Глава 7.

Лаванда пристально смотрела на Рона, и он отвечал ей таким же взглядом. Наконец, заметив, что его брат, сжимающий в руках чернильницы, удивленно замер, не понимая, что происходит между ними, Лаванда шагнула вперед, выходя из очереди, и протянула Рону руку.
— Рада снова тебя видеть, — начала она, стараясь говорить спокойно.
Рон промолчал, но на пожатие ответил. Потом неопределенно пожал плечами и сказал:
— Я тоже.
Подошедший Джордж улыбнулся и хлопнул его по плечу.
— Привет… — он замялся, пытаясь вспомнить, потом осторожно предположил: — Парвати?
— Лаванда, — улыбаясь, поправила она. Из-за школьной дружбы студенты, окончившие Хогвартс раньше, чем она и Парвати, постоянно путали их, встретив после. Даже чаще, чем сестер Патил. — А ты один из близнецов Уизли?..
Лаванда прикусила язык и поморщилась: вечно у нее так. Зачем она только сказала это? Напомнила Джорджу о Фреде…
Лаванда помнила их школьные проделки и знала, что случилось с Джорджем: она читала в «Пророке» о его смерти после битвы, когда лежала в Святом Мунго, да и Рон ей рассказывал. И все равно забыла.
Поспешно кивнув и извинившись, Джордж отошел к стеллажам. Лаванда покаянно опустила голову.
— Прошу прощения, — сказала она, намотав на палец прядь коротких, светлых волос и дернув ее, что было сил. — Я не должна была…
— Все в порядке, — прервал ее Рон. — Мы уже привыкли.
Лаванда кивнула, продолжая изучать взглядом пол.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Рон спустя пару минут. — Ты же… Лаванда, ты же, черт побери, уехала!
Лаванда вздохнула и, обороняясь, взмахнула связкой перьев.
— Я покупаю школьные принадлежности Полу, — сказала она. — До начала каникул еще пара недель, и мне хочется, чтобы он сдал экзамены…
— Ты вернулась? — нахмурился Рон.
— Да, — с вызовом ответила Лаванда, отворачиваясь. — Прости, что не спросила разрешения.
И она снова встала в очередь.
Рон, помедлив пару секунд, подошел к ней.
— Джордж, — крикнул он, — возвращайся в магазин без меня. Я пообедаю с Лавандой и ее сыном.
— Не нужно, — холодно отрезала Лаванда, разглядывая спину незнакомца перед собой. — Иди с братом.
— Я так хочу, — покачал головой Рон. Помолчав немного, он вдруг выпалил: — Я и впрямь рад, что ты вернулась.
Лаванда вздохнула и почти прошептала:
— Я тоже.
Очередь двигалась слишком медленно, а заговаривать Рон боялся. Он даже не хотел спрашивать, почему Лаванда уехала, почему вернулась, какие у нее теперь отношения с Захарией… Это все как-то резко отошло на задний план. Стоило ему только увидеть ее и почувствовать теплое прикосновение нежных пальчиков к его ладони, как все то, что раньше — до того, как она приехала обратно в Англию — имело значение, вдруг лишилось красок и стало абсолютно неважным.
Лаванда изменилась, он чувствовал это. Нет, она не постарела — он, наверное, никогда не сможет так про нее сказать — но что-то пропало. Она словно начала смотреть на мир по-другому. Если раньше Лаванда напоминала себя саму в школьные годы, то теперь казалось, что кто-то стер эти воспоминания, и перед Роном теперь стояла чужая, взрослая и далекая женщина. Та, с которой его раньше что-то связывало.
Но он не хотел это принимать. Не хотел верить в то, что все безвозвратно ушло. Потому что было невыносимо просто глядеть на нее и даже не иметь возможности прикоснуться. Он так хотел этого — одно-единственное прикосновение… Чтобы поверить, что она тут.
Нет, Рон не собирался давить на нее, не собирался заставлять снова окунуться в эту связь. Ему бы хватило всего нескольких встреч в неделю, в месяц, да даже в год, только чтобы знать, что с ней все в порядке, что она счастлива, что ее ничего не беспокоит… Но если бы он об этом сказал, он бы сам ее обеспокоил, верно?
Наконец, подошла очередь Лаванды. Пока продавец — вчерашний выпускник Хогвартса — медленно подсчитывал, сколько она должна, Рон старался не думать о том, что Лаванда, возможно, вернулась к Захарии. Он знал — прочитал в «Пророке» — что они развелись, но разве не могла Лаванда передумать? Потому что Захарии она потрудилась сообщить о своем отъезде, а Рону — нет.
— Двенадцать галеонов и восемь сиклей.
Лаванда сосредоточенно пыталась найти в сумке кошелек, стараясь одновременно не уронить свертки, которые держала в руках.
— Давай помогу, — сказал Рон, хватаясь за пару коробок. Лаванда в этот момент как раз хотела поставить покупки на пол, и ее пальцы столкнулись с пальцами Рона. На целую секунду Рону начало казаться, что все как раньше, но Лаванда внезапно поспешно отдернула ладонь, словно обжегшись.
— Спасибо, — пробормотала она. — Не стоит.
Многочисленные свертки посыпались на пол. Рон отвернулся.
Лаванда, наконец, выудила кошелек и расплатилась. Вытащила палочку, пробормотала заклинание уменьшения и убрала коробки в сумку.
— Ну, так что?.. — начал, было, Рон, но его прервал звонкий мальчишеский голос:
— Мам! Мам, ты не поверишь, тут такая метла!..
Пол, так и не подбежав к матери, замер на полпути так резко, словно кто-то остановил его.
— Кто это? — недоверчивым тоном поинтересовался он, разглядывая Рона.
— Мой друг, — беспечно ответила Лаванда. — Мы когда-то учились вместе.
Рон вздрогнул, услышав эти слова. Вот и все, что он значил для Лаванды?
— А еще, — тем временем продолжила она, — это он подарил тебе первую метлу. Помнишь, на шестилетие?
Пол сначала помотал головой, потом на его лице мелькнула тень узнавания, и он кивнул.
— Хорошо, что это вы, — сказал он, улыбнувшись. — А то я подумал, что вы увиваетесь вокруг мамы.
Рон хмыкнул, а Лаванда закатила глаза:
— Ты еще слишком мал, чтобы защищать мою честь.
— Ничего подобного, — отрезал Пол и тут же, безо всякого перехода, спросил: — А когда мы будем обедать? Я проголодался.
— Прямо сейчас, — клятвенно пообещала Лаванда и повернулась к Рону: — Не думай, что я не кормлю его. Он всегда голоден.
Рон засмеялся и подмигнул ей:
— Прямо как я, верно?
Лаванда ничего не ответила и опустила голову, но Рон видел, что она улыбается.
С появлением Пола все стало гораздо легче. Рон снова шутил, говорил и вел себя, как обычно. Скованность исчезла. Да и Лаванда, кажется, почувствовала облегчение. Во всяком случае, когда они сидели втроем за столиком в кафе, она, как ни в чем не бывало, шлепнула Рона по ладони, когда он заикнулся о квиддитче.
— Не говори ему об этой игре! — воскликнула она. — Он падал с метлы такое количество раз, что я удивляюсь тому, что он жив!
— А на какой позиции ты играешь? — не обращая внимания на слова Лаванды, продолжил Рон, обращаясь к Полу.
— Вратарь, — немного смущенно ответил тот.
Рон удивленно посмотрел на него, явно не зная, что сказать. Потом обернулся к Лаванде, которая нервно мяла в руках салфетку и смотрела на улицу за стеклом.
— Я тоже был вратарем в школе, — медленно сказал Рон. — Если хочешь, мы можем как-нибудь потренироваться.
— Это было бы здорово! — широко улыбнулся Пол.
Лаванда вдруг резко оттолкнула от себя свою тарелку.
— Нам пора, — поднимаясь, бросила она. — Пол, тебе вечером садиться в поезд, так что… — Она протянула руку Рону, собираясь прощаться, но он уже был на ногах и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Лаванда, сама того не желая, отшатнулась, скорее от неожиданности, чем от нежелания, и Рон мгновенно отстранился и уже сам протянул руку. Лаванда, досадуя на саму себя, пожала его ладонь и, подождав, пока тоже самое не сделает Пол, аппарировала вместе с сыном.
А Рон устало опустился на стул и потер лоб.
Ничего не ладилось. Приезд Лаванды словно разрушил ту идеальную картинку прекрасной семьи, которую Рон так заботливо создавал вместе с Гермионой. Целых три года они оба делали вид, что все в порядке. И вот теперь все опять летело к чертям.
Потому что, как бы Рон этому не сопротивлялся, сколько бы ни напоминал себе, что Лаванда бросила его, не сказав ни слова, не пытался думать о Гермионе, все возвращалось на круги своя. Становилось таким, каким было три года назад.
И виновато в этом было то, что он так и не смог забыть Лаванду. И, наверное, никогда не сможет этого сделать.


***


Астория сидела в своем любимом кресле и отстраненно наблюдала за воробьем, который перелетал с одной ветки дуба на другую. Сад за стекло казался ненастоящим, нереальным, но виновато в этом было то, что Астория так и не легла спать этой ночью. Книга, которую она собралась, было, читать, покоилась на ее коленях. Зябко передернув плечами, Астория прикрыла глаза. Так хотелось, чтобы все, что случилось вчера, было неправдой. Чтобы поведение Драко оказалось простым кошмаром, чтобы, когда она проснулась в их постели, то первое, что она увидела, было бы его улыбкой. Только вот они уже очень давно не ложились спать вместе. Драко рано уходил по делам, возвращался поздно, и Астория его почти не видела. Она надеялась, что он так отреагировал от неожиданности, но во время ужина он вел себя так, словно ничего не произошло, словно и не говорила Астория ему о ребенке. Увидев, что ему действительно все равно, Астория встала из-за стола и, сказавшись на головную боль, отправилась в Малую гостиную. И провела там всю ночь и утро.
— Хозяйка не будет завтракать? — тихо заговорил появившийся посреди комнаты домовой эльф. — Хозяин спрашивает…
Астория помотала головой, чувствуя, как ее начинает мутить только при упоминании о еде.
— А где Драко? — поинтересовалась она, начиная стучать кончиками пальцев по подлокотнику кресла. — Что он делает?
— Он собирается уходить, хозяйка, — ответил домовик, склонив голову. — Передать ему что-нибудь?..
— Нет, — резко прервала его Астория. — Подготовь мой наряд для прогулок, я хочу подышать свежим воздухом. И еще одно, — она нахмурилась, но продолжила, — хозяину — ни слова о том, что я ухожу.
Домовик неуверенно кивнул и с треском исчез. Астория встала, чувствуя, как начинает кружиться голова. Схватившись за каминную полку, она удержалась на ногах и приложила ладонь ко лбу. Все-таки, это было явно глупо, не спать всю ночь.
Выйдя из гостиной, она поднялась по лестнице и зашла в свою спальню. На кровати было заботливо разложено голубое выходное платье, на столике лежали шляпка, перчатки и украшения. Подойдя к зеркалу и усмехнувшись ужасному цвету лица, она пробормотала косметическое заклинание. На щеках появился румянец, глаза заблестели, а растрепанные волосы сами уложились. Откинув за спину волнистые золотистые прядки, Астория начала переодеваться. Вчерашний наряд, в который она переоделась перед ужином, полетел на пол, словно он был в чем-то виноват. Натянув перчатки, Астория схватила шляпку и выскользнула из комнаты. Спустившись вниз, она зашла в столовую.
— Хозяин давно ушел? — спросила она у эльфийки, который убирал со стола.
— Четверть часа назад, — почтительно ответила домовиха, поклонившись.
— Ты не знаешь, куда? — продолжила Астория, нервно разглядывая собственные руки, затянутые в белый шелк. Почему-то казалось, что эти пальцы — не ее. Что эта эльфийка, так вежливо отвечающая ей, на самом деле ненавидит ее. Что этот дом, Малфой-Менор, так и не принял ее. И никогда не примет. Совсем, как Драко.
Чтобы она не сделала.
— Он сказал, что у него дела, хозяйка, — проговорила эльфийка. — С мистером Томпсоном.
Томпсон был поверенным их семьи, и, помедлив еще пару секунд, Астория аппарировала к нему в контору.
— Миссис Малфой! — воскликнул мистер Томпсон, когда ее провели к нему в кабинет. — Что-то произошло?
— Я искала Драко, — выпалила Астория. — Он сказал, что будет здесь.
Мистер Томпсон удивленно посмотрел на нее.
— Но, — тихо начал он, — мы не назначали на сегодня встречу, и я понятия не имею, почему…
— Я, наверное, что-то перепутала, — поспешно прервала его Астория. — Прошу прощения.
Выйдя на улицу, она растерянно оглянулась. Итак, Драко лгал. Это она и так знала, почему теперь ее это так расстраивает?
Потому что она не хотела это знать. Когда эти обстоятельства были скрыты под тонной оправданий и неправды, это не било по глазам, не заставляло взглянуть в лицо правде. Теперь она вынуждена была что-то делать с этим. Но — что?
Подумав еще пару секунда, она так и не придумала места, куда мог отправиться Драко. Вспомнив о том, что обещала подарить Скорпиусу новые перчатки для квиддитча, Астория решила, что лучше разобраться с этим сегодня. К тому же, занимаясь покупками, она сможет отвлечься от мыслей о Драко.
Косой переулок встретил ее ужасающим шумом. Побывав во всех лавках, Астория подумала, что неплохо было бы отдохнуть, и зашла к Фортескью. Тяжелая дверь кафе неохотно раскрылась, пуская Асторию. Кафе было на удивление людным, поэтому она не сразу смогла найти свободный столик.
И не сразу смогла увидеть Драко, который сидел за столиком с женщиной, которая показалась Астории странно знакомой.
Замерев у входа, Астория смотрела на то, как ее муж наклоняется и берет женщину за руку. С нежностью, которую сама Астория никогда от него не видела. Как она улыбается ему немного виноватой, но счастливой улыбкой. Как он что-то говорит ей, и она смеется.
И тут она вспомнила — эта женщина была матерью Розы Уизли, подружки Скорпиуса.
Получается, вот кто был виноват в том, что Драко не обращает на свою жену никакого внимания?
Астория задыхалась от ярости. Нет, вы только подумайте, какой настырной должна быть женщина, чтобы не оставить мужчину, у которого мало, что есть семья, так еще его жена беременна вторым ребенком!
Астория от чего-то ни секунды не сомневалась в том, что Драко сказал этой… этой про девочку. Драко бы так с ней не поступил, он бы объяснил все…
В этот момент Малфой поднялся со своего, кинув на стол несколько галеонов, миссис Уизли тоже встала на ноги, и они зашагали к выходу. Астория поспешно отвернулась и принялась разглядывать выставленные в витрине пирожные.
Когда Драко и эта женщина прошли мимо нее, не заметив, и дверь захлопнулась за ними, она выглянула на улицу. Драко поцеловал миссис Уизли — боже, и она еще может носить фамилию этого несчастного человека, которому так открыто изменяет! — и аппарировал. Астория поспешно вышла из кафе и подошла к миссис Уизли, которая, закусив губу, смотрела на то место, где только что был ее, Астории, муж.
— Здравствуйте, — едва сдерживая ярость, позвала ее Астория. — Могу я с вами поговорить?
Женщина обернулась и ахнула, когда увидела, кто стоит напротив нее. Чувствуя странное удовлетворение при виде того, как она побелела, Астория горько усмехнулась.