Глава 12

Если сейчас в моей жизни и был хоть кто-то родной и надежный, то это Алиса. Я почти сразу же решила, что расскажу ей о письме и попрошу совета. Может, она и казалась всем веселой хохотушкой, но в таких щекотливых ситуациях моя подруга рассуждала очень трезво и хладнокровно. Ссора с Алисой дала мне понять, что основная моя ошибка в том, что я отгородилась от нее, посчитав, что сама со всем справлюсь. Но я окончательно потерялась в паутине своих неугомонных мыслей, странных снов и совпадений. Приправляли эту адскую смесь непонятные чувства к Поттеру. И я решила честно все рассказать Алисе.
Я сидела на своей кровати, укутанная теплым одеялом, и слушала тишину спящей комнаты. Ночью все мысли разом налетают на тебя, как рой лесных пчел. Они жужжат в голове, назойливо и противно, не давая даже возможности попытаться уснуть. Я уже привыкла к этому, но сегодня все было по-другому: я чувствовала, как колющий страх смешивается с томительным чувством, рождаемым сладкими воспоминаниями. И я сейчас даже не собиралась копаться в природе этой жгучей смеси - так было проще. Усталость от бесконечных раздумий отражалась в легкой боли в висках, поэтому я гнала от себя любые мысли.
Я снова попыталась уснуть, но мое воображение рисовало все новые и новые картинки: вот я лежу на полу в пустынном коридоре, а моя белая блузка сплошь покрыта алыми пятнами; я заворачиваю за знакомый угол, и меня ослепляет свет от неизвестного заклинания; Алиса сидит около моей кровати в Больничном крыле и держит меня за руку; карие глаза так близко, так невыносимо близко, что…
Как только мысли потекли в другое русло, я встала и почти беззвучно пошла к окну, босыми ступнями ощущая холод каменного пола. Комната была наполнена таинственной тишиной и светом молодой луны. Я села на подоконник, прислонив голову к каменной стене. Ночь была темная и тихая, я слушала ровный стук своего сердца. В голове крутились обрывки давних разговоров, которые отложились где-то в подсознании и теперь всплывали, разбуженные воспоминанием о Джеймсе… Я вздохнула. На стекле тонкой пеленой остался след моего дыхания, и я, сама не зная почему, нарисовала на нем маленькое сердечко. Я наблюдала за тем, как оно медленно растворяется в холоде оконного стекла, и думала о том, что, оказывается, шпиль башни Гриффиндор украшает небольшой золотой лев, а в книге о Хогвартсе об этом нет и слова…
- Лили? – тихий голос вырвал меня из моих мыслей, и я обернулась.
В лунном свете Алиса была похожа на фарфоровую куклу, которая когда-то была у меня в детстве. Волосы у нее были всклокочены, смешно торча на макушке, и она сонным взглядом смотрела на меня.
- Спи, Алиса, - улыбнулась я.
Но та лишь тряхнула головой и по-детски потерла кулачком глаза, затем встала и подошла ко мне.
- Мерлин, холод какой! – я почувствовала, что она коснулась моего предплечья, и тепло ее рук обожгло мою заледеневшую кожу. – Ты с ума сошла - простудишься!
И она потянула меня за руку так, что я почти спрыгнула с подоконника, почувствовав, что мои ступни уже покалывает от холода. Алиса торопливо запрыгнула на мою кровать, увлекая меня за собой, и укутала нас обеих одеялом. Приятное тепло заставило понять, что я действительно замерзла.
- Ты почему не спишь? – прошептала Алиса.
- Бессонница,- тихо ответила я.
Глаза у Алисы в темноте казались темно-серыми, почти черными. Она смотрела на меня с любопытством, готовая к длительным беседам, но я постепенно согревалась, сжатые от холода мышцы расслаблялись, и подушка отчего-то стала казаться такой удобной…
- Что у тебя случилось? Ты за ужином была сама не своя…
Я зевнула и повернулась на бок, чтобы было удобнее разговаривать.
- Алиса, даже не знаю, как сказать…Ты только не впадай в панику, хорошо?
Она приподнялась на локте и с тревогой посмотрела на меня. За эти тягучие ночные часы я обдумала, как мне преподнести эту новость Алисе, чтобы та не устроила из этого катастрофу, но сейчас мне казалось, что мысли становятся какими-то тяжелыми, а я – ленивой, чтобы их четко формулировать.
- Вчера я нашла у себя в книжке по истории магии письмо…
- И кто тебе его написал? – она вскинула брови вверх.
- Письмо с меткой, Алиса…
Она прищурилась, видимо не сразу поняв, о чем я ей сказала, а потом ее глаза расширились, и я увидела, как у нее испуганно дрогнули губы. В этот же момент я пожалела, что рассказала ей о письме. Я понимала, что Алисе и без меня тяжело приходится: непоседливой, да еще и влюбленной Алисе было очень трудно часами просиживать за учебниками, чтобы вечером убежать в какой-нибудь темный пустой класс и до поздней ночи забывать с Фрэнком обо всем на свете. А тут еще я свалилась ей на голову…
- Мерлин, Лили… - она рукой провела по волосам, еще больше их взлохматив. – Кто-нибудь еще знает об этом?
- Колин. Он как раз подошел, когда я только развернула этот пергамент.
Алиса снова легла на подушку и долго смотрела на меня. От ее взгляда у меня все переворачивалось внутри, и я сильнее почувствовала свою беспомощность. Мне не казалось все таким ужасным и опасным, но сейчас, в ночной тишине, под взглядом испуганных серых глаз подруги я поняла, в какую передрягу попала.
- Мне страшно… - едва слышно прошептала я.
Алиса мягко погладила меня по плечу:
- Не бойся, мы что-нибудь придумаем.
Я отвела глаза в сторону, уткнувшись взглядом в потолок. В комнате потемнело – луна скрылась за облаками, оставляя после себя лишь тусклые отблески серебристого света на тучах. От тягучего ночного мрака у меня начинали слипаться глаза, и я снова зевнула.
- Ты должна все рассказать Поттеру, - твердо сказала Алиса.
- Я думала об этом, - эта мысль меня не покидала с того момента, как я получила письмо. – Но я не уверена… Они же с Колином тогда вообще не отойдут от меня ни на шаг.
Алиса посмотрела на меня, как на сумасшедшую, а затем снова отвела глаза. Какое-то время мы молчали, и я уже чувствовала, что начинаю засыпать.
- Лили, ты не обижайся, но если ты ему не расскажешь, то это сделаю я.
Я вздохнула - вот решение и принято. Наверно, Алиса была действительно права, и мне стоило все рассказать Джеймсу. Я подумала о родителях: вот кто, наверно, уж точно будет переживать, если со мной что-то случится.
- Если Поттер будет тебя оберегать, то я точно буду спокойна, - Алиса покачала головой.
- Почему? Колину ты не доверяешь? – я снова зевнула, силясь не закрывать глаза.
- Доверяю… Но Поттер – совсем другое дело. Мне кажется, что он сам скорее бросится под это заклинание, но не позволит и волосу упасть с твоей головы.
- Не говори ерунду, - я закрыла глаза.
Тишина так сладко убаюкивала нас, что мы обе уже закрыли глаза.
- Это не ерунда, а правда, - Алиса зевнула и устроилась поудобнее. - Ты еще не влюбилась в него?
В комнате царила звенящая тишина, и я слышала, как дышала Алиса, погружаясь в сон. Было так тепло, так уютно оттого, что она рядом, и все беды и страхи растворились в ее умиротворенном дыхании.
Вот только, кажется, Алиса что-то спросила… Но я уже потеряла нить своих мыслей.

* * *
К моему разочарованию утро нас встретило довольно-таки мрачно: серые кучерявые тучи заполонили все небо, не оставив даже надежды на то, что проглянет солнце. Я делала вид, что поглощена своим завтраком, но на самом деле украдкой изучала лица слизеринцев. Все было, как обычно: они о чем-то разговаривали, спокойно ели и никто на меня не бросал многозначительных взглядов. Я перевела глаза на Северуса и заметила, что он наблюдает за мной. По его лицу нельзя было даже предположить, о чем он мог думать в этот момент, но его выдавала морщинка между бровей – он был напряжен. Я опустила голову и начала ковыряться в тарелке, размазывая джем по блинчику.
- … Мне так жаль, Фрэнк, - я стала прислушиваться к разговору Алисы.
- Я не понимаю, почему нельзя такие мероприятия проводить летом – тогда все желающие могут присутствовать. Я попросил отца взять мне автограф у Тома Драйвера – это он будет представлять «Нимбус-1900», - Фрэнк говорил почти благоговейно.
- Это вы о презентации новой метлы? – вмешалась я, вспомнив разговор с Колином.
- Лили, я смотрю, ты всерьез увлеклась квиддичем, - пошутил Фрэнк, а Алиса тут же фыркнула.
- Квиддичем ли? – ее воркующий голосок был полон сарказма, поэтому я смирила ее шутливо рассерженным взглядом.
Фрэнк же не обратил внимания на высказывание Алисы и продолжил:
- Презентация состоится через две недели, но это не справедливо – никто из студентов заведомо не может там присутствовать!
Я посмотрела на Алису, которая закатила глаза, говоря, что он ее уже достал своей презентацией, и улыбнулась.
Я снова скользнула взглядом по столу слизеринцев и опять же наткнулась на внимательные черные глаза Северуса. Его друзья разговаривали между собой, слегка склоняясь друг к другу, но он не участвовал в беседе. Я почувствовала, как мне становится не по себе. Я не могла понять, почему Северус в последнее время смотрит на меня слишком пристально, слишком непонятно и глубоко… Эта полоса отчуждения, которая разделяла нас, в такие моменты стремительно сужалась, превращаясь в тонкую, едва заметную шелковую нитку. У меня было такое ощущение, что он своим пристальным взглядом пытается мне что-то сказать, но я никак не могла понять, почему это нельзя было выразить в устной форме.
Я улыбнулась ему, но в ответ увидела лишь, как его глаза прищурились, а между бровей пролегла морщинка.
- Привет, - раздалось несколько голосов одновременно.
Вся дружная компания мародеров сегодня явно запоздала к завтраку. Ремус и Сириус сели напротив меня, загородив Сева, а вот Джеймс осторожно опустился рядом со мной, замер на мгновение, видимо ожидая моей реакции, но, сообразив, что его не прогонят, начал деловито накладывать себе омлет. Питер сел с Поттером и тут же стал наливать себе тыквенный сок, звонко постукивая графином о стакан. Вокруг был слышен лязг столовых приборов, стук стаканов о стол, кто-то громко разговаривал где-то за спиной… Обычное утро и обычный завтрак. Только впервые за завтраком мы сидим рядом. Совсем близко…
Я чувствовала, как напряглись мои мышцы, как вилка в пальцах отчего-то стала неудобной, а, может, я сама неуклюжей… Беглый взгляд по контурам столовых приборов, тарелок и стаканов, не поднимая головы, не шевелясь…
Я отодвинула от себя тарелку и взяла прохладный стакан с соком. Тут же рядом появилась маленькая разноцветная коробочка, которую ко мне подвигали смуглые пальцы. Тыквенная слойка. Он глянул на меня:
- Ты же говорила, что любишь их, разве нет?
Я растерялась.
Слойка лежала на столе между мной и Джеймсом, точно разделительная граница: она уже была не его, но еще и не моя. Я подняла глаза и с удивлением поняла, что никто из сидящих за столом однокурсников не обращает на нас внимания, нарочито смотря по сторонам или увлеченно поглощая завтрак. Я протянула руку и стала разворачивать загнутые края картонной коробки.
- Спасибо, - только и сказала я, абсолютно не зная, что дальше говорить и делать.
Я подняла глаза на Поттера и поняла, что Джеймс тоже чувствует себя не в своей тарелке: он крутил стакан в своей руке, а его взгляд лежал на моей.
- Джеймс, - едва я назвала его имя, как он тут же несколько резко повернул голову, точно только и ждал этого, и краем глаза посмотрел на меня. – Нам нужно поговорить.
- Я тебя слушаю, - сказал он и развернулся ко мне.
- Нет, не здесь, - я покачала головой, затем опустила глаза в стол и снова уголком глаза взглянула на Джеймса. – Наедине…
Он удивленно приподнял бровь, а потом его глаза тут же зажглись привычными искорками озорства.
- Интригует… - он многозначительно улыбнулся, выдержав паузу в пару секунд, а затем добавил: - Давай тогда встретимся после занятий. Часов в пять, как тебе?
- А пораньше нельзя? Мне еще в библиотеку надо, - посетовала я.
- Не могу… МакГонагалл меня уже достала дополнительными занятиями с младшекурсниками, - Джеймс поморщился, точно говорил об отработке у Филча.
Я решила, что это отличная возможность зацепиться за тему, и спросила:
- А ты так хорошо знаешь трансфигурацию?
- Ну, смотря с чем сравнивать, - уклончиво ответил он.
- Просто она именно тебя всегда просит подтянуть учеников… Наверно, у тебя способности к трансфигурации…
- Да, наверно… А у тебя к зельям.
Я поняла, что из Джеймса ничего нельзя вытянуть даже клещами, поэтому решила оставить этот разговор.
- А где мы встретимся сегодня?
Джеймс задумался, взлохматил себе волосы, а потом лукаво посмотрел на меня, и этот взгляд – я уже знала - предвещал что-то ехидное:
- В старом классе гербологии, помнишь его? – я кивнула, а Джеймс наклонился чуть ближе ко мне и тихо сказал: - Глядишь, и Тейлор нагрянет – он наверняка теперь туда часто заглядывает.
Я смирила его осуждающим взглядом, но Джеймс лишь лучезарно улыбнулся и продолжил с аппетитом поедать завтрак. Его настроение явно улучшилось.

После урока гербологии, который был сегодня последним, мы с Алисой и Фрэнком решили немного прогуляться и пошли из теплиц в замок обходным путем, чтобы войти через Главный вход. Фрэнк, как всегда, старался развлечь нас обеих, поэтому рассказывал нам забавную историю о третьекурснике с Рейвенкло, которого на уроке по уходу за магическими существами укусила муховертка, и он с четверть часа парил в воздухе, а профессор Кеттлберн безуспешно пытался поймать студента-неудачника, смешно возводя руки к небу. Фрэнк всегда знал все забавные случаи, происходившие в Хогвартсе, и обязательно старался поделиться ими с Алисой. Мы смеялись, а Фрэнк искренне радовался, что его дорогой Алисе весело и хорошо.
А я старалась не думать о том, сколько же оттенков у страха, сколько составляющих его запаха, поэтому заставляла себя не оглядываться. Навязчивые картинки, которые упорно рисовало мое воображение, не давали расслабиться даже в компании Алисы. Весь день я пыталась вести себя как обычно, запрятывая глубже ползущий, точно змея, страх, который сжимался кольцом вокруг сердца. Я чувствовала себя маленькой беззащитной девочкой, которая сильно заблуждалась относительно своей храбрости. Я боролась сама с собой, когда в обед заставляла себя смело вышагивать с высоко поднятой головой через весь Большой зал; когда первой открывала ведущие в мрачные коридоры двери; когда шла по сырой земле, окутываемая сгущающимися сумерками пасмурного ноябрьского дня…
Поначалу я старалась бороться со своим страхом старым проверенным способом, который всегда мне помогал отвлечься, – уходить с головой в учебу, но только это не действовало: я уже поняла, что многие привычки, которые были моими верными друзьями много лет, ушли безвозвратно. Все, что раньше было смыслом моего существования, отходило на второй план, оставляя пустоту, которую мне нечем было заполнить.
- Лили, мы проводим тебя до библиотеки, - шепнула мне на ухо Алиса. – И не вздумай оттуда уходить одна!
Я кивнула, но сама прекрасно понимала, что по пути на встречу к Поттеру мне придется преодолеть три этажа в одиночестве. Я, конечно, могла попросить Алису проводить меня, но я знала, что она сейчас собирается помогать Фрэнку с эссе по истории магии. Заниматься с этой парочкой я никогда не могла, отвлекаясь на их постоянное воркование. Поэтому было решено, что я буду сидеть в библиотеке за столом в зоне видимости мадам Пинс – в стороне от основной линии столов, около самого окошка. Это успокоило Алису.
А на душе скребли кошки. Только сейчас я стала понимать, что та правда, которую мне в сердцах высказала Алиса в чулане для метел, заставляет меня поступать вопреки моим же принципам. Сегодня с утра Колин спрашивал меня о том, что я буду делать вечером, а я ему ответила, что пойду в библиотеку с Алисой. Я ему по-прежнему улыбалась, даже немного кокетничала, на уроке гербологии мы опять работали в паре, проболтав весь урок на отвлеченные темы, – все было, как обычно, но я уже чувствовала, что все это не искренне, а это неправильно. Настолько неправильно, что на мгновение стало казаться, что это вовсе не я, что это какая-то другая Лили, но нежная улыбка Колина была адресована именно мне. Маленькая лгунья…
Хогвартс встретил нас уже пустеющими коридорами – все расходились после занятий по своим делам. Алиса крепко держала меня за руку, и я сжимала ее тонкие, замерзшие на ветру пальцы, словно это и был мой боевой щит против самых страшных заклинаний. Едва мы подошли к дверям библиотеки, как она отвела меня в сторону и тихо сказала:
- Сиди в библиотеке и никуда не ходи одна, - она погрозила мне пальцем, а я кивнула и улыбнулась: сейчас Алиса была очень похожа на строгую маму. - В семь часов мы за тобой зайдем.
- Лучше в восемь, - одернула ее я. – У меня проблемы с трансфигурацией, хочу позаниматься подольше.
Алиса нахмурилась:
- Сколько можно учиться, Лили? Посмотри на себя: у тебя вид измученный, а под глазами синяки. Неужели нельзя отдохнуть, просто отдохнуть без книг?
- Я отдыхаю, - твердые нотки в моем голосе давали понять, что возражений я не принимаю. – У меня действительно столько всего накопилось…
Алиса вздохнула и покачала головой, окинув меня осуждающим взглядом. Она знала, что в вопросе учебы со мной спорить бесполезно, поэтому уже даже и не пыталась. К нам подошел Фрэнк и, взяв Алису за руку, повел по коридору к выходу на лестницы.
Я смотрела им вслед и завидовала. Сейчас мне показалось, что если бы у меня был свой Фрэнк, то все было бы не таким страшным, не таким неправильным, не таким непонятным… Я поняла, что хотела бы узнать все то, что знала Алиса: теплоту любимых рук, замирание сердца от близости, ощущение защищенности рядом с мужским плечом … Когда-то Алиса говорила мне, что любовь – это полет, но я боялась, что у меня попросту нет крыльев…
Я тряхнула головой, отгоняя эти ненужные мысли, и уверенно дернула кованую ручку тяжелой, дубовой двери.
В библиотеке было многолюдно, что для этого времени суток было не удивительно: сейчас все были поглощены учебой, которая к середине семестра уже полностью занимала львиную долю свободного времени. Мадам Пинс со строгим выражением лица делала замечание чересчур разрезвившимся первогодкам, которые с виноватым видом опустили головы, а все окружающие, оторвавшись от своих пергаментов, без интереса наблюдали за этой сценой. Я прошла к столику около окошка, с сожалением вздохнув, что Алиса запретила мне сидеть за любимым столом, который, по ее мнению, был «определенно небезопасным». А сюда доносился шум с линии основных столов, даже шелест свитков пергамента отчетливо слышался. Я только опустила сумку на стул, как услышала голос за спиной:
- Привет.
Я обернулась: передо мной стояла Лина. Даже в желтоватом свете библиотечных люстр ее кожа казалась бледной, а под глазами отчетливо прослеживалась прозрачная синева.
- Привет, Лина, - я ласково улыбнулась. – Если ты заниматься, то можем сесть вместе.
Она лучезарно улыбнулась в ответ и опустила длинные ресницы.
- Я хочу поговорить с тобой. Но не здесь, - я удивленно вскинула брови, а Лина тихо сказала: – Давай выйдем.
Я прищурилась, внимательно смотря на нее, но она тут же развернулась и пошла к выходу из библиотеки, а я последовала за ней. Мы вышли и немного прошлись по коридору, оставив позади двери библиотеки. Лина подошла к окну и остановилась. Я непонимающе смотрела на нее, прикидывая в уме, что же именно она хочет мне сказать.
- Лили, я понимаю, что моя просьба может показаться странной, но все же… - я с удивлением увидела, как ее щеки заливает яркий румянец.
- Слушаю тебя, Лина, - я присела на широкий подоконник.
Она тоже села рядом со мной, но продолжала молчать. Я видела, что она подбирает слова, пряча глаза где-то на полу, а когда Лина заговорила, я почувствовала, как вытягивается мое лицо:
- Я бы хотела тебя попросить особо не общаться с Джеймсом.
Сначала я подумала, что ослышалась или что-то не так поняла, поэтому еще раз прокрутила в голове ее фразу.
- Прости, что?
Она заправила прядку волос за ухо и посмотрела мне в глаза:
- Понимаешь, я, вроде, вижу, что Джеймс уже забыл тебя, но все же его еще что-то держит…
Лина совсем разволновалась и тонкими пальчиками теребила черную ткань мантии, не смея поднять глаза.
- Лина, но причем здесь я?
- Просто я подумала, что если бы ты немного отдалилась от него, он бы тогда… - ее ресницы задрожали, и она несмело взглянула на меня. – Он бы тогда стал со мной смелее. Тебе ведь это будет не сложно сделать, ты же никогда его особо не жаловала, а сейчас у тебя есть Колин…
Мне казалось, что я нахожусь во сне, в каком-то странном сне. Ее глаза в ожидании ответа смотрели на меня умоляюще, но мое сердце оставалось равнодушным… Какой-то зверек во мне оскалился, нетерпеливо выпустил коготки, желая впиться в ту, которая нападает на его нору. И у меня не было желания загнать его обратно вглубь.
Я просто смотрела в ее глаза, рассматривая длинные ресницы, которые отбрасывали тень на скулы, и понимала, что не могу… Просто не могу… Никак…
- Я не могу… - мой шепот был подобен раскату грома в тишине пустого коридора. – Прости, Лина.
Она тут же вскинула взгляд на меня, немного испуганно заглянула в глаза, но я с твердой, непоколебимой уверенностью смотрела на нее.
- Нет, Лили, это ты меня прости, - она торопливо заговорила, но я слышала, как дрожит ее голос. – Какая же я дурочка, не знаю, как мне вообще это пришло в голову…
Я молчала. Да и что я могла сказать?
- Ты извини меня… - она взглянула мне в глаза, и от этого взгляда у меня сжалось сердце. – Я пойду. Пока, Лили.
Она трогательно улыбнулась и торопливо пошла по коридору.
Цоканье каблуков Лины постепенно затихало и вскоре вовсе смолкло. Ватная тишина наползала в коридор, как туман, заполняя каждый уголок, проникая в каждую расщелину. Словно кокон, она обвивала меня своей отрешенной теплотой, но сердце холодили еще звучащие у меня в ушах слова.
Я обвела глазами коридор, задерживаясь на каждом выступе, каждой колоне, а потом повернула голову: из окна на меня смотрело равнодушное небо. Серые тучи двигались стремительно, подгоняемые разыгравшимся ветром, не задерживаясь на шпилях высоченных башен, и уносились прочь на юг. Все было похоже на черно-белое кино, будто все картинки разом обесцветили. Я дышал ровно и спокойно, и воздух вокруг, казалось, застыл, будто кто-то нажал на кнопку замедленной съемки.
А я так и сидела на этом подоконнике и делала вид, что смотрю в окно, делала вид, что мне все равно, мне безразлично, меня это не касается – просто делала вид…
Неожиданно мое внимание привлекла темная тень, которая выплывала на каменный пол, постепенно увеличиваясь, и я услышала легкие шаги. Окна были окружены достаточно глубокими выступами, и я сидела около одного из них, прислонившись спиной к холодным камням, поэтому не могла видеть того, кто приближался ко мне. Сердце мгновенно подскочило к горлу, и я тут же достала волшебную палочку. В один миг коридор переполнился напряжением, звук шагов эхом отдавался в висках, сливался со стуком съежившегося от страха сердца, а по спине прошелся неприятный холодок. Из-за выступа стены показалась черная мантия, и я крепче сжала свою палочку. Человек прошел мимо, явно меня не заметив, и, вглядевшись внимательнее, я поняла, что это всего лишь Деннис Лайон, староста Рейвенкло.
- Денн, привет, - позвала его я, вздохнув с облегчением.
Он вздрогнул и резко обернулся. Его глаза вначале расширились, точно он был жутко удивлен, увидев меня, а потом резко сузились.
- Привет, - он сделал пару шагов ко мне и, засунув руки в карманы мантии, прислонился к стене напротив. – Ты что это здесь одна сидишь?
- Да так… - отмахнулась я. - Я вообще в библиотеку шла. А ты?
- Гуляю, - он улыбнулся. – Слушай, я бы на твоем месте не стал бы вот так рассиживаться в пустом коридоре – мало ли кто тут может ходить.
- Да я и не собиралась, меня просто… задержали, - я поморщилась.
- Понятно… - сказал он.
Денн продолжал стоять около стены, сверля меня своими серыми глазами, и что-то теребил в кармане мантии. Я вначале тоже смотрела на него, но молчание затягивалось, и становилось уже не по себе, как обычно бывает в таких случаях. Он не сводил с меня глаз, и я не понимала, что вообще ему от меня нужно. С Денном мы общались уже достаточно давно, подружившись еще тогда, когда я была старостой Гриффиндора, и я знала, что нравилась ему, но сейчас его взгляд был другим, каким-то колючим…
"Не так, — пульсировала у меня в голове мысль, — что-то не так…".
- Мисс Эванс, мистер Лайон, вы что здесь делаете? – раздался строгий голос, который не перепутаешь ни с кем, и вскоре показалась его хозяйка – МакГонагалл.
- Да так, случайно встретились, - приторно и неестественно улыбнулся Денн.
- Мистер Лайон, вместо того, чтобы болтаться без дела по замку, лучше бы уделили часть своего драгоценного времени для трансфигурации – у вас за последнюю проверочную работу «удовлетворительно»! – МакГонагалл гневно смотрела на Денна.
Я удивленно вскинула брови, потому что он всегда отлично учился, и у него просто не могло быть таких низких оценок.
- Да, конечно, профессор. Пойду в библиотеку, - Денн сделал виноватую гримасу и, развернувшись, пошел в другую сторону – туда, откуда и пришел. – До встречи, Эванс.
Я тоже встала, закинула на плечо сумку и уже собралась уходить, как МакГонагалл меня остановила:
- Мисс Эванс, а вам бы не следовало одной ходить по коридорам. Где мисс Ревейн?
- Она в гостиной. С Фрэнком, - торопливо пояснила я и взглянула на наручные часы – без десяти минут пять. Меня уже ждал Джеймс. – Я пойду, профессор.
- Пойдемте, я провожу вас, потому что сама направляюсь на седьмой этаж к профессору Флитвику, - уже более мягким тоном сказала МакГонагалл.
Я не нашлась, что сказать. Мой маршрут был совсем другим, но я не придумала хорошего повода для объяснения, почему мне нужно вниз. Мы неторопливо шли по коридору четвертого этажа в полной тишине, и лишь шелест мантий нарушал беззвучие. Мы прошли мимо дверей библиотеки, и я мысленно посетовала, что так и не успела позаниматься.
Мысль была внезапная, словно залетевшая в окно птица, случайно пойманная моим сознанием. Я тут же часто задышала, пытаясь справиться с охватившим меня волнением. Нет, главное все сделать правильно… А, точнее, сказать.
- Профессор, а можно я задам вам один вопрос? – я услышала неуверенность в своем голосе.
МакГонагалл повернула голову в мою сторону и немного удивленно посмотрела на меня. Я продолжила:
- Я в последнее время много всего читаю о патронусах…
- Это и не удивительно после того, что с вами случилось в Хогсмиде, - перебила меня она, но в ее тоне я услышала одобрение.
- Да… Так вот, у меня возник один вопрос, и, кроме как у вас, мне не у кого спросить, - я выдержала паузу, в последний раз обдумывая правильность постановки моего вопроса, а затем уже более уверенно спросила: - Патронусы у анимагов совпадают с их анимагической формой или это не обязательно?
Она остановилась, внимательно вглядываясь мне в глаза. Я напрягла все свою волю, чтобы не отвести взгляд, не спасовать перед строгим деканом и услышать такой заветный ответ, чтобы пролить свет на тайну оленя. МакГонагалл достала волшебную палочку и, едва я успела сообразить, что именно хочет сделать профессор, негромко сказала: «Экспекто патронум!». Мрачный коридор осветил яркий белесый свет, и жемчужная кошка проворно запрыгала по стенам, перескакивая с одной на другую. Она резвилась, точно маленький котенок, а затем стала постепенно меркнуть и вскоре вовсе растворилась.
- Как видите, мисс Эванс, - МакГонагалл даже улыбнулась. – У всех известных нам анимагов патронус выглядел совершенно так же, как и анимагическая форма волшебника.
Я лишь кивнула. Мы уже вышли на лестничную площадку, и я остановилась:
- Профессор, мне нужно вниз, - я ругала себя за то, что говорить неправду уже, похоже, скоро войдет у меня в привычку. – Я там встречаюсь с Колином Тейлором.
- Будьте осторожны, мисс Эванс, - ее глаза невероятно потеплели, и я окончательно возненавидела себя за то, что лгу прямо ей в лицо.
Я пошла вниз по лестнице.
Ступенька за ступенькой – медленно, раздражающе медленно… Все перемешалось в голове, будто кто-то пришел, распахнул дверь настежь в мой крохотный мирок и перевернул все кверху дном. Я не знала, за что ухватиться первым и обдумать более существенно.
На лестницах было достаточно много народа, слышались голоса, постоянно мелькали знакомые лица, но я не обращала ни на что внимание, погружаясь в свои мысли. А все путалось в голове…
Разговор с Линой откровенно поразил меня. Я не понимала, как такое вообще могло прийти ей в голову, как она решилась просить меня о такой помощи? С одной стороны, мне было ее искренне жаль, но с другой – я с удивлением поняла, что уже не могу без него. Стоило мне на секунду задуматься об этом, как сердце тревожно екнуло. Но даже это отходило на второй план перед новым, ошеломляющим открытием.
Джеймс Поттер был анимагом. Сомнений уже не осталось - все прояснил разговор длиною в пять минут. Я не могла поверить, что такое возможно, что так бывает… В семнадцать лет стать анимагом – это за гранью моего понимания, нет, даже воображения. А может, он уже давно им стал…
«Я знаю, что Джеймс Поттер - безмозглый задавака…» - вспомнила я те слова, которые так часто повторяла Северусу. Из года в год…
Мерлин, как же я могла так ошибаться?! На мгновение я засомневалась… может, я все преувеличиваю? Но это было бы глупо. Стоило мне вспомнить глаза того оленя в лесу, карие с золотыми лучиками, как все мои сомнения рассеялись, точно туман от света теплого солнца, – все сошлось в единую, цельную картинку.
Я улыбалась. Просто стояла на лестнице, прислонившись спиной к перилам, и улыбалась. Я горела нетерпением расспросить Джеймса о том, как же ему удалось добиться таких невероятных результатов; узнать всю подноготную такого отчаянного эксперимента, который, на удачу Поттера, закончился хорошо. Сейчас Джеймс мне казался едва ли не таким же выдающимся волшебником, как Дамблдор…
Я торопливо побежала вниз, перепрыгивая на ходу через ступеньку. Было так легко, и я летела на всех парах к нему, мысленно сочиняя все больше и больше вопросов. Моему пытливому уму было просто необходимо узнать все подробности, и лучше всего все это записать, потому что по этому случаю можно научные работы писать по трансфигурации, ведь еще никто не становился анимагом будучи несовершеннолетним волшебником. Я же читала в книге обо всех известных анимагах, что…. И тут я осеклась… Джеймс Поттер был незарегистрированным анимагом. Азкабан… дементоры… Я внутренне содрогнулась. Все было не таким радужным, как мне показалось. Это была его тайна, самая заветная и самая охраняемая, а я хотела ворваться в нее.
Я остановилась пред тяжелой, покрытой коваными завитушками дверью, которая вела в коридор первого этажа, и оглянулась – позади меня никого не было. Поколебавшись несколько секунд, я вздохнула и открыла ее.
Страх все же пахнет настолько приторно, что его почти ощущаешь на зубах. Коридор был пуст, а гнетущая тишина сковывала движения, заставляя идти почти на цыпочках. Железные доспехи, казалось, мрачным взглядом наблюдали за мной, а я боялась смотреть даже на них. Я постоянно оглядывалась, стараясь не упустить из вида двери. Каждый мой шаг был маленьким подвигом. Сердце стучала гулко, эхом отдавая в висках, и сейчас я искренне не понимала, почему шляпа отправила меня в Гриффиндор. Я приближалась к повороту, за которым в таком же длинном коридоре есть заветная дверь старого класса гербологии. И там Джеймс, а ведь с ним не страшно, совершенно не страшно…
Поворот – коридор так же пуст. Через большое окно проникал свет уже почти угасшего дня, и в ноябрьских сумерках, царивших в коридоре, кругом были тени – пугающие и уродливые. Я слушала беззвучие каменных стен и удары своего сердца, которое забилось еще чаще. Я прибавила шагу, когда увидела знакомые очертания дубовой двери, но, подойдя к ней, остановилась. В этот миг все страхи померкли перед сладким, томительным волнением, и я чувствовала свое сбивчивое дыхание. В голове, подгоняя и сменяя друг друга, последний раз вихрем пронеслись воспоминания о разговоре с Линой и МакГонагалл, и я распахнула дверь.
В классе было темно, поэтому на полу в прямоугольнике света, льющегося из проема двери, отразилась моя тень. Джеймс стоял около окна, наполовину развернувшись ко мне, и в желтом свете факелов его кожа казалась еще более смуглой. Я зашла в класс и закрыла дверь - осторожно, стараясь не хлопать замком. Мы погрузились в темные сумерки, которые безраздельно царили в классе.
Тишина и стук сердца – быстрый и слишком звонкий для этого беззвучия.
Я огляделась - все было точно так же, как и в прошлый раз: старая мебель, нагромождение стульев, слои пыли и одинокий фонарь за окном, который едва заметно освещал комнату. Я поставила сумку на первую попавшуюся парту, где уже в полном беспорядке лежала мантия Джеймса, и шагнула в сторону Поттера.
Он внимательно наблюдал за мной и, когда я подошла чуть ближе к нему, полностью развернулся ко мне.
- Я уже начал думать, что ты не придешь, - он слегка улыбнулся и присел на парту.
Я бегло взглянула на часы и поняла, что существенно опоздала.
- Прости, меня МакГонагалл задержала, - я виновато взглянула на него.
- Ерунда, - Поттер тряхнул головой, точно отгонял надоедливую муху. – Главное, что пришла…
Эти слова медленно, осторожно расползались по комнате, заглядывая в темные углы, покрытые паутиной, оседали на старой мебели, проникали в мое сознание, затрагивая своей притягательностью сердце. А Джеймс просто и открыто смотрел мне в глаза, не говоря больше ни слова. Нет, просто не имея желания говорить. Я подумала, что этот класс, наверно, заколдованный, потому что стоит только оказаться в нем, как я себя теряю. Я ощущала тишину, которая заставила обостриться слух настолько, что я слышала, как мелкие капли дождя ударяются об оконное стекло. Полоса света от фонаря расчерчивала пол, и я видела, как на ней танцуют тени корявых ветвей дерева, стоящего рядом с окном. Сквозняки проворно проникали из щелей неплотно закрытых окон, но мои щеки пылали.
Я взглянула на Джеймса: он наблюдал за мной, склонив голову на бок. Его поза была расслабленной, будто его вовсе не волнует эта тишина, эта темнота, эта отчаянная близость… Я тихо подошла еще ближе и села рядом с ним на парту. Он тут же выпрямился и с шумом выдохнул. Волнение уже стало привычным, когда он так близко…
- Мне нужно тебе кое-что рассказать… - тихо начала я, бегло взглянув на него.
Джеймс лукаво посмотрел на меня, но тут же спрятал глаза за длинными ресницами.
- Всегда готов, - пошутил он и снова кинул на меня игривый взгляд.
Я заранее придумала, как все сказать Джеймсу, но сейчас все мысли хаотично разлетелись из головы, и я лишь безуспешно пыталась их собрать. Волнительное напряжение мешало сосредоточиться, а сандаловый запах его кожи, уловимый в воздухе, был слишком вкусным…
Я засунула руку в карман мантии и вытащила листок с меткой. Он уже прилично помялся за то время, пока я его таскала в кармане, и выглядел, как какая-то забытая записка. Я посмотрела на Джеймса и протянула ему пергамент. Я наблюдала за тем, как он, нахмурившись, взял его у меня из рук, поправил очки и развернул.
Я кожей почувствовала, как напряглись мышцы Джеймса, как замерло его дыхание, как взгляд застыл на изумрудных витиеватых линиях. Я несмело взглянула на него: он так же сидел, склонившись над пергаментом, но его глаза неподвижно были устремлены в пол. Листок немного дрожал в его руке, но, может, это было лишь дуновение ветра, рвущегося в тепло темного класса с улицы. Я вздрогнула от внезапного и резкого звука: Джеймс комкал лист пергамента в руке, долго и упорно, точно наслаждался этим. Затем встал, замахнулся и с ненавистью швырнул его об стену. Я зажмурилась.
Воздух был переполнен напряжением – молчаливым и гнетущим. Я знала, что Поттер среагирует не так спокойно, как Колин, но сейчас реакция Джеймса меня пугала: его слишком импульсивный и порывистый характер был для меня непредсказуем, и на миг мне показалось, что он уже готов накричать на меня за мою безалаберность и прогулки в гордом одиночестве. Я уже настроилась морально на это, но ватная тишина продолжала мягко укрывать нас обоих. Я открыла глаза и увидела, что Джеймс, отвернувшись, смотрит в окно. Он стоял, скрестив руки на груди, и тусклый свет фонаря очерчивал контуры его фигуры.
Я понимала, что сейчас нужно сосредоточиться и думать о том, что мне грозит смертельная опасность и нужно что-то решить для поимки этого волшебника, но в голове был полный кавардак, потому что я не могла отвести взгляд от Джеймса.
«Эта комната точно волшебная, - нервно думала я, - и заколдовал ее сам же Поттер».
- Джеймс… - тихо позвала его я и услышала, как охрип мой голос.
- Каким образом ты его получила?
Джеймс даже не развернулся, продолжая изучать пейзажи за окном, а я постаралась, наконец, собраться с мыслями.
- Я его вчера нашла в своей книге по истории магии.
Поттер обернулся и, прищурившись, посмотрел на меня.
- В книжке? – он был явно удивлен. – Вспомни, где и когда тебе могли его подложить?
Под его непривычно серьезным – я бы даже сказала взрослым – взглядом мне было неуютно, и я жутко терялась.
- Ну, откуда же мне знать… Она всегда лежит в моей сумке, поэтому я сама не понимаю, как это письмо попало ко мне…
Спустя несколько долгих мучительных секунд, проведенных под его пристальным взглядом, я, наконец, выдавила из себя свое предположение:
- Когда я вчера была в библиотеке, я оставила все книжки на своем столе и ушла. Меня долго не было…
- Возможно, что тогда тебе и подсунули метку, - Поттер снял очки и потер глаза. – А на уроке ты никому ее не давала? Или на столе без присмотра не оставляла?
- Нет вроде… - я задумалась, припоминая последний урок по истории магии.
Он отвел глаза в сторону и нахмурился. Я изучала его лицо, на котором лежал тусклый свет от фонаря, и думала о том, как же Джеймс красив. А еще о том, что я уже не смогла бы найти в себе силы перестать с ним общаться. За эту пару месяцев я привыкла к нему и уже не представляла себе школьных будней без этого лохматого недоразумения.
Мерлин, как же все изменилось…
Я соскользнула с парты, почти беззвучно подошла к стене и подняла скомканный бумажный мячик. Сейчас это был обычный кусок пергамента, который можно было бы спокойно отправить в урну, точно неудачно написанное письмо. Но я знала, какой черный, мрачный смысл скрывают в себе изумрудные чернила и какой трагедией это все обернулось для Эшли и Руби…
Я подошла к парте и, положив скомканный пергамент на нее, стала аккуратно разглаживать. На мятом листке линии были изломленными, местами стертыми, но зловещий змей все так же смотрел мне в глаза. Я сосредоточенно вглядывалась в него, будто пыталась отыскать какой-то намек, какую-то отгадку, поэтому не сразу поняла, что Джеймс подошел ко мне. Он остановился за моей спиной, но так близко, что почти касался меня. Я всей кожей чувствовала его – сбивчивое дыхание, терпкий запах, исходившее от него тепло… Голова в один миг пошла кругом, и я замерла. Он не шевелился, просто стоял рядом, отчего его близость казалась еще более околдовывающей. Сердце томительно билось где-то в горле, отчего дышать становилось все труднее.
- Не бойся, Лили, - его шепот заставил сердце затрепетать. – Я никому не позволю причинить тебе боль.
Я судорожно сглотнула. Огромная вселенная сужалась до границ этого запыленного класса, до границ этой темноты – до меня и Джеймса, точно больше ничего и никого не существовало.
Он приблизился ко мне вплотную, двигаясь осторожно и аккуратно, и я почувствовала, что его руки коснулись моих предплечий. Ладони были горячими, и я вдруг подумала, что воздух в этом классе чертовски холодный, почти ледяной.
- Верь мне … - выдохнул он где-то рядом с моим ухом, и его дыхание сладкими мурашками разбежалось по моей коже.
В этот момент все мысли окончательно потерялись, и осталась лишь одна единственная, которая затуманивала и без того мутный разум: «Он здесь… Он рядом…».
- Я верю… - сипло ответила я на выдохе и развернулась к нему.
Наши глаза встретились, и я тут же ухнула в эту бездну шоколадных глаз, которая не оставляла мне ни единого шанса на спасение. Я едва дышала, очарованная этой острой близостью, будто кто-то наложил на меня заклятие Империуса. Джеймс мягко сжал мои плечи, и я почувствовала, как его пальцы нежно скользят вниз по моей спине. Каждая клеточка отзывалась на его прикосновения, разливаясь жаркой волной, будто по моим венам течет не кровь, а солнечный свет.
Я выдохнула…
- Каким заклинанием ты заколдовал эту комнату?
Он улыбнулся, не отводя взгляда, не шевелясь, почти не дыша…
- Тем же самым, что и Астрономическую башню…
Мысли рассыпались потоком маленьких искорок, и оставалось только чувствовать, вдыхать, ощущать…
В этот миг я почувствовала, как руки Джеймса отпускают меня, а вместо них наступает пустота. Он повернулся ко мне спиной, загородив меня, и только сейчас я поняла, что кто-то вошел в класс.
- Тейлор, гиппогриф тебя раздери! – голос Джеймса был все еще хриплым и ломким.
Я осторожно вышла из-за его спины и несмело взглянула на Колина: он стоял в дверях класса, так беспардонно ворвавшись в наш зачарованный мир, и я уныло вздохнула. Его ярко-голубые глаза сейчас казались темно-синими, а взгляд попеременно блуждал то по мне, то по Джеймсу.
- Мне интересно, что ты тут забыл? – Поттер сложил руки на груди.
Колин задержал взгляд на мне, и я внутренне поежилась.
- Я встретил МакГонаголл, и она сказала, что меня на первом этаже ищет Лили, - он сказал это спокойным, но ледяным тоном.
На губах Джеймса появилась ехидная ухмылка:
- Да неужели? И она тебе указала именно на этот класс?
Колин закрыл дверь, и мы снова погрузились в темноту. Я чувствовала себя мерзко – лгунья, маленькая лгунья…
- Тебя никто сюда не приглашал, - Джеймс сделал шаг навстречу Колину, а тот в свою очередь так же подошел к Поттеру.
Они буравили друг друга мрачными, полными презрения взглядами, и в воздухе уже начинали щелкать маленькие искорки ненависти.
- Тебя забыл спросить, Поттер.
- Может, тебе память улучшить? – Джеймс упер руки в бока, явно настроенный серьезно.
Колин тут же прищурился и прошипел:
- А ты попробуй.
Я поняла, что они уже переходят все границы. И это старосты школы!
- Все! Хватит! – я оттолкнула Джеймса и встала между ними. – Хоть иногда мозги включайте! Вы же старосты!
Я серьезно смотрела то на одного, то на другого, но они даже не обращали на меня внимания, все так же злобно вглядываясь в глаза друг другу. Тогда - чтобы Колин не увидел - я развернулась к Поттеру и одними губами прошептала: «Джеймс, пожалуйста…». Он еще пару секунд задержал свой взгляд на Колине, затем отошел и расслабленно сел на парту.
Тейлор отвернулся, а я так и стояла между ними, точно барьер. Воздух постепенно разряжался, и эта тишина успокаивала нас всех. Я чувствовала, что дрожь еще не исчезла, а сердце от одного взгляда на Джеймса тут же начинает биться быстрее. Я пыталась успокоить себя, свое сердце - я сама не понимала почему, но этот класс и правду творил со мной чудеса.
- Лили, ты же говорила, что пойдешь в библиотеку с Алисой… – Колин развернулся ко мне и вскинул брови. – Ты одна разгуливала по замку?!
Я почувствовала, что начинаю краснеть.
- Я просто хотела рассказать Джеймсу о письме…
Тут уже встрепенулся Поттер:
- Тейлор тоже в курсе?
Я возвела глаза к потолку и промолчала. Они меня поймали в капкан, а точнее я сама себя в него загнала…
- А ты думал, что один такой особенный? - ухмыльнулся Колин.
- Заткнись, Тейлор, - предостерегающе произнес Джеймс. – Ну, а теперь не мешайся: нам нужно обсудить всю эту ситуацию. До свидания.
Джеймс махнул рукой в сторону двери, и я тут же почувствовала, что злоба, царившая в классе, снова берет верх над разумом.
- Не тебе это решать, - Колин гордо вздернул подбородок. – Пусть Лили сама скажет, кто из нас будет ее оберегать и защищать.
Я расширенными глазами смотрела на них обоих. Я была точно река между двух берегов. Я просто не могла прогнать ни одного из них. Колин смотрел на меня вопросительно, внимательно, ожидая моего ответа, а Джеймс вовсе отвернулся к окну.
Я присела на парту и устало вздохнула.
Что я могла?
- Перестаньте уже ругаться, сейчас это не самый лучший вариант. Мы с вами старосты, и наш долг поймать этого волшебника, поэтому сейчас нам нужно объединиться, - я говорила это твердым голосом, попеременно поворачивая голову в сторону каждого из них.
Колин, успокоенный моими словами, подошел ко мне и сел рядом.
- Лили, главное – уберечь тебя, - он нежно коснулся моей руки своими теплыми пальцами.
Джеймс тут же соскочил с парты и упругим, неторопливым шагом, точно тигр, готовящийся к схватке, подошел к нам.
- Тейлор, у меня такое чувство, что ты меня так и не понял, - он был пугающе спокоен.
- Перестаньте, наконец! – воскликнула я. – Меня не надо оберегать, как ребенка. Есть идея получше, - я кинула быстрый взгляд на каждого из них, - я хочу поймать этого пожирателя, став для него приманкой.

* * *
- … А потом они еще пару раз сцепились, поэтому я поняла, что обсудить ничего не получится, - я покачала головой, вспоминая прошлый вечер. – В общем, они меня проводили в библиотеку, и Колин остался со мной, потому что у Джеймса с собой даже пера не было.
- Лили, я тебе уже говорила, что если ты еще раз так поступишь и уйдешь куда-нибудь одна, я сама тебя прибью! - Алиса возвела глаза к потолку, явно демонстрируя все свое нелестное мнение обо мне.
- Я это уже поняла, не переживай. Теперь уж мне точно никто не даст такой возможности.
- Вот и отлично! – Алиса глянула на часы и тут же вскочила с кровати. – Ладно, пойдем на завтрак, а то опоздаем. Так и быть, я тебя прощаю.
Я весело засмеялась, затем закинула сумку на плечо, и мы вышли из спальни.
Едва мы оказались на лестнице, как тут же окунулись в громкий гомон - студенты собирались на занятия. Повседневный шум, привычная кутерьма – все это сейчас успокаивало меня, отвлекало от постоянно ноющей мысли об этом пожирателе. Я бодро вышагивала, улыбалась Алисе, когда та заговорщицки нашептывала о том, как они с Фрэнком сегодня ночью убегали от миссис Норрис, но стоило нам выйти на последний лестничный пролет, как я тут же остановилась.
Джеймс сидел на кресле около камина, при этом развернув его таким образом, чтобы видеть всю гостиную… и лестницу.
Я быстро взяла себя в руки и шаг за шагом преодолела оставшиеся ступеньки. Поттер встал. Мы остановились напротив друг друга всего лишь в паре шагов.
- Привет, - он улыбнулся.
Мне показалось, что утренний гомон в гостиной стал тише и многие с любопытством поглядывали на нас.
- Я тебя ждал.
Я обернулась: Алиса уже упорхнула к Фрэнку, который дожидался ее, сидя на подоконнике. Я вопросительно приподняла бровь. Глаза Джеймса заискрились озорством, как всегда, когда он звал меня в Хогсмид, и он улыбнулся:
- Приглашаю тебя позавтракать в самом изысканном ресторане под названием «Хогвартс».
Улыбка засветилась на моем лице.
Трудно было объяснить даже самой себе причины этих перемен. Но в воздухе уже чувствовалось нечто новое, нечто волнующее – неизвестное, но неотвратимое приближалось ко мне.
Странно, но меня совершенно не смущали любопытные взгляды, которые пронзали нас с Поттером все то время, пока мы спускались по лестницам; когда шли через весь Большой зал, а Джеймс привычно лохматил волосы и жаловался на МакГонагалл; когда я так нелепо улыбалась ему, прислоняя прохладный стакан с соком к своей горящей щеке. Все наши недомолвки, недопонимания, старые обиды и разногласия уходили далеко прочь, и я теперь начала по настоящему понимать и видеть всю многогранность характера Джеймса – начиная с его, порой, пугающей непредсказуемости и заканчивая строгой принципиальностью. Было трудно осмысленно прийти к этому, и мне понадобился не один год, чтобы это увидеть.
Сейчас я внимательно слушала не столько рассказы, сколько тембр и интонации его голоса, изучала мимику, следила за жестами... Я с удивлением отмечала кучу деталей и мелочей, которых раньше просто не замечала: он лохматит волосы только тогда, когда нервничает; часто моргает, когда что-то его озадачивает; ступает неслышно, даже когда идет в переполненном Большом зале; смотрит исподлобья, когда смущается… Каждое его движение, каждая улыбка были наполнены для меня особенным интересом, точно я только что с ним познакомилась, точно не было этих шести лет неприязни.
- И чего все на нас пялятся… - я непонимающе покачала головой, заметив за столом Рейвенкло склонившихся друг к другу девчонок и откровенно нас обсуждающих.
Джеймс опустил глаза и улыбнулся, затем взглянул на меня из-под ресниц:
- Спорим, выдвигают идеи о том, каким именно образом я напоил тебя амортенцией.
Я покачала головой и приняла самый серьезный свой вид.
- К слову, амортенция – это уже не актуально, сейчас в моде неизвестные заклинания для небольших пыльных помещений, - я нарочито говорила громко и четко, точно читала лекцию. - Неужели они не догадываются, что уж такой знаток всевозможных шалостей, как ты, точно в курсе.
Тут мы оба не выдержали и прыснули. Я весело смеялась, и сама не заметила, как склонилась слишком близко к плечу Джеймса и коснулась его лбом. Я замерла, продолжая улыбаться, затем оторвала голову от его плеча и смело взглянула в глаза.
- Я сейчас не колдовал, - он шутливо продемонстрировал мне свои руки без палочки.
Я опустила ресницы и тут же выразительно подняла на него глаза:
- Ты уже просто сам этого не замечаешь…
Взгляд Джеймса замер. Он смотрел с затаенной тоской, смотрел с надеждой, будто чего-то ожидал. Сейчас он был таким близким, таким настоящим, таким…
Нежность, волнение, трепет… Я опустила глаза.
- Ты придешь сегодня на игру? – нетерпеливо спросил Поттер.
- Да, - едва дыша, ответила я.
- В таком случае мы разнесем Хаффлпафф, я тебе обещаю, - он гордо вздернул подбородок и улыбнулся.
Самоуверенность чертовски шла ему.


- Повезло, что погода сегодня не подвела, - громко мне на ухо сказала Алиса, пытаясь перекричать ревущий стадион.
Мы сидели на переполненной трибуне, украшенной знаменами Гриффиндора. Да, Алиса была права, потому что мне не улыбалось смотреть игру под проливным дождем. Сейчас же небо было низким и пасмурным, а северный ветер вовсю развевал школьные флаги, но дождя не было. И, вообще, чаще всего в ноябре погода стояла намного хуже. Я куталась в мантию, немного ежившись от холодного воздуха.
- Поттер какой красавчик, - хитро улыбнулась Алиса и потуже завязала мне на шее шарф.
Я фыркнула, а она лишь рассмеялась.
Я обвела глазами стадион: он был полон народа, везде мелькали цветные факультетские шарфы, небольшие плакаты и флажки. Все взволнованно обсуждали предстоящую игру, спорили о том, кто победит, яро защищая свою команду. Многие смотрели в бинокли, разглядывая поле, а заодно и сидящих на противоположных трибунах. Все уже заждались возможности отвлечься от учебы, от нудных домашних заданий и окунуться в мир эмоций, радости и сопереживания.
Открывался сезон игры в квиддич.
Преподаватели на своей трибуне в нетерпении вытягивали шеи, ожидая появления команд, и хоть они сидели достаточно далеко от нас, но я могла поспорить, что сейчас МакГонагалл от волнения закусывает губу.
Двери раздевалки открылись и игроки, точно пчелы, стремительно стали вылетать из широкого дверного проема. Один за одним… Все происходило так быстро, что я даже не могла определить, кто именно появлялся – я различала лишь цвета формы.
Сердце забилось быстрее, когда я стала отыскивать глазами Джеймса. Игроки парили над полем, и вот в его центр вышла мадам Хуч. Все разом спустились на землю и двумя полукольцами окружили ее, через несколько секунд раздался оглушительный свист, и все игроки мгновенно взмыли в воздух, двигаясь, на мой взгляд, весьма хаотично. Игра началась.
Все мельтешили пред глазами, и я не сразу смогла привыкнуть к таким скоростям. Постепенно уже начала прослеживать молниеносные движения игроков и даже успевать видеть квоффлы. Наш комментатор Мартин Смит громким голосом освещал все события, происходившие на поле:
- … Прошло уже две минуты игры, но счет так и не открыт. А вот может получиться отличная атака: охотник Хаффлпаффа Мелиса Йорк отобрала квоффл у Эйби Спирс и мчится к кольцам Гриффиндора…
«Джеймс, где же ты?» – я искала глазами его лохматую голову, но все перемещались слишком быстро, и я не успевала уследить за этим вихрем.
- … Вратарь Гриффиндора на месте! Отлично! Ага, квоффл перехватывает Лесли Коннор…
Я увидела Джеймса. Он парил высоко над кольцами и, казалось, совершенно не двигался. Его алая мантия развевалась на ветру упругими волнами, и я понимала, что эта обездвиженность лишь отвлекающий маневр, потому что он напряжен. Я это чувствовала.
- … Лесли мчится к кольцам – эх, держись вратарь! У нее на пути двое хаффлпаффцев. Что она делает? Просто потрясающе, обошла… Го-ол!
Крики гриффиндорцев сотрясли стадион, наполнив воздух радостью и заглушив стоны расстроенных болельщиков противника.
Игра возобновилась, и все снова продолжили выкрикивать различные кричалки, приличные и не очень, стараясь подержать свою команду и уязвить противника. Все толкались, с верхних рядов кто-то постоянно кричал «Поттер, ты самый лучший!», с другой стороны доносилось «Давай, Джеймс!», и я уже чувствовала, что у меня начинает гудеть голова.
- Хаффлпафф атакует… С мячом Джереми Робинс… Обходит Коннор, обходит Келли… Го-ол! Какой удар – просто блеск!
Счет стал 50:20 в пользу Гриффиндора. Обрадованные таким преимуществом мародеры растянули плакат из простыни, на котором был изображен кубок школы по квиддичу, перевязанный флагом нашего факультета, и подписали все это творчество слоганом «Гриффиндор – чемпион, побеждает только он!».
Джеймс медленно передвигался, кружа над полем. Он поднялся достаточно высоко, стараясь находиться подальше от основной игры, и высматривал снитч. Ловец Хаффлпаффа Ян Мур явно решил держаться Джеймса, поэтому следовал за ним неотступно.
- С квоффлом снова Лесли Коннор, обходит защитников Хаффлпаффа… Эй, где же загонщики Гриффиндора – Эйби Спирс чуть не зашибло бладжером…
- Алиса, дай мне бинокль,- я поднесла его к глазам, стараясь рассмотреть черную точку, которой мне с трибуны казался Джеймс.
Он спокойно, выпрямившись, сидел на метле. Вся его поза говорила о его уверенности – казалось, у него не было сомнений в том, что он все равно поймает золотой шарик. Сейчас Джеймс был как никогда сосредоточенным, лицо – серьезным, а взгляд – цепким. Он был похож на парящего сокола, высматривающего свою добычу. Я наблюдала за ним и понимала, что завидую ему…
- Гол! Хаффлпафф забивает! Счет становится 80:40, впереди Гриффиндор… Джон Келли рвется к кольцам, но тут хаффлпаффка Мелиса Йорк…
«Для него все не так, как для меня, - думала я, разглядывая Джеймса в бинокль. - Он умеет летать, как птица, и ему не нужны даже крылья. Свобода у него в крови. Дурманящая и сумасшедшая… Нет условностей, нет обязывающих к чему-то правил, а есть только желания и интерес к жизни во всех ее проявлениях»
- Кажется, что-то мелькнуло золотистое около колец Гриффиндора. Ян Мур летит туда… А нет, снова возвращается… Впрочем, если там что-то и было, то уже ничего нет… Итак, сейчас Эйби Спирс перехватывает квоффл…
Я вспоминала наш полет. Наверно, мне уже никогда не забыть тот восторг от пышной красоты алого неба, смешивающийся с трепетом от близости Поттера. И мне хотелось снова вдохнуть свежего, небесного воздуха; снова почувствовать скорость и невесомость; снова прижаться к нему щекой…
Неожиданно Джеймс резко исчез из поля зрения линз моего бинокля, и я тут же его убрала от глаз.
На уровне высоты колец, прямо посередине поля, порхал золотой снитч. Он точно завис там, совершенно не боясь быть пойманным. Стадион ахнул, когда его заметили, и все начали указывать на него пальцем, крича друг другу: «Вон он! Смотри, смотри!».
Джеймс уже летел вниз, а с другой стороны поля так же рванул Мур. Некоторые игроки отвлеклись от игры и задирали головы вверх, наблюдая за происходящим. Ловцы снизились и теперь мчались к снитчу.
Мы сидели на центральной трибуне, поэтому вся эта картина у меня была как на ладони. Поттер и Мур летели навстречу друг другу с такой бешеной скоростью, что меня охватила паника.
- Мерлин мой, они же столкнутся! – воскликнула я, прижав ладонь ко рту.
Расстояние между ними стремительно сокращалось, а мне казалось, что мое сердце остановилось. Я вцепилась в руку Алисы, а та удивленно посмотрела на меня, но я даже на нее не взглянула.
Неожиданно снитч резко рванул вверх, улетая в небо. Джеймс и Мур уже были на грани столкновения, но тут Поттер резко наклонил метлу в сторону – они разлетелись в считанных дюймах. Я облегченно вздохнула и прикрыла глаза.
Джеймс, резко развернувшись, стал быстро набирать высоту, и уже через несколько секунд к нему присоединился Мур, он отставал на полметлы. Золотой снитч уносился от своих преследователей, но я видела, что Джеймс уже тянет к нему руку. Неожиданно снитч резко сменил курс и полетел перпендикулярно вниз. Мур среагировал первым и тут же бросился в погоню. Джеймс настиг его почти сразу, и теперь они с Яном летели вместе, плечом к плечу. Мне же казалось, что они не летят, а просто падают.
- Они сейчас разобьются! – крикнула какая-то девочка с верхних рядов.
Я забыла вздохнуть.
Я безмолвно наблюдала, как они приближаются к земле. Уже обе команды прекратили игру и замерли. Смолк стадион, и наступившая тишина зазвенела у меня в ушах.
До земли оставалось футов двадцать, когда Мур вывернул метлу и остановился – он явно не такой отчаянный, как Поттер, который продолжал нестись быстрее пули. Оставались считанные дюймы до снитча, и Джеймс вытянул руку. Земля была совсем близко.
Ближе… Еще ближе…
Я закрыла глаза и уткнулась в плечо Алисы. Казалось, эти секунды тишины резали мое сердце на мелкие кусочки.
И вдруг стадион взорвался восторженными криками, и эта звуковая волна накрыла меня с головой.
- Лили, Лили! – Алиса меня тормошила, радостно обнимая. – Мы это сделали!
Я вырвалась из ее объятий и взглянула на поле: Джеймс, радостный и улыбающийся, летел вдоль трибун, в поднятой руке победно демонстрируя снитч.
- Гриффиндор победил со счетом 260:70! – возбужденно голосил Мартин Смит. – Джеймс Поттер поймал снитч!

Я сидела на широком подоконнике, подложив под себя мягкую диванную подушку, и писала письмо домой. Гостиная Гриффиндора была полна народу: отовсюду доносились голоса, смех, кто-то постоянно что-то выкрикивал. Все сновали туда-сюда, двигали стулья, рассаживаясь вокруг игроков нашей команды; слышны были звуки открывающихся пробок от сливочного пива и бесконечные поздравления. Конечно, праздник был не таким шумным и похожим на ураган, какие обычно устраиваются после выигрыша заветного кубка школы по квиддичу, но все же шума хватало. Я постоянно поглядывала на собравшуюся около камина большую компанию и улыбалась. На душе действительно было очень хорошо, точно кто-то разжег в ней маленький огонек, который теперь грел меня изнутри. Мне не хотелось больше дуться на Тунью, поэтому я писала действительно доброе письмо, бегло скользя пером по пергаменту. От очередного порыва ветра задрожали и тихо зазвенели стекла в окнах, и я снова оторвалась от письма и посмотрела на улицу: там было темно, холодно и пусто… А здесь друзья, теплый камин и множество счастливых глаз. Здесь нет промозглого ветра, и стены в коридорах вовсе не мрачные, и разных там сумасшедших пожирателей я тоже не собираюсь бояться… Да и значок старосты, если я поправлю мантию и прикрою его складочками, никто не заметит, поэтому сейчас мне было вовсе не обязательно что-то твердить о школьных правилах и запрете распивать спиртные напитки в помещениях школы.
«Мама, ты скажи Тунье, что я за нее очень рада, и я правда не обиделась. А еще, как мне кажется, мы снова начинаем дружить с Севом. Я уверена, что он на самом деле не такой, каким хочет казаться, – у него верное и доброе сердце. Это все его дружки… ».
Свет внезапно потускнел, и на пергамент легла темная тень. Я подняла глаза: Джеймс плечом прислонился к стене, скрестил ноги и улыбался. Он был одет в клетчатую рубашку, кончики воротничка которой забавно загибались в разные стороны.
- Ты чего одна сидишь? Пойдем к нам, - проникновенным голосом сказал Джеймс.
- Ну, во-первых это, - я потрясла пергаментом, - а во-вторых, я же староста, а вы все нарушаете правила, поэтому я в этом не участвую. Но, заметь, и не мешаю.
Он фыркнул и покачал головой:
- Знаешь, мне все же почему-то кажется, что за всеми твоими стенами из правильности, гипертрофированного чувства ответственности и не знаю, чего там еще, скрывается дух авантюризма. Уж мне можешь поверить.
- А ты хорошо разбираешься в людях? – ехидно спросила я.
- Нет, к сожалению, - он покачал головой и театрально развел руки. – Я просто специализируюсь на рыжих гриффиндорках.
Я бросила на него колкий взгляд, но увидела, что в его глазах уже вовсю пляшут чертики. Я поняла, что он играет.
- Поттер, не всегда твои многочисленные таланты оказываются востребованными, - мой воркующий, но ехидный голос вызвал у него лишь улыбку.
- Разве я спрашивал твое мнение на этот счет? – он удивленно вскинул брови вверх.
Я остановила свой взгляд на его лукавых глазах, а затем отложила письмо и прищурилась:
- Если тебя не интересует мое мнение, то зачем тогда вообще подошел?
Наверно, он специально выбрал свою самую обворожительную улыбку, и мое сердце предательски дрогнуло.
- Может, меня привлекает что-то другое…
Я смотрела в его глаза, чувствуя, что проваливаюсь в их колдовской омут. Это нравилось и раздражало одновременно. Все вокруг было слишком противоречиво: его взгляд, этот разговор, мои чувства… Наваждение какое-то…
- Интересно узнать, что же именно?
- Ну…
- Эй, Джеймс! – крикнул Фрэнк, демонстративно подняв вверх руку с только что откупоренной бутылкой сливочного пива. – Ну, мы только тебя ждем.
- Сейчас приду! – ответил ему Поттер, затем отошел от стены и присел на корточки, чтобы быть со мной примерно на одном уровне. Быстро посмотрел по сторонам и заговорил тихим голосом, а мне пришлось к нему склониться. – Я тут подумал по поводу нашего вчерашнего разговора… Как ты смотришь, если завтра вечером собраться всем вместе?
- Всем вместе? Это кому? – я удивленно захлопала ресницами.
- Мы с тобой, мои друзья и… Тэйлор - куда же мы без него, - Джеймс возвел глаза к потолку.
Я спустила ноги на пол и приблизилась к нему.
- Джеймс, а зачем все остальные? Мы же договорились, что не будем никому говорить об этом письме.
- Если ты хочешь придумать какой-нибудь план, то нам понадобится больше людей, чем я и Тейлор, - по его тону я поняла, что в этом вопросе он останется непреклонен.
Я вздохнула и перекинула волосы на одно плечо.
- Хорошо, я согласна.
- Тогда завтра будь в гостиной в восемь вечера, - сказал Джеймс и встал. Он уже почти отвернулся, как вдруг снова обратился ко мне. – Лили, скажи тогда об этом Тейлору. Я обещал, что сообщу ему.
Я нахмурилась, потому что не помнила, чтобы они в том классе вообще о чем-то разговаривали – только ругались.
- Я не помню, чтобы ты ему что-то обещал…
Джеймс усмехнулся:
- Мы с ним поздним вечером душевно побеседовали под аккомпанемент миссис Норрис, - однако по его тону было не трудно понять, что это был не самый приятный разговор.
Мои глаза расширились от удивления, потому что, если судить по вчерашнему общению, их разговор наедине должен был закончиться в лучшем случае оглушающим заклинанием.
- Постой, а с миссис Норрис ты что сделал, что она так вам аккомпанировала?
Джеймс взлохматил волосы – привычный жест, но сколько очарования… Черт!
- Ничего ужасного: засунул ее в доспехи, чтобы не совала свой полосатый нос не в свои дела.
- Поттер!
- Да-да, я помню, что я - главный староста и устав знаю наизусть, так что не трать силы, чтобы мне его пересказывать.
Поттер улыбнулся и упругим шагом пошел в сторону компании у камина. Все приветствовали его радостными криками, и снова начались тосты, захмелевший Питер громко на всю гостиную протараторил кричалку, прославляя нашу сборную, и все дружно засмеялись.
Смех наполнял комнату беззаботной теплотой, точно не было вереницы домашних заданий, проблем и даже начинающейся войны… Сейчас здесь царила радость, которая, словно весеннее солнце, грело каждого гриффиндорца – я сердцем чувствовала это тепло.
Я отвернулась к окну, погружаясь в свои мысли. Они текли медленно, точно полноводная река, но им не хватало какой-то завершенности. Сумбурность, какие-то недопонимания, множество вопросов и чертовски мало ответов – все это роилось в моей голове, перемешивалось и спутывалось в какой-то клубок. Мне все казалось, что от меня что-то ускользает, что-то важное и необходимое, и я ломала голову над этой загадкой. И еще большей загадкой был Поттер, а точнее мои чувства к нему, которые все сильнее выбивались из-под контроля.
- Лили, - я повернула голову и увидела Мэри, – там тебя Снейп дожидается.
Мои глаза расширились от удивления, и я тут же вынырнула из водоворота мыслей в моей голове.
- Где? И чего он хочет?
Она пожала плечами:
- Я точно не знаю, он просто сказал, что хочет поговорить с тобой. Он в коридоре около портрета стоит.
Я нахмурилась. Что могло Севу так срочно от меня понадобиться? Или он хочет что-то мне рассказать? А может это…
Я тут же встала с подоконника и убрала письмо в карман мантии. Я сделал вид, что просто решила поболтать с группкой девочек, сидящих около выхода, но сама постоянно косилась в сторону Поттера. Я понимала, что мне необходимо улизнуть из гостиной незамеченной, потому что иначе Джеймс не даст мне поговорить с Севом. Вся компания увлеченно беседовала, обсуждая игру, и практически все пили пиво. Джеймс что-то рассказывал, все смеялись, перебивая друг друга какими-то дополнениями к истории, и он меня не замечал. Я сделал шаг к выходу. Еще один… Джеймс снова поднял бутылку и раздались звуки ударяющегося стекла – все чокались, в очередной раз запев дифирамбы нашей сборной. Вот он поднес бутылку к губам и запрокинул голову, делая крупные глотки. Я резко развернулась и скрылась в проходе.
В коридоре было тихо и холодно. Сквозь толстые стены нашей башни не проникали смех и громкие голоса веселящихся гриффиндорцев. Лишь коптящиеся факелы потрескивали, точно поленья в костре. Ощущение безопасности отступало перед страхом. Я торопливо огляделась и увидела Северуса: он стоял чуть дальше от портрета Полной дамы за одним из выступов в стене. Я подошла к нему, и мы зашли за этот каменный выступ.
- Мэри сказала, что ты хотел поговорить со мной… - я видела, что он прячет глаза и теребит что-то в кармане.
Он кивнул и посмотрел на меня как-то иначе, нежели обычно. Я не отводила взгляда от его светящихся глаз, от его фарфоровой кожи и глубокой морщинки во весь лоб. По каким-то неуловимым признакам – может, просто сюрреалистический обман? - мне стало казаться, что в его глазах мелькает тот же огонь, что и в глазах Колина, когда он смотрит на меня, но это просто не могло быть правдой… Все, что угодно, только не это…
- Я должен тебе что-то рассказать, - тихо сказал он, и его глаза стали еще серьезнее и строже. – Но сначала я хочу взять с тебя обещание, что все это останется между нами.
В его тоне сквозили стальные нотки, и я немного растерялась. Я глубоко вздохнула, но так и не сказала ни слова.
- Пообещай мне, что ты никому не расскажешь о нашем разговоре ни при каких обстоятельствах.
Я продолжала смотреть на него и молчать. Я не могла решиться дать такое обещание, потому что по тону, по его глазам, по требовательности в его голосе я понимала, что это что-то очень важное и явно не радостное. Я чувствовала, что любопытство побеждает, поэтому ответила:
- Хорошо. Обещаю, что никому ничего никогда не расскажу.
Он облегченно вздохнул, будто мысль о возможности моего отказа терзала его не одну ночь.
- Лили, эти нападения… - Северус опустил глаза, пытаясь подобрать слова.
У меня тут же пронеслась мысль, что он хочет мне признаться в том, что это его рук дело, но я тут же тряхнула головой, понимая ее абсурдность.
- Я не знаю, кто нападает на учениц, и мне кажется, что это кто-то не с моего факультета, потому что сейчас никто почти не выходит вечерами из гостиной… - Северус запнулся и громко сглотнул. – Но я знаю, что за заклинание применяет этот волшебник.
Мои глаза расширились от удивления, но я не смела вставить слова. Снейп прямо смотрел мне в глаза, читая в них мою реакцию, пытаясь предсказать дальнейшее…
- Это заклинание называется «Сектумсемпра», - его голос стал слишком спокоен для этого разговора, и сейчас Сев смело смотрел мне в глаза. – И изобрел его я.
Наступила тишина – звенящая, мучительная. Мы стояли в мрачном коридоре и просто смотрели друг на друга. Его слова звучали у меня в ушах, но почему-то я никак не могла в это поверить. Северус мог изобрести такое страшное заклинание? Нет, кто угодно, только не он! Я прислонилась к стене. Холодные камни помогли немного прийти в себя, и я серьезно посмотрела на Снейпа:
- Надо рассказать об этом Дамблдору.
Северус, похоже, едва не задохнулся от возмущения, и его лицо стало белее прежнего – я даже не думала, что кожа может приобретать такой оттенок.
- Я не позволю тебе… Ты мне обещала, что никому не расскажешь…
- Конечно, и я сдержу обещание, потому что обо всем директору расскажешь ты сам!
Он глянул на меня с холодным раздражением:
- Если ты надеешься, что я побегу докладывать об этом директору, то можешь быть уверенной, что ничего от меня не дождешься.
Он был непоколебим – я читала по его глазам, что он не поменяет решение. Скорее я нарушу свое обещание…
- Тогда зачем ты мне рассказал об этом? Ты же должен был понимать, что я – староста и могу – да нет, должна! - пойти прямиком к Дамблдору.
Снова тишина, снова этот горящий взгляд… Мерлин!
- У меня не было выбора, - прошептал он и достал из кармана мантии маленький флакон из зеленого стекла. – Я должен был…
Последние слова он сказал будто сам себе, будто пытался оправдаться… Но перед кем? Я внимательно на него смотрела, ожидая продолжения. Он медлил, прятал свои глаза, порой отворачивался от меня, но через пару минут подошел вплотную и заглянул в глаза:
- Либерариа. Произносится три раза, - я непонимающе смотрела в его глаза, поэтому он раздраженно тряхнул головой. – Лили, это контрзаклятие от Сектумсемпры.
Мне казалось, что все это какой-то сон, бред, иллюзия – что угодно, только не правда. Это заклинание было самой настоящей черной магией, и чтобы его придумал Северус… И молчал, Мерлин, молчал, когда Эшли и Руби едва не погибли!
Он взял мою руку и вложил флакон.
- Это ясенец, - в сухой и прохладной ладони Северуса дрожали мои пальцы. – Его необходимо принять, чтобы шрамы полностью зарубцевались. Лили, я казню себя, что не сказал тебе о контрзаклятии раньше, потому что если бы с тобой что-то случилось… Я бы себе никогда не простил…
Его голос сорвался, взгляд смягчился... Я смотрела в его глаза и думала о том, когда именно он придумал это заклинание. Когда мы летом были дома и виделись каждый день? Или в школе, после наших встреч под тем самым дубом у озера, он упражнялся в стенах подземелья? Мерлин, когда?!
- Это же черная магия, Сев… - в моем голосе не было горечи, только какая-то усталость с примесью разочарования. – Неужели ты сам не понимаешь, какая пропасть нас разделяет…
Я почувствовала, что его рука, сжимавшая мои пальцы, дрогнула. В глазах застыла боль, будто Северуса пронзили тысячи кинжалов.
- Нет, Лили, не говори так! – он поднес мою руку к своему сердцу, приблизившись ко мне. – Я готов пойти на что угодно, лишь бы снова все было по-старому, лишь бы ты снова … - он запнулся, но слова слетели с его губ, - …улыбалась для меня…
Меня будто выворачивали наизнанку. Его слова, его глаза, дрожащий голос – все было настолько искренне, будто сейчас со мной говорило его сердце.
- Северус… - прошептала я и несмело коснулась его плеча.
Сердце разлеталось на мелкие осколки под взглядом глаз, которые могут смотреть с таким обожанием… Мне было его безумно жаль, словно потерявшегося котенка…
- Какая трогательная сцена, - этот голос не с кем другим не спутать.
Северус тут же отошел от меня, и я увидела Джеймса. Его взгляд резал меня, точно стекло, и я поежилась.
- Почему ты ходишь одна, Эванс?
- Я не одна, а с Северусом, - твердо ответила я, не намереваясь выслушивать его поучения.
- Всякие Нюниусы не считаются, - отрезал он. – Так почему ты ходишь одна?
Я почувствовала, что волны гнева и ненависти, исходившие с двух сторон, накрывают меня с головой.
- Поттер, видимо, ты себя только в расчет берешь? Боюсь тебя огорчить, но, кажется, Лили с тобой не согласна.
Я видела, как глаза Джеймса сузились.
- Нюниус, уползай-ка ты в свой террариум. Выход там, - Джеймс махнул рукой в сторону лестниц. Затем перевел глаза на меня: они были черными. – А с тобой я поговорю.
Он быстро подошел ко мне, схватил меня за руку и потянул в сторону портрета. В этот миг к нему подлетел Северус, но я уже успела выдернуть свою руку из цепких пальцев Джеймса и встала между Поттером и Снейпом.
- Если ты еще раз встанешь у меня на пути, я вышвырну свой значок куда подальше – тогда тебе несдобровать, - Джеймс шипел, точно змея.
- Какая будет трагедия, когда так опозорится твой хваленый факультет, - Северус оскалился.
Кожа Джеймса приобрела оттенок бордового, и он с шумом втягивал воздух в легкие. Тут он бросил взгляд на мои руки и заметил пузырек.
- Что это у тебя? Что ты ей дал? – он снова обратился к Снейпу.
- Это ясенец, - поспешила я вмешаться в разговор. – Я просила Сева принести мне его для зелий.
Я поймала внимательный, напряженный взгляд Северуса.
- Сев, я пойду, - Поттер тут же схватил меня за руку, и я увидела, как Северус сжал кулаки. На миг мне показалось, что он накинется на Джеймса, но ничего не произошло. – Спасибо тебе…
Я не успела договорить, потому что Джеймс резко меня дернул и повел обратно в гостиную. Едва за нами закрылся портрет, я развернулась к нему и заговорила тихо, но раздраженно.
- Поттер, запомни раз и навсегда: не смей мною командовать.
Он прищурился:
- Это ты о себе сейчас? Проще управляться с табуном гиппогрифов, чем с тобой!
Я пропустила его слова мимо ушей и приблизилась к нему вплотную. Настолько близко, что могла в его глазах отличить блики от светильников.
- Я не понимаю, почему ты так ненавидишь Северуса… Что он тебе сделал?
Джеймс ухмыльнулся, и в его глазах появилось жгучее презрение.
- Кажется, я однажды отвечал на твой вопрос, - тут же вспомнился тот солнечный день у озера… «Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок»… Мерлин, сколько всего перевернул тот день… – Повторить?
- Мне казалось, что ты изменился, стал взрослее, но ты все тот же… - злость в моем сердце выплескивалась за края, и я уже не понимала, как больно бью его. – Можно делать вид, что ты другой и новые обстоятельства в тебе что-то там поменяли, но все это не так… Ты не меняешься. Ты все тот же Джеймс Поттер, каким был всегда, с первого дня нашего знакомства.
Джеймс отстранился и высокомерно посмотрел на меня.
- Ты права – ничего не изменилось, - в его голосе было столько горечи, столько печали… - И сейчас я не знаю, кого в этом винить – себя или тебя…
С этими словами он развернулся и вышел в раскрывшийся дверной проем.
В гостиной по-прежнему все продолжали гудеть по поводу победы, все увлеченно беседовали, смеялись… Но для меня все было точно в тумане. Я торопливо прошла через всю комнату, бегом взлетела по ступенькам лестницы и рухнула на свою кровать.
Здесь было тихо. Мрачная спальня накрывала горьким одиночеством, смятением и безумством, от которого хотелось залезть на стенку. Я чувствовала жжение в крови, знакомый от гнева жар на щеках и злость, которую я даже не пыталась скрыть.
И все было бы понятно, привычно и просто, как Алохомора, если бы не мурашки между лопатками от прикосновения его руки, боль от последних слов и глупая мысль: «Прости… Все не так… Джеймс, прости…».
___________

Либерариа (от лат. «избавление») – контрзаклятие, придуманное лично мной, т.к. в каноне нигде нет упоминания конкретного заклинания, исцеляющего раны от Сектумсемпры – пришлось пофантазировать.