведь воспринимала его только как друга и не хотела ничего менять. И обижать его тоже не стоило, он мне ничего плохого не сделал.
Поэтому мне пришлось хитрить, чтобы и Рона не обидеть, и дистанцию соблюсти. Я старалась, чтобы мы с ним не оставались наедине, чтобы рядом кто-то был, то Джинни, то Гарри, то близнецы. Правда, в Норе это было нетрудно. А вот в Хогвартсе… Даже и не знаю, как поведёт себя там Рон. Ладно, об этом я подумаю потом, когда вернусь в школу.
Погода была настолько замечательной, что мы не просто гуляли до ночи, но и после того, как мама Молли загоняла нас спать, долго ещё не засыпали. Мы с Джинни полночи шептались у открытого окна. Она задавала столько наводящих вопросов, что я начала сомневаться: то ли у меня что-то на лице написано, то ли Джинни научилась читать мысли? Постаралась всё свести к шутке, а то меня уже всерьёз начали пытать: нравится мне Рон или нет, а насколько, а, может, есть кто-то другой, а с какого факультета и т.д.
Тут она заметила голубое сердечко, и я с чистой совестью сказала, что мне его подарили. А так как это талисман, то расспрашивать о нём, а тем более разглядывать, не стоит. Талисманы этого не любят. А вот это чистая правда. На том Джинни и успокоилась.
Давно у меня не было таких замечательных каникул. Словно все опасности и тревоги отошли куда-то далеко или совсем исчезли. Мы просто отдыхали, веселились, как дети, позабыв и о войне, и о наших врагах. Казалось, это будет длиться вечно, как вечно это весеннее синее небо...
Но зло из нашей жизни никуда не делось. И не замедлило о себе напомнить. В последнюю ночь перед отъездом в Хогвартс мне приснился кошмар. И когда я в ужасе проснулась, то сразу поняла, что случилось что-то страшное.

Глава 11

Страшные сны наяву.

Сны мне снятся постоянно, но вот такой осязаемо-реальный кошмар приснился в первый раз. Я увидела тёмное, жуткое и какое-то скользкое подземелье. Оно было освещено тусклым факелом или каким-то магическим светом, трудно сказать. Я не сразу разобрала в темноте, что тут происходит. В подземелье сидел Снейп, похоже, связанный заклятьем, а какая-то страшная, неразличимая во тьме тварь к нему подбиралась. Я её не увидела, а, скорее, почувствовала, и от этого ощущения у меня перехватило дыхание. Если бы не это, я бы наверняка закричала. А так стояла молча, прижавшись к холодной шершавой стене, дрожа от ужаса. Острый край кирпичной кладки впился мне в руку. Ощущения были настолько реальные, что я судорожно начала искать свою волшебную палочку. Но палочки не было!
Я похолодела. Надо бы бежать, но ноги словно приросли к ледяному полу. И к тому же я боялась пошевелиться, чтобы тварь меня не услышала. Тварь подобралась ближе, была она огромная, скользкая, наверное, гигантская змея. Она разинула пасть прямо рядом со Снейпом. Он попытался оттолкнуть её или убежать, но ничего не получалось. Он вырывался, хрипел, но змея обвилась вокруг него и словно бы дразнила, высовывая язык прямо у него перед лицом.
А потом тварь огляделась и обнаружила меня. Она отпустила полузадушенного Снейпа и поползла в мою сторону. Я почувствовала, что она уже рядом, тянется ко мне, вот-вот схватит! От ужаса я проснулась, но никак не могла открыть глаза, а тварь уже подбиралась всё ближе и ближе. Нужно немедленно проснуться!
Я сделала усилие и открыла глаза. Но никак не могла отогнать сон, и глаза сразу же начали закрываться снова. А чудовище словно дожидалось, когда я опять засну и попаду к нему, оно притаилось где-то рядом в темноте и тянуло обратно в сон. Я почувствовала, что если закрою глаза – там оно меня и схватит. Пришлось протирать глаза кулаками.
Я ещё совершенно не выспалась, до утра далеко, спать хочется ужасно, но я боюсь засыпать. Вертелась в кровати, пока, наконец, не поняла, что страшный сон ушёл совсем. Я нащупала голубое сердечко, которое не снимала на ночь, сжала его в руке, почувствовала его тепло. Попробовала представить Драко, попытаться увидеть его во сне. С мыслями о нём и заснула.
Но второй сон, который мне приснился, был ещё хуже первого. Я снова увидела это же подземелье и скользкое чудовище. У стены сидит, согнувшись, Драко. Я с ужасом увидела, что он тоже связан, но отчаянно пытается освободиться… А палочки у меня опять нет, я ничем не могу помочь… Тварь извивается рядом, только тянется она не к самому Драко, а к кому-то рядом с ним, к кому-то из его близких. Драко пытается вырваться, пытается бороться, но все бесполезно...
Кажется, я закричала… Тут я окончательно проснулась и до самого рассвета больше не сомкнула глаз. Больше всего меня пугала мысль, что это был не сон. Мерлин, что же случилось с Драко? Я сжимала в руках голубое сердечко и никак не могла успокоиться.
Из-за бессонной ночи выглядела я не самым лучшим образом и когда пришла к завтраку, все мои друзья это заметили.
- Ой, Гермиона, ты не заболела? Ты плохо выглядишь, - воскликнула Джинни, вбежав в кухню.
Я не стала врать и честно сказала, что видела отвратительный и неприятно реальный сон. И всё подробно описала. Не сказала только, что видела ещё и второй сон.
Они выслушали меня, молча и очень серьёзно.
- Это очень странный сон, я таких никогда не вижу, - изрёк Рон.
- Что-то мне эта история не нравится, - сказал Гарри.
- У тебя появились необычные способности. Я думаю, тебе надо обязательно с кем-то из преподавателей посоветоваться. И такие сны нужно запоминать, а ещё лучше, записывать, чтобы не забыть. Их надо анализировать. Если хочешь, я тебе помогу,- сказала Джинни.
Больше времени на разговоры у нас не было, пора было собираться в школу. С каким нетерпением я ждала сегодня приезда в Хогвартс! Разумеется, я беспокоилась не о Снейпе. Драко я увидела на перроне среди толпы. На миг наши взгляды встретились, и мне стало страшно: его глаза, всегда серо-стальные, в этот момент были чёрными, как два омута. Он прошёл мимо, не взглянув на меня, но сердце моё дрогнуло. На секунду он замешкался рядом.
- Малфой, ты чего возишься? – окликнул его Гойл.
- Иду, не кричи, - отозвался Драко бесцветным голосом.
Мне в руку впорхнула записка со знакомой просьбой прийти в условленное место. Не знаю, как у меня хватило сил сделать вид, что ничего не произошло. Чтобы успокоиться, я съела в вагоне целую кучу шоколадных лягушек, которые мне любезно предложил Рон. Думаю, что теперь мне долго не захочется шоколада!
Рон опять не отходил от меня ни на шаг, его встревожило моё состояние. Всё-таки полностью скрыть от друзей, что на душе у меня неспокойно мне, конечно, не удалось. По дороге я ломала голову, как незаметно от Рона отправиться на свидание. Он снова не отходил от меня ни на минуту, явно беспокоясь о моём здоровье.
Но от его заботы мне стало только хуже, на глаза навернулись слёзы, и я боялась расплакаться. Хорошо, что Джинни сделала брату замечание:
- Рон, оставь Гермиону в покое! Видишь, ей не до тебя.
Рон поворчал немного, но пересел к Гарри и Джинни, а та завела разговор о квиддиче.
Обо мне на некоторое время забыли, и я смогла обдумать сложившуюся ситуацию. И придумала коварный план. Улучив момент, я написала Рону записку, в которой назначала ему свидание в то же самое время, но около озера. Постаралась изменить почерк и незаметно передала, когда все выходили из поезда. Пусть думает, что это Лаванда или кто-нибудь другой. Или даже на меня подумает.
Меня тут же начала мучить совесть, ведь Рон мой друг. А с другой стороны, скажи я правду – и что тогда? В таком нервозном настроении я и прибежала на башню. Огляделась – никого нет. А вдруг он не придёт? А вдруг что-то ещё случилось?
Но Драко вышел ко мне как будто ниоткуда. Я даже в тот момент и не задумалась, как он это проделал. Просто бросилась ему на шею:
- Я так испугалась, что ты не придёшь!
Он гладил меня по волосам, утешая:
- Ты ничего не должна бояться, ты же всегда была такой храброй. Ты же подруга Поттера. Ты же гриффиндорка.
Тут я не могла не улыбнуться:
- И это говоришь мне ты, слизеринец?
- Ну да, что же я, по-твоему, в людях не разбираюсь? Какие у тебя волосы красивые. Почему ты их никогда в косы не заплетаешь? Знаешь, у меня в детстве была знакомая девочка, у неё были красивые волосы, но, конечно, у тебя лучше, и она их всегда заплетала в косы. Длинные были косы, красивые. Потом она уехала, и я её больше не видел. Приехал в Хогвартс, а здесь девочки почему-то почти не ходят с косами. А это так красиво, мне очень нравится.
Странно, у него что-то случилось, а он тут про косы... Но додумать эту мысль я не успела, Драко наклонился и поцеловал меня.
Мы целовались несколько минут, или несколько часов, или несколько веков... Короче, целую вечность.
И вот, вечность спустя, он сказал:
- Мне надо тебе кое-что рассказать, очень важное.
Я подняла на него глаза:
- Что-то ведь случилось?
Его глаза опять стали чёрными:
- Он пытал мою маму. У меня на глазах.
- Что? Зачем?
- Он хочет, чтобы я кое-что для него сделал. То, что я делать не могу и не хочу. А это... это он сделал, чтобы я стал более сговорчивым.
- Что ему от тебя надо?
- Я не могу сказать.
- Но Драко...
- Нет, Гермиона, ты мне не поможешь. Ни ты, ни твой Поттер. Вы только можете оба зря погибнуть. Поэтому я попрошу тебя отдать мне свои воспоминания.
- Воспоминания? Какие? Зачем?
- Давай сядем. И я всё тебе расскажу.
Мы уселись в нашу любимую нишу, откуда нам видно всё, а нас не видно никому, и Драко сказал:
- Я не хочу, чтобы Сама-знаешь-кто о нас узнал. Нам опасно сейчас встречаться, думаю, ты это понимаешь. Я и раньше так считал, поэтому и не подходил к тебе. Но вот не удержался. А теперь Он проявляет особое внимание ко мне и к моей семье. Я не хочу, чтобы ты стала приманкой. И вообще, Он должен знать о школе как можно меньше. Он считает, что я не люблю гря... маглорождённых, пусть и дальше так считает.
- Но Драко, ты же не думаешь, что я буду кому-то рассказывать про нас?
- Гермиона, пойми, тебе и не надо ничего рассказывать, Он сам может прочитать все твои мысли. Или кто-то другой, кто хорошо владеет легилименцией. Даже твои друзья уже что-то подозревают, я заметил. А уж они-то читать мысли не умеют. Кстати, свои воспоминания я тоже уберу. Спрячу всё в надёжное место. А когда всё кончится, я надеюсь, хорошо кончится, я всё верну обратно. Ты просто знай, я твой друг и никуда не денусь. А встречаться нам всё равно сейчас нельзя, за мной уже кое-кто из сокурсников шпионить начал.
Я понимала, что он прав, только так было обидно потерять то, что только-только нашла.
- Давай ещё немного посидим, а потом… - неуверенно предложила я.
- Конечно.
Мы ещё довольно долго сидели, обнявшись, и ни о чём не говорили. Мне было так с ним хорошо! Жаль, что это было в последний раз...
Вдруг Драко вздрогнул, полез в карман и достал монетку.
- Тьфу, идти пора, меня Забини ищет. Давай, начнём. Только не пытайся потом вспоминать, ты такая способная, у тебя может и получиться. Особенно в неподходящий момент. После того, что я недавно видел, я уже за всех боюсь.
Он достал два флакона.
- Один твой, второй мой. На ночь прими зелье «сна без сновидений», так будет лучше.
Он в последний раз крепко меня поцеловал и взмахнул палочкой.
- Я всё потом верну, после... победы.
В голове у меня образовалась странная пустота, ноги подогнулись, он меня поддержал. Странно, а что это я делаю тут, на Астрономической башне, вместе с Малфоем? Уже поздно, мне давно пора идти.
- Спокойной ночи, - сказал мне Малфой.
- Спокойной ночи, - вежливо ответила я и пошла вниз.
Кажется, я собиралась принять зелье для сна...

Глава 12

Вспомнить всё нельзя забыть.

Странные сны мне снились ночью. Бродила я по Запретному лесу и что-то долго искала, искала... Вокруг стелился густой туман, я звала кого-то… Но тот, кого звала, так и не откликнулся…
Мне стало неуютно, тоскливо и одиноко. Туман разошёлся, выглянуло тусклое солнце. Я села на пенёк и расплакалась. Даже во сне я ощущала горечь потери. Кого я потеряла или что? Что-то очень важное. Вот только так и не поняла, кого-то или что-то. Или и то и другое вместе.
Сон тянулся и тянулся, солнце закрыли тучи, стемнело, а я всё бродила и бродила по лесу, слепо натыкаясь на деревья. На душе было тоскливо.
Проснулась с головной болью, невыспавшаяся и с давно забытым плохим настроением. Провела рукой по лицу, стряхивая наваждение сна. Потянулась к тумбочке за пузырьком. Приняла зелье, головная боль медленно и нехотя, но отступила. Теперь можно и с мыслями собраться.
Кажется, я всё-таки забыла накануне принять зелье. Не помню. Что-то у меня сегодня с памятью. Как будто я что-то важное забыла и никак не вспомню. Впрочем, если это действительно важное, вспомню позже. На память я ещё никогда не жаловалась.
Проснулась сегодня намного раньше нужного времени, но спать больше не хотелось, вставать, по правде говоря, тоже. Вертелась в кровати, пыталась вспомнить сон, почему-то казалось, что это важно. Но от попыток вспомнить закололо в висках, начала возвращаться притихшая было головная боль. Ладно, не буду сейчас ничего вспоминать, потом.
Успокоившись, я даже задремала и чуть не проспала. Пришлось вскакивать и быстро собираться. В спешке обновила ежедневные чары. Посмотрелась в зеркало. Вот так, теперь я выгляжу просто прекрасно и совсем незаметно, что я сегодня не выспалась. Глядя в зеркало, я решила, что мою причёску следует переделать. Надо что-то новенькое попробовать. И хотя у меня не очень длинные волосы я попробовала заплести две косички. Обернула вокруг головы – хорошо. Только возни много. Перекинула косы на грудь, повертелась перед зеркалом. По-моему, получилось очень мило.
За завтраком я обратила внимание, что Малфой усиленно заигрывает с Паркинсон. Странно, в последнее время отношения у них были весьма прохладные, а тут он как будто демонстрирует, что у них полное взаимопонимание. Интересно, для кого это он так старается?
Паркинсон заметила, что я за ними наблюдаю, разозлилась, начала Малфоя в бок тыкать и пальцем на меня показывать. Пальцем! Ну и воспитание у вас, мисс аристократка! И я пошла старым, проверенным способом: начала задумчиво разглядывать воротник её мантии. Потом подтолкнула сидевшую рядом Парвати:
- Помоги поставить нахалку Паркинсон на место. Смотри на её воротник, как- будто с ним что-то не в порядке.
И Парвати, усмехнувшись, тоже начала смотреть туда же куда и я.
Потом толкнула меня локтем и шепнула:
- Смотри, занервничала.
И захихикала.
Паркинсон заметила наши взгляды, и, не поняв в чём дело, покраснела от злости, ухватилась за мантию, начала её оглядывать, нет ли дырки или пятна. А потом нервно отвернулась, не удостоила нас больше взглядом.
В конце завтрака ко мне прилетела записка. Мне она показалась знакомой, где-то я уже похожую видела. Развернула: «Тебе идут косы». И всё, ни подписи, ни пояснения. И почерк явно зачарованный, невозможно определить чей, буквы ни секунды не остаются неизменными, как будто текут. Только я прочитала, записку, она рассыпалась. Это мне тоже встречалось. Кажется. Я даже лоб потёрла, пытаясь вспомнить. Нет, не получается. Только опять заболело в висках, и закружилась голова.
- Ты не заболела? – вдруг встревоженно спросил Гарри. – Ты так побледнела.
- Ничего. Всё в порядке.
Я сжала цепочку на шее, и сразу стало легче. Хорошо, не буду пока ничего пытаться вспомнить. А откуда у меня эта цепочка, кстати? А, кажется, мне его бабушка Энн прислала. Точно, вместе с письмом. Ну да, это же оберег. Я всё помню. Но почему-то ощущение, что я что-то забыла, меня не покидало.
Весь день наши девчонки ко мне приставали, почему я заплела косички, что это я имела в виду, а для кого я это сделала. Ну, заплела и заплела, что тут такого? Я им честно так и сказала. Но они не поверили и всё доискивались, кто это мне посоветовал. Да никто, мне самой захотелось, почему бы и нет?
За ужином мою новую причёску заметил и Рон. Ну, да, только за ужином, хотя видел меня весь день. На ужин он пришёл после тренировки и был голодный, как волк. Тем не менее, в перерывах между двумя кусками, он пытался выразить своё восхищение. В конце концов, он меня рассмешил.
Рон тут же надулся:
- Разве я сказал что-нибудь смешное? Всего лишь хотел заметить, что ты красивая, особенно сегодня.
Пришлось извиниться:
- Прости, Рон, - покаянно сказала я. – Я ничего не имела в виду.
Ну что же это такое, как ни скажет комплимент, то либо смешно, либо глупо. Удивительно, как Рон неуклюже выражает свои чувства. Ну, ладно, научится. А я потерплю, он всё-таки мой друг.
На следующее утро, после завтрака, когда мы с девочками шли на занятия, я услышала за спиной знакомый тягучий голос:
- А тебе идут косы, Грейнджер.
Ну конечно, Малфой. Что-то давно его не было слышно.
- За них удобно дёргать.
Это уже Гойл встрял.
Мы мгновенно развернулись с палочками наготове:
- Только попробуй!
К нам уже спешили Гарри, Рон, Симус и другие. Слизеринцы тоже ощетинились палочками. Чем бы это кончилось, даже не знаю. Но тут мы услышали гневный голос МакГонагалл:
- Как вам не стыдно? Дня не можете прожить, чтобы не устроить потасовку! И это в такое-то время! Какой вы пример подаёте первокурсникам? Мисс Грейнджер, вы же староста!
- А я бы снял баллов пятьдесят с Гриффиндора, за забывчивость.
Ну конечно, это Снейп откуда-то возник. Дай ему волю, у нашего факультета вообще баллов бы не осталось. Выглядел он так, словно его недавно пытали: осунувшийся, глаза запали, лицо просто серое как стена. У меня невольно кольнуло в сердце. Наверное, что-то с ним случилось. Но голос по-прежнему жёсткий и холодный. Даже более холодный, чем обычно. Обвёл всех таким взглядом, словно хотел заморозить. На меня не взглянул, но мне всё равно стало зябко, я даже передёрнула плечами.
- Я всем настоятельно рекомендую пересмотреть своё поведении. Особенно старостам!
Обвёл всех таким взглядом, что даже слизеринцы притихли и неспеша удалился.
Вот ведь характер, если самому плохо, то пусть и другим так же станет.
Но про обязанности старосты я, действительно, забываю. Поэтому чуть позже, на перемене, я зашла к МакГонагалл извиниться. А заодно спросит о моих странных снах. Как мне Джинни когда-то советовала.
Извинения мои она выслушала с поджатыми губами, а вот услышав о снах, явно заинтересовалась.
- Я не могу сразу вам что-то конкретное сказать, мисс Грейнджер. Это не такой уж распространённый дар среди волшебников. Я полагаю, вам следует обратить на него особое внимание. Думаю, я смогу вам помочь, позаниматься с вами индивидуально, чтобы вы могли использовать свои способности в полной мере. В наше время это вам может очень пригодиться.
Вот я и напросилась на индивидуальные занятия! Как интересно!
Перед уходом я уронила сумку и, когда нагнулась, цепочка выскользнула из-под воротника. МакГонагалл обратила внимание на сердечко:
- Простите, мисс Грейнджер, у вас магический талисман? Конечно, это не моё дело...
- Профессор, это мне бабушка подарила.
И я подробно всё ей рассказала.
Вот тут МакГонагалл всерьёз удивилась:
- Так ваша родственница Энн Марлоу? И вы ничего о ней не слышали?
- Ничего. Я вообще даже не слышала о её существовании. А вы её знаете?
- Да. И очень хорошо в своё время. Я даже хотела, чтобы она преподавала в Хогвартсе. Но она, к сожалению, отказалась. Она была прекрасным специалистом в своей области.
- Преподавала в Хогвартсе? А можно спросить, какой предмет?
- Защиту от Тёмных искусств.

Глава 13.

Сон о Белой гробнице.
- Твоей бабушке хотели поручить Защиту от Тёмных искусств? Вот это да! – Рон аж подпрыгнул, когда вечером мы собрались втроём в Общей гостиной.
Гарри потёр переносицу:
- Думаю, у неё есть чему поучиться.
- А аврором твоя бабушка случайно не была? – полюбопытствовал Рон.
Я на секунду задумалась:
- Вроде нет. Она как-то не очень ладит с Министерством Магии, как я поняла.
- Все нормальные люди не ладят с Министерством, - заявил Рон и тут же скривился:
- В отличие от моего братца Перси, конечно.
Мы с Гарри ничего не сказали, тема Перси была болезненной для семьи Уизли. Недавно он снова наведался к родным с каким-то предложением, которое Рон назвал «гнусным», и был с позором изгнан из Норы.
Весь вечер мы обсуждали информацию, полученную от МакГонагалл, и решили, что мне обязательно нужно будет увидеться со своей бабушкой, как только представится возможность. Может быть, она сообщит что-то нужное и важное. Если ей хотели доверить Защиту от Тёмных искусств, видимо, она была неплохим специалистом в этой области.
Возможность представилась скорее, чем мы ожидали. Через два дня во время обеда ко мне прилетела сова с письмом от бабушки и приглашением в гости. Я, разумеется, ответила согласием. В тот же день мне прислали странного вида брошку в виде звёздочки. В письме, приложенном к брошке, бабушка писала, что это портал, она активирует его, как только я сообщу ей точное время моего прибытия.
- Какие сложности, - уважительно сказал Рон, заглядывая мне через плечо.
- Бабушка пишет, что без её согласия никто не сможет не только войти, но просто отыскать её дом.
- Обычное Заклятие ненаходимости, как в доме Сириуса, - отозвался Гарри. Он так и продолжал называть этот дом домом Сириуса, или штабом Ордена, но ни разу не назвал своим, хотя имел на это полное право.
- Хорошо, сдадим экзамены, и я сразу туда отправлюсь. Наверное, узнаю что-нибудь полезное.
- Например, как варить 15 сортов варенья, – фыркнул Рон.
- Рон, ты считаешь, что женщины только и способны, что домашним хозяйством заниматься? – Я даже рассердилась, как можно быть таким ограниченным!
- Да ладно,- примирительно сказал Рон.- Просто от моих бабушек ничего другого я в жизни не слыхал.
- Но это не твоя бабушка!
Дело уже шло к ссоре, и мы обязательно бы поругались, если бы не вмешался Гарри. В последнее время только он нас и спасает от размолвок. Мы встречаемся с Роном уже больше месяца, и всё время ссоримся по пустякам. Не пойму, почему так выходит? Может, это я виновата? Раньше, когда мы просто были друзьями, мы вообще не ссорились. А теперь Рон ревнует меня ко всем, к гриффиндорцам, к когтевранцам, к слизеринцам. Только что не к Филчу.
Я долго не понимала, в чём дело, пыталась подойти ко всему логически. Не вышло. Тогда я вспомнила о своих новых способностях, сосредоточилась, внимательно посмотрела Рону прямо в глаза – и мне всё сразу стало ясно. Это даже не ревность, хотя и нечто похожее. Это -неуверенность. Рон абсолютно в себе не уверен, и поэтому мне тоже не доверяет. В том смысле, что не считает себя достойным. Вбил это себе в голову и каждую минуту ждёт, что возле меня окажется кто-то более интересный, которого я предпочту. Бедный, милый Рон! Как же мне его переубедить?
Я даже попробовала поговорить с Гарри, чтобы он объяснил другу, что мне никто не нужен. Никто, кроме Рона. Рон его, конечно, выслушал, но по-прежнему сторожит каждое моё движение. Иногда мне хочется от него убежать!
Помимо размолвки с Роном, перегрузки с занятиями, обязанностей старосты и тревоги за Гарри, который опять активно занялся поисками крестражей вместе с Дамблдором, меня ещё начали мучить странные сны, непохожие на предыдущие.
Мне снилась какая-то гробница, белая-белая, то ли каменная, то ли мраморная. В ней был похоронен кто-то, кого я хорошо знала. Я очень старалась, но я так и не смогла рассмотреть, кто же это.
Как и договаривались, я пошла к МакГонагалл. Она меня внимательно выслушала и сказала:
- Думаю, вы просто боитесь увидеть того, кто там похоронен. Я дам вам сейчас несколько упражнений на концентрацию. Постарайтесь сделать их перед сном. Возможно, с первого раза не получится, но вы пробуйте ещё и ещё.
Интересно, почему я так боюсь увидеть, что там находится? Может, это меня в этой гробнице похоронят? Вряд ли. Тогда, может, Гарри? Надеюсь, что нет. А может, этот человек вообще умрёт неизвестно когда и неизвестно от чего. Например, от старости. Или с Астрономической башни свалится. Ладно, всё равно попробую.
Я, конечно, сделала так, сказала МакГонагалл. Причём весь день старалась ни с кем, а особенно с Роном, не ссориться. Иначе потом никакие упражнения не помогут. Когда я перенервничаю, то плохо засыпаю. А если принять зелье, то снов не увидишь. В общем, для такого тонкого дела, как сны, нужно спокойное настроение. А мне его так в этот год не хватает!
Перед сном я нашла свою розу-валентинку. И попыталась сосредоточиться, вспомнить, от кого она. Долго пыталась, но опять голова начала болеть. Нет, не вспомнила. Потёрла виски. По-моему, я тогда так и не выяснила, кто же мне её прислал.
Сон мне приснился, но совсем не тот, что я хотела. Мне опять приснился Снейп. Я видела его на фоне горящего дома, то ли он за кем-то гнался, то ли сам убегал. Тьфу, ну и приснится же. И чего мне этот Снейп дался, какое мне до него дело? Перевернулась на другой бок, постаралась заснуть снова. А тут мне Малфой приснился. Тоже на фоне чего-то горящего, протягивал ко мне руки и просил о помощи. Я опять проснулась. Сна ни в одном глазу, а вставать ещё не скоро. Да что же это за напасть такая? И зачем мне всё это снится? Ведь всё равно помочь я ничем не могу, ни Снейпу, ни Малфою. А они ведь наяву никакой помощи и не просят. Тогда зачем я это вижу во сне? Какой толк от этих снов, кроме испорченного настроения?
Я начала злиться и на себя, и на эти сны дурацкие, и на Снейпа с Малфоем. В конце концов, Снейпа никто не заставлял становиться Пожирателем, вот и не имел бы сейчас проблем. Сделать я всё равно ничего не могу, так и не сплю ещё из-за них!
Заснула только под утро, не выспалась. Встала злая на весь мир. В дверях в Большой зал столкнулась с Малфоем. Он посмотрел на меня как-то странно. Не презрительно, не с обычной ухмылкой, именно что странно. Вид у него был смертельно усталый. Да и неудивительно, при таком-то папочке да в компании его дружков-Пожирателей! Были бы у меня такие родители, я, наверное, со страху и заснуть бы не могла. Боялась бы собственных родственников, вроде тёти Беллы.
Малфой смотрел на меня и, похоже, хотел что-то сказать, но передумал, молча пошёл к своему столу. Хорошо, что Рон не заметил, а то обязательно бы прицепился. Недавно Невилл попросил помочь с зельями, так пока мы сидели, Рон всё время торчал рядом. Нет бы самому делом заняться и другим не мешать.
Гарри заметил, что мне не по себе и спросил:
- Что-то случилось?
Тут и Рон подошёл.
Я им честно рассказала про сны, которые спать мешают, только про Малфоя говорит не стала, Рон всегда очень агрессивно на это имя реагирует.
За завтраком они старались изо всех сил развеять моё скверное настроение. Мне стало совестно, я тут злюсь неизвестно из-за чего, а мои лучшие друзья страдают. И я согласилась пойти с Роном погулять вечером возле озера. Хотя лично мне эта идея не очень нравится, пустая трата времени. Но Рона переубедить не удалось. Он надулся:
- У тебя только учёба на уме, действительно, всезнайка.
- Рон, разве ты не понимаешь, сейчас не оценки важны, а знания. Чем больше мы будем знать и уметь…
Смотрю, уже нахмурился.
- Ладно, приду, приду.
Всё, Рон уже сияет. Доволен.
Но я действительно считаю, что мы непозволительно мало знаем по сравнению с Волдемортом. Тут надо тренироваться день и ночь, а не на квиддич бегать. И время только терять на свидания ходить, книжку зря с собой не взяла. Так я шла и думала, но чем ближе к озеру, тем меньше неприятных мыслей было у меня в голове, тёплый, почти летний ветерок все их развеял. И природа казалась такой безмятежной, словно и нет на свете никакого Волдеморта и его свиты…
У дерева, где меня должен был ждать Рон, стояла какая-то фигура. Стояла неподвижно, смотрела на озеро. Рядом никого не было, Рон опаздывал. Я подошла ближе, это был Малфой. Нарочно он тут, что ли? Он меня услышал и резко развернулся. У него было бледное лицо, даже не бледное, а серое, неживое. И взгляд… такой пронзительный взгляд, что я невольно вскрикнула, меня словно обожгло.
Он нахмурился:
- Ты что, Грейнджер?
Я машинально спросила:
- Что у тебя с лицом, Малфой?
Он вынул зеркальце, посмотрелся:
- Да уж…
Он взял себя в руки, пригладил и без того прилизанные волосы, глаза у него приняли нормальное выражение.
- Спасибо.
Развернулся и пошёл прочь. А у меня сердце билось, как сумасшедшее. Что это было, то, что называют сопереживанием, сочувствием? Нет, мне надо учиться закрываться, а то я с последнего ума с ними сойду, буду ловить чужие чувства, не будет покоя не только ночью, но и днём. И ещё, Малфой сказал «спасибо». Ощущение, как будто я ему действительно в чём-то помогла.
Тут и Рон подошёл. И первым делом мрачно спросил:
- А что тут Хорёк делал?
Ну, начинается! Лучше всего отшутиться, но на шутки у меня не было настроения. И препираться тоже не хотелось. Я отмалчивалась, он надулся, начал ворчать, поминать к месту и не к месту слизеринцев, пуффендуйцев и кого только не вспомнил. Я обиделась и ответила довольно резко:
- Может, хватит меня сторожить?
В общем, свидание было испорчено, и мы быстро расстались.
Вечером я ложилась спать в плохом настроении. Но всё равно проделала все упражнения и постаралась настроиться на сон.
В эту ночь я увидела, кто похоронен в гробнице…

Глава 14

Пряничный домик.
Во сне я опять увидела ту самую Белую гробницу. Луна заливала всё вокруг призрачным мертвенным светом. Мне стало страшно. Но я пересилила себя и пошла вперёд. Несколько раз я споткнулась, остановилась и чуть было не повернула назад. Пришлось даже во сне напомнить себе, что я гриффиндорка, а гриффиндорцы ничего не боятся. Или не должны ничего бояться! Гарри было бы стыдно за меня.
Я медленно подошла к гробнице и посмотрела… прямо сквозь стену. И тут я явственно разглядела человека, которого в неё похоронили. Это был Дамблдор!
Кажется, я закричала во сне. И проснулась от собственного крика. Нет, крик остался там, во сне. Всё вокруг было тихо, и луна точно так же заливала странным светом комнату: я забыла задёрнуть штору. Я села на кровати, стараясь унять сердцебиение, руки у меня дрожали. Я пыталась уверить себя, что это просто кошмар, обычный ночной кошмар. Но не верила сама себе.
Конечно, в эту ночь я больше не заснула. Утром я долго думала, разглядывая себя в зеркало и заплетая привычные косы, которые мне почему-то так полюбились, говорить ли ребятам об этом сне или нет. Решила не говорить. У Гарри и так хватает неприятностей, а учитывая, что ему предстоит… Даже если это только сон, не стоит никого зря пугать. И так у нас у всех нервы натянуты. Поэтому я не стала никому рассказывать такую ужасную новость. Тем более что не знала, когда это произойдёт. И произойдёт ли вообще. А, может, ничего такого в ближайшее время и не случится. Как говорят, надежда умирает последней.
Но к МакГонагалл пойти надо было обязательно. Когда я вошла, нет, просто вбежала к ней в кабинет, она сидела за столом, заваленном пергаментами, и писала. При моём, несколько поспешном появлении, поморщилась и попросила, не опуская перо:
- Садитесь. Пожалуйста, покороче, мисс Грейнджер. Я очень занята.
- Профессор, я опять видела сон, я видела того, кого похоронили в Белой гробнице!
Она внимательно на меня посмотрела и отложила перо:
- Рассказывайте, мисс Грейнджер. И подробно.
Я всё рассказала. Во время рассказа МакГонагалл побледнела, начала нервно теребить очки, потом сняла их. Несколько раз повторила: «Это ужасно!»
Я закончила рассказ. Она встала, начала молча ходить по кабинету, а я сидела на стуле и нервно теребила край мантии. Обе мы молчали. Наконец, я не выдержала и спросила, не глядя на неё:
- Профессор, как вы думаете, это всё правда? Это на самом деле?
МакГонагалл остановилась возле меня и неожиданно мягко сказала:
- Не волнуйтесь, мисс Грейнджер. Я надеюсь, что это только сон. Сейчас я ничего не могу сказать, мне надо подумать. А вы идите к своим друзьям. Только ничего им не говорите. Не надо их зря пугать.
Потом она посмотрела мне прямо в глаза и добавила:
- Да на вас лица нет, мисс. Возьмите себя в руки.
Она провела рукой у меня над головой, что-то прошептала.
- Вот так лучше. А теперь идите.
Я почувствовала странное облегчение. И пока дошла до класса, почти забыла о своём страшном сне. Друзьям я, конечно, ничего не сказала, да и МакГонагалл со мной на эту тему больше не общалась.
А через несколько дней мой страшный сон оказался страшной действительностью. То, что случилось потом, я до сих пор не хочу вспоминать: нападение на Школу Пожирателей, убийство Дамблдора, исчезновение Снейпа и Малфоя. Это было неожиданно, невероятно, непостижимо!
Школа погрузилась в траур. Все были подавлены и испуганы. Если уж величайший волшебник Дамблдор погиб, что же говорить об остальных…
Когда прошёл первый шок, и мы смогли нормально рассуждать, я рассказала друзьям о своих пророческих снах.
- Не вижу в них никакого смысла, – буркнул Рон, усаживаясь поудобнее на парте (мы забрались ненадолго в пустой класс).
- Я и сама не вижу. Что толку видеть будущее, если ничего не можешь исправить,- призналась я.
- Только я ведь не специально их вызываю, приснилось само, вот и всё. А уж какой в этом смысл…
- А я думаю, что просто ты ещё не научилась пользоваться такой информацией. Тебе надо больше тренироваться, - сказал Гарри.
- А ты думаешь, я не тренировалась? Даже и к МакГонагалл ходила.
- Мало.
- Мало! Ты вон сколько окклюменцией занимался, а всё без толку.
Я сказала и тут же пожалела об этом. Лицо у Гарри потемнело, и он, стукнув кулаком по парте, закричал:
- Да не собирался он меня ничему учить, гад!
- Но ведь Дамблдор сам тебя к нему отправил…
- И что? – Гарри так яростно смотрел на нас с Роном, словно это мы были его злейшими врагами. – Как вы не понимаете, Дамблдор сам ошибся, доверял не тому, кому следует! И сам погиб от руки этого… этого…
Я даже испугалась такой вспышки ярости. Мы с Роном его еле-еле успокоили.
Но меня тревожило ощущение какой-то неправильности в поведении Снейпа и Малфоя, словно я видела что-то про них во сне и не поняла. Или забыла. Я некоторое время ломала над этим голову, но потом решила, что незачем. Гарри своими глазами видел, что Снейп убил Дамблдора, а зачем и почему – это уже неважно. Какое кому дело до мотивов убийцы. И я выкинула Снейпа из головы.
После похорон директора я сразу же собралась к бабушке Энн. Мне надо было о многом посоветоваться со знающим человеком, да и придти в себя, прежде чем встречаться с родителями. Не могу же я им рассказать о смерти Дамблдора, они с ума сойдут от страха за меня. Значит, что-то надо придумать. И хорошо бы их спрятать в надёжном месте. Может, Волдеморт и не заинтересуется маглами, но мне так будет спокойнее.
Я послала сову и очень быстро получила ответ. На вопрос, можно ли взять с собой кота, мне ответили: «Нужно».
Я собрала вещи, взяла котика, простилась с Гарри и Роном. С Джинни я простилась раньше. Гарри старался с ней не встречаться, опасаясь, что Волдеморт может почувствовать его интерес и навредить Джинни. А она очень переживала и обижалась. Ребята проводили меня до места, откуда можно было трансгрессировать. Мы пообещали писать друг другу и быстрее встретиться.
- Ждём весточки, - сказал Гарри и попытался улыбнуться.
Улыбки, по правде говоря, не вышло.
- Очень ждём, - тихо добавил Рон.
Я кивнула и взялась за портал…
Ощущение было не из приятных, словно тебя в воронку затягивает, но быстро кончилось. Я открыла глаза и огляделась. Мы с котом стояли посреди очень симпатичного цветущего сада. Вокруг было множество деревьев, клумбы разнообразной формы. В глубине сада находился прелестный домик, совершенно сказочного вида. К нему вела дорожка, посыпанная жёлтым песком. Или вовсе не песком. Я нагнулась, поковыряла дорожку ногой. Нет, это вещество не рассыпалось, похоже, оно было твёрдое. Ну, а чему удивляться, я всё-таки в волшебном мире.
Кот выразил своё неудовольствие, и я поспешно опустила его на землю. Он понюхал песок, помахал хвостом и пошёл к домику. Я за ним. В детстве я читала множество волшебных сказок, всех европейских народов, и даже экзотических, вроде африканских и русских. Домик и сад мне напоминали какую-то сказку. Наверное, волшебный сад из сказки про Снежную королеву, где царило вечное лето. Не удивлюсь, если и здесь всегда лето.
Цветов здесь было море. Я их люблю, и моя мама тоже и всегда старается выращивать всякие интересные растения, но таких результатов нам не достичь. Впервые со времени похорон Дамблдора я отвлеклась от мрачных мыслей и заинтересовалась другими вещами.
Справа от дорожки я увидела огромную клумбу, на ней вперемешку росли разноцветные тюльпаны и нарциссы. Слева цвели кусты сирени. А под ними белые и синие подснежники.
И тут, присмотревшись повнимательнее, я заметила одну удивительную вещь. В саду росли и цвели вместе растения из разных времён года. Подснежникам сейчас было явно не время. Я огляделась и увидела подсолнухи, совсем летние цветы, маки. А рядом хризантемы, цветы осенние. Однако какая же искусная волшебница здесь живёт!
А домик совсем маленький, чистенький и больше похож на праздничный торт, чем на дом. Настоящий Пряничный домик. Только в том домике, если верить сказке, жила злая ведьма. А тут кто живёт?
Косолапус дошёл до крыльца и остановился. Тут же на крыльцо вышел большущий чёрный кот, посмотрел на нас и громко сказал: «Мяу!» Видимо, поприветствовал. И я машинально ответила ему: «Мяу».
На крыльцо вышла женщина средних лет и радушно сказала:
- Добрый день, Гермиона, добро пожаловать. Я и есть твоя бабушка Энн.
- Бабушка?
От удивления я забыла поздороваться. Женщина выглядела немного старше моей мамы. Как же так, ведь ей уже должно быть лет восемьдесят? Но глаза у бабушки совсем молодые, в каштановых волосах нет ни одного седого волоса.
А ещё она очень мне напоминает кого-то. Кого?