ПРОЛОГ

Эллис вплетала в тряпичную косу тонкие золотистые нити, быстро и ловко перебирая пальчиками. Она всегда занималась мелкой работой, чтобы хоть немного заглушить в душе обжигающую боль. Несколько дней назад вся их семья узнала, что та, из-за которой они покинули Америку; та из-за которой их любимый Эдвард почти потерял рассудок, окончательно распрощавшись с душевным спокойствием; та, которую они все так любили, умерла. Умерла от старости, просто заснула и не проснулась. Ей было семьдесят пять лет. Жена крупного американского бизнесмена, главы корпорации «Ньютон-Олимпик»…
Эллис опустила руки и глубоко вздохнула.
- Это должно было случиться, рано или поздно, понимаешь? – ласковый голос Джаспера успокаивал. Юноше даже не приходилось пускать в ход свой удивительный природный талант. – Не убивайся ты так.
- Я любила ее, - тихо произнесла девушка.
- Мы все ее любили, Эллис.
- Эдварду тяжело, - Эллис подняла на друга глаза, полные невыплаканных слез, которые рвались наружу сухим покалыванием и серой пеленой.
- Он переживет, - Джаспер просто констатировал факт.
За пятьдесят с лишним лет, прошедших с того злополучного дня рождения в их старом доме в Форксе, Джаспера ни на секунду не отпускало щемящее чувство вины. Образ маленькой девушки, испуганно взиравшей на него, преследовал постоянно. Он мечтал увидеть ее и сказать, что он очень сожалеет. Он хотел это сделать, даже Эллис согласилась ему помочь, но Карлайл не пустил. Сказал, что это может ее сломать. Ее может сломать даже их простое появление. А ее нельзя было ломать…
Эдвард уже почти неделю не выходил из своей комнаты, которая больше напоминала склеп. Брат мечтал умереть, но не мог, понимая, что никто никогда не простит ему этой слабости. Ведь смерть – это слабость…
Все закончилось слишком быстро. Относительно вампирской вечности, человеческие семьдесят пять – это подростковый период. Но сколько же ей пришлось перенести за это время.
Все действительно закончилось.
Судорожный вздох Эллис вырвал Джаспера из привычного омута вины и боли. Он быстро взглянул на свою девушку и понял – видение.
Юноша быстро присел на корточки возле застывшей в естественной для вампиров статуеподобной позе Эллис и схватил ее за руку.
- Что ты видишь? – он старался говорить спокойно, понимая, что резкие интонации могут небрежно вырвать ее из увиденного, а это может плохо кончиться.
- Она жива, - в ее глазах заискрились алмазные огоньки. Взгляд Эллис перестал быть мутным. Девушка в недоумении уставилась на Джаспера и лихорадочно сжала его руку. – Она жива! Белла жива. Она такая же, как и тогда. Девушка… Волосы, губы, глаза… Она с кем-то ругается…
Джаспер краем глаза увидел, как дверь в комнату Эдварда тихо открылась. Брат оперся плечом о косяк и внимательно посмотрел на Эллис. Он читал ее, Джаспер знал это. Он чувствовал по тому, как менялось психоэмоциональное состояние брата, который теперь поднял руку и вцепился себе в спутанные рыжие волосы.
- Прекрати, - прошептал он хриплым от боли голосом.
- Эдвард! – Эллис вскочила на ноги, уронив недоплетенную красную лоскутную косу. – Эдвард, это же второй шанс. Это послание свыше!
- Белла умерла!- четко выговаривая каждое слово, отрезал Каллен.
- Та Белла умерла, а эта Белла жива. И она красива, она…
- Прекрати! – с губ Эдварда сорвался животный рык.
- Не надо его сейчас мучить, Эллис, - спокойно обнял девушку Джаспер. – Он должен сам принять решение.
- Я найду ее, - твердо сказала вампирша. – Найду, чего бы мне это не стоило, понятно?
Джаспер впервые за много лет увидел в выражении лица своей возлюбленной такую решительность. Она не отступится. А если она не отступится, то он поможет ей найти Беллу. У него наконец-то появится возможность извиниться.

"Арабелла"

Огромные листья вековых вязов горели изумрудом в холодном сером свете дождя. Крупные капли бились о зонт, распыляясь на мириады мелких осколков, орошая влажной пылью лицо, смешиваясь со слезами.
Арабелла Ньютон, дочь крупного бизнесмена Эдварда Ньютона, крепко сжимала металлическую рукоятку тяжелого модного аксессуара, стараясь как можно больше впитать с памятью то, что она сейчас видела.
Небольшой красиво украшенный гроб из красного дерева стоял покрытый шелком возле могильной ямы на кладбище Форкса. Лакированная крышка прятала под собой лицо самого любимого человека на свете, самого надежного и доброго, который просто ушел, оставив Арабеллу наедине со всем этим миром. Миром дождя и слез. Горя и черноты печали. Мрака и безысходности.
Девушка подняла глаза на отца. Мистер Ньютон не скрывал слез. Он хоронил мать. Самую любимую маму, которая ушла, не попрощавшись.
Арабелла перевела взгляд на дедушку. Он просто стоял, тяжело опершись на красиво инкрустированную трость. Он молчал, внимательно вглядываясь в крышку гроба, словно молясь, чтобы это оказалось неправдой. Он не проронил ни слова с момента смерти жены. Майкл Ньютон не мог поверить в то, что его любимой Беллы нет. Что она ушла от него и никогда не вернется…
Арабелла вздрогнула. При всей своей любви к бабушке, она очень тяжело переносила все эти затянувшиеся спектакли смерти. На кладбище не было почти никого, кроме самых близких и друзей семьи. Поэтому святой отец, проводивший заупокойную службу, просто произнес:
- Покойся с миром, Изабелла Мари Свон-Ньютон. Мир твоему праху.
Звонкий стук комков земли по лаковой поверхности вернул девушку к реальности. Слезы хлынули потоком по щекам, оставляя на них горячий след горя. Никогда больше бабушка не расскажет ей истории об оборотнях и вампирах. Никогда не расскажет ей о своей великой печали, о которой девушка узнала совсем недавно. Никогда бабушка Белла не сыграет ей на своем маленьком пианино нежную мелодию души, написанную каким-то бесславным героем, под названием «Колыбельная Беллы»…
На плечо легла тяжелая рука отца:
- Пойдем, Белла. Здесь холодно…
- А дедушка? – Арабелла оглянулась на согнувшегося в беззвучном рыдании старика, понимая, что теперь он уже не может сдерживать в себе эмоции. Слишком сильно он любил бабушку Беллу, черт бы побрал эту смерть.
- Он приедет позже. Грег позаботится о нем, - произнес папа, почти незаметно кивнув ожидавшему возле дедушкиной машины шоферу.

Несколько дней семья Ньютон решила провести в Форксе. Так захотел дедушка, наплевав на дела в корпорации, не решаясь оставить могилу жены без присмотра.
- Надо было хоронить ее на старом кладбище, - тихо говорил он за завтраком. – Там лежит ее отец, ее друг – Джейкоб Блек, наконец. Нет, просила же: «В случае чего, хорони на новом». Там раньше дом стоял. Большой, стеклянный. Кажется, там жили Каллены. А несколько лет назад там городские власти решили новое кладбище основать…
Арабелла не могла слушать эти душевные стенания родного человека. Ему было больно, страшно и одиноко. Почему он не думал о том, что ее отцу тоже больно? Ей, в конце концов, еще больнее, чем им всем вместе взятым.
Вспомнилась мама. Она собирала чемоданы быстро и умело. Конечно, постоянные отдыхи в заграничных турах привили определенный опыт в этом нехитром, но очень утомительном деле.
- Доченька, ты не поймешь, пока не вырастишь! – говорила она, не понимая, что этими словами наносит непоправимый вред пятнадцатилетнему подростку, который уже попробовал курить «травку». – Я нашла другого мужчину…
- Он что, богаче папы? – спокойно спросила невозмутимая дочь, в груди которой на тысячи осколков разбивалось неокрепшее сердце.
- Как ты можешь так говорить? Это же любовь, понимаешь? – мама тогда очень картинно всплеснула руками. Конечно, как Арабелла могла понимать что-то в любви? Ведь она «не видела», какими глазами смотрел отец, когда мать буквально выплюнула ему в лицо, что «он законченный трудоголик и импотент». Арабелла также «не слышала», как отец плакал, когда мать вышла из их огромного особняка, громко, все так же картинно хлопнув дверью. А дедушка с бабушкой? Они «не любили» друг друга, коротая вечера, сидя перед камином, разговаривая о бизнесе и о погоде? Наверное, нет, не любили… Мерзость…
Когда у пятнадцатилетней Арабеллы отняли половину ее души, на помощь пришла бабушка Белла. Она забрала внучку на лето в Форкс, где любила отдыхать от шумного Сиэтла. Это были самые счастливые три месяца в жизни девушки. Три месяца сказки.
А теперь они втроем сидят рядом за большим столом, разговаривая ни о чем и обо всем одновременно.
Арабелла встала, поцеловав отца в макушку, тихо предупредила «Я скоро» и вышла.
На улице не было ни облачка. Лето в самом разгаре. Форкс радовал своей погодой. А в день похорон бабушки зарядил дождь, словно сама природа оплакивала смерть столь чудесного человека.
Ноги сами вели девушку на кладбище. Ее не пугала зловещая тишина этого места. Наоборот, умиротворяла. Сразу вспомнились слова Беллы:
- Не бойся смерти. Бойся тех, кто несет смерть, - а потом она всегда дополняла, словно молитву: - Если ты встретишь человека необычайной красоты, запомни, холодная кожа и золотые глаза – это добро, а холодная кожа и красные глаза – это зло, дьявольское, неминуемое, опасное. От него не скрыться, не убежать.
Потом она всегда рассказывала странные, но до безумия прекрасные истории о любви вампира и смертной девушки. О дружбе девушки с оборотнем. Все было описано так красочно, так эмоционально, что казалось, будто бабушка сама все это пережила, а Арабелла стала верить в эти рассказы, представляя себя на месте этой смертной девушки, мечтая о красавце вампире.

Воспоминания грели душу. Солнце ласково гладило своими лучами плечи и лицо девушки. Арабелла прошла к надгробной плите бабушкиной могилы и аккуратно присела на травку, подобрав под себя ноги.
Зрелище было более чем странное – красивая девушка с распущенными волосами, подставляя солнцу всегда бледное лицо, тихо напевала мелодию, любимую с детства. Бабушка брала уроки музыки несколько лет, чтобы достичь высоко уровня в исполнительстве. Пианино было куплено ею много лет назад на первые, заработанные самостоятельно деньги. Тогда ей очень помог друг. Бабушка говорила, что дядя Джейкоб уронил инструмент, за что схлопотал по голове палкой, когда боковая крышка пианино с грохотом упала на землю. Они, правда, очень нежно относились друг к другу. А потом бабушка вышла замуж. Не за него почему-то. Потом она объяснила, что за друга выйти замуж было бы нечестно, во-первых, уже по отношению к нему. А Майкл Ньютон был подходящей партией для двадцатипятилетней девушки, которая отчаянно хотела ребенка.
Родив сына, она, не думая, назвала его Эдвардом. Майкл Ньютон ничего не сказал, догадываясь об истинных причинах этого поступка. А самой Арабелле пришлось однажды выслушать странную историю самой несчастной любви, случившейся с бабушкой, много-много лет назад. После этой истории любовь к деду заметно окрепла. Если раньше Арабелла считала его напыщенным индюком, каким он был почти всегда, создав крупнейшую корпорацию по поставке спортинвентаря в штате, то после того, как она узнала всю правду жизни любимых людей, ее уважение к этому славному старикашке возросло в разы. Только по-настоящему любящий человек мог смириться с тем, что сердце жены никогда не будет принадлежать ему полностью. Любящий и сильный, а слабым дед не был никогда.
Девушку что-то на мгновение отвлекло.
Легкий шорох листьев в стороне от кладбища заставил ее оглянуться. С грацией профессиональной гимнастки Арабелла вскочила на ноги и посмотрела туда, откуда был слышен подозрительный шум. Подозрительность заключалась в том, что кладбище было обнесено высоким забором, что спасало его от вандалов, любящих проводить странные ритуалы на свежих могилах. Вход был один, а пересечь забор было практически невозможно – высота его достигала двух метров. Звери здесь практически не водились, боясь разросшегося города.
По коже девушки пробежал неприятный холодок, пошевелив на ее затылке волосы.
- Эй, кто здесь? – Арабелла спросила негромко, зная, что кто бы это ни был, если захочет, то услышит.
Никто не ответил. Лишь в густой тени деревьев мелькнула маленькая фигурка, которая скрылась в считанные секунды.
- Привидение, мать его… - пробормотала Арабелла и, нисколько не испугавшись, опять села в ту же позу на могиле бабушки.
Она не пугалась ничего потустороннего.
Бабушка уже говорила, что ничего не надо бояться. Ведь, «если есть что-то неизбежное, то избежать его не удастся»…
Странный посетитель все равно никак не шел из головы. Отвлек звонок мобильного.
- Белла, приди домой, - говорил отец. – Я хочу поехать в Сиэтл, а тебе еще надо забрать «сову».
«Сова» - это ее любимая спортивная машина, на которой Арабелла любила гонять по ночному Сиэтлу, участвуя в «стрит-рейсинге». В последнем заезде какой-то придурок въехал ей в бочину, помяв крыло, за что девушка его чуть не убила, благо, нашлись здоровые парни, которые растащили дерущихся…
- Да, папа, - спокойно ответила Арабелла, не реагируя на то, что отец назвал ее сокращенным именем, и закрыла крышку телефона.
Еще раз оглядевшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, девушка встала с влажной земли.
- Прощай, Белла. Я так тебя любила, - утерев одинокую слезу, Арабелла пошла прочь из этого места.

«Сова» была в полном порядке. В техническом центре сказали, что машина еще легко отделалась, на что Арабелла раздраженно заявила, что «это тот «козел» легко отделался, а то бы уже раз сто обделался».
Разговаривая по мобильному в машине отца, девушка ловила на себе его косые взгляды. А он не мог понять, откуда в такой молодой девчонке столько желчи, злорадства. Правда, Арабелла всегда была вежлива с ним самим и дедом, безумно любила бабушку, но, когда речь заходила о матери, она становилась свирепой, как тигрица, выпуская острые когти. Однажды, в порыве ярости Арабелла назвала Софию «проституткой» и сказала, чтобы та больше не звонила ей. На вопрос, почему она так с ней разговаривала, дочь просто ответила:
- Те, кто любят – не бросают. Нечего телефонную линию загружать, тоже мне – мамаша!
Ньютон тогда ничего не сказал, он понял, что сильнее обидеть, чем мать, ее никто не мог. Гнев оправдан, хоть и слишком груб.
- Когда у тебя очередной заезд? – спросил он у дочери.
- Послезавтра. Как ты думаешь, я успею подготовить «малышку», - девушка всегда очень хорошо ладила с ним, могла разговаривать на любые темы.
- Я думаю, да. Только не забудь, у тебя работа.
- Ага, про такое забудешь, конечно. Когда приезжают новые дизайнеры? – Арабелла отвечала за новый проект на фирме «Ньютон-Олимпик». Она разрабатывала новую форму одежды для национальной сборной по американскому футболу.
- Не знаю пока, завтра созвонимся с рекламщиками, а там уже решим.
- Вот и хорошо, - сказала Арабелла, устало откинувшись на подголовник.
За окнами пробегали огни федеральной трассы штата Вашингтон. Арабелла не могла знать, что примерно с такой же скоростью, вдоль шоссе, передвигались двое, не сводя глаз с серого «бентли», боясь упустить его из виду.

"Отдел текстильного проектирования"

Проснуться в поту, часто дыша, практически задыхаясь – не лучшее начало дня.
Арабелла, которая уже начинала привыкать, что ее теперь практически все, за исключением деда, называли Беллой, с трудом подняла, словно налитую свинцом голову и посмотрела на электронные часы на прикроватном столике.
- Матерь божья! – крикнула она и попыталась вскочить, но тут же рухнула обратно, схватившись за раскалывавшуюся от ужасной боли голову. Вчера она неплохо оторвалась с девчонками после удачного заезда, напившись в стельку дорогущей текиллы, закусывая ее дешевыми шоколадными батончиками. На спор. Не вкусно. Именно поэтому у девушки во рту было так противно, что казалось, будто там поселилось целое стадо дурно-пахнущих баранов.
Время для утра было довольно позднее. Остатки сна стряхивались по мере увеличения скорости передвижения по квартире – сегодня Арабелла впервые встретится с дизайнерами, приглашенными из Лондона, поэтому времени на то, чтобы привести себя в должный вид было в обрез, а видок у девушки был еще тот. Спутанные каштановые волосы постоянно лезли в рот, вызывая рвотный рефлекс, который удавалось сдерживать изрядным глотком ледяной минералки. Быстро умывшись, причесав волосы, Арабелла вызвала шофера – сегодня она за руль не сядет – это факт. По дороге она успела захватить в придорожном кафе две большие кружки кофе на вынос, съела почти несъедобный бургер, зажевала это все почти пачкой «джуси-фрут» и откинулась на заднем сидении, чтобы привести мысли в порядок.
Итак, к ней приезжала пара дизайнеров из Англии. У них за плечами был большой опыт в работе с известными фирмами в Европе. Значит, вполне можно рассчитывать на то, что эти англикашки взвалят все на свои плечи, освободив молодой главе Отдела текстильной проектировки время для собственных нужд. У нее на носу был финальный заезд, а «сова» опять в хлам…
- Мисс Ньютон, вас уже ждут! – крикнула старенькая секретарша Дороти вслед пробегавшей Белле.
- В курсе! – девушка успела ослепительно улыбнуться сотруднице.
Вихрем ворвавшись в свой кабинет, она резко остановилась. Двое молодых людей – девушка и юноша – сидели на небольшом офисном диванчике и приветливо ей улыбались. Они были настолько ослепительно красивы, что Арабелла зажмурилась. Шпилька ее туфли застряла в ворсе мягкого ковра и девушка чуть не рухнула на диван, прямо на посетителей. В ту же секунду, молодой человек быстро встал и подхватил Арабеллу, чтобы та не упала.
- Простите, - нисколько не смущаясь, проговорила она, поправляя пиджак рабочего костюма. – Итак, начнем. Я Арабелла Ньютон, руководитель Отдела текстильной проектировки.
Девушка продолжала улыбаться, как этого требовал корпоративный этикет, но в то же время ее охватывало чувство необъяснимой тревоги. Глядя в светло-карие глаза молодых людей, ей казалось, что она буквально тонет в них. Что-то гипнотическое было в их приветливых взглядах.
Первой встала девушка, на вид очень хрупкая, но настолько приятная, что хотелось постоянно с ней говорить, тем более ее манера общаться очень располагала:
- Здравствуйте, мисс Ньютон. Я Эллис Хейл, - дизайнер протянула руку для приветствия, продолжая внимательно всматриваться в глаза Арабеллы. – А это, - молодой человек уже стоял рядом, но он коротко кивнул, - Джаспер Хейл, мой супруг. Мы вместе будем работать над вашим проектом.
- Замечательно, - что-то подсказывало Арабелле, что времени на подготовку к гонкам у нее не будет: слишком уж ей хотелось быть рядом с ними, с этими красивыми людьми.
Правда, пришлось приложить немало усилий, чтобы не отдернуть свою руку, встретившись с ледяным холодом пальчиков миссис Хейл, которая слегка улыбнулась и отвела взгляд, как бы смущаясь, хотя усмешка все еще оставалась на ее красивых губах.
- Вы давно в Америке? – старалась поддерживать официальный тон разговора Арабелла.
- Нет, - заговорил Джаспер. – Прилетели буквально за три дня до нашей с вами встрече.
- Вот и славно, значит, вы уже успели посмотреть город, - все так же вежливо продолжала разговор Ньютон.
- И не только Сиэтл, - лукавая усмешка Эллис озадачила, но Белла не подала вида, дабы не смущать в первую очередь себя, потому что гостей, похоже вывести их строя нелегко. А это значило, что и работники они будут неплохими. Это радовало.
- Ну, что же, - хлопнула в ладоши руководитель Отдела, - приступим.
Арабелла постаралась сосредоточиться на рабочих вопросах, не обращая внимания на навязчивую ноющую боль в висках. Она не успела принять аспирин, просто забыла. Это в ее стихии – создать себе проблемы такой мелочью, как несколько лишних рюмок горячительного накануне важной встречи. Ничего, все будет хорошо.

Проводив новых сотрудников в их уютный кабинет, который пришелся Эллис очень по душе, Арабелла объяснила им новый план работы на неделю вперед, отдавая должное воспитанию отца, который, как и бабушка был очень организованным. Это помогало выжить в опасном море рыночных отношений, где продавали все – начиная от швейных иголок, заканчивая человеческими органами для трансплантации.
Эллис восхищенно хлопала ресницами, продолжая внимательно вглядываться в лицо Беллы.
- Простите, - Ньютон не выдержала, - мы с вами раньше не встречались?
Если честно, если бы не ее неожиданная симпатия к этим малознакомым людям, она бы уже давно выгнала нахалку, которая так нетактично рассматривает ее «пьяные» мешки под глазами. Имела бы совесть!
- Врядли, - опять широко улыбнулась Хейл, показывая ровные белые зубы. – Просто вы ведь очень знаменитая личность, вы ведь гонщица, насколько нам известно? – Эллис посмотрела на супруга, лицо которого ничего не выражало, сохраняя видимость вежливой отстраненности.
- Да, - удивленно покачала головой Белла. Она, конечно, знала, что знаменита. Но ведь не настолько, чтобы ее знали еще и в Англии.
- Вы управляете «совой», правда? мы были на последнем заезде в Сиэтле. Мы с Джаспером тоже увлекаемся «рейсингом».
- На короткие дистанции? – с энтузиазмом отреагировала Белла.
- Да, четыреста метров – это классика, не правда ли? – все также вежливо, но уже с большим чувством ответил Джаспер.
- Особенно на моей «сове», - не могла не похвастаться Белла, которая уже прониклась к этим странным людям чем-то вроде приятельского доверия.
- Ну, что же, приступим? Эллис, можно вас так называть? – поинтересовалась новоиспеченная начальница.
- Конечно, можно даже на «ты», мы ведь теперь что-то вроде партнеров, ведь так?
- Согласна, - девушка улыбнулась, ей определенно нравилась Эллис Хейл. – Тогда зовите меня Белла. С некоторых пор это имя очень плотно идет со мной по жизни.
Ньютон не могла видеть, как зажмурилась Эллис, словно смаргивая непрошеные слезы. Он поморщилась и опять улыбнулась.
- Я хочу пригласить вас обоих в мой кабинет, чтобы вы подписали кое-какие бумаги, а после вы сможете ознакомиться со своим рабочим местом поближе, договорились? Джаспер, вы согласны?
Парень смотрел на дам с интересом. Ему импонировала столь скорая симпатия, а возможно в скором будущем и дружба.
Видимая проницательность Хейлов удивляла Беллу.
- Можно на «ты»? – чуть наклонился вперед Хейл.
- О, да, я забыла. Нечасто мне приходится сближаться с сотрудниками так быстро, - немного смущенно произнесла. – Пройдемте.
Белла провела их по коридору, где в самом конце располагался ее просторный кабинет с огромными окнами, выходящими на центральную площадь города.
Все эти несколько минут, что они, молча, шествовали по светлому офису, девушка задавалась вопросом, почему они так странно на нее смотрели. В их глазах светилась слабо прикрытая нежность. Они постоянно улыбались, что грешным делом навело Беллу на мысль, что они слегка «того». Но эта проницательность в их лицах читалась по счету раз, что заставляло думать о них не плохо.
Ничего необыкновенного в этих людях она не заметила, кроме патологической бледности, что не удивляло, многие жители мегаполисов не отличались отменным здоровьем, даже сейчас во времена яростной пропаганды здорового образа жизни, который осточертел до невозможности. Белле постоянно хотелось курить, пить текиллу, а еще ругаться матом, что она старалась делать не так часто, как все остальное, а на работе так вообще сохранять маску деятельной леди, чтобы деду и отцу не приходилось краснеть перед сотрудниками за непутевость своего чада.
- Белла? – тихо позвала Эллис. Она смотрела в сторону рабочего стола начальницы. Ее взгляд необычно потемнел. Эллис быстро переглянулась с Джаспером, а потом взяла в руки рамку с фотографией и протянула ее самой Белле. – Кто это? – ее голос был тихим до звона в ушах, что-то странное происходило в атмосфере кабинета.
- Это моя бабушка, - холод сковал душу при взгляде на старую фотографию. – Она… умерла недавно. Почти полторы недели назад. Простите…
Белла выхватила рамку и быстро прижала ее к груди. Слезы комком встали поперек горла, что вызвало гневный спазм, готовый вырваться наружу с громким криком боли и страдания. Бабушка…
- Ты очень похожа на нее, - осторожно сказала Эллис. Она опять посмотрела на своего мужа, словно что-то говоря ему одним взглядом.
- На самом деле поразительным внешним сходством мы и ограничились, - с горькой усмешкой сказала Белла. – В остальном, особенно, если это касалось наших характеров, мы были очень разными.
Девушка старалась управлять голосом так, чтобы не выдать волнение, вызванное воспоминаниями.
- Так ли? – Эллис прищурилась, вызвав в Белле волну раздражения.
- На сегодня лирики хватит, я думаю, - Белла поставила рамку обратно на стол и, не глядя на своих сотрудников, быстро добавила: - Можете вернуться на свои рабочие места, Дороти принесет вам необходимые документы. Увидимся на летучке в четыре часа после обеда. Всего доброго.
Сказала, как отрезала. Белла опять кое-чего не заметила из-за своей вспыльчивости: Эллис внимательно взглянула в глаза Джасперу, на что тот слегка кивнул. Они молча вышли из кабинета, оставив начальницу наедине с холодом в глубине души. Наедине с одиночеством, от которого хотелось не то чтобы выть, хотелось умереть.

- Ты понял? – Эллис села на край стола и начала крутить в пальцах тонкую красную косичку, доплетенную накануне.
- Я все понял. Работа предстоит нелегкая, - Джаспер печально улыбнулся. Он вообще в последнее время был какой-то грустный.
- А кто тебе сказал, что возвращение к жизни – легкая работа?
- Думаешь, Эдвард оценит?
- Сейчас он не в состоянии адекватно мыслить, поэтому давай, немного побудем эгоистами, хорошо?
- Мне нравится быть эгоистом, - проговорил Джаспер и вынул из стопки папку побольше. – Приступим?
- Легко!
Эллис грациозно взмахнула аккуратно причесанными волосами и уселась в свое кресло напротив Джаспера.
Рабочий день двух вампиров начался еще более странно, чем для человека, находящегося совсем рядом, в нескольких метрах от них.
Белла продолжала смотреть на проезжающие внизу машины, на тучи кустившиеся прямо над ее окном и думала, что теперь всю жизнь ее будут сравнивать с той, которая ее оставила. Двадцатипятилетняя начальница Отдела текстильного проектирования не могла больше сдерживать слез. Она просто тяжело опустилась в свое кресло, крепко обхватила раскалывающуюся от невыносимой боли голову и всхлипнула. Одиночество в душе порождало пустоту.

"Время собирать камни"

Он не спал, ему это было совсем не нужно. Он практически не пил, он забыл, что такое полноценное вампирское питание. Он проклинал свое существование за то, что ему так сложно просто взять и умереть. Просто исчезнуть, чтобы перестали мучиться его близкие, изо дня в день, вот уже на протяжении многих лет, наблюдавшие за его самоистязанием.
Он знал, что ЕЙ плохо, но струсил. Как не мужчина. Он побоялся. Он испугался того, что больше не сможет от нее уйти, сохраняя ее человечность, наблюдая за ее медленным угасанием. А ведь именно от этого он тогда бежал. От смерти. От ЕЕ смерти. Трус…
Эллис долго не могла ему простить такое малодушие. Когда Джаспер окончательно пришел в себя и пожалел о случившемся, он сам попросил Эдварда вернуться к Белле, потому что такой, как она брат уже никогда не найдет. А разбрасываться такими дорогими подарками судьбы – это преступление.
Черт бы побрал всю эту ахинею с разностью природы – человеческой и вампирской. Ничего она не стоит, когда ты остаешься один в этом мире…
Каллен так привык к боли, что известие о смерти Беллы почти никак не отразилось в его душе. Только сильный толчок в районе сердца заставил его качнуться, в глазах появилось черное размытое пятно, говорят, так всегда происходит, когда хочется плакать. А он не мог. Чудовищная несправедливость…
В комнату вошла Эсме. Она опять несла в руке большую кружку с теплой свежей кровью. Вся семья решила бороться с депрессией Эдварда методом от противного – они больше не уговаривали его что-то делать, а указывали на то, каким слабым и беспомощным он стал. Мужское самолюбие не станет долго это терпеть, оно не выдержит и взбунтуется. Еще чуть-чуть…
- Эллис звонила, - тихо сказала мать.
В ответ тишина. Ни вздоха, ни движения.
- Она просила передать тебе привет и сказать, что они теперь рядом с… Беллой, - Эсме осторожно поставила кружку перед самым носом Эдварда, развернулась и ушла.
Мать блокировала свои мысли. Они все научились этому, чтобы не травмировать Эдварда сильнее. Пятьдесят лет ожидания срыва – это ад, в котором даже врагу не пожелаешь побывать.
Но он понимал, что их целью сейчас было добить его. Заставить двигаться вперед. Наверстывать. Неужели они не понимали, что Белла УМЕРЛА! А та, которую они считают второй Беллой – не Белла…
Все слишком просто. Нельзя спустя столько времени прийти и сказать: «Привет, я пришел. Прости, давай жить вместе!» В лучшем случае его пошлют, в худшем… А что может быть «худшим» для вампира?
В ушах постоянно звенел визгливый вопль Розали: «Да вам всем делать нехер! Носитесь с этой девчонкой, как проклятые! Мало вам дерьма?»
Эммет тогда успел только кинуть братьям виноватый взгляд, по-человечески пожал плечами и ушел утешать разъяренную блондинку. Потом они уехали во Францию. Розали не могла видеть Эдварда, а он не мог видеть ее. В семье произошел раскол.
Только Эллис и Джаспер до последнего оставались рядом с практически безжизненным Калленом. Все закончилось слишком непонятно…
«Они теперь рядом с Беллой?» - его внезапно осенило, словно ударило по голове, больно. Снова качнуло, заставило ухватиться за край стола.
Осознание того, что кто-то может ее видеть, а он нет, подняло его с пыльного паркета. Эдвард прошелся по комнате в поисках чистой одежды, ничего не было. Мать даже одежду не стирала. Она вообще оставила в покое сына. На нее не похоже. Но это крайность. Карлайл добился своего – Эдвард встал.

- Ты куда? – в голосе не было беспокойства – способность вампиров контролировать эмоции достигала немыслимых пределов. Эсме только отложила плетение небольшой корзинки. Что это, Эллис всех заразила плетением? Сумасшествие какое-то…
- Прогуляюсь, - и не важно, что сейчас солнечный английский денек, вокруг море туристов.
- Ты уверен, - Эсме не выдержала.
«Господи, да за что же тебе это!?» - кричала ее душа.
- За малодушие, - спокойно вслух ответил Каллен.
- Подожди хотя бы Карлайла, - осторожно попросила мать.
- Я прогуляюсь, - никаких компромиссов.
- Я волнуюсь, - Эсме положила руку на плечо сына.
- И я, - коротко ответил Эдвард и сделал шаг к двери. Там он обернулся и, видя прищуренный взгляд женщины, тихо сказал. – Время собирать камни?
Эсме молча кивнула.
Когда Эдвард вышел, она тяжело опустилась в кресло и укрыла бледное лицо в ладонях.
- За что?

Солнце было не теплым и не ярким. Оно было никаким. В густой тени деревьев старого парка Эдвард нашел себе высокий дуб, забрался на самую вершину и сел на самую толстую ветку. Отсюда открывался прелестнейший вид на Лондон, город, давший приют одинокому вампиру…
Бред. Уже весь изжалелся.
Сколько можно?
Эдвард теперь люто завидовал Эллис и Джасперу. Не потому, что они были рядом с призраком. А потому, что они были в Америке. Эдвард соскучился по Форксу. Там началась его «жизнь», по-настоящему человеческая жизнь. Со всеми человеческими переживаниями и страхами. С любовью, наконец. Он устал. И физически, и морально. Пятьдесят лет борьбы за жизнь без нее, пятьдесят лет муки.
- Хочу в Америку, - тихо произнес сам себе Эдвард и посмотрел на запад. Там синело небо, пробиваясь через высокие шпили «сити» - делового района Лондона. Показалось, что ветер принес запах «олимпийского» залива, запах скалистых берегов и сосен. Нещадно заныла душа. Он действительно захотел вернуться.
Подставив лицо солнцу, нагрев немного ледяную кожу, Каллен почувствовал, как где-то там внутри его души загорелся огонек надежды. Ему действительно захотелось жить.
Теперь он мог вспоминать. Не тупо выть от боли, а просто вспоминать картинки прошлого. Вспоминать те новости, которые приносила Эллис, ментально связываясь с судьбой Беллы.
Рядом с Беллой всегда был надежный друг – Джейкоб. Волк, превратившийся тогда, когда в Форксе появились вампиры Виктории, мстившей за сумасшедшего Джеймса. Карлайл не пустил Эдварда на помощь оборотням. Он сказал, что они справятся. Они ее защитят, не подвергая одновременно еще большей опасности. На самом деле отец вовсе так не думал, просто он не хотел, чтобы Белле было еще больнее. А ведь Карлайл был чертовски прав. Джейкоб спас ее, весь город, истребив всю армию новообращенных своими – волчьими – силами. Превосходно! Эдвард оставил свою любовь под защитой стаи псов, верно охранявших ее покой.
Только один вопрос мучил его практически постоянно. Почему она вышла замуж за Ньютона? Она уважала его – это правда. Но так, чтобы связать себя навеки узами брака… Удивительно. Правда, Эллис как-то упомянула, что она родила сына, которого назвала Эдвардом. А из этого следовало, что несчастная девушка пронесла свою боль через всю жизнь, доверив физическую оболочку души верному и любящему человеку. Белла знала, кому можно доверять. Ее окружали только достойные. Она прожила относительно спокойную жизнь в комфорте. Помогла основать мужу огромную корпорацию, вырастила сына, а потом взяла под опеку непутевую внучку… Так сказала Эллис. Она знала почти все о жизни Беллы Свон. Она оставалась верной подругой до конца, защищая человека от посягательств на ее честь со стороны Розали, страшно ненавидевшей ее.
Время собирать камни…
Если он решится на поездку в Америку, значит, ему придется столкнуться со своим прошлым лицом к лицу. Страшное испытание. Но только так можно было очистить душу от скверны ада. Только так можно было сказать последнее «прости».
Солнце уже не грело. Кожа становилась холодной. Такой же каменной, как и раньше.
Осторожно спустившись с дерева, Эдвард огляделся. На город опускались сумерки, погружая парк в летнюю прохладу влажного вечера. Самое загадочное время суток – сумерки… Знак свыше? Кажется, так Эллис сказала, показав лицо девушки Эдварду тогда?

- Собирай вещи, - Карайл широким жестом кинул на кресло в холле свой рабочий пиджак и портфель.
- Что случилось? – Эсме была не просто озадачена - после почти целого дня нечеловеческого беспокойства за сына, она теперь вообще не могла адекватно воспринимать информацию.
- Мне звонил Эдвард, - «Если бы Карлайл был человеком, он бы задыхался и потел», - неожиданно подумалось Эсме. – Он сказал, что хочет вернуться в Америку.
- Как это? Стоит ли? – посыпались логичные вопросы настоящей женщины.
- Я думаю, что в Сиэтле о нас не знают. Мы не едем в Форкс, там нам делать нечего. Тем более Квиллеты нам не простят возвращения, - Карлайл ловко развязывал галстук.
- Эдвард хочет лететь в Америку? – уточнила Эсме, по привычке складывая неаккуратно брошенный пиджак любимого мужа.
- Да, - коротко ответил Карлайл, поднимаясь по лестнице вверх, в комнату. Потом добавил: - Он позвонил мне и сказал, что хочет избавиться от призраков прошлого. Он созрел, Эсме.
Эсме поднималась вслед за мужем в их спальню, теребя в руках полу пиджака.
- Но он не готов…
- Откуда ты знаешь, когда он будет готов? – Карлайл остановился и посмотрел на жену. – Послушай, - он взял ее руки, - Эллис и Джаспер купили дом. Все, что от нас требуется – это вскрыть все финансовые фонды – свои и Эдварда - и предоставить ему свободу действий. Пусть он попробует вернуться к жизни. Беллы нет, понимаешь? Есть ее двойник, одной с ней крови. Так пусть сын либо удостоверится, что все кончено, и эта девочка – не Белла и не имеет к ней вообще никакого отношения, либо пусть Эдвард почувствует новый прилив жизни.
- Но он не забыл Беллу, он не сможет полюбить другую! – Эсме тоже верила в вечность любви, как и Эдвард.
- Эсме, если он все еще ее помнит, если он все еще хранит в своей искалеченной душе память о ее образе, то он способен на такую любовь, какая никому и не снилась. Вопрос в другом, захочет ли он сам пойти на это? Захочет ли он оставить память о Белле и найти в себе силы сделать шаг вперед? А это мы сможем узнать только, когда прибудем на место. Я категорически запретил Эллис говорить и «показывать» Эдварду что-либо. Пусть теперь он сам разбирается…
- Ты жесток к нему, - Эсме судорожно вздохнула.
- Не больше, чем он к себе, дорогая, - Карлайл ласково обнял жену к себе и прижался губами к ее макушке: - Пора выпускать детей из-под опеки. Они бунтуют, ты же знаешь…
- Розали не звонит, - печально констатировала Эсме.
- Зато звонит Эммет. Все будет хорошо. Только дай нам перелететь через Атлантику, а там посмотрим, - Карлайл знал, что говорил.
Мудрость и жизненный опыт подсказывали ему – все познается в сравнении. Пусть Эдвард сам решает, что для него лучше – идти вперед или чахнуть и со временем превратиться в прах.

"Дежа-вю"

«Вечная любовь. Верны мы были ей,
Но время — зло для памяти моей.
Чем больше дней, глубже рана в ней.
Все слова любви в измученных сердцах
Слились в одно преданье без конца,
Как поцелуй, и всё тянется давно.»
©

«Она любила его, не смотря на то, что его кожа была холодна, как лед. Не смотря на то, что он убивал. Она любила его за то, что он был… Просто был рядом с ней. Держал ее за руку, лаская холодом ее пальцы. А она верила, что он когда-нибудь пересилит себя, останется с ней навсегда…»
- Твою мать! – стакан разлетелся вдребезги. – Долго я еще буду вспоминать твои чертовы рассказы о вампирах!? – она не обращалась ни к кому, она обращалась к памяти. – Ненавижу вампиров! Они же тебе жизнь искалечили… Бабушка! – слезы, море слез, сплошной поток – невыносимая боль отключала самоконтроль, отключала рефлексы, включая инстинкты, голые, беспощадные, смертоносные.
Белла сидела в кромешной тьме и пила водку стакан за стаканом.
Она ненавидела свою жизнь без маленькой хрупкой женщины, умевшей приласкать и пожалеть. Умевшей любить так, как никто не любил. А теперь Белле приходилось жить одной среди мужчин, пусть и самых дорогих, но мужчин, которые не понимали, что молодая девушка, которую бросила мать, которую оставила бабушка не может принимать мир одиночества таким, каким он оказался. Усталость, граничащая с безумием. Боль, убивающая все живое. Ужас перед неизведанным пустым миром и абсолютное неверие в светлое будущее. Все это мощной волной накатывало на Беллу.
Девушка разучилась нормально расслабляться. Теперь она постоянно запиралась в своем крыле отцовского дома, открывала бутылку русской водки, выпивала ее почти залпом, по-русски, как учили ее такие же разгульные друзья из Москвы, а потом тихо выла, жалея себя под светом луны, заглядывающей в окна. Шелковый ветер гладил ее по вспотевшему от изрядной порции алкоголя лицу, шевеля волосы, слипшиеся на висках. Глаза слезились неизвестно отчего – от прохлады июньского вечера или от воспоминаний, которые доставали девушку, теперь везде. Особенно после общения с четой Хейл, которая казалась смутно знакомой. И Эллис и Джаспер часто смотрели на Беллу, когда думали, что она не видит. Или они знали это, но не скрывали. Англичане, одним словом. Странные люди с континента, мать их…
Осколки разбитого хрусталя блестели отражением полной луны, которая нещадно слепила глаза. Сигареты закончились.
- Черт…
Это означало лишь то, что за куревом придется ехать в супермаркет, потому что в доме никто, кроме Беллы не курил.
Медленно поднявшись, Белла взяла со спинки кресла брошенную там же куртку и собрала со столика все ключи – один из них был точно от «совы». Чуть пошатываясь от изрядно выпитого, Белла постаралась как можно тише спуститься на первый этаж. К несчастью, хотя это можно было списать на абсолютно «утопленическое везение», как любила говорить бабушка, в гостиной в кресле сидел отец.
- Ты куда? – Ньютон не отрывал взгляд от вечерней газеты.
- Пап, я скоро…
- За сигаретами? – догадался он.
- Ага, - буркнула Белла и вышла за дверь.
- Не забудь, завтра встреча с заказчиками! – крикнул вслед отец, но последние слова можно было просто додумать самостоятельно, потому что Белла уже спускалась по широкой лестнице к сверкавшей в свете луны черной «сове». Машина была абсолютно готова к очередному заезду. Машина, но не водитель – это факт.
- Ну, что, «ласточка», покатаемся? – Белла потерла руки от предвкушения. В приборной панели ненавязчиво горела красным кнопка закиси азота – «нитро», что привлекало к себе колоссальнейшее внимание девушки, опьяненной не только количеством стаканов водки, но и чувством свободы, которое дарили ей кожаные чехлы салона автомобиля, запах свежего лака и красивые никелированные педали, которые зазывно блестели, словно говорили: «Давай, жми! Жми!».
Ночные пустынные улицы спального района Сиэтла неплохо освещались, что создавало впечатление трассы «наскара» с их крутыми поворотами и резкими тупиками. Мастерство Беллы достигало того уровня, что она успевала сориентироваться еще до того, как становилась видна преграда – это называлось интуицией гонщика. Постепенно улица уходила под уклон, потом возвышалась, что создавало ощущение профессионального трека, очередной тренировки. Притуплялись рефлексы только за счет водки. Это и стало ее главной ошибкой. Она пропустила поворот и вылетела на обочину с такой скоростью, что алюминиевые придорожные столбики рассыпались, как кегли в боулинге. Адреналин, выплеснувшийся ей в кровь, придал азарта. Белла вдавила в пол педаль газа, выводя машину из неуправляемого заноса. Заветная «нитро» зазывно мигала. Белла протянула вправо руку и взяла с пассажирского сиденья свой изящный красный шлем, который предназначался для гонок «наскара». Быстро надев его поверх спутанных волос, девушка ухватила обеими руками маленький руль и мизинцем дотянулась до кнопки. В мгновение Беллу прибило к спинке сидения. Огни по бокам превратились в сплошные линии, адреналин закипал пропорционально поднимающейся стрелке мощности «экономайзера», выдававшего информацию о крутящем моменте двигателя. В голове Беллы не осталось ни одной мысли о прошлом, только два лица – маленькой молодой девушки с короткими красиво уложенными волосами и юноши с очень бледным, но божественно красивым лицом – постоянно возникали, как иконы, мешая сосредотачиваться на ведении гоночного автомобиля. Вот уже «сова» минула поворот на федеральную трассу. Восемь полос, «шахматный» метод… Роскошь, почему девушка раньше не додумалась до такого способа одинокого развлечения?
Возрастала скорость, возрастало бесстрашие. Реально хотелось адреналинового кайфа. Для этого нужна была всего лишь малость – вывести машину на «встречку».
- Сейчас потанцуем, ублюдки! – с ожесточением крикнула Белла, сдирая шлем с головы и выворачивая руль влево.
Как в замедленной съемке, сквозь поток встречных машин она увидела серый седан. Он приближался к ней с той же скоростью, прямо лоб в лоб. Из-за параллельных огней не было видна ничего, кроме маленькой машины, водитель которой и не думал уходить от лобового столкновения. Буквально через мгновение, вжав педаль тормоза и потянув вверх ручник, Белла вывела машину в горизонтальное «пике», подняв тем самым капот «совы» так, чтобы можно было уйти от неизбежного совершенно фантастическим способом, являющимся обычным трюком на «наскаре». Седан неумолимо приближался, оставалось несколько метров до того момента, как девушка, взяв себя в руки, нажала педаль газа и… взлетела.

« - Его глаза были золотыми, а кожа мерцала. Он думал, что никто не заметит того, что он необычен, а девушка заметила. Она не боялась. Она верила ему. Но он хотел сделать так, чтобы всем стало легче. И он ушел. Ушел, оставив девушку одну переживать потерю. Отдав себя в руки судьбе, девушка пошла вслепую. Она обрела свое маленькое счастье…
- Бабушка, почему ты плачешь? – спросила маленькая девочка с красивыми волнистыми волосами, связанными в тугие хвостики.
- Прости, родная, я задумалась, - миловидная женщина смахнула пальчиком непрошеные слезы с ресниц и улыбнулась.
Она всегда улыбалась, когда хотела скрыть боль. А девочка почему-то все видела. Она знала, что бабушка плачет от того, что ей больно. Не так, как девочке, когда она поцарапает коленку, а больно так, как бывает больно девочке, когда кричит пьяная мама, одетая в бриллианты.
- Ты рассказываешь историю про себя? – спросила не по годам проницательная девочка.
- Отчасти, - согласно кивнула бабушка.
- Тебя кто-то бросил?
- Было дело, - опять кивнула бабушка.
- Я тебя никогда не брошу! – с жаром воскликнула девочка и крепко обняла любимую бабушку.
- Я знаю, моя хорошая, я знаю…»
- Белла?..
Голос был странным. Теплым и одновременно холодным. Атласным.
Кто-то звал девушку по имени, но она не хотела открывать глаза.
- Очнись!..
«Да, не хочу я! Отвали!» - хотелось крикнуть Белле, но она не стала. У нее что-то сильно болело. Только она не знала что именно. Было больно дышать.
Пытаясь сосредоточиться на боли, Белла вычислила – сломана ключица. Левая, слава богу. За годы тренировок в гимнастическом зале, а потом на треке «наскара» - самого опасного гоночного спорта – девушка научилась распознавать травмы. А ключица ломалась у нее не первый раз. Это уж точно.
- Да открой ты глаза!..
- Да достал ты! – огрызнулась Белла, сама не зная, почему.
- Больная…
«Ого!»
Белла медленно подняла веки. Яркий свет ночного придорожного фонаря слепил так, что глаза сразу заслезились. Левая сторона немела. Нужна была срочная госпитализация, но Беллу волновал совсем другой вопрос.
- Где «сова»? – строго спросила она «спасителя» и попыталась встать. Адская боль пронзила все тело, но деваться было некуда – плотно стиснув зубы, девушка приняла полувертикальное положение, то есть села. Оглядевшись вокруг, девушка заметила, что она лежит на небольшой полянке возле трассы. Рядом никого, даже этот странный человек встал против света и отвернулся. Судя по напряженным плечам, стало ясно, он… знал ее?
- Откуда ты знаешь мое имя? – строго спросила девушка.
В ответ тишина.
- Я спрашиваю, - начиналась истерика, но не женская, а граничащая с сумасшествием из-за боли и шока, - откуда ты знаешь мое имя?
Тишина. Человек сделал шаг и отошел дальше.
Белла попыталась встать, опершись одной рукой о придорожный столбик. Морщась от боли, она достигла необходимого результата – она могла передвигаться самостоятельно, это радовало, потому что все говорило о том, что жизненно важные органы не задеты, позвоночник в порядке, сломана только одна ключица. Натренированное за двадцать лет тело оказало хорошую службу, став надежным корсетом для хрупких костей молодой девушки.
Постояв в таком положении секунды две, Белла повернулась.
«Сова» стояла, как ни в чем не бывало – целехонька, только с правой стороны была видна глубокая вмятина. Значит, удар о землю пришелся как раз пассажирской стороной, что и спасло девушку от неминуемой гибели.
Хотя, это громко сказано – система крепежа ремней в этой машине не давала телу водителя болтаться по салону, что значительно уменьшало риск смерти в случае подобной аварии. Это еще если учесть мастерство пьяной Беллы, которая буквально слетела с серебряной машины, как с трамплина. Почему-то девушка все очень хорошо помнила. Значит, отрезвела окончательно…
- Ну, ни хрена себе полет! – в восхищении воскликнула Белла и хлопнула себя по животу здоровой рукой. – Эй, ты видел? Я же слетела с тебя, как птичка! – она обращалась к странному незнакомцу, который все также стоял, отвернувшись, против света фонаря. Его не было видно. Только его худощавая фигура высилась под два метра, а волосы блестели в капельках тумана медным цветом, создавая волшебный ореол, как нимб…
В груди у Беллы что-то кольнуло, и в мозгу возникла четкая картинка. Почему-то она была совершенно уверенна в том, как этот человек выглядит спереди. Сделав над собой усилие, она обошла незнакомца и заглянула в его глаза.
- О, матерь божья! – сорвалось с ее губ, когда она увидела его лицо.
Глаза «спасителя» яростно горели оранжевым цветом, лицо было белым, даже не бледным, а губы были так плотно сжаты, что казалось, они полностью отсутствовали. Зрелище было реально не для слабонервных – жуткое, можно даже так сказать.
- Так откуда ты знаешь, как меня зовут? – Белла прищурилась. Она понимала, что может нарваться, ведь она только что устроила здесь такое представление, что любой нормальный автолюбитель, особенно тот, чью машину подвергли такому ужасу, просто пустил бы ее под ноги, без выяснения обстоятельств.
Что-то знакомое шевельнулось в душе девушки, когда она всматривалась в грозное лицо молчаливого незнакомца.
- Слышишь? – она поражалась собственной наглости, но необъяснимый гнев застилал ее разум густой пеленой, словно этот человек был так виноват перед ней, что не заслуживал другого отношения. – Мы знакомы?
Мало ли кто ее знает, вот Эллис и сама сказала, что Белла знаменитость – гонщица как-никак…
- Вам показалось, - напряженно, словно он съел что-то, а теперь боится расслабиться, сказал парень.
- Ага, я же головой ударилась, - ехидно произнесла Белла. – Ладно, где твоя машина. Я же тебе теперь деньги должна, так?
Незнакомец повернул лицо в другую сторону. Белле даже на мгновение показалось, что он злорадно улыбнулся. Проследив за его взглядом, девушка чуть не упала:
- Ну, ни хрена себе! – повторила она. – Ты чего такой спокойный? Я же тебе машину уделала!
Недалеко, метрах в десяти от них стояло нечто очень отдаленно напоминавшее тот самый серебристый седан. Капот был смят так, что двигатель слетел в салон. Удар пришелся как раз в водительское сидение и по всем законам физики… нет не физики – анатомии, этот человек должен был быть не живым и невредимым, как сейчас, а почивать на том свете, здороваясь с ангелами, распивая грааль и распевая псалмы и хоралы.
Белла даже закашлялась. Каждый спазм отражался невыносимой болью, возвращавшей к реальности.
- Это нормально? – спросила Белла, указывая на серебристую груду металла.
- Что? – просто вопросом на вопрос ответил парень.
- Либо мы сдохли и теперь премило разговариваем, либо ты не человек. В таких авариях не выживают.
- В таком случае скорее второе, чем первое.
- Прекрасно. Я понимаю, конечно, в раю всегда хорошая погода, но в аду вся туса соберется, ведь так? Кто ты? – буквально выкрикнула разъяренная девушка.
- Твой ангел-хранитель. Пойдет?
- Ага, с такими лицами ангелы какают, прости господи. А ты так – псих ненормальный, вылетевший из машины, доползший до моего бумажника, узнавший мое имя, а теперь строящий из себя мачо, твою мать…
- Слушай, ты! – не выдержал незнакомец. Он в один совершенно незаметный шаг подошел к девушке и, сверкнув глазами, низко наклонился над ее лицом. – Если ты скажешь еще, хоть слово, я тебя прибью, прямо здесь, прямо на месте.
Потом он резко выпрямился и презрительно окинул Беллу взглядом, под которым она поежилась, но позиций не сдала.
- Моя машина на ходу? – сама не зная, почему, задала вопрос она.
Тот молча кивнул.
- Прекрасно. Садись, я довезу тебя до участка, напишешь на меня жалобу. Я заплачу тебе компенсацию, и мы в расчете, окей?
- Я за рулем, - спокойно ответил парень.
- Ни фига, дорогуша, моя машина. Насрать, что я с одной рукой. Все будет нормально.
Тревожное чувство «дежа-вю» не отпускало девушку, пока они с незнакомцем садились в машину. Когда Белла вставила ключ зажигания в замок, она заметила, что парень смотрит на нее. Чувство не отпускало…

Новое знакомство.

Оказывается, переложить бездыханное тело хрупкой, вкусно пахнущей девушки, стало непосильной задачей даже для такого матерого вампира, как Эдвард Каллен. Она потеряла сознание уже через две минуты после того, как завела свою во всех отношениях странную машину. Просто молча ударилась лбом о руль и скатилась вправо, навалившись всем телом на Каллена.
Сдерживая дыхание, чтобы не чувствовать невыносимо знакомый запах, бьющий эфиром прямо в мертвое сердце, Эдвард одной рукой переложил девушку так, чтобы она аккуратно разместилась на узком заднем сидении и не повредила еще больше сломанную кость.
Он не смог пересилить себя. Он взглянул в ее лицо, освещенное ярким светом придорожного фонаря. Она была похожа на Беллу и в то же время совсем другой – волосы чуть темнее, глаза, насколько он помнил, у девушки были зелеными, а не карими, как у Беллы, а кожа не матовая молочного цвета, а почти прозрачная, чуть оливковая… Запах. Запах был идентичным с тем, что преследовал его на протяжении многих лет. Именно поэтому разозлился в первый момент, взяв девушку на руки, когда она выпала в открытую им же дверь. Перед глазами до сих пор стояла картина полета маленькой нелепой машины, перевернувшейся в воздухе и приземлившейся правой стороной на мокрую от тумана, но мягкую землю. Эдварду ничего не стоило легко перевернуть «сову», поставить ее на четыре колеса. Крепкие ремни держали девушку в вертикальном положении, но плечо было сильно сдавленно, становилось понятно, что водитель травмирован.
Когда в голове девушки начали возникать неясные образы, Эдвард испугался. Он чувствовал, как дикое напряжение растет в его груди по мере того, как нечеткие картинки сменялись одна другой. И только со второй попытки узнать, чей образ возникал в ее мыслях, Каллен понял, что это была ее бабушка – Белла. Странно, но Эдвард не почувствовал той знакомой щемящей боли в груди. Он не почувствовал ничего, все его мысли занимало волнение за пострадавшую.
Картинки плыли вместе с мыслями, физическая боль раздирала девушку так, что она даже в бессознательном состоянии скрежетала зубами. Эдвард не мог большее это терпеть. Первым делом надо было привести ее в чувство, чтобы понять, что у нее сломано еще, если травмы еще были. Но как только она начала приходить в сознание, Эдвард тысячу раз пожалел, что позвал ее. Она буквально ощетинилась. Сумбур в ее голове мог свести с ума любого, даже его…
Он позвал ее по имени. Эллис с Джаспером говорили, что она откликается на это имя с радостью, словно душа бабушки перенеслась в ее тело. Не до конца, правда. Так ругаться, смеялся Джаспер, не умел даже Эммет.
Медленно приходя в себя, девушка, не открывая глаз, оценивала свое состояние и окружающую обстановку. Из ее мыслей Эдвард узнал, что она, оказывается, гонщица команды «наскара», что было весьма странно, учитывая ее родство с немного неуверенной Беллой. Но тут же он вспомнил, как Эллис говорила, что девочку отдали в гимнастическую школу после того, как она сломала себе руку. Ее бабушке надоело, что ребенок повторяет ее неуклюжесть с завидной регулярностью. Мудрая Белла…
Белла…
«Да отстань ты!» - грубо отмахнулась девушка, и в ее голове появился красноватый слегка вибрирующий туман раздражения.
А потом все было похоже на комедию-фарс – девчонка ругалась, как сапожник, пыталась как-то достать «незнакомца», а он молчал, понимая, что просто не может от нее уйти. И ничего, что он готов ее убить за то, что она безумно хорошо пахнет, напоминая любовь всей его жизни. И ничего, что девчонка практически ничем не похожа на НЕЕ. Ничего, что она дерзка и упряма. Он просто не смог уйти в заросли кустов и скрыться, оставив раненную гонщицу одну.
Еще раз осмотрев ее лицо, Эдвард вернулся на сидение водителя, повернул ключ зажигания и, несколько минут погазовав спортивным мотором, осторожно двинулся вперед.
О полицейском участке не было и речи. Эдвард направлялся с бесчувственной Беллой Ньютон к себе домой. Вернее в дом Эллис и Джаспера, где остановился на время, пока Карлайл и Эсме занимаются обустройством их нового уютного жилья.
Дорога предстояла длинная. Примерно двадцать миль. Скорость увеличивать было рискованно, нужно было сократить вибрацию в салоне. Поэтому Эдвард решил сконцентрироваться на последовательности событий, постараться воспроизвести в мозгу услышанное ранее, чтобы собрать воедино мозаику, предоставленную самой судьбой для искупления вины перед прошлым…

Эллис вбежала в его комнату и тихо, но очень быстро проговорила:
- Если кто-нибудь узнает, что я тебя предупредила – бойся праведного гнева! – она сверкала золотистыми глазами от ярости и предвкушения.
- Что случилось? – лениво спросил Эдвард, не влезая в ее мозг. Он давно привык к тому, что все научились от него прятаться.
- Эдвард, нужна твоя помощь! – Эллис быстро взглянула на маленькие наручные часы: - Авария, я только что ее видела. Белла пьяная в стельку. Это за ней водится, пьет, как черт. Но чтобы в машину сесть? Этого я не замечала! Эдвард, только ты сможешь успеть. Мне жаль мою «ласточку»… Выручай!
Эдвард привстал с кресла, озадаченно посмотрев на сестру, – он не мог привыкнуть, что ту девушку, совершенно чужую для него, которую он даже ни разу не видел, все называли Беллой. Как ЕГО Беллу. Бред…
- Да, что случилось… случится-то?
- Она на своей «сове» должна через десять минут вылететь на Вашингтонскую трассу. Пока машин нет, но она будет идти по встречной! – Эллис тихо тараторила, но уже на ходу, потому что Эдвард схватил куртку и начал спускаться в холл, беря ключи от своей новой машины.
Что двигало Эдвардом, он понять не мог? Также и не мог он понять граничащую с безумием заботу Эллис о новой подруге.
- Она очень славная, Эдвард, - говорила сестра. – Она добрая, но сложная. Она похожа на Беллу, но совершенно другая! Она красива, но не ангельской, как Белла, красотой, а дьявольской индивидуальностью. Ты бы видел, как она разносит сотрудников в отделе! Ее все за глаза зовут «Железная Белла»…
Да, разносит сотрудников на работе, а в свободное время пьет, как матрос. Ужас…

Эдвард минул последний поворот, когда увидел, что в их доме почти во всех окнах горит свет. Значит, Карлайл и Эсме вернулись. Что же, оно и хорошо. Пусть все познакомятся с этим «милым» созданием.
Припарковав машину возле центральной лестницы, Эдвард осторожно вынул тело девушки и понес в дом, из которого навстречу ему выбежали Джаспер и Эллис.
- Не успел? – взволнованно спросила сестра.
- Немного. Она водит, как сумасшедшая, - Эдвард старался держать эмоции под контролем, видя, как Джаспер внимательно за ним наблюдает. – Летела мне навстречу, не сворачивая, на такой скорости, что мне пришлось прижимать машину к дороге, чтобы сделать ей трамплин…
- А как ты догадался, что ей нужен этот самый трамплин? – прищурилась Эллис, открывая перед Эдвардом дверь.
Брат ничего не ответил, но девушка и сама догадалась, что он «услышал» Беллу.
Ему ничего не стоило настроиться на нужную «волну», как он сам это говорил. Тем более там не было больше машин, а, соответственно, чужих мыслей – пустая трасса была вся в их распоряжении. Вопрос только оставался в том, сможет ли он ее «услышать»? Удалось.
Эдвард был напряжен. Ему было очень трудно.
Девушка на его руках так сладко пахла, была такой хрупкой и беззащитной, что хотелось погладить ее по волосам, потрогать ее мягкую теплую кожу. Но он не мог это сделать – боялся предать свою любовь к Белле. Но ведь ее уже не было. Не любви, а Беллы. Но он все равно не мог…
Сзади к ним подошли Карлайл и Эсме.
- Это она? – тихий голос отца заставил Эдварда обернуться.
- А ты не видишь? Она же похожа на Беллу…
- Она и есть Белла, - вставила реплику Эллис, - не забывайте.
- Прекрасно. Похоже, приключения продолжаются, - спокойно констатировал Карлайл и присел перед девушкой, чтобы осмотреть ее поломанную ключицу.
- Я пойду…
Эдвард не мог здесь находиться. Карлайл был не прав: приключения не продолжались, а начинались. Потому что в игру вступил новый, совершенно неадекватный персонаж, к которому все прониклись неожиданной симпатией, словно забыли, кто она, чья она внучка.
В раздражении толкнув дверь так, что она чуть не сорвалась с петель, Каллен подошел к огромному окну в своей комнате. Луна только пробивалась сквозь туманную дымку, рассыпаясь серебристыми холодными огоньками летней ночи. Образ той Беллы, из прошлого, навязчиво сменялся новым образом – не всегда желанным, но таким свежим, таким ароматным, что хотелось вернуться, посмотреть на нее еще раз, дотронуться. Но Эдвард одергивал себя, включая все свои способности на предельную мощность. Он не мог ее сейчас видеть. Это будет не правильно. Это будет слишком сложно. Горящий взгляд зеленых глаз сводил с ума, заставлял вжиматься в стену, чувствовать неподдельную вину. Подсознательный крик девушки, о котором она сама и не догадалась, звучал, как обвинение. Она не чувствовала, как внутри нее просыпалось что-то наследственное, словно она переняла у Беллы боль и обиду, горечь и страх. Нет, он не мог ее сейчас видеть. Слишком слаб он был пока.

«Тонкие пальчики скользят по затертым черно-белым клавишам в незатейливой и очень нежной мелодии. Бабушка откидывается на спинку специального стульчика и смотрит на девушку лет четырнадцати.
- Тебе нравится? – она улыбается, а глаза стеклянные от невыплаканных слез.
- Бабуль, это великолепно! – девушка бросается женщине на шею и крепко-крепко ее обнимает. – А кто это написал?
- Один человек, - неопределенно сказала бабушка.
- Кто? Ну, бабуль? – а потом с улыбкой: - Твой поклонник?
- Что-то в этом роде, - у бабушки в глазах появляются слезы, но она их смахивает одним взмахом длинных ресниц. – Его звали Эдвард, - почему-то добавляет она.
- О, как папу? – проницательная девочка понимает теперь, в честь кого назван любимый отец.
- Да, как папу, - спокойно отвечает бабушка и еще крепче прижимается к худенькому телу девушки…»
- Господи, что же происходит? – Белла не может открыть воспаленные веки, но неяркий свет и новый звук – тонкий и совершенный, скорее всего рояль – заставляют прийти в себя. Она понимает, что сможет встать, левое плечо туго забинтовано, а поза настолько неудобна, что с помощью одной руки не подняться.
- Белла, все в порядке, - до одури знакомый голос новой подруги ласкал слух, одновременно включая рефлексы.
- Где я? – Белла наконец-то открыла глаза и попыталась охватить взглядом окружающую обстановку.
Она знала, какое-то запасное, похоже, то самое пресловутое шестое чувство говорило ей о том, что в комнате еще кто-то есть, и не один.
- Где я? – произнесла она вопрос и поймала себя на мысли, что она в последнее время слишком часто повторяет свои вопросы.
Теперь она четко помнила, что она садилась в машину со странным типом…
- Где тот человек, машину которого я угробила? – немного жестко, чем хотелось бы, сказала девушка.
Эллис подсела к ней на диванчик и сказала:
- Он привез тебя сюда, к нам домой, мой отец тебя осмотрел – он доктор, а потом… ты очнулась, - быстро говорила Эллис, заглядывая Белле в глаза.
- Где этот человек? – почему ее больше волновало то, куда делся «незнакомец», чем то, почему он привез ее именно сюда. В конце концов, она узнает это позже, но теперь…
- Я здесь, вы хотели меня видеть? – бархатная учтивость разжигала кровь. Знакомый тихий голос медленно сводил с ума.
Белла, сама не зная, почему вздохнула с облегчением. Ее начинала беспокоить реакция на этого человека. Девушка повернула голову на голос и увидела его.
Мягкий свет от торшера делал лицо юноши не просто прекрасным – божественным. Кожа блестела, будто фарфор. Белла перевела взгляд на Эллис и на Джаспера. Девушка видела, как Хейл мельком глянула на мужа, а потом выступила вперед:
- Знакомься, Белла, это мой брат – Эдвард. Я думаю, что вы… подружитесь.
Немного неуверенно она это произнесла, потому что, судя по выражению лица парня, о дружбе не могло быть и речи.

Отголосок прошлого.

- Я так понимаю, это его нормальное состояние, - Белла не спрашивала, он была уверена.
Эллис обошла машину подруги и остановилась возле водительской двери.
- У него не самые легкие времена, - тон ее голоса был слегка виноватым. Она то и дело поглядывала на темные окна второго этажа – там, по всей видимости, была комната брата. – Ты завтра встретишься с заказчиками? – Хейл решила сменить тему разговора.
- А ты как думаешь? – с хмурой улыбкой произнесла Белла. – Левая ключица, это не самый жизненно важный орган. Не думаю, что поломанная кость станет препятствием для встречи.
- Вот и хорошо, потому что нам теперь нужно будет точное направление в дизайне одежды, а заказчики могут помочь нам определить его, правда?
Белла молча кивнула, мрачно уставившись в окно.
Ей пришлось сесть справа, потому что доктор Карлайл категорически запретил садиться за руль, из соображения безопасности, конечно. Было решено, что машину поведет Эллис, а за девушками на своем «когаре» будет ехать Джаспер, чтобы потом забрать супругу.
Весь путь в спальный район противоположного конца города девушки ехали молча. Каждая думала о своем. Белле не давало покоя странное чувство, возникающее внутри нее каждый раз, когда она встречалась со злым взглядом желтоватых глаз брата подруги, Эдварда. Девушка не понимала, почему она не может не обращать на это внимание, ведь она с детства научилась дистанцироваться от неприятных людей. Но здесь все было как-то по-другому. Ее и тянуло к этому человеку, и в то же время она не могла избавиться от навязчивого чувства тревоги. Редкие и быстрые картинки чьего-то прошлого возникали в ее голове: добрый взгляд, разметавшиеся на ветру медные кудри юноши, нежная улыбка… И в то же время адская, удушающая боль, которая сменяла картинки, поглощая все на своем пути. Все происходило в считанные доли секунды – Белла не успевала реагировать, анализировать приходящие видения.
Девушка не боялась этого. Она ждала. Ждала, когда тайные уголки подсознания выдадут нужную информацию. На интуитивном уровне Белла чувствовала, что все, что с ней происходит – неспроста. Ведь это началось после того, как умерла бабушка…
Белла не знала, о чем думала Эллис. Не знала, что подруга переживала за брата так, как не переживала никогда. Эллис уже знала, чем все может обернуться. Она боялась этого. Теперь она понимала, что в ее руках что-то изменить. Как-то направить близких ее сердцу людей, чтобы все вышло не так, как предполагалось в ее видениях.
Эллис и Белла видели будущее и прошлое.
Они видели чужое будущее и чужое прошлое.
Все становилось еще запутаннее, еще мрачнее и безысходнее.

«Сова» тихо без перегазовок вырулила на подъездную дорожку Имайма-стрит, где стоял большой особняк Ньютонов.
- Ого, неплохо! – с восхищением присвистнула Эллис, выруливая к широкой лестнице, ведущей в дом. – И в какой части этого дворца ты живешь? – девушка не поворачивала голову в сторону подруги, но она знала, как та скривилась, прежде чем ответить.
- В самой мрачной, - буркнула Белла.
Плечо нещадно болело – действие местной анестезии проходило медленно, но верно. Благо, что Карлайл дал ей целую упаковку сильного снотворного, чтобы не мучиться всю ночь, с закованным в шину плечом – гипс не понадобился, доктор не видел в этом необходимости, но все же очевидный дискомфорт присутствовал.
- Зайдешь? – Белла не знала, хотела ли она, чтобы Эллис с Джаспером зашли к ней в дом, или это была просто дань вежливости – встречная чуткость, как говорилось в светских кругах.
- Пожалуй… Пожалуй! – неожиданно весело ответила девушка и широко улыбнулась, словно что-то вспомнила.
- Вот и славненько, зови Джаспера, пойдем, выпьем чего-нибудь, - настроение не улучшалось, но чувство патологической безнадеги медленно угасало. Будто кто-то руководил эмоциями девушки со стороны, понимая, что ей просто жизненно необходимо расслабиться.
Никто не проронил ни слова, поднимаясь по ступенькам.
В темноте просторного холла было прохладно. Белла поежилась. В этом доме стало особенно неуютно после смерти бабушки. Девушка гнала эти мысли. Теперь ноющая боль в плече становилась неким подобием спасательного круга, не дающего утонуть в омуте воспоминаний. Эллис и Джаспер прошли к диванчику и присели на него, внимательно глядя на хозяйку. Они, похоже, не чувствовали никакого стеснения, придя в гости среди ночи.
- Выпьете что-нибудь? – Белла, стараясь не делать резких движений, подошла к барному столику и налила себе в стакан портвейн, предварительно бросив туда два кубика льда.
- Может, тебе не стоит пить? – тихо спросил Джаспер.
Девушка только улыбнулась ему краешками губ, неожиданно отмечая про себя, что этот человек становится ей приятен – удивительная молчаливость располагала к себе вечно бунтующую девушку.
- Если честно, то мне и жить-то не стоит, никчемная моя душонка, - горестно вздохнув тихо сказала Белла. Ей очень хотелось с ними поговорить.
Видя, как супруги мельком переглянулись, Ньютон сделала глубокий глоток из своего стакана:
- Я уже спрашивала вас, выпьете что-нибудь? – она сдержала громкий ик – портвейн шел, как говорится, «на старые дрожжи», голова кружилась, язык немел, но в душе наступало затишье, боль отходила на дальние рубежи. Просто хотелось говорить.
- Нет, спасибо, Белла, мы не пьем, - Эллис ласково погладила прохладной ладошкой руку девушки. – Может, ты бы пошла спать?
- Не засну, - Ньютон томно глянула на подругу. – Слушай, - неожиданно начала она, - у тебя когда-нибудь такое, что ты видишь то, что другие не видят?
Эллис выпрямилась. Ее бледное лицо, казалось, побледнело еще сильнее. Джаспер взял жену за руку и спросил:
- У тебя бывают видения? – он говорил осторожно, словно задавал вопросы душевно больной.
- Не совсем видения, - Белла неопределенно пожала плечами, - просто мне кажется, что бабушка оставила мне какое-то наследие, понимаете? Постоянно всплывают разные картинки, словно из ее жизни, там и Джейкоб Блек, ее друг, и дедушка, и какие-то странные люди. Все образует пятно, сплывается, болит голова…
- Может, ты устала? – Эллис положила руку на плечо девушки и заглянула ей в лицо.
- Твою мать, - пробормотала Белла. Почему-то опять в ее голове возникла картинка – брат Эллис со злым взглядом. – Я чертовски устала, дерьмовая работа, от которой я не могу отказаться, машины, которые ломаются…
- Тебе надо отвлечься, - Джаспер неожиданно бодро потер руки. – Как ты смотришь на то, чтобы пообедать с нашей семьей? Мы и отца твоего приглашаем!
- Джаспер, подожди, - остановила мужа Эллис элегантным взмахом руки. – Белла, что ты видишь? Как ты это можешь охарактеризовать?
- Воспоминания, - это было первое, что пришло на ум – на большее Ньютон уже была не способна. – Не мои, чужие…
- Ты хорошо знала свою бабушку? – Эллис почему-то внимательно посмотрела на Джаспера, тот легонько кивнул. Белла все видела, но вида не подала.
- Конечно, роднее у меня никого не было, - с душой ответила она.
- Вы ведь похожи, не так ли? Я имею в виду не только внешне? – добавила Эллис, явно стараясь не раздражать подругу, зная, как она относится к подобной теме.
- Если честно, - горестно вздохнула Белла, - я всегда старалась от нее отличаться. Дедушка Чарли однажды, когда мне было пять лет, сказал, что я могу повторить ее судьбу. Я испугалась, ведь я видела ее печаль – вселенская печаль в глазах, в улыбке, даже в жестах, понимаете? Уже тогда я поняла, что мне надо стремиться быть другой. Вот и достремилась! – отсалютовала она пустым бокалом из-под портвейна. – Бабушка никогда не пила. Однажды она сказала, что алкоголь портит запах человека…
- Это правда, - тихо сказала Эллис. – Твоя бабушка была совершенно права.
- Ты о запахе? – Белла заинтересовалась.
Эллис, похоже, поняла, что допустила какой-то промах – она быстро посмотрела на мужа, на что он ответил коротким кивком. Белла, благодаря своей природной наблюдательности, заметила и это.
- Что ты имела в виду, когда сказала, что моя бабушка была права? – не унималась она.
- Лишь то, что ты пьешь портвейн, а он действительно не очень хорошо пахнет, - Эллис артистично сморщила свой прелестный носик и пожала плечами.
Джаспер встал:
- Нам пора, Белла. У нас у всех завтра тяжелый день, а тебе надо выспаться. Пойдем? – он подал руку жене.
- Конечно, - Эллис грациозно поднялась и взяла супруга под руку. – Дорогая, мы заедем за тобой, ты не против?
- Хорошо, - ответила Ньютон, зевая.

- Ты понимаешь, что происходит? – «когар» катил по ровным дорогам, Эллис внимательно смотрела на Джаспера, который вел машину, глядя в боковое стекло - он задумался.
- Меня волнует только одно – она действительно сильно напугана, Эллис, - Джаспер повернулся к девушке. – Страх ее не простой – внутренний, идет из подсознания. Она действительно чувствует что-то, чего она не знает.
- На это могла повлиять ее встреча с Эдвардом? – Эллис пыталась сопоставить имеющиеся факты.
- Врядли. Она его не помнит и не знает – это так, но что-то ее беспокоит.
- Мы сможем ей помочь? – Эллис уже начинала волноваться. К этому добавлялось еще и то, что она недавно «видела» - изломанную девушку на камнях утеса…
- Ну, я-то этого точно просто так не оставлю, - Хейл хмыкнул.
- Ты не можешь успокоиться? – ласково прошептала девушка и положила голову ему на плечо.
- Нет, не успокоиться, я просто не могу оставить ее с этим страхом. Он имеет странную, совсем иную, чем человеческий, природу. Я такого еще не встречал.
- Я не смогу оставить ее одну…
- А что скажет Эдвард? – Джаспер мягко поцеловал любимую в волосы.
- Мне уже все равно, что он скажет. Он вечно чем-то недоволен, поэтому я даже спрашивать у него ничего не буду.
- Ну, что же, тогда постараемся все выяснить самостоятельно, так?
- Во-первых, надо узнать, куда делся этот Блек – оборотень, помнишь такого? О нем еще Денали говорили. Он прогнал Викторию из Форкса. Что с ним случилось? Во-вторых, надо узнать, почему Белла вышла замуж за Ньютона, это тоже немного странно. Хотя, все может оказаться куда прозаичнее… Но все равно.
- Мы теперь с тобой, как люди, правда? И мы имеем доступ к этой семье. Так что, я думаю, надо будет как-то выйти на Эдварда Ньютона. Он ведь был сыном Беллы, так что, я думаю, он должен что-то знать.
- Когда начнем?
- Завтра и начнем.
Они замолчали. Добравшись домой, где их ждал Карлайл, они все ему рассказали, зная, что он сможет им помочь.

« - Миссис Ньютон? – полицейский сжимал в руке кепку, нервно заглядывая за спину женщины. – Я понимаю, что новость, которую я принес не очень хорошая, но мне больше некому было сообщить о происшедшем.
- Продолжайте, - она твердо стояла на ногах, крепко ухватившись за дверную ручку.
Девушка подошла к женщине и посмотрела на посетителя. Что-то подсказывало ей, что случилось непоправимое.
- Мы нашли тело Джейкоба Блека. В лесу. Он мертв.
Бабушка ничего не ответила полицейскому. Только быстро кивнула и повернулась к внучке.
- Все кончено, - тихо прошептала она девушке и села на стул, стоявший возле входа.
Девушка видела, как глаза женщины наливались слезами. Она старательно их сдерживала, но одна – предательница – вырвалась и покатилась по бледной щеке, оставляя мокрую дорожку. Теперь бабушка потеряла последнюю ниточку, связывающую ее с прошлым. С тем прошлым, которое она не могла забыть».

Белла резко вскочила, чувствуя, как страх, перемешиваясь с липким холодным потом стекает по телу, покалывая кончики пальцев. Девушка медленно повернула голову в сторону будильника: шесть часов утра. Время раннее. Приведя мысли в порядок, Белла подсчитала, что проспала всего четыре часа. Голова жутко раскалывалась, плечо гулко ныло.
- Охренеть, денек начинается, - пробормотала она и, запахнув шелковый пурпурный халатик, медленно побрела в душ.

Узел завязывается.

Рассветало медленно. День не хотел приходить на смену ночи, досматривая свои сны в теплых пушистых тучах хмурого неба. Через два часа после того, как Эллис с Джаспером приехали, привезя с собой легкий шлейф знакомого, но до боли «чужого» аромата, в доме стало немного суетно. Эдвард мысленно поежился, вспомнив бледное лицо девушки, ее зеленые глаза, строгий взгляд, словно он перед ней в чем-то провинился. Она осуждала его за что-то. Но как она могла? Ведь она его не знала. И что за паника и ночные звонки в холле? Здоровое мужское любопытство взяло верх над чувством душевной безопасности.
Каллен тихо спустился на два лестничных пролета, чтобы слышать, о чем спорила его семья.
- Вы уверены, что он сможет нам помочь? – молвил тихий голосок сестры.
Карлайл помедлил, прежде чем ответить:
- Я думаю, что Элезар лучше всех в этом разберется, - голос отца был уверенным, что заставило Эдварда несколько насторожиться. – Если у нее есть дар, а мне кажется, что именно так и есть, то Элезар обнаружит его на начальной стадии развития. Она человек, представляете, какая мощь в ней таится?
- Если она, по каким-то жутким стечениям обстоятельств, станет вампиром, то ее дар может быть сильнее всех наших вместе взятых… - тихо констатировал Джаспер.
Эдвард сосредоточился и «заглянул» в мысли родных.
Эллис упорно молчала.
Джаспер думал только о том, что девушка сильна и талантлива.
Карлайл же быстро проговорил:
- Эдвард выйди из тени, наконец. Мне кажется, что тебя этот вопрос должен касаться больше всех.
Эдвард ухмыльнулся, но подчинился.
Спустившись в гостиную, где удобно расположилась вся его семья, включая Эсме, Каллен остановился возле окна. Он старался всем своим видом показать, что ему в действительности абсолютно все равно, кто эта девушка и что она может. Хотя, это было совершеннейшей неправдой. Его тянуло к ней. Но как же хотелось забыть это влечение! Оно не было похожим на влечение к Белле Свон. Оно было более сумбурным, более животным. Если «его» Беллу хотелось оберегать и охранять. То «этой» Беллой хотелось обладать – трогать, нюхать, укусить…
- Эдвард?..
Легкая тоненькая рука матери легла на плечо.
«Я теряю бдительность», - пронеслось в голове Эдварда, но он лишь слегка улыбнулся.
- Ты не слышишь? К нам сегодня вечером приедут Элезар и Кармен, ты ведь не против?
- А почему я должен быть против? Они едут к вам…
- Нет, они едут к Белле, раз уж на то пошло, - в голосе Эсме почувствовалось легкое раздражение. Она устала бороться с его капризами – это правда. Он тоже устал.
- Что происходит? – Эдвард обратился ко всем.
- Белле приходят видения. Она сказала, что они похожи на картинки из прошлого. Не ее прошлого, - Джаспер говорил спокойным размеренным голосом, глядя прямо в глаза брата. – Ей тяжело. Но она старается не показывать этого, она сильная, Эдвард.
- Я уже понял это.
- Ты «слышал» ее? – Эллис встала.
- О, еще бы. Она даже мысленно постоянно кричит и ругается.
- Она совсем не такая уж плохая, - сестра улыбнулась.
- Хотелось бы верить…
Откуда сомнения? Он же знает, что Белла хорошая. Почему он отталкивает от себя всякую мысль о том, что она может быть той, которая спасет его душу?
«Мою душу уже ничто не спасет», - опять промелькнула мысль.
«Хватит! – Карлайл решил не произносить это вслух. Он в упор смотрел на сына. Абсолютно гладкое, лишенное всяких признаков настоящего возраста, лицо отца было хмурым. – Или ты с нами помогаешь девушке, или хватит распускать сопли, понял?»
Эдвард ошарашено взглянул на Каллена-старшего. Он никогда не видел отца таким. И не слышал…
Ему оставалось только кивнуть в знак согласия, надеясь, что Карлайл понял, что он имеет в виду.
Он не мог уйти. Он не мог бросить девушку с чужой болью.

- Белла? Ты не занята? – Эдвард Ньютон тихо постучал в дверной косяк кабинета дочери.
- Заходи, пап, я уже закончила.
Девушка перебирала папки после встречи с заказчиками. День выдался тяжелым. Успокаивало только то, что Хейлы справились со своей работой великолепно – менеджерам Национальной сборной дизайн одежды понравился. Они остались довольны работой компании. А это значило, что контракт на миллионы долларов продлевается на неопределенное время. Единственным минусом оказалось то, что самой Белле уйти из-под опеки отца не удастся.
- Я хочу поговорить, родная, - Ньютон подошел к маленькому барному столику и налил себе чуть-чуть виски. – Ты не выпьешь?
Он что издевается? У Беллы голова раскалывается, тошнота не проходит, а плечо – неплохо замаскированное красивым стильным пиджачком – болит так, что хочется выть. Но девушка просто покачала головой, отказываясь от предложенного.
- Сегодня вечером приезжает дедушка. Он решил закончить все дела, передав их мне. Потом он вернется в Форкс.
- К бабушке? – вырвалось у Беллы нечаянно. Она не понимала, почему она это произнесла.
Но отец лишь нежно улыбнулся:
- И к ней тоже. Он не может без нее, Белла. Ему будет легче быть рядом с ней. Ох, как бы я хотел, чтобы мама была рядом с нами…
На глаза отца навернулись слезы, вызвав ответную реакцию у дочери. Она быстро встала и подошла к нему, крепко обняв за шею здоровой рукой.
- Папочка, ты даже не представляешь, как я по ней скучаю.
- Я знаю…
Ньютон нежно погладил дочь по руке и слегка отстранился.
- С тобой что-то стало происходить после ее смерти. Ты не расскажешь?
Белла улыбнулась. А ведь это и есть ее отец – проницательный и очень наблюдательный сын своей мудрой матери. Девушка не могла ему не довериться.
- Я чувствую, что она всегда рядом с нами. Но не в том понимании, в каком принято это… интерпретировать, понимаешь? Она мысленно со мной, посылает мне какие-то импульсы. Я чувствую ее…
- И что она тебе говорит? – Эдвард взглянул дочери прямо в глаза.
- Она не говорит, а показывает. Свои воспоминания…
- Интересно…
Ньютон задумался.
Вся его жизнь была связанна с какой-то мрачной тайной. Он был назван в честь человека, несущего в себе сильную энергию памяти. Иногда он даже чувствовал ее, как дыхание – холодное, чуть ощутимое, но очень-очень нежное. Как любовь…
Мать однажды не выдержала и сказала, поверил бы сын в то, что она знала вампира. Он тогда скептически отнесся к ее вопросу, ответив, что вампиров не существует. На что она спросила:
- А в оборотней? – она знала, что говорить.
Совсем незадолго до этого разговора, юный Эдвард видел в лесу близ дома дедушки Чарли огромного волка со странным цветом шерсти – коричнево-рыжим. Волк просто шел вдоль деревьев, иногда лишь поворачивая голову в сторону юноши, не трогая его. Парень не на шутку испугался, но ничего не сказал матери, боясь, что она не поверит в его предположения. А потом, в конце концов, она задала этот вопрос. Откуда она узнала?
- Не знаю, - ответил сын.
- Они оберегают нас.
Сейчас уже повзрослевший мужчина понимал, что все ее слова о вампирах и оборотнях были не просто плодом ее воображения и фантазии, а имели под собой определенные основания. Иногда Ньютону казалось, что тем оборотнем был дядя Джейкоб, который сильно любил маму, но оставался верным другом семьи до самой своей смерти.
А слыша заявление дочери, будто она может общаться с умершей бабушкой при помощи воспоминаний, Эдвард Ньютон почти перестал сомневаться в словах матери о тех удивительных созданиях.
- Что ты скажешь на это? – Белла присела.
- Я скажу только, что тебе надо перестать пить. А еще отвлечься. А бабушкины воспоминания – это, видимо, твой дар.
- Жаль, что все так происходит, - девушка тяжело вздохнула и присела на краешек своего рабочего стола. – «Сову» поставили на ремонт, а у меня заезд в конце недели, - как бы невзначай произнесла она, глядя в большое окно офиса.
- Я имел в виду «отвлечься» не традиционным для тебя способом, - отец с усмешкой кивнул в сторону поломанной ключицы, - а сходить куда-нибудь…
- О! Я совсем забыла! Нас Хейлы приглашали в гости, - весело сказала Белла. – Пойдем?
И вдруг, словно услышав ее слова, в кабинет вошла Эллис Хейл:
- О, простите, я не вовремя…
- Нет-нет, проходите, миссис Хейл, - Эдвард Ньютон симпатизировал этой девушке, как и ее супругу – талантливые молодые люди, добрые и такие приветливые – хорошая компания для дочери. – Мы как раз о вас говорили, - Ньютон улыбался.
- Надеюсь, вы не обсуждали с Беллой причины нашего увольнения? – пошутила девушка.
- Нет, конечно.
- В таком случае, я зашла, чтобы напомнить мисс Ньютон, что она приглашена в сопровождении своего отца, - Эллис учтиво кивнула Эдварду, - в нашу скромную обитель на ужин.
Отец и дочь переглянулись, словно мысленно о чем-то переговариваясь, а потом совершенно синхронно кивнули.
- Вот и славно! Ждем вас в восемь, - Хейл шутливо присела в легком реверансе и добавила: - Надеюсь, Белла помнит, как добраться в наш район?
- Такое не забудешь, - попыталась поддержать интонацию подруги Ньютон, но в ее голову навязчиво втекал образ рыжеволосого загадочного старшего брата Эллис.
- Мистер Ньютон, я думаю, вы тоже не против? – уже на выходе поинтересовалась Хейл у мужчины.
- Нет, конечно, нет. Я буду только рад. Спасибо за приглашения, миссис Хейл.
- Мы будем ждать вас.
Эллис вышла, неслышно прикрыв за собой дверь.
- Почему она так загадочно на тебя смотрела? – Ньютон приобнял дочь за плечи и заглянул в ее лицо.
- Одному богу известно, - пробурчала Белла, тщетно пытаясь изгнать из своих мыслей образ высокого красавца.

Небо разрешило жителям Сиэтла насладиться солнечным светом в конце дня. Теплые лучи ласково гладили лицо Беллы Ньютон, которое она подставляла свету. На ее маленьких изящных часиках, надетых в ансамбле с роскошным брючным костюмом, уже показывало семь часов – самое время выдвигаться. Отец опаздывал, что на него было очень не похоже.
Машина ждала возле подъезда.
Когда Белле уже надоело стоять, и она направилась в сторону «бентли» отца, за рулем которого сидел шофер, из дома летящей походкой вышел мистер Ньютон.
- Что-то подсказывает мне, что сегодняшний вечер будет полон сюрпризов, Белла, - отец широко улыбнулся.
От этой улыбки в груди девушки почему-то образовался тугой узел, состоящий из тревожных предчувствий и страха.

Гости.

Элис ждала.
Она даже вышла на пустынную подъездную дорогу, чтобы встретить там свою новую подругу, которая должна была приехать с минуты на минуту.
Джаспер остался в доме. Он хотел поговорить с Элезаром, прибывшим буквально час назад, в сопровождении своей красавицы супруги Кармен. Замечательные вампиры - эти Денали. Они всегда готовы помочь, если это в их силах.
Все старались сохранять на мраморных лицах приветливую улыбку, но все равно чувствовалось, что что-то грядет. Даже Элис не знала что…
А атмосфера в доме накалялась с каждой минутой томительного ожидания.
Эдвард нервничал. Так сказал Джас. Каллен просто стоял напротив окна и смотрел на окраины Вашингтонского заповедника. Вся семья только что вернулась с непродолжительной охоты. Парочка добропорядочных лосей были как нельзя кстати в этот нелегкий день. Эсме как настоящая хозяйка хлопотала на кухне, чтобы удивить гостей чем-нибудь эдаким. То, что среди нескольких вампиров будут присутствовать люди, оговаривалось ранее. В принципе, ради них и затевалось это небольшое мероприятие.
Легкий ветерок с запада принес знакомый запах. Элис глубоко вздохнула. Она любила этот аромат. Создавалось впечатление, что все вокруг было пропитано Беллой Свон. Не только память, но и люди, которые ее окружали. Она передала им все, что могла. Всю «информацию» о себе.
Свет фар отвлек Элис от воспоминаний о старой подруге. Девушка посмотрела на дорогу утопающую в сумеречном лесу. Машина Ньютонов уже въезжала на подъездную аллею.
- Мистер Ньютон, Белла, мы рады приветствовать вас! – с жаром воскликнула она, увидев элегантно одетых отца и дочь, буквально выплывающих из роскошного «бентли».
Похоже, врожденное чувство стиля и грации – это единственное, что досталось им от Ньютонов. Насколько Элис помнила, у Беллы Свон с этим были проблемы.
- Спасибо за приглашение, - быстро ответил Ньютон и пожал руку девушке. То ли он сделал вид, что не заметил, то ли он каким-то образом был подготовлен к тому, что ему придется прикасаться к вампиру, но он практически никак не отреагировал на ледяную холодность маленькой, но крепкой ладошки Элис. – Миссис Хейл, а ваши апартаменты впечатляют! – искренне улыбнулся он. - Вы, я так понимаю, живете здесь с Джаспером не одни?
- Нет, с нами живут мои мать и отец, а также мой старший брат Эдвард.
- О, Эдвард… Как здорово оказаться не единственным Эдвардом в Сиэтле. Я всегда говорил матери, что она назвала меня устаревшим именем, но она лишь печально качала головой и смущенно улыбалась. В таком случае я не обижусь, если вы будете звать меня просто Эддом, как меня звал мой отец. Я уже привык.
Весело подмигивая молодой хозяйке, Ньютон не заметил, как она напряглась. Элис-то знала, в честь кого он был назван. Вся нелепость ситуации ведь именно в этом и заключалась – незатейливая спираль судьбы скручивала все в бесконечную череду повторов: от запахов до имен, от звуков и интонаций, даже жесты и те казались до боли знакомыми… Но цель – докопаться до истинной причины страхов «новой» Беллы – была превыше всего. И девушка, слабо улыбнувшись, отпустила руку.
- Надеюсь, вы друг другу понравитесь, - имея в виду старшего брата, она указала рукой на вход, и прибывшие стали подниматься по широкой лестнице.
Элис волновалась. Она видела, каким напряженным выглядел Эдвард, который стоял, ни разу не шелохнувшись, когда гости вошли в холл. Он просто смотрел куда-то вдаль, на заходящее солнце. И пока мистер Ньютон и его дочь поочередно, ничего не замечая, здоровались со всей семьей, Эдвард даже не взглянул на них. Все старались не обращать внимания на его странное поведение. Но вдруг Каллен резко развернулся и подошел к Ньютонам. Не глядя на Беллу, он протянул руку ее отцу и внимательно взглянул в его зеленые глаза.

Тишина…
Господи, да что же это творится такое? Внучка – точная внешняя копия с абсолютно идентичным ароматом. Отец же… Эдвард не слышал его. Вглядываясь в грустное, но очень доброе лицо мужчины, Каллен не слышал в его голове ровным счетом ничего. А совсем рядом, мысленно постанывая, томилась в ожидании Белла Ньютон. Она отвернулась, чтобы не смотреть на него, но ее мысли продолжали «кричать» о нем: «Ну, почему же он такой?» Она не сдерживала поток. Она просто боялась. Эдвард заметил, как Джас сделал почти незаметный шаг в ее сторону. Он ведь первым должен был почувствовать ее состояние. Черт возьми, что же происходит?
- Мистер…
- Каллен! – Элис ответила за брата.
Лицо Ньютона медленно вытянулось. Он широко раскрыл глаза, но тут же смущенно улыбнулся.
- Странно, - пробормотал он, понимая, что абсолютно все теперь смотрели на него. И, как назло, Эдвард Каллен не «слышал», о чем он думал. – Я уже встречал это имя однажды. Эдвард Каллен, вы не родственник, случайно, того Эдварда Каллена – старого знакомого моей семьи?
Юноша заметил, как заволновалась Белла. Он даже услышал, как смолкли голоса в ее голове. Она теперь смотрела на них ясными зелеными глазами. Эдвард даже поймал себя на мысли, что для травмированной в аварии девушки она очень неплохо выглядит. Но этот запах… Он сводил с ума.
- Вполне возможно, - постарался как можно неопределенней ответить он и повернулся к остальным присутствующим в холле: - Я думаю, пора садиться за стол. Мы изрядно проголодались.
Каллен надеялся, что сарказм не будет так заметен, но тут же его «догнал» возмущенный мысленный возглас Беллы: «Ну, почему он такой гадкий?»
Ха, она все поняла. Почти все, конечно. Потому что абсолютно всего понять не возможно.

Белла впервые видела гостей с севера. Элис не предупредила, что будет еще кто-то помимо ее семьи. Хотя, этих двоих тоже можно было назвать родственниками – бледные, с желтоватыми глазами, они так же медленно пережевывали индейку, искусно приготовленную миссис Каллен. Белла не отвлекалась от трапезы, пытаясь не думать о мельком поглядывающих на нее хозяев дома и их гостей. Ее больше волновала реакция отца на представившегося ему Эдварда.
И только сейчас Белла вспомнила эту фамилию. Дедушка несколько раз упомянул ее. Теперь девушка будет все время думать о них, ведь с «теми» Калленами из прошлого была связана какая-то очень таинственная история.
- Мисс Ньютон, - тихий вкрадчивый голос мужчины по имени Элезар Денали отвлек ее. Белла мельком глянула на Эдварда Каллена, тот поспешно отвернулся. Значит, он тоже наблюдает. – Мне Элис говорила, что вы очень дружны. Вы ведь ее начальница, правда?
К чему эти вопросы? Наверняка Элис уже все рассказала своей семье и этим людям. Но, подавив легкое раздражение, Белла вежливо улыбнулась:
- Да, Элис и Джаспер состоят в штате моего отдела, мы много времени проводим вместе, - «И, черт возьми, чего вы все так таращитесь на меня!», - наверное, именно поэтому они решили пригласить нас в гости.
Скулы сильно свело от фальшивой улыбки. К тому же действие обезболивающего проходило. На столе не было необходимого количества спиртного, чтобы заглушить разрастающуюся боль в плече. Девушка с улыбкой представила себя в стельку пьяную на столе, танцующую перед Калленом стриптиз. Сбоку послышался негромкий смешок. Она резко обернулась и заметила, как Эдвард приложил кулак к губам, делая вид, что он закашлялся. Девушка невольно засмеялась. Негромко. Услышать ее никто не мог. Наверное…
- Вы что-то сказали? – все также учтиво поинтересовался Элезар.
Девушка хотела было скорчить дурашливую гримасу, но сдержалась. Опять знакомый смешок… Он что, мысли умеет читать, этот чертов Каллен?
«Пошел в жопу, придурок!» - мысленно произнесла она: какая разница, кто как развлекается? И тут же заметила, как Каллен немного наклонился и повернул голову в ее сторону.
«Твою мать! Ого!» - Белла опять улыбнулась про себя. А что, если она могла видеть бабушкино прошлое, почему кто-то не может читать мысли? Она уже ничему не удивлялась. Что ж, Эдвард Каллен, посмотрим, какой ты.
«Не смей на меня смотреть, урод!»
Ей нравилась эта грубая игра. Она не обращала внимания на то, что с ней уже никто не разговаривал. Все тактично занялись перемыванием косточек видных американских политиков, прогнозами погоды и еще чего-то светского, до тошноты приторного и фальшивого, как казалось на первый взгляд. Только иногда Белла ловила на себе изучающий взгляд Денали. Он мельком поглядывал, но тут же отводил глаза, улыбаясь своему очередному собеседнику.
Отец чувствовал себя, словно рыба в воде. Он привык к светским вечеринкам. А вот Белла ни капли. Она ежилась от каждого взгляда незнакомцев, стараясь выдавить из себя очередную улыбку, она терялась в вопросах, одним словом, этот вечер был не самым лучшим ужином, на который ее когда-либо приглашали.
Хотя, она бы не покривила душой, если бы сказала, что Каллены, как семья, как приятели были вполне нормальными.
Выбрав уголочек потемнее, девушка присела в кресло, чтобы немного отдохнуть от неторопливого шума светских бесед. Она расположилась так, чтобы можно было наблюдать за всеми, но, в то же время, оставаться в тени.
Вот Карлайл нежно обнимая жену, рассказывает что-то забавное отцу Беллы. Тот в ответ искренне смеется и отвечает новому знакомому шуткой. Элис и Джаспер разговаривают с Денали, они сосредоточенно что-то обсуждают. А вот Эдварда Каллена что-то не видно…
- Скучаешь? – Белла вздрогнула.
Она быстро повернула голову. Прямо над ней совершенно бесшумно возвышался тот, о ком она только что думала.
«Господи, ну, почему именно сейчас?» - мысленно взмолилась Белла.
Но тут же в ответ послышался бархатный теплый голос:
- Не упоминай Господа всуе, если не хочешь увидеться с ним лично.
– Ты любишь пошутить, Каллен? А вот я совсем наоборот – равнодушна к юмору, - она попыталась небрежно отмахнуться, но скорчилась от боли - рука болела, да и к тому же мысль, что ее читают, как открытую книгу, приводила, скорее в уныние, чем удивляла.
И вдруг в голове туманной дымкой проплыл образ.
«Я умею читать мысли всех, кроме твоих», - говорил знакомый глубокий голос.
Девушка резко обернулась к Каллену и посмотрела в его глаза.
- Да что же это происходит? – прошептала она, испугавшись неожиданного видения.
Каллен напрягся.
- Что-то случилось? – вампир прищурился – в данный момент, в эту секунду он не слышал в ее голове ничего, абсолютно ничего. Как когда-то…
- Мне надо на воздух, - поморщилась Белла и резко поднялась. – Похоже, я слишком много выпила за ужином…
Она, не глядя на Эдварда, вышла из столовой и направилась к открытой террасе.
Поток холодного ветра буквально выдул из ее головы тревожные мысли. Страх, возникший так же внезапно, как и образы из чьего-то прошлого, медленно отступал, вместо него приходило недоумение. Крепко ухватившись здоровой рукой за перила, Белла судорожно вдохнула воздух. Было холодно, но возвращаться в дом не хотелось.
На плечи легло что-то мягкое. Чуть вздрогнув, девушка повернулась и увидела спокойное лицо Каллена. Только его глаза выдавали крайнюю заинтересованность.
- Замерзнешь, - просто сказал он, вызвав новую волну необъяснимого раздражения.
Белла отпрянула от него, не сводя глаз.
- Нет, спасибо, мы лучше поедем домой, - резковато сказала она, пытаясь найти взглядом отца.
- Он занят…
Опять. Этот «чертов Каллен» опять читал ее мысли.
- Послушай, я все могу понять. В моей жизни всегда было слишком много чертовщины. Но сейчас не надо, хорошо? Мне итак не сладко! – выпалила Белла на одном дыхании. – Может, давай поговорим позже, ага?
В янтарных глазах юноши появилось что-то похожее на облегчение.
- Выходит, страх заставляет тебя трезво мыслить, - усмехнувшись, проговорил Каллен и отвернулся.
Белла видела, как крепко сжались его белые руки, будто он что-то вспомнил.
- Пусть будет так, - нехотя согласилась девушка.
И тут Каллен резко обернулся и словно к чему-то прислушался.
- Вот черт… - раздраженно произнес он, - похоже на завтра ничего отложить не удастся. Пошли, Белла Ньютон. Нас ждут, - обратился Эдвард к Белле и протянул ей такую же, как у сестры холодную руку.
Сама не зная, почему, Белла, несмотря на свое предвзятое отношение к этому парню, подала ему свою ладонь и прошла в дом.
Все, кто находились внутри, смотрели на вновь вошедшую пару - кто-то смущенно, кто-то счастливо, а кто-то виновато, как, например, Элис. Белла посмотрела на подругу, но та отвернулась.
А Эдвард Ньютон ласково похлопал по дивану возле того места, где он сидел и тихо сказал:
- Милая, нам с тобой надо поговорить.
Никто не шевельнулся. Очевидно, все ждали ее реакцию.
«Представление продолжается», - подумалось Белле, прежде чем она села рядом с отцом и приготовилась слушать и… не верить.

Проклятие.

Постепенно история про вампиров и оборотней превращалась в комедию-фарс. Белла не выдержала. Она не смеялась так уже давно. Конечно, это была типичная истерика. Но серьезность лиц Калленов и Хейлов, напряженная поза отца – все напоминало постановку. Какую-то дешевую, совершенно бредовую постановку. И только Эдвард Каллен, не отрывая взгляда от лица девушки, продолжал серьезно следить за ее реакцией.
Хохот – проявление эмоций. Пусть не совсем адекватных, но все же. Да и о какой адекватности может идти речь, когда два человека, находясь в компании вампиров, как им изволили представиться эти сумасшедшие создания, до сих пор оставались живы. И все эти намеки на «вегетарианство» и на порядочность не могли успокоить разбушевавшиеся нервы уставшей от сказочных историй девушки. Белла долго не могла прийти в себя. Пока Элис с очень виноватым лицом не подсела к подруге и не обняла ее за плечи.
И тут Беллу словно прорвало.
Она резко нахмурилась и посмотрела в янтарные глаза девушки-вапирши.
- А ведь это же вы виноваты во всех несчастьях моей бабули, правда? – прошептала она. – Ведь это вы ее бросили, да? Это о вас, об удивительных созданиях, рассказывала мне Белла с самого моего детства? А я верила. В сказку верила, не в правду…
Все затаили дыхание. Вернее, вампирам и не надо дышать, но даже они притаились.
Эдвард Ньютон встал.
- Не думаю, что такой поток информации может нормально сказаться на расшатавшейся психике моей дочери. - Белла видела, как отец сверкнул глазами в сторону Каллена-младшего. – В любом случае, я так понимаю, теперь мы неотделимы друг от друга, а та невидимая связь, которая возникла со смертью… матери, окрепла еще больше.
Слова давались ему ох как трудно, но он продолжал держать лицо. Прямая осанка, горечь в звонком голосе, вселенская печаль во взгляде. Теперь на Беллу нахлынули совсем другие эмоции. Она спрятала лицо в ладони здоровой руки и зашипела. Зашипела, как змея, выпуская из груди горьковатый от шока воздух. Она не боялась. Ни капли не боялась. Ведь рядом была Элис, был Джаспер, которых она успела полюбить, которых она считала своими друзьями, единственными на всем белом свете. Но они же тоже бросили Беллу Свон с ее горем! Более того, именно из-за Джаспера все произошло…
Вскинув голову, Белла вымученно улыбнулась.
- Это бред… Прошло больше пятидесяти лет. Бред…
Все терпеливо ждали вердикта.
- Вы рассказали это все, чтобы избавиться от чувства вины? – вкрадчиво проговорила Белла.
В этот момент охнула миссис Каллен. Эсми прижала белые пальца к губам и закрыла глаза.
- Чувство вины не покидало нас все это время, - вздохнул доктор Карлайл.
- А мои видения? Что они значат? – казалось, истерика так и плескалась в изумрудах глаз девушки, но Белла держалась, держалась из последних сил. – Сколько еще будет продолжаться этот театр абсурда?
И тут выступил Элезар. Он присел на корточки перед девушкой и ласково заглянул в ее глаза.
- Понимаешь, милая, твои видения не дар. Это не способности в прямом понимании этого слова. Ты – человек, и обычно способности возникают с рождения, как правило, вялотекущие, либо они вообще не возникают. А у тебя что-то совсем другое.
- Реинкарнация? – почему-то сурово спросил Ньютон.
- Если вам так угодно, - выпрямился Денали и посмотрел на Эдварда Каллена. – Это тяжелое бремя. Словно Белла Свон пытается что-то сказать, но не может. Или показать…
- Хватит, - Белла взмахнула рукой, прерывая поток бессмысленных предположений. - Я устала и хочу домой. Папа, поехали.
Хотелось закричать в эти красивые лица, что они хладнокровные чудовища, но девушка не знала, что ее останавливало. Не в ее характере – отмалчиваться. Но сейчас… Они все такие печальные. А о чем они думали, когда оставляли одинокую разбитую горем девчонку пятьдесят лет назад?
Горечь опять подступила к самому горлу, вызывая приступ панической тошноты.
Белла слишком резко встала, отчего голова закружилась, и она, покачнувшись, оказалась в ледяных объятиях Каллена.
Мгновение, и девушка начинает верить в существование странных смертоносных существ, которые не хотят причинить ей вреда. Стоило заглянуть в медовые глаза этого юноши, и весь мир переворачивался вверх дном. Но образы не отпускали. Боль… В груди медленно открывается зияющая рана. Чтобы не скорчиться от ужасного ощущения, Белла схватилась за грудь и... обмякла.
- Белла…
Отец подхватил ее на руки и понес из дома.
Девушка уже погружалась в пучину бессознательного мрака, когда услышала его резкие слова:
- Когда мы все обдумаем, мы сами вам позвоним. Не ищите встреч. Особенно это касается молодого мистера Каллена.
Белла даже почувствовала, как отец прожег взглядом незадачливого вампира. И провалилась в забытье.

- Это не дар, папа, это проклятие, понимаешь? Словно ее боль переходит в меня, - лихорадочно глотая обжигающий чай, говорила Белла.
Отец сидел рядом с ней в удобном высоком кресле и попивал из стакана виски. Он укутал великовозрастную дочь в теплый плед и не отходил ни на шаг, пытаясь вместе с ней сопоставить все имеющиеся невероятные факты.
- Выходит, дядя Джейк был оборотнем? – не веря своим словам, проговорила девушка.
Ньютон лишь молча кивнул.
- И он всю свою жизнь охранял бабушку? От кого? – хрипела Белла.
- Выходит, от вампиров…
- От этих?
- Ты же слышала, от какой-то Виктории.
- С ума сойти…
- Не то слово, - согласился Ньютон и посмотрел на дочь. - Каллен бросил ее, разбив сердце. А она до последнего его ждала. Даже меня назвала в честь его. А отец знал, представляешь? Что теперь будет? – мужчина взъерошил аккуратно уложенные темные волосы.
- Пап, но ведь это чертовщина какая-то…
И только сейчас Белла заметила на одеяле мокрые пятнышки от слез. А ведь она даже не почувствовала, как заплакала, черт возьми.
- Бабушке больно было… Когда я впервые увидела Каллена… он показался мне смутно знакомым, будто дежа-вю, понимаешь? – говорила Белла, вспоминая детали, сквозь слезы пытаясь сложить воедино мозаику из обрывков образов. – А потом я, даже сама не поняла, но возненавидела его, представляешь? Элис убеждала, что он хороший, а я его ненавидела. Просто так… А он любил ее, я знаю. Просто что-то случилось. И даже не в Джаспере дело…
Слова невозможно было остановить. Они словно текли из ниоткуда. А в душе рвалась и рвалась, кровоточила недавно открывшаяся «чужая» рана. Страшно не было. Ни капли. Было непонятно. Белла пыталась оправдать действия Калленов, сама не знала, почему. Она любила Элис. Свою подругу, которая бросила когда-то… Нет хватит. В том, что сейчас происходило никто не виноват. Не виноват?
- Пап, дай виски, - требовательно протянула руку Белла и остановилась на полпути: перед глазами снова возник образ…
«Ты бросаешь меня?» - говорил знакомый голос молодой бабушки.
«Да!» - решительно ответил мелодичный голос Каллена.
И вдруг появилась картинка - взгляд. Эдвард, говоря те самые слова, которые разрушили мечты хрупкой Беллы Свон, старался не смотреть в ее глаза, боясь потеряться в пучине боли. А ведь он был твердо уверен, что поступает правильно…
- Будьте прокляты, - прошипела Белла и глухо застонала, принимая обиду и страх в свою душу, зная, что теперь ее ничто не оставит – ни прошлое бабушки Беллы, ни будущее ее самой, которое становилось все призрачней и туманней по мере того, как девушка осознавала реальность происходящего.
Мозаика сложилась.
Это не реинкарнация. По крайней мере, не то переселение душ, которое описывается в древних индийских талмудах. Здесь что-то более глубокое. Это что-то несет в себе информацию, предостережение, память… Ведь впервые увидев Эдварда Каллена, желтоглазого вампира (от этой мысли Беллу снова бросило в дрожь), девушка почувствовала не просто ненависть, а непрощение. Словно бы она знала, что он что-то сделал, но что – она не знала. И появление Калленов-Хейлов в ее жизни неслучайно…
Белла болезненно выдохнула.
- Элис…
Слезы текли градом. Не было облегчения, был стягивающий грудь ремень. Подруга, появившаяся так недавно, навсегда потеряна из-за странного прошлого бабушки Беллы. А теперь все те сказки о вампирах и оборотнях оказались правдой. И что самое интересное, Беллу меньше всего волновала сама их ипостась. Девушка переживала из-за недосказанности. И зачем Калленам было собирать гостей, заводить светские беседы? Чтобы потом вылить ушат ледяной воды? Отрезвить? Сказать: «Эй, на палубе! Вы в жопе!»?
Белла встала с дивана и прошлепала по гладкому полу к лестнице.
- Ты куда? – отец немного задремал и сейчас тревожно поглядывал на дочь.
- Пойду к себе. Там лучше думается… - Белла не врала.
- Ты бы поспала.
- Попробую, пап. Спокойной ночи.
Еще о многом им предстояло поговорить. Но не сейчас. Были вопросы, которые хотелось задать непосредственно участникам роковых событий полувековой давности.
Достав из кармана жакета мобильный телефон, Белла нашла в записной книжке номер.
Прозвучал всего один гудок, прежде чем знакомый голос с тревогой ответил:
- Да, Белла.
Элис явно ждала звонка.
- Приедь, поговорим.
Вот так - без предисловий.
Если она подруга – поймет. Нет – грош цена их доводам о дружелюбии и всепрощении.

Луна шла на убыль. Время заставляло ее таять. Но все возвращалось. Как луна становилась полной, так и прошлое нагоняло одинокого путника в пути, больно толкая в спину, заставляя шевелиться быстрее. Время безжалостно. Боль не утихает, как говорят многие. Она просто перерождается во вселенское уныние и опыт – гремучая смесь для молодой девушки толком не познавшей прелести любви и ненависти, всего, что должно наполнять сущность человеческую подобно чаше полной священного Грааля…
В окно кто-то тихонько постучал.
Белла медленно прошла по комнате, готовя себя к разговору.
Девушка надеялась, что Элис все же придет одна. Ни один мужчина, даже бессмертный, не сможет понять души несчастной запутавшейся в собственных переживаниях девушки.
- Прости! – с ходу зашептала вампирша, легко перемахивая через алюминиевую раму и тихо ступая на ковер.
Белла молчала. Она хотела внимательней рассмотреть потенциальную угрозу ее жизни, которой она доверяла, как себе, несмотря на то, что ей пришлось узнать.
Элис была хрупка и грациозна. И только ледяной холод кожи и меняющие цвет глаза выдавали в ней «нечеловека». Странно, в книгах вампиров называют «нежитью», а к Элис Хейл это понятие не применимо совершенно. Как же ее можно так назвать, когда в ее янтарных глазах плещется чувство глубочайшего раскаяния?
Господи, ну откуда у Беллы Ньютон – прожженной психопатки-адреналинщицы – такая сентиментальность и склонность к всепрощению? Неужели параллельные воспоминания накладывают отпечаток на характер?
Тем временем Элис схватила подругу за руку и притянула к себе.
- Я так долго ждала этой встречи… - Белла чувствовала, как вздрагивают плечики холодной девушки – она вроде плакала…
- Мы с Джаспером так хотели найти Беллу, вернуть ее, все забыть. Но нельзя было, понимаешь? Она только жить начала благодаря этому Блэку! Он же любил ее, он спасал ее, он оберегал ее. Как мы могли сломать ее хрупкий мирок? Вернись мы в Форкс, ничего нельзя было бы восстановить, понимаешь?
- Она ждала его, - тихо сказала Белла, чувствуя слезы на щеках.
- Я знаю. Но я всегда следила за ней. У меня была возможность, - уклончиво оправдалась Элис и заглянула в глаза подруге. – Если бы стая волков не защитила Беллу, мы бы вернулись обратно, правда! Но все ведь встало на свои места. Белла уехала из Форкса, потом вышла замуж за Ньютона. Родила сына… Она жила человеческой жизнью. На что она обрекла бы себя, останься она с нами? Рано или поздно ей бы пришлось стать такой, как мы. Тебя бы не было…
Девушки смотрели друг на друга – лед и пламя – и понимали, что есть у них что-то общее, что-то, от чего будет трудно отказаться.
- Господи, Элис, как же мне плохо! – шумно выдохнув, прижалась к подруге Белла.
- Я верю... Ты не представляешь, как плохо сейчас нам всем, - ответила вампирша и прижала подругу к своему холодному плечу.
Ночь таяла в предрассветных сумерках. А девушки сидели обнявшись и просто молчали, не находя слов утешения и оправданий.
А ведь им так много надо было друг другу сказать и объяснить.
И боль отступала, сдавала свои позиции. Но легче Белле от этого не становилось. Она понимала, что это только начало чего-то грандиозно страшного…

Разговор.

- Не станет тебя, и мне жить незачем! - говорил бархатный голос тревожно.
Белла рвала кожу на пальцах, пытаясь остановить его, когда он развернулся и пошел прочь. Она пыталась схватить его за рубашку. Она пыталась бежать и кричать ему вслед, но голос не слушался, а звуки вырывались из горла глухими всхлипами, словно кто-то душил…
Подул прохладный ветерок. Он ласково провел своими крыльями по разгоряченному лицу, стараясь унять боль поверженной болью девушки.
Белла открыла глаза. Элис взволнованно заглядывала в ее лицо, и девушка поняла – она спала. Спала и видела кошмар. Чужой кошмар…
- Я так долго не выдержу, Элис, - с мольбой в голосе прохрипела она.
- Я понимаю, дорогая, - чуть не плача молвила вампирша. – Я не знаю, как тебе помочь. Тебе стоит еще раз поговорить с Элезаром. Может, он знает, что делать?
Душа тем временем рвалась на клочки, воспоминания застилали глаза кровавой пеленой. Белла застонала:
- За что мне это? Неужели пара лишних стаканов текиллы – это грех?
- Надо что-то делать…
Подруга аккуратно переложила Беллу на софу, а сама подошла к окну.
Там, за высокими деревьями занималось утро. Солнце уже робко поглядывало из-за тонких туч, едва освещая землю.
Элис прошлась по комнате, о чем-то размышляя. Потом остановилась и достала мобильный телефон.
- Я позвоню Джасперу. Он приедет и немного тебе поможет. Ты на работу сегодня не едь, лучше давай-ка к нам, - и чтобы Белла не начала возражать, Элис быстро добавила: - Я постараюсь убрать братца с дороги…
В груди девушки что-то оборвалось – она не хотела, чтобы Эдварда убирали с дороги. Сама не знала, почему, но не хотела. Словно он ей был необходим для чего-то важного. Словно бабушка посылала ей ниточку, а распутать клубок мог помочь только Каллен… А как же ненависть? А как же это щемящее чувство в груди, что хотелось кинуться в его объятия и расцарапать каменное лицо одновременно?
Девушки за ночь поговорили обо всем. И об особенностях организма созданий, которых величают вампирами, и об особой диете, и об их памяти. Элис демонстрировала свои способности, угадывая тот или иной поступок Беллы. Подруги даже смеялись над некоторыми шутками, а потом Белла, видимо, заснула, потому что, когда она говорила Элис последние слова, на улице было еще темно, а теперь… Ньютон посмотрела на часы: девять утра. Отец даже не заходил в комнату и, скорее всего, уехал. Что же, так даже лучше.
Беллу тревожило то, что придется возвращаться в особняк Калленов. Но действие умиротворяющего таланта Джаспера было очень большим искушением, особенно сейчас. И девушка просто кивнула головой.
- Только мне надо в душ.
- Тебе помочь? – Элис указала взглядом на перевязанную руку.
- Нет, спасибо, - улыбнулась Белла, - я уже довольно самостоятельная девочка.
Элис подмигнула и опять отошла к окну. Она уже успела позвонить Джасперу, чтобы тот приехал.

Эдвард Ньютон не мог справиться с болезненными спазмами в груди, поэтому вызвал секретаршу, чтобы та принесла ему успокоительное. Как только лекарство подействовало, он смог немного расслабиться и обдумать все произошедшее накануне.
Кто тянул его за язык? Зачем ему понадобилось спрашивать у Карлайла Каллена о родственниках с подобной фамилией? Кто заставлял его упоминать о подозрительном сходстве между хозяевами дома и их гостями с севера?
Невоспитанно, грубо, вульгарно…
Ньютон не переставал клясть себя за несдержанность, когда в его голове появилась спасительная мысль о разоблачении. А ведь Каллены нисколько не уклонялись от правды. Они просто мило улыбнулись, попросили не волноваться и объяснили, что его дочь – Белла, им очень дорога, как, впрочем, и он сам, потому что они знали его мать. Как просто! Значит, эти ангелоподобные создания – вестники смерти, вампиры, нежить – вернулись в Америку, чтобы загладить свою вину. Перед кем?!
- Господи, дай мне силы! – с шумом выдохнул мужчина и устало опустил голову на стол.
«Мистер Ньютон! - раздалось из динамиков комлинка. – К вам посетитель».
Голос Сары встревожен. Да и Ньютон никого не ожидал именно в сегодняшнее утро.
В дверь осторожно постучались.
- Войдите!
Тот, кого Ньютон меньше всего хотел сейчас видеть предстал перед ним во всей красе с подавленным, но каким-то по-королевски гордым выражением лица. Красив подлец, ничего не скажешь! Но слишком юн для человека, имеющего моральное право приходить в кабинет главы корпорации с таким видом. Слишком юн для человека, но достаточно стар для… вампира.
- Чем могу помочь, мистер Каллен? – стараясь сохранять спокойный тон, задал вопрос Ньютон.
- Я хотел бы с вами поговорить.
- По-моему я вчера вполне отчетливо выразился о своем нежелании общаться с вами, молодой человек, - Ньютон специально выделил последние слова. – Не вижу причин продолжать бессмысленную беседу. Оставьте нас с дочерью в покое. Думаю, вы достаточно бед причинили моей семье, хоть и не сделали для этого ровным счетом ничего. Как говорится – заочно…
Каллен посмотрел на мужчину, чуть прищурившись, словно пытался прочесть что-то в его голове. Но потом очень по-человечески покачал головой и грустно улыбнулся.
- Я не думал, что мой отъезд может так повредить Белле. Я хотел, чтобы у нее было все… Боюсь, если бы она осталась со мной, то вряд ли родила бы вас, мистер Ньютон. Не думаю, что мы выбрали неправильный путь.
- Вы не правы, мистер Каллен, - Ньютон глубоко вздохнул, чтобы прогнать поднимающееся раздражение. – Вы не правы в первую очередь в том, что решили все за нее! Вы хоть понимаете, что только ближе к смерти она смогла без боли говорить о вас? Она не рассказывала мне конкретно о вас. Она вас боготворила, отождествляла с некими сказочными персонажами… Только теперь понимаю, что вы сеете разрушения!
Ньютон понимал, что перегибает палку. Но ведь вот он – виновник всех бед любимой матери. Но почему не получается ненавидеть его всей душой? Почему? Может, любовь Беллы передается по наследству? Как в случае с дочерью? Эдвард покачал головой. Нет, не может такого быть. Но ведь Каллен действительно хотел как лучше.
Мужчина повернулся к Каллену.
- Вы видите, что твориться с моей дочерью? Вы мучаете ее. Элис – подруга. Я ничего не могу сказать. Но если она опять бросит Беллу?..
- Не бросит, - голос Каллена был тих, но отчетлив.
Он продолжал стоять напротив, внимательно глядя в лицо собеседника.
- А знаешь, в чем заключается самая горькая ирония? – Ньютон и не заметил, как перешел на «ты». Не дождавшись ответа, он продолжил: - В том, что все мужчины нашего семейства не могут дожить до старости с любимой женой, будучи уверенными в том, что их отношение к ней взаимны. А женщины умирают практически в одиночестве! Чарли бросила жена, меня. Моего отца никто не бросал, но любви ее он не добился. Рене умерла обманутая каким-то подлецом, моя мать умерла, мечтая о… - Ньютон запнулся, яростно вглядываясь в бледное лицо окаменевшего вампира. – Я не хочу такой судьбы своей единственной дочери, понимаешь? Не хочу.
Каллен молчал. Он действительно не знал, что ответить человек, мысли которого были знакомо глухи, а запах сводил с ума.
- Я знаю, мистер Ньютон. Я тоже не желаю, чтобы… ваша дочь мучалась. Но мне важно знать, как прожила жизнь Белла Свон, ваша мать.
- Я здесь не рассказчик. За этим лучше к отцу.
Ньютон тяжело вздохнул и отвернулся к окну. Рано или поздно этот разговор должен был случиться. Рано или поздно кто-то должен был раскрыть тайну Изабеллы Свон. Но не так…
- Будет лучше, Каллен, - глухо прошептал мужчина, - если ты уедешь отсюда туда, откуда приехал. – А потом поспешно, как бы извиняясь, добавил: - Но я не вправе указывать. Лишь прошу – держись подальше от моей Беллы.
Как будто что-то очень важное оборвалось в душах обоих мужчин в этот момент. Словно кто-то разбил хрупкую вазу.
И впервые за последнее время Эдвард не проецировал сумбурную просьбу Ньютона на мысли о той Белле.
Но желание понять ее жизнь, ее отношение к ней он хотел так же страстно, как раньше. Тем более мысль о странном замужестве с Майком Ньютоном не давала Каллену покоя. Впервые он захотел по-человечески утолить любопытство. Он знал, что для этого ему придется ехать в Форкс. К старику Ньютону. За ответами. Выбор нелегок. Но видения девушки, которая сама того не желая, приближалась к опасной черте, мучили Эдварда. Мучили так, как сама мысль о ее смерти.

Его теплые – нет, горячие – ладони сводили с ума. Хотелось прижиматься к нему все плотнее и плотнее, чувствовать его глубже. Мощь, выбрасываемая в каждом потоке странной, но такой лучистой энергии, заставляла вжиматься в его тело так, что, казалось, хрупкие кости вот-вот затрещать. И только последний выдох – в унисон – оповещал о конце игры. Игры с наслаждение. С придыханием. Со всей чертовой страстью, на которую способен только… зверь!
Белла вскочила, понимая, что только что во сне испытала потрясающий оргазм. Чувствуя, как пот медленно горячей струйкой стекает по ее спине, девушка встала с диванчика. И вздрогнула. Совсем рядом с ее лицом оказался Джаспер. Он внимательно вглядывался в ее глаза и чуть заметно улыбался.
- Элис не станет ревновать? – нервно прошептала Белла и отодвинулась от вампира на почтительное расстояние.
Оглядевшись, она поняла, что находится в особняке Калленов. Комната, где она уснула, была похожа на музей винтажного искусства – столики, стулья на резных ножках, тяжелые портьеры и зеркала говорили о великолепном вкусе владельца апартаментов. И здесь было по-своему уютно.
- Ты так и сидел возле меня?
- Элис просила помочь тебе расслабиться.
- А сама она где?
- Белла, - усмехнулся Хейл, - если она пропустит работу, ты ее уволишь. Должен же хоть кто-то из нас троих выполнять заказ!
- О, классно…
Девушка передернула плечами и почувствовала острую боль в руке.
- Черт…
- Что тебе снилось? – Вопрос Джаспера застал Беллу врасплох.
Она чуть покраснела и встряхнула волосами. Так, что они упали на лицо.
Он – вампир. Конечно, он же чувствует любое изменение в ее организме. Откуда она это понимала – неизвестно, но почему-то казалось именно так.
- Не помню, - буркнула Белла и отошла к окну.
Она старалась быть подальше от Джаспера. И не потому, что он ей не нравился. Нет. Просто от него исходили такие флюиды, что еще чуть-чуть и ее разгоряченное после такого сна тело не выдержит и ринется к прекрасному вампиру. Симпатия чистой воды. Симпатия…
- Ты же понимаешь, что я могу помочь тебе.
- Наслышана, - ошеломленная своим открытием прохрипела Белла. – Черт… Нет. Нет, Джас. Не смотри на меня так! Я слабая девушка! Ты красивый парень. Элис мне подруга…
- Ты действительно считаешь себя слабой? – Казалось, Хейл искренне удивился.
- Конечно! Ты смотришь на меня, а мне уже хочется тебя поцеловать! Имей совесть!
Джаспер рассмеялся.
- Боже мой, Белла, да ты смешнее своей бабушки! Она все время была какой-то угрюмой, что ли. Недовольной…
- Прекрати, пожалуйста, - взмолилась уставшая девушка.
- Впрочем, согласен. Элис просила помочь тебе, а я, наоборот, накаляю обстановку, да?
- Что-то типа того, - неуверенно проговорила Белла и смущенно улыбнулась.
Единственный, кто ее смущал – Джаспер. Нонсенс!..
- Хорошо. Тогда лучше присядь. Поговорим?
- Да.
Белла села обратно на диван и расправила здоровой рукой джинсы, собравшиеся складкой на ее коленях. Этот жест помог справиться с напряжением, которое не хотело отпускать ее тело. Такой сон!.. Тут у любого крыша поедет.
- Тебе снилось очень яркое по эмоциональной структуре воспоминание, правда?
Голос Джаспера был таким мягким и вкрадчивым, и это в сочетании с его даром манипулятора было очень полезным иногда, что девушка немного расслабилась. Напряжение спадало, позволяя мозгу работать четче.
- Да.
Белла не хотела признаваться, что ей снился бурный секс с космическим оргазмом.
- Ну, я могу представить, что ты видела…
Уж не издевается ли он над ней? Такая лукавинка промелькнула в золотистых глазах, что щеки девушки покраснели еще сильнее.
- Давай не будем вдаваться в подробности, хорошо?
Джаспер взял ее горячую ладонь и сжал ледяными пальцами.
- Подробности могут помочь составить картинку возможного будущего. Ты в курсе, что Элис почти не видит тебя в последнее время?
Для Беллы способности новых друзей итак были чем-то на грани фантастики, а тут еще такие мелочи…
- Что это значит?
- Возможно, твое сознание подчиняется сознанию… Беллы. Может, в тебе есть что-то особенное. Вроде антирадара – Элис не видит, Эдвард периодически не слышит…
- Зато у тебя хорошо получается.
Джаспер не смог скрыть самодовольную улыбку.
- Это я умею. Практика.
- Что делать будем? – Белла хотела вернуться к разговору о ее спасении от мучительных видений.
Хотя в последнем случае сон не был кошмаром. Скорее, наоборот. Если так пойдет дальше, то никакое виски не поможет, равно, как и холодный душ.
- Давай просто поговорим. Давай представим, что я твой личный психотерапевт.
- Я смогу оплатить твои услуги? – пошутила Белла.
- И не надейся! Люди столько и за всю жизнь не зарабатывают! – подхватил шутку Хейл.
Они рассмеялись.
Воспоминания о смутно знакомом горячем теле начали понемногу остывать.
Белла смогла вздохнуть спокойно и без стеснения ответить на все вопросы Джаспера.
Но виски все равно бы не помешали.

Последние слова.

Ночь была на удивление светлая. Ясная. Полная луна источала яркий серебряный свет, превращая кроны деревьев в кружева отраженные на сером асфальте. Казалось, каждая звездочка была видна сквозь витражное окно просторной гостиной особняка Ньютонов.
Старый Майк Ньютон, хрипло сетуя на подагру, спустился по крутой лестнице и остановился возле окна, чтобы выглянуть на улицу.
Удивительно, в последнее время в Фоксе стало не так дождливо. Нет солнца, днем почти всегда облака, но ночью луна полностью овладевает небом. Это сказочно красиво.
Сейчас у Ньютона было достаточно времени, чтобы любоваться природой. Раньше он о таком и не мечтал. Да и до появления Беллы в его жизни Майк и не умел этого делать. Никто не воспитал в мальчишке чувство прекрасного. И только ее появление заставило его задуматься о том, что сейчас стало таким притягательным.
Старик не включал свет, он слишком хорошо знал свой дом, чтобы тратить силы на полуслепое обшаривание стен. Да и не хотелось видеть пустоту. Без Беллы.
Вдруг он почувствовал какое-то шевеление в районе камина. Знакомое ощущение холодка проползло вдоль позвоночника. Майк поежился и медленно обернулся. В свете луны он увидел бледное лицо старого знакомого. Странно, но страха он не испытал. Скорее облегчение. Ведь это он, а не кто-то другой. Если бы это был тот человек, который убил Джейка Блэка, вряд ли Ньютон сейчас смог так много времени потратить на поиски слов для приветствия.
Но вырвалось только одно:
- Заждался, черт побери.
Из груди вырвался хриплый смешок.
Еще лет сорок назад Ньютон съежился и завопил, увидев лицо Каллена. Но сейчас он даже обрадовался. Наконец-то Майку выпал шанс поговорить с ним.
- Ты знал, да? – Эдвард вышел из тени и встал прямо напротив старика, который улыбался так, словно увидел бывшего одноклассника.
- А то!.. – самодовольно пожал плечами старик.
- Откуда? – похоже, Каллен был удивлен.
- Что за вопрос? Я ведь долгое время жил бок о бок с оборотнем, - теперь Ньютон и вовсе рассмеялся.
Каллен, скорее всего, решил, что старик совсем рехнулся от одиночества. Но Майку было все равно. Пусть думает, что хочет.
- Поговорим? – Каллен прошел к окну и встал так, чтобы Ньютон мог его видеть.
Вампир деликатно отмалчивался, позволяя Майку прийти в себя.
Старик нашел взглядом небольшое кресло и уселся в него, не сводя глаз с Каллена.
- Ну, привет, одноклассничек, - ухмыльнулся Майк.
Он помнил, как Белла рассказывала странную историю о способностях вампиров в семье Калленов. Вроде малышка Элис могла видеть будущее, Джаспер манипулировал настроением, а Эдвард читал мысли. Поэтому сейчас Ньютон вовсю напрягал память, чтобы «показать» Каллену хотя бы часть того, что могло хоть как-то пролить свет на ее прошлое. Прошлое… Старик почувствовал, как его больное сердце подало голос резким толчком о ребра. Как же больно… Что же, Майку оставалось надеяться, что он тоже скоро уйдет вслед за любимой женой.
Любимая жена. Да, это ради нее он создавал корпорацию, ворочая колоссальными суммами. Это ради нее он стал тем, кем стал, в конце концов, – уважаемым человеком с мировым именем. Ради покоя в доме рядом с любимой женой он терпел Джейкоба Блэка, который в последствии ни разу не отошел от Беллы. На вопросы, почему этот дикарь все время проводит рядом с отчего-то напуганной Беллой, жена отмалчивалась, лишь пожимая плечами и грустно глядя в глаза. И только спустя несколько лет, когда пришлось столкнуться с ужасом реальности таинственного мира, ему пришлось многое понять. Например, то, что Райли – вампир недоросток, которого создала для мести та рыжая бестия, - будет охотиться на Беллу, пока его не остановят. Ох, подлец, как же он обхаживал Беллу на корпоративе в Балтиморе! И так, и эдак… И только Джейк заметил, что что-то неладно в этим парнем. И как это чудовище не покусилось на нее раньше?..
- Что? – внезапно отреагировал Каллен. – Кто-то из новообращенных Виктории остался жив?
Эдвард, похоже, не хотел пока отвлекаться на вопросы о том, как Ньютон узнал обо всем, что знала Белла. Его интересовало другое.
- Не знаю точно, но наш волчара исправно нес службу, охраняя Беллу от недругов. Пока…
- Пока его не убили, так ведь?
Ньютон крякнул в кулак и откашлялся. Старость подводила в самый ответственный момент. Этот бледнолицый устраивал форменный допрос, а Ньютон даже послать его не мог. Поэтому он смирился и решил продолжить рассказ. Оказывается, кто-то не знает, что происходило здесь много лет назад. Ирония заключалась в том, что вообще почти никто не знал об этом – все происходило очень тихо. Людей убивали под покровом ночи. Шеф Свон нес круглосуточную вахту на окраинах города, но люди буквально на глазах превращались в обескровленные туши. Новообращенных была сотня. Под предводительством Виктории они дошли до самого Форкса. Но Джейкоб и Сем, разбившись на два лагеря, выстояли. Более того, они уничтожили почти всех голодных вампиров. Герой Джейкоб не учел, что был среди них один очень проворный подлец, которому вздумалось мстить. Он знал историю Беллы со слов Виктории. И втерся в доверие, играя чувствами одинокой и убитой горем девушки. И опять Джейк спугнул его.
- Сколько времени Райли не появлялся? – Каллен был напряжен так, что его голос звенел замороженным стеклом, готовым вот-вот треснуть.
- Лет тридцать, может, чуть больше. А знаешь, - прервал свои сбивчивые воспоминания Ньютон и в упор посмотрел на Каллена, - я благодарен тебе за то, что бросил тогда Беллу! Благодарен по гроб жизни! – И, не обращая внимания на удивленное лицо вампира, продолжил: - Ведь если бы тогда ты не сломал ей жизнь, не оставил ее здесь одну и не бросил прямо в лапы верному Джейку, она бы никогда не стала моей! И не важно, что она шесть лет провстречалась с квилетским волком. И не важно, что он – именно он – стал ее первым мужчиной. И не важно, что она любила его больше, чем тебя и меня вместе взятых… Да-да, не удивляйся, Каллен. Она просто любила память о тебе, твой образ, который мучил ее почти всю ее жизнь. Она считала тебя Богом, трепетно хранила в душе все, что было с тобой связано. Но любила она его. По-настоящему. Как кошка! Даже когда мы с ней поженились, она была ему верна какое-то время. Но потом она захотела сына. И я дал его Белле. Настоящего Ньютона. И Джейк стал крестным…
Старик замолчал, пытаясь отдышаться. Такую речь он не произносил уже много лет. На последнем собрании акционеров компании Ньютона попросили просто поприсутствовать.
И ведь что самое странное – Каллен молча слушал, не перебивал и лишь иногда сжимал кулаки. Ньютон злорадно усмехнулся, специально для вампира, умеющего читать мысли, прокручивая момент, когда Белла признается в том, что они с Джейком до сих пор любят друг друга.
На самом деле Майку было не все равно, что Блэк постоянно находился рядом с женой. Просто, так было удобней. Это как необходимое условие безопасности – вампир Виктории мог появиться в любой момент, а защитить Ньютон Беллу не смог бы. Оставалось только смириться. Но что это было по сравнению с тем, что Белла Свон стала его женой? Он каждое утро просыпался рядом со своей любимой женщиной, которая с каждым годом становилась все ближе. И тогда ему даже в голову не приходило, что вся его жизнь была ненормальной. Сейчас можно было посмеяться, но тогда…
Майк вдруг вспомнил состояние Беллы, когда она узнала, что Джейк погиб. Она сразу догадалась, что случилось на самом деле. Она молила Бога, чтобы Райли не добрался до сына и внучки, которые для Беллы были центром Вселенной. Но она не могла смириться с его смертью. И ни разу не вспомнила она Каллена в те дни. Только тихо постанывала, оплакивая любовь всей ее жизни.

- Значит, она смогла смириться с моим уходом, - прошептал ошеломленный Эдвард.
Каллен стоял в той же позе, которую он занял в самом начале разговора.
Все, что он услышал или прочел в голове Ньютона, было абсолютной правдой. Вот почему Элис периодически не видела Беллу, хоть и отмалчивалась об этом. Вот почему ему было так тяжело принять ее жизнь такой, какая должна была быть у них. Но почему она вышла замуж за Ньютона?
Эдвард озвучил вопрос.
Майк какое-то время молчал, потом встал, чтобы налить в бокал виски. А когда вернулся на место, позвякивая льдом в бокале, начал:
- Есть у оборотней такое понятие – импринтинг. Это что-то вроде запечатления, когда они на каком-то внутреннем уровне находят себе пару. Четыре года из шести они прожили вместе, как муж и жена, но венчаться не спешили. Я сначала задавался вопросом, почему? Но потом, когда тайны темного мира, - эти слова Ньютон произнес с усмешкой, - были раскрыты, ей пришлось отвечать. Тогда-то она мне и рассказала, что они бы с радостью соединили свои судьбы. Но мог прийти момент, когда Джейк нашел бы свою половинку, и тогда он бросил бы Беллу, повинуясь своему волчьему инстинкту. Я все время представлял его волком из моей любимой детской сказки «Десятое Королевство», помнишь такую?..
Каллен кивнул. Да, он помнил это TV-шоу, которое пользовалось успехом какое-то время.
- Вот примерно так все и происходило у волков – они буквально по запаху находили себе жену. И что случилось бы с Беллой, если бы это произошло? Еще один бросивший ее парень мог навсегда сломать и без того хрупкую душу несчастной Беллы. А тут как раз я подвернулся с предложением поработать у меня в фирме. И так все началось. Мы начали встречаться. Белла стала постепенно открывать мне свою душу, а я воспользовался моментом. Помню, Блэк долго ходил к ней после того, как она его бросила. Но когда она забеременела, их связь закончилась. Навсегда. И ты знаешь, я ни разу не усомнился в том, чей это был сын, - прошептал Ньютон, предупреждая вопрос Каллена. – Была ситуация, когда Джейк пытался заявить права на не родившегося ребенка. Но он по запаху понял, что Эдвард – мой. Белла, наконец, успокоилась. Она стала замечательной матерью. Уже тогда я заработал свой первый миллион и купил жене большой дом в Сиэтле. Сейчас там живут Эдвард и Арабелла…
Ньютон замолчал.
Возникший в его мыслях образ внучки был такой яркий, что Каллена дернуло. Маленькой она была прелестна. Красивые зеленые глаза, ямочки на щечках, даже улыбка была такой очаровательной, что Эдвард проникся к этому ребенку симпатией. А сейчас девочка выросла во взбалмошную и неуравновешенную женщину.
- Почему Арабелла такая?.. - Эдвард не знал, как подобрать слова.
Ньютон понял вопрос:
- Странная? – Старик задумался.
Он улыбался себе под нос, воспроизводя в мыслях картинки одна ярче другой. Но потом все померкло, и в голове возник образ Форкского кладбища. Дождь. Знакомая поляна…
- Это невозможно… - прошептал Каллен и поглубже зарылся в мысли старика.
Это же то место, где когда-то стоял его дом! А теперь оно стало ровной огороженной поляной с маленькими светлыми могильными плитами.
- Но почему?..
- Что почему? Почему там построили кладбище? – Ньютон прищурился. – Потому что во время набега армии вампиров Виктории почти пятую часть Форкса истребили как на скотобойне! Потому что Райли приходил по ночам и убивал по одному мирному жителю! И никто ничего не знал! Именно поэтому на старом кладбище, где похоронены Блэк и шеф Свон не оказалось места. Вот почему местные власти решили вместо вашего дома сделать кладбище! Символично, не правда ли? Хотя, Белла рвалась-таки на вашу землю. Она в завещании потребовала похоронить ее на новом кладбище. Так что вот она – дань твоему благородству! Наслаждайся!..
Ньютон закашлялся.
Судя по неровному сердцебиению, оставалось старику немного времени для того, чтобы решить все свои дела. Слишком мало времени.
И опять вампир позавидовал смертному. Ведь там, где сейчас находилась Белла, они могут встретиться. А он с ней – нет.
- Уходи, Каллен, - прохрипел Ньютон. – Недолго мне осталось задыхаться без нее. Но тебе она уже точно никогда не достанется.
Злорадство в голосе сменилось горечью. А в глазах, обрамленных тонкими старческими морщинками, блеснули капельки слез.
- Тебе все равно, а мне без нее плохо…
Каллен уже собрался уходить, когда его остановил новый яркий образ девушки с зелеными глазами. Ньютон так и не ответил ему на вопрос.
- Так почему Арабелла… странная, как ты выразился? – Эдвард остановился на полпути.
- Хм… - Майк покачал головой, словно отказываясь говорить, но тут же передумал: - Ее всегда сравнивали с бабкой. Помимо внешнего сходства она, казалось, повторяла ее судьбу. Была такой же неуклюжей, такой же спокойной и доброй. Но когда ее мать ушла, бросив отца, в девочке, словно что-то сломалось. И она стала совсем другой. Если Белла любила читать, то Арабелла начала ездить на мотоцикле и осваивать восточные единоборства. Стала лучшей в штате по гимнастике. И первой машиной стал «форд-когуар». Все, что хоть чем-то отличало ее от бабки, было лучшим. Но Белла не мешала внучке самоутверждаться. Наоборот, поощряла. Вот только страсть к выпивке в девочке не искоренила… Но, как ни странно, эта страсть к виски и текиле никак не отразилась на чувстве ответственности. Девочка хорошо работает. Она получила хорошее образование. И тогда мы поняли – не всем же быть одинаковыми. Пусть ребенок развлекается, она же не выходит за рамки. А вот характером она скорее в мать, чем в бабушку. Ей палец в рот не клади – по колено откусит! – Ньютон так засмеялся, что Эдвард невольно прикусил губу, чтобы сдержать ответную улыбку.
Каллен не мог понять, почему его так интересует жизнь – прошлое и настоящее – этой ненормальной. Она ведь и ругается, как сапожник, и курит, и пьет. Все, что может быть негативного в одном человеке – все есть в ней. Но аромат, сладкий такой, цветочный, сводил с ума. Ее взгляд – полный тоски и боли – заставлял несуществующее сердце сжиматься в унисон ее. А эта улыбка… Она вызывала жгучее желание прикоснуться к ней губами. И ласкать, ласкать, ласкать, пока не появится кровь, взорвав горло раскаленной лавой. А потом прижаться к ее телу…
Эдвард успел зацепиться краем сознания за реальность. Еще бы чуть-чуть и инстинкты возобладали. И его ничто не остановило на пути к ней. Каллен нашел бы девушку и сделал бы с ней все, о чем так долго мечтал. Семьдесят с лишним лет.
- Уходи, Каллен, - повторил Ньютон. Неровное дыхание выдавало в старике усталость. – Уходи и больше сюда не возвращайся.
- Конечно, - тихо кивнул Эдвард и шагнул за дверь.
Он уйдет отсюда. Ему здесь больше нечего делать.

Ньютон уже давно храпел в своей спальне. Дом оставался все таким же темным. А Эдвард смотрел в пустые окна, пытаясь понять, как он мог упустить такой шанс быть с ней? Импринтинг… Даже волчонок не смог быть с ней. Ревность больно кольнула в груди, но тут же ослабила боль. Кто мог подумать, что Бела станет женой Ньютона? Никто.
Значит, Белла не любила его? Его уход убил в ней все, что хоть чем-то напоминало то волшебное чувство, которое они испытали вместе. Эдвард знал, что все так и будет. Но его эго воспротивилось – оно мечтало, что Белла умрет с мыслями о нем.
Но теперь она «отдала» свои воспоминания внучке. И как она распорядится ими, зависело только от нее. Арабелла. Белла Ньютон.
Чувствуя, как знакомое жжение в груди поднимается к горлу, Эдвард рванул в лес.
Пробегая мимо старых и обветшавших особняков на старой улице, где когда-то жила Белла Свон со своим отцом, Каллен двигался в направлении нового кладбища. Чтобы отдать дань и последний раз склонить голову у ее ног. Сказать последнее: «Прости» и начать новую борьбу, но уже за душу той, кому она была нужнее.

Гонка.

После очень познавательного разговора с Джаспером Белла решила подвязать с выпивкой. Хотя бы на время. Здоровье отчаянно портилось, боль в плече сводила с ума – кости и не думали срастаться у вечно нетрезвой больной. Именно поэтому девушка решила сделать упор на своей гоночной карьере и принялась за подготовку «Совы» к предстоящим соревнованиям. Тем более отец на какое-то время отпустил дочь в отпуск, приняв все дела на себя, а, заручившись поддержкой супругов Хейл, он мог со спокойной душой работать с заказчиками.
Об Эдварде Каллене новостей не было. Либо Элис старательно ограждала подругу от своего брата, либо он действительно ушел в глубокое подполье. По крайней мере, последние два или три дня никто о нем даже не заговаривал. Только по лицу Элис иногда пробегала тень, словно она что-то вспоминала, но озвучивать не хотела.
Белла старалась не напрягаться по поводу Каллена, зная, что их общение все равно не приведет ни к чему хорошему. Хотя… В последнее время он стал все чаще и чаще сниться. Причем как-то странно меняясь местами с тем горячим краснокожим парнем так странно похожим на дядю Джейка. Причем и желание видеть этих двоих было совершенно разным. Когда появлялся юный Джейк, отзывалось только тело – нечто инстинктивное, нечто животное просыпалось в глубине души. Но когда появлялся Каллен, казалось, весь мир взрывается тысячей солнц. Становилось так светло, так ясно, что кипучая боль где-то там внутри исчезала, отдаваясь бешеному потоку серебристой любви. Господи, как сильно хотелось протянуть руки и дотронуться до ледяной кожи, прикоснуться к мраморным губам, почувствовать его вкус, его запах!.. Ощущение нереальности сводило все принципы на нет, хотелось быстрее забыть все плохое и отдаться чувству, пылающему внутри. Но глухой отголосок боли томил, заставляя сжиматься и трепетать в ожидании удара. И оставалось только забыть радость встречи. Забыть и не вспоминать…
Джаспер помог и научил справляться с потоком образов, исходящих из потустороннего мира. Карлайл все же предположил, что эти видения – дар. Хотя и Элезар не ошибся, говоря, что они могут быть губительны: Белле постоянно казалось, что она живет в двух телах и сознаниях, оставаясь несчастной обладательницей несносного характера и совершенно неуправляемого поведения.
Элис радовалась, как ребенок, когда Белла сообщила ей, что бабушка до конца жизни любила их всех. Она вроде и сама это знала, но все же девушке было важно знать, что Белла Свон ее не забыла. Да и не возможно забыть тех, кто сделал ее жизнь яркой и насыщенной. Не смотря на то, что все так печально закончилось.
- Она любила… его? – не удержалась Элис как-то от вопроса, сидя с Беллой в гараже, где та доводила до ума свою несчастную «Сову».
Девушка опустила на идеально гладкий и чистый каменный пол гаечный ключ и вздохнула.
- Знаешь, удивительно, как вы в это не верите. Неужели вы не знали, что каждая ее мысль, каждый ее вздох был хоть как-то, но связан с воспоминанием о нем? – Девушка сознательно не произносила имя Эдварда, это уже входило в привычку.
- Мы в это верим, - поспешила заверить Беллу Элис. - Но ты знаешь… В общем, Эдвард недавно навещал твоего деда, и тот сказал ему, что… Белла не любила его.
- Правильно сделал, - улыбнулась Белла, чувствуя, как злорадное удовольствие растекается теплым воском в груди. – Я бы точно так же ответила.
- Почему? – Казалось, Элис не понимала самого главного – за боль надо платить, хочешь ты этого или нет.
- А что он хотел услышать от человека, который даже вторым-то не был? – Белла совсем отложила инструменты и с любовью погладила свою машину по «крылу»: - Ласточка моя, нам с тобой предстоит потрудиться… Знаешь, Элис, мне кажется, что зря он вообще пошел к дедушке. Моему старичку итак плохо, понимаешь? А тут еще такое…
- Согласна.
Удивительно, как Элис умела быть человечной. Вот и сейчас она так печально вздохнула, что казалось, будто вот-вот заплачет.
Белла улыбнулась.
- Милая ты моя, все равно ты уже ничего не сможешь сделать для него.
- Потому что она умерла? – Элис подняла медовые глаза на подругу.
- Да. Потому что она умерла.
- А ты чувствуешь что-то такое, что тебе «говорит» о ком-то? – Элис неожиданно взяла Беллу за руку.
Девушка даже не отреагировала на ледяную холодность пальцев.
- Мое что-то «говорит» только о нем и еще об одном… человеке. Так что бабушкина душа, похоже, нехило раздвоилась!
Белла хохотнула. Это была не истерика в привычном понимании. Просто нормальной девушка себя больше не чувствовала.

Рев моторов заглушал все вокруг. Казалось, будто воздух вибрировал от невероятного шума.
Белла чувствовала себя в своей стихии. Сумасшедший адреналин плескался в венах, голова была полна идей и комбинаций. Ставки росли в геометрической прогрессии: еще бы, сама Белла Ньютон участвует в сегодняшней гонке! Оставалось только сесть в «Сову», завести мотор, на хорошем повороте нажать кнопку «нитро», чтобы лучше войти в крутой вираж, и выиграть десять тысяч долларов за первый заезд. Сумма – пустяк для дочери миллионера, но самолюбие это тешит капитально!
Элис с Джаспером обещали приехать к первому заезду. Им очень хотелось присутствовать при триумфе возрожденной чемпионки.
Особенно это волновало Джаса. Ему нравилась девушка, конечно, не в том понимании, в котором ему нравится Элис, но было в Белле что-то такое потрясающе притягательное… Может, доброта, преданность и верность, смешанные с непомерными амбициями и полной неуправляемостью? Жаркая смесь, которая буквально подпитывала его после многих лет черного горя брата, которое накрывало все существо Джаспера с головой, не давая вздохнуть без щемящего покалывания в груди. Теперь же испускаемые Беллой флюиды были, как глоток свежайшего горного воздуха. Они бодрили и радовали, несмотря на то, что иногда все это перекрывалось горечью от воспоминаний, с которой бороться было легче, чем с мрачностью в мыслях Эдварда.
Элис была очень рада тому, что Джас, наконец, успокоился. Тем более ее видения были какими-то радужными и понятными, словно все налаживалось само собой, не смотря на то, что Белла все еще жила сознанием своей бабушки. Благодаря помощи Калленов девушка смогла справиться с потоком жарких мыслей и уже не так мучилась.
Вот и сегодняшний день должен был закончиться благополучной победой Беллы. Ничего не предвещало каких-либо потрясений.
Две полосы хорошо укатанной дороги были огорожены высоким решетчатым забором. Это делалось для того, чтобы в случае аварии не пострадали зрители, жаждущие зрелищ.
Белла готовилась к старту, проверяя навигатор и пульт управление азотной установкой. Вроде все было в норме, но нервное напряжение не отпускало. Конечно, ноющая боль в плече немного отвлекала, но это ничто по сравнению со страхом возникновения ненужных образов. На скорости больше двухсот миль видение может привести к аварии.
Белла тревожно взглянула на друзей, улыбающихся за заграждением, и по улыбке Элис поняла – все будет нормально. Ведь что-то плохое она бы заметила.
В громкоговоритель объявили:
- На первой полосе выступает Арабелла Ньютон за рулем великолепной «Ламборджини – Ревентон» под названием «Сова». С возвращением, мисс Ньютон! На второй полосе выступает Роберт Кингсли за рулем…
Белла не слушала. Сосредоточившись на дороге, девушка успела лишь мельком взглянуть на соперника. Он же не отводил от нее глаз. Лицо молодого человека казалось подозрительно знакомым, но Белла не могла его видеть раньше – это она знала точно. И в этот же момент в глубине подсознания появился леденящий ужас, тонкой струйкой вплетающийся в тревожное состояние…
Девушка посмотрела на подругу. Элис словно окаменела.
Но тут дали старт. Громкий гудок заставил Беллу по инерции вжать педаль газа. Машина, рванув с места, подняла сгусток черного дыма из-под закипающих колес: мощный рывок с места – конек гонщицы. Четыреста метров до поворота казались четырьмя тысячами. Страх сжимал горло девушки, а осознание того, кем мог быть ее соперник, выбивал барабанную дробь в висках. Оставалось совсем чуть-чуть до финиша, и Белла смогла вырваться вперед. Когда шахматные флажки перестали мелькать перед глазами, она увидела несущуюся к ее машине толпу. Быстро выбравшись из-за руля, Белла окинула зрителей испуганным взглядом и рванула за ограждение. Там ее перехватили холодные руки, и Белла, чертыхнувшись, попыталась вырваться из каменного захвата.
В глазах потемнело от страха. Она знала, кто это мог быть. Она узнала его тем самым краешком сознания, которым ее наградила бабушка. Бледное лицо, наполовину закрытое темными очками, белые ровные зубы в каком-то непонятном звериной оскале, светлые длинные волосы… Райли. Тот самый вампир, который убил дядю… Стоп! Когда Белла это узнала? Когда эта чертова мысль пришла в ее непутевую голову? Когда она вообще поняла, с кем ей пришлось состязаться?
- Отпусти меня, тварь! – завизжала Белла и рванула руки что есть силы.
Она так и не поняла, кто ее держал, потому что страшная боль в до сих пор не зажившем плече погрузила девушку в мрачное небытие.
Белла потеряла сознание.

Эдвард быстро переносил бессознательную Беллу сквозь шокированную толпу. Уже за первым поворотом Элис перехватила подругу на руки и аккуратно положила ее на пассажирское сидение «Совы».
- Почему ты не предупредила меня раньше? – зло спросил Каллен сестру.
- Да я откуда знала, что это вообще вампир?.. Ну, видела, что Белла выиграет заезд, видела этого парня. Но ведь я же не знала, кто он. Я не видела ни глаз, ни лица толком.
Элис, казалось, чувствовала себя очень виноватой. Поэтому Эдвард постарался приободрить ее.
- Ничего, главное теперь она в безопасности, так ведь?
- Да, - поспешно ответила Элис.
- Я сам отвезу ее домой.
- Хорошо, - сказала девушка и замерла – видение.
Эдвард немного отшатнулся, увидев в ее мыслях быстро приближающееся разъяренное лицо Беллы. Похоже, рука у нее больше не болела…

Белла была без сознания буквально несколько секунд.
Она чувствовала, как ее пристегнули ремнями, стараясь не затронуть больное плечо. Потом она услышала приглушенные голоса Элис и… Эдварда? О, черт!
Девушка вскочила, но тут же скривилась от боли. Тем более, крепкие ремни надежно прижали ее к спинке пассажирского кресла. Двигаться было не очень комфортно.
- Что ты здесь делаешь? – прошептала изумленная Белла.
Эдвард чуть склонил голову, и его губы скривились в снисходительной усмешке.
- Вообще-то тебя спасаю.
- От него?
И опять – от кого? Неужели она каким-то совершенно непостижимым образом узнала этого человека, или не человека, и чувствует его опасность?
- Да. Это и есть тот самый Райли, который охотился на твою бабушку после уничтожения Виктории и ее армии.
- Единственный оставшийся в живых вампир? – решила уточнить Белла.
Каллен только кивнул и мельком взглянул в зеркало заднего вида.
- Кто там? – Белла не могла повернуть голову, а боковые зеркала были настроены под водителя, так что приходилось спрашивать.
- Элис и Джаспер следуют за нами для подстраховки. Я думаю, теперь тебе без охраны никуда.
- Но у меня же гонка! – закричала Белла и попыталась встать.
Оставалось еще два заезда, в которых должен был определиться победитель первого тура. Белла уже выиграла один круг, было бы неправильным пропустить еще два. Тем более у нее теперь была хорошая охрана.
- Никто и не сказал, что ты ее пропустишь.
- Как это?
- Просто я буду твоим штурманом, ты не против?
Белла откинулась на спинку, раздраженно поигрывая своим локоном.
- Сначала я хотел отвезти тебя домой, но Джаспер нам очень помог, напомнив, что тебе нельзя просто так уезжать отсюда. Нельзя, чтобы Райли понял, что ты его как-то узнала. И я прошу, прекрати паниковать!
Белла дернулась. С чего это он вдруг решил, что она паникует?
- У меня свои методы…
Девушка неожиданно засмеялась.
- Да уж, я совсем забыла – ты же мысли читаешь. Ладно, твоя взяла, поехали.
«Сова» делала пробный круг по накатанной трассе «наскара». Предстояла сложная гонка, в которой определится первая тройка финалистов. Именно от этого круга зависит репутация Белла как автогонщицы.
- Останавливай машину, я сажусь за руль.
Каллен не стал возражать, а свернул с трассы на обочину.
- Тебе помочь? – Он взглянул на распухшее плечо.
Белла какое-то время обдумывала его вопрос, но потом решила не затевать бессмысленного спора – больное плечо действительно надо было перевязать.
- Там сзади лежит аптечка, в ней эластичный бинт. Затянешь покрепче.
- Как скажешь, - шутливо отсалютовал Каллен и вышел из машины.
Он старался двигаться естественно, чтобы не привлекать внимания, но его грация завораживала. Тем более внезапная оттепель в их отношениях располагала к более мирной беседе. Белла не хотела, возможно, терять хорошего друга в его лице. Ведь он брат Элис. Да и то, как он во всем соглашался, успокаивало. Гонка закончится, он отвезет ее домой, и все. Элис сейчас наверняка сканирует возможное будущее. Джаспер не допустит никаких поползновений со стороны этого Райли. Все вроде хорошо. Оставалось только потуже затянуть повязку и продолжить гонку.

Прикосновение холодных пальцев Каллена немного облегчало боль, но не успокаивало воображение. Белла старательно отводила взгляд от его лица, но его сосредоточенность удивляла ее все больше и больше. Казалось, он обращается с хрупким и очень ценным артефактом – так осторожны были его движения. Повязка хорошо легла на плечо, и Каллен даже помог надеть Белле куртку, нечаянно зацепив рукой грудь.
Тотчас его лицо окаменело.
Беллу пронзил мощнейший электрический разряд.
Они одновременно взглянули в лицо друг другу. Какую-то долю секунды они просто смотрели, но потом резко отвернулись, каждый думая о своем. Белла пыталась успокоить бешено колотящееся сердце и затрудненное дыхание – такое впечатление произвел его глубокий пронзительный взгляд. Эдвард же еле сдерживал первобытный инстинкт. Впервые он не хотел ее съесть. Он хотел ее по другому, при этом еще более ошеломительному поводу. Это пугало его. Пугало так, что пришлось собрать всю имеющуюся волу в кулак, чтобы не прижаться к ее горячему телу.
Им обоим пришло какое-то страшное озарение. Не воспоминания сейчас руководили Беллой. Не воспоминания сейчас руководили Эдвардом. Было что-то такое, от чего нельзя убежать и спрятаться. Что-то такое новое, от чего они оба не в силах будут отказаться.
И они знали это…

Откровение.

Никогда рассветы не были такими яркими. Октябрьский день предвещал потрясающее солнечное тепло, какого обычно не дождешься в этих краях. Длинные прямые лучи непонятного оранжевого оттенка едва касались верхушек небоскребов, словно подтверждали название этих строений.
Эдвард смотрел на утреннее великолепие сквозь горизонтальные жалюзи, пропускающие теплые искры зарождающегося дня. Он наслаждался тишиной и покоем. Ни мыслей, ни молчаливых криков, ни стонов израненной страхом души. Лишь нежнейший аромат теплой кожи и шелест дыхания напоминали о присутствии здесь кого-то еще. Невольно его взгляд упал на распростертое тело девушки, которая мерно дышала во сне, впервые за несколько дней не мучаясь кошмарами прошлого.
Мягкие каштановые волосы разметались по подушке. Почему-то всегда приходилось бороться с неимоверным желанием дотронуться до них, понюхать, просто прикоснуться губами. Но он уже знает, какие они шелковистые. Однажды Эдвард не удержался и дотронулся до мягких локонов рукой. Что он испытал тогда, одному богу известно, потому что разум мгновенно затуманился нечеловеческими эмоциями. В ту ночь он долго не мог оторвать взгляд от бледного лица девушки, которая стала живым воплощением его мечты. И чем больше он думал об этом, тем меньше считал себя предателем. Каллен справедливо верил, что предопределение дает ему еще один шанс. Нельзя позволить боли взять верх, когда будущее так ясно рисует картинку прощения.
Вот только теперь уже было что-то не так. Что-то неуловимо изменилось.
Неизвестно, что именно заставило девчонку так резко повзрослеть. Может, ужас, пережитый ею в день первых гонок. А может, она, наконец, просто решила учиться самостоятельно принимать решения.
Теперь Белла совсем перестала быть похожей на Арабеллу Ньютон – взбалмошную вредину, кидающуюся ругательствами и распускающую по поводу и без руки.
Эдвард с усмешкой вспомнил первый день, когда ей сняли повязку. Она первым делом заявила ему, что никогда не простит того, что он сделал ее бабушке, а потом со всего размаху ударила его по каменной щеке. Если Белле и было больно, она никак не показала этого, лишь сжалась на мгновение, жутко побледнев и сцепив зубы. А Эдвард с покорностью принял удар – он заслужил его. Хоть и было смешно…
«Если мне еще придется применить к тебе силу, - кричала Ньютон, встряхивая ушибленную руку, - я тебе просто голову оторву, понял!?»
Эдвард понял. Такой серьезной угрозы он еще не слышал. И ведь она свято верила в то, что сможет оторвать ему его многострадальную голову.
Сейчас это воспоминание вызывало искреннюю улыбку. Но тогда было как-то непривычно. Никогда его не били хрупкие бойкие девочки. Элис, конечно, устроила хорошую взбучку, мол, если Белла опять повредит руку, в этом будет виноват только он. Но ничего – обошлось без потерь конечностей и здоровья.
Эдвард вздохнул. Скорее по привычке, чем по необходимости.
Смотреть на спящую Беллу было куда приятней, чем отвечать на ее нескончаемые пикировки или еще хуже – выносить молчаливый укор в мрачном взгляде, который, так или иначе, говорил об одном – ты во всем виноват. Только ты и никто другой. Но он не спешил. Он ждал, когда девушка сможет понять, каково ему было тогда. Но зачем? Неужели новый приступ изощренного мазохизма заставляет Эдварда каждый раз приходить в эту квартиру, чтобы дежурить по ночам?
Уже какое-то время их отношения превратились в некоторого рода перемирие. Белла старалась меньше обращать внимания на Каллена, а он, тем временем, имел возможность наблюдать за ней.
Хороший повод всегда находиться рядом – Райли затаился. И Белла, как ни странно, понимает, что за опасность может ей грозить. Понимает и принимает ее. Так же как и ненавязчивую помощь Эдварда, когда Элис уходит на охоту или занимается какими-то личными делами.
Белла привыкла к тихому соседу. Он не мешал ей ни жить, ни спать, ни есть. Он вообще был незаметен. Приходил, когда девушка уже спала. Уходил с первыми лучами, пока она спала.
Он нес свою службу исправно.

Белла зашевелилась.
Эдвард быстро встал с ее постели и переместился в темный угол комнаты. Оттуда было хорошо видно, как она поднимается на локтях, и можно было оставаться незамеченными какое-то время.
- Привет, - хрипло сказала Белла.
Заметила.
Конечно, заметила, потому что в ее мыслях сейчас преобладали остатки воспоминаний. Она почувствовала его присутствие так же отчетливо, как он прочел ее мысли – яркие картинки из прошлого.
Благодаря Джасперу и его методике отсеивания образов, она научилась контролировать их поток. Теперь ее не мучили галлюцинации. А картинки по большей части «приходили» во сне.
- Ты собираешься уходить? – спокойно спросила Белла, вставая с постели и встряхивая головой, словно пытаясь прогнать наваждение.
Привычный жест, как заметил Эдвард.
- Да, солнце уже высоко.
- Вот и топай, дружок, мне бы в душ да на работу. А твое присутствие меня малость смущает.
И как она умудряется превращаться в такую хабалку, будучи на самом деле очень образованной леди? Хотя, леди не матерятся…
Эдвард хмыкнул и молча направился к выходу.
- До встречи.
Хлопнув дверью, он огляделся. Не хотелось ему попадать в такой час на глаза любопытным соседям. Он и без того достаточно рискует быть обнаруженным – октябрьское солнце отражается на его коже не хуже июльского.
И только шагнув от двери, Эдвард вновь почувствовал, что что-то не так. Он прислушался.
Из квартиры девчонки раздавались приглушенные всхлипы. Она плакала…
Если бы у Каллена было сердце, оно бы сжалось от тоски. Он жалел Беллу. Ей на плечи лег непомерный груз прошлого, и никто не знал, чем и как ей помочь. Она справлялась почти в одиночку. И рано или поздно должен был произойти срыв. Поэтому она казалась такой спокойной внешне, но кричала о помощи внутри. Именно поэтому, а не из-за Райли, как все пытались себя уговорить, рядом всегда кто-то находился…
Быстро развернувшись, он открыл дверь и обнаружил Беллу на полу. Она прижала колени к груди и часто вздрагивала, пытаясь подавить все новые и новые всхлипы.
- Что с тобой? - Эдвард в один шаг пересек пространство и присел рядом с ней на корточки.
Белла лишь энергично потрясла головой, как бы отвечая «ничего». Но она продолжала плакать, причем ее всхлипы становились все громче. Она была растрепанная и теплая, все еще в тоненькой шелковой пижаме. Такая манящая, такая ароматная и такая печальная.
- Эй…
Каллен машинально прижал девушку к себе, чувствуя под ледяными пальцами гладкую кожу и упругие мышцы.
Белла неожиданно уткнулась лицом в его плечо, щедро орошая дорогой кремовый пуловер горячими слезами.
- Блин, что же это такое, а? – хрипло прошептала она, еще сильнее прижимаясь к Эдварду. – Ну почему все так хреново?
- Тебе что-то болит? – задал глупый вопрос озадаченный вампир.
- Здесь болит… - Белла гулко стукнула себя кулаком в грудь.
- Эй, полегче.
Странно, но Каллен совершенно не чувствовал потребность держаться от девушки подальше. Наоборот, ему хотелось прижать ее еще крепче, только бы это ее успокоило. И впервые в жизни он позволил себе не думать о своей сущности. Ее кровь будила не жажду, а желание обладать. Белла притягивала к себе не запахом, а смыслом, внутренним наполнением, которого так не хватало в той Белле. Жестокая правда била в лоб. Но уже не так больно, как раньше…
- Да, блин… - Белла захлебнулась слезами, но тут же взяла себя в руки продолжила: - Думаешь, я не вижу, как ты на меня все время смотришь?
Эдвард сжался.
«Ну, давай, скажи, что как на жертву!» - крикнул ему внутренний голос.
- И… как?
Неуверенность в собственном голосе удивила его. Слишком много времени прошло с тех пор, как он мог позволить себе хоть какие-нибудь эмоции отличные от боли. Он чуть отодвинулся и заглянул в заплаканное лицо девушки.
Белла судорожно провела ладонями по щекам и скривилась:
- Вы пялитесь на меня, как на фарфоровую китайскую статуэтку какого-нибудь тринадцатого века! Сравниваете меня с моей Беллой, сами не видите, что я вижу это? Вы как будто решаете – оригинал я или подделка! У вас на лицах написано: «О, как же она не похожа на нашу дорогую Беллочку!» А ты..!
- Прекрати, - тихо, но твердо сказал Каллен и прижал Беллу к плечу. – Прекрати, потому что ты сейчас наговоришь гадостей, а потом будешь о них очень жалеть. Прекрати…
- Ты постоянно «слушаешь» меня. Что ты хочешь узнать?! – Новые всхлипы мешали говорить, Но слова рвались наружу нескончаемым потоком. Белла просто не могла остановиться. – Любила ли она тебя!? Да! И что?..
- И ничего…
Эдвард не знал, что говорить расстроенной девчонке, которая только что поняла всю шаткость ее психического состояния.
А ведь она права! Чертовски права, мать ее!..
- Прости.
- За что? – удивилась неожиданным словам Белла.
- Мы, похоже, заигрались.
- Во-от! А я о чем!? – Белла снова заревела.
Каллену захотелось улыбнуться.
И куда делать спесивая хамка, которой нельзя было и слова сказать? Почему она – двадцатипятилетняя красавица – сидит на полу в одних шортах и маечке и заливается горючими слезами?
- Чего же ты слабенькая такая?.. – почти ласково прошелестел Эдвард и резко поднял девушку на руки.
Он донес ее до кресла, на котором валялись вчерашние джинсы и рубашка – Белла опять работала над эскизами допоздна.
- Это не я слабенькая, - капризно надула губы она, - это вас слишком много! Вы все так заботитесь…
- Интересно, - хмыкнул Каллен и встал на колени перед ссутулившейся в большом кресле девчонкой, - то тебе не нравится, то ты уже раскисаешь от такого внимания.
- Вы пытаетесь увидеть во мне ее, - тихо произнесла Белла и вытерла влагу с лица тыльной стороной ладони, - а во мне ее – только волосы, раз уж на то пошло!
- Не правда, - констатировал Эдвард и печально улыбнулся, - еще упрямство и чувство ответственности. Еще… ты такая же красивая.
- Такая же красивая… - едва слышно повторила Белла и отвернулась.
Девушка пыталась закрыть лица волосами, наклоняя голову. Но Эдвард остановил ее. Он взял девушку за подбородок и заставил ее показать глаза.
Он долго всматривался в эти потрясающе красивые зеленые озера и пытался увидеть в них ту, из-за которой все началось. Но не увидел.
Не было больше Беллы Свон, как ни печально это осознавать.

Прекрасная мисс Ньютон перестала походить на свою родительницу в тот момент, когда она позволила себе расслабиться. Но она показала не слабость. Она показала чистоту души и стремление к правде. Эдвард почувствовал это, когда она произнесла первый упрек в их адрес. Так зачем они с ней носятся? Что пытаются доказать? Недаром Эдвард Ньютон так не любит их! Он видит, как впрочем, и она, что они себя успокаивают, пытаются искупиться перед своей совестью. А тут так вышло, что появился Райли… и закрутилось. Теперь никто не может бросить начатое на пол пути. Никто не может. И не хочет.
Элис берегла подругу, потому что любила. Джаспер тоже очень дорожил дружбой с Беллой – она ему действительно очень нравилась. А он – Эдвард, чего хочет он?..
Каллен не знал ответ на этот вопрос. Но сейчас, в эту минуту, ему действительно просто хотелось быть рядом с плачущей девушкой, которой так тяжело.
- Ты не похожа на нее, - начал тихо Эдвард, продолжая заглядывать в грустные глаза. – Ты ни на кого не похожа. Ты прекрасна по-своему. В тебе есть все, о чем может мечтать любой, кого хоть немного заботит его душа. Есть сила нести груз за чужое прошлое, и мы тебя не бросим, ведь оно и наше. Ты нашла в себе силы простить нас, ведь это так, иначе ты бы сейчас не разговаривала со мной. Ты честна. И прежде перед самой собой! – В доказательство этого Эдвард замолчал, чтобы услышать ее мысли, но они полностью совпадали с ее словами – она говорила то, что думала. А это просто удивительное качество. – Ты действительно прекрасна! И ты – не она…
- А ты бы хотел, чтобы на моем месте была твоя Белла? – осторожно спросила девушка.
- Нет, - почти не солгал Каллен, - потому что ты – это ты, а она умерла. И я не смогу ее вернуть. Знаешь, когда-то я сам ее уговаривал остаться человеком, ради этого, ради того, чтобы сохранить ее человеческую жизнь, я и оставил ее. А теперь… Понимаешь, словно судьба смеется надо мной, - Эдвард хмыкнул. – Если раньше я мечтал о том, как снова встречусь с Беллой, то сейчас я не мечтаю об этом, я осознаю, что прошлого не вернуть. Но теперь рядом ты… Вроде и похожа, но не она…
- И за это ты меня ненавидишь, - грустно констатировала девушка.
- Ты что? Нет!
Эдвард очень удивился этому открытию. Сам бы хотел верить в то, что надо относиться к девчонке именно так, но он больше не чувствовал того щемящего чувства отторжения действительности. Больше не было тяжести!
- Слушай, - Эдвард с готовностью взял ее руки в свои и чуть сжал. Ему было приятно, что Белла не такая хрупкая. – А давай попробуем дружить?
- Дружить? – округлив глаза, переспросила Белла.
- Ну, да, будем общаться. Мне ты нравишься – ты необычная. А я в свою очередь смогу быть рядом, охранять тебя. – «И не важно, что придет момент, когда надо будет что-то решать, и не факт, что это решение не принесет еще одну волну всепоглощающей боли!»
- Мне надо собираться, - нахмурившись, попыталась подняться Белла.
Не такой реакции он ждал от нее.
Но тут она «открылась».
В ее голове отчетливо воспроизвелась удивительно яркая картинка: нежные прикосновения губ – теплых и ледяных – и страсть, обжигающая, пронизывающая, уничтожающая…
- Белла… - прошептал Эдвард.
- Мы не сможем быть друзьями, Каллен, - грустно улыбнувшись, прохрипела девушка. – Никогда…
Вот значит, что ей снилось. Их первый поцелуй. Поэтому ей стало так плохо. Она просто поняла, что такое никогда не возможно между ними. А это означало… Черт, как же не хочется признавать, что ее мысли взаимны.
Правда обрушилась, как лавина. Не сможет она быть его другом, потому что прошлая любовь не даст ей свободы. Пока в ее мыслях будут жить воспоминания, она не сможет воспринимать его как друга, как близкого человека, как Элис и Джаспера.
- Мне пора на работу.
Эдвард помог Белле подняться.
- Я подвезу тебя?
- Там солнце взошло, - Белла посмотрела в окно, где ярко-желтое светило во весь голос оповещало о начале нового дня.
- И, правда, - почти с сожалением ответил Каллен и направился к выходу.
У самой двери он обернулся и окинул комнату взглядом.
- Я все равно буду рядом, - решился он, - хочешь ты этого или нет. Это мой долг…
- Перед кем? – хмуро спросила Белла.
- Перед твоим отцом. Я обещал ему, что не дам тебя в обиду.
На ее заплаканном лице появилась слабая улыбка. И даже она не была похожа ни на какую другую улыбку.
- Будь рядом, - кивнула она. – Просто будь рядом…
«И тогда мне будет легче…»

Воин.

Черный «Мерседес» тихо прошелестел на стоянку нижнего этажа большого офисного здания фирмы «Ньютон-Олимпик».
Белла заглушила мотор и устало опустила голову на руль.
Ледяное прикосновение нежных гладких рук Каллена до сих пор жгло кожу.
«Просто будь рядом»…
Эти слова тихо отстукивали ритм в мозгу, пока она ехала на работу.
Какое-то время Белла чувствовала, как силы медленно возвращаются в тело, как сознание снова обретает оболочку, и ей казалось, будто все те слова, сказанные Калленом недавно, должны облегчить ответственность. Но нет. Память все настойчивей требовала ответы на вопросы разного уровня сложности. Например, за что ей это? Зачем бабушка вынуждает внучку решать ее незаконченные дела таким садистским методом? И почему Каллены носятся с ней, будто она инвалид?!
Конечно, все они, до единого, чувствуют себя виноватыми.
Карлайл из-за того, что не разрешил оказать помощь оборотням, когда они спасали Беллу тогда еще Свон. Эсми из-за того, что не поддержала Элис, когда та рвалась к Белле в трудную минуту. Элис же винила себя в том, что была недостаточно сильна, недостаточно смела, чтобы вернуться. Джаспер винил себя в том, что из-за него все пошло не так. Но Эдвард мучился сильнее всех. И Белла это понимала. Понимала, а от этого становилось еще горше.
В стекло кто-то тихонько постучал, и девушка тяжело подняла голову, откликаясь на звук.
Рядом с машиной стоял Джаспер. Белла невольно улыбнулась, глядя на друга. Все-таки он один как никто мог понять ее, несчастную. Странность ее отношения к нему заключалась в том, что он – главный виновник всех бабушкиных бед – был самым искренним из всех, кто ее окружал. Будто Джас боялся, что любой мало-мальский обман может стоить всех лет упорного труда над собственной совестью.
- Спишь? – ухмыльнулся он и взялся за ручку двери.
Белла обратила внимание на его тонкие пальцы и на блики фонарей на коротких ногтях.
Джаспер казался буквально отполированным, во всех смыслах этого слова.
- С вами, Калленами, поспишь, - заметно повеселевши, буркнула девушка и выставила ногу за порог машины, но остановилась. – Я плохо выгляжу? Ты так на меня смотришь…
- Ты лучше себя чувствуешь? – внимательно вглядываясь в лицо подруги, спросил Джаспер. – Мне кажется, в тебе что-то изменилось.
- Ощутимо? – сощурилась Белла, пытаясь вспомнить, что могло послужить поводом для подобных изменений, а параллельно искала взглядом его машину – день солнечный, не побоялся же…
- Ну, по крайней мере, тебе скоро станет намного лучше… - неопределенно ответил Джас и еще раз внимательно вгляделся в лицо девушки. – Мне так кажется.
Та сразу же покраснела, чего ни он, ни она сама никак не ожидали. Все еще пытаясь вылезти из машины, Белла вдруг прыснула и рассмеялась.
- Черт, Хейл, ты чего на меня так пялишься? – сквозь смех промычала она и вынула вторую ногу, чтобы, наконец, выйти на стоянку.
- Да что ты? – подыгрывая в интонации, ответил Джаспер и взял Беллу за руку.- Как же я могу пялиться на мадам начальницу? – и тут же вампир стал серьезным: - Мне самому легче, когда ты себя нормально чувствуешь. Сейчас, правда, до «нормального» еще далековато, но все к этому идет.
- Я рада, - снисходительно согласилась Белла и направилась к лифтам, чтобы подняться в офис. – Ты со мной?
- А как же? – подмигнул Джас.
Какое-то время друзья молчали, но Белла знала, что Хейл «сканирует» ее, не переставая ни на секунду. В этом заключалась его главная задача – не давать ее эмоциям брать над ней верх. В последнее время Белла итак очень изменилась – не пьет, не курит, истерик стало меньше… Нет, не меньше, просто теперь они не такие болезненные, как раньше. Время, говорят, все лечит.
- Где, кстати, Элис? – как бы между прочим спросила Белла. Но тут же нахмурилась: обычно Хейлы всегда вместе. – Она придет на работу?
- Нет, - резко нахмурился Джас. По всему было видно, что его что-то огорчает. – Белла, Элис что-то видела сегодня утром, - неожиданно прошептал Хейл, - что-то, от чего ей стало очень плохо. Но она смолчала. Я думаю, Эдварду удастся ее как-то расшевелить, но на работу она ехать отказалась…
- Пусть не волнуется, - так же тихо проговорила Белла, удивляясь тому, что Джаспер делится с ней семейными проблемами, - я ее не уволю, это точно… А разве Эдвард не приехал сразу после… дежурства?
Джаспер какое-то время помолчал.
- Да, но мы разминулись на подъездной дорожке… Это сумасшествие какое-то, - он сокрушенно покачал головой и посмотрел на Беллу: - Мы столько лет боролись с собственными демонами, а сейчас они так и норовят вылезть наружу…
- Опять я виновата? – надула губы девушка.
Но задумалась. Белла знала, что все осложнится со временем. Она подсознательно, черт возьми, знала, что легче не станет, только восприятие притупится. И она была настолько удивлена, что Джаспер с ней говорит о неких демонах, зная по редким рассказам Эдварда и Элис, что он не очень открытый… вампир. Почему же сейчас он, сверкая золотом в глазах, заговорщитски делится с ней самым сокровенным? Почему он сейчас с ней, а не со своей женой?..
- Я тебя освобождаю от работы, - быстро проговорила Белла и двинулась в сторону своего кабинета, не обращая внимания на удивленные взгляды сотрудников, которые, видимо, не ожидали увидеть свою строптивую начальницу. – Ты нужен Элис, Джаспер, иди к ней. Я сама разберусь со своими проблемами.
- Совсем с ума сошла? – резко остановил ее Джас и не заметил, как хрустнули пальцы в его ледяной ладони. – О, прости! – буркнул он, глядя, как побелело лицо Беллы.
- Вы, Каллены и Хейлы, мне все кости переломать решили? – прошипела девушка, судорожно сжимая пальцы, но понимая, что все в порядке.
- Мы тебе не намерены что-то ломать, - спокойно ответил Хейл. – Просто у нас уговор – из виду тебя не упускать. Ты прекрасно знаешь, что Райли может к тебе слишком быстро подобраться. И если кто-то пропустит это, ты можешь пострадать.
- Можно подумать, мне легче от того, что вся ваша семья сейчас из-за меня на ушах стоит…
- Тебя раздражает не то, что мы охраняем тебя, тебе просто кажется, что мы видим в тебе… не тебя, - улыбнувшись, спорол чушь Джаспер.
- И ты туда же? Психолог хренов… - пробурчала Белла.
- Ага, - хмыкнул Хейл и открыл дверь кабинета Беллы, пропуская ее внутрь.
Они вошли в богато обставленное помещение.
Белла практически с порога бросила сумку в свое рабочее кресло и встала напротив огромного окна от пола до потока, и взглянула на открывающуюся панораму. Было приятно наблюдать белую крышу башни Спэйс Нидл, снующих у ее подножия туристов. И только сейчас девушка поняла, что солнце косыми лучами бьет в окно. Она быстро оглянулась и посмотрела на Хейла. Он же, как ни в чем не бывало, раскладывал отчеты и папки на столе в прилегающем к главному кабинету конференц-зале. Белла была до глубины души потрясена увиденной роскошью – кожа вампира мерцала алмазным блеском, поигрывая в неровных лучах, переливаясь и словно звеня. Девушка медленно прошла к Хейлу и остановилась возле него, чуть вытянув руку вперед, желая хоть чуть-чуть прикоснуться к этому великолепию. Она прекрасно знала, что Джаспер ее слышит и более того – чувствует перемену в ее настроении, но он почему-то не одергивал руку, а наоборот, даже подставил ее под прямой луч, чтобы кожа заиграла еще ярче.
- Как красиво… - прошептала Белла, касаясь ледяной кожи рукой.
Она нежно погладила алмазный кусочек этого чуда, в то время как Джаспер замер, чтобы понаблюдать за ее реакцией.
Когда сработал комлинк на столе девушки, она немного вздрогнула и смущенно улыбнулась. И, проходя через стеклянную перегородку, она поймала себя на мысли, что ни одного воспоминания не возникло в ее памяти. Наверное, бабушка вряд ли подошла бы к Джасперу так близко. А Белле почему-то было не просто все равно, ей действительно хотелось быть чуть ближе к нему. Вот только причин она не понимала…
- Да, пригласи, - ответила Белла своей секретарше на вопрос, стоит ли приглашать остальных дизайнеров на совещание.
- Стоит закрыть жалюзи, - улыбнулся Хейл и нажал кнопочку, которая пряталась в стене у самого окна.
Когда вертикальные пластиковые шторки сомкнулись, Белла установила штатив и включила цифровой проектор, направленный на небольшую белую доску – просмотреть слайды было важной задачей, поставленной Хейлами перед работниками. На горизонте маячил еще один выгодный многомиллионный контракт, к разработке деталей которого стоило приступить уже сейчас. И Белла в который раз поблагодарила провидение за то, что оно ей послало таких надежный товарищей, как Джаспера и Элис.

* * *
Совещание было проведено блестяще. Девочка так хорошо держалась перед коллегами, многие из которых были вдвое старше ее самой, что казалось, будто затяжного отпуска и не было. Белла была действительно в курсе всех событий. И это значило, что он в ней не ошибся.
Все дело в том, что Белла Ньютон стала для Джаспера Хейла источником чистейшего вдохновения. Рядом с ней ему становилось буквально физически легче. Гнетущая атмосфера в семье заставляла его впитывать, словно губка, весь негатив, всю черноту боли и отчаяния. Сначала Белла Свон с ее вечными страхами и упрямством, который чуть всех их не довел до беды, потом переезд в другую страну, отъезд Эммета вообще подкосил Джаспера, несмотря на то, что Элис пыталась его всячески поддержать. Но бедная, бедная Элис. Она так многого не понимала… Эдвард благоразумно отмалчивался, считая, что Джаспер когда-нибудь примет все так, как есть. Но приход этой девочки, совсем еще юной и такой новой, все решил. Джаспер не мог оторваться от ее восхитительной энергии добра. Её боль, её воспоминания, которые по иронии судьбы вовсе не её, а покойной бабушки, были для него, как глоток чистого горного воздуха и почти как первый глоток свежей человеческой крови…
Джаспер нахмурился.
Не такие ассоциации Белла вызывает у него, не такие. Но это восхитительное чувство свободы, когда тебе не приходится держать эмоциональный фон, когда тебе не надо мысленно успокаивать Эдварда, пытаясь привести ему десяток умных доводов того, почему они все это на самом деле затеяли, когда тебе не надо отмалчиваться перед Элис, которая так и норовит выпытать, что у тебя на уме, сокрушаясь, что фантастическая способность Эдварда досталась почему-то ему, а не ей. А тихо постанывающая Эсме, которая не может простить уход своей блондинистой истеричной любимицы? А Карлайл, который опустил руки?..
Джаспер устал от них всех. Ему нужна свобода. Просто необходима…
Хейлу нравилось вырываться из дома на какое-то время, чтобы не видеть измученное лица Элис и Эсме, которые просто не справлялись с ситуацией. Карлайл пытался разряжать обстановку, но ему это тоже давалось с трудом. И больше всего, не считая Беллы, Джас понимал Эдварда, переставшего таки быть всеобщим любимцем, с которым поголовно возится вся семья, пытаясь придумать оправдание его поступку многолетней давности…
Послышались легкие шаги девушки. Она старалась бесшумно передвигаться по толстому ковру кабинета, чтобы не привлекать его внимания. Странная Белла. Не упрямая и зашуганная, как ее бабуля, а именно странная. Словно мудрая фея из старой сказки, наделенная этой мудростью против своей воли. Джасперу было приятно впитывать ее боль, потому что даже она была не горькой на вкус, как у Эдварда, например, а терпкой, будто нектар из медовых сот – не сладко, а язык щиплет так забавно, хочется снова попробовать. Джаспер с удовольствием вдыхал аромат ее крови, понимая, что он сильно отличается от запаха из прошлого. Конечно, есть что-то общее, но все равно не то. Есть наполненность, густота, что, видимо, стало результатом постоянных адреналиновых всплесков и неразмеренной жизни. Но она была единственной в своем роде. Если Элис давала Джасперу ощущение покоя и защищенности, то Белла смогла подарить ему настоящую свободу…
- Джас, зайди ко мне, - тихонько произнесла она, зная, что он все равно услышит.
Пять шагов отделяло его от Беллы. Он пересек кабинет с грациозностью кошки, оперся бедром о стол и сложил руки на коленях, понимая, что такая поза располагает к расслабленной беседе. Он – ее защитник и ему необходимо, чтобы Белла была уверена в нем.
- Поздравляю, - улыбнулась Ньютон, едва сдерживая ликование, - контракт на четыре миллиона долларов наш! – воскликнула она и прыгнула Хейлу на шею.
Ему показалось, что выключился свет – все мигом померкло в глазах, вскрывая потаенные желания и поднимая наверх инстинкты. Джаспер резко выпрямился и ухватил Беллу за руки.
- Не стоит так прыгать на вампира, подружка, - прошелестел он, глядя в ее глаза, - а то неровен час, сожру – мало не покажется.
Он старался, чтобы в голосе прозвучала угроза, но Белла вдруг разразилась хохотом:
- С ума сойти, Хейл, ты бы видел себя сейчас!
- Не понял…
- Да у тебя лицо сейчас было такое… Джас, ты мне ответь на один вопросик, - Белла чуть склонилась и понизила голос, точно хотела выяснить у него что-то очень важное, - вы, вампиры, когда напрягаетесь, вы не боитесь… ну, это, балласт сбросить, что ли? А то как-то я вашего Каллена чуть не грохнула на своей машине, так он точно такую же мину слепил... У вас это как – семейное?
- Не понял, - повторил вопрос Джаспер, хоть его мозг уже начал создавать целые алгоритмы – «балласт», «слепила» и все такое. Ну и словечки у этой девицы.
И Хейл засмеялся.
- Так, все ясно… - закивал он и отошел, отпустив ее запястья.
Белла какое-то время еще смеялась, но потом, фыркнув, посмотрела в окно и вдруг совершенно резко стала серьезной. Она сначала внимательно вглядывалась в нижний ярус небоскреба, потом ее взгляд переметнулся наверх, потом снова вниз. Но потом тело девушки так затрясло, что показалось, она развалится по частям…
Джаспер отчетливо почувствовал животный страх, исходящий из ее сознания. Совершенный страх, такой, какой неведом и половине человечества.
- Что ты заметила? – Джаспер перекрыл собой окно, встав спиной к происходящему снаружи. Он долго смотрел в остекленевшие глаза Беллы, но потом, реально испугавшись за ее состояние, оттянул ее вглубь кабинета.
- Что ты там видела? – уже более отчетливо повторил Джаспер свой вопрос.
- Он был там… - Голос дрожал так, что не будь Хейл вампиром, вряд ли разобрал бы этот лепет.
- Кто? Райли?
Белла лишь кивнула и снова посмотрела в окно.
- Знаешь, - прошептала она, - он будто звал меня. Они оба тянули меня туда…
- Кто? – Джаспер чувствовал, что с девчонкой творится что-то совершенно необъяснимое.
Она словно меняла обличья, перед ним проплывала целая гамма чувств и состояний, и половина из них абсолютно не соответствовали Белле и ее мировосприятию.
- Кто тебя тянул? – ему пришлось встряхнуть Беллу так, что волосы взметнули вверх, а потом каскадом упали ей на лицо.
Белла подняла на друга глаза и болезненно умоляющим голосом прошептала:
- Джас, не отпуская меня, а? Не отпускай, я просто прошу тебя…
Он видел в ее глазах бешеный ужас, какой ему не встречался даже на Гражданской войне. Он чувствовал ее крик, хоть она и молчала, стискивая в кулаки руки, и сжимая зубы так, что на скулах проступали желваки. Белле отчего-то стало очень страшно…
- Белла, родная моя, - вдруг заговорил он спокойным голосом, посылая ей в мозг мощный расслабляющий заряд, - кто тебя позвал оттуда?
Он опять выглянул в окно, удивляясь про себя, как оттуда можно вообще позвать кого-то, ведь там на две мили нет ни одного выступа, только стекло и бетон… Хотя для вездесущего Райли это разве проблема? Проблема лишь в том, что вампиры – не боги, и не могут по мановению стихий создавать невидимые барьеры для подзащитных.
- Понимаешь, - немного расслабившись, прошептала Белла, медленно опускаясь на колени – ее тело отказывалось подчиняться разуму, - мне показалось, будто там бабушка. Ни одной картинки в голове, ни одного воспоминания, такое ощущение, что она ушла к нему, к Райли… О, это так страшно, - всхлипнула девушка и сложила ладони лодочкой, чтобы спрятать в них побелевшее лицо.
Джаспер чуть поднапрягся и помог Белле прийти в себя. Ей было слишком страшно и слишком плохо, чтобы самостоятельно систематизировать свои эмоции. Но ведь именно для этого Джаспер сейчас рядом с ней.
Он аккуратно провел по ее волосам рукой и заглянул в лицо:
- Тсс… Все будет хорошо. Мы всегда рядом, - тихо проговорил он.
Белла медленно подняла глаза.
- Знаешь, еще сегодня утром Эдвард говорил мне то же самое – все будет хорошо. Я понимаю, вы волнуетесь за меня, но мне кажется, что вам всем будет проще уйти. Уйти подальше, и дать этому Райли, в конце концов, меня прикончить, чтобы я не мучалась…
- Сумасшедшая, - Джаспер внешне оставался таким же спокойным, но глаза его потемнели от злости. – Ты совсем не понимаешь, что мы с тобой не из долга перед твоими родными, а потому, что любим тебя просто так… И знаешь, нам всегда надо кого-то охранять, чтобы не забывать, что мы – хорошие вампиры.
- Да, но Эдвард мне заявил нечто совершенно обратное… - пробормотала Белла, пытаясь неуклюже подняться с колен.
- А ты его меньше слушай. Он немножко… того, в общем.
- Того? Хороша семейка, ничего не скажешь…
Белла пыталась улыбаться, пыталась вести себя, как обычно, но Джаспер знал, ей страшно и плохо. Она крепкая – держится, но подсознательно кричит о защите. И не надо быть Эдвардом, чтобы понять это. Джаспер обладает более полезным талантом. По крайней мере, в данной ситуации.

* * *
Рядом не было Элис.
Не было ее вечно озабоченного лица, резковатых движений, звонкого голоса, вечного щебетания… Не было ее тени между Беллой и Джаспером. И все, что сейчас говорилось, было совершенно искренней заботой. Дружеской и верной. И оставалось между двумя лучшими друзьями, между психотерапевтом и его пациентом.
Джаспер в лучах медленно заходящего послеобеденного солнца казался златокудрым ангелом. Точеные черты лица, чуть узковатого книзу. Тонкие губы, огромные золотистые глаза…
- Джаспер, - тихонько позвала Белла, глядя на сидевшего напротив окна друга – он пытался высмотреть Райли уже второй час, похоже, безуспешно. – Какого цвета у тебя были глаза, когда ты был человеком?
Он хмыкнул, но чуть развернулся и посмотрел на девушку:
- Прошло больше трехсот лет, ты как думаешь, я помню?
- Должен, - свято веря в свою убежденность, кивнула Белла.
- Такие, как у тебя…
- Зеленые? – удивилась она и прикинула – к его цвету волос очень подошли бы изумрудные глаза… О, это было прекрасно!..
- Да, зеленые.
- У тебя, наверное, девушек было много, - тихо предположила Белла.
- Было… - как-то не очень радостно ответил он.
И Белла поняла – ему тяжело быть вампиром. да с его-то вампирским прошлым. Бравый воин, боец, жил в тени семьи, прятался за спину Элис. А сейчас словно крылья распахнул. По лицу ведь видно…
«Ты делаешь его счастливым, девочка моя, - послышался в голове бабушкин голос. – А он умеет быть благодарным»…