Глава 9

Не разбирая дороги, я мчалась по ступенькам, на ходу перепрыгивая через одну. Сердце гулко билось, а кровь стучала в висках. Душа холодела от той картины, что предстала мне… Путь на второй этаж мне казался невероятно долгим, а каждая секунда была сейчас на вес золота… Я чувствовала, что мои руки дрожат, а все мое существо охвачено самой настоящей паникой. Дыхание сбивалось, ноги, казалось, были ватными, и я хваталась за перила, боясь споткнуться. Я подбежала к каменной горгулье, за которой был вход в кабинет директора, и на ходу крикнула пароль: «Лимонные дольки!». Горгулья начала отодвигаться, открывая деревянные ступеньки винтовой лестницы, я торопливо вбежала на них, и лестница пришла в движение, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Я в нетерпенье теребила подол своей мантии, и, как только показался проход, протиснулась в него и оказалась в кабинете. Профессор Дамблдор сидел за столом и что-то писал, но при моем появлении поднял глаза и отложил перо. Я подбежала к его столу и облокотилась об него, стараясь успокоить дыхание.
- Мисс Эванс, что случилось? – он встал из-за стола и торопливо подошел ко мне.
- Профессор, там Эшли… - я судорожно сглотнула, не в силах отдышаться после быстрого бега. – Эшли Скотт… Она вся в крови, я не знаю, что с ней произошло…
- Там - это где? – Дамблдор не на шутку встревожился и нетерпеливо заглянул мне в глаза.
- На четвертом этаже, рядом с выходом, который ведет на лестницы, - торопливо ответила я.
- Ждите меня здесь, - ответил директор четким голосом.
В это мгновение раздался хлопок, и профессор исчез, словно растаяв в воздухе. Я замерла, непонимающе смотря туда, где секунду назад стоял Дамблдор. В кабинете была пугающая тишина, нарушаемая лишь тиканьем напольных часов и треском панцирей каракатицы, которые расклевывал феникс Фоукс.
«Но ведь в Хогвартсе нельзя аппарировать…» - промелькнула у меня мысль в голове, но я быстро сообразила, что, видимо, у директора были привилегии.
Я присела на кресло, продолжая дрожать всем телом. Я понимала, что Дамблдор обязательно поможет Эшли, он просто не может не помочь ей! Но, тем не менее, эта неизвестность меня пугала, и я пыталась отогнать ту картину с окровавленной Эшли, которая стояла у меня перед глазами. Пытаясь отвлечься, я стала рассматривать кабинет директора: вдоль стен под самый потолок уходили ярусы с тысячами книг, наверняка, очень умных и очень древних. Стол профессора располагался между двумя коваными лестницами, которые вели на небольшой балкончик, украшенный готической аркой. Вся комната была уставлена неизвестными мне предметами, среди которых наиболее часто попадались сферические композиции, напоминающие строение Солнечной системы: они самопроизвольно крутились, создавая звук, похожий на тиканье часов. Свет в комнате был приглушенным и, мне показалось, даже уютным, расслабляющим. На стенах, в позолоченных рамах, висели портреты прежних директоров Хогвартса: многие из них были пустыми, а с одного из них какой-то седобородый старец в темно-синей конусообразной шляпе и лазурной мантии с интересом наблюдал за мной через нелепое пенсне. Поежившись, я отвернулась от портретов.
Время тянулось медленно. Постепенно я пришла в себя, успокоилась и смогла трезво рассуждать. Я не сомневалась в том, что, вернувшись, Дамблдор начнет задавать мне вопросы, и мне необходимо рассказать ему все до мелочей, чтобы хоть как-то помочь найти того, кто покушался на жизнь Эшли. Мысленно я собирала все детали сегодняшнего дня, начиная от этой злосчастной Черной метки и заканчивая увиденной мною сценой. Я так увлеклась, что совсем перестала замечать время, но неожиданно дверь распахнулась, и в кабинет вошла МакГонагалл в наглухо застегнутой мантии и домашних тапочках, а следом за ней показался Поттер. Он выглядел как-то растерянно, а во взгляде читался страх. Наши глаза встретились, и я услышала его громкий вздох, словно груз свалился с его плеч.
- Мисс Эванс, с вами все в порядке? – обеспокоено спросила МакГонагалл.
- Да, профессор, со мной все хорошо, - заверила ее я.
Она села в кресло напротив меня: ее взгляд был напряженным, а постукивание длинными пальцами по стулу выражало ее волнение. Поттер же нелепо топтался около одного из книжных стеллажей, не смея проронить даже слова.
- Профессор МакГонагалл, как там Эшли? – мой голос дрогнул, и я кашлянула.
- С ней все будет хорошо, - она протянула руку и погладила меня по плечу, пытаясь успокоить. – Профессор Дамблдор успел вовремя. Но, конечно, если бы не вы… Сейчас они в больничном крыле: как только она придет в себя, он вернется сюда, чтобы задать вам пару вопросов.
Я понимающе кивнула, а затем, нахмурившись, посмотрела на МакГонагалл:
- А Поттер здесь зачем?
Услышав свое имя, Джеймс оторвался от созерцания какой-то чаши с легким свечением. Он неуверенно посмотрел на меня, но продолжал молчать.
- Вы же главные старосты и должны быть в курсе таких событий, чтобы как-то способствовать поимке этого преступника и защите студентов, - профессор сжала губы, стараясь скрыть свою злость. – К тому же, я не допущу, чтобы вы, мисс Эванс, после такого инцидента возвращались в башню в одиночестве.
Я помолчала, стараясь не смотреть на Поттера, но чувствовала, что он не сводит с меня глаз.
Дверь распахнулась, и на пороге возник Дамблдор. Он неторопливо прошелся по кабинету и сел за свой стол. По его глазам, спокойным и ласковым, я поняла, что с Эшли все хорошо, и окончательно успокоилась.
- Мисс Эванс, мы должны сказать вам спасибо за ваше умение оказываться в нужном месте и в нужное время, - сквозь очки-половинки его глаза светились ярким голубым светом, согревая меня своим теплом. – Если бы не вы, то даже я был бы бессилен.
Я смущенно опустила глаза, боясь вымолвить хоть слово.
- Минерва, я думаю, что будет справедливо наградить Гриффиндор двадцатью баллами, - это был даже не вопрос, а констатация факта, и я совсем засмущалась. Директор выдержал паузу, а затем мягко, но серьезно обратился ко мне. – А теперь расскажите нам обо всем.
Медленно, стараясь не упустить ни одной, пусть даже, на мой взгляд, несущественной детали, я начала рассказ. Я рассказала о Черной метке, которую мне днем отдала Эшли, и о том, что ее прислали со школьной совой. Заговорив о том, как сама столкнулась с неизвестным, находясь в кабинете заклинаний, я поймала обеспокоенный взгляд Джеймса и увидела, что он с силой сжал подлокотник стула, на котором сидел. Дамблдор внимательно меня слушал, не перебивая. Когда же я замолчала, в кабинете воцарилась полная тишина, которую не нарушал даже Фоукс.
- Что ж, - Дамблдор поглаживал свою бороду, явно о чем-то размышляя, - сомнений нет: вы были на расстоянии вытянутой руки с тем, кто сотворил это с мисс Скотт. И слава Мерлину, что он вас уберег от такой встречи.
От этих слов между лопаток пробежал холодок, а мурашки покрыла кожу, и я поежилась.
Дамблдор обратился к МакГонагалл:
- Да, и еще, Минерва: заклинание, которым поразили мисс Скотт, мне не знакомо, я такого не встречал раньше. Оно режущее, но отличается от известных. Скорее всего, этот волшебник сам его придумал.
МакГонагалл удивленно приподняла брови и молча кивнула.
- Мисс Эванс, Мистер Поттер, завтра на собрании старост я прошу вас вынести этот вопрос на обсуждение и разработать меры по защите студентов на случай, если это не последнее нападение, - сказал директор.
- Конечно, профессор, мы все сделаем, что в наших силах, - отозвался Поттер голосом, полным жестких ноток.
- Тем лучше, - Дамблдор был серьезен, как никогда. – Ну, а теперь ступайте в свою башню – время уже позднее.
Мы попрощались и молча вышли в коридор, направляясь в гостиную. Я никак не могла поверить в то, что сегодня произошло: чувство вины меня неотступно преследовало: я винила себя в том, что сразу не обратилась к профессору Дамблдору, как только мне Эшли показала эту метку. В результате ее едва не убили… Мысль о том, что я была рядом с этим волшебником, что я могла увидеть, кто это, меня не покидала. И, тем не менее, страх сковывал сердце при воспоминании об этих крадущихся шагах, а воображение уже живописно нарисовало картинку того, что могло со мной быть, если бы дверь кабинета заклинаний все же открылась…
Мы шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Я украдкой взглянула на Джеймса: сейчас он был непривычно серьезен, сосредоточенно о чем-то думал. Между его бровей пролегла глубокая морщинка, которая придавала его лицу жесткости, и я поняла, что он не меньше меня обеспокоен случившимся. Как-то не вовремя на меня нахлынули другие воспоминания произошедшего этим вечером: бархатистый шепот Джеймса, его объятия, сладкое дыхание на моих губах … и язвительный голос Северуса: «Он пригласил в Хогсмид Эртон».
Я поплотней закуталась в мантию, стараясь не думать об этом хотя бы сейчас, оттянув возможность пожалеть себя до более удобного случая, когда останусь одна. Мы поднимались по пустынным лестницам, которые окутывала звенящая тишина спящего Хогвартса. Наши шаги гулким эхом отражались от каменных стен, а тени причудливо вытягивались в свете множества факелов. Я лихорадочно пыталась себя заставить не смотреть на Поттера…
Мы вошли в гостиную, которая встретила нас теплом и уютом. Все диванчики и кресла были пусты, а свет приглушен: гриффиндорцы спали, утомленные очередным учебным днем. Я прошла через всю комнату и уже стала подниматься по лестнице в сторону спален девочек, как тихий голос Поттера остановил меня:
- Лили, ты хотя бы понимаешь, что могло с тобой случиться, если бы этот новоявленный Пожиратель смерти тебя заметил? Мы бы с тобой сейчас уже не разговаривали…
Его голос дрожал, а сам Джеймс был бледен. Казалось, что эти слова, произнесенные вслух, острым ножом резанули по самому сердцу: видеть его таким обеспокоенным, таким напуганным было непривычно, и я на миг остро ощутила желание подойти к нему и успокоить. Но я прекрасно понимала, что все это элементарная забота, и будь на моем месте, например, Алиса, он вел бы себя точно так же. Джеймс сделал свой выбор, а мои глупые надежды, словно разбитые осколки, останутся при мне…
- Не переживай, со мной ведь ничего не случилось, - холодным голосом ответила я, уже разворачиваясь, чтобы уйти.
- Прошу тебя, Лили, - он внимательно смотрел на меня, и в его глазах, всегда веселых и озорных, я увидела отчаяние, - не ходи одна по вечерам…
Я чувствовала, что снова попадаю под это наваждение, подчиняясь этому манящему взгляду теплых шоколадных глаз… Для меня это словно медленный яд, против которого нет антидота, а я подопытная белая мышка… Он не отводит взгляд, душа меня воспоминаниями, которые воскрешаются жаром на моей коже, где касалась его рука; будоражит воображение, представ передо мной в новом амплуа, которое так несвойственно бесстрашному Джеймсу Поттер… Я так и стояла, замерев, на ступеньках, не в силах отвести глаза…
Неожиданно часы пробили полночь, негромким эхом раздаваясь по комнате, и этот звук подействовал не меня отрезвляюще. Я тряхнула головой, прогоняя эту секундную слабость. Слова, что я говорила, были не моими - они рождались из злобы, обиды и задетой гордости:
- Хорошо, Поттер. Если тебя это беспокоит, то спешу тебя утешить: не сомневаюсь, что Колин мне шагу не даст ступить в одиночестве, и он всегда будет рядом, чтобы защитить меня.
Я видела, как в глазах Джеймса яркой вспышкой отразилась боль, которая заставила дрогнуть мое сердце, но уже через секунду она сменилась яростью, настолько неистовой, что я даже отступила на одну ступеньку. Поттер стоял молча, но каждый его мускул был напряжен, а в глазах плясал дьявольский огонь. Неожиданно он стремительно стал подниматься по лестнице, не обращая на меня внимания, и сквозь скрип ступенек я отчетливо услышала его разъяренный голос, потонувший в грохоте захлопнувшейся за ним двери:
- Чертова Эванс!..
Все события вечера, все волнения, все страхи, все переживания в этот момент подступили комком к горлу, и я, как ни старалась, не могла удержать слез, которые бежали по моим щекам, и я не успевала их вытирать. Я села на ступеньку, закрыв лицо руками и сдерживая всхлипы. Сердце то сжималось, точно в Дьявольских тисках, то рвалось на свободу…
Свечи на столах догорали, коптясь в дуновениях сквозняков, проникающих через небрежно прикрытые окна. Дождь барабанил по карнизам, убаюкивая своей невеселой колыбельной, тысячи капель разбегались в разные стороны по гладкой стекольной поверхности, в которой отражаются блики от огней факелов… В непроглядной тьме осенней ночи, что так бережно укрывала Хогвартс, под унылые песни запевалы-дождя, в тишине опустевшей гостиной было особенно горько ощущать каждой клеточкой свое одиночество…
От слез неминуемо становилось легче…

* * *
Я безмятежно улыбалась, допивая свой сок и слушая незамысловатую болтовню Мэри МакДональд, которая с надеждой рассказывала нам о своем кавалере, с которым она пойдет в Хогсмид. Недалеко от нас сидели мародеры: Сириус весело дурачился с Петтигрю, а Ремус о чем-то шептался с Поттером, при этом они оба выглядели серьезно. Я старалась не смотреть в их сторону, нарочито увлекаясь рассказом Мэри. Моя маска равнодушия была совершенна, и мастерски прятала остроту боли, которая новой волной поднялась во мне, когда при входе в Большой зал я встретила Поттера рядом с Эртон. Они стояли рядом и мило о чем-то разговаривали. С губ Лины не сходила счастливая улыбка, ее глаза светились искренней радостью, и Джеймс также улыбался ей, хотя, мне показалось, немного натянуто.
Новость о том, что Поттер идет с Линой в Хогсмид, облетела Хогвартс мгновенно, добравшись до каждого ученика, и теперь все дружно обсуждали, что впервые за все время обучения Джеймс позвал не Лили Эванс. Создавалось впечатление, что именно этот факт поражал общественность больше всего, а на саму Эртон никто и внимания не обратил, точно ее персона здесь вовсе ни при чем, но Лина этого абсолютно не замечала, наслаждаясь долгожданной возможностью быть рядом с Джеймсом.
С Линой Эртон я была хорошо знакома: она была студенткой седьмого курса Хаффлпаффа, достаточно прилежной ученицей и хорошей подругой. Ее утонченные манеры и жесты гармонично сочетались с хрупкой фигуркой и невысоким ростом, отчего она казалась грациозной. Смуглую кожу Лины обрамляли густые каштановые волосы, обычно собранные во французскую косу, а светло-карие глаза всегда смотрят прямо и дружелюбно. При всех своих внешних достоинствах она была очень застенчивой, хотя в компании своих хороших подруг – общительной и веселой. Даже если бы мне в порыве гнева и хотелось сказать что-то плохое про нее, то я бы не смогла придумать ровным счетом ничего. Именно потому, что выбор Джеймса был таким безукоризненным, я понимала всю его серьезность.
Все утро нам с Алисой не удавалось даже на минуту остаться вдвоем, поэтому я лишь ловила ее встревоженные взгляды и отбивалась от излишней заботы.
- Лили, скушай миндальное печенье - сладкое поднимает настроение, - говорила мне за завтраком Алиса, протягивая поднос. Я лишь отмахивалась от нее.
Постепенно моя грусть стала сменяться обидой, которая порождала злость на Поттера, и мне уже стало казаться, что я вовсе к нему равнодушна. Я с гордо поднятой головой проходила мимо, не удостаивая его даже случайно брошенным взглядом. Мне не хотелось, чтобы хоть что-то напоминало о том, что едва не произошло между нами в Астрономической башне, поэтому я старалась вовсе не замечать Джеймса.
Наряду с разговорами о приглашениях в Хогсмид, распространились слухи и о нападении на Эшли. Многие ее недолюбливали из-за того, что она была жуткой сплетницей и всюду совала свой нос. Поэтому говорили о том, что, видимо, она перешла кому-то дорогу и получила по заслугам. Я слушала эту болтовню молча, потому что отчетливо понимала, что простая месть за очередную пущенную сплетню или чьи-то разрушенные отношения не была бы такой кровавой, да и письмо с Черной меткой не вязалось с этой теорией. Чем больше я думала над этим, тем сильнее убеждалась, что дело не в скверном характере Эшли, а в том, что она была… грязнокровкой. Эта мысль пришла мне после того, как я провела параллель между известными взглядами пожирателей, присланной меткой и зверским нападением. У меня почти не было сомнений, что это дело рук последователя Того-кого-нельзя-называть, того, кто сидит за одним из столов Большого зала Хогвартса…
После завтрака у меня было свободное время до начала следующего урока, поэтому я решила навестить Эшли и расспросить ее о случившемся. Заскочив в спальню и прихватив с собой коробочку с сахарными перьями, которую купила еще в поезде «Хогвартс-экспресс», я направилась в больничное крыло.
В школьном лазарете было тихо, а размеренное тиканье огромных настенных часов усиливало ощущение равновесия и умиротворенности. Мадам Помфри сидела за большим дубовым столом в окружении толстых фолиантов и что-то усердно выписывала из книги. При моем появлении она улыбнулась, а я, спросив разрешения повидаться с Эшли, приоткрыла тяжелую дверь, которая вела в палату. Множество окон во всю стену ярко освещали большое помещение, в котором вдоль стен тянулись ряды кроватей, застеленных белоснежным постельным бельем, каждую из которых отделяла отдельная ширма. Я огляделась: на одной из кроватей, прислонившись к подушкам, сидела Эшли с пером в руках. Услышав мои шаги, она подняла глаза и как-то криво улыбнулась:
- А-а, Лили, привет, - она отложила свое письмо. – Я все гадала, когда же ты ко мне придешь.
Я осмотрела Эшли с головы до ног и с удивлением убедилась, что с ней все в порядке. Она поймала мой взгляд и не удержалась от сарказма:
- Удивляешься, что со мной все хорошо? Да, вот так вот: профессор Дамблдор вылечил меня, потому что мадам Помфри сказала, что ни одно из ее заклинаний не помогало.
- Эшли, это тебе, - я протянула ей сахарные перья, и заметила, что ее брови поползли вверх – она искренне удивилась тому, что ее чем-то угощают. – Выздоравливай поскорее…
- Спасибо, - она взяла коробку и непонимающе захлопала ресницами. Затем отложила ее на прикроватную тумбу, которая была пуста, и серьезно взглянула на меня. – Ты ведь пришла, чтобы узнать подробности нападения, да?
- Не только, - я покачала головой: мне стало, невыносимо жаль Эшли, которая в такой тяжелой ситуации осталась совсем одна, и никто даже к ней не заходит. – Это же я тебя нашла, поэтому и беспокоюсь…
Она опустила глаза, и на несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Я не знала, как начать разговор, поэтому молчала, рассматривая арки под потолком лазарета.
- Лили, я мало видела, - начала Эшли, теребя уголок одеяла и тем самым выдавая свое волнение, но голос ее был уверенным и хладнокровным. – Я шла по коридору четвертого этажа, было тихо, и я не слышала никаких других шагов, кроме своих. А когда я завернула за угол, в коридор перед выходом на лестницы, то меня тут же ослепила яркая лиловая вспышка. Меня пронзила острая боль в груди, точно разом вонзились тысячи ножей, и я упала. Я видела, как через меня переступил кто-то в черной мантии, но все было словно в тумане, и его лица я не разглядела. Затем он пошел дальше по коридору, а я, наверно, тут же потеряла сознание.
История Эшли навеивала страх, и я чувствовала, что по коже пробежали мурашки. Сомнений не оставалось: тот, чьи шаги я слышала в коридоре, был тем самым волшебником, который наслал на Эшли проклятье. Я еще немного посидела с ней и, пожелав скорейшего выздоровления, направилась к выходу. Неожиданно Эшли сказала:
- Кстати, Лили, я эту же историю рассказала Поттеру, так что он в курсе.
Я резко обернулась:
- Поттеру? Он что, был здесь?
- Ну да, - она пожала плечами. – Минут за десять до твоего прихода ушел.
Я удивленно вскинула брови, но не стала ее расспрашивать, а лишь тихонько прикрыла за собой дверь.
Практические занятия по гербологии – это как раз то, что было нужно. Двери в теплицы были открыты, и я наслаждалась возможностью поработать руками. Мы дружно занимались сбором составляющих растения белладонны, которые в будущем могут стать компонентами для многих ядов, а так же их антидотов. Раскладывая по отдельным коробочкам угольно-черные ягоды и зеленые листы, все весело болтали, и по теплице разносился дружный смех. Мы с Колином работали в паре, чем заслужили любопытные взгляды наших сокурсников и тихие перешептывания за нашими спинами. Я не обращала внимания на эти сплетни, махнув рукой на то, что о нас подумают остальные. Я была невероятно рада, что для общения с Колином, больше не надо прятаться в библиотеке, страшась быть замеченными Поттером; не надо скрываться от глаз сплетниц – теперь все можно делать в открытую. Я устала постоянно жить с оглядкой на Поттера, которому, как оказалось, до меня не было дела, поэтому сейчас я ощущала легкость. Джеймс работал в паре с Сириусом, и весь урок я видела лишь его спину: он словно специально не поворачивался в мою сторону. Блэк же, напротив, регулярно косился на нас, и в его пристальном взгляде я читала осуждение.
Аккуратно срезая зеленые листочки, я собралась с мыслями для разговора и негромко сказала:
- Колин, ты еще не передумал пойти со мной в Хогсмид?
Его рука замерла, не дотянувшись до грозди ягод, и он внимательно на меня посмотрел:
- Нет, конечно. Так ты согласна?
- Да, согласна, - улыбнулась я, и увидела, как глаза Колина просияли.
Я гнала от себя мысли о Поттере, старалась даже не смотреть в его сторону, а больше улыбаться Колину. У меня не оставалось выбора: Джеймс сделал свой, а я лишь к нему приспосабливалась. Так что же, мне идти в распахнутые двери только потому, что другие, желанные, я не могу открыть?
Весь день Алиса искала повод и возможность остаться со мной наедине, но нам все время что-то мешало. В ее ласковых, обеспокоенных глазах я читала жалость и сочувствие, что меня жутко раздражало. Я не хотела разговаривать с ней о Поттере, не хотела бередить эту болезненную рану, вспоминая все случившееся в Астрономической башне. Именно поэтому сразу же после уроков я постаралась как можно быстрее выскользнуть из класса и затеряться в толпе студентов.
В последнее время я чаще и чаще стремилась остаться в одиночестве, предпочитая погружаться в водоворот своих мыслей, которые тенью следовали за мной. Но сейчас хотелось как можно больше времени находиться среди друзей и знакомых, чтобы хоть как-то отвлечься. Я понимала, что сегодня все разговоры со мной сводились бы к обсуждению Поттера и Эртон, поэтому в который раз я предпочла тишину книжных стеллажей библиотеки. Я внимательно вчитывалась в текст книги, произносила слова вслух, чтобы заглушить навязчивые мысли, неизвестно зачем заучивала компоненты зелий… Я заставляла себя думать о Колине, о нашем свидании завтра и о том, что он непременно должен мне начать нравиться, как… Под переливы осеннего дождя я понимала одну простую истину: стараться забыть о ком-то – значит, все время о нем помнить…

Мой голос в жужжащей тишине кабинета старост казался громким и едва уловимым эхом отскакивал от каменных стен. Звенящая музыка непрекращающегося дождя нагоняла сон, но, несмотря на это, собравшиеся были непривычно внимательны. Все взгляды были устремлены на меня, а сосредоточенные лица школьных старост говорили о том, что проблема на повестке дня куда серьезнее, чем пресловутый поход в Хогсмид. Я стояла около небольшой доски, что висела в нашем кабинете, и рассказывала о случившемся с Эшли. Конечно, эта новость уже успела облететь весь замок, однако я, будучи свидетелем, знала куда больше, чем сплетницы нашей школы. По настоянию Дамблдора я старалась не упускать мелкие детали в надежде, что это сможет помочь. Я говорила неторопливо и с расстановкой. Еще сидя в библиотеке, я придумала, как обыграть тот факт, что я оказалась одна в кабинете заклинаний, да еще и так поздно: я нагло соврала, что после вечеринки у Слагхорна решила прогуляться, а по пути заглянула в приоткрытую дверь кабинета, и засиделась там... Глупо, конечно, но, по крайней мере, не пришлось упоминать об Астрономической башне. Когда же я упомянула о причинах, приведших меня в этот злосчастный кабинет, Поттер, теребя в руках перо, опустил глаза, задумавшись о чем-то, и как-то криво усмехнулся.
Во время моего рассказа Колин не сводил с меня глаз, и я видела, как у него на лбу все сильнее проступает знакомая мне морщинка, делая его лицо серьезным и сосредоточенным. Несомненно, он за меня переживал. В ритмичном постукивании пальцев по столу можно было прочесть его волнение, и я понимала, что теперь мне никуда не деться от его опеки. Что ж, может быть, так будет даже лучше…
- … Одним словом, Эшли ничего толком не видела, да и я тоже, - подвела я итог своего рассказа.
В кабинете воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь постукиванием пальцев Колина по дубовому столу. Все обдумывали услышанное, понимая, что сейчас на наши плечи ложится реальная ответственность не только за спокойствие в школе, но и за жизнь учащихся. Я скользила взглядом по задумчивым лицам старост, читая в них растерянность и непонимание. Это было естественно: все привыкли к тому, что нашей заботой является соблюдение порядка в школе, обеспечение приятия школьных правил, организаторская работа и помощь в «подтягивании» в учебе отстающих учеников. Сейчас же проблема была куда более серьезной, она требовала от нас действий и организованности.
- Интересно получается: у нас в школе появился какой-то Пожиратель смерти? – нарушила молчание староста моего факультета Сара Джексон.
- Не уверена, но всякое возможно, - отозвалась я, откидывая волосы на одно плечо. – Дамблдор считает, что это может быть не последним случаем нападений.
- Дамблдор считает, Дамблдор думает… - Уилкс весьма наигранно зевнул. – Может, мы сами проанализируем ситуацию и определимся со способами ее устранения?
Тут уже не удержался и на весь кабинет хмыкнул Поттер, закатив лаза к потолку. Уилкс злобно уставился на него:
- Тебя что-то рассмешило, Поттер?
Джеймс сидел, откинувшись на спинку, и покачивался на двух задних ножках стула. Он поднял глаза на него и покачал головой:
- Уилкс, тебе самому не смешно? Если ты хочешь устранить эту ситуацию, то может тебе стоит пообщаться с жителями своего террариума? Глядишь, подействует.
Я взглянула на старосту Слизерина, страшась его реакции, но он, на удивление, был абсолютно спокоен.
- Поттер, а может тебе стоит заглянуть в ваше логово и поумерить пыл некоторых представителей?
Джеймс исподлобья посмотрел на Уилкса:
- Это ты на кого намекаешь?
- Я просто здраво размышляю: всем нам хорошо известно, что Эшли Скотт не особо жалуют, она многим отравляет жизнь, суя свой нос в чужие дела. Так вот, почему бы не предположить, что это нападение было чьей-то местью?
- А ведь так действительно может быть, - отозвалась Руби, напарница Колина. – Она многим переходила дорогу…
Тут я решила вмешаться:
- Я не думаю, что в случае, если бы это была месть, Эшли стали бы присылать черную метку.
- Я тоже согласен с Лили, - поддержал меня Колин, складывая руки на груди. – Здесь что-то другое…
На несколько секунд в комнате стало тихо: все задумчиво смотрели на стол, дружно изучали трещинки на дубовой доске. Мрачные мысли крутились в голове, и я переминалась с ноги на ногу, пытаясь понять, что твориться в умах старост: чувствовалось, что мнения разделяются…
- Я вот сопоставил кое-какие факты и подумал, а что если это сделал… Блэк? – голос Уилкса был нарочито небрежным, точно речь шла об обыденных вещах.
Поттер тут же встрепенулся, перестав качаться на стуле, и злобно уставился на слизеринца:
- Ты соображаешь, что говоришь? - его голос был жестким, с яркими нотками ненависти. – Всем же ясно, что за этим стоите ты и твои аспиды!
- Да неужели? – Глаза Уилкса сузились, пронзая Джеймса ненавистью. – Однако, всем известно, что Сириус Блэк расстался со своей подружкой Кирой Стюарт после того, как Скотт рассказала ей о похождениях Блэка на стороне. Вот он и решил ей отомстить за то, что лишился первой красавицы школы, которая ему положена, как он, несомненно, считает, по статусу.
Я видела, как Джеймс сжимает кулаки, как костяшки на пальцах стремительно белеют. Ремус Люпин, староста нашего факультета, с опаской поглядывал на Поттера, готовясь в любой момент осадить своего вспыльчивого друга. Я уже хотела вмешаться, но тут неожиданно выступил Деннис Лайон, староста Рейвенкло:
- А ведь Уилкс дело говорит! У Блэка был мотив напасть на Скотт, поэтому этот вариант стоит рассмотреть.
- Я тоже так считаю, - вступилась слизеринка Кэрролл Экройд, манерно поправляя воротничок белоснежной блузки. – Семейство Блэков хранит множество фамильных заклинаний, которые, зачастую, бывают весьма темной магией и далеко не общеизвестной.
Поттер вскочил, с грохотом отодвигая стул:
- Да вы что, все с ума сошли?! Сириус бы никогда не стал нападать…
- Да что ты говоришь! – перебил его Уилкс, перехватывая неистовый взгляд Джеймса. – Может, всем стоит рассказать, как на пятом курсе Блэк едва не угробил Снейпа?
Джеймс побледнел, не проронив ни слова, а Ремус и вовсе стал похож на полотно. На лице же Уилкса читалось ликование, смешивающееся с презрением. Выдержав паузу, Уилкс равнодушно сказал:
- Я считаю, что нам стоит обратиться к Дамблдору с тем, чтобы Сириуса Блэка подвергли допросу, как потенциального…, - он обвел взглядом сидящих за столом, - пожирателя смерти.
Это был явный перебор, и не успела я опомниться, как Поттер молниеносно выхватил свою палочку из кармана мантии и направил ее на Уилкса. Его глаза опасно блестели, и я понимала, что рука Джеймса действительно не дрогнет… Ремус вскочил вместе с ним и громко сказал: «Сохатый, успокойся!».
- Я не позволю так говорить о Сириусе! – прошипел Поттер, не обратив никакого внимания на Люпина.
- Тогда не надо все сваливать на мой факультет! – рявкнул на него слизеринец. – У вас у самих рыльце в пушку!
- Заткнись! – процедил сквозь зубы Джеймс.
Уилкс лишь покачал головой, ехидно улыбаясь:
- Да вы посмотрите на него! – он обвел взглядом всех собравшихся. – И это наш главный староста, который размахивает палочкой налево и направо!
Все молчали, не смея вмешиваться в эту стычку. Колин лишь переводил мрачный взгляд с одного на другого, молча о чем-то размышляя. Я решила не терять времени, пока не произошло непоправимое, и Поттер не пустил каким-нибудь проклятьем в Уилкса.
- Так все, хватит! – я подошла к Джеймсу, сердито смотря на него. – Опусти палочку, Поттер. Это - собрание старост, а не уличный балаган!
Не сводя глаз с Уилкса, Джеймс убрал свою волшебную палочку в карман и рухнул на стул. Я понимала, что сегодня уже ничего не решить, поэтому не было смысла сидеть здесь.
- Ладно, на сегодня закончим. Давайте будем внимательно присматриваться к сокурсникам, стараться отмечать странности, - примиряюще заговорила я, чувствуя усталость от напряжения. - Еще раз напоминаю: завтра Хогсмид, а значит надо быть бдительными, чтобы все вернулись вовремя в школу. Всем удачи!
Все устало стали собирать вещи, копошась в сумках. Я задвигала стулья, как вдруг ко мне подошел Колин:
- Лили, я в растерянности… - он серьезно смотрел на меня, и от этого заботливого взгляда становилось тепло на душе. – Почему же ты мне сегодня не рассказала обо всем?
- Как-то к слову не пришлось, - неуверенно улыбнулась я.
- Слушай, я не считаю, что это была месть, а значит, какой-то фанатик разгуливает по Хогвартсу, и тебе не безопасно ходить одной по вечерам, - встревожено говорил Колин, почти дословно повторяя вчерашние слова Джеймса. – Сегодня собрание затянулось, а у меня через четверть часа начинается дежурство, и я не смогу тебя проводить, поэтому прошу - вернись в гостиную с Поттером и Люпином.
Я в удивлении приподняла бровь, и невольно повернула голову в его сторону: Джеймс направил палочку на доску, стирая надписи. У меня не было никакого желания общаться с Поттером, тем более выслушивать его колкости по поводу того, что Тейлор меня не провожает. Я невольно поморщилась, а Колин уловил мое недовольство и, мне показалось, что это его порадовало. Руби окликнула Колина, и, попрощавшись, он вышел из кабинета.
Я очень надеялась, что мне удастся незаметно выскользнуть, и я даже успела выйти в коридор, как рядом со мной раздался насмешливый, до боли знакомый, голос:
- Куда же мы так спешим?
Я окинула Джеймса ледяным взглядом и ничего не ответила, демонстративно отвернувшись от него в другую сторону. Мы снова, как и вчера, шли молча. Я очень надеялась, что хотя бы Ремус скрасит наш путь до башни, но он сразу же после окончания собрания поспешил в библиотеку, попрощавшись с нами.
На удивление Поттер не отпускал свои язвительные шуточки, поэтому я, воспользовавшись этим, сосредоточенно размышляла. Я все думала об Эшли, об этом нападении, о том, что в нашем коллективе старост намечается серьезный раскол, а это уже само по себе ослабит нас. В последнее время в Хогвартсе стало происходить что-то странное, и я понимала, что ситуация будет только усложняться. Начинающаяся война делала нас подозрительными, страшащимися неизвестности, поэтому такое из ряда вон выходящее событие всех не на шутку встревожило. Кругом были тайны, загадки, головоломки… Все лишь испуганно переглядывались, понимая, что от них требуются действия, но на самом деле многим хотелось элементарного спокойствия. Старосты предпочитали видеть в этом нападении всего лишь банальную месть, нежели тот факт, что война начинает пробираться сквозь стены Хогвартса. Это мне все не сидится, это я забиваю себе голову всякой ерундой, вроде того самого оленя…
Я резко остановилась. Поттер прошел несколько шагов вперед, но, поняв, что я отстала, обернулся.
Я сама не понимала, как могла забыть об олене. Видимо, все события вчерашнего дня весьма негативно отразились на моих умственных способностях. Моя теория об этом олене могла быть полезной Дамблдору, а я об этом даже не вспомнила! Я стояла посередине коридора, и в моей голове вся картинка, разбитая на мелкие кусочки, складывалась в единое целое.
Поттер подошел ко мне и удивленно заглянул в глаза:
- Ты чего? Забыла какое-нибудь эссе написать?
Я словно не расслышала его глупой шутки, а лишь отмахнулась от него.
Я столько времени думала об этом олене, ломала голову над тем, кто это может быть, предполагая, что это один из учеников. Но теперь меня посетила новая мысль: а что, если это был кто-то, проникающий в школу извне? Я вспомнила карту мародеров с тайным выходом в Хогсмид, и предположила, что о нем может знать не только Поттер и его друзья. А это значит, что в безупречной защите Хогвартса есть существенная брешь, о которой, возможно, не догадывается даже Дамблдор…
Я подняла глаза на Поттера, который выглядел совершенно обескураженным, и громко сказала:
- Нам надо поговорить.
Поттер отошел к окну и присел на подоконник, взглядом указывая мне на место рядом с собой. Он молча за мной наблюдал, немного склонив голову на бок, но мне сейчас было абсолютно не до его привычной манеры поиграть…
Я посмотрела в разные стороны, опасаясь быть подслушанными, а затем тихо заговорила:
- Есть одна вещь, о которой я никому не говорила, но в свете последних событий, она, мне кажется, может оказаться существенной.
На лице Поттера отразился интерес, и он внимательно меня слушал.
- Помнишь, как-то мы с тобой встретились вечером в коридоре гербологии? – он утвердительно кивнул, а я продолжила. – Так вот, я тогда ходила к Хагриду…
Я торопливо рассказывала эту историю, которая, по правде сказать, уже позабылась. Когда же я заговорила об олене, красочно описывая его, глаза Поттера сузились, и он внимательно за мной наблюдал. Я передала ему разговор слизеринцев, но мне показалось, что его это вовсе не заинтересовало. Когда же я, наконец, замолчала, выжидающе смотря на Поттера, он в ответ как-то нелепо похлопал ресницами и почесал затылок.
- Я что-то не понял…
- А что тут непонятного? – перебила его я, закатывая глаза к потолку. – Ты не находишь, что все это очень странно? А вдруг есть что-то общее между этими событиями?
Джеймс помолчал немного, а затем я заметила, что в его глазах появился задорный огонек, однако голос был очень серьезным:
- Ты считаешь, что это олень нападает на учениц? – по тому, как подрагивали уголки его губ, я понимала, что он едва сдерживает улыбку.
- Поттер, хватит паясничать! – осадила я Джеймса, злясь на его манеру не принимать все всерьез – По-твоему, меня ступефаем ударило?! Просто Хагрид сказал, что в Запретном лесу обитают только волшебные существа, к тому же, я проанализировала поведение этого оленя и пришла к выводу, что это был… анимаг.
Ни один мускул не дрогнул на лице Джеймса, лишь взметнувшаяся вверх бровь выдавала его удивление. Он опустил глаза и едва заметно улыбнулся. Я же расценила это по-своему:
- Это не смешно! Откуда ты знаешь, может я права? Вдруг какой-то не зарегистрированный анимаг проникает в Хогвартс из Хогсмида через тот же самый тайный ход, который известен и вам, и нападает на студентов?!
- Лили, у тебя, конечно, веские доводы, я не спорю, но ты сама подумай: зачем тогда ему понадобилось тебя спасать в Запретном лесу?
Этот вопрос меня озадачил: мне казалось, что я нашла логичный ответ на все загадки, но этот простой факт перечеркивал все мое предположение. Я замолчала, обдумывая возможную причину такого поведения оленя, но в голову ничего не приходило.
- Я не знаю… Может он действует избирательно… Это ничего не меняет! – воскликнула я, прямо смотря в глаза Джеймса. – Я считаю, что нам стоит рассказать об этом Дамблдору. И о тайном ходе в Хогсмид тоже.
Тут уже Джеймс откровенно встрепенулся и заговорил куда более серьезно, чем прежде:
- Зачем?! Это всего лишь твои предположения, которые, по большому счету, основаны лишь на догадках и весьма сомнительных фактах! К тому же, я показал тебе карту не для того, чтобы ты доносила об этом Дамблдору!
- Какая разница, есть у нас четкие факты или нет! Просто это могло бы помочь в поисках того, кто напал на Эшли. А вообще, по хорошему делу, вам стоило бы отдать карту Дамблдору – это в настоящих условиях было бы правильно!
Поттер вскочил на ноги, едва сдерживая негодование:
- Карта никогда не попадет в чужие руки! Это наш с мародерами секрет, и ты не имеешь права его раскрывать!
- Я и не собиралась, - сквозь зубы процедила я. – Я просто хочу найти этого волшебника, пока он не напал еще на кого-нибудь!
- Я этого хочу не меньше! Однако не считаю, что это кто-то посторонний! В конце концов, может, Уилкс прав, и это была просто чья-то месть.
- Да, на собрании ты говорил совсем другое! – я тоже встала, и теперь наши лица находились так близко, что я могла видеть каждую ресничку Джеймса, смотря на него снизу вверх. - Мы с тобой – главные старосты, и на нас лежит вся ответственность за происходящее в Хогвартсе.
- Я знаю… - тихим голосом произнес Джеймс.
Мы смотрели друг на друга, и я чувствовала, как недовольство Поттера сменяется знакомой напряженностью… Я видела, как трепещут его ресницы, как едва уловимо колышутся волосы от сквозняка, как темнеют его шоколадные глаза… Сердце снова замедлило свои удары, и я замерла, утопая в пьянящем запахе его кожи… Близость Джеймса, дурманила, словно поле цветущих маков, и я не знала, где взять сил, чтобы разорвать эти оковы, что связывают меня крепкими цепями его глубокого взгляда. Снова все слова, все мысли, все звуки растворились в томительном и гулком биении сердца. Усиливалось головокружение… Я почувствовала, как рука Джемса сжала мой локоть, даже сквозь одежду обжигая своим жаром… Я понимала, что еще несколько секунд, и я потеряю себя в этих сводящих с ума глазах, забыв о чем-то важном, что не дает мне сейчас сдаться…
«Лина…» - пронеслось у меня в голове, и я мгновенно отстранилась, а Поттер снова опустил руку.
Нить, что связала нас едва уловимыми узами, разорвалась, и я снова оказалась в знакомом коридоре, отчетливо слыша постукивание дождевых капель по стеклам.
- Пойдем в гостиную, - глухо сказала я, нервно проведя рукой по волосам.
Джеймс еще несколько секунд смотрел на меня и, не сказав ни слова, неторопливо побрел по пустому коридору.
Путь до нашей башни прошел в полной тишине, и даже, когда мы вошли в гостиную, Джеймс не удостоил меня мимолетным взглядом, простым «пока» на прощанье, прямиком направившись в спальню.
Засыпая, я слушала тишину мраморных стен еще пустой спальни, а видела лишь черную бездну таких притягательных глаз, которые завтра будут сиять для другой…

* * *
Тусклый дневной свет лениво заполнял нашу спальню, скользя по алым балдахинам и теряясь в темных углах. Я сидела на кровати с учебником по трансфигурации в руках, пытаясь вникнуть в смысл текста.
- Девочки, мне точно идет эта юбка? – в который раз задала этот вопрос Мэри, крутясь уже четверть часа около зеркала.
- Да! - в один голос ответили мы с Алисой, затем посмотрели друг на друга и улыбнулись.
Мэри просияла, видимо, удовлетворившись нашим ответом, и, накинув теплую мантию, выпорхнула за дверь, спеша на встречу с рейвенкловцем Шоном Барреттом.
Мы остались с Алисой вдвоем, и она тут же подсела ко мне, с тоской смотря в глаза.
- Лили, мне очень жаль, что все так получилось…
Я опустила глаза и грустно улыбнулась, теребя листы учебника. Алисе не нужны были слова, чтобы понять мои чувства, поэтому она просто обняла меня. В наступившей тишине, каждая из нас думала о том, как легко могут разбиваться надежды о настоящую реальность, как зыбко все в сердцах других людей… Я не хотела сейчас грустить и заставлять беспокоиться Алису, поэтому легонько отстранилась и постаралась задорно улыбнуться.
- В конце концов, мне не придется весь день ловить на себе злобные взгляды его поклонниц и следить за тем, чтобы мне не подлили в сливочное пиво какого-нибудь яда.
Алиса улыбнулась в ответ и ободряюще похлопала меня по коленке:
- Это точно! А Лину просто съедят! Ладно, давай уже спускаться, а то тебя там, наверно, Колин уже заждался, да и Фрэнк опять скажет, что я копуша.
Я рассмеялась, накинула бордовое клетчатое пальто, и мы вышли из спальни.
Зал перед главным входом в замок был полон учеников, толпившихся около МакГонагалл, которая собирала написанные их родителями разрешения на посещение Хогсмида. Спускаясь по мраморной лестнице, я внимательно пробежалась глазами по залу, ища Колина. Наконец, я его увидела: он стоял около стены, без интереса наблюдая за сновавшими студентами.
- Удачи, - шепнула мне на ухо Алиса, взяла Фрэнка за руку, и они направились в образовавшуюся очередь.
Я на миг остановилась, пытаясь справиться с волнением, глубоко вздохнула и подошла к Колину. Едва он меня заметил, как на его лице засияла лучезарная улыбка.
Дорога в Хогсмид пролегала вдоль озера, немного петляя и чередуя подъемы и спуски. Студенты шли дружной вереницей, перепрыгивая через лужи и весело смеясь. Погода сегодня выдалась весьма приятной: наконец-то дождь закончился, хотя небо по-прежнему было затянуто низкими облаками. Со стороны озера дул прохладный ветерок, развевая мои волосы, путаясь в них и неминуемо портя сделанную Алисой укладку. Я с наслаждением вдыхала осенний воздух, пропитанный сыростью полей и ароматом опавших листьев. Холодное дыханье осенних ночей уже обожгло пожелтевшую траву, прошлось по кронам деревьев, легло на опавшие листья, и лишь кусты вереска вдоль берега Темного озера пестрели сочной зеленью.
Колин сегодня с первого взгляда заставил меня удивиться: такие привычные белая рубашка с идеально повязанным галстуком и черные брюки сменились обычными джинсами и теплой толстовкой темно-синего цвета. И, тем не менее, Колин все равно не потерял свойственных ему элегантности и привлекательности. Привыкая к его новому образу, я думала о том, что абсолютно неправильно воспринимала Тейлора, считая, что он всегда такой серьезный и неумеренно ответственный, как и я. Сейчас же в нем угадывался юношеский задор, который обычно был запрятан под бляшку значка старосты, а раскованность в движениях и словах подтверждали мою догадку.
Колин был особенно весел, разговорчив, умело приправлял нашу беседу по пути в Хогсмид легкими шутками, над которыми я беззаботно смеялась. Ему мастерски удавалось отвлекать меня от назойливых мыслей, от непрекращающегося поиска беглым взглядом среди толпы студентов лохматой макушки… Рядом с ним я чувствовала себя по-настоящему нужной, а это сейчас было для меня необходимым, точно воздух. Мне казалось, что стабильность, которой веяло от Колина, вполне могла заменить мне порывистые чувства к Поттеру, возникающие, словно песчаная буря в безветренный день, и неподдающиеся никакому контролю. Меня подкупала забота, с которой он поддерживает меня под руку, когда я перепрыгиваю очередную лужу; взгляд, полный безграничной теплоты; даже мое имя он произносит таким глубоким, грудным голосом, от которого у меня сладко что-то щемит в сердце... Со временем я перестала оглядываться по сторонам, надеясь и страшась одновременно увидеть Поттера, а начала спокойно и ровно вышагивать рядом с Колином, улыбаясь лишь ему. В конце концов, уже ничего нельзя изменить, все получилось так, как получилось, и нет смысла портить себе настроение… И этот пасмурный день пусть будет только мой. Мой и Колина…
Хогсмид всегда мне казался волшебным городом, о которых обычно пишут в маггловских сказках. Я помню, что, придя впервые в эту деревушку, я не могла отвести глаз от каждого дома, каждого магазина, каждого жителя… В атмосфере Хогсмида есть неописуемый шарм, который навсегда остается в памяти, сохраняя яркие картинки уличных пейзажей.
Мы шли по главной улице, знакомым маршрутом, а я, словно оказавшись здесь впервые, оглядывалась по сторонам, чем заслужила невинную шутку Колина на этот счет. Вдоль центральной улицы тянулись двухэтажные домики, а выщербленная дорога и кованые фонари с узорчатыми столбами создавали ощущение сказочной реальности. Крыши домов украшали несоразмерно длинные дымовые трубы, которые придавали домикам немного смешной вид, но таким образом выделяя архитектуру Хогсмида от более строгой архитектуры Косого переулка. Почти все первые этажи были заняты всевозможными магазинами, мелкими торговыми лавками и пабами, в которых всегда толпился народ, и при этом через огромные, покрытые красной краской оконные рамы, можно было, не заходя в помещение, отыскать своих знакомых. От центральной улицы отходили узкие и уютные переулки, однако и среди них был один темный и немноголюдный, ведущий к пабу «Кабанья голова» - приземистому зданию с небольшими, плотно завешанными окнами, которое уже своим видом говорило о том, что туда лучше не соваться. На самой окраине деревни была железнодорожная станция Хогсмида, куда обычно прибывал «Хогвартс-экспересс», а недалеко от нее уходила в сторону озера густо поросшая кустарниками и завешанная ветвями деревьев дорога к Визжащей хижине, в которой, по легендам, обитало самое большое количество приведений во всей Великобритании. Одним словом, для меня Хогсмид был олицетворением мира магии, в котором может быть обычная, отличная от школьной, жизнь.
Мы неторопливо прошлись по главной улице, то и дело встречая школьных знакомых, которые зачастую смотрели на нас удивленно. Теперь ни для кого наша дружба не была секретом, и я понимала, что уже сегодня вечером сплетницы переберут мне все косточки. Но сейчас это было таким неважным, и я приветливо всем улыбалась. По пути нам встретилась небольшая передвижная лавочка, похожая на цыганскую арбу, в которой зрелых лет волшебница продавала всевозможные цветы. Колин купил мне букет из разноцветных георгинов, и именно в этот момент я почувствовала, что сделала правильно, решив пойти с ним в Хогсмид. Его внимание, нежность, которую я читала в глазах, творили настоящие чудеса, заставляя меня искренне улыбаться и радоваться даже такому пасмурному дню. Где-то вдалеке мелькнула ярко-синяя куртка Алисы, и я увидела их в обнимку с Фрэнком, сворачивающих в переулок, который ведет к чайной мадам Паддифут – излюбленному месту всех влюбленных пар. Сквозь высокие окна магазина «Зонко» я разглядела троих мародеров, которые толпились около витрин со всевозможными вредилками.
Мы с Колином заглянули в магазин «Волшебные перья», где я пополнила свои запасы пергаментов и побаловала себя, купив иссиня-черное перо для письма, которое в свете свечей отливало всеми цветами радуги. Затем Тейлор повел меня в «Сладкое королевство», куда обязательно заглядывал каждый ученик школы. Это было, пожалуй, самое популярное место - конечно, после лавки «Зонко», - поэтому там было очень шумно и многолюдно. Мы долго рассматривали разные сладости, которые были настолько причудливыми, что приковывали взгляд и заставляли поражаться фантазии кондитеров. Младшекурсники же и вовсе смотрели на уменьшенную пряничную копию Хогсмида, которой была украшена витрина, как на настоящее сокровище. Мы тоже не остались равнодушны к такому лакомому изобилию и накупили множество сладостей, решив, что нам будет, чем скрасить осенние вечера в библиотеке.
Вдоволь нагулявшись и наговорившись, мы брели по главной улице, наслаждаясь таким легким и беспечным общением.
- Лили, может, посидим в у мадам Паддифут? – с улыбкой на лице предложил Колин.
- Давай лучше зайдем в «Три метлы», - отозвалась я, не имея никакого желания случайно встретить в чайной Джеймса с Линой.
Паб «Три метлы», пожалуй, был самым посещаемым заведением, где ученики и учителя любили устраивать дружеские посиделки. Хозяйкой там была мадам Розмерта – полнощекая женщина весьма миловидной внешности, на которую засматривались многие студенты. Этот паб я посещала в каждый мой поход в Хогсмид, но сейчас я впервые пришла сюда без Алисы.
Колин открыл дверь, галантно пропуская меня вперед, и мы вошли в теплое, пропахшее легким запахом хмеля и жареных сосисок помещение. Зал кафе был полон: за столиками сидели студенты, весело что-то обсуждая, периодически с разных сторон разносился громкий смех, а хозяйка юрко скользила на каблуках вдоль столов с подносом, заставленным сливочным пивом. Не успела я опомниться, как Колин взял меня за руку и потянул в сторону от входа туда, где рядом с окном располагался небольшой круглый столик, предназначенный для двоих. Едва мы успели сесть, как к нам подошла мадам Розмерта, улыбаясь обворожительной улыбкой. Приняв заказ, она тут же упорхнула, и я заметила, как какой-то мальчуган провожает ее восхищенным взглядом. Группа ребят за соседним столом с шумом задвигали стулья, прощаясь с хозяйкой, а я от нечего делать их разглядывала. Постепенно эта толпа разошлась, и моему взору открылся весь зал паба, и я лениво пробежалась глазами по посетителям. Вся беспечность этого дня растворилась мгновенно, едва я увидела улыбающегося Поттера и весело смеющуюся Лину.
Они сидели около противоположной от нас стены за таким же, как и у нас, круглым столиком, пили сливочное пиво и весело о чем-то болтали. Поттер активно жестикулировал, рассказывая, очевидно, какую-то историю, а Лина внимала каждому его слову, кокетливо накручивая локон волос на изящный пальчик.
Я не могла даже представить себе, что будет так… Казалось, что в этот миг исчез многолюдный паб, стихли перезвоны бокалов, звонкий смех студентов потонул в наступающей тишине… Остались только они – Поттер и Эртон… Вместе. Я не могла вздохнуть, чувствуя, как напряжение мурашками пробежалось между лопатками, задевая натянутые нервы, медленно вызывая ноющую боль. Их идиллия приковывала взгляд, и я замерла, рассматривая их, будто это была одна из сцен маггловского фильма. Словно почувствовав мой взгляд, Поттер немного повернул голову в мою сторону, и наши взгляды пересеклись: его улыбка тут же погасла, и в свете дня я видела, как темнеют такие знакомые глаза, оставляя острое желание раствориться в воздухе, только чтобы не видеть Джеймса… Всего лишь одно мгновение, которое не успели уловить ни Колин, ни Лина, воскресило между мной и Джеймсом воспоминание о каменных стенах Астрономической башни, о теплоте наших объятий, о колких словах Северуса… Я резко опустила глаза, и вздох невольно вырвался из груди. Я чувствовала на себе тяжелый взгляд Джеймса, который пронзал меня насквозь, и силой воли заставляла себя не смотреть на него.
Мадам Розмерта поставила на стол по бокалу сливочного пива, и я тут же сделала несколько крупных глотков. Как я ни старалась не смотреть на Джеймса, ничего не получалось: казалось, он был сильнейшим магнитом, который действовал на меня чрезмерно притягивающе, не давая даже надежды на попытку сопротивления.
Колин начал разговор о погоде, сетуя на затяжные дожди этой осени, а я лишь вяло отвечала ему, невпопад улыбаясь.
Лина сидела ко мне спиной, и я видела лишь ее длинные распущенные волосы, которые в свете ламп приобрели ярко-шоколадный оттенок. Ее тоненькие пальчики лежали на столе всего лишь в паре дюймов от смуглой руки Джеймса, что выдавало в Лине надежду на легкое и долгожданное прикосновение. Я почти физически ощутила это знакомое мне пьянящее чувство от близости Поттера, которое сейчас, наверняка, испытывает Эртон.
Разговор за их столиком смолк. Я это поняла по тому, что Поттер задумчиво стал смотреть на стол, точно пытаясь сосчитать мелкие трещинки в дереве. Я не могла справиться с мыслью о том, что на месте Лины должна быть я. Это мне он должен был улыбаться, это я должна была смеяться над его шутками, это мы должны были ловить косые взгляды сплетниц… Я сама не понимала, почему так жгуче это чувствую.
- Лили, ты здесь? – ласково позвал меня Колин.
Он точно вывел меня из забытья, и я встрепенулась, приходя в себя:
- Да, конечно, просто немного устала…
- Я хотел тебе сказать, что очень рад, что ты согласилась пойти со мной в Хогсмид, - его глаза светились нежностью, а голос был мягким и глубоким.
Немного поколебавшись, он несмело протянул руку и накрыл теплой ладонью мои пальцы, заставив меня вздрогнуть. Я невольно посмотрела в сторону Поттера и увидела, что его взгляд прикован к нашим переплетенным рукам. Мне показалось, что я увидела, как в его глазах заплясал знакомый дьявольский огонек, но ни один мускул не дрогнул на его лице, поэтому я не могла полностью поверить своим ощущениям.
- … возможно, тебе бы понравилось, - донесся до меня мелодичный голос Колина, и я взглянула на него.
Не в силах больше выносить этот маскарад, я аккуратно высвободила руку из-под его ладони и улыбнулась:
- Прости, я отойду на минутку.
Колин непонимающе посмотрел на меня, прищурив глаза, и молча кивнул.
Я пересекла весь зал, стараясь не смотреть на Поттера, поднялась вверх по небольшой лестнице, и открыла дверь уборной.
Комната была пуста, и я прислонилась к прохладному кафелю спиной, наслаждаясь возможностью побыть одной. Я устало закрыла глаза, выравнивая сбившееся дыхание, пытаясь прийти в себя. Я не понимала себя, не понимала, как за такой короткий срок Поттер сумел настолько прочно войти в мое сердце, и теперь я не знала, что мне с этим делать. Он, точно незваный гость, ворвался в мою жизнь, распахнув дверь настежь, ворвался в мое пространство, безжалостно круша привычный порядок вещей. Рядом с этим ураганом по имени «Джеймс» такой спокойный и рассудительный Колин был точно легкий прибрежный бриз, что ласкает кожу и снимает усталость с души. Шаги стремительно приближались, и вот уже дверная ручка щелкнула, а я тут же отскочила от стены, делая вид, что рассматриваю себя в зеркало. Рядом со своим отражением я увидела вихры шоколадных волос и сияющие неподдельным счастьем глаза.
- Лили, привет, - лучезарно улыбнулась Лина.
- Привет, - просто ответила я, чувствуя, как во мне поднимается раздражение на нее за эту счастливую улыбку, за этот горящий взгляд, за эту радость, что читается во всем ее облике… За все то, что дарил ей Джеймс.
- Как нам повезло сегодня с погодой: наконец-то, дождь кончился! – воскликнула она, отойдя к другому зеркалу.
Я ничего не отвечала, молча включила холодную воду и брызнула себе несколько капель на лицо, в контрасте температур чувствуя, что мои щеки пылают. Лина прихорашивалась около зеркала, крутясь в разные стороны, придирчиво рассматривая себя. Я посмотрела на свое отражение: в зеленых глазах, некогда веселых и ярких, лежала тень, слишком откровенно отражая горечь… Я тряхнула головой, и волосы красивыми волнами рассыпались по плечам. Холодная красота обычно солнечной Лили поразила меня своим ледяным равнодушием, и я раздраженно отвернулась, направляясь к выходу.
- Лили, - услышала я тонкий голос Эртон и обернулась. Она медлила, опустив глаза, а затем тихо сказала: - Я очень надеюсь, что ты не в обиде на меня…
- За что мне на тебя обижаться? – я удивленно вскинула брови.
- Ну… за то, что я приняла предложение Джеймса и пошла с ним в Хогсмид, - она скромно улыбнулась и вновь подняла на меня счастливые глаза.
В этот момент я готова была себя возненавидеть за то, что так холодно отнеслась к Лине, что меня ее счастье раздражает, что я так нелепо ей завидую…
- Лина, что ты, - я подошла к ней и искренне улыбнулась. – С чего же мне на это обижаться?
- Ну, он же на протяжении стольких лет бегал за тобой, все к этому привыкли, и ты, наверно, тоже. А тут появилась я…
- Поттер волен ходить в Хогсмид с тем, с кем ему захочется, - твердо сказала я.
Она улыбнулась мне, немного смутилась, и ее слова звучали так искренне, в них ощущалась самая наивная и непритворная надежда:
- Я так надеюсь, что действительно нравлюсь ему…
- Конечно, нравишься, - я постаралась придать своему голосу мягкость. – Иначе бы он не пригласил тебя.
- Спасибо тебе, Лили! – она обняла меня, и я немного опешила от такого порыва. – Если честно, то мне тоже кажется, что я ему не безразлична. Это видно по его глазам…
Я улыбнулась, вспоминая все то, что я читала в глазах Джеймса. Все то, что сейчас было за глухой стеной сияющих счастьем глаз Лины…
Колин встретил меня улыбкой и двумя новыми бокалами сливочного пива на столе. Я, как могла, гнала от себя навязчивые мысли о Поттере, стараясь не смотреть в его сторону, но пара брошенных взглядов на него говорили, что он увлечен разговором с Линой, и вовсе не думает обо мне. Посидев еще полчаса в пабе, мы расплатились и вышли на улицу.
Мы неторопливо брели по улице, я внимательно слушала Колина, смеялась над его шутками, а в руке сжимала букет из георгинов, который ярче любых слов подчеркивал мой иллюзорный плен из глупых надежд…
Пройдя железнодорожную станцию, мы вышли на широкую тропинку, которая, петляя, вела в Хогвартс. Часть ее проходила через небольшой лес, и раскидистые ветви деревьев, словно арки, свисали над дорожкой, скрывая серое небо. Колин специально шел медленно, не желая со мной расставаться, стараясь продлить эти минуты, проведенные вместе. Я понимала, как хорошо мне с Колином, как уверенно и спокойно. Я была ему благодарна за все, что он делает только ради меня и для меня, угадывая любое мое желание. Сейчас это было так нужно мне - хотелось укрыться от всех перипетий, забыться в его нежности, чтобы не думать, чтобы не помнить… Сомнения таяли в желании чувствовать тепло его сердца, которое, я была в этом уверена, могло отогреть меня в самый лютый мороз, и я, повинуясь внезапному порыву, осторожно взяла его за руку. В ответ он остановился и внимательно посмотрел на меня. Мои глаза говорили ему все, прося у него прибежища от всех проблем и страхов, которые терзали меня. Он крепче сжал мою руку, а затем поднес ее к губам, отогревая своим дыханием. Я чувствовала, как его губы касаются моих пальцев, как тепло от его дыхания горячей волной разливается по моим венам, как нетерпимо хочется, чтобы он просто обнял меня, дав почувствовать защищенность, укрыв от целого мира с его бесконечными разочарованиями… Все воспоминания, что так жестоко истязали меня, сгорали в теплоте его глаз, в той нежности, с которой он шептал мое имя, и я пачками кидала их в этот внезапно вспыхнувший огонь…
Неожиданно тишину осеннего леса разорвал громкий крик, потонувший в карканье испуганных воронов.
Мы отпрянули друг от друга, и я увидела напряжение в глазах Колина. Не медля, мы помчались дальше по тропинке туда, откуда был слышен это крик. Внезапно наступившая тишина холодила сердце, и я отчетливо ощущала каждый его удар. Колин не отпускал моей руки, крепко сжимая пальцы в своей горячей ладони, и я чувствовала его страх, смешивающийся с острым желанием помочь. Сквозь деревья просматривалась небольшая опушка, в сторону которой уходила дорога, и, выбежав на нее из-за деревьев, мы резко остановились, замерев от ужаса: на сухой траве, которая безжизненно возвышалась над темной от влаги землей, лежал третьекурсник Джефф, а над ним, возвышаясь черной скалой, парил дементор.
Я замерла, не в силах пошевельнуться, чувствуя, как ледяные волны страха охватывают все мое существо. Колин же среагировал мгновенно: он отпустил мою руку и побежал ближе к ним, на ходу доставая палочку.
- Экспекто патронум! – голос Колина доносился до меня, словно издалека.
Я увидела, как из палочки Колина вылетела струя ослепительного света, которая стремительно расширялась в форме полукупола, разрастаясь на глазах. Дементор оторвался от своей жертвы и отлетел, оставшись за границей образовавшегося барьера, защищающего Колина и Джеффа.
Неожиданно я почувствовала, как от внезапного порыва ужаса стынет кровь, и я резко обернулась: невесомо скользя над самой землей, ко мне приближалась вторая фигура в черном плаще. Дрожащими пальцами я достала свою палочку и, пытаясь представить тот самый конверт с отличными оценками, выкрикнула заклинание патронуса. Но из моей палочки вырвалась лишь легкая вспышка света, которая тут же погасла, не вызвав никакого эффекта. Дементор приблизился ко мне вплотную, вздымаясь надо мной, пронзая холодом, который сковал все мои мышцы. Черные одежды развивались на ветру, а из капюшона доносился едва различимый вой, будто дементор всасывал воздух. Палочка выпала у меня из рук, и я в отчаянье не могла даже вздохнуть. Он склонился надо мной, и я почувствовала, как сердце дрогнуло, охватываемое ледяным ужасом. Я отчетливо увидела, как из-под балахона высунулись склизкие руки, и зловонное дыхание – дыхание самой смерти - наполнило мои легкие.
«Ну, вот и все…» - пронеслась у меня в голове мысль, которая, наверняка, будет последней.
Ноги больше меня не слушались, и я обмякла, придерживаемая серой ледяной рукой, покрытой струпьями. Запрокинув голову, я на мгновение увидела мрачное, покрытое густыми и низкими облаками небо, которое было такое далекое…и такое близкое…
Неожиданно холодная рука отпустила меня, и едва я успела уловить молниеносный взмах черного плаща, как тут же рухнула на землю. Я открыла глаза, пытаясь пошевелиться, но сил не хватало даже на то, чтобы вдохнуть воздух. Я увидела, как большой олень, тот самый олень из Запретного леса, только почему-то жемчужно-серебристый, встал на дыбы, прогоняя дементора, который стремительно взлетал в мрачное небо. В висках шумела кровь, а звуки исчезали в нарастающем гуле в голове, и все вокруг потонуло во мраке…