Эпилог

Наступила зима. Мертвецки-бледное лицо природы внушало мысли о горячем кофе с ароматным пирогом. Темнело слишком рано. Казалось, пар, не дойдя до рта, леденел ещё в лёгких. Звенящие звёзды и полное ощущение зыбкого, тягучего сна, в котором парило невесомое естество Вселенной. Всё спит. Ничто недвижимо. От такого равновесия всё время хотелось спать, а мысли шаловливыми барашками мешали думать о том, о чём надо. Казалось, что именно зима и есть самый угнетающий сезон, что она может закутать твоё тело в свои ватные снега и больше никогда не выпустить. Но на самом деле всё не так.

В саду стоит войско снеговиков, покачивающих на ветру своими кривыми сухими ветвями-лапами. Оранжевые морковки покрылись инеем, а угольки-глазки занесло снегом. Деревья были увешаны странными оберегами и пентаграммами. Под дверью была намалёвана красная звезда, скрытая потрёпанным ковриком. В большом зале дома стояла средних размеров ёлка, украшенная западноевропейскими игрушками. Маленькие вазочки с традиционными японскими сладостями можно было найти на любом столике или полочке. В камине задорно потрескивали поленья.
Близится Рождество.
Связь между близнецами была крепче стали, и её невозможно было разрубить даже тем волшебным ножом из трилогии Пулмана. Кейко и Микихиса стали более внимательными к своим детям, а большие железобетонные барьеры рушились за чашечкой чая с корицей.
Многовековое проклятие семьи Асакура рассеялось. Глупая политика невмешательства, желание отречься от «Всемогущего» канули в лету. Жирный рыжий кот привёл в дом подружку, которая уже через денёк-другой должна была окотиться.
Всё было хорошо. А что же насчёт тех людей из снов?