Глава 6

Каждому из нас снились сны. Каждый из нас почувствовал на своей собственной шкурке всё счастье, которое можно испытать благодаря им, каждый испытывал неимоверный страх и ужас в объятиях кошмара. То ощущение, когда тебя буквально засасывает в глубь твоих собственных фантазий. Незабываемо. Это как болотная топь со вкусом ржавчины и горклой воды, это как зыбучие пески. Как будто вакуумная подушка. И кажется, что ты не выберешься, и кажется, что вот оно, что всё, конец. Но нет. Сон отступает, когда на твоё существо предъявляет права справедливо-статное утро. И ты выныриваешь. Ты как бы выпрыгиваешь из всего этого вязкого ужаса и жадно глотаешь воздух, как рыба, выброшенная на берег. Но только ей плохо - она погибает, - а ты живёшь, громко дышишь, хрипя и отхаркивая жуткую воду. И наваждения нет, и ты снова плывёшь по этой реке жизни, по-прежнему гребя сильными руками, и силишься узнать, что там впереди. И спешишь, мчишься к следующему гиблому месту, слепо доверяя своим желаниям.

Парень, что лежал на больничной кровати, резко открыл глаза, шумно-быстро дышал, вбирая воздух полной грудью. Широко открытые глаза не желали что-либо видеть в этом сумраке, они просто воспринимали свет, от которого почти отвыкли и не надеялись увидеть его. Сердце в грудной клетке отстукивало ритм безумной огненной сальсы, а тонкие аристократичные пальцы непроизвольно сжимали кипельно-белые простыни, комкали бардовое одеяло и радовались этому колючему ощущению на подушечках, лицо казалось ещё более бледным, но так было лишь несколько мгновений. Это был отлив перед цунами. За несколько секунд щёки покрылись красноватыми пятнами – как при лихорадке. Кислород слишком резко стал поступать в организм и вот теперь результат налицо.
Тишина. Неверие в счастье. Ступор.
Он очнулся.
Он всё-таки проснулся.
Сказка. Настолько реальная, что нельзя понять, поверить в то, что это не плод воображения. Это всё взаправдашнее. Но разум, видящий то, чего так давно жаждал, боится подвоха. Страшно дотронуться, пощупать. А вдруг всё рассеется, как туман. Вдруг это сон и тогда… Ещё боль, ещё страдания.

Йо, не сводя широко открытых глаз с лица брата, аккуратно взял его руку в свою, чтобы успокоить, чтобы остановить инстинктивные метания пальцев и самому удостовериться в том, что глаза не врут.
Больной настороженно оглядывается по сторонам. Очередная иллюзия? Очередное страдание? Духи! Да он же больше не выдержит. Он не сможет во второй раз отказаться от идеала. Как же тяжело быть дураком и отказываться от утопии, о которой грезили древнейшие философы.
Лица. Сколько лиц. И все смотрят на него, только на него. Сколько непонимания на этих лицах. Они не знают, что делать: кричать и биться в истерике от счастья или скорее оформлять себе место в доме скорби. Но нет. Они всё же выбрали первый путь. Кейко аккуратно провела по волосам Хао, пропуская спутавшиеся волосы между пальцев и поднимая руку от шеи до затылка. Покрасневшие от большого количества слёз глаза в радостном непонимании изучали личико сына до мельчайшей подробности, до мельчайшей клеточки. Подставляясь опаляющему рваному дыханию, радовалась. Она была самой счастливой женщиной на земле! Микихиса же просто неуверенно-тихо улыбнулся, но никто этого не заметил, так как пустая маска словно всасывала все эмоции мужчины.

Слова были не нужны. Они бы только всё испортили. Они бы принесли много пошлости в эти минуты счастья. Он рядом. Он пришёл. Он не оставил их и теперь будет с ними всегда. Они постараются приручить этот дикий огонь.

Чего бы это ни стоило.