Глава 14

- Если честно, то я не очень поняла, почему я должна переписывать это эссе, - Алиса непонимающе моргала и умоляющими глазами смотрела на меня. – Мадам Спраут явно ко мне придирается. Ты же знаешь, что у нас с Фрэнком работы всегда разные, правда, Лили?
Я опаздывала. На часах уже четверть восьмого. Мерлин мой, собрание уже началось, а это был лишний повод позлорадствовать Уилксу, поэтому я уже вовсю пыталась предугадать его выпад в мой адрес и придумать возможный вариант ответа.
- Лили, ну, пожалуйста, помоги мне его переписать. Всего лишь чуть-чуть, - она дернула меня за руку и состроила жалостливую гримасу на лице.
- Алиса, я опаздываю, - я с шумом выдохнула, косясь на заветную дверь, а затем покачала головой: сопротивление было бесполезно. – Хорошо, после собрания подумаем, что можно будет сделать с твоим эссе.
Алиса радостно взвизгнула, а я торопливо высвободилась из ее объятий и открыла дверь.
В кабинете было душно. За большим круглым столом уже сидели все старосты, но по их расслабленным позам я сделала вывод, что собрание все же еще не начиналось.
- Простите, я опоздала, - я бегло обвела взглядом собравшихся старост и торопливо прошла к своему месту за столом.
- Ничего страшного, Эванс, - Уилкс небрежно махнул рукой. – Тебе теперь все можно – ты же у нас героиня.
Я на миг застыла около отодвинутого стула, не поднимая глаз на слизеринца, а затем молча села.
- Не обращай внимания, - шепнул мне на ухо Колин.
- Я пытаюсь.
На несколько секунд за столом воцарилась тишина: никто не решался начать собрание. Я пересилила себя и с надеждой взглянула на Поттера, а он глазами указал мне на место около доски, предлагая начать первой. Я вздохнула и вышла из-за стола.
- Что ж, пожалуй, я начну собрание, - мне совсем не хотелось говорить о Деннисе, но я понимала, что этого не избежать. – Наверно, уже вся школа в курсе поимки того, кто нападал на учениц, и тем не менее… Как вы все заметили, один стул за нашим столом пуст.
Все непроизвольно глянули туда, где обычно сидел Лайон, а его напарница Эрни Купер тяжело вздохнула.
- Однако, как сказал Дамблдор, нам можно надеяться на скорое возвращение Денниса.
- И он снова будет старостой? – Эрни осторожно подняла глаза.
- Да, конечно, - уверено ответила я. – Нам не стоит забывать, что Денн был под заклятием Империуса, поэтому после того, как его допросят авроры, он снова вернется в школу.
Мой взгляд непроизвольно скользил по кончикам взъерошенных волос…
Быстро, чтобы не поймали.
- Мне до сих пор не верится, что Денн мог совершить такое… - Руби покачала головой. – Я бы могла подумать на кого угодно, но только не на него.
- Вот вам и пример того, насколько мы уязвимы, - Джеймс сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. – Одно единственное заклинание, и даже твой самый верный друг станет марионеткой в руках Волдеморта.
От этого имени все вздрогнули и переглянулись.
- Я смотрю, ты у нас храбрец, Поттер, - Уилкс поигрывал пером и хищно скалился, глядя на Джеймса. – Все-то тебе по плечу.
- Мой отец научил меня не пасовать перед лицом врага, тем более перед его именем, - Джеймс сказал это резко и холодно.
Поначалу Уилкс всматривался в глаза Поттера, а потом на его губах повисла усмешка, от которой у меня все похолодело внутри, но Джеймс уже снова уткнулся взглядом в стол и не видел ее.
- Значит, Эванс, мы все ждем не дождемся возвращения несчастного Лайона и непременно готовы все простить и забыть, - Уилкс покачал головой. – Наверно, его и пожалеть стоит.
- Не стоит ерничать, - вступился Ремус, и я кинула на него благодарный взгляд. – Дамблдор сказал, что Денн уже давно находится под Империусом.
- После того, как с него сняли заклинание, - пояснила я, - последнее, что он помнит, это туалет в «Дырявом котле». В паб он зашел со старшим братом накануне отъезда в Хогвартс.
- Значит, наложить его мог кто угодно? – с интересом спросила Руби.
Я уже было открыла рот, как меня перебил Джеймс.
- Вот здесь-то и загвоздка: да, наложить его может кто угодно, но вот управлять человеком под Империусом может только тот волшебник, который наложил заклятие, - он посмотрел на меня. – Это значит, что он сейчас в Хогвартсе.
Снова стало тихо. Я не знала, что меня заставило молчать: высказанная Джеймсом вслух мысль о том, что ничего еще не закончилось, а только началось, или его обращенный ко мне взгляд – внимательный, цепкий, немного колючий…
Я с трудом отвела глаза.
- И нам ни за что не узнать, кто этот волшебник, - подвел итог Колин.
- Как вы думаете, тот волшебник, который заколдовал Денниса, действовал сам или…? – голос Руби оборвался, и она опустила глаза.
- Я так не думаю, - сказал Колин, а затем встал и подошел ко мне. – Тот-кого-нельзя-называть пытается показать неспособность Дамблдора защитить учеников, а заодно запугать родителей. Его план предельно прост: достаточно заиметь своих людей в школе, которые не побоятся воспользоваться непростительным заклинанием, и готово – страх перед именем лишь усилится.
- Тейлор прав, - серьезно сказал Джеймс и обвел взглядом старост. – Хогвартс – место, которое слишком значимо для всех, поэтому и является самым простым способом ударить больнее как по обычным волшебникам, так и по министерству.
- Зачем ты приплетаешь сюда еще и политику? – Кэрролл Экройд прищурилась. – У министерства достаточно сил – его не запугаешь каким-то фанатиком якобы под Империусом.
- А ты как думаешь, почему исчезают работники министерства, а потом возвращаются, как ни в чем не бывало? – Джеймс немного наклонился вперед, чтобы лучше видеть слизеринку. – По-твоему, они в неплановый отпуск уезжают?
- Мой отец говорит, что… - начала Кэрролл, но Поттер ее тут же перебил:
- …что их просто посылают на какие-то секретные задания? Или они просто хотят пару дней ото всех отдохнуть? – лицо Джеймса затвердело, застыло, точно превратилось в маску. – Я считал тебя умней, Экройд.
Она презрительно смотрела на него, но не спорила.
- Но если мы не знаем того, кто наложил заклятие и руководил Лайоном, то этот волшебник снова может заколдовать еще кого-то? – в глазах Лоры, старосты Гриффиндора, черной тенью промелькнул страх.
- В этом все дело, - Колин прислонился к краю доски и взглянул на меня.
- Нам необходимо быть бдительными и присматриваться к сокурсникам, - я старалась говорить бегло и деловито, чтобы никто не уловил волнительных ноток в голосе. – История не должна повториться.
Как я и ожидала, мнения разделились: одни не верили в его невиновность, другие поддерживали Денна, видя в нем жертву. Впрочем, первых было всего лишь двое.
В комнате повисла тишина. В голове было слишком много мыслей, но они рассыпались, как кусочки мозаики, не успев сложиться воедино. Я цеплялась за эти фрагменты, чтобы попытаться донести всю сложность и ответственность нашего положения в нависшем над школой мраке, но на лицах старост читала лишь страх перед этой угрозой извне. Так бывает, если чувство опасности знакомо лишь со страниц приключенческих книг, когда ты точно знаешь, что добро все равно победит зло. А в жизни… Геройствовать не так просто, как кажется.
- Ладно, хватит уже жалеть Лайона – приедет, тогда и разберемся, - Уилкс откинулся на спинку стула, всем своим видом демонстрируя, что ему уже надоела эта тема.
- Дело не в Деннисе, - Колин говорил ровно, но в глазах была твердость и непонимание. – А дело в том, что тот, кто наложил на него Империус, сейчас беспрепятственно разгуливает по коридорам Хогвартса и общается с нами… Тебя это вообще не волнует?
На лице Уилкса промелькнула тень злобы, но он быстро скрыл ее за презрительностью:
- А что ты предлагаешь? Сварить сыворотку правды и подлить ее всем студентам в тыквенный сок за завтраком? К тому же я не уверен, что Лайон не врет по поводу Империуса.
Колин открыл было рот, чтобы возразить, но неожиданно его перебил Джеймс:
- Все, закрыли тему, - Поттер с хрустом потянулся. – Переходим к рапортам за неделю. Давай ты начнешь, Рем?
Все старосты переглянулись. Я удивленно приподняла бровь, совершенно не понимая причину такого поведения. До Ремуса, казалось, слова Джеймса дошли не сразу, потому что он какое-то время продолжал просто смотреть на своего друга, пока его не толкнула в бок напарница.
Колин вернулся на свое место и нахмурился. Он бросал неприязненные взгляды на Поттера, но тот уже взял перо и уткнулся в пергамент, что-то записывая.
Я прислонилась к стене – возвращаться за стол не хотелось. Холод камней пробирался через позвонки, разбегался по венам, скрывал рвавшийся на щеки румянец.
Душно.
Я училась подглядывать сквозь ресницы. Незаметно, точно воришка, скользила взглядом по его профилю, по волосам, линии плеч… В голове клубком путались бессвязные мысли, цеплявшиеся за обрывки фраз, взгляды и всплывающие образы. Я себе напоминала куклу-марионетку, которую дергает за ниточки хорошо известный кукловод – страх. Я до дрожи в коленях боялась выдать себя Джеймсу, свои истинные чувства, которые все больше пускали корни, разрастались во мне, поэтому одергивала себя за слишком долгие, по моему мнению взгляды, нелепые улыбки и чрезмерную, не свойственную мне, рассеянность.
Алиса не уставала смеяться надо мной, наслаждаясь моей растерянностью и смущением. Она толкала меня в бок и бросала красноречивые взгляды на Джеймса, а я начинала так дико паниковать, что он все это заметит, поэтому заливалась краской и прятала глаза, одергивая подругу.
Мне хотелось, чтобы все изменилось и стало предельно ясным и понятным, чтобы все недосказанности между мной и Поттером закончились, и я узнала о его истинных чувствах. Но с другой стороны я даже не могла представить себя рядом с ним, хотя и это было не самым нереальным: больше всего я боялась рассказать ему о своих чувствах, боялась его реакции. Лили Эванс, которая столько лет вертела от Джеймса нос, вдруг на глазах у всех станет ходить с ним за руку – это казалось похожим на утопию.
Но при воспоминании о вчерашнем вечере, о том сладком – по-другому и не сказать! – сне, сердце начинало слишком громко стучать. Однако к этому примешивалось чувство незавершенности, смутное ощущение, что я упустила что-то важное, значительное…
Снова пробежалась глазами по его левой скуле: кожа смуглая, ровная, даже нежная. Тень от ресниц, раскинувшись веером, лежала на щеке. Он слегка наморщил нос, а затем его губы приоткрылись.
Его близость на расстоянии нескольких шагов дурманила не хуже огневиски. Всего лишь одно его присутствие в полном народа кабинете… просто здесь, а не где-то…
Я затылком прижалась к стене.
Пестрый кончик пера в его руке дрожал – Джеймс что-то писал, сосредоточенно водя пером по пергаменту. Казалось, его совершенно не интересовало наше собрание, и он явно не слушал Ремуса. Так привычно было видеть Поттера таким – отрешенным, углубившимся в какие-то свои мысли и непременно рисующим на уголке пергамента. Он ведь всегда так делает, когда ему нечем заняться, когда скучно…
Эта идея была внезапная.
Я тут же обвела глазами старост, удостоверившись, что все они не обращают на меня внимания, и медленно оторвалась от стены. Люпин читал рапорт, и его тихий, размеренный голос действовал успокаивающе, поэтому все были расслаблены, а многие время от времени зевали.
Шаг за шагом в сторону окна за спиной Джеймса. Отличный предлог, чтобы, наконец, удовлетворить свое врожденное любопытство.
Я уже поравнялась со столом, когда Ремус неожиданно замолчал, закончив доклад. Все встрепенулись, а Колин, кашлянув, занял место на трибуне – теперь настала его очередь рассказывать о происшествиях на неделе.
Джеймс даже не поднял головы.
Я осторожно сделала пару шагов, стараясь оставаться незамеченной для Поттера.
Вот уже вытянутой рукой я могла достать до высокого подоконника. От моего взгляда скрылись губы и ресницы Джеймса, но черты его скул и подбородка стали более острыми и четко очерченными.
Еще шаг – я приблизилась вплотную, остановилась четко за его спиной.
Поттер меня не замечал. Вихры его волос забавно торчали на макушке, а белая рубашка плотно облегала спину, вычерчивая дорожку позвонков, спускающуюся к черному ремню на брюках.
Я немного нагнулась, вытянув шею, и глянула через его плечо: пергамент перед ним был чистый, как новый. Джеймс что-то старательно вырисовывал в самом уголке, полностью увлекшись этим. Его пальцы скрывали от меня сам рисунок, и лишь кое-где мелькали чернильные завитушки. Неожиданно он сдвинул руку чуть вверх, приступив, по-видимому, к новой картинке, и я увидела жирно-синие, покрытые разнообразными узорами инициалы «Л.Э.».
Стало невыносимо жарко. Эта неестественная духота окончательно раскидала бессвязные мысли в моей голове. Все кроме одной – той самой, что была так ярко написана на желтоватом пергаменте.
«Неужели?.. Мое имя…» - мысль метнулась в самое сердце, натянув до предела тонкую струну, а потом с мерзким звуком оборвала ее.
Лина Эртон…
Лина?
«Не может быть, - непроизвольный вздох сорвался с губ. Воспоминания яркими вспышками замелькали где-то в сознании, крошечными мотыльками сгорая в синем огне чернил. – Это не она».
- Лили? – неожиданно позвал меня Колин. – Что ты там делаешь?
Все, будто очнувшись, устремили свои взгляды на меня.
Джеймс тут же резко накрыл узорчатые буквы своими пальцами и обернулся. В его шоколадных глазах вспыхнуло удивление, сменившееся непониманием.
Я отскочила на шаг и потянулась к оконной ручке.
- Очень жарко, - замок поддался с трудом. – Никто не будет против, если я приоткрою окно?
Стекло в раме пискляво звякнуло, и холодный воздух нежно соприкоснулся с моей разгоряченной кожей на щеках.
Колин странно прищурился.
Секундная стрелка часов на стене привычно бежала по циферблату, но мне казалось, что время от нее нещадно отстает. Тонкий голос Эрни Купер уже сменился ровным басом Уилкса, который с легким пренебрежением рассказывал о какой-то шалости третьекурсников с Хаффлпаффа. Привычные проблемы, одни и те же вопросы, скучающие лица полусонные позы…
Все так банально и изучено за столько лет. До омерзения.
В пляшущих тенях пламени факелов на стенах сгорали одинокие пылинки, поднятые нашими мантиями. Душный, спертый воздух оседал в легких.
Колин зачем-то закрыл окно.
- Эванс, соизволь, наконец, завтра вывесить расписание факультативных занятий у Слагхорна, - Уилкс фальшиво улыбнулся, возвращаясь на свое место.
Все оживленно стали собирать сумки, небрежно запихивая перья и пергаменты.
Колин подошел ко мне вплотную и, осторожно взяв меня за локоть, прошептал на ухо:
- Тебя проводить?
Я отрицательно покачала головой.
- Прости, но мне лучше пойти в гостиную с Джеймсом и Ремусом. Я обещала Алисе помочь с гербологией.
Он прикрыл глаза, и его губы скривились в горькой усмешке. Колин склонился ко мне, слегка дотронулся лбом моей макушки и молча вышел из кабинета.
Джеймс демонстративно хмыкнул и взмахом палочки стал стирать с доски белые линии мела. Ремус удрученно ковырял ботинком ножку своего стула. Я смотрела на оконное стекло, где, как в кривом зеркале, отражались блики факелов в мерцающих сочной весенней зеленью глазах…
Прохладный воздух школьных коридоров вскружил голову. Хотелось дышать глубоко, заполнять легкие ароматом сквозняков с улицы, даже запах копоти факелов казался приятным. И было так тихо в коридоре, что немного сиплое дыхание Джеймса слишком ярко звучало у меня в ушах.
- Сохатый, ничего страшного, - заговорил Ремус, и я удивленно подняла на него глаза. – Видимо, ты пока еще не привык.
- Лучше бы и не начинал привыкать, - Джеймс сокрушенно покачал головой. – Знаешь, Рем, я раньше думал, что ваша организация старост имеет хоть какую-то цену, но сейчас окончательно понял – шоколадная лягушка ей цена! И то за потраченное время.
Мы с Ремусом переглянулись.
- Джеймс, не говори так, - мягко сказала я. По его резким движениям и жестам я поняла, что он зол. – Старосты необходимы, потому что…
- И почему же? – перебил меня Поттер, сверкнув глазами.
- Потому что мы помогаем преподавателям организовывать учебный процесс.
Он негромко, но ядовито рассмеялся.
- Видимо, все старосты только на это и способны, - мы вышли на лестницы, и Джеймс быстрыми шагами стал подниматься вверх. – Мне было просто противно слушать все эти жалкие разговорчики о Лайоне. Да им же всем просто страшно за свою шкуру!
- А чего ты от них хочешь? – я сказала это громче и резче, чем собиралась. – Они – не герои из книжек, а обычные люди, которые имеют право бояться!
- Главное, это право не превращать в образ жизни.
Я вспомнила, как когда-то давно предполагала, что Джеймс такой нетерпимый, потому что не может себе представить, что есть люди не такие храбрые, талантливые или решительные, как он. Сейчас Поттер блестяще подтвердил мою догадку.
- Не все могут бросаться под летящее заклинание, Сохатый, - тонко заметил Ремус. – От этого они не становятся ни хуже, ни лучше.
Мы замолчали. Джеймс открыл дверь в коридор седьмого этажа, пропуская нас, и я уловила его мрачный взгляд.
- Может, ты и прав, Лунатик, - Поттер остановился, а потом с силой захлопнул дверь. – Вот поэтому страх перед волшебником изощряется и превращается в страх перед именем…
Я тряхнула головой, с трудом освобождаясь от этих серых мыслей. Говорить о Том-кого-нельзя-называть я не хотела. Не хотела слушать об этой войне и узнавать какие бы то ни было новости. Все было таким сложным и непонятным, что у меня просто не осталось сил, чтобы сейчас об этом думать. Хотелось просто все забыть, пусть на несколько дней или часов, и пожить нормальной жизнью – без страха, без шепота о Темном волшебнике и грядущей войне.
Джеймс вздохнул и посмотрел на часы. Потом я увидела, как он отстегивает значок старосты с мантии. Мои глаза округлились.
Он бросил на меня полный холодной уверенности взгляд, а я не к месту подумала о том, что раньше и не замечала, как красиво загибаются кончики его ресниц…
- Эванс, эта «реликвия» тебе на сохранение. Хотя бы пару часов хочу почувствовать себя свободным, - Джеймс взял мою ладонь и вложил в нее значок.
Его холодные пальцы обожгли меня. Он сжал мою руку, а затем мягко провел по внешней стороне ладони.
Коридор пошатнулся.
В душе что-то значимое и весомое сорвалось вниз, сладко защемив дыхание.
Поттер шумно втянул воздух, а затем резко отвернулся и взялся за дверную ручку – замок щелкнул.
- Джеймс, куда ты? – перед глазами все было каким-то неестественно блеклым.
Он остановился, развернувшись вполоборота. Взгляд крепко вцепился в меня, словно здесь и сейчас решается безумно важный вопрос. От моего понимания реальности не осталось и следа – теплые глаза цвета шоколада с коньяком пронзали насквозь. Мне показалось, что спала пелена тайны с моих мыслей, оголились чувства, раскрылись желания, точно перламутровая морская раковина…
«Я – книга, - глупая мысль юрко пронеслась через голову. – Его настольная книга, в которой склеены страницы».
Неразгаданный ребус, запутанная головоломка, покрытая синими узорчатыми завитушками…
Его взгляд становился все настойчивее, пронзительнее – он сжигал меня изнутри. А я не делала попытки спастись, точно завороженная вглядываясь в такие знакомые, но еще чужие черты лица.
Джеймс отвел глаза, нервно запустил руку в волосы – обычный жест давно приобрел четкую ассоциацию с Поттером.
А затем дверь со скрипом отворилась - яркий свет с лестниц ослепил меня, но тут же все безумство ушедшего мгновения потонуло в охровых сумерках опустевшего коридора.
Этой ночью мне не спалось. Я лежала, до подбородка укутанная теплым одеялом, и смотрела в потолок.
Посеребренная темнота ночи расползлась по комнате, скрыв лихорадочный блеск в глазах и успокоив тишиной сбивчивое дыханье. Девочки мирно спали неподалеку, и от ощущения присутствия близких людей рядом становилось легче.
Луна лениво висела на небе, рассыпая свои тусклые лучи на полу нашей комнаты. Тени… Кругом уродливые фигурные тени. Они двигались, перемещались, трансформировались, меняя белесый цвет на мрачно-серый. Их игра на потолке завораживала, разгоняла мысли, которые так назойливо лезли в голову.
Я дотянулась до волшебной палочки на прикроватной тумбочке и взмахнула. Потолок над моей кроватью окрасился в нежно-лиловый цвет, а в воздухе запорхали крохотные прозрачные бабочки. Они так весело кружили, что я улыбнулась.
Безмятежная тишина оглушала.
Неожиданно одна бабочка стала преследовать другую, задевая ее крылышками, отчего с той сыпалась золотистая пыльца. Она отчаянно пыталась увернуться от навязчивой бабочки: взмывала под самый потолок, резко меняла направление движения, падала почти мне на колени… Но в конце концов выбилась из сил и сдалась воле победителя.
Теперь они порхали вместе, но отдельно от остальных, точно таких же, призрачных бабочек.
Я взмахнула палочкой, и снова стало темно.
Все было не так. А «так» должно было наступить слишком давно, что я уже не помнила, когда именно.
* * *
Наверно, стоило привыкать к тому, что Поттер начал садиться за столом достаточно далеко от меня. Причем с каждым новым завтраком или ужином все дальше. Это не раздражало, не выводило из себя, а просто напрягало. Я ломала голову над причинами таких перемещений, вспоминая все события дня и прикидывая, чем я могла его обидеть, но в результате упиралась в тупик – мы с ним почти и не общались.
Из общего гомона голосов в Большом зале за ужином мой слух мастерски вычленял Мародеров: громкий смех Сириуса и восторженные восклицания Питера, но Джеймса слышно не было.
Делая вид, что поправляю волосы, я украдкой глянула в их сторону: Поттер что-то увлеченно обсуждал с Люпином, и, судя по всему, говорили они о важном и секретном деле, потому что Ремус с осторожностью поглядывал на соседей по столу. Они оба не обращали внимания на бегающую по столу вилку, которой Блэк трансфигурировал длинные смешные ножки.
Я нахмурилась и уставилась в тарелку, лениво ковыряясь вилкой в картофельном пюре. Чем больше Поттер отдалялся, тем сильнее я злилась на себя. Злилась за свои нелепые чувства, которые свалились на меня так не вовремя, ведь на носу выпускные экзамены; за свое глупое поведение, когда я всеми силами старалась не выдать себя Поттеру, а он, наверно, поэтому и отдалялся; за невыносимое сожаление по тому, что столько лет говорила ему «нет», а сейчас хочу снова услышать это глупое «Пойдем со мной на свидание, Эванс!»…
«Если бы Гигантский кальмар знал, что он больше не мой фаворит, то он наверняка бы… Хотя ему все равно – он же кальмар, и его вряд ли заинтересует моя персона. Если только в качестве ужина», - я вздохнула и улыбнулась своим мыслям.
- … все-таки на Лили, - я услышала свое имя и повернула голову.
Мэри и Лесли, сидящие рядом, хитрыми глазами смотрели на меня. Я вопросительно приподняла бровь, а Лесли заговорщицки улыбнулась и зашептала беззвучно, одними губами: «На тебя смотрит Поттер».
Сердце пропустило удар. Щемящее, волнительное чувство в груди заставило медленно повернуть голову в сторону Джеймса. Я неуверенно вскинула вверх ресницы и наши взгляды скрестились.
Мгновение, секунда… Он отвел глаза.
- И ты еще говоришь, что ему нравится Эртон?! – Лесли непонимающе покачала головой, глядя на Мэри.
- Я этого не утверждала! – запротестовала та. – Но он же с ней ходил в Хогсмид…
Лесли пренебрежительно фыркнула.
- И что? Ты просто не видела, как именно он ее пригласил в Хогсмид – это было весьма странно… - она выдержала многозначительную паузу. Алиса, услышав наш разговор, оторвалась от Фрэнка и во все глаза смотрела на Лесли. – Как мне показалось, тогда Джеймс был очень зол: он пулей пронесся мимо меня по коридору и случайно задел Эртон, рассыпав все ее учебники. Потом они их собирали… Кстати, он даже не извинился, - она немного улыбнулась. – Так вот, он уже уходить собирался, как вдруг сказал: «Эртон, а ты бы пошла со мной в Хогсмид?». Ну, а та, конечно, согласилась. Так что это явно было спонтанно.
Я поймала взгляд Алисы: она многозначительно приподняла бровь. Я смотрела на нее, слушая Лесли, и даже не знала, что сказать, что думать…
- Я уверена, что он ее пригласил только потому, что перед этим ему в очередной раз отказала Лили.
В голове была полная сумятица: коридор, рассыпанные книжки, странное приглашение… Я попыталась вспомнить тот день, чтобы понять все произошедшее.
- Лили? – Лесли слегка потрясла меня за локоть.- Ты ведь ему опять тогда отказала, верно?
- Да. То есть нет… Он меня и не приглашал… - я торопливо встала, схватив сумку, и вышла из-за стола. – Я пойду… в библиотеку...
Алиса сжала губы в узкую полоску, а Мэри с Лесли непонимающим взглядом смотрели на меня. До меня дошел громкий шепот МакДоналд: «Так Поттер ее даже не приглашал?».
Я почти выбежала из Большого зала, быстро захлопнула дверь и тут же окунулась в гул коридора около Главного входа: студенты сновали туда-сюда, громко разговаривали и смеялись. Я остановилась на пару секунд в замешательстве, огляделась по сторонам и твердым шагом направилась к лестнице.
Подробности приглашения Эртон в Хогсмид сбили меня с толку, поселив в душе сомнения. А вдруг Поттер действительно сделал это мне назло? Что, если Лина просто случайно попалась ему под руку?
«Л.Э.»…
Тогда эти инициалы могли означать только одно. Мое имя.
Я резко остановилась и сжала поручень перил.
«Неужели ничего не изменилось, и он действительно меня...» - было страшно даже думать об этом.
Какой-то младшекурсник, заговорившись с друзьями, натолкнулся на меня, и мысль оборвалась. Она, как бабочка, выпорхнула из головы, но ее дрожащие крылышки вызвали сладкое покалывание в сердце.
Я тряхнула головой и помчалась вверх по лестнице. Хотелось остаться одной, сбежать из привычной рутины привычных вечеров, все обдумать и понять, где именно разорвался замкнутый круг наших отношений с Поттером и что мне делать с этой новой реальностью.
В библиотеку. Конечно, туда.
Я торопливо бежала по ступенькам, не замечая ничего вокруг. То ли от быстрого бега, то ли от волнения сбивалось дыхание, все горячее становились щеки. Сумка постоянно сползала с плеча, и, немного притормозив, чтобы ее поправить, в общем гомоне я отчетливо расслышала голос Колина:
- … Миранда, я позанимаюсь один. В библиотеке спокойно, а мне нужно написать сложное эссе по зельям.
Я подняла голову и застыла. Нас разделяла пара ступенек, и я бы обязательно промчалась мимо него, даже не заметив. Рядом с Тейлором вышагивала Миранда Стоун – длинноволосая красавица с его факультета. Ее идеально прямые белокурые волосы струились по спине, привлекая внимание к хозяйке.
- Колин, признайся: ты просто хочешь застать там эту Эванс? – мою фамилию она произнесла брезгливым тоном. – Что вы только в ней находите?! Поттер за ней столько лет бегал, теперь ты еще.
- Миранда, это не самая лучшая тема…
Я понимала, что в любой момент они могут меня заметить. Замешательство заставило не двигаться, и я продолжала глупо стоять на ступеньке, смотря на эту парочку. Их разговора я уже не слышала – он потонул в более звонких и близких ко мне голосах проходящих студентов. Они уже подходили к лестничной площадке, на которой, развернувшись к следующему пролету, неминуемо увидели бы меня. А это значит, что еще один вечер я бы провела вместе с Колином - за высокими стеллажами книг, среди ровных интонаций его голоса, под его взглядами, полными надежды…
Я уже увидела тонкий профиль Миранды, как тут же круто развернулась и скрылась за дверью, ведущей в коридор третьего этажа.
После шумных лестниц тишина накрыла меня с головой. Коридор был пуст, и лишь тихо потрескивающие факелы на стенах нарушали эту безмолвную идиллию.
Я понятия не имела, куда идти. В библиотеке – непременно за моим любимым столиком – весь остаток вечера будет сидеть Колин и ждать моего появления, а в теплой гостиной Гриффиндора слишком много народа. А еще там Поттер.
Тяжело вздохнув, я бесцельно побрела по коридору. Тонкое эхо моих тихих шагов звучало в лабиринте убегающих вдаль стен, и какое-то время я просто к нему прислушивалась. Длинный коридор с его холодными камнями действовал угнетающе, но сейчас он был моим единственным прибежищем, где можно спрятаться ото всех.
Мне всегда казалось естественным понимание собственных действий: логика во всем, четкое соотношение поступков и внутренних принципов, правильное выстраивание жизненных приоритетов. Но сейчас, оглядываясь на прошедшие осенние месяцы, я понимала, что совершенно потерялась. Я уже была не той Лили Эванс, которую все знали – все слишком круто поменялось.
Наверно, серый дождь этой осени смыл какую-то дымчато-прозрачную маску, оголив прятавшуюся под ней настоящую меня. Ту, что воодушевленно мчится на метле навстречу ветру, солнцу и свободе; ту, у которой горят глаза, когда она крадется по коридору после отбоя; ту, которая узнала, с какой бешеной скоростью может биться ее сердце, заглушая все звуки вокруг…
Наверно, листопад и желтеющая с каждой ночью все больше трава наблюдали за этим преображением, перешептываясь друг с другом о том, чего еще я сама не понимала. Конечно, листьям виднее – они чувствуют любое изменение вокруг, даже направление ветра и неуловимый запах надвигающейся осени…
Наверно… Наверно... Только скользкая неопределенность и в мыслях, и в жизни.
Неожиданно вернулись все звуки этой каменной тишины, так бесцеремонно нарушенные негромким голосом:
- … кто мог предположить, что все пойдет не так?
Я резко остановилась, но уже через секунду прильнула к стене. В паре метров от меня коридор сворачивал налево, и там, за поворотом, кто-то был.
- Что теперь говорить об этом, Айвери, - я узнала низкий голос Мальсибера. – Какой-никакой, но эффект достигнут. Хорошо, что это случилось накануне презентации – это хоть как-то отвлекло его внимание от нашей неудачи.
Голоса приблизились, на полу появился фрагмент тени кого-то из слизеринцев, и я инстинктивно еще ближе прижалась к стене.
- Для него сейчас это важнее. Но если и там что-то сорвется, то нам…
Я почувствовала, как чья-то рука легла мне на плечо, и резко обернулась. В приглушенном свете тусклых факелов я увидела Северуса: его белая кожа приобрела палевый оттенок, а в черных глазах плескались теплые блики огня. Он медленно приложил палец к губам – молчок. Мы вглядывались друг другу в глаза: я – выжидающе, он – внимательно и уверенно. Затем Сев схватил меня за руку, крепко сжав пальцы, и потянул за собой подальше от этого поворота, от странного разговора, от своих друзей…
Снейп остановился около первой попавшейся двери и, быстро открыв ее, почти втолкнул меня туда. Глаза не сразу сфокусировались в этой темноте, и я достала волшебную палочку – в свете от ее кончика можно было разглядеть темные силуэты шкафов самой разнообразной формы, столы с застекленной поверхностью, сверкающие кубки. Я поняла, что мы в Зале славы.
- Подслушиваешь? – громкий шепот Северуса прозвучал рядом с ухом, и от неожиданности я вздрогнула.
- Скорее прислушиваюсь, - я гордо вздернула подбородок, смотря на Снейпа снизу вверх. – А ты за мной следил?
- Скорее наблюдал, - он немного склонил голову на бок, и тень легла на его щеку.
Я спрятала глаза за темными ресницами и отвернулась.
Делая вид, что разглядываю какие-то медали за стеклом, я краем глаза следила за Северусом, замечая, что он следит за мной.
Я ждала.
Как бы сейчас не складывались наши отношения с Севом, где-то на грани интуиции и простого понимания я чувствовала, что он хочет поговорить. Эта парадоксальная, пусть изгнанная и отвергнутая, связь между нами никак не разрывалась. Эта нить, словно тетива лука, натягивалась так, что слышались мерзкие звуки треска, и казалось, что ее уже нет ни в жизни, ни в сердце. Но она была.
Она есть.
Эта игра в молчанку продолжалась достаточно долго, пока я не услышала раздраженный, но с заметными только мне нотками волнения, голос:
- Зачем ты так рисковала собой? Для чего?
Я зажмурилась, оставляя его вопрос без ответа.
- Почему ты ничего не сказала мне? – еще резче.
Кубки позолоченные, кубки посеребренные… Мерлин мой, сколько же их накопилось за столько лет?!
Осторожные, почти невесомые прикосновения его рук к моим плечам… Он развернул меня к себе.
Я упрямо смотрела ему в глаза, считая золотистые блики около самых зрачков. Моего упрямства всегда хватало, чтобы погасить его непримиримость. Это как игра в прятки: я всегда заранее знаю, куда он спрячется. И он знает, что я это знаю, но все равно играет со мной.
- Я думал, что сойду с ума. Если бы с тобой что-то случилось… я… мне…
Он запнулся, и на его лице отразилась боль. Нет, не привычная морщинка на лбу сказала мне о том, что ему это тяжело далось. Все было слишком откровенно, искренне и пронзительно.
В сердце что-то упало и разбилось вдребезги. Сейчас передо мной был настоящий Северус – мальчик, который переживал больше меня, когда - в почти забытом детстве - я падала и сдирала коленку, а он кидался искать подорожник, чтобы приложить такой необходимый листок к ранке. И тогда не было волшебных палочек, страшных заклинаний, предательских слов…
Я подалась вперед, на шаг приблизившись, и легко коснулась его предплечья.
- Не думай об этом, - я сама поразилась, откуда в моем голосе столько ласки – он почти захлебывался ею. – Я здесь, и все хорошо.
Слова повисли между нами, а потом рассыпались осколками тишины.
Снейп поднял руку – кисть едва уловимо дрожала – и коснулся моей щеки. Такой рассудительный и хладнокровный Северус был очень теплым. Его прикосновение согревало меня, и крохотные заряды его нежности разнесла по телу кровь. Я смотрела в его глаза, ловя интонации его говорящего взгляда, но они были такими прозрачными, таким трудными, что я снова стала считать блики в черной бездне его глаз. Северус провел рукой по моей скуле, а потом мне пришлось закрыть глаза и сбиться со счета – он пальцем, едва касаясь, очертил дугу моих ресниц.
Когда я снова открыла глаза, увидела, что он с волнением смотрит на мои губы, а синяя жилка на его шее отчаянно бьется о белую, почти прозрачную кожу. Мне показалось, что если я приближусь, то услышу, как бурлит его кровь.
Границы дрогнули.
Достаточно всего лишь одного взгляда и убийственного молчания, чтобы все это прекратить. Это, безусловно, ничего не значащее безумство Сева не должно перерасти в его голове во что-то важное. Сейчас уже слишком поздно, хотя и раньше было точно так же.
«А ведь мельчайшее изменение в мимике моего лица скажет больше, чем сотня слов, - я все смотрела на пульсацию его крови. - Хотя нет, даже хмуриться не надо – достаточно взгляда».
И я подняла глаза.
Его пальцы осторожно выпутались из моих локонов, а потом рука медленно опустилась. Он сжал кулак так сильно, что костяшки на пальцах побелели, и я услышала, как хрустнул сустав.
А потом Снейп усмехнулся, и его лицо скривилось.
- Знаешь, иногда я жалею, что познакомился с тобой, - его тихий, ровный голос эхом отозвался в пустом зале. – Все было бы проще.
- Нет, Северус, - я прошла мимо него к выходу, а затем обернулась. – Тебе бы только казалось, что все проще.
Одними только глазами простилась с Северусом, и, уже открыв дверь, услышала сказанные мне в спину едва слышные слова: «Не уходи… Ты нужна мне».
Большими шагами я шла по коридору, чтобы больше не видеть этих черных глаз, не чувствовать острое желание вырвать Северуса из плена его же собственных иллюзий. А еще эта странная и нелепая до покалывания в кончиках пальцев мысль, что его дружба, возможно, уже таковой не является. Ведь друзей не хотят поцеловать. Так не бывает.
Я перешла на бег, когда, проходя мимо ряда огромных, во всю высоту этажа окон, услышала, как хлопнула тяжелая дверь Зала славы – Северус возвращался в свою гостиную.
Шел первый снег. Приближалась зима.

* * *
Летели дни – календарь на стене делался все тоньше и тоньше. Казалось, к концу года время стремительно ускоряло свой бег, будто боялось куда-то не успеть, ну а нам ничего не оставалось, как по утрам срывать новые листы с прошедшими числами месяца. Промозглая и сырая осень окончательно сдала свои позиции наступающей зиме, которая уже заявила о своих правах тонким ледяным настилом на Черном озере, морозным воздухом и мягкими, пушистыми снежинками, укрывающими замерзшую землю…
С приходом ноябрьских холодов в замке было не отыскать ни одного приоткрытого окна или форточки - все берегли тепло жарких каминов, которые школьные домовики топили круглыми сутками. Из коридоров исчезали сквозняки, пропала промозглость, и даже в подземельях стало не так остро пахнуть сыростью. Свечи теперь горели постоянно, потому что даже днем сквозь тяжелые тучи дневной свет напоминал больше сумерки, пробивающиеся через множество цветных витражей.
Хогвартс уже жил в неторопливом, хорошо знакомом ритме холодных будней.
Первый снег укрыл землю достаточно тонким одеялом, но с каждым днем оно плотнело, что не могло не радовать всех студентов. Едва ударит колокол, извещающий об окончании последнего урока, многие срывались с места, разбегались по спальням, чтобы одеться потеплее и встретиться на улице. Игра в снежки была сейчас любимым занятием, которому с упоением отдавались и первокурсники, и выпускники. Все старались окончательно прогнать дождливую и неприглядную осень, чтобы всласть насладиться зимними забавами и белоснежными просторами окрестностей.
Я уже начала входить в привычный ритм жизни: стала крепко спать по ночам, успевать сдавать все домашние задания раньше назначенного срока, хотя бы полчаса читать перед сном – так, как было всегда. Но теперь все это было приправлено постоянными мыслями о Джеймсе и осторожными взглядами в его сторону. Хотелось смотреть на него бесконечно, не отрывая взгляда, следя за его мимикой, ловя улыбки, тайком крадя его веселый смех… Но Поттер ускользал от меня. Порой мне начинало казаться, что если он смог стать анимагом, то научиться ходить сквозь стены, как школьным приведениям, ему не составит труда: Джеймс исчезал так внезапно, что я едва только успевала опустить глаза в книгу. Целые вечера я просиживала в гостиной, ожидая Поттера, надеясь хотя бы увидеть его, вздрагивая всякий раз, когда распахивался дверной проем, а потом разочаровано пряча взгляд в строчках учебников.
Я ломала голову над тем, чем именно занимается Джеймс… В школе было спокойно, ничего не случалось, и, казалось, даже Филч немного заскучал без происшествий. Однажды за завтраком Алиса настояла на том, чтобы мы сели поближе к Мародерам, официально мотивируя это тем, что там стоит креманка с вишневым вареньем. Тогда мне удалось услышать обрывки весьма подозрительного разговора Джеймса и его друзей:
- Ладно, с четвертым этажом уже покончено, осталось не так много, - хмыкнул Поттер, накладывая себе пудинг.
- Ага, только я пошел еще дальше, - сказал Блэк, старательно пережевывая еду. – Я попросил Чиппи нам помочь.
- Чиппи? Это еще кто? – Ремус обеспокоено покосился на него.
- Домовик с кухни. Нет, у меня была идея к Филчу обратиться, но потом подумал, что Лунатик бы точно не оценил.
Люпин толкнул его локтем в бок.
- Ты бы еще Пивза попросил, - Джеймс закатил глаза, а потом заговорил о квиддиче.
Так я поняла, что они чем-то заняты.
Тот факт, что Мародеры где-то пропадали вечерами, заметили все. Но мало кто заострял на этом внимание, за столько лет привыкнув к их постоянным шалостям и сопутствующим им отлучкам из гостиной даже после отбоя. Алиса постоянно поглядывала на меня, когда вечером я не уходила заниматься в библиотеку, а устраивалась на любимом подоконнике, усаживаясь на мягкую декоративную подушку так, чтобы видеть вход в гостиную. Но Поттер возвращался поздно, а я после десяти вечера уходила в спальню, так и не дождавшись его.
- Чем ты так сильно обидела Поттера? – шептала мне Алиса, когда мы обе склонялись над котлом на зельеварении. – После поимки Лайона вы вообще не общаетесь. А это уже почти неделя!
- Ничем я его не обижала, - цыкала я на нее, опасливо озираясь по сторонам, чтобы нас – не дай Мерлин! – никто не подслушивал. – Он просто сам не обращает на меня внимание…
Она склонилась предельно близко ко мне и заговорщицки прошептала:
- Может, сварим Амортенцию, а? – я исподлобья бросила на нее яростный взгляд. – Ладно, тогда давай дадим ему Сыворотку правды?
Оставалось только пренебрежительно фыркать и передергивать плечами.
Я пыталась отвлечься от этих навязчивых мыслей о Поттере и с головой ушла в учебу. Поначалу я испытывала настоящее блаженство, зазубривая любимые руны, но уже через полчаса поняла, что все это не помогает: мысли бумерангом возвращались к начальной точке – к Джеймсу.
Потом я начала бороться с собой, стараясь не вести себя как глупая первокурсница, влюбленная в знаменитого школьного дебошира. Тогда я с твердой уверенностью после ужина пошла в библиотеку, о чем с гордостью заявила Алисе, но не прошло и десяти минут, как пожалела о своем решении: за моим любимым столом с очаровательной улыбкой на губах меня встретил Колин. И если бы меня спросили, как я провела вечер, то получили бы исчерпывающий ответ: улыбалась в нужный момент и заговаривала Тейлора, чтобы избежать ненужных мне вопросов или действий с его стороны. Я чувствовала себя крайне мерзко, потому что не привыкла так играть чувствами других людей и так фальшиво улыбаться.
В конце концов, вся эта ситуация с Поттером меня окончательно разозлила, и я решила даже не смотреть в его сторону, по необходимости демонстративно обращаясь к извечно маячащему по близости Блэку, но только не к Джеймсу. Мне даже стала нравиться такая манера поведения, потому что я, наконец, перестала себя глупо чувствовать из-за постоянных взглядов в сторону Джеймса, которые, как мне казалось, уже заметило полшколы, а остальные не поняли лишь потому, что сами так же на него смотрят. Вспомнилась статья из какого-то журнала моей мамы о том, что люди иногда становятся немного странными, после попадания в стрессовые ситуации, и это стало отличным предлогом, чтобы начать внушать себе, что я лишь ненадолго сошла с ума.

Я сама не поняла, как Алисе удалось вытащить меня на улицу, когда моя домашняя работа по рунам была еще не доделана. Ее способность добиваться своего порой обезоруживала, заставляя идти у нее на поводу. А ведь она все четко продумала: Ревейн полчаса ныла, когда я сидела в спальне и переводила рунический текст, потом увязалась за мной хвостом, когда мне понадобилось пойти в библиотеку за книгой, а в довершении стала так жалостливо хлопать ресницами и беспрестанно вздыхать, что мне пришлось сдаться.
- Слышала, что Миранда Стоун запала на твоего Тейлора? – я заметила нотки ехидства в ее голосе. – Мне об этом рассказала Мэри, а ей сказала Эртон и – внимание! – попросила передать тебе, чтобы ты была настороже.
Я даже остановилась от возмущения и пробурчала себе под нос:
- Какая Лина заботливая.
- Да, серьезно она взялась за Поттера, - Алиса хитро улыбнулась. – Похоже, тебя она хочет устранить с помощью Колина, поэтому так и печется о вашем совместном будущем.
Мы шли по протоптанной в снегу дорожке вдоль Черного озера, на котором у берега лежал тонкий лед. Я с наслаждением вдыхала морозный воздух, ощущая вкус свежести, и слушала хруст снега под ботинками. Алиса, укутанная в теплый шарф, с раскрасневшимися от мороза щеками и носом, выглядела очень забавно. Из-под синей шапки с помпоном выглядывали ее белокурые волосы, кончики которых от дыхания покрылись легким инеем. Она все время вертелась, шла то с одной стороны от меня, то с другой, уходила немного вперед и, развернувшись, разговаривала со мной, много жестикулируя.
Падал легкий снег. Он кружился так причудливо и тихо, что на его сказочный танец хотелось неотрывно смотреть. Я подняла глаза в махровое небо: подвешенные серые тучи, будто огромные подушки, лениво сыпали свои пушинки, а те легко парили в воздухе и ложились на холодные щеки, покалывали глаза, уютно устраивались на голубом шарфе Алисы…
Было так спокойно на душе, и я была готова поверить, что безумная карусель мыслей в голове, наконец, остановилась.
Ровно до того момента, пока среди толпы ребят, играющих в снежки, не мелькнула взлохмаченная макушка Поттера.
Мой хрупкий иллюзорный мир спокойствия растаял в ту же секунду.
Джеймс сражался с Фрэнком, который просто закидывал его снегом, не успевая лепить шарики. Он уже почти прорвался сквозь снежную стену Лонгботтома, как тому на помощь пришел Блэк, и целый фонтан из снега накрыл Поттера с головой, заставив отвернуться от нападающих.
Он весело смеялся, когда я утонула в топленом шоколаде этих глаз. А потом его улыбка стала только моей, и я с жадностью ее отбирала у него.
- Ребята, смотрите-ка, девчонки! – громкий голос Блэка разрушил эти сладкие секунды. – В атаку!
Теперь с неба падали не хрупкие снежинки, а шарики размером с мой кулак. Нас обстреливали с разных сторон, и мы поначалу вынуждены были отвернуться от мальчишек, а потом стали кидаться в ответ. Я видела горящие глаза Алисы, которая что-то кричала Фрэнку, а тот, не слушая, схватил ее и повалил в снег. Она звонко хохотала, брыкалась, а он обсыпал ее снегом, так же весело смеясь.
А я осталась в одиночестве, поэтому снежков посыпалось в два раза больше. Блэк, не зная усталости, с особым наслаждением обсыпал меня снегом, и я уже была похожа на снеговика. Наспех слепив снежок, я совершенно случайно попала им прямо в щеку Поттеру, хотя целилась в вездесущего Сириуса. Я на секунду замерла, а потом со всех сторон меня стали обкидывать, обсыпать… Я закрыла руками лицо, хохоча в варежки, что-то выкрикивала о сладкой мести и ойкала, когда снег попадал за шиворот, но этот обстрел не прекращался. Слышалось радостное улюлюканье, победные выкрики ребят… Я только успела почувствовать толчок, как тут же рухнула на землю, а сверху на меня кто-то упал. Сейчас снег мне сыпался прямо в лицо, и при всем желании не получалось открыть глаза. Чтобы увернуться, я немного приподнялась и уткнулась носом в шарф того, кто все еще лежал рядом со мной.
Терпкий запах сандала проник в легкие и целой россыпью мурашек пробежался по коже.
Джеймс… Он, и никто другой.
Я почувствовала, как замерло сердце, пропуская удар за ударом.
- Смотрите, слизеринки! – раздался чей-то голос, и я услышала скрип снега под ботинками удаляющихся ребят, а затем раздался девчачий визг.
Снег перестал сыпаться, и я осторожно открыла глаза.
Мерлин, как давно мы не были так близко! Я ощущала, как закипает кровь, как стремительно этот огненный поток несется в самое сердце, заставляя его вспыхивать. Мой мирок горел в его улыбающихся глазах, превращая переживания прошедших дней в пепел. Все нещадно уходило, убегало, сомнения таяли, как снежинки на моих пылающих щеках, и оставались только солнечные лучи его теплых глаз, в которых виделось мое отражение.
Опершись на руку, он неотрывно смотрел на меня. А мне не хотелось говорить, не хотелось вставать, не хотелось отодвигаться – только бы не разрушить волшебство этого мгновения. Сейчас я как никогда понимала, что бешено изголодалась по его глазам, запаху, голосу – по нему всему с его дурацкими привычками, неуместными шуткам и сомнительными похождениями. Я рассматривала его лицо, очерчивая взглядом линии его черных бровей, запутываясь в его ресницах, боясь опустить взгляд к подбородку – туда, где его теплое дыхание обжигает обветрившиеся губы…
- Я выгляжу такой же мокрой, как и ты? – захотелось поморщиться, когда я услышала, как ломко зазвучал мой голос.
Его глаза сузились в улыбке.
- Снежинка-Эванс… Ты выглядишь чертовски привлекательно.
Сердце ухнуло куда-то вниз, и, казалось, вообще перестало биться. Я выдохнула, и отвела взгляд в сторону, стараясь заставить себя хотя бы не так откровенно терять голову.
- Эй, Сохатый, пойдем уже, - это кричал Блэк. Я повернула голову в его сторону и увидела, саркастическую улыбку Сириуса, поэтому не удивилась его следующим словам. – Ребят, кажется, наша неуловимая птичка Эванс попалась-таки в клетку!
Раздался смех, и я поморщилась.
- Не слушай их, - Джеймс тряхнул головой, и несколько капель с его волос упало мне на лицо. – Я что тебе хотел сказать: ты не передумала учиться заклинанию патронуса?
- Конечно, нет!
- Тогда приходи сегодня к гобелену. У меня для тебя кое-что есть, думаю, это поможет, - он замолчал, я увидела, как судорожно дернулся его кадык, а затем почувствовала, что холодные пальцы коснулись моей щеки, смахивая капли, но он тут же убрал руку, будто решил, что перешел запрещенную черту. – В девять я буду ждать тебя.
Поттер резко встал и помог мне подняться. Я стала отряхиваться, но снег, будто ворох репейников, плотно вцепился в мою одежду.
- Лили, они тебя не закопали? – раскрасневшаяся Алиса подбежала ко мне, обняв за плечи, а следом за ней подошел Фрэнк.
- Ну, девчонки, вы теперь на снеговиков похожи, - Лонгботтом осмотрел нас и рассмеялся. – Здорово мы их, да, Джеймс?
- А то! Будут знать, что с нами шутки плохи, - он улыбнулся и, даже не взглянув больше на меня, поспешил к заждавшимся его ребятам.
Я увидела, как он запустил руку в свои мокрые, замерзшие на кончиках, волосы, и на несколько секунд прикрыла глаза, выравнивая дыхание.
- Срочно в гостиную - сушиться! – выдохнула Алиса, стряхивая снег с моих плеч, а потом с шутливой злобой прищурила глаза. – Фрэнк, а тебе я это припомню!

Вечер горел жарким огнем в камине. Гостиная была наполнена криками и громкими возгласами - факультетский ноябрьский турнир в плюй-камни был в самом разгаре. Я сидела на подоконнике, притянув колени к груди, и смотрела в окно. В магических узорах, нарисованных морозом на стекле, я пыталась узнать очертания различных зверей и предметов – игра, которую в детстве придумал Северус.
«Нет, это точно олень, вот и рога, - едва касаясь пальцем, я очертила контур витиеватого узора. – Мерлин, мне уже везде он мерещится…»
Минуты тянулись, как старая жвачка - вкус томительного ожидания оказался слишком кислым.
Из Мародеров в гостиной был только Блэк, Ремус уже ушел на дежурство, а Питер с Джеймсом где-то пропадали весь вечер. Сириус же был одним из первых претендентов на победу, поэтому никак не мог пропустить очередной этап турнира – очевидно, это и было причиной его присутствия весь вечер в родной гостиной.
Я сразу заметила, что появился Петтигрю: он тут же подскочил к Блэку, что-то шепнул ему на ухо и передал сложенный пергамент, который я сразу узнала, а потом присоединился к многочисленным зрителям игры.
Быстрый взгляд на часы: пора. Я ловко соскочила с подоконника и вышла из гостиной.
Привычные картинки коридоров, череда портретов и лестниц сейчас были похожи на цветные частицы из калейдоскопа. Они проскакивали мимо сознания, не пытаясь даже зацепиться за самый краешек моего внимания. Я замечала только стук безумно мчащегося сердца.
Коридор восьмого этажа, как и в последний раз, был совершенно пуст. К моему удивлению, здесь было прохладно, точно у домовиков не доходили руки до обогревающих его каминов. Я запахнула мантию и вступила на сиреневый ковер. Темные камни на стенах мрачно следили за каждым моим движением, повторяя звук моих легких шагов. Я глубоко дышала, стараясь успокоиться и хоть немного согнать предательский румянец со щек, которые в соприкосновении с прохладой ощутимо пылали. Здесь властвовала ватная тишина, по-хозяйски обволакивая и меня, принуждая не цокать каблуками.
Ряды железных доспехов, арки огромных окон, перекресток, повороты… Маршрут до боли знаком. Я улыбнулась, вспомнив, как первый раз шла на встречу к Поттеру, как все начиналось… Все было будто не со мной, и я тогда была не я… И только сейчас мне удалось стать той Лили, которая узнавала мир с совершенно другой стороны, о которой раньше с упоением читала лишь в книжках.
Показался знакомый поворот – последний.
А там за ним - он.
Я остановилась, прислонившись к холодной стене. Сердце истошно билось, точно хотело выскочить из груди и бежать, бежать, бежать… От волнения стало покалывать кончики пальцев, и я постоянно их потирала друг о друга.
Я подняла руку и раскрыла заколку – волосы плавными волнами рассыпались по плечам.
Вдох. Выдох. И один удар сердца.
Джеймс.
Я вышла из-за угла.
Твердым, уверенным шагом пересекла расстояние, разделяющее нас. Он стоял около стены и вертел в пальцах волшебную палочку. Света было мало, поэтому его кожа приобрела оливковый оттенок, а глаза казались совершенно черными.
- Привет, - он улыбнулся, но мне показалось, что неловко. – Хорошо, что пришла чуть раньше, а то я тут не один…
Я округлила глаза и на всякий случай огляделась по сторонам – никого не было. Джеймс наклонился, и на мгновение мне показалось, что он хватает рукой воздух, но потом я увидела большой сундук, появившийся на полу.
- Это что такое? – я приподняла бровь, с сомнением глядя на него.
- Сундук, - лаконично ответил Джеймс, складывая мантию-неведимку, и принялся ходить вдоль стены.
Мы снова погрузились в тишину. Я бросала на Поттера взгляды, пытаясь понять, как именно он открывает комнату, как вдруг сундук дернулся и глухо ударился о стену. Я вскрикнула и отскочила к Джеймсу.
- Не бойся, Лили, - он улыбнулся, а потом негромко рассмеялся, заглянув в мое испуганное лицо. – Да, буйный попался, но, честно сказать, выбора у нас не было.
Шорох за моей спиной заставил обернуться, и я увидела, как из стены, медленно расползаясь контуром, появляется знакомая дверь с кованой решеткой. Джеймс раскрыл ее настежь, жестом приглашая меня пройти первой, а затем взмахнул палочкой и отлевитировал следом за мной сундук.
Комната была совершенно такой же, какой я ее запомнила: теплой, просторной, с множеством факелов и целой библиотекой! Я тут же подошла к одному из шкафов, увлеченно читая названия на корешках. Хотелось найти ту самую книгу, которая была в Запретной секции, и мне не удалось ее заполучить – «Тонкости обращений. Анимаги и их волшебные особенности».
- Эванс, ты случайно не эту книжку ищешь? – я обернулась: Джеймс указал мне на столик между пуфами, на котором лежала толстая книга.
Я быстро пересекла комнату и опустилась на мягкий ковер. Страницы были старые, шершавые и пахли пылью. Все оказалось таким простым…
Джеймс перевернул обложку и прочитал название. Затем на его лице промелькнула тень, но он ее тут же спрятал за небрежной улыбкой.
- «Тонкости обращений…» значит… Собираешься стать анимагом?
Я упрямо смотрела ему в глаза и молчала. Поттер сначала спрятал взгляд, а потом снова посмотрел на меня.
- Или это относится к тому самому оленю из леса, которого ты посчитала анимагом?
- Возможно, - я взяла книгу и встала. – В конце концов, я же имею право так считать.
Джеймс взлохматил волосы.
- Тебе этот олень не дает покоя, да?
Сейчас он выдавал себя с потрохами: этот блуждающий взгляд, сцепленные пальцы, нервное постукивание ногой по полу…
«Неужели я еще сомневалась?» - книжка снова вернулась на свое место на полке – она мне больше ни к чему.
Столько хотелось ему сказать, столько задать вопросов, но я ограничилась самыми искренними словами, которые смогла подобрать:
- Ни днем, ни ночью…
Он прикрыл глаза и улыбнулся.
Я слышала, как в этой тишине мои слова расползаются по комнате, проникают между страницами сотен книг и, наконец, сгорают в огне факелов, вызывая это потрескивание…
- Что у тебя в сундуке? – я первой нарушила тишину.
- Лили, я… точнее, мы долго думали, как можно помочь тебе вызвать патронуса в условиях боя – когда рядом дементоры. Так мы вспомнили о нем – о страшном и ужасном страхе, - Джеймс кивнул в сторону сундука. – Угадаешь, кто там?
Я неуверенно посмотрела на него:
- Боггарт?
- Десять баллов Гриффиндору, мисс Эванс, - Поттер изобразил МакГонагалл, и я улыбнулась. – Давай так: для начала мы посмотрим, что именно является твоим самым большим страхом. Я открою его, не волнуйся. Встань сюда.
Он взял меня за плечи и немного подвинул, чтобы я оказалась строго напротив сундука. На мгновение меня охватила паника: чего я боюсь? Грозы, крыс, темноты и злой соседской собаки… Нет, все не то…
Замок щелкнул, и крышка сундука резко распахнулась. Я инстинктивно отступила на шаг, вспомнив, что даже не достала волшебную палочку.
Страх накрыл меня с головой, утягивая на дно пропасти, заставляя леденеть от ужаса, когда появился черный капюшон, и уже через несколько секунд напротив меня парил настоящий дементор.
- Экспекто патронум! – серебристый олень подскочил к лже-дементору, и тот спрятался обратно в сундук, а Джеймс его тут же захлопнул. – Отлично! Значит, я не прогадал с идеей.
Я тяжело дышала, невидящими глазами смотря на закрытую кованую крышку. Этот боггарт воскресил во мне весь ужас встречи с настоящими дементорами, и мне уже стало казаться, что я никогда не смогу вызвать патронуса.
- Лили, - Поттер подошел ко мне и заглянул в глаза, - все хорошо. Это всего лишь боггарт. Поверь, с настоящими дементорами куда сложнее.
Он снова подошел к сундуку, а я достала свою волшебную палочку, крепко сжав ее рукоять.
- Сосредоточься, - он склонился, и его пальцы легли на защелку замка. – На счет три: раз, два…
Уже через мгновение передо мной снова возник дементор. Страх пронзал каждую клеточку, проникал в каждую мысль, в каждый вдох…
«Письмо, зеленые чернила, герб - замелькали в голове воспоминания. – Зачем Джеймс так смотрит на меня?..»
И я четко произнесла заклинание.
Из моей палочки вылетел поток света, встав щитом передо мной, и под его натиском дементор снова залез в сундук.
Я была готова ликовать, но по лицу Поттера поняла, что победу праздновать рано.
- В чем дело, Джеймс? – мой голос дрожал, как и пальцы. – Что-то не так?
Он задумчиво сел на пуфик и стал вертеть в руке палочку. Я смутилась и просто смотрела на него, ожидая вердикта. Он снял мантию и уткнулся взглядом в пол.
- Странно, что у тебя не получается телесный патронус… - он словно разговаривал с самим собой.
Между нами снова завесой встала тишина. Я отошла к книжному шкафу и раскрыла первую попавшуюся книгу, размышляя о том, что могло так не понравиться Поттеру: да, пусть поток света – не патронус, но и он мог бы спасти меня там, на поляне в лесу. Затаив дыхание, я бросала на него осторожные взгляды, но, убедившись, что он даже не думает смотреть в мою сторону, стала наблюдать за ним. Сейчас он походил на прилежного младшекурсника, который с рьяным упорством пытается решить неподдающуюся задачку: сосредоточенно смотрит, озадачено морщит лоб, иногда почесывает переносицу, забавно приподнимая очки… Глядя на него, нестерпимо хотелось улыбнуться, но я не решалась. Вот он отложил палочку на столик и стал усердно закатывать рукава рубашки, умело подгибая ткань, - его длинные пальцы двигались ловко и быстро.
Мерлин, как же он хорош!
Я выдохнула и с демонстративным шумом перевернула страницу книги. Мысли уже витали запредельно далеко от цели сегодняшней встречи.
- Может, тебе трудно вызвать телесного патронуса потому, что дементор рядом? – тихо сказал Джеймс, а потом взглянул на меня. – Попробуй без боггарта – посмотрим, что получится.
Я попыталась собраться с мыслями, но они от меня упорно разбегались, не давая возможности сосредоточиться. Мой растерянный взгляд остановился на Джеймсе, окунувшись в его глаза, и я вскинула палочку.
Комнату наполнил яркий свет, белесым облаком расползаясь в воздухе. Снова неудача.
Поттер откинулся на спинку пуфика и нахмурился. Его брови сошлись на переносице, отчего он стал походить на строгого учителя.
Выдержки на этот раз не хватило, и на моем лице все-таки появилась улыбка от мысли о том, каким разным он умеет быть. Как этот боггарт в сундуке, с той лишь разницей, что Джеймс превращается не в кошмар, а в неизвестно откуда свалившуюся на тебя мечту.
Он встал и начал мерить комнату большими шагами, совершенно не осознанно – видимо, уже на уровне инстинкта – лохматя волосы.
Неожиданно Джеймс остановился и посмотрел на меня.
- Какое у тебя воспоминание?
Я опешила, а потом недовольно прищурилась.
- Мне кажется, это слишком личное.
- Послушай, Эванс, - он подошел еще ближе. Волнение усиливалось, поэтому мне пришлось отступить на шаг и упереться спиной в шкаф, но на этот шаг приблизился и Поттер. – Неужели не понимаешь, что я хочу тебе помочь? Я уже всю голову сломал, чтобы научить тебя, поэтому могла хотя бы сейчас не перечить.
Дыхание сбивалось, а глаза во всю гуляли по каждой черточке его лица. Зачем он стоит так близко? Зачем смотрит так, будто что-то решает для себя – серьезно, пристально, немного обжигающе? И дышит так часто, так глубоко…
Я опустила глаза и медленно отошла в сторону.
- Письмо, - стоило порадоваться победе самообладания – голос прозвучал твердо. – Я вспоминаю письмо с моими отличными оценками по СОВам.
Глаза Джеймса, полные бесконечного удивления, распахнулись, а лицо вытянулось.
- Ты издеваешься? – он иронично рассмеялся, а потом замотал головой. – Это все не то, Лили! Я же тебе говорил, что это должно быть самым счастливым, самым ярким воспоминанием! Это что единственный момент, когда ты была счастлива? За всю жизнь?!
Слова полоснули по мне. Голос, тон, взгляд – все безупречно подобрано, чтобы заставить разрыдаться. Мои ресницы предательски задрожали, и я закусила губу.
Теплые, почти горячие руки накрыли мои плечи, и я подняла глаза. Джеймс с нежностью – или это блики факела виноваты? – смотрел на меня, щекоча сердце своим взглядом.
- Лили, хорошо подумай: это должно быть такое воспоминание, от которого у тебя бы теплело в сердце, - его голос звучал мягко, и я догадалась, что он старается загладить свой резкий выпад. – Что-то яркое, о чем ты никогда не сможешь забыть.
В его глазах терялись мои мысли, исчезая, уносясь прочь от меня. Лишь гулкий стук сердца отчетливо раздавался в груди, накрывая эту звенящую тишину.
Разве что-то может быть ярче этих карих глаз? Этой сумасшедшей осени?
И я нашла его. Воспоминание…
- Готово, Джеймс, - улыбка прогнала остатки сомнений.
- Оно точно самое радостное? – он хитро приподнял бровь.
- Даже не сомневайся.
Поттер не заставил себя ждать, и уже через пару секунд его рука легла на защелку замка.
Мгновения затянулись… Мы смотрели друг на друга, и этот беззвучный диалог прибавлял мне силы, ломая выставленные границы из недопониманий.
Крышка сундука распахнулась, и я крепко сжала палочку, когда передо мной вновь возникла фигура в черном плаще.
Вспышки воспоминаний замелькали: бархат закатного неба, свист ветра в ушах, ощущение пьянящей свободы, жгучей эйфории, и стук самого дорогого сердца под моими пальцами… Из глубины моего существа поднялась волна теплоты, защищая от хватающих щупалец страха.
- Экспекто патронум! – выкрикнула я, и эта теплота в крови заискрилась, выплеснувшись через мою волшебную палочку.
Я широко распахнула глаза, когда на пол ступили серебряные копытца.
Лань…
Она подскочила к дементору и стукнула копытом, и он залез обратно в сундук, который тут же захлопнул Поттер.
Хотелось смотреть на нее бесконечно. Аккуратные ушки стояли торчком, а между ними – маленький хохолок, длинная тонкая шея, изящные ноги… Весь облик – совершенство грации.
- Она прекрасна, - слова сами сорвались с моих губ.
Джеймс будто застыл. Он восторженно смотрел на нее, не отрывая взгляд, даже не дыша, ловя каждое ее движение… Тогда лань подошла к нему. Они какое-то время смотрели друг на друга, но когда Поттер протянул руку, чтобы коснуться ее серебряного носа, она растаяла белой дымкой…
Я опустила палочку.
- Получилось, Джеймс! – от восторга мутился разум, и я совершенно неосознанно подбежала к Поттеру и крепко обняла его. – Ты видел ее?! Видел? Я даже не ожидала…
Говорила, говорила, говорила… Улыбалась, взвизгивала от радости, теребила его руку, постоянно прикасалась к предплечьям… А он только смотрел на меня светящимися глазами.
Ударили напольные часы, и мы оба посмотрели на стрелки: десять вечера. Перезвон механизмов снова рассыпался песчинками тишины.
- Надо возвращаться, - сказала я совсем другим тоном. – У меня не доделана работа по рунам, а завтра ее сдавать…
Он опустил глаза, снова взглянул на меня, и на его лице одновременно читались остатки восторженности, нотки замешательства и удовольствия, но легкая тень разочарования не укрылась от меня.
Джеймс отошел к пуфикам, накинул мантию и повернулся ко мне. В его глазах был вопрос – он буквально светился в черных зрачках. Поттер чего-то ждал, что-то хотел сказать… А может, он ждал чего-то от меня?
Я растеряно отвернулась.
Замок щелкнул, и Джеймс раскрыл дверь, даже не выглянув предварительно в коридор. Я уже было хотела ему напомнить об осторожности после отбоя, но он меня опередил.
- Ты ничего не хочешь мне объяснить? – Поттер прислонился к косяку двери, пристально изучая меня.
Я прошла мимо него и вышла в прохладный коридор.
- А должна?
- Лили, у нас с тобой парные патронусы, - он сказал это ровно и спокойно.
Мысли застыли, потерявшись в его словах.
Крестики-нолики… Я проиграла. Вот так неожиданно, так нелепо, так откровенно…
Я резко обернулась к нему, чувствуя, как холодеют руки. Свет из открытой двери в Выручай-комнату образовал ровный прямоугольник на полу, и стоило поблагодарить Мерлина за то, что я стою чуть дальше, и мрак коридора скрывает мои покрасневшие щеки. Воздух с трудом проходил в легкие, и мне пришлось дышать чаще.
Джеймс все так же стоял в дверях, и кончик его длинной тени почти касался моих туфель.
- Поттер, это просто совпадение, - оставалось только надеяться, что моя улыбка не выглядит такой неестественной. – Я даже не обратила на это внимания. И потом, именно ты учил меня – может дело в этом?
«Мерлин мой, что за чушь я тут несу!»
Слишком много всего случилось между нами за эту осень, и Джеймс не мог не видеть, не замечать, не чувствовать…
- Совпадение значит? – его взгляд заставил меня отвести глаза. – Парных патронусов у чужих людей не бывает!
- Тогда поинтересуйся у своей Эртон о ее патронусе! – выпалила я, и эхо унесло мои слова, которые, как мячик, отскакивали от каждого камня…
Губы Джеймса сжались в узкую полоску, и он резким рывком захлопнул дверь.
По телу пробежали мурашки, и я инстинктивно отступила.
В сумраке коридора его глаза горели недобрым огнем. Под натиском этого взгляда хотелось сжаться до размеров мышки и, не зная усталости, бежать куда подальше. Едва уловимый шорох исчезающей двери казался громовым в этой оглушающей тишине.
- Мне нет дела до патронуса Эртон, как и до нее самой, – он прищурился, а его грудь под белой тканью рубашки тяжело вздымалась.
Я судорожно сглотнула, чувствуя, как его слова проникают в сознание.
- Неужели? – я вздернула подбородок, и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза – была не была! – Даже если это и так, значит ты, Поттер, запросто, можешь играть чувствами других людей, и я…
- Что ты знаешь обо мне, Эванс? – он сделал еще шаг ко мне, и теперь мы стояли в опасной близости, сверля друг друга злобными взглядами. – У тебя все предельно просто: если ты все делаешь по правилам, то ты хороший, а если в чем-то провинился, нарушил хоть одно из них – плохой. Но я не такой! А ты никогда даже не пыталась понять меня.
Хотелось зажать уши или наложить на себя чары оглушения, только бы не слышать его слов...
- Я столько лет надеялся на то, что ты хотя бы начнешь думать обо мне без раздражения, - Поттер горько усмехнулся. – И все перепробовал, чтобы завоевать тебя или забыть даже твое имя…
Это признание так легко сорвалось с его губ, что до меня не сразу дошел смысл сказанного.
- Это тупик, понимаешь? – он отошел от меня, и я увидела, как он сжал кулаки. – Хочу скорее окончить школу, чтобы вычеркнуть твои зеленые глаза из своей жизни! И хотя бы сейчас избавь меня от своих вечных поучений.
Мое сердце остановилось, когда я поняла, что он уходит. Правда, которая все это время лежала на поверхности, которая так была нужна мне, отзвучала в стенах этого коридора, сохранилась в памяти старых камней, еще витает в воздухе… Вот она - мечта, совсем рядом… Просто набраться сил… Прогнать этот скользкий страх, сомнения и предрассудки…
Просто сделать один шаг к нему навстречу.
И поверить в него. В нас.
- Джеймс! – эхо прокатилось по коридору.
Он обернулся. Резко, порывисто, удивленно…
Не теряя драгоценных секунд, я пошла к нему. Пусть все непросто, пусть многое надо будет сказать, пусть страшно и неловко…
Карие глаза, знакомые до самого последнего лучика около зрачков, замерли на мне, словно боялись разорвать появляющуюся связь. Нити… Цветные, посеребренные и позолоченные нити опутывали нас все плотнее с каждым моим шагом. Я приблизилась к нему и остановилась.
Джеймс не шевелился. Он сказал все, что чувствовал, и теперь мне заканчивать эту затянувшуюся шахматную партию.
Я смотрела на него, будто видела впервые.
Еще не мой, но уже не чужой…
Его глаза говорили бесконечно много, но с губ не сорвалось ни слова. Я взглядом цеплялась за его ресницы, скользила по смуглой коже, спускалась к его приоткрытым губам… Дыхание сбилось, завороженное этим напряжением, волшебным чувством предвкушения, остротой желаний…
- Если ты думал, что в тупике, то я бродила в лабиринте, не зная какую дорогу выбрать, - тени последних сомнений отступили. - Но сейчас все в прошлом. Ты не должен…
Договорить я не успела, потому что Джеймс подскочил ко мне, зажав рот рукой. Теплота его ладони обожгла мои губы, но он тут же отпустил меня, и я услышала быстрые шаркающие шаги.
- Вот вы и попались, - скрипучий голос Филча раздался близко, за углом поворота, а следом за ним стала выползать кривая тень.
Внутри все похолодело, сковываясь отчаянной мыслью…
Я даже не успела додумать, как Джеймс схватил меня за руку и потащил в угол ближайшего алькова, а затем стал судорожно разворачивать мантию-невидимку. Я с ужасом смотрела на блики приближающегося света фонаря, с которым всегда таскался Филч, но Джеймс притянул меня к себе и накрыл нас мантией.
Первое, что я заметила, так это то, что ткань была прозрачной, но с эффектом затемнения. Сквозь нее разрастающийся на полу полукруг света не казался таким ярким, будто на мне были солнцезащитные очки. Мягкая ткань касалась лба и кончика носа, поэтому при выдохе, она слегка шевелилась.
Наконец, показался Филч. Он остановился прямо напротив нас и стоял так близко, что без труда можно было разглядеть длинные морщины его осунувшихся щек, крохотные глазки без ресниц и болтающуюся на нитке верхнюю пуговицу рубашки, которую он никак не пришьет.
Адреналин в крови начал свою бешеную игру.
Руки Джеймса, обнимающие меня со спины, сомкнутым замком лежали на талии. Их тепло будоражило, пробуждая вереницы мурашек. И этот полумрак, и Филч, который никак не уходит, и страх, смешивающийся с трепетом его вздымающейся груди, сводили с ума.
Волна от такой близости накрывала меня, затуманивая разум. Вот оно – это чувство, которое заставляет терять голову, когда уже не замечаешь сбивчивого дыхания, биения сердца в висках и нарастающего гула в ушах…
- Вам никуда не деться, - продолжал скрипеть Филч, размахивая своим фонарем, медленно уходя от нашего выступа.
Я почувствовала, как Джеймс расцепил свои пальцы, и его руки заскользили по моему животу, стискивая меня в объятиях. Я приоткрыла губы, задышав глубоко и часто. Он прижимал меня к себе, носом зарываясь в мои волосы, сжимая пальцы на моих ребрах, ощущая всем существом каждый мой вдох. На любое его малейшее движение тело реагировало всплесками электрических зарядов, которые стремительно бежали по позвоночнику…
- Лили... - жарким облачком по шее скользнуло его едва слышное дыхание.
Последние сомнения были смяты желанием любви, покрыты, как карамелью, неистовым стуком его сердца и дрожащим шепотом…
Я медленно, совершенно бесшумно, развернулась, скользя в кольце его рук, и посмотрела на Джеймса.
Карие и зеленые глаза пересеклись – они все сказали за нас. Он осторожно, будто спрашивая разрешения, склонился ко мне, и его горячее дыхание обожгло мои губы.
А потом я сошла с ума.
Яркий вихрь новых, еще неизведанных ощущений уносил меня из этого коридора туда, где существуют только эти руки, где реальностью являются эти губы, где огненные всполохи, рождаемые в моей груди, не гаснут, словно маленькие солнышки… Я с жадностью вдыхала сладкий запах его поцелуев, отдаваясь ему целиком, готовая и властвовать и подчиняться одновременно. Руки Джеймса скользили по спине, крепко прижимая меня к пылающему телу, будто все еще боялись, что я могу исчезнуть.
Жадно, ненасытно, неистово…
Он коснулся моей шеи, приподняв тяжелые пряди волос, и по телу пронеслись стаи мурашек, но сладкий стон не успел сорваться с моих губ, потому что Джеймс снова накрыл их поцелуем. Я хваталась за его плечи, чувствуя, что уже не в силах стоять на ногах, когда за спиной выросли крылья… Даже через рубашку мои пальцы обжигались от его разгоряченной кожи, но не было сил оторваться даже на секунду.
Я любила его целиком, и каждую клеточку отдельно.
Джеймс резко развернулся, и теперь я оказалась прижатой к стене. Прохлада камней не смогла остудить огонь, что полыхал внутри меня, и я еще крепче сжала его плечи, впиваясь ноготками в кожу, царапая белую ткань рубашки… Он оторвался от моих губ и, тяжело дыша, заглянул в глаза. Взгляд утонул в мутном шоколаде, и этот миг без нежности его губ показался вечностью, поэтому я обняла его за шею, притягивая к себе. Но он расцепил мои руки и, прижав их к камням, переплел наши пальцы. Джеймс склонился ко мне, но не спешил целовать, жадно ловя губами мое дыхание. Едва ощутимые прикосновения опаляли, и я сжала его руки, а потом вырвалась и приникла к губам, с наслаждением запустив пальцы в его волосы.
- Лили, Лили… - едва слышно повторял Джеймс, скользя губами по моей щеке и спускаясь к шее. Он закусил мочку моего уха, вызвав дрожь во всем теле, и прошептал: - Люблю тебя… люблю…
Я распахнула глаза, но реальность растворялась в страсти поцелуев, таяла, как воск, от огня его рук… И уже было не понять, что шепчут губы, что ищут руки, о чем спрашивают глаза…
Неожиданно стало холодно – Джеймс больше не обнимал меня. Тонкая ткань мантии скользнула по щеке, взметнула волосы, а потом стало слишком много света. Я прищурилась, и сквозь ресницы увидела Сириуса Блэка.
Он ошеломленно смотрел на нас, так и застыв с волшебной палочкой, от кончика которой в разные стороны рассыпался яркий свет, в одной руке и картой Мародеров в другой.
- Бродяга, надеюсь, ты понимаешь, что у тебя должен быть серьезный повод? – голос Джеймса охрип. – Буквально вопрос жизни и смерти.
Я дернулась в сторону, но Поттер моментально среагировал и уверенно схватил меня за руку. Блэк внимательно на нас посмотрел, а потом я отчетливо увидела в его глазах искорки веселья.
- Даже не думай! – сквозь зубы прошептал Джеймс, видимо тоже заметив этот огонек.
- Молчу, молчу, как рыба, - Сириус примиряюще поднял руки, а потом бегло заговорил. – Сохатый, не знаю, что ты натворил, но в гостиную пришла МакГонагалл и сказала, что нас с тобой вызывает директор. Я, конечно, соврал, что ты спишь, но она дала мне десять минут на то, чтобы мы добрались до кабинета Дамблдора. Из них я уже пять потратил, пытаясь докричаться до вас.
Джеймс чертыхнулся, а потом глубокая складка залегла между его бровей.
- К слову, осталось уже четыре минуты, - глядя на нас, Блэк даже не старался скрыть хитрющую улыбку.
- Пойдем, Лили, - негромко сказал Поттер и потянул меня за руку.
Коридор и Блэк были похожи на выцветшие картинки какого-то нелепого сна, а реальностью была только горячая ладонь Джеймса, которая сжимала мою руку. В голове мутилось, дыхание до сих пор не могло выровняться, а слабость в коленях все отчетливее ощущалась с каждым шагом.
Мы шли быстро, и я с трудом на ватных ногах поспевала за ребятами.
- Что в такое время от нас понадобилось Дамблдору? – хмурился Джеймс. – Что за срочность?
- Самому интересно, - Блэк недоуменно пожал плечами. – К тому же, он еще и Лонгботтома вызвал.
- Фрэнка? – удивился Поттер. - Странно…
Сириус заглянул в карту, и мы вышли на лестницы. После темного коридора яркий свет множества факелов слепил глаза, и я немного щурилась.
Кровь почти закончила свою бешеную игру. Нужно еще совсем немного времени, и она снова спокойно и размеренно потечет по венам, отшумит в голове и вернет ясность восприятия.
Вдох, выдох…
Мы остановились около двери, ведущей на седьмой этаж, и Джеймс, выхватив из рук Блэка карту, немного отвел меня в сторону, заслонив собой от любопытных лукавых глаз Сириуса.
- Возьми карту и мантию-невидимку и возвращайся в гостиную, - он говорил торопливо, отдавая мне свои реликвии, но я его почти не слышала, словно завороженная смотрела в его глаза.
Он положил руки на мои плечи и с нежностью взглянул на меня.
- Лили, дождись меня. Я уверен, что это какое-то недоразумение, и я быстро вернусь, - от его близости, овеянной будоражащим запахом сандала, снова начинала кружиться голова. – Нам надо поговорить, мне столько всего нужно сказать… Лили, дождись, прошу…
Я только утвердительно кивнула, чувствуя, что уже совсем потерялась в его глазах. На миг Джеймс заколебался, не решаясь что-то сказать или сделать, но лишь сильнее сжал мне плечи, развернулся и бегом помчался вниз по лестнице.
Сумбурные мысли никак не могли собраться воедино, чтобы я могла осознать все произошедшее. Еще сегодня утром мне казалось, что нужно бороться со своими чувствами, но сейчас все перевернулось, и эта любовь, сотканная из осенних листьев, так неожиданно распустилась первыми весенними цветами.
Едва я вошла в гостиную, как тут же увидела Алису, которая сидела на диване около камина. Засунув мантию-невидимку подмышку и прикрыв ее своей мантией, я села на кресло.
- Лили, ты где была? – она окинула меня цепким взглядом, а затем ее глаза заблестели. – С Поттером?
Я отвела глаза, чувствуя, что краснею.
- У вас было свидание, признавайся? – Алиса подсела на подлокотник моего кресла, с нетерпением смотря на меня.
Я уже было хотела рассказать ей о случившемся, но тут в дверном проеме появился Фрэнк. Он так и застыл посреди гостиной, блуждая взглядом по полу, а на его лице лежала черная тень.
Алиса вскочила и подбежала к нему.
- Фрэнк, что случилось? Что тебе сказал Дамблдор?
Он ничего не отвечал, а лишь растеряно посмотрел на нее и отошел в сторону. Еще немного постояв, сел на диван. Алиса опустилась рядом с ним и взяла его за руку.
- Фрэнк, милый, что…
- Мой отец умер, - его голос сорвался, а губы дрогнули.
Внутри все похолодело, и, кажется, даже дыхание стало ледяным. Я сидела в кресле, не в силах шевельнуться, чувствуя лишь острую боль, которая ржавой иголкой впивалась в сердце.
- Мерлин мой… - по щекам Алисы потекли слезы, и она не успевала их стирать тыльной стороной ладони. – Но как?
Фрэнк сцепил пальцы, и я увидела, как побелели на них костяшки.
- Там было много народу, а потом появились они…
- Кто? – Алиса расцепила его пальцы и сжала их в своей руке. – Я ничего не понимаю…
Он дернулся от нее, и на его губах появилась нервная улыбка, которая тут же погасла.
- На презентации этой чертовой метлы – все там случилось, - он говорил, стараясь сдержать рвавшиеся слезы. – Веселье было в разгаре, когда появились Пожиратели. Дамблдор сказал, что подробностей еще не знает, все произошло в считанные секунды. Они взорвали стену, а потом исчезли… Там теперь Черная метка…
Он сжимал кулаки, а Алиса цеплялась за его плечо, горько плача. Она что-то нашептывала в висок Фрэнку, чтобы не молчать, не позволять этой безысходности вытянуть все внутренности до смертельной пустоты. А он лишь сильнее сжимал кулаки и не чувствовал, как по щекам бегут соленые дорожки…
К сердцу подползало что-то тяжелое, темное, уродливое…
Джеймс…
Я сорвалась с кресла и опустилась на корточки рядом с Лонгботтомом.
- Фрэнк, а зачем Дамблдор вызвал Поттера?
Он перевел на меня глаза, и сердце сжалось в комок от такого погасшего взгляда.
- Моя мать терпеть не может квиддич… - он остервенело вытер слезы. – А вот миссис Поттер любила, как и его отец… Они были там… оба…
Пальцы дрогнули.
Я замотала головой, судорожно вдыхая, пытаясь погасить поднимающийся к горлу спазм. Тупая боль медленно заполняла лёгкие… На несколько мгновений ушли звуки, исчезла гостиная, не стало воздуха и тепла…
А потом мир вернулся, ворвавшись в сознание горьким плачем Алисы, которая бессильно обнимала Фрэнка.
Я погладила его по коленке. Он кивнул, и тут же отвел взгляд.
Даже физически было трудно терпеть боль, которая выжирала тебя изнутри, отрывая по кусочкам сердце. И мне было невозможно представить, что будет чувствовать Джеймс, когда узнает… Или уже узнал.
Я встала и быстро поднялась по лестнице, остановившись около двери в нашу спальню, и раскрыла карту Мародеров. Точка с надписью «Джеймс Поттер» недвижимо оставалась в кабинете Дамблдора, там же был и Блэк. Но неожиданно точка с его именем стала удаляться, и у меня защемило сердце.
Теперь он знает.
Я резко открыла дверь и, подбежав к своей кровати, засунула мантию-невидимку под подушку, а потом под недовольное бурчание разбуженной Мэри выскочила из спальни.
Кровь стучала в висках, отбивая каждую секунду. Когда за мной захлопнулся портрет, я еще раз посмотрела на карту: Джеймс спускался по лестнице, а Блэк все еще оставался с Дамблдором. Нельзя было терять времени. Я отыскала местоположение Филча и миссис Норрис, убедилась, что путь свободен, и бегом помчалась по коридору.
Картинки мелькали перед глазами, но я не обращала ни на что внимание, а лишь старалась не забывать дышать и периодически поглядывать на карту.
Меня била дрожь.
Я резко остановилась, когда увидела, что Джеймс вышел из замка и направляется в сторону Запретного леса.
И сейчас он один. Совершенно один…
Казалось, прошло всего несколько секунд, когда под ногами ступеньки сменились каменным полом. Я уже взялась за большую узорчатую ручку двери Главного входа, как вздрогнула от неизвестно откуда взявшегося голоса:
- Куда ты собралась?
Я резко обернулась и увидела Сириуса: непривычно серьезен, мрачен, и та же черная тень на лице, что у Фрэнка, что у Алисы…
Я распахнула дверь, выбежала на улицу, но тут же остановилась, по остроте стремительных мурашек на коже поняв, что на мне надета обычная мантия. Я заколебалась на миг, а потом решительно пошла по снегу, но Блэк схватил меня за руку, резко развернув:
- Ты совсем рехнулась, Эванс?! – он сверкал глазами, но я не отвела взгляда. – Куда ты направилась?
- К Джеймсу. Я знаю, что случилось, и должна быть с ним, - мой голос звучал твердо и уверенно. - Пусти меня, Блэк!
Я дернула руку и побежала, уже не слыша слов Сириуса.
Северный ветер играл со снежинками, кружа их в безумном танце, мучая, не позволяя упасть на землю так легко. И они летали в воздухе, ударялись о мои щеки, тая в слезах. Мантия продувалась насквозь, но я не чувствовала холода – сердце уже заледенело, а кровь остыла. Бешено несущееся сердце отбивало ритм самого дорогого имени.
- Эванс, остановись! – Блэк снова дернул меня. – Ты не найдешь его! Даже с картой не найдешь!
- Найду! – только и ответила я, пытаясь отдышаться, но воздух словно растворялся, и я жадно его хватала ртом, снова припускаясь на бег.
- Ты мимо него пройдешь и не узнаешь! – Сириус бежал рядом со мной, злобно крича. – Эванс, послушай меня!
Я остановилась около кромки Запретного леса и снова посмотрела на карту: точка с именем «Джеймс Поттер» была чуть левее нас, и я торопливо пошла туда, даже не слушая злобные выкрики Блэка. Я остановилась, вглядываясь в кромешный мрак, стоящий между деревьями, а затем громко выкрикнула его имя.
- Лили, прошу тебя, возвращайся в замок, - Сириус взял меня за плечи, развернув к себе. – Ты же вся дрожишь! Сейчас не время…
Но он не договорил, потому что послышался хруст веток, и из темноты леса вышел олень. Красивый, изящный, сильный… Взгляд жадно цеплялся за него, скользя по ветвистым рогам, спине, покрытой тонким слоем снежинок, по легкой дымке от его дыхания. Я медленно подошла к нему. Он не шелохнулся.
- Джеймс… - прошептала я.
Наши взгляды встретились.
Зеркало моего мира рассыпалось режущими сердце осколками.
Карие глаза, укрытые пеленой отчаяния, почернели. В них не было ничего – только пустота, зияющая огромной дырой в душе.
Глаза, которые всегда так заразительно смеялись. Глаза, которые никогда не умели бояться. Глаза, которые я люблю…
Я протянула дрожащую руку и почти почувствовала мягкость его шерсти, как он повел шеей и, бросив последний взгляд на меня, отвернулся.
Джеймс возвращался во мрак леса.
- Уходи, Лили, уходи! – голос Сириуса ворвался в сознание каким-то разорванным фрагментом реальности. – Джеймсу так легче, не жалей его.
Блэк подталкивал меня в сторону замка и что-то говорил, а я все смотрела вслед оленю.
- …я останусь с ним. Уходи! Эванс!
Он встряхнул меня, больно сжав предплечья, и я посмотрела в серые глаза, которые так ярко горели яростью, как звезды морозной ночью. Больше повторять не пришлось. Я резко развернулась и помчалась обратно в замок, путаясь в снегу и мантии.
А потом тишину нарушил хлопок, и я обернулась: на том месте, где еще минуту назад был Сириус, стоял огромный черный пес.
«Как? И Блэк?..»
Удивление на миг вытеснило все остальные чувства.
Пес громко залаял, глядя на меня. Я очнулась из оцепенения и быстро побежала, глотая слезы бессилия.
Где-то в небе мерцали звезды, но свинцовые тучи висели слишком низко, слишком близко… А снежинки падали так тихо и таяли на щеках, разбавляя соль моих слез.