Глава четвёртая

Несмотря на собственные прогнозы, Фелице потребовалось ещё полтора дня, чтобы закончить календарное планирование. Ей никогда прежде не доводилось составлять учебные программы для нескольких курсов сразу за такое короткое время и с поправками на британскую систему образования. На завершающем этапе Фелице даже пришлось спросить в письме совета у бывших коллег по университету.

Что же, это, по крайней мере, позволило Сельвену размять крылья. Фелица своей сове немного завидовала: они оба скучали по Франции, но Сельвен мог наведываться туда гораздо чаще.

Как бы то ни было, ранним воскресным утром, за два дня до начала осеннего семестра, Фелица вновь сидела в кабинете директрисы, с затаённой гордостью демонстрируя результаты своих трудов.

МакГонагалл, однако, не проявила к аккуратно исписанным листам пергамента должного интереса. Она лишь кивала головой, на все вопросы Фелицы отвечала односложно, и поминутно замирала, прислушиваясь.

Фелица тактично делала вид, что не замечает нервозного состояния начальницы и уже подумывала о том, как бы быстрее ретироваться, когда со стороны двери донёсся неясный шум. Кто-то поднимался по винтовой лестнице.

Взглянув на МакГонагалл, Фелица тихонько вздохнула. Они ещё не успели обсудить вопросы показательных дуэлей и промежуточных тестов, но сейчас явно было неудачное время.

– Я, пожалуй, пойду, мадам. Вы позволите? – Фелица встала и начала собирать со стола свитки.

– Да-да, мисс Филбрайт, – МакГонагалл не смотрела в её сторону. – Я видела достаточно. Вы проделали прекрасную работу…

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился тот, кого с таким нетерпением, похоже, и ждала директриса. Фелица не удивилась, обнаружив, что это был Снейп, но что-то в его облике её насторожило. Только вот, что именно?

Впившись в лицо зельевара тревожным взглядом, МакГонагалл нетерпеливо поманила его рукой:

– Северус! Я уже начала волноваться! Тебя так долго не было…

Снейп сделал пару неуверенных шагов к столу, в то время как Фелица направилась к выходу. Мужчина посторонился, давая ей пройти, хотя места было предостаточно. Словно её близость была Снейпу физически неприятна. Фелица могла поклясться, что его при этом ещё и передёрнуло!

Вновь оказавшись в коридоре, Фелица не направилась по своим делам, как намеревалась, пусть, Мерлин свидетель, и её новый кабинет, и классная комната нуждались в ревизии, а стала прохаживаться взад-вперёд перед каменной горгульей.

Собирал ли Снейп какие-то ингредиенты для зелий, встречался с чиновниками из Совета Попечителей, выполнял задание для Ордена? Поведение МакГонагалл однозначно указывало на то, что это, что бы оно ни было, было опасно.

Сама не зная, почему она просто не может развернуться и уйти, Фелица прервала свои хождения, и угрюмо уставилась на согбенную статую. Снейп держал спину прямо, чересчур прямо, а движения его были скованы и неловки. Два больших крыла оборачивались вокруг тела горгульи, словно плащ. Снейп, как обычно, был в снобистски-чёрном одеянии, застёгнутом на множество пуговиц, но на нём не было мантии. Это сразу делало его фигуру меньше, и как-то, уязвимее.

Свитки пергамента, прижатые к груди, становились всё тяжелее, и Фелица с трудом освободила одну руку. Она дотронулась до холодного камня и стала водить по его шероховатой поверхности кончиками пальцев. У горгульи было экспрессивное лицо, изборождённое глубокими складками. Снейп был бледен. В этом не было ничего нового, но теперь добавились несфокусированный взгляд и подёргивание щеки.

Камень под её ладонью тоже вдруг задрожал, и, очнувшись от своих мыслей, Фелица с удивлением поняла, что крючковатый нос горгульи оказался весьма чувствительным. Статуе было щекотно.

Про себя волшебница восхитилась работой старых мастеров, сумевших вдохнуть столько жизни в кусок камня, а вслух пробормотала: «Pardonne-moi!» и отодвинулась подальше. Кто знает, может за столетия, проведённые в напитанном магией замке, скульптуры научились даже чихать.

Отойти оказалось разумным решением, так как в ту же секунду горгулья отпрыгнула в сторону, и в открывшемся проёме показался Снейп. Фелица отстранённо отметила, что звук самодвижущихся ступеней был совсем не слышен из коридора.

Снейп окинул Фелицу едким взглядом и твёрдой походкой удалился.

Вновь поднимаясь в директорский кабинет, волшебница поймала себя на мысли, что без развевающейся мантии образ зельевара терял часть своей мрачной неприступности.





– Мадам, мне хотелось бы знать, почему профессор Снейп так плохо себя чувствует? – Фелица бесцеремонно бросила свои бумаги в кресло у двери и без спроса заняла уже привычный стул перед столом МакГонагалл.

Скажут ли ей правду?

Пожилая ведьма вздрогнула, но быстро справилась с собой.

– Вам показалось, с Северусом всё в порядке, уверяю вас.

– Да? И поэтому вы сейчас поили его отваром коры белой ивы? – Фелица указала на стоящий сбоку чайный поднос. – У этого средства очень характерный запах, а то, что оно помогает снять боль, знает даже ребёнок. Или в Британии появилась новая мода на горькие напитки?

«Спокойно, спокойно, не выходи из себя».

Но МакГонагалл никак её не одёрнула, лишь поморщилась и щелкнула пальцами. Эльф в кабинете не появился, зато поднос послушно исчез, чтобы тут же возникнуть снова, но уже с порцией чёрного чая.

– Северус выполняет для Ордена очень важное задание, – МакГонагалл налила себе чашку и жестом пригласила Фелицу присоединиться, – которое связано с определённым риском.

– Риском?! – Фелица чуть не опрокинула молочник. – Этого человека мучили! Пару часов назад на него накладывали пыточные заклятия, и я подозреваю, что неоднократно!

МакГонагалл подняла глаза на возмущённую Фелицу, и та замерла на секунду – столько страдания было во взгляде пожилой волшебницы.

Но накопившиеся слова требовали выхода, они жгли Фелице горло и, будто, приказывали: «Ударь побольнее, побольнее»!

– Это был Круциатус, не так ли?! Все признаки налицо, – Фелица невесело усмехнулась собственному каламбуру. – Расширенные зрачки, нервный тик и онемение конечностей. Ему некомфортно в собственной коже, а мысль о нечаянном тактильном контакте с другими людьми приводит его в ужас. Может быть, вы и невысокого мнения о моих профессиональных качествах, мадам, но свою степень Мастера я получила не за красивые глаза! И я хочу знать, что происходит?!

Фелица бессильно откинулась на спинку стула. Вся злость внезапно покинула её. Ожидая гневной реакции МакГонагалл, в конце концов, сейчас она перешла всякую грань, волшебница подвинула к себе чашку с чаем и начала помешивать ароматную жидкость ложкой. Положила ли она туда сахар или нет, Фелица не имела не малейшего представления.

– Это – нормальное состояние войны, девочка, – произнёс вдруг один из портретов. – Кто-то должен таскать каштаны из огня и даже…

– Не надо, Финеас, – тихо попросила МакГонагалл. Она сидела, опустив голову и сцепив руки в замок, и директорское кресло вдруг показалось Фелице слишком большим для этой хрупкой женщины.

Молодой волшебнице стало стыдно за свой обвиняющий тон. МакГонагалл и Снейп были знакомы уже давно, являлись коллегами, вместе сражались с Сами-Знаете-Кем…

Фелица перевела взгляд на картины. Все они, кроме портрета директора Диппета, который притворялся спящим, наблюдали за ней с живейшим интересом, а тот, кого МакГонагалл назвала Финеасом, погладил рукой свою седую козлиную бородку и прервал повисшую тишину.

– А что такое? Разве девочка не имеет права знать?

– Я не собираюсь ничего скрывать, – сухо откликнулась МакГонагалл. – Видите ли, мисс Филбрайт, – Фелица изобразила на лице внимание, – Северус вхож в самые узкие круги приспешников Волдеморта. Что подвергает его постоянной опасности, но позволяет получать жизненно важную информацию. Деятельность Ордена успешна, во многом, именно благодаря этому.

Всё, что говорила МакГонагалл после того, как с такой обыденностью произнесла имя Тёмного Лорда, Фелица слушала затаив дыхание. Шпион Ордена! Снейп был отважным человеком. Рискуя жизнью, участвовать в сборищах Пожирателей Смерти, во время которых Непростительные заклятия применялись также легко, как Акцио? Находясь в обществе чудовищ, не просто бороть в себе отвращение и страх, но и вести тонкую игру, каждую секунду оставаясь под дамокловым мечом разоблачения? Фелица малодушно воззвала к небесам, чтобы её служение Ордену никогда не потребовало ничего подобного.

– Если Северусу удаётся узнать что-нибудь важное, по возвращении он сразу же поднимается сюда, – МакГонагалл обвела рукой кабинет, – и докладывает главе Ордена. Раньше – Альбусу, теперь – мне.

Фелица не стала спрашивать, какая именно информация сегодня стоила Снейпу столь дорого, ибо совсем не была уверена, что сможет выдержать пытку Круциатосом также достойно. Чем меньше она знает – тем меньше, если что, сумеют из неё вытянуть враги.

Любопытство портретов, похоже, не сдерживалось подобными запретами. Возможно, это было как-то связано с тем, что умерев один раз, они больше этого не боялись.

Дряхлая ведьма в остроконечной шляпе с картины, висящей возле окна, обиженным тоном изрекла:

– Докладывать-то он докладывает, но нам, всё равно, ничего не слышно. Всегда норовит применить Чары Тишины. И сегодня, вот, тоже… По мне, так это чистой воды паранойя!

– Мальчик делает всё правильно, – тут же сердито воскликнул Финеас. – Вам, недалёким гриффиндорцам, никогда не понять… Не делай такие глаза, Диллис!

Портреты начали вполголоса препираться друг с другом, и Фелица с изумлением посмотрела на МакГонагалл. Хозяйка кабинета страдальчески закатила глаза, как бы говоря: «Ну вот, опять!», но губы её чуть дрогнули в улыбке.

– О, ради Салазара! Совершенно невозможно вздремнуть! – Армандо Диппет, наконец, открыл глаза и раздражённо покосился вправо и влево от себя на ссорящихся коллег. – Ты обещала, что скоро будет закончен портрет Альбуса, – обратился он к МакГонагалл, - мне не терпится пообщаться с достойным собеседником, а не с этой коллекцией полоумного антиквариата.

Лицо мадам директрисы вновь стало серьёзным.

– Как только – так сразу, Армандо. Нам всем требуется ещё немного подождать. Мне нужно написать несколько писем, – добавила она уже для Фелицы, шурша чем-то в ящике стола.

Поняв, что разговор окончен, она поспешила откланяться. У двери, рассовывая по карманам многострадальные календарные планы, тихо сказала:

– Простите меня, мадам. Я не должна была так срываться.

– Ваше беспокойство за Северуса вполне объяснимо, – ответила МакГонагалл ровным тоном, продолжая затачивать перо. – Надеюсь, однако, что теперь, когда я объяснила ситуацию, данное недоразумение больше не повторится. Не подвергайте жизнь Северуса дополнительной опасности подобными разоблачениями.

Фелица виновато кивнула.

– Да, и вот ещё что! – Директриса задержала уже стоящую на пороге волшебницу.

– Мадам?

– Учитесь не вздрагивать каждый раз, когда кто-то в вашем присутствии упоминает Волдеморта.

Фелица с шумом втянула в себя воздух и до боли сжала в ладони дверную ручку.

– Я постараюсь, мадам.

– Вот и отлично. – МакГонагалл вновь склонилась над столом. – В конце концов, как говорит один мой ученик: «Это всего лишь имя».




Фелица уверяла сама себя, что в Лондон сбежа… то есть, наведалась, только потому, что пора было забирать из ателье мадам Малкин мантии, заказанные ранее. На самом деле, делать это именно сейчас не было никакой нужды, но после разговора с МакГонагалл ей необходимо было отвлечься.

Пусть даже это не было правдой. Точнее, не всей правдой.

Просто Фелице очень захотелось оказаться где-нибудь подальше от Хогвартса, куда возвращались в подземелья зализывать раны хмурые шпионы, а в высоких башнях сидели мудрые руководители без страха и упрёка.

Сперва, однако, ей пришлось подавить в себе глупый порыв пойти разыскать Снейпа и предложить ему свою помощь. И короткого знакомства с этим человеком было достаточно, чтобы понять, что он охотнее ляжет спать в одной комнате с голодным смертофалдом, чем покажет перед кем-то свои слабости. Гордец даже не допил до конца лечебный отвар, а ведь он был предложен давней соратницей!

Впрочем, Снейп был зельеваром, и, если верить Люпину, очень хорошим зельеваром. Он мог сам о себе позаботиться.

Утешая себя подобным образом, Фелица шла по залитой солнцем мостовой волшебного переулка. Сегодня здесь было необычайно людно: раскланиваясь друг с другом, степенно прогуливались взрослые ведьмы и маги, перебегали от витрины к витрине дети, спешащие совершить последние необходимые перед школой покупки. Находясь в этом уютном мирке, трудно было представить, что колдовать можно со злым умыслом. Или, стремясь причинить боль.

Хотя неподалёку была ещё одна магическая улочка, обитатели которой, если верить тому, что рассказывали Фелице, не считали занятия тёмной магией чем-то зазорным. Фелица посмотрела в сторону белого особняка банка Гринготтс, за которым, вроде, и начиналась Мрак аллея и со вздохом взвесила в кармане мешочек с галеонами. И во Франции, и в Британии одеваться со вкусом стоило одинаково дорого. Со всеми этими возвращениями на родину и поисками новой работы Фелица порядком поиздержалась. Собственные скромные накопления кончались, а трогать деньги, оставленные ей родителями отца, она не хотела. Поэтому, отложив встречу с гоблинами на неопределённое будущее, Фелица решительно двинулась в другую сторону.

«Будем надеяться, что учителям здесь платят достойно».

– Посмотри, что я купил! – раздался детский возглас у неё за спиной.

Невольно обернувшись, Фелица увидела двух мальчиков лет по двенадцать, один из которых сжимал в кулаке яркий кулёк и, объясняя что-то другому, оживлённо жестикулировал.

– Джеки считает, что Канареечные конфеты – это весело, но я сейчас достал в «Ужастиках Уизли» кое-что гораздо круче!

– Что? Что, покажи!

Второй мальчик нетерпеливо потянулся к покупке друга, в то время как первый со смехом отдёрнул руку. Всё бы ничего, но именно в этот момент кулёк, по-видимому, решил, что с него хватит, и плюнул в своих обидчиков чем-то очень похожим на чернила.

Фелица мысленно застонала, наблюдая, как у неё на груди стремительно расползается ярко-красное пятно: неконтролируемая трансфигурация ткани, вмешательство в цвет. Объектом которой оказалась её одежда. «Я ведь перенесла занятия по красящим заклятиям на весенний семестр именно по этой причине!»

– П-простите, мэм! – пролепетал один из притихших вдруг мальчишек.

Другой спрятал за спину злополучный кулёк и добавил:

– Мы нечаянно!

Строго посмотрев на малолетних бедокуров, которые, к чести своей, не делали никаких попыток скрыться с места преступления, Фелица достала волшебную палочку и попыталась отменить действие магической проделки.

Как бы ни так! Вместо того чтобы исчезнуть, нахальное пятно растеклось ещё быстрее, захватив уже и рукава мантии. Вдобавок, оно стало переливаться всеми цветами радуги. На Фелицу начали оглядываться проходящие мимо маги.

Лица мальчишек с каждой секундой делались всё более испуганными.

– Что тут происходит, Гарет?

К ним торопливо приближалась темноволосая женщина, которая очень походила на одного из мальчиков. Она взглянула на виноватые лица детей, затем близоруко сощурилась на мантию Фелицы и всплеснула руками:

– Мерлин мой! Эти негодники испортили вам одежду, мэм? Простите великодушно!

– Мам, мы не нарочно, – тихонько повторил Гарет.

Его друг только молча кивнул. На них обоих Фелице было жалко смотреть.

Мать Гарета, однако, оказалась более закалённым человеком.

– Сколько раз я говорила, чтобы вы не смели ничего покупать в этой лавчонке?! Всё расскажу твоему отцу, Сертор! – Она повернулась к сыну. – А мы, молодой человек, поговорим дома!

Зная, насколько строго было принято воспитывать детей в большинстве британских семей волшебников, Фелица прекратила безуспешные попытки вернуть свой наряд в прежнее состояние и поспешила вмешаться:

– Всё в порядке, мадам! Не произошло ничего страшного!

Женщина развернулась к ней всем корпусом и, уперев руки в бока, скептически оглядела Фелицу с ног до головы.

– Вы думаете? Выглядите как яркополз.

«Просто здорово!» – подумала Фелица, но заметив, какой надеждой озарились лица мальчишек, попыталась придать голосу уверенности:

– Да-да, мадам! Я совершенно не сержусь на детей. Это была лишь случайность.

– Ну, не знаю, – неуверенно протянула мать Гарета, – ведь мантия испорчена.

– Не думаю, – мягко заметила Фелица, а про себя взмолилась, чтобы это было действительно так. – Эти шутки, как правило, носят временный характер.

Её собеседница открыла рот, чтобы что-то сказать, но Фелица не дала ей такой возможности.

– В самом деле, всё в порядке, мадам. У меня нет никаких претензий. Просто нужно провести обратную трансфигурацию, и я даже знаю, кто мне сможет помочь.

Явно обрадованная тем фактом, что Фелица не собирается требовать возмещения ущерба, женщина заставила мальчишек ещё раз извиниться, затем схватила обоих за руки и потащила прочь. Фелице оставалось лишь надеяться, что дома им не достанется слишком сильно.

«В самом деле! Многие британцы считают абсолютно нормальным позволять домашним крупам и лазлям любые шалости, но сурово наказывают собственных детей за малейшую провинность».

Хорошо, что её родители никогда особо не верили в подобную систему воспитания.

Покачав головой, Фелица отправилась искать истинных виновников этого маленького происшествия. Задача несложная – волшебница прекрасно помнила, где находился магазинчик братьев Уизли.





– Вот я и подумала, может, у вас есть какое-то средство, вроде того мыла, чтобы вернуть мантии прежний вид, - закончила Фелица сухо.

Обращалась она исключительно к Джорджу, поскольку Фреда, согнувшегося пополам от смеха ещё в тот момент, когда она вошла в лавку, волшебница демонстративно игнорировала.

– Мыло здесь не поможет, – с трудом выдавил из себя Фред, утирая слёзы.

– Eh mais?! – язвительно откликнулась Фелица. – Моя одежда выглядит так, как будто над ней поработала орда троллей-живописцев, и ни «Фините», ни обращение цветов ей не помогли тоже!

Джордж издал звук, очень похожий на сдавленное хрюканье, но под злобным взглядом Фелицы попытался сделать постное лицо и участливо сообщил:

– «Фините Инкантатум» было очень плохой идеей. Мы специально зачаровываем наши продукты против самых распространённых контрзаклинаний.

– Теперь, вместо того, чтобы рассеяться через полчаса, эффект Цветного Плевка будет продлён на сутки. – Фред, наконец, справился с весельем настолько, что смог произнести столь длинную фразу почти не запинаясь. Случайное хихиканье – не в счёт.

– Угу, – подтвердил слова брата Джордж. – Минимум, на сутки, в зависимости от силы приложенных жертвой контрчар. Фирма гарантирует качество. Брака не держим.

– Спасибо за разъяснения, – огрызнулась Фелица. – Вы, и впрямь, настоящие профессионалы! Уж не знаю, как там с Канареечными конфетами, но Плевки вам удаются!

Вот позор-то! Хорошо хоть, в лавочке не было малолетних посетителей. Волшебница со вздохом опустилась на стоящий у прилавка табурет, не обращая внимания на то, что при этом под ней что-то громко пискнуло, а затем издало неприличный звук. Что бы это ни было, её мантии хуже уже не будет.

– А почему бы не оставить всё, как есть, – беззаботно предложил один из братьев.

Фелица попыталась испепелить его взглядом, но чувствовала, что до Снейпа в этом искусстве ей было ещё далеко.

– Ага. На тебе выглядит вполне симпатично, – проговорил другой.

– Слушай, Фред…

– Он – Фред, я – Джордж.

– Ah bon, – смущённо сказала Фелица, – правда? Мне казалось…

- Нет, – засмеялся Фред, - шучу. Ты правильно запомнила. Это ничего, мы даже ма иногда можем запутать. Но сине-жёлто-лиловое в горошек тебе идёт, честно.

– Фред прав, – заметил Джордж. – Зачем так расстраиваться? Да Дамблдор обзавидовался бы, увидав такой наряд!

– В том-то и проблема, что я работаю не на Дамблдора, – пробормотала Фелица. – В самом деле, мальчики, неужели ничего нельзя сделать?! – продолжила она умоляющим тоном. – Это едва ли не единственная вещь в моём гардеробе, которую одобряла МакГонагалл.

Близнецы переглянулись.

– Ну, что, братик? Поможем даме?

– Отчего не помочь – поможем. А если она ещё купит у нас несколько…

– Эй, вы! Ничего не собираюсь здесь покупать! Вы поможете, или мне уйти? – Фелица встала и сделала вид, что направляется к двери.

– Хорошо-хорошо. Это было простое коммерческое предложение, не более того!

Джордж подошёл к Фелице и, прикоснувшись своей волшебной палочкой к её мантии, пробормотал несколько слов. Ткань начала переливаться всеми оттенками синего и зелёного, а затем послушно приобрела прежний цвет.

– Замечательное заклинание, если хотите знать моё мнение, – одобрительно кивнул Фред. – Срабатывает всякий раз.

– Что это было? Я не расслышала.

– Э, нет, – Джордж с усмешкой погрозил Фелице пальцем. – Секрет фирмы. Только для внутреннего пользования.

– Я думаю, Цветные Плевки могут стать хитом продаж, надо бы изготовить хотя бы пару пинт про запас, - озабоченно сказал Фред.

– Всенепременно, партнёр. Как только закончим с усовершенствованием Вездесущих Как бы Перьев.

– Каких перьев? – удивилась Фелица.

– О! – Джордж полез в карман и достал оттуда несколько тонких цветных палочек. – Наша новая разработка. Вот, взгляни!

Фелица проворно спрятала руки за спину и с подозрением покосилась на очередной плод буйной фантазии близнецов Уизли.

– Мы взяли за основу маггловскую вещь, – начал объяснять Джордж. – Забыл, как называется…

– Флюмястер, – авторитетно заявил Фред, – магглы называют их флюмястерами. – Он подмигнул Фелице. – Увы, братец, из нас двоих природа наделила мозгами лишь меня.

– Спасибо, Фредди. Но знаешь, я считаю, что она просто хотела как-то уравновесить то, что вся красота досталась мне.

Братья обменялись широкими улыбками, и Джордж вернулся к своему рассказу.

– В отличие от обычных перьев, они имеют на концах маленькие войлочные подушечки, пропитанные краской. Это, плюс пара несложных чар делает их способными писать по любой поверхности. И каким пожелаешь цветом. Здорово, правда?! Единственная проблема – чернила пока не очень стойкие. Все надписи легко стираются.

– Но мы над этим работаем, – подхватил Фред, – и через пару недель планируем выпустить пробную партию.

Фелица была вынуждена признать, что у детей возможность владеть вещью, позволяющей оставлять свои автографы не только на полях учебников, породит бурю энтузиазма. Но вот убеждённость близнецов в том, что нестойкость чернил являлась недостатком изобретения, почему-то, вызывала у волшебницы протест.

Она как раз хотела сознаться в этом, когда выглянувший на улицу сквозь стеклянную дверь Фред, вдруг воскликнул:

– Эй, там снова Филч!

В магазинчике сразу же произошло движение, как будто на эту фразу, как на сигнал, у братьев были заранее подвешены заклинания. Стекло в двери помутнело, а на единственное окно с грохотом опустился тяжёлый ставень. Помещение погрузилось в тревожный полумрак.

– Он тут часто околачивается, особенно перед началом нового учебного года. Мы не хотим, чтобы он что-то разнюхал, – пояснил Джордж.

– Выходи осторожно, Фелица, – добавил Фред.

– Он ваш конкурент?

Братья переглянулись, как будто она сморозила какую-то глупость, а потом хором ответили:

– Да! В некотором роде!

Фелица нахмурилась, но решила не уточнять.

– Ладно. Au revoir, спасибо, что вернули мантии надлежащий вид.

Но Уизли будто не слушали её. Они смотрели друг на друга ещё пару секунд, а затем, как один, повернулись к Фелице. Почти наверняка, ей сейчас довелось наблюдать сцену того умилительного, почти телепатического общения, которое может происходить лишь между близнецами. Так почему хитрый блеск их глаз вызывал нехорошие предчувствия?

Джордж придвинулся к ней и, понизив голос, заговорил:

– Филч тебя сейчас спросит, какими эффектами обладают Вездесущие Как бы Перья. Скажи всё то же самое, что мы тебе рассказывали, но упомяни, что краску почти невозможно свести.

Фред подхватил:

– И сделать это может лишь сквиб, причём, исключительно, немагическими средствами.

– Зачем? – с подозрением осведомилась Фелица.

– Это нам очень поможет, кроме того, ты теперь гриффиндорка, нужно соответствовать образу.

– Я теперь <i>декан</i> Гриффиндора, ты хотел сказать.

– Никому не будет вреда, мы обещаем.

– Не то, чтобы мы подговаривали тебя стащить Распределяющую Шляпу.

– Ну, пожа-а-алуйста.

– Пожалуйста-пожалуйста!

Фелица пожала плечами:

– Хорошо. Только не нойте.

– Молодец! – Фред довольно потёр руки. – Мы даже вручим тебе значок «Почётный Мародёр», у нас тут ещё где-то завалялось несколько штук.

– Но только после удачного выполнения операции, – предупредил Джордж.

– Конечно. Итак, начинаем!

Фелица хотела было спросить, как она узнает этого таинственного месье Филча, и почему, собственно, он должен с ней заговорить, когда обнаружила себя на пороге лавки, моргающей от яркого солнечного света. Фред и Джордж похлопали её по плечам, вручили Как бы Перо и громогласно призвали заходить ещё. После чего дверь захлопнулась. Путь к отступлению был отрезан.

Фелица машинально притронулась к нитке жемчуга на шее и огляделась. Eh bien, что дальше?

Но не успела она отойти от магазина шуток на и дюжину шагов, как к ней подскочил сгорбленный пожилой господин в коричневом сюртуке. Он держал перо и свиток пергамента, а вид имел самый решительный.

– Что вам всучили эти негодники?! – сходу начал он обвиняющим тоном. – Признавайтесь!

Фелица опешила от такого напора.

– Я не уверена…

– Не отпирайтесь, я прекрасно всё видел! Вы держите эту мерзость в руках. Я хочу знать, что это, да поживее!

Бесцеремонный ведьмак показался Фелице неприятным типом, поэтому произнести заготовленные для неё близнецами фразы оказалось гораздо проще, чем ожидалось.

Филч с мрачным остервенением записывал всё, что Фелица знала о Вездесущих Как бы Перьях, до того момента, пока она не дошла до описания их свойств. Здесь он начал скрежетать зубами, а при упоминании сквиба, как единственного, способного справится с последствиями, побледнел и стал хватать ртом воздух, словно выброшенный на берег гриндилоу.

Пусть обаяния в её собеседнике и впрямь, было не больше, чем в водяном демоне, но Фелица всерьёз забеспокоилась, как бы того не хватил удар. Однако тревога оказалась ложной, ибо в следующий момент краска вернулась на лицо Филча, и он пошёл в атаку. Выразилось это в том, что Филч вырвал у Фелицы из рук подарок братьев.

– Hola! – возмущённо воскликнула Фелица. – Вы что себе позволяете?!

Филч не обращал на неё ни малейшего внимания. Он с опаской разглядывал Как бы Перо и бубнил себе под нос. Разобрав несколько слов из его бормотания, Фелица покраснела и решила, что таких грязных ругательств на родном языке она ещё не слышала.

Горбун, тем временем, похоже, удовлетворился результатами осмотра своей добычи, бросил Вездесущее Перо под ноги Фелице и проворно захромал прочь.

Волшебница помотала головой, пытаясь избавиться от внезапного звона в ушах, который, как ни странно, походил на двухголосое хихиканье, и понадеялась, что никогда не встретится с Филчем в тёмном переулке. Судя по злобному взгляду, которым он одарил её на прощание, все посетители «Ужастиков умников Уизли» навсегда заносились Филчем в чёрный список.

Уже подходя к магазину мадам Малкин, Фелица подивилась, откуда Фред и Джордж, происходя из семьи чистокровных волшебников, знают о флу… фло… В общем, об этих маггловских штуковинах.





Она никогда не справится с такой ответственностью!

Фелица ещё раз оглядела «свой» факультетский стол и пересчитала подопечных по головам. Их слишком много! Утешало лишь то, что церемония распределения только что закончилась, а это означало: все кто мог попасть в Гриффиндор в этом году уже туда попали.

Новички выглядели совсем маленькими и испуганными. Фелице не верилось, что в свои одиннадцать лет, впервые оказавшись в шестиугольном двухсветном Бальном зале Бобатона, она была такой же, как крепко прижимающая к груди новенькую волшебную палочку, девчушка, сидящая с самого краю. Похоже, та чувствовала себя не в своей тарелке.

Отметив, что, как минимум, одна из её учениц потребует сегодня вечером пристального внимания, Фелица изучала собравшихся, вполуха слушая приветственную речь директрисы МакГонагалл.

Вполуха, ибо взгляд её все время возвращался к центру гриффиндорского стола, где в окружении друзей сидел Гарри Поттер. Кого она ожидала увидеть, волшебница сама не знала, но худощавый подросток в очках с круглыми стёклами не производил впечатления Надежды Магического мира.

Другие члены Ордена поведали Фелице о Пророчестве. Мысль о том, что Сами-Знаете-Кто отметил Поттера как равного себе, была удивительна. А то, что потом испуганные и незнающие, что противопоставить злу взрослые свалили на ребёнка ответственность за спасение всех и вся, казалось чудовищным!

После того, как Фелица посмотрела на Поттера в третий раз, тот повернул голову и встретился с ней взглядом. Нет, на ребёнка он походил мало: слишком усталые глаза, слишком жёсткая линия губ. Впрочем, Поттеру уже семнадцать, и судьба сталкивала его с Тёмным Лордом чаще, чем змея меняет кожу. И невероятно! Поттер выходил из этих схваток целым-невредимым! Больше, чем сама Фелица когда-либо могла надеяться.

Она чуть улыбнулась Мальчику-Который-Выжил и получила в ответ пристальный взгляд. Сидящий рядом с Поттером рыжий парень – ещё один представитель семьи Уизли, без сомнения, – толкнул его локтём в бок и что-то зашептал на ухо.

Вообще, Фелица заметила, что её персона вызвала настороженный интерес у всех студентов. Что ж, учитывая обстоятельства, трудно было бы винить их в излишнем любопытстве. Очередной учитель ЗоТИ, выпускница Бобатона, да ещё и декан Гриффиндора… Мадам МакГонагалл ничего не упустила в официальном представлении, не так ли?

– Наш завхоз напоминает, что все товары из магазина шуток братьев Уизли по-прежнему строжайше запрещены к хранению и использованию на территории школы.

О, да! Судя по хитрым улыбкам гриффиндорцев можно было не сомневаться, что они соблюдают это правило. Фелица вздохнула. В пять раз чаще хаффлпаффца, говорите? Она с завистью покосилась в сторону безмятежной профессор Спраут, но заметив, как сидящий на своём излюбленном месте Снейп, нахмурившись больше обычного, недобрым взглядом сверлит своих, неожиданно оживившихся слизеринцев, несколько успокоилась.

Как оказалось, напрасно.

– Отдельно мистер Филч выделил, – МакГонагалл сверилась с обрывком пергамента, зажатым в руке, – особо опасные Непотребные Как бы Перья. – Директриса недоумённо вскинула брови, затем продолжила: – С полным перечнем запрещённых предметов и заклинаний можно, как обычно, ознакомиться на стендах объявлений в факультетских гостиных.

Мистер Филч?! Этого ещё не хватало!

Директриса перешла в своей речи к больному для всех студентов вопросу об отмене матчей по квиддичу, в связи «со сложной обстановкой», и воспользовавшись разочарованно-бурной реакцией зала, Фелица подняла глаза на сидящего рядом с ней Хагрида и тихонько спросила:

– Ваш… Наш завхоз, мистер Филч, он, случайно, не сквиб?

– Вы не знали? Да, бедолага, действительно, начисто лишён магии, – Хагрид задумчиво запустил руку в бороду и добавил: – Но он выучил очень много заклинаний, а уж замок знает, как никто другой. Жалко, что квиддича не будет в этом году, ребятишки расстроились, – заметил он без всякого перехода.

«Я прокляну этих Уизли, когда встречу», – пообещала сама себе Фелица, а в ответ на последние слова Хагрида лишь пожала плечами. В школах Франции квиддич не был особо популярен.

– Прежде чем мы приступим к праздничному ужину, прошу присутствующих почтить минутой молчания память Альбуса Дамблдора, трагически ушедшего от нас… – голос МакГонагалл дрогнул и прервался.

Но уже через секунду директриса взяла себя в руки и продолжила:

– Он был великим волшебником, любимым директором, а для многих из нас – учителем и другом. Эта потеря – невосполнима, но я хочу сказать: его смерть не была напрасной, – МакГонагалл вздёрнула подбородок, – и то, что он начал, будет закончено другими!

Фелица поднялась вместе со всеми и украдкой посмотрела в сторону гриффиндорского стола. Гарри Поттер стоял, понурив голову, а долговязый друг держал руку на его плече. У неё создалось впечатление, что только это и позволяло удерживать равновесие Мальчику-Который-Выжил.

Фелице, почему-то, стало неловко, и она поспешно опустила взгляд на столешницу перед собой. Для неё Дамблдор был полумифическим персонажем, могущественным и чуднЫм, как Мерлин, и таким же далёким. Дамблдор погиб в конце марта, за несколько дней до возвращения Фелицы в Британию, и даже обстоятельства его смерти были противоречивыми и странными.

О, нет, пресса, конечно, освещала ту трагедию во всех красках, но, как член Ордена, Фелица знала, что в несметных газетных статьях истина была искажена до предела. Альбус Дамблдор, защищая учеников Хогвартса от нападения вышедших из под контроля дементоров, пал смертью храбрых до прибытия неустрашимых и компетентных представителей Министерства. Разве можно было написать большую глупость?! И, уж конечно, в официальной версии событий не упоминались Пожиратели Смерти. Или их Лорд. Или тот факт, что Дамблдор по-настоящему хотел защитить лишь одного своего ученика, или то, что для этого он провёл какой-то хитрый древний ритуал, вытягивающий из противника магию. Пусть неизбежный её выброс и оставлял мало шансов инициатору заклинания. Ведь взрыв был тем мощнее, чем больше энергии высвобождалось. А питаемый коллективной магией дементоров, Вол… Сами-Знаете-Кто был, практически, всесилен. Не может быть, чтобы Дамблдор не осознавал, что совершает самоубийство.

Впрочем, даже подставив себя под удар, старый маг, похоже, преследовал несколько целей. В этом месте логическая цепочка, выстроенная Фелицей из рассказов и полунамёков, обрывалась, но случайно услышанный диалог МакГонагалл и Кингсли дал ей понять, что «кольцо, над которым Альбус столько бился, окончательно уничтожено». История с кольцом для Фелицы была покрыта мраком, но, учитывая, сколь мало осталось от тела Дамблдора, таинственный артефакт, можно было и впрямь надеяться, сгинул без следа. О том, какая именно сила скрывалась в кольце и успешно противилась деструктивным чарам самого могущественного светлого волшебника столетия, Фелица предпочитала не знать.

Погружённая в свои мысли, она не услышала, как директриса объявила начало пира, и поэтому, появившаяся перед ней на столе в огромных количествах еда, заставила волшебницу вздрогнуть от неожиданности.




– … и если я вам нужна, то вы можете найти меня в кабинете рядом с классом ЗоТИ. Приёмные часы обозначены на двери, но вас я приму в любое время, – закончила Фелица и обвела собравшихся в гостиной гриффиндорцев ободряющим взглядом: – Вопросы?

– Что вы думаете по поводу отмены квиддичных матчей? – спросил светловолосый старшекурсник с задних рядов. По его тону чувствовалось, что обращение «профессор» он опустил намеренно.

Фелица мило улыбнулась.

– О, я думаю, это великолепная возможность сосредоточиться на сдаче выпускных экзаменов. Было бы трагедией остаться в школе на второй год. Несколько дополнительных часов на подготовку никогда не помешают и помогут избежать низких оценок на ТРИТОНах. Они ведь вам тоже предстоят будущей весной, не так ли, мистер Финниган?

Ага, кажется, помогло. Финниган поспешно пробормотал: «Да, профессор» и всем своим видом постарался показать, что готов начать повторение пройденного за шесть курсов учебного материала сию же минуту. Вопросов больше не последовало, но для пущего эффекта Фелица задержала на наглеце взгляд ещё на пару секунд.

– Eh bien. Хорошо. Тогда все могут отправляться распаковывать вещи и готовиться ко сну. Отбой через час. И последнее, – Фелица жестом задержала уже собравшихся расходиться студентов, – разбирая свой багаж, учтите, что любые продукты под торговой маркой «Ужастики умников Уизли» и им подобные следует раскладывать не по ящикам, карманам или, упаси вас Мерлин, по кроватям ничего не подозревающих соседей, а исключительно на тот стол в углу. Я вернусь через сорок минут, и хочу, чтобы все запрещённые предметы уже дожидались меня. Взываю к вашей гриффиндорской порядочности. Надеюсь также, что мистер Хоггарт и мистер Гоззард покажут другим достойный пример.

Упомянутые студенты – те самые мальчишки, которых Фелица встретила тогда в Косом переулке, залились краской и поспешили к лестницам, ведущим в спальни. За ними, тихо переговариваясь, потянулись остальные.

– Мисс Грейнджер, – обратилась Фелица к девушке со значком старосты на груди, – на два слова.

Грейнджер бросила быстрый взгляд через плечо на Поттера и Уизли, из ниоткуда выросших позади неё, и кивнула:

– Да, профессор Филбрайт.

Фелица направилась к выходу из гостиной, предоставив подросткам непонятную для неё, но, похоже, необходимую для них паузу. Впрочем, Грейнджер последовала за ней почти сразу же, только тяжесть двух взглядов, сверлящих спину, заставляла задуматься.

– Я хочу показать вам расположение своих комнат, – сказала Фелица как только за ними встал на место портрет Полной дамы.

– Мэм?

– На случай непредвиденных ситуаций, – пояснила Фелица, – чтобы вы всегда могли меня разыскать.

– Непредвиденных ситуаций, мэм? – Грейнджер нахмурила брови.

– Именно так. Если вам или кому-нибудь из студентов факультета понадобиться моя помощь. – Фелица со значением посмотрела на шагавшую рядом Грейнджер.

– Но, профессор, вы уже сообщили, где находится ваш кабинет, а любые трудности с выполнением домашних заданий по Защите…

– Я не имею в виду помощь по предмету! – перебила Фелица.

Встретив ясный, но нарочито нейтральный взгляд своей студентки, волшебница вздохнула.

– Вы хотите заставить меня произнести это вслух? Отлично. – Фелица замедлила шаг, – вы дружны с Гарри Поттером, мисс Грейнджер. – Это не было вопросом, но девушка осторожно кивнула. – За мистером Поттером закрепилась слава молодого человека, с завидной регулярностью попадающего в различные опасные ситуации…

Грейнджер хотела что-то сказать, но Фелица продолжала:

– Мы не будем касаться сейчас причин и обстоятельств, приведших к этому в прошлом. Я также не имею права настаивать на том, чтобы он, и вы, если на то пошло, держались подальше от неприятностей. «Неприятностей, да. Таких “неприятностей”, с которыми не смог справиться даже Дамблдор!» Всё, о чём я прошу, мисс Грейнджер, – если чувствуете, что ситуация выходит из под контроля – имейте в виду: вы всегда можете обратиться ко мне за поддержкой.

Фелица остановилась и, поманив Грейнджер, указала на картину, охраняющую вход в квартиру.

– Знакомьтесь, это хранитель моих покоев – сэр Торнсберри, а это староста школы – Гермиона Грейнджер.

Рыцарь, который, напевая нечто заунывное, любовно полировал шлем, оторвался от своего занятия, благожелательно улыбнулся новой знакомой, и они обменялись приветствиями. После чего сэр Торнсберри незамедлительно начал одну из своих «легендарных историй», которые порывался рассказывать при каждом удобном, с его точки зрения, случае. По мнению Фелицы, они все начинались подозрительно одинаково, но точно сказать было трудно, ведь пока ей удавалось благополучно избегать всех этих повествований о Перекормленном Бозе-людоеде. А может, о Недокормленном Бозе-людоеде…

– Досточтимый сэр, – Фелица вклинилась в первую же паузу в размеренном речитативе рыцаря, – я хотела бы попросить, чтобы у мисс Грейнджер был доступ в мои комнаты в любое время дня и ночи. Это очень важно.

Сэр Торнсберри смерил Фелицу задумчивым взглядом, видимо, открывать для учащихся свои покои не было в Хогвартсе распространённой практикой, но затем всё же, с достоинством кивнул.

Учащаяся, о которой шла речь, тоже смотрела на Фелицу. Какие мысли при этом проносились её в русоволосой кудрявой голове, было неясно.

– Я действительно имела в виду то, о чём говорила, мисс Грейнджер, – мягко произнесла Фелица. – Если возникнет необходимость, и вам понадобится помощь, любому студенту Гриффиндора понадобится помощь… В любое время…

– Спасибо, профессор. Это очень великодушно с вашей стороны. – Голос Грейнджер звучал ровно, но непонятное напряжение, охватившее девушку ещё в гриффиндорской башне, по-прежнему, не отпускало её. Фелица это чувствовала. Может, немного юмора поможет разрядить обстановку?

– Надеюсь, мне не придётся сожалеть о своём решении. Не думаю, что вы будете водить сюда экскурсии.

Шутка не прошла, потому что в ответ Фелица получила ошеломлённый взгляд и обещания, что местоположение её квартиры не станет известным всей школе. Волшебницу гораздо больше устроили бы заверения в том, что Гарри Поттер поостережётся сломя голову лезть в неприятности, но теперь, по крайней мере, он будет знать, что в замке есть ещё один взрослый, к которому можно обратиться за поддержкой.

Кстати, о поддержке.

Попрощавшись с Грейнджер, Фелица поспешила к себе, пытаясь вспомнить, остались ли у неё ещё где-нибудь припрятаны шоколадные лягушки. Одной из её новых обязанностей как декана, было помочь первокурсникам освоиться на новом месте. У ребёнка, впервые надолго покинувшего семью, тоска по дому могла быть очень сильной. Очень. Но шоколад, вкупе с добрыми словами, творил чудеса.

Да и сдаваемый в данный момент студентами контрабандный груз шуток от близнецов Уизли (или, будем реалистами, его часть) нельзя было надолго оставлять без присмотра.