Глава 8

Гарри очень понравились французские друзья его учителя — Джина и Робер Валикоры. Несмотря на прожитые годы и производимое ими впечатление респектабельных буржуа юноше казалось, что эти двое в любой момент могут сорваться и устроить себе какое-нибудь развлечение в духе близнецов Уизли, причем весело будет только им. Но это и не удивительно, учитывая возраст супружеской пары. Правда, от тех же представителей рыжего семейства их отличало наличие аристократического воспитания, которое у них несмотря на все попытки сойти за «своих» вылазило изо всех щелей.

О Валикорах было известно крайне мало, только то, что ему удалось узнать благодаря сериалу о младшем Горце, но и этого пока было достаточно, чтобы заметить: по поводу этих персонажей создатели саги ничуть не погрешили против истины. Бессмертные, прожившие в браке почти триста лет и все еще безумно любящие каждый свою половинку несмотря на то, что уже здорово устали друг от друга. Им вечно не хватает каких-то развлечений в их стабильной и размеренной жизни, вернее их не хватает авантюристке по натуре Джине, а Робер всеми силами пытается ей их обеспечить.


...


Сидя вместе с Робером на заднем сиденье новенькой ярко-красной машины, юноша внимательно рассматривал проносящиеся мимо знаменитые на весь мир улочки, в пол уха слушая степенный разговор сидевшего впереди Коннора и его друга, в то время как те обменивались последними новостями из мира бессмертных. Проще говоря — мужчины самозабвенно сплетничали об общих знакомых.

— Вы надолго к нам? — не отрываясь от дороги, спросила Джина, с азартом крутя руль подаренного мужем новенького «Бентли» и с не меньшим энтузиазмом давя на газ.

— Неужели мы уже успели вам надоесть? — с притворным ужасом в голосе ответил вопросом на вопрос Коннор, во всю наслаждаясь скоростной поездкой.

— Ты — никогда, а вот на твоего ученика еще нужно посмотреть, — слабым голосом, но все же не без некоторой категоричности сообщил Робер, которого укачало. — Любимая, ты же не хочешь впечатать нас в это дерево? — осторожно спросил бессмертный, уже тысячу раз успевший пожалеть, что подарил жене этого красного монстра, в то время как его половинка лихо сворачивала на загородную дорогу.

Вопрос мужа она нагло проигнорировала, сочтя его риторическим.

— Вот мы и приехали, чтобы вы на него посмотрели, — сообщил Горец барону и баронессе, — а заодно и помогли мне в обучении молодого человека. Вам здесь скучно, а нам по меньшей мере до сентября вреден английский воздух.

— Ну ты и наглец! — восхищенно присвистнула Джина, останавливая автомобиль прямо перед высокими коваными воротами, обозначавшими въезд во двор поместья Валикоров.

— Что есть, то есть, моя дорогая, — скромно потупился шотландец, на что ответом ему были понимающие ухмылки от ученика и друзей. — Ну-с, так когда мы приступим к обучению этого молодого человека? — преувеличенно бодро поинтересовался он у них.

Ухмылки резко пропали.

— Разумеется, но только после того, как мы хорошенько отметим твой приезд, МакЛауд, — сообщил не терпящим возражения тоном Робер, тем самым обрадовав приунывшего при слове «обучение» Гарри. Юноша не понаслышке знал, что у этого чокнутого сына гор называется такими простыми словами, как «тренировка» и «обучение», и был рад любой отсрочке: он пока не планировал новой смерти и возрождения.

— Согласен с твоими наполеоновскими планами, только давай совместим празднование моего приезда с празднованием шестнадцатилетия моего ученика, — с самым заговорщическим видом подмигнул старому товарищу Коннор.

— О, так малыш у нас именинник? Что же, поздравляю, Гарольд, — умилилась Джина, загораясь идеей устроить празднование, чтобы тут же бросить все и убежать отдавать приказания домовым эльфам.

Не успели бессмертные и шагу ступить за порог шато де Валикор, как их взяла в оборот уже почувствовавшая себя в своей стихии госпожа баронесса, потребовавшая чтобы гости прошли в уже отведенные для них комнаты и привели себя в порядок с дороги. Воодушевленная новым развлечением, Джина, словно ураган понеслась дальше в окружении не менее счастливых за свою хозяйку домовиков, в то время как её супругу пришлось отгонять машину в гараж.

Барон в очередной раз пожалел о своем решении порадовать в последнее время загрустившую супругу новым автомобилем. Да, депрессия у неё прошла, но вместо этого появились любовь к экстремальной езде и полное нежелание заботиться о своем железном коне. Сложившаяся на сегодняшний день ситуация один в один напоминала каприз ребенка, таки выпросившего у родителей собаку и повесившего все заботы о ней на них же. Разница была только в том, что машину Робер подарил своей половинке сам.

Освежившись с дороги в самом настоящем современном маггловском душе и переодевшись, юный Поттер, сопровождаемый предупредительной домовушкой, побрел в столовую. По пути он не уставал удивляться тому, как органично в этом старом доме соединялись магия и маггловские блага цивилизации, коих ему так не хватало в Хогвартсе. И, как ни странно, в отличие от школы волшебства и чародейства здесь все отлично работало.

В холле к нему присоединился барон Валикор, вместе с ним он и вошел в столовую, где перед ними обоими предстала чудная картина. Длинный стол — прямо как в фильмах про аристократов, что одно время так любила смотреть тетя Петунья — ломился от разных вкусностей, которых молодой бессмертный не видел даже на праздничных пирах в Хогвартсе. Как дань его празднику столовая была украшена в истинно гриффиндорских тонах, а прямо над столом висел натянутый транспарант, пестривший ярким сердечным поздравлением с днём рождения. Рядом стоял небольшой столик, на котором лежало два красиво упакованных свертка.

— Сначала подарки, молодой человек, — не терпящим возражений тоном потребовала бессмертная и указала на презенты.

И Гарри ничего не оставалось кроме как под требовательным взглядом изрядно проголодавшегося Коннора послушно взять ближайший самый маленький сверток и развернуть его. В нем оказался маленький, легко умещающийся на ладони, пистолет.

— Этот малютка тебе от меня, — тепло улыбнулась ему Джина. — Самое то, если желаешь избежать поединка, — заговорщически подмигнула ему женщина.

— Надеюсь, он мне не понадобится, — натянуто улыбаясь, ответил ей юный гриффиндорец, откладывая подальше от себя опасный подарок, словно бы боясь, что он выстрелит от его лишнего движения.

В следующем свертке оказалась книга по боевым чарам от Робера. Судя по дате издания, она помнила еще деда барона. И вряд ли такая когда-либо была в хогвартской библиотеке, в полноте и обширности которой юноша начал в последнее время сомневаться, а если и есть, то точно не в свободном доступе.

Подарка от Коннора он не ждал — Горец уже подарил ему маггловские документы — а больше никто презентов послать ему не мог, ведь Гарри Поттер для всех мертв.


...


Наверное, Гарри не надо было пить. Совсем. Но отказать бессмертным, пытавшимся приобщить его к культуре пития, он не смог. Джина и Робер были крайне возмущены тем, что в свои шестнадцать мальчик не пробовал ничего крепче сливочного пива, и тут же поспешили исправить это упущение. И несколько перестарались. В свою комнату герой магического мира Англии шел зигзагами, напоминающими скачки кардиограммы, раскачиваясь при этом, словно маятник, и это всего-то после трех бокалов вина! А что поделаешь, если он алкоголь на самом деле в первый раз в жизни пробовал?

Добравшись до своей комнаты, Мальчик-Который-Выжил, не раздеваясь, рухнул на кровать и сразу же засопел в обе дырочки. Поэтому продолжившиеся после его ухода посиделки он пропустил.


...


— У тебя хороший ученик, Коннор, — мягко улыбнулась старому товарищу Джина, неспешно потягивая вино.

После отбытия Мальчика-Который-Выжил они перебрались на задний двор шато де Валикор, где устроили себе прямо на траве небольшой пикник под открытым небом.

— Да в каком месте он хороший?! При должных тренировках, мудром и терпеливом наставнике из него выйдет толк... лет через сто, — разоткровенничался после нескольких поднятых бокалов за встречу МакЛауд-старший. — Проблема только в том, что я не настолько терпелив и, боюсь, один обучать это героическое создание не смогу: либо прибью, либо сам убьюсь. Не тот у меня уже возраст, чтобы заниматься наставлениями наивных юношей — старею, а молодые поколения магов с каждым столетием все больше и больше глупеют.

— Неужели все настолько безнадёжно? — усомнился Робер. — Мне он показался вполне нормальным молодым человеком.

— Даже еще хуже, — развел руками Горец. — В первые дни, глядя на него, у меня складывалось впечатление, что внешне и магически он вырос, а вот мозги... Мне пришлось потратить почти две недели, вбивая в него реальное положение дел в магическом мире. Удивительно, как он при практически абсолютно отключенных мозгах смог дожить до шестнадцати лет, хотя нет, не смог все-таки.

— Ты же лучше нас знаешь, старый прохвост, что если молодую надежду магического мира воспитали именно так, значит это кому-то нужно, — философски пожал плечами старый друг, жмурясь словно довольный кот и небрежно перекатывая в руке полупустой бокал. — Я бы, на твоем месте, навел справки.

Коннор кивнул, принимая совет старого друга.

— Если он такой плохой, тогда зачем ты его вообще взял? — скептически поинтересовалась мадам Валикор.

— Все очень просто, моя дорогая, — печально улыбнулся ей шотландец. — Сто шестьдесят лет назад я поклялся Джастину Поттеру, что буду заботиться о его потомках.

— И Джастин Поттер...

-... родной прадед моего ученика, — невесело закончил Коннор.

— И в чем же тебе необходима наша помощь? — задал первый дельный вопрос за этот вечер Робер.

— В устранении пробелов в его магическом образовании, — словно это было само собой разумеющимся, ответил ему Горец.

— И как много их у юного Гарольда? — заинтересовалась бессмертная, на что её супруг только возвел глаза к потолку: похоже, его женушка нашла себе новое развлечение.

— Не смотри на люстру, дорогой, там все равно никого нет, — ехидно ухмыльнулась баронесса.

— О, боги! Ты даже святого Дункана до убийства доведёшь, — притворно тяжело вздохнул бессмертный. — И почему я тебя такую терплю?

— Это кто еще кого терпит! — искусно изображая возмущение, воскликнула Джина. Посмотрела на супруга, и внезапно они рассмеялись.

— Ладно, если серьезно, МакЛауд, так что там с Поттером и его пробелами в образовании? — отсмеявшись, спросил барон Валикор.

— Пробел у него всего один, друзья мои, — сардонически усмехнулся Коннор и, когда его друзья расслабились, добавил, — один большой пробел с редкими вкраплениями знаний. Так что поле деятельности у вас просто огромное. Можете начинать с завтрашнего дня.

— А чем же будешь занят ты, большой босс? — язвительно поинтересовался недовольный распределением обязанностей барон.

— Навещу Дункана и напишу Аманде, предложу им присоединиться к учебному процессу, — обезоруживающе улыбнулся шотландец.


...


Наутро после празднования дня рождения Гарри Поттера все бессмертные обитатели шато де Валикор ходили мрачные и молчаливые. Нет, с Мальчиком-Который-Выжил все и так понятно: опыта в распитии всего, что крепче сливочного пива, у него было крайне мало, вернее, вернее, он был вообще никаким. Гриффиндорец всегда был более озабочен проблемами собственного выживания, чем знакомствами с пороками этого мира.

МакЛауд-старший и Валикоры — стреляные воробьи, уж на них-то вечер и ночь без сна не должны были повлиять. Но посиделки в компании нескольких бутылок портвейна, отличного ямайского рома, коньяка и мытья костей их общим знакомым на протяжении девяти часов подряд тоже сказываются, как на состоянии здоровья, так и на осознании всех недостатков нашего, увы, несовершенного, мира.

Обнаруженное утром на тумбочке возле кровати — как следовало из приложенной к нему записки — сваренное на скорую руку сердобольной Джиной антипохмельное зелье не особо помогло ему возрадоваться новому дню. Взглянув на часы и поняв, что дальше откладывать выход к завтраку уже некультурно, Мальчик-Который-Выжил героически выполз из комнаты и поплелся в ту столовую, где ранее проходило празднование его дня рождения.

По пути к вожделенному завтраку гриффиндорец держался за стены и морально готовился к последующей за ним тренировке с хмурым, не выспавшимся Коннором. Юный бессмертный уже заранее ужасался тому, во что может вылиться его утренний урок физкультуры со столь требовательным тренером. Однако после завтрака Мальчика-Который-Выживает ждал сюрприз — его мучитель безрадостно сообщил ему о том, что с сегодняшнего дня у него начинается фехтование.

Вручив ему деревянный клинок, полностью имитировавший настоящий, Горец разразился тирадой, по язвительности не уступающей одному хогвартскому профессору, суть которой сводилась к тому, что у любого меча есть два конца — тупой и острый. Клинок нужно брать за тупой конец и соответственно острым тыкать во врага. На вопрос юноши, почему ему не выдали настоящий клинок, МакЛауд тяжело вздохнул и ответил:

— Ты еще новичок. Должно пройти много времени, прежде чем ты начнешь прилично размахивать мечом. И в процессе обучения, — продолжил он, — ты обязательно поранишься сам и поранишь меня. Это аксиома.

— Но разве нам не все равно, что мы поранимся? На нас же все мгновенно заживает, — не понял Гарри.

— Ты прав, малыш, — подтвердил Горец. — Но я, в отличие от моего родича, не люблю щеголять в живописно порезанной одежде. Так что, будь добр, до тех пор, пока не продержишься в спарринге со мной более двух минут, даже и не заикайся о настоящем оружии.

— Но я же уже держал в руке меч! — напомнил юноша, возмущенный столь пренебрежительным отношением к своим способностям.

— Это когда ты пытался отпилить василиску голову мечом Годрика Гриффиндора? — насмешливо хмыкнул бессмертный. — Прости, но это не считается, змейку же все равно почти победил феникс Дамблдора. Так что давай-давай, не ленись, первая стойка...







Мозг проснулся первым.

Он тщательно проанализировал окружающую среду и отрапортовал, что его хозяин находится дома.

В своей кровати — что было, в общем-то, не так уж и плохо.

Один. И еще не известно, хорошо это или плохо в сложившейся ситуации.

Тем временем, окончательно проснувшись, серые клеточки обработали информацию и выдали сознанию неутешительный итог: его друг тоже был дома.

Для Дункана МакЛауда утро начиналось весьма печально. Оно проникало в глубины мозга, принося с собой головную боль и тяжелый туман, из-за которого ему первые пару минут казалось, что он слегка оглох. А еще утро принесло ему полное отвращение ко всему, что имеет повышенный градус: увы, даже самые лучшие из вечных скитальцев не застрахованы от похмелья.

«Утро вечера паршивее, если вечер удался», — грустно подумал мужчина под заглавный рифф Smoke on the water, раздающийся в паре метров от него.

Раньше прославленный шотландец считал, что самое худшее пробуждение — это когда тебе на голову сваливается очередной охотник за головами. Или Аманда с очередным приключением, включающим в себя кражу и романтический побег от стражей правопорядка, что почти одно и то же.

Наивный.

Теперь же сумасшедшие с мечами, жаждущие прославиться убийством младшего из двух Горцев, и взбалмошная подруга вызывали у него ностальгическое умиление, ибо они были ничто по сравнению с попытками Старейшего научиться играть на электрогитаре. Прямо над его ухом. Особенно после того, как они вчера вечером набрались в баре у всегда бесплатно наливающего им Джо Доусона до состояния синих чертей и утреннего вопроса перед зеркалом из разряда: «Здравствуй, лицо, когда ж ты стало рожей?»

— О, дева Мария, это опять ты, — пробурчал смуглый темноволосый мужчина заплетающимся голосом, еще не до конца проснувшись. — Старик, сейчас пять утра, поимей совесть! — возмущенно воскликнул Дункан, бросая в пакостно хихикающего зеленоглазого мужчину еще не прозвонивший будильник. Мучить электрогитару тот от этого не перестал.

— О, быть может, ты расскажешь мне, как? — язвительно поинтересовался бессмертный, поймав летящий в него снаряд и отправив его по обратному адресу.

— Что именно мне тебе рассказать, изверг? — душераздирающе зевнув, спросил шотландец, садясь на постели и шаря рукой по одеялу в поисках прилетевшего обратно будильника.

— Как, гм, вступать в контакт с сей дамой, — неопределённо пожал плечами старейший бессмертный. Дункан предпочёл промолчать и не распространяться дальше: всё равно этого хитреца не переспоришь.

— Хочешь ты этого или нет, но тебе лучше встать и привести себя в рабочий вид, — продолжил тем временем его собеседник.

— Зачем? — вторично зевнул МакЛауд. — Зверь ты, Митос, выспаться толком не даешь!

— За тем, что у нас гости, — передразнил его древний изверг, прячущийся под личиной вечного студента Адама Пирсона, кивком указав на открытый иллюминатор, из которого было отлично видно припарковавшееся ярко-желтое спортивное авто, водительское место которого только что покинул какой-то мужчина и тут же направился к их барже.

Этим летом в Америке стояла ужасная жара, и, надеясь спастись от неё, бессмертные переехали во Францию. Баржа МакЛауда, пришвартованная к правому берегу Сены, хоть и была немного прохладной, но несмотря на все открытые иллюминаторы особо не спасала.

Виски заломило ставшей уже такой привычной за долгие годы болью, и в голове раздался звон, возвещающий о приближении бессмертного. Дункан и Митос настороженно замерли и, не сговариваясь, бросились к лежащим в укромных местечках мечам. Послышался осторожный стук в дверь, и следом за этим за ней раздался знакомый младшему из двух шотландцев голос:

— Дункан, ты дома?

— Твой друг? — глядя на то, как Горец расплывается в улыбке, откладывает в сторону меч и идет открывать дверь, шепотом спросил старейший.

— Друг и родственник, — ухмыльнулся мужчина, обнимая зеленоглазого шатена приятной наружности. — Старик, позволь тебе представить Коннора МакЛауда.