Глава 7

Через красные - в цвет факультетских флагов - занавески нашей спальни проникал тусклый дневной свет, который, несмотря на полдень, пробуждал желание зажечь светильники. На улице уже второй день был проливной дождь, который усиливал запах сырости в коридорах Хогвартса и добавлял неприятную влажность в воздух. Осень на севере Британии всегда отличалась повышенным количеством осадков, поэтому мы уже не обращали на это внимания, запасаясь большими зонтами и разноцветными дождевиками.
Я сидела на своей кровати, медленно пропуская сквозь пальцы алый шифон балдахина. Мне невыносимо хотелось спать. Вот уже которую ночь я находилась в какой-то полудреме: я постоянно просыпалась, мучилась от бессонницы и лишь под утро засыпала глубоким сном. Мой организм сейчас умолял меня забыть обо всем и лечь на мягкую, уютную кровать, закрыть глаза и отдыхать. Но я упорно сопротивлялась.
Сегодня у нас был облегченный день, потому что профессору по защите от темных искусств необходимо было срочно отправиться в министерство, и занятие перенесли. Таким образом, после обеда у меня не было уроков, но вместо того, чтобы отдохнуть, я, воспользовавшись свободным временем, готовилась к зачету по нумерологии. Тяжелая усталость камнем лежала на моих плечах, и я злилась, что позволяю себе так расклеиваться. Мне предстоял самый важный год, самый тяжелый, самый ответственный, а я, проучившись всего месяц, уже не могла найти в себе силы, чтобы с утра встать с постели. Учеба занимала колоссальное время, домашние задания сыпались на нас, словно снег зимой, и, казалось, что все преподаватели задались целью довести семикурсников до безумия. Ко всему прочему добавлялись обязанности старосты, необходимость отсиживать целые часы на скучных собраниях, выслушивая нудные рапорты, отчеты и предложения. Ну и в довершение я совсем уже запуталась в своей личной жизни, в своих чувствах и непонятных снах. А о том, что происходит за стенами Хогвартса, я даже не хотела думать, чтобы окончательно не сойти с ума.
Я планировала, что с самого начала седьмого курса начну писать вступительную работу для Академии, а в результате до сих пор даже не выбрала тему. Я не знала, за что схватиться, на чем сосредоточить внимание в первую очередь - мысли в голове путались, превращаясь в сплошной хаос. От недосыпа и постоянного, необъяснимого внутреннего напряжения я стала нервной и раздражительной, но продолжала улыбаться, выслушивая абсолютно не интересующие меня рассказы и проблемы сокурсников. Хотелось хотя бы на час остановить время, чтобы просто отдохнуть и при этом ничего не упустить, но часы, висящие на стене нашей спальни, настырно продолжали идти.
Я услышала, что дверь в комнату открылась и с громким стуком снова захлопнулась. Уже через мгновение на кровать рядом со мной плюхнулась Алиса, с коробочкой лакричных конфет в руках. По внимательному, обеспокоенному взгляду ярко-серых глаз и многозначительному молчанию я поняла, что меня ждет разговор.
- Лили, что с тобой происходит? Давай уже, наконец, поговорим, - Алиса развернулась ко мне, поджав коленку под себя, и протянула мне раскрытую коробку. Я молча взяла конфету. – Ты сама не своя, все время молчишь, у тебя какие-то непонятные дела, о которых ты ничего не рассказываешь… Я переживаю за тебя.
- Я просто устала, - вздохнула я и отвернулась к окну, чтобы не видеть ее встревоженных глаз.
Не хотелось говорить сейчас о своих проблемах, потому что никак не могла в них разобраться, а банально жаловаться на то, что у меня все плохо, я не любила. Алиса молчала, и в этой тишине отчетливо раздавался хруст от конфет, которые мы с ней ели. Наконец, она прервала затянувшееся молчание:
- Я хотела тебя кое о чем спросить… - я обернулась к ней: моя подруга действительно выглядела обеспокоенной, она не на шутку переживала за меня, и от этого на душе стало теплее. – Давно ты стала разговаривать во сне?
Я почувствовала, что мои глаза округлились так, что Алиса еще тревожнее стала на меня смотреть:
- Что?! Я говорю во сне? - мне самой не верилось, что такое вообще возможно. Вот уж кто-кто, а Лили Эванс всегда отличалась исключительно «правильным» поведением, и у нее не было никаких отклонений.
- Честно говоря, да, - Алиса пожала плечами. Я видела, что она колеблется и явно сама жалеет, что начала этот разговор. – Ты говоришь почти каждую ночь. В основном всегда невнятно, порой мы разбираем какие-то отдельные слова, а иногда четко выдаешь целые фразы…
Я ошеломленно смотрела на нее и уже всерьез начинала беспокоиться о своем психическом здоровье. Наверно, мне пора было обращаться за помощью в клинику Святого Мунго, потому что со мной явно было не все в порядке.
Так, стоп! Алиса сказала «мы»?
- Мы?! Наши соседки тоже в курсе моей болтовни?! – воскликнула я.
- Первая как раз услышала Мэри, она меня тогда и разбудила, а Лесли спит, как убитая, ты же знаешь, - поспешила меня утешить Алиса. – Просто это странно… Ты ведь никогда во сне не разговаривала и вдруг начала…
Я задавалась тем же вопросом, пытаясь найти хотя бы какое-то вразумительное объяснение. Я встала с кровати и прошлась по комнате, размышляя над внезапно свалившейся на меня новостью. Я остановилась около окна: дождь тоскливо барабанил по стеклам, небо было хмурое и серое, сплошь покрытое саваном из темных, тяжелых облаков – день был угнетающим, и от этого на душе становилось еще отвратительнее.
Наверное, я сходила с ума - иного объяснения у меня не нашлось. Я повернулась к подруге: та дожевала конфету и уже полезла в коробочку за новой, но заметила мой взгляд и осеклась, отчего-то виновато поглядывая на меня.
- Алиса, скажи, а что именно я говорю? – я сама удивилась жестким ноткам, которые неожиданно проявились в голосе.
Она немного смутилась, отложила конфеты в сторону и закусила губу. Один этот жест рассказал мне, что ничего хорошего я сейчас не услышу.
- Ну, как-то ты сказала: «Солнышко, не слушай крестного, у тебя и так гены баламута», - Алиса выдержала паузу, изучая мою реакцию, но я просто молчала, стараясь внешне сохранять спокойствие. – Потом ты говорила: «Потерпи немножко, скоро Дамблдор вернет твою мантию», - она вскинула голову к потолку, вспоминая еще что-нибудь из моего ночного бреда. – А вот еще, только ты не нервничай: «Батильда, заходите сегодня вечером к нам на чашку чая. Я испекла любимый пирог моего мужа, а вы ведь тоже любите яблочную шарлотку с корицей».
Я ошеломленно смотрела на Алису, видя в ее глазах такое же непонимание и смятение. У меня не было слов, чтобы выразить свое удивление, я отказывалась верить словам своей подруги, все еще надеясь, что сейчас Алиса звонко рассмеется и скажет, что все это шутка, но она молчала. Я подошла к ней и села на кровать:
- А сегодня я что-то говорила? – я почти умоляюще смотрела на нее, но надежда на отрицательный ответ растаяла вместе со вздохом Алисы.
- Да, говорила… Это слышала только я, девчонки спали, - она погладила меня по плечу, и я чувствовала, как напряглись все мои мышцы - мысль, что я могла таким глупым образом выболтать свои тайны привела меня в ужас. Алиса заметила мой испуг и торопливо заговорила снова. – Нет, ты ничего такого секретного не говоришь, я вообще не понимаю, что тебе может сниться, если ты зовешь на чай какую-то Батильду. Слушай, может, ты знакома с ней?
- Нет, не знаю я никакой Батильды, кроме той, что написала книжки по истории магии, - нетерпеливо ответила я, раздражаясь на Алису. Почему-то Батильда Бэгшот - автор учебника - мне вспомнилась мгновенно. – Так что я сегодня сказала?
- «Не переживай, министр оценит твои старания. Не сомневаюсь, что твое повышение уже не за горами».
Я опустила голову, закрыв лицо руками, будучи уже уверенной, что сошла с ума. Алиса обняла меня, говоря что-то ободряющее и хорошее, но я уже ее не слушала. Теперь я понимаю, почему так плохо сплю по ночам, почему весь день чувствую себя разбитой, но я не могла, как ни старалась, вспомнить хотя бы один свой сон. Кто такая Батильда? О чьем крестном идет речь? Зачем Дамблдору понадобилась чья-то мантия? Чьи старания должны быть оценены министром? Были тысячи вопросов и ни одного ответа.
- Алиса, надеюсь, я хотя бы не гуляю по Хогватсу во сне, а то, может, я еще и лунатик? – усмехнулась я, пытаясь пошутить и разрядить обстановку.
- Нет, даже не надейся! Это титул Ремуса, - она засмеялась, затем в ее руках снова появились конфеты, и мы взяли по одной. – Кстати, ты во сне очень часто улыбаешься - значит, тебе что-то хорошее снится. Не переживай ты так! Я не хотела тебе этого рассказывать, потому что знаю, как ты любишь делать из мухи слона и заморачиваться из-за ерунды.
После этого разговора на душе скребли кошки. По большому счету не было ничего страшного, ведь много людей разговаривает во сне, но со мной такого никогда не случалось, да и говорю я какие-то странности…
- Лили, тебе не пора в библиотеку? – Алиса лучезарно улыбалась и невинно хлопала ресницами. В ответ я кинула в нее маленькую подушку, и мы весело рассмеялись.
Алиса захлопнула дверь нашей спальни, и мы стали спускаться по узкой лестнице, застеленной бордовым ковром. Гостиная Гриффиндора была полна народа, и отовсюду раздавался смех, тонувший в общем гуле голосов. Небольшой кружок образовался около дивана – там все что-то дружно обсуждали, и оттуда доносился громкий хохот Блэка. По всей видимости, Мародеры были центром внимания этой компании. Я попыталась отыскать взлохмаченную макушку, но кольцо учеников так плотно окружило диван около камина, что разглядеть что-либо было невозможно. От этой веселой группы отделился Фрэнк и подошел к нам:
- Девчонки, берите дождевики и пойдемте на стадион, почти весь факультет идет на отборочные, - он закинул руку на плечи Алисы, а та обняла его за талию. Рядом с высоким и широкоплечим Фрэнком она была такой хрупкой и нежной и так ярко контрастировала своей почти детской худощавостью. – Наконец-то, скоро начнется сезон квиддича, а то уже голова пухнет от этих домашних заданий – никакого отдыха.
- Кстати об отдыхе, - Алиса многозначительно глянула на меня, и я торопливо полезла в сумку, доставая оттуда листок пергамента, украшенного красивой алой рамочкой со множеством вензелей и завитушек. На нем синими чернилами и красивым каллиграфическим почерком Алисы был написан небольшой текст.
На стене, слева от выхода из гостиной, висел стенд, где размещаются различного рода общественные объявления. Вот и сейчас я подошла к нему и заклинанием приклеила свой цветной пергамент.
- Скоро Хогсмид! – раздался пронзительный голос прямо рядом с моим ухом.
Я раздраженно обернулась и строго посмотрела на третьекурсника Джефа, который с огромной радостью на лице побежал рассказывать эту новость трем девочкам, сидевшим за целой стопкой учебников. Все постепенно стали подходить к доске, привлеченные новостью, которую уже и так огласили на всю гостиную, а я оценивающим взглядом посмотрела на свое объявление – Алиса всегда помогала мне писать их и делала это просто превосходно.
- Так, так, так, - услышала я воркующий голос с легкой хрипотцой, - значит Хогсмид в следующее воскресенье… Сохатый, почему не сказал?
- Забыл, Сириус - лениво отмахнулся Джеймс.
Я обернулась к ним: Поттер и Блэк стояли прямо за мной, а за их спинами собрался, наверно, весь наш факультет – все читали объявление, предвкушая возможность хорошо отдохнуть, устроить свидание и просто прогуляться вне стен Хогвартса. Рука Джеймса взлетела вверх, и он снова растрепал свои волосы, а затем как-то неуклюже стал поправлять очки.
- Эванс, а ты в Хогсмид с кем пойдешь? – бархатный голос Сириуса был насквозь пропитан лукавством.
- Тебя это не касается, Блэк, - ехидно ответила я, стараясь придать интонации беспечности. – От любопытства кошка сдохла, помнишь?
Я проскользнула к выходу и, уже захлопывая дверь, услышала задумчивый голос Поттера:
- Вот она всегда так…

* * *

В библиотеке в середине дня всегда было многолюдно – ученики уже загружены домашними заданиями, поэтому тишину и спокойствие книжных стеллажей нарушали постоянное перешептывание, шелест переворачиваемых страниц и скрип перьев. Я тихонько прикрыла за собой дверь, стараясь не мешать остальным. Мадам Пинс, завидев меня, приветливо улыбнулась - что сказать, я здесь частый гость. Я пробежала взглядом по широким дубовым столам, стоявшим посередине длинного прохода: за ними студенты усердно трудились, заглядывая то и дело в страницы толстенных книг.
Колина еще не было.
Осторожно ступая по мраморному полу, раскрашенному в цвета шахматной доски, и стараясь не цокать каблуками, я неторопливо шла вдоль стеллажей. Сквозь огромные окна проникал тусклый свет пасмурного дня, а все стекла были хаотично исполосованы струями дождевой воды. Под самым потолком висели большие люстры с многочисленными фарфоровыми плафонами, которые заливали огромное помещение библиотеки слегка желтоватым ярким светом. Сам зал был украшен колоннами с узорными рельефами. Вверху колонны поддерживали широкие расписные арки. Я здесь знала каждый уголок, каждую полку, каждый шкаф - все было таким родным и таким знакомым. Библиотечный воздух всегда для меня пах по-особому, его ни с чем не перепутаешь: частички пыли смешиваются с запахом пергаментов, преобразуясь в новый аромат, который щекочет нос, если к нему не привыкнуть.
Я никогда не любила заниматься за столами, что стояли на виду: меня отвлекали перешептывания, постоянное хождение студентов, регулярные замечания мадам Пинс тем, кто слишком громко говорит. Поэтому у меня было свое любимое место – в дальнем конце библиотеки, почти у входа в запретную секцию. Там, между двумя стеллажами, стоял небольшой столик с двумя стульями, покрытыми мягким, уже слегка протершимся бархатом. Свет от люстр туда попадал плохо, поэтому в дополнение к ним на столе стояла бронзовая лампа с красным абажуром. Когда-то мы вместе с Северусом сидели на этих самых стульях, занимались до самого закрытия, и тогда мадам Пинс едва ли не выталкивала нас вон из библиотеки. Я обреченно вздохнула, доставая из сумки чистые листы пергамента, учебник по зельеварению и перо с чернильницей. Не стоило сейчас думать о своих личных проблемах, потому что настроя на учебу и так не было, и я в прямом смысле заставляла себя заниматься.
Повесив сумку на стул и разложив свои вещи в привычном для меня порядке, я пошла за необходимыми книгами. Минус моего пристанища был в том, что тома по зельям находились достаточно далеко, и на обратном пути приходилось преодолевать приличное расстояние с целой кипой тяжеленных фолиантов. Раньше мне всегда помогал Сев, но сейчас я уже привыкла справляться сама.
Пройдя по главному библиотечному коридору и почти свернув в секцию зельеварения, я увидела, что в дверях библиотеки неожиданно промелькнула физиономия Блэка – он явно кого-то выискивал глазами. Я остановилась на мгновение, пытаясь прикинуть, что он здесь мог забыть, но потом махнула на него рукой и неторопливо пошла вдоль высоких и длинных стеллажей.
«Так, мне нужны яды… Ага, вот и необходимые шкафы… Посмотрим, посмотрим, что тут есть…» - думала я, чувствуя, что во мне просыпается привычный трепет, охватывающий всякий раз, когда я начинаю заниматься зельями. Неожиданно, за моей спиной раздался знакомый голос:
- Мерлин, тут и заблудиться можно, пока тебя найдешь, - я обернулась и удивленно вскинула брови – передо мной стоял Сириус Блэк, одетый в теплую мантию, которая была полностью расстегнута, демонстрируя тонкий свитер с эмблемой нашего факультета.
- Блэк, ты, по-моему, не туда пришел, - я сложила руки на груди, всем своим видом показывая, что он мне мешает. – Стадиона здесь нет.
- Эванс, ну ты хоть когда-нибудь можешь быть приветливее? – он прислонился к стеллажу, и я заметила, что в руках он держит черный зонт-трость. – Мне вообще-то нужна была ты.
Так, вот это уже плохое начало разговора. Я даже не могла предположить, что могло понадобиться от меня Блэку, так еще и в преддверии отборочных по квиддичу, которые уже скоро должны начаться.
- Я знаю, что Джеймс уже говорил, но я хотел от себя лично поблагодарить тебя за то, что выгородила нас перед МакГонагалл. Мы правда ни при чем, - я почувствовала, что мое лицо вытягивается от удивления, а Сириус осуждающе покачал головой. – Ты думала, что я «спасибо» не умею говорить?
- Вроде того, - изумилась я, во все глаза смотря на Блэка.
- Ну, как видишь, ты ошиблась. Знаешь, ты вообще во многом ошибаешься… - он небрежно тряхнул волосами, и челка упала на глаза. Его внимательный взгляд и затянувшаяся пауза в разговоре явно намекали мне на что-то, но я так и не поняла, на что именно. – Ладно, я сейчас не об этом.
С изяществом аристократа он оперся на свой длинный зонт и улыбнулся мне так, словно я была его близким другом:
- Лили, - я удивленно расширила глаза, - бросай свои учебники и пойдем на стадион. Хватит уже сидеть за своими книжками, это же так скучно. Смотри, я тебе и зонтик захватил, - в подтверждение своих слов он приподнял зонт, и я увидела на ручке выгравированные золотом буквы «Дж. П.». Затем, выдержав паузу, он сказал: - Джеймс будет рад, если ты придешь.
Я изумленно смотрела на него, и мне казалось, что мир сошел с ума, если Сириус пришел в библиотеку, да к тому же называет меня по имени и зовет с собой. В его глазах читалась искренность и дружелюбие, и мне жутко захотелось уйти из этой книжной тишины, вдохнуть свежего воздуха, посмотреть, как Поттер, капитан сборной нашего факультета, будет летать по полю, опытным взглядом оценивая всех кандидатов. Хотелось просто побыть обычной девчонкой… Но мысль о том, что я договорилась с Колином, перечеркнула этот мой внезапный порыв, которому я уже почти поддалась. Я виновато поджала губы, и с сожалением сказала:
- Сириус, прости, но я, правда, не могу. У меня уйма дел, я вообще ничего не успеваю…
- Понятно… - он вздохнул, а затем обаятельно улыбнулся. – Ладно, если вдруг передумаешь, то приходи.
Я кивнула в ответ, и уже через пару секунд Сириус скрылся за углом стеллажа, едва ли не бегом направляясь к выходу. Моему удивлению не было предела: я не понимала, почему вдруг так понадобилась на этих отборочных, зачем Сириус пришел уговаривать меня…
«А вдруг это Поттер попросил Блэка? Ведь зонтик был его…» - промелькнуло в моей голове, и сердце предательски дрогнуло. Надежда уже пускала свои корни, крепко цепляясь за эту мысль.
«Вряд ли… Блэк просто хотел поблагодарить меня и из вежливости позвал на стадион, а я уже себе неизвестно что напридумывала», - я старалась убить в себе эти ростки наивности, предпочитая не тешить себя глупыми надеждами. Хотя сочетание Блэка и вежливости показалось мне несколько странным.
Я тряхнула волосами и продолжила поиски необходимых мне книг – времени для размышлений не было, нужно было действительно успеть за сегодняшний день написать эссе по зельеварению, потому что завтра я планировала возобновить наши уроки с Поттером.
А еще, наконец, выспаться.
Выбрав книги, я пошла обратно к своему столику, стараясь не уронить получившуюся стопку. На выходе из секции я столкнулась нос к носу с Северусом. Он, как обычно, был бледным, с непроницаемым выражением на лице, но в черных глазах ярко читались все эмоции. За столько лет дружбы я отлично научилась его понимать без слов. Наверно, я как никто, узнавала его хорошее настроение по выражению глаз, когда в них появлялся задор; по манере сжимать губы угадывала то, что он злился; по медленному постукиванию пальцами по столу я видела, что он о чем-то сосредоточено думал… Вот и сейчас я прочитала смятение и нерешительность. Мгновение мы смотрели друг на друга, затем я опустила глаза и почти прошла мимо него, как услышала тихий голос, с нотками неуверенности:
- Привет, Лили, - я остановилась и кинула на него внимательный взгляд. Мне показался он таким несчастным и одиноким, что захотелось поддержать его, просто протянуть к нему руку и заботливо погладить по плечу. Но я лишь поудобнее перехватила свои книги и так же тихо сказала:
- Привет, Северус, - уже отворачиваясь, я увидела, как в его глазах вспыхнула искра надежды, но я быстрыми шагами поспешила обратно к своему столу.
Сердце щемила тоска и какое-то непонятное чувство, похожее на сожаление. Я помнила, как Сев поддерживал меня всегда, как старался всячески помочь мне, оберегал от всего, что, по его мнению, могло мне причинить вред. А сейчас я так нуждалась в понимании, в глупой возможности прислониться к мужскому плечу, чувствуя, что меня не оставят, мне помогут… Всем я казалась сильной и целеустремленной, но на самом деле я была беззащитной маленькой девочкой, запутавшейся в этом сложном мире, где всё необратимо рушилось прямо на глазах, а добро и зло перемешались, точно ингредиенты зелья…
Я свернула в нужный мне проход, где между стеллажами стоял мой столик, и увидела, что на стуле сидит Колин. Он как всегда хорошо выглядел: отглаженная иссиня-черная мантия, идеально повязанный галстук цвета родного факультета, аккуратно уложенные волосы и значок старосты, доводивший его образ до логического завершения.
Увидев меня с кипой книг, он тут же вскочил и поспешил ко мне:
- Давай я тебе помогу, - Колин быстро подошел ко мне и забрал все эти пыльные фолианты. – Ты с ума сошла таскать такую тяжесть.
- Ничего страшного, я уже привыкла, - улыбнулась я, наблюдая за тем, как он аккуратно кладет их на стол. – Как ты узнал, что это мои вещи здесь лежат?
- Просто я знаю, что ты всегда здесь сидишь, - он улыбнулся и опустил глаза.
Я села на стул и внимательно на него посмотрела. От моего прямого взгляда Колин слегка смутился и стал копаться в сумке, выкладывая свои вещи. Затем он встал, снял свою мантию и повесил ее на стул.
- Схожу за книгами и вернусь, - я закивала головой в знак согласия, а Колин развернулся и неторопливо пошел в секцию зельеварения.
Я посмотрела ему вслед оценивающим взглядом – что сказать, он был хорош собой, этого у него не отнять. Мне было очень приятно, что один из самых симпатичных парней в школе обратил на меня внимание, льстило, что он явно за мной ухаживает. Я улыбнулась и, подвинув в сторону стопку книг, взяла в руки учебник по зельям. Тут заметила, что с двух сторон обложки торчат какие-то палочки, заложенные в книгу. Я раскрыла учебник, и моему взору предстал своеобразный букет, автор которого явно отличался оригинальностью мышления: три абсолютно гладкие веточки темно-коричневого цвета были обвиты плющом с маленькими белыми цветочками и перевязаны алой лентой с золотой каемкой. Сразу же я почувствовала невероятно приятный запах и поднесла этот букет к лицу, вдыхая аромат. Затем внимательно посмотрела на веточки, которые явно были центральной нотой в этом безумном ансамбле, пытаясь понять, что это такое. Мысль пришла внезапно, заставив меня побледнеть. Я поняла, что это. Приятный запах… Гладкие веточки… Прутья от метлы!
- Мерлин! – воскликнула я и положила букет на стол.
Сразу же вспомнился урок по зельеварению, когда я обмолвилась об этом запахе… Вопрос назрел мгновенно: кто подарил мне эти прутья? Кто-то, кто мог это слышать… Или тот, кто узнал об этом… Я озадаченно смотрела на прутья, подперев голову рукой, и барабанила пальцами по столу. В библиотеке было много народу, поэтому этим тайным поклонником мог оказаться кто угодно. А вдруг это…
Колин подошел так неожиданно, что я вздрогнула и испуганно посмотрела на него. Он замер, вопросительно глядя на меня, затем его взгляд упал на букет, и он молча сел рядом. Я решила идти напрямую и не юлить:
- Колин, это ты мне подарил? – я наклонила голову таким образом, чтобы волосы красивыми волнами легли мне на плечо, готовая рассыпаться в благодарностях. Однако образовавшаяся у него морщинка между бровей, намекала на обратное.
- Откровенно говоря, нет. Это не я, - он явно смутился. Вся эта ситуация была какая-то нелепая: у нас с Колином было своего рода свидание, а тут кто-то неизвестный подарил мне этот странный подарок. – И ты не знаешь, кто это?
- Понятия не имею, - искренне ответила я, пытаясь оправдаться. – Меня не было на месте минут десять, может пятнадцать, а потом, когда я пришла, увидела в книге вот это – кто угодно мог подойти и оставить букет здесь.
Колин кивнул и замолчал. Мне было неловко, что все так глупо получилось, поэтому я торопливо убрала эти прутья в сумку и стала разбираться в книгах, ища необходимую.
Время летело незаметно, растворяясь в скрипе перьев и шелесте переворачиваемых страниц, меркнув в свете тусклого дня. За окном начало темнеть, и мы постепенно погружались в красноватый свет от лампы на столе. Мне не составляло труда написать свое эссе: я умело выбирала необходимый материал из книг, отсеивая все лишнее, знала, где нужно искать информацию по разным темам, а вот Колин был не так хорош в зельях, и мне приходилось ему подсказывать. В ответ он всегда меня благодарил, обворожительно улыбаясь. Время от времени он бросал на меня взгляды, а я отмечала про себя, что и самой хочется на него посмотреть. Когда же наши глаза встречались, я видела в его взгляде желание флиртовать, и сама начинала с ним кокетничать. Заглянув к нему в пергамент, я поразилась тому, насколько красивым и аккуратным был его почерк, а так же заметила, что букву «у» он выводит точно так же, как и я. Неловкое напряжение, которое поначалу было между нами, постепенно сменилось открытостью и дружелюбием. Мы то и дело обменивались фразами по нашим работам, а так же обсудили вечеринки у Слагхорна и посетовали на загруженность домашними заданиями. Колин похвалил меня, сказав, что я мастерски разбираюсь в зельях, а я ему рассказала, что профессор Бабблинг ставит нам его в пример на рунах.
С Колином было легко, и я действительно испытывала удовольствие от нашего общения. За разговорами я совсем забыла о своих проблемах, мучительной усталости и тревожащих меня мыслях о моих снах. Было приятно слушать его негромкий мягкий голос, видеть улыбку и подмечать его смущение всякий раз, когда наши руки случайно соприкасались. Рядом с ним я чувствовала себя спокойно и расслаблено, и мне действительно хотелось ему искренне улыбаться. От него веяло стабильностью и постоянством, что действовало на меня удивительно расслабляюще. Я поражалась тому, насколько он здраво рассуждает, как обдумывает каждый свой шаг, взвешивая все возможные варианты. Все это было так похоже на меня, что мне иногда казалось, будто мы с ним говорим одними и теми же словами, и это помогало нам понимать друг друга с полуслова.
Я прекрасно видела, что нравлюсь ему, но не могла определиться со своими чувствами. Колин был мне симпатичен, к тому же его внимание очень льстило, а ухаживания доставляли удовольствие. Я предположить не могла, что вчерашнее собрание старост может закончиться свиданием в библиотеке с одним из самых популярных ребят в школе, поэтому находилась в некотором замешательстве. Я замечала его желание произвести на меня впечатление, но не хотела сгоряча что-то решать для себя, поэтому просто присматривалась к нему. И порой начинало казаться, что он мне нравится. Но тут же в голову приходила мысль, что за все время наедине с Колином мое сердце ни разу не замерло. Следом перед глазами возникала картинка: Поттер, закатывающий рукава рубашки в темном коридоре… Спокойный характер Колина так разнился с непредсказуемым темпераментом Джеймса, что, мне казалось, у них просто не может быть точек соприкосновения. Отчасти это было правдой, потому что они никогда не общались: Колин считал Мародеров нарушителями спокойствия, которые только и делают, что приносят много проблем, а те в свою очередь находили его нудным. Конечно, сравнивать их было глупо, но, тем не менее, я ждала, что вот-вот и почувствую то необъяснимое волнение от его близости, как это происходит всякий раз, когда Поттер оказывается рядом со мной. Но этого не было – сердце билось ровно, отсчитывая удары в привычном ритме. Даже прикосновение его руки не вызвало во мне никаких особых эмоций, зато шепот Джеймса рождал разнообразие чувства. Все это действительно напрягало, потому что, исходя из логики, здравого смысла и, как мне казалось, всех законов природы, должно было быть с точностью наоборот.
Отложив перо и свернув приличной длины пергамент в трубочку, я сладко потянулась – спина затекла от долгого сиденья на жестком стуле, и мне нестерпимо хотелось размять уставшие мышцы. Колин дописал последние несколько строк и победно положил перо на стол.
- Наконец-то, все готово, - он так же, как и я, потянулся: его движения были плавными и неторопливыми, словно течение широкой реки. – Лили, без тебя мне пришлось бы, наверно, сидеть до поздней ночи. Спасибо за помощь.
- Если я и помогла тебе, то совсем чуть-чуть, - улыбнулась я, глядя на него сквозь полуопущенные ресницы, а затем распахнула глаза и повернула голову в его сторону, чтобы сказать, что он молодец, но его взгляд перебил мои слова.
Колин не улыбался, а утягивающе на меня смотрел. Между нами повисло молчание, и я судорожно пыталась понять, что вообще происходит. Нас разделяли несколько дюймов, и я чувствовала его напряжение, словно он хотел мне что-то сказать, что-то важное и значимое, но боялся моей реакции. Я увидела, как его взгляд упал на мои губы и задержался на них, потом снова скользнул по моим глазам, словно изучая мою реакцию. Очень медленно и аккуратно Колин подался вперед, приближаясь ко мне. Сама не знаю почему, я стала ощущать легкую панику, усиливающуюся по мере сокращения сантиметров между нашими лицами. Колин не торопился, видимо, чувствуя мое смятение, а я уже часто дышала - сердце колотилось с бешеной скоростью. Но причиной этого было не предвкушение поцелуя, а возрастающее волнение, будто вся моя сущность противилась ему…
«Нет, Мерлин, нет!» - раздалось в моей голове, и я слегка отпрянула от Колина, давая ему понять, что поцелуй будет лишним.
Наши глаза находились всего в нескольких сантиметрах, и я увидела его разочарование. Колин немного нахмурился и смущенно отвернулся. Мне тоже было жутко неловко перед ним, и я нервными движениями рук стала заправлять прядки волос за уши. Молчать было глупо, но и никакие идеи для начала разговора в голову не приходили…
- Что ж, наверное, я уже пойду, - стараясь придать голосу будничности, сказала я, встав со стула и торопливо покидав все свои вещи в сумку.
- Мне тоже пора, у меня сегодня еще дежурство, - по голосу я поняла, что он явно переживает из-за того, что я его отвергла. Мне стало не по себе, и на миг показалось, что я начала сожалеть об этом отказе…
- Колин, спасибо тебе за компанию, - я ласково улыбнулась ему, стараясь приободрить. Он смутился, но все же улыбнулся мне в ответ и, наверно, по моим глазам прочитал, что ничего страшного не случилось, потому что взгляд его стал увереннее.
По пути к выходу из библиотеки мы зашли в секцию зельеварения, чтобы расставить наши книги по своим полкам. Колин заботливо принес и мои учебники, оберегая меня от таких тяжестей, поэтому сейчас я просто стояла, прислонившись к стеллажу, и наблюдала, как он расставляет их: книга сама вылетала из его рук и вставала на свое место, когда он ее подносил к нужной полке.
- Лили, можно тебя на минутку? – услышала я знакомый голос и обернулась: передо мной стоял Северус, теребя застежку своей старенькой мантии.
Я повернулась в сторону Колина и увидела, что он внимательно рассматривает Сева, оценивая его несколько потрепанный и немного неопрятный вид. Тот в долгу не остался, окинув его презрительным взглядом.
Меня обуревал интерес, и хотелось узнать, зачем я понадобилась Северусу, поэтому я виновато улыбнулась Колину, прошептав: «Я сейчас». Сев прошел в соседний проход между стеллажами и стал рыться в карманах мантии. Я хмуро смотрела на него, а он тонкими белыми пальцами нервно пытался что-то отыскать. Неожиданно в его руке мелькнул сложенный листок пергамента, и он несмело протянул его мне.
- Я знаю, что ты со мной не захочешь разговаривать, поэтому вот… - я смотрела на этот лист, не смея его брать, но Северус в буквальном смысле запихнул мне его в руку.
Я молчала, не зная, что мне делать с этим куском пергамента. Снейп неловко переминался с ноги на ногу, словно чего-то ждал. Я поразилась тому, насколько он меняется, находясь рядом со мной: я не видела злобной ухмылки, мрачного взгляда и холодной уверенности в себе – Сев терялся и путался в словах, он смущался, а от его уверенности не оставалось и следа. Меня это искренне удивило.
- Если вдруг захочешь что-то написать в ответ, то на лестнице Астрономической башни около третьего окна, если идти снизу, будет расщелина между стекольной рамой и стеной, - он судорожно сглотнул и, приободрившись моим молчанием, тихо добавил: – Я буду ждать.
С этими словами Северус резко развернулся и быстрыми шагами пошел по главному коридору библиотеки. Я смотрела ему вслед, почему-то с интересом наблюдая за тем, как на ходу развевается его мантия, и сжимала теплую от его рук записку. Мне просто не хватило сил, чтобы отвернуться от него в очередной раз, с гордым видом вернув ему письмо. Сев был дорог мне, и я расценила это как шанс вернуть его с темного пути, на который его затащили слизеринцы. Я торопливо затолкала записку в карман и вернулась к Колину, который уже расставил книги и ждал меня.
Мы вышли из библиотеки молча, каждый погруженный в свои мысли. Я остановилась и развернулась к Колину, ласково улыбнувшись:
- Колин, было приятно вместе позаниматься…
- Мне тоже, - на его губах промелькнула улыбка, однако по глазам я поняла, что он чем-то обеспокоен. Чтобы сгладить все шероховатости этого вечера, я красивым жестом откинула волосы назад и обворожительно улыбнулась ему. Это его явно приободрило, и он тихо сказал: - Может, завтра снова позанимаемся вместе?
- Хорошо, - ответила я, стараясь придать голосу как можно больше дружелюбия и легкости.
- Давай я тебя провожу до твоей гостиной? – несмело предложил он, застегивая мантию на медную застежку.
- Колин, я сейчас иду к Хагриду: я просила его принести мне из Запретного леса осколки панцирей яркополза, мне надо их забрать, - сказала я, надеясь, что Колин не воспримет это как отмашку от его предложения.
- Хочешь, я пойду с тобой?
- Не думаю, что это будет быстро, а тебе ведь еще дежурить сегодня… - бросила я на него взгляд, полный сожаления. Он в ответ нехотя покачал головой, соглашаясь со мной.
Мы попрощались весьма добродушно: я старательно с ним кокетничала, чтобы загладить вину за свое поведение с поцелуем, общение с Севом и нелепость с букетом, и Колин постепенно оттаивал в надежде на завтрашний вечер.
Что сказать – первый блин комом…

Я неторопливо спускалась по лестницам, направляясь к выходу из замка. Было уже половина восьмого вечера, и студенты лениво бродили по коридорам, расходясь по своим гостиным, а парочки разбредались по укромным местам, чтобы целоваться до конца вечера. Для старшекурсников отбой был в десять часов, поэтому многие из них просто слонялись по замку без дела.
Я шла по коридорам, здороваясь с многочисленными знакомыми. Младшекурсники, завидев главную старосту, виновато примолкали, ожидая того момента, когда я скроюсь из вида, и можно будет снова достать из карманов спрятанные от меня глупые побрякушки, купленные в лавке «Зонко». Ребята небольшими группами играли в плюй-камни, устраивая что-то вроде соревнований между факультетами, – из этих компаний разносились громкие крики и звонкий смех. Хогвартс жил в своем привычном ритме, дышал прохладным осенним воздухом, который проникал сквозь щели между древними камнями и неплотно прикрытые окна, прислушивался к веселому смеху студентов и тихому шепоту влюбленных – он ожидал прихода ночи, когда все ученики разойдутся по своим гостиным, и тишина окутает каменные своды.
Я столько раз ходила по этому маршруту, что знала его наизусть, отлично помня, что предпоследняя ступенька главной лестницы противно скрипит, факел около входа в Большой зал почему-то всегда горит очень тускло, а миссис Норрис обязательно сидит около выхода из замка, почти у самой двери, строгим взглядом желтых глаз провожая всех проходивших мимо.
Я шла по каменному полу, звонко стуча каблуками, наслаждаясь долгожданной свободой, – наконец, я могла выйти на свежий воздух, просто пройтись по уже пожелтевшей траве, вдохнуть аромат опавших листьев, которые гоняет по полю неугомонный северный ветер. Я увидела в одном из коридоров спины моих сокурсников, которые дружной кампанией возвращались в башню: Алиса с Фрэнком держались за руки; Мэри и Лесли весело смеялись над шутками Сириуса, а Ремус и Питер что-то живо обсуждали. Они наверняка продрогли на холодном осеннем ветру, но при этом были довольными и веселыми. Я поняла, что отборочные испытания по квиддичу уже закончились, а я так и не успела прийти.
«Интересно, а почему Поттера с ними нет?» - промелькнула мысль в голове, но потом я сообразила, что он, наверно, остался в раздевалке и что-то обсуждает с нашим загонщиком и по совместительству стратегом сборной Гриффиндора - шестикурсником Китом Кларком. Наверное, строят планы на будущие игры или составляют расписание тренировок, чтобы успеть занять стадион в более удобное время.
Я хотела окликнуть Алису и позвать ее с собой в гости к Хагриду, но потом решила, что она, наверно, хочет провести этот вечер с Фрэнком, уютно устроившись у него на коленях в каком-нибудь пустынном классе и отогреваясь в его руках после двух часов сидения под дождем на трибуне стадиона. Подумав об этом, я поймала себя на том, что немного завидую ей, потому что у нее все в жизни гладко и понятно: она уже давно определилась с тем, что ей действительно было нужно, наслаждаясь вниманием того единственного, кто ей сейчас так дорог.
Я смотрела вслед своим друзьям до тех пор, пока они не скрылись за поворотом, а их голоса не смолкли. Почему-то пришла мысль о том, что это последний год в Хогвартсе, а потом мы уже не будем вот так бродить все вместе, обсуждая общие проблемы и смеясь над общими забавными историями… Эта часть жизни, такая значимая и определяющая, постепенно уходила от нас, растворяясь в тиканье часов, которые отсчитывают непокорные нам секунды… Я тяжело вздохнула и поспешила поскорее выйти из замка.
Приоткрыв тяжелую дубовую дверь главного входа, я юрко проскользнула в образовавшийся проход и направилась к восточной части территории замка, где на опушке около Запретного леса стоял домик Хагрида. На улице уже смеркалось, и стены Хогвартса казались серыми и мрачными под сводом тяжелых и низких облаков. Сильный дождь сменился мелкой изморосью, а влажность на улице была сумасшедшая, поэтому вся округа была окутана густым туманом, который крался по земле, пряча от взора желтую траву. На улице отчетливо чувствовалась осень, когда вечерняя прохлада заставляет тебя ежиться даже в теплой мантии, а дождь наполняет землю влагой, которая, испаряясь, делает воздух сырым. Обогнув замок, я вышла на верхушку холма, с которого открывался вид на поле для квиддича с высокими трибунами и кольцами для квоффлов, едва различимыми во мгле. Видна была Дракучая ива, которая жутковато выглядывала из тумана, демонстрируя свои корявые длинные ветви.
Туман стелился по земле, сгущаясь во впадинах и низинах, а мне доставляло огромное удовольствие шагать по мягкой, промокшей земле, почти по пояс утопая в дымке. На улице не было ни души, будто Хогвартc заснул глубоким сном, а я осталась одна. Но на самом деле я знала, что в такую погоду все ютятся в замке, занимая лучшие места около каминов, прячась от промозглой осени.
Я бегом спустилась с холма, радуясь возможности размять мышцы (я специально обошла каменную лестницу, которая служила более пологим и удобным подходом к хижине). Запыхавшись, я остановилась перевести дух у кромки Запретного леса, который с трех сторон огибал жилище нашего лесничего. Неожиданно я услышала легкий хлопок, раздавшийся откуда-то из леса позади меня. Я быстро обернулась и стала пристально вглядываться в сумеречную темноту, сквозившую между вековыми деревьями. В лесу было слишком мало света, чтобы увидеть хоть что-то, поэтому я стала прислушиваться к шорохам, но было тихо, раздавались лишь крики воронов на огороде Хагрида. Пусть я ничего не видела, но мое воображение уже разыгралось, поэтому мне начало казаться, будто за мной кто-то наблюдает из мрака леса. Мгновенно стало как-то не по себе, и я торопливо пошла к дому, на всякий случай, достав из кармана мантии волшебную палочку.
Домом Хагрида была круглая каменная хижина с черепичной крышей, напоминавшей Распределяющую шляпу, но поросшую зеленым мхом. Рядом с ней была небольшая пристройка, явно носившая хозяйственные функции: около нее стояли несколько глиняных кадок разного диаметра, к стене были прислонены различные рабочие инструменты для возделывания земли, а на достаточно большой тачке лежала огромная тыква. Я поднялась по деревянным ступенькам и постучала в дверь. Затем постучала еще раз… И еще раз… Никто не отвечал. Тогда я решила поискать Хагрида в огороде, который располагался рядом с его домиком, поэтому обошла хижину и аккуратно прошлась между грядок. Подойдя ко второму входу в хижину, который служил выходом в огород, я заглянула в щель между дверными досками: внутри явно никого не было, потому что камин уже совсем погас.
- Хагрид, ты дома? – постучала снова я, уже не рассчитывая на успех. – Это Лили Эванс.
Но ответом мне была тишина. Тогда я решила, что лесничий, наверно, ушел в Запретный лес и еще не успел вернуться. Послезавтра будет зельеварение, а мне очень были нужны эти панцири для приготовления антидота от яда с настойкой из стеблей мандрагоры. Конечно, я могла прийти и завтра, например, в обед, но если я уже пришла сегодня, то, возможно, имеет смысл немного подождать Хагрида. Я прошлась вдоль уже опустевших грядок, привлеченная огромными тыквами, которые были сложены друг на дружку на окраине огорода. Я подошла к ним, чем вспугнула черных воронов, и зачем-то постучала по одной из них, прислушиваясь к глухому звуку. Неожиданно я краем глаза уловила движение сбоку от меня и резко повернула голову: среди зарослей кустов кто-то был. Я быстро вскинула палочку в направлении этого неизвестного, отмечая про себя, что моя рука все же немного дрожит:
- Кто здесь? - громко сказала я, стараясь успокоить свое колотящееся сердце.
Кусты зашевелились, пронзая тишину треском ломающихся веток на земле. На опушку вышел олень. Я словно завороженная смотрела на него, медленно опуская палочку. Для лесного оленя он был слишком ухоженным: его короткая шерсть лоснилась и блестела от маленьких капель, упавших с кустов, а на самой макушке между рогов торчал забавный хохолок. Я аккуратно стала подходить к нему, боясь вспугнуть такое чудо, но он, казалось, и не собирался куда-то бежать и совсем меня не боялся, потому что позволил подступить к нему вплотную. Я медленно подняла руку, наблюдая за его реакцией, и осторожно прикоснулась к махровой коже шеи, нежно проведя по ней дрожащей рукой. Я увидела, как олень прикрыл глаза, а затем распахнул их, глядя на меня, и сделал шаг, окончательно приблизившись ко мне. Меня поразили его глаза, которые с таким вниманием наблюдали за мной: они были теплого шоколадного цвета с глубокими лучиками золота, вокруг них шерсть была более темной, ярко очерчивая глаза, словно ободки очков. Я неторопливо гладила его шею, и, казалось, оленю были приятны мои прикосновения.
Неожиданно сквозь тишину, нарушаемую лишь негромким карканьем ворон, стали доноситься голоса, которые явно приближались. Первым среагировал олень, окинув быстрым взглядом округу, и не успела я опомниться, как он начал тыкать меня носом, подталкивая к лесу. Я ничего не понимала, поэтому слегка упиралась и также смотрела по сторонам. Тут я увидела, что по каменной лестнице, ведущей к хижине, спускаются два человека, едва различимые сквозь густой туман. И, тем не менее, по голосам я узнала их и уже не сопротивлялась оленю, который все сильнее и сильнее толкал меня в сумерки леса, – это были Трэвэрс и Мальсибер.
Я торопливо забежала в лес, из-за дерева пытаясь разглядеть слизеринцев, а олень последовал за мной и теперь стоял около меня, словно охранник. Встретиться в такой час ни с одним из них я бы никому не пожелала, тем более такой, как я… магглорожденной. Когда они подошли достаточно близко, я смогла расслышать их разговор:
- … как бы не так! – говорил серьезным голосом Мальсибер, широко шагая в тумане. – Уилкс уже все придумал, поэтому остается лишь выждать время.
- Я и не сомневался! – довольно отозвался Трэвэрс. – Надеюсь, поучаствую в этой заварушке, а то уже скучно…
- Посмотрим. Главное, чтобы Снейп не узнал, иначе он только все испортит, - предостерегающе посмотрел на него Мальсибер.
Они шли достаточно быстро и уже прошли мимо того места, где я пряталась, поэтому я решила поближе подобраться к ним, чтобы подслушать их разговор. Я торопливо пошла к широкому дереву, стоящему почти уже на выходе из леса, старясь ступать как можно тише, но неожиданно тишину разорвал громкий хруст ветки, на которую я случайно наступила. Чертыхнувшись, я в панике бросилась к первому попавшемуся дереву и спряталась за ним, прислонившись к мокрой коре спиной и ругая себя за неловкость.
- Там кто-то есть, - услышала я голос Мальсибера, а затем шаги стали приближаться. Я мгновенно поледенела, страх сковывал все чувства, и я дрожала всем телом, стараясь не дышать. Неожиданно голос раздался в пугающей близости от меня: - Надо проверить…
Вдруг мой олень торопливыми шагами пошел навстречу Мальсиберу, а я провожала его глазами, полными отчаяния. Не смея шелохнуться, я стала прислушиваться, готовая в любой момент быть замеченной.
- Смотри-ка, это олень, - услышала я удивленный голос Трэвэрса.
– Откуда он здесь? – нотки сомнения сквозили в голосе Мальсибера.
- Не знаю, может, случайно зашел. В конце концов, это же лес, мало ли кто там обитает… Пойдем, Мальсибер, нас уже все ждут. Опять достанется от Эйвери…
На несколько секунд повисла пугающая тишина, а затем шаги стали удаляться, и я устало прикрыла глаза, благодаря Мерлина за свое спасение. Хотя нет… благодарить мне нужно совсем другого…
Я осторожно выглянула из-за дерева и увидела, как слизеринцы заходят в Запретный лес, севернее хижины Хагрида. Убедившись, что они ушли, я аккуратно вышла из леса и подошла к своему спасителю: олень внимательно смотрел на меня своими миндалевидными карими глазами, и я заметила, что его верхняя губа поранена. Я опасливо протянула руку, но он дернул головой, не подпуская моих пальцев к ране. Поэтому я лишь погладила его по гладкой шее и негромко прошептала:
- Спасибо тебе… Ты меня спас…
В ответ олень наклонил голову, вытянув шею, и немного поклонился, а затем снова пристально на меня посмотрел. Наши глаза встретились: то ли свет тусклого вечера, то ли туманная дымка сыграли таким образом, что на миг показалось, будто глаза животного точно такие же медово-шоколадные, как…
Все закончилось стремительно быстро: наверно, мой безумный взгляд спугнул оленя, и он торопливо побежал в чащу леса. Я смотрела ему вслед до тех пор, пока не стихли его торопливые шаги.
На улице уже почти совсем стемнело.
- Лили, ты что здесь так поздно делаешь? – услышала я удивленный голос Хагрида и повернулась к нему.
- Хагрид, я тебя жду, - сказала я, пробираясь к нему через многочисленные грядки.
- Ах, да! Принес я тебе твоих панцирей яркоползов, - он зашел в дом и вынес мне мешочек, битком забитый осколками такого нужного мне ингредиента. – Нашел целую поляну, где они свои бои устраивали, а там этих осколков пруд пруди.
- Спасибо, Хагрид, - рассыпалась в благодарностях я, забирая мешочек.
- Приходи, всегда рад помочь, - сквозь косматую бороду я увидела, что он улыбался мне своей душевной и доброй улыбкой, и на сердце сразу так потеплело, что я улыбнулась ему в ответ.
– Ну а теперь иди скорее в замок, а то уже отбой скоро, опоздаешь.
Я торопливо побежала по мокрой траве, но неожиданная мысль пришла в голову, и я резко остановилась, обернувшись:
- Хагрид, скажи, а в Запретном лесу есть олени? – вопрос был каким-то детским, но я не могла сдержаться, чтобы его не задать.
- Да нет, Лили, что ты, - он пожал плечами, а затем почесал бороду. – Здесь живут только волшебные твари вроде кентавров, фестралов, ну или яркоползов. А оленей тут быть не может.
Я нахмурилась, а затем попрощалась с Хагридом и поспешила в замок.
Вечер был переполнен событиями, и мне необходимо было все хорошенько обдумать. Завтра первым делом нужно будет заглянуть в библиотеку и проштудировать информацию о Запретном лесе, хотя, по большому счету, никто не мог знать всех существ, населяющих его, лучше, чем Хагрид. Что-то было не так в этом олене, который появился на территории Хогвартса точно из ниоткуда, к тому же он вел себя как разумное существо! Мне, конечно, не терпелось прямо сейчас пойти в библиотеку, но время поджимало, а я и так торопилась поскорее попасть в замок, пока Филч не закрыл все двери.
Мельком глянув на стрелки часов на руке, я решила сократить себе путь, пройдя через теплицы, из опасения, что главные ворота могут быть уже закрыты.
Было половина десятого вечера.
Я почти бежала вдоль стеклянных теплиц, надеясь, что дверь в коридор гербологии будет еще открыта. Подбежав к ней, я с замиранием сердца дернула резную медную ручку и с облегчением поняла, что успела вовремя. Я вошла в коридор и торопливо пошла по каменному полу. Вокруг не было ни души, и я подумала, что у меня, похоже, входит в привычку разгуливать вечерами по Хогвартсу.
В голове была целая вереница мыслей, которая не позволяла расслабиться и без того усталому и загруженному мозгу.
Я прошла вдоль картины, на которой были изображены играющие в шахматы волшебники, одетые в одежду по моде прошлых столетий, и услышала, как один из них сказал мне вслед: «Такая хорошенькая и одна ходит». Я возмущенно закатила глаза и поспешила дальше по коридору, свернув за угол. Впереди, метрах в пятнадцати от меня, я увидела фигуру с макушкой взлохмаченных, торчащих в разные стороны волос и в темно-алой мантии, на которой золотыми нитями был вышит герб Гриффиндора. Сердце пропустило удар… Поттер…
Встреча была настолько неожиданной, что я жутко растерялась и нелепо остановилась посередине коридора, будучи не совсем уверенной в том, что хочу сейчас снова остаться с ним наедине. Я наверняка бы свернула обратно за угол, выждала бы минут десять, а потом спокойно, в одиночестве, вернулась в гостиную. Но времени на это совсем не было - до отбоя оставались считанные минуты, а мне еще было необходимо дойти до башни. Поэтому я на цыпочках, чтобы не стучать каблуками, пошла следом за Поттером. Но не успела я сделать и пяти шагов, как он остановился и резко обернулся. На мгновение я замерла от неожиданности, а потом быстро взяла себя в руки и уверенным шагом пошла к нему навстречу. Он внимательно наблюдал за мной, пробежав по мне глазами с ног до головы, а потом как-то криво усмехнулся, и даже тени удивления не мелькнуло на его лице.
- Похоже, я на тебя плохо влияю, если ты в такой час разгуливаешь так далеко от родной гостиной.
Я нахмурилась и сложила руки на груди, готовая отразить все его нападки:
- А я смотрю, ты это причисляешь к своим заслугам.
- Брось, Эванс, - он устало отмахнулся от меня и перекинул метлу через плечо. – Ты откуда в такой поздний час?
Вместо ответа я окинула его цепким взглядом: мантия была насквозь мокрая и сплошь покрытая грязью, волосы Джеймса были не просто взъерошены, а ужасно растрепаны, видимо, от порывов ветра и огромной скорости, на которой он обычно летает. А в довершение ко всему его верхняя губа была сильно разбита, а нос как-то странно выглядел, выгибаясь непривычной горбинкой.
Не успела я открыть рот, чтобы спросить о том, что с ним случилось, как неожиданно послышались шаркающие шаги, приближающиеся к повороту в нашу часть коридора. Филч! В одно мгновение я побледнела и почувствовала, что ноги едва ли не подкашиваются - в голове проносились картинки, как нас отчитывает МакГонагалл, а потом и вовсе отбирает значок…
В отличие от меня, Джеймс среагировал мгновенно: он схватил меня за руку и потянул куда-то в сторону, и я покорно поспешила за ним. Мы подбежали к небольшой двери, Поттер ее резко распахнул, буквально втолкнул меня внутрь и быстро захлопнул. Мы оказались в старом классе гербологии, где раньше проводились занятия. Но сейчас использовался новый кабинет, более просторный и светлый, поэтому здесь все находилось в запустении: парты были сплошь покрыты пылью, стулья в хаотичном беспорядке были расставлены по всему классу, доски и вовсе я не заметила. Из окон проникал ночной свет, смешивающийся с ярким светом от фонаря, который стоял, видимо, неподалеку от окна, освещая комнату весьма условно, но все же позволяя достаточно неплохо различать не только очертания предметов, но и их цвета. Я услышала шаги Филча предельно близко и замерла в ожидании, что дверь сейчас распахнется, и он войдет к нам. Но завхоз прошел мимо, и постепенно все звуки потонули в вечерней тишине Хогвартса.
Я отошла от двери и положила свою сумку на стул. Поттер подошел к окну, выглянул во двор и аккуратно прислонил свою метлу к стене, явно не намереваясь никуда идти.
- Мы здесь так и останемся? – мой голос прозвучал как-то испуганно, и я кашлянула, чтобы сбить эти нотки. – Надо возвращаться, уже был отбой…
- Вот именно поэтому нам нужно будет минут пятнадцать посидеть здесь, - возвестил Поттер таким тоном, точно речь шла о самых обыденных вещах. – Филч сейчас обойдет теплицы, потом закроет входную дверь в коридор гербологии и уйдет проверять подземелья – вот тогда-то мы и выйдем.
- Откуда ты все это знаешь? – вопрос был глупым, потому что у Поттера был невероятно богатый багаж знаний о таких вещах, без которых не обойтись злостному нарушителю школьных правил. – Можешь не отвечать…
Я разочаровано уселась на парту, проклиная себя, что так задержалась у Хагрида и опять влипла в историю вместе с Поттером. Джеймс поглядывал в окно, словно кого-то высматривал, а я бросала на него косые взгляды. Нас разделяло расстояние в несколько шагов, но в этих сумерках и ночной тишине одиноких стен я никак не могла перестать так остро чувствовать его близость. Он медленно повернулся ко мне и стал расстегивать застежки своей спортивной мантии, а я почувствовала, что сердце в бешеном темпе стучит где-то в районе горла…
- Я промок до нитки, - констатировал он ровным и безразличным голосом, словно вовсе не ко мне обращался. – Погода, конечно, подвела…
Резким движением он стянул с себя мантию и в полном беспорядке швырнул ее на первый попавшийся стул. Я перевела глаза на него: Джеймс развернулся ко мне, и я увидела, что он остался лишь в простой белой футболке и обычных маггловских джинсах, заляпанных грязью. На фоне льющегося из окна света его фигура вырисовывалась необыкновенно ярко: несмотря на худощавость, у Джеймса были широкие плечи с остро выпирающими ключицами, накаченные мышцы рук, благодаря игре в квиддич, стройная фигура и длинные ноги. Мокрая футболка обтягивала его торс, ярко выделяя каждую черточку его тела.
Я поняла, что не могу вздохнуть…
Он мягкой, беззвучной походкой, точно дикий кот, подошел ко мне и с любопытством заглянул в глаза. Джеймс стоял напротив меня, опустив руки; его глаза в темноте казались совсем черными, и в них отражались блики ночного света. На миг мне показалось, что он даже не дышит. Сердце, как безумное, плясало в моей груди, и я с трудом улавливала единственную мысль: « Я точно схожу с ума…». Как же мне хотелось сдаться, просто забыть обо всем, поддаться этому соблазну и прикоснуться к нему; снова утонуть в пьянящем запахе его кожи и покончить раз и навсегда с этими метаниями, что терзают меня. Напряжение между нами усиливалось с каждой секундой, и, казалось, прошла целая вечность прежде, чем я нашла в себе силы прошептать:
- Что с твоим носом?
Поттер засунул руки в карманы и небрежно повел плечами:
- Небольшая травма, - голос прозвучал ужасно хрипло и глухо, заметив это, Джеймс прокашлялся. – Марк Купер «нечаянно» зарядил в меня битой по случаю того, что я не взял его в команду.
- Что?! Да как он смел! – возмутилась я, доставая волшебную палочку, чтобы лучше рассмотреть его раны, и прошептала: - Люмос.
Свет из палочки осветил наши лица, и я увидела запекшуюся кровь на губе Джеймса и поняла, что у него сломан нос. Он внимательно на меня смотрел, будто изучая каждую черту моего лица, время от времени скользя взглядом по моим губам, и лишь когда я прикоснулась к его носу, чтобы проверить свое предположение, мгновенно растерялся и вздрогнул. Едва дотрагиваясь, я провела тонким ледяным пальцем по сломанному носу и почувствовала, как его дыхание обожгло мне кожу на запястье.
«Я была права… Он такой же горячий, как я и думала…» - мысль стремительно ворвалась в сознание, и я поняла, что уже совсем потеряла голову. От света из моей палочки на мрачной каменой стене вырисовывались две тени, которые на опасном расстоянии находились друг от друга, будоража воображение о столь томительной близости. Я понимала, что мы заходим слишком далеко, и какой-то непонятный страх крался в мое сердце. Необходимо было прогнать это наваждение, пока я совсем не сошла с ума рядом с Джеймсом…
Я быстро взмахнула палочкой и тихо произнесла: «Эпиксей». Раздался хруст сросшейся кости, и Поттер резко дернулся, немного вскрикнув от неожиданности.
- Предупреждать надо! - недовольно сказал он, держась за свой нос и злобно косясь на меня.
Нить между нами была разорвана…
- Простите, пожалуйста. Какие мы нежные, - съехидничала я, закатив глаза. А затем окинула его оценивающим взглядом, пока он заботливо трогал свой нос. За своей колкостью я пыталась скрыть весь этот поток чувств, который меня уже откровенно пугал. – Я хотела спросить у тебя: может, завтра позанимаемся?
Поттер внимательно посмотрел на меня и побрел к своей брошенной мантии:
- Я как раз думал тебе это предложить. Давай встретимся там же в восемь вечера, пойдет? – он взял мантию и перевесил ее через плечо. Затем забрал свою метлу.
- Да, хорошо, - согласилась я, уже планируя, каким бы образом суметь к этому времени убежать от Колина.
«О, Мэрлин! Да не от того убегать надо…» - обреченно подумала я и устало вздохнула.
Поттер подошел ко мне и спокойно сказал:
- Ну что, идем?
- Как идем? А на карту посмотреть? – я непонимающе захлопала ресницами и по его ухмылке поняла, что карты у него с собой нет… - У тебя нет карты?! Поттер, да нас пол Хогвартса может увидеть!
- Никто нас не увидит, Эванс, - с этими словами он схватил меня за руку и потащил к двери.
Приоткрыв ее немного, Джеймс выглянул наружу, оценивая обстановку, и мы вышли в коридор. Наверное, мне никогда не было так страшно, как сейчас. Поттер уверенно шел вперед, бесшумно скользя по замку, словно призрак, умело выглядывал из-за углов и избирал те маршруты, где было как можно меньше портретов. Я же все время опасливо оглядывалась, паникуя сильнее, чем перед экзаменами. Все то время, что мы шли до седьмого этажа, Поттер ни на секунду не отпускал мою руку, согревая мои пальцы своим теплом. В замке было промозгло и холодно, отчего я сильнее куталась в мантию, мечтая о своей постели, а Джеймс, оставаясь в одной тонкой футболке с мокрой мантией на плече, был таким невероятно теплым, что невольно хотелось к нему прижаться…
Только когда мы дошли до портрета Полной дамы, я с облегчением вздохнула.
- Гордый лев, - буркнул Поттер, и мы вошли в открывшийся проем.
Гостиная была почти пуста, если не считать нескольких младшекурсников, которые сидели за учебниками, сонно строча что-то в пергаментах. На кресле около камина сидела Алиса, нервно постукивая пальцами по мягкому подлокотнику. Как только она нас увидела, сразу же вскочила и гневно уставилась на меня, сложив руки на груди:
- И где ты была? – сердито начала Алиса, поедая меня глазами. – Я уже места себе не нахожу!
- Алиса, что ты так нервничаешь…
- Что я нервничаю?! Я бы и не переживала, если бы случайно не встретила Колина, который сказал, что ты, видите ли, пошла к Хагриду, когда еще и восьми не было.
Все это время Поттер стоял молча, наблюдая за разыгравшейся сценой, и по-прежнему не отпускал мою руку. Но при упоминании о Колине встрепенулся и удивленно спросил:
- Что? А Тейлор здесь причем?
Алиса, не раздумывая даже секунды, выложила ему все, как есть:
- Притом, что Лили была сегодня с ним, а потом ушла и до сих пор неизвестно где ходила!
- Понятно, - Джеймс отпустил мою руку и, злобно прищурившись, посмотрел на меня. – Я спать, а вы тут разбирайтесь.
С этими словами он стремительно поднялся по лестнице и скрылся за поворотом. Затем раздался громкий звук захлопнувшейся за Джеймсом двери.
Я разочаровано посмотрела на Алису, которая все еще глазами метала молнии, но уже чувствовалось, что она начала оттаивать.
- Алиса, ну прости, что я не сказала о том, что собираюсь сходить к Хагриду, - виновато оправдывалась я.
- Конечно, зачем кому-то вообще что-то сообщать, ты же у нас такая самостоятельная, - ехидничала она, но взгляд уже не был таким строгим.
- Ну не сердись, со мной ведь все хорошо, - я подошла к ней и приобняла ее за плечи.
- Я же беспокоюсь за тебя, Лили, - она в ответ обняла меня, и я почувствовала себя виноватой. – Сейчас не самое безопасное время, чтобы одной разгуливать вечерами.
- Я понимаю…
Алиса заботливо посмотрела на меня и неопределенно покачала головой.
- Идем спать, Лил…
Я чувствовала жуткую усталость, которая все сильнее наваливалась на меня по мере приближения к заветной цели – мягкой и уютной кровати.
Засыпая, было очень странно думать о том, что мой мозг и во сне продолжает усиленно работать, рождая странные сны. И в этих сновидениях я живу какой-то другой жизнью, в которой у меня, например, есть муж, любящий яблочную шарлотку. Наверно, та Лили уже все для себя решила и давно счастлива, если, по словам Алисы, часто улыбается. Наяву же все было настолько непросто, что я никак не могла понять, где мое место, да и мир настолько изменился, что я не знала кто друг, а кто враг. В кармане моей мантии все еще лежало непрочитанное письмо Северуса, на которое я все же собиралась написать ответ. Я не могла решить, как быть с Колином, который дал мне понять, что ждет от наших отношений чего-то большего, нежели дружбы. И, наконец, все в моей жизни усложнял Поттер…