Последний шаг

Когда Снейп услышал, что Тёмный Лорд зовёт его, сердце сжалось в предчувствии чего-то особенного, в предчувствии конца. Но для достаточно молодого мужчины конец этот был избавлением, а не страхом. Сердце его остановилось давно, в ту секунду, когда увидело распростёртое на полу детской тело Лили. 17 лет прошло, но душа всё также оставалось пустой чёрной дырой, всосавшей в себя всё, что когда-либо чувствовал этот мужчина. Всё, кроме его любви, которая заставляла его двигаться вперёд, вставать по утрам, что-то делать, приближаясь к тому мигу, когда он сможет отплатить за её смерть всем виновным и уйти вслед. И сейчас зельевар чувствовал, что этот миг пришёл, но слишком рано, ещё не всё он успел передать Поттеру, чтобы тот смог уничтожить их общего врага. И именно эта тревога давила, но её заглушало ощущение лёгкости и правильности происходящего. Он слишком устал. А Поттер, Поттер сумеет найти то, что нужно – Северус оставил достаточно указаний на случай своей смерти. Мужчина глубоко вдохнул и отправился в свой последний путь.
Дракучая ива, будто чувствуя, что здесь уже нет её добычи, легко подпустила Снейпа. Северус последний раз, он был уверен, что последний, провёл ладонью по шершавой коре, будто прощаясь со всем миром, и сделал последний шаг: внутрь, к своему хозяину, к своему избавлению.
- Северус!
Казалось, что Дракучая Ива всё же решила не упускать своего шанса и долбанула-таки мужчину по голове, потому что он почувствовал такую неимоверную слабость. И этот голос… Северус не понимал, что происходит. Ведь он не дошёл ещё даже до Тёмного Лорда, не получил свою Аваду, но уже слышит её голос.
- Северус! Повернись! Сев!
- Лили?
Этот шелестящий шопот пролетел по кроне ивы и затерялся где-то в вышине. Повернуться? Но сил на это просто не было. Нет, ноги прекрасно держали Снейпа, да и мышцы вполне работали, но душа, душа отказывалась. Её темнота манила, засасывала, заставляла не слушать, не верить, забыть. Тяжёлое дыхание, вмиг изжарившийся вокруг воздух и этот страшный поворот сплелись в какую-то круговерть, которая лишала нормального зрения. Он зажмурился. И так и сделал шаг вперёд, от дерева. Ещё шаг, третий, остановка. На большее сил не было. Пока не ощутилось нежное прикосновение к руке и легкий всполох у щеки, оставивший яркий алый рубец на той внутренней черноте, что существовала уже 17 лет.
- Северус…
Она тоже шептала, она тоже боялась: быть непонятой, быть непрощённой. Но её страх был скорее надуманным, искусственно созданным. Сейчас она знала, сейчас она верила в то, что Дамблдор твердил ей уже давно, что сильнее любви нет ничего на свете.
- Ты больше не один Северус. Так было нужно, но больше нет. Больше никто из нас не уйдёт. Открой глаза. Пожалуйста.
Тёплые пальцы переместились на веки, разглаживая, успокаивая, вселяя надежду.
- Открой, Северус.
И он открыл, хотя мало что мог увидеть ими, когда так распахнута была душа, когда слёзы застилали. Ему не нужны были глаза, чтобы понять – это не сон, не иллюзия, не смерть, это жизнь, вернувшаяся жизнь. И сокрушительные объятия, ломающие все стены, всю пустоту, всю боль внутри, заполняющие теплотой и светом. И этот жуткий голос, прорезавший воздух как плеть, показался чем-то иррациональным. Впрочем, он и был им, ибо Северус слышал его только в своей голове, но он вздрогнул, и Лили встревожено подняла голову. Им не нужны были слова, говорили глаза:
- Он? – зелёные вспыхнули болью и щемящей тревогой.
- Он, – чёрные откликнулись сожалением. – Я должен идти. Если я не вернусь… ты ведь уже всё знаешь?
- Знаю. Альбус. Он нашёл меня тогда и вернул, я не знаю как, но вернул. Но меня будто и не было. Он запретил мне любые контакты, да я и сама не смогла бы. Гарри, пока он думал, пока все думали, что я мертва, его защита работала. Если бы кто-то узнал, что я жива, то смог бы пробиться через ту защиту, что я отдала ему той жуткой ночью. А директор, он взамен моей несвободы показывал мне всё, что узнавал сам. Я жила его омутом памяти эти годы. Северус…
Тяжёлый вздох покаяния и страха, и лишь отголоски надежды.
- Северус, ты…
- Я люблю тебя.
Они оба уже плакали, но совершенно беззвучно, будто очищая себя от всего пережитого.
- Мне придётся идти, так нужно.
- Иди. Теперь ты знаешь, что я жду тебя. И ты вернёшься.
И лёгкое касание губ, будто талисман. И мантия-невидимка сверху. Пока она была жива лишь для него. А он ушёл, зная, что теперь должен выжить. А потом были клыки Нагайны, и кровь повсюду, и боль, и мальчишка, который всё же успел и получил свои воспоминания. А потом лёгкий шорох и она. Ей понадобилось несколько часов, чтобы залечить раны, восстановить его силы и увести за собой. Когда они вышли из хижины, битва была закончена. Впрочем, исчезающая метка уже донесла до них свою счастливую весть. Но впереди было ещё много тяжёлых разговоров, сумбурных объяснений, и теплоты руки в руке.