Глава 3.

…мой мир разбивается вдребезги.

Я обхватываю её губы своими. Она всхлипывает и сильно сжимает мои руки.

- Не останавливайся, - шепчет Гермиона, не подавляя стоны. – Пожалуйста… Боже… Джинни, не останавливайся.

Она дрожит и запускает пальцы в мои волосы. Гермиона, кажется, уже не совсем понимает, что творит, полностью забывшись в ощущениях, впрочем, как и я.

Мир сошёл с ума не иначе. Нет, я не имею в виду, что всё «потеряло своё значение»… Или как всё это обычно случается в романах от «Mills & Boons»*? Я не могу не чувствовать пол под ногами или вовсе забыть о кислороде.

Потому что всё, чем я дышу – она. Она не позволяет «земле уйти из-под ног» и крепко держит меня.

Её поцелуи становятся всё более быстрыми, превращаются в неистовые. Словно я чем-то очень сильно её взбесила. А это моё наказание.

Её щёки горят под моими ласкающими ладонями. Её ногти царапают мою спину, вспарывая кожу.

Я не могу так продолжать, я, наверное, умру. Похоже, Гермионе совсем не нужно дышать во время бесконечного поцелуя. Горячие и влажные губы оставляют дорожку на моем горле, и я вскидываю голову. Вырывается громкий стон. Вот сейчас я рискую потерять даже не реальный контроль, а лишь его видимость.

Но я слышу лёгкий щелчок над плечом Гермионы. Стрелка часов начала двигаться дюйм за дюймом.

Часы!

Мои глаза широко распахиваются, и я с отчаянием смотрю на часы, которые моя мама подарила нам на новоселье. В отличие от фамильных часов Уизли, на этих всего две стрелки: с изображением меня и Гарри.

И стрелка Гарри сейчас указывает на надпись «в пути».

- Он будет здесь в любую секунду, - произношу я, ошеломлённая. Я бесчисленное количество раз изменяла своему вечно лохматому мужчине у нас дома, но ни разу не паниковала.

Она последняя, с кем я хочу быть пойманной.

- Кто? – Гермиона тяжело дышит и мгновенно отстраняется.

- Гарри. Он идёт домой.
***

- Я не знаю, что делать, Рон, - вздохнул Гарри, засунув руки в карманы и глядя в окно. Рон с Гермионой жили далеко от Лондона, потому что Рон предпочитал надоедливой суматохе города тишину и покой.

- Ты говорил с ней? – спросил Рон, грызя ноготь на большом пальце.

- Да ладно тебе! Ты когда-нибудь пробовал говорить со своей сестрой о том, что у неё на уме? – Гарри был наполовину рассержен, наполовину позабавлен.

- Согласен. Нет. Но, как ты сказал, она моя сестра. Думаю, то, что происходит – чепуха, - пожал плечами Рон, откидываясь на спинку стула. – Как всегда, какие-нибудь пустяки.

- Не думаю. Ты же видел, как она вела себя вчера в ресторане.

- Да. Но… У неё болела голова, - заметил Рон.

- Болела голова, - усмехнулся Гарри. – У неё постоянно в последнее время головные боли. Ты же не думаешь, что у неё неоплазма мозга?

- Что? Нео?..

Гарри вздрогнул, страх холодом скрутил внутренности.

- Она же не больна, правда?

- Нет, конечно, - уверенно заявил парень, развеивая опасения друга. – Она ещё просто дурочка, поверь.

- Да, может быть, - задумчиво согласился Гарри. – Может это как-то связанно с Гермионой. Ты заметил, как мало они общались вчера? И они больше не встречаются как раньше, не устраивают своих девчоночьих посиделок. Она тебе ничего не говорила?

- Гермиона? Нет, - покачал головой Рон. – Но она отправилась к вам, чтобы проверить как там Джинни. Она так беспокоилась после твоих писем, всю ночь не спала. Если есть проблема, то в самой Джинни. Ты не там ищешь, парень.

- Да. Может быть, - вновь согласился Гарри, кивая и посматривая на часы. – Мне лучше вернуться домой, Джинни, наверное, ждёт меня. Попробую поговорить с ней.

- Удачи, - добродушно пожелал Рон.
***

И она ушла. Стоило ей взглянуть на часы, как она испарилась. Понятное дело, ей тоже не хотелось столкнуться сейчас с Гарри.

Гарри.

Его ключ поворачивается в замочной скважине, мужчина с облегчением произносит моё имя и прижимает к своей груди.

- Я так беспокоился, - шепчет он в мои волосы и вздыхает. Я делаю шаг назад, бормоча:

- Не стоило. Со мной, правда, всё в порядке.

Он молчит, а потом заглядывает в гостиную.

- Гермиона здесь?

- Что? – изумляюсь я. Он не может знать…

- Гермиона. Я заходил к Рону, он сказал, что она у нас.

- А. Она уже ушла.

- Наверное, мы с ней разминулись, - пожимает плечами Гарри, снимая дорожный плащ. – Она снова предлагала тебе быть подружкой невесты?

Он внимательно наблюдает за моей реакцией, прощупывает почву.
- Забавно, но нет, - говорю осторожно.

- А ты ею будешь?

- Я же сказала ещё вчера, нет, - высокомерно замечаю я. Под предлогом приготовить чай иду на кухню, а на самом деле хочу избежать его изучающего взгляда. Будто я живу в колбе для изучения эмоций!

- Почему, Джинни? – он просто повышает голос из комнаты. Я концентрируюсь на приготовлении чая, надеясь, что он примет тишину, как ответ. – Джинни?

Не примет, конечно.

- Потому что я не хочу.

- Почему ты не хочешь? Это же твой брат. Они наши ближайшие друзья, - Гарри ставит ударение на последних словах. Он заходит на кухню, прислоняется к косяку.

- Потому что Гермиона вероятнее всего оденет подружек в розовые платья. А ты же знаешь, как этот цвет ужасно сочетается с моими волосами, - ухмыляюсь и поднимаю на него взгляд. Гарри не смешно. – Она найдёт другую подружку. В Святом Мунго или… не знаю, где.

- Серьёзно, Джинни. Что происходит?

- С Гермионой?

- Между Гермионой и тобой. Между мной и тобой. Честно, Джинни, я тебя не узнаю, - смотрит на меня умоляюще.

- Я прежняя, - фыркаю, отводя взгляд.

- Да? А по тебе не скажешь, - с горечью произносит он и уходит.
***

Гермиона сотворила поднос с чайником, чашками и бисквитным ассорти. Она поставила его на кофейный столик перед своей будущей свекровью и женихом. Налив чашку для Молли, Гермиона поразилась гармонии происходящего. Несколько лет назад на её месте была Молли, негласная глава семейства Уизли, любительница заблудших и магглорождённых, протягивающая девушке такую же чашку чая.

Хотя у них всегда было мало денег, Молли никогда не задумывалась об этой проблеме, когда приглашала Гарри и Гермиону погостить к ним на лето или Рождество. Она радушно открывала перед ними дверь и окружала такой же любовью и уютом, как и собственных детей.

И теперь Гермиона собиралась стать частью этой семьи. Она была уже почти равноправной хозяйкой в доме. Даже иногда заменяла Молли на кухне, готовила тосты и чай для всей семьи.

- Как ты думаешь, дорогая? – спросила Молли, отвлекая девушку от собственных мыслей.

- Извините, о чём? – поморщилась Гермиона.

- Платье для подружки невесты, дорогая, - добродушно улыбнулась женщина, думая, как должно быть утомляют невестку все эти приготовления к торжеству. А Гермиона благодарила небеса, что её будущая свекровь тактично не спрашивала, о чём та замечталась.

- Эм… Я, если честно, об этом ещё не думала, - вздохнула Гермиона и опустилась на диван рядом с Роном. Он сразу же накрыл её ладонь своей. Он всегда так делал, стоило Гермионе оказаться рядом. Девушка заметила, что Молли уловила жест привязанности сына к своей невесте и поборола желание приложить руку к груди от умиления и восторга.

- Так, оно точно не будет розовым, – с сожалением сказала Молли, делая пометки на листе пергамента. – На свадьбе Уизли этот цвет будет смотреться неуместно… Он вообще должен быть под запретом на наших праздниках. К тому же, на Джинни розовое платье смотрится…

- Хреново, - закончил за неё Рон, тяжело вздохнув. Он всегда скучал, когда женщины планировали свадьбу, а это могло затянуться ещё не на один час.

- Рональд, - строго одёрнула его Молли. – Оно просто не подходит ей. Голубое платье будет смотреться гораздо лучше. Или, возможно, зелёное, ты же не думаешь…

- Это не важно, Молли, - сказала Гермиона, откидывая волосы за спину. – Джинни не собирается быть подружкой невесты, - стоило только произнести имя вслух, как огромная горячая волна то ли удовольствия, то ли боли накатила на Гермиону. Девушка вспомнила об острых ощущениях, которые испытала прошлым вечером.

«Чёрт возьми, Гермиона, возьми себя в руки! – ругала она себя. – Не смей даже думать о сестре Рона в присутствии их матери!»

Происходящее казалось Гермионе настолько ужасным и отвратительным, и осознание этого заставило её прийти в себя.

- Но почему? – озадаченно спросила Молли и посмотрела на Рона с укором.

- Не смотри на меня так, мам! – запротестовал он. – Я ничего не сделал. Может, она расстроилась от того, что Гарри ещё не сделал ей предложения, и теперь Джинни завидует. Обвиняй Гарри.

- Не говори глупостей, Рон! – зло отрезала Гермиона. Удивившись своей реакции на его слова, она поспешно прочистила горло. – Это не причина, я уверена.

- Всё равно. Это её личные заморочки. Гарри тоже не знает, что с ней происходит, - пожал плечами Рон.

- Он переживает? – неуверенно спросила Гермиона, пытаясь оценить ситуацию.

- Ещё бы. Кстати, он считает такое поведение Джинни твоей заслугой, - усмехнулся Рон. – Я сказал ему не глупить.

- Почему Гарри считает, что я в этом виновата? – взволнованно спросила Гермиона. Она чувствовала, как Молли внимательно наблюдает за ней.

- Ты поссорилась с Джинни? – участливо спросила женщина. – Я думала, вы просто пару лет назад перестали быть близкими подругами: работа, новые знакомства…

- Нет, ничего подобного, - уверила Гермиона обоих Уизли. – Я не ссорилась с ней. Мы обе не ссорились. Между нами всё отлично. И, думаю, голубое платье будет лучшим вариантом. Она… Она изменит своё решение.

Молли молча кивнула и сделала ещё одну пометку на пергаменте.

Гермиона вздохнула и посмотрела в окно, сегодня был ещё один замечательный летний день. Деревья зеленели, а за низким заборчиком блестела неглубокий ручей. Рон мечтал о доме, подобном Норе, в которой он вырос.

Мечтал об умиротворённом и красивом месте, где они смогут встречать рассветы и наблюдать закаты с холма, и солнце будет крутиться вокруг их неторопливой жизни.

Иногда Гермиона скучала по оживлённому Лондону. Скучала по спешащим по своим делам людям. Скучала по ощущению, которое подсказывало, что если остановишься хоть на минутку перевести дух, то упустишь что-то важное. Скучала по грязным мощеным улицам, усеянным яркими фонарями.

А главное, Гермиона помнила разгневанный взгляд и мягкие губы. Она ещё слышала свои отчаянные слова: «Пожалуйста… Боже… Джинни, не останавливайся». И вместе с этими воспоминаниями в комнате будто появлялся запах сигарет и алкоголя. Гермиона знала, чей это запах, и понимала, как далёк этот человек.

« И это то, на что ты променяла наши встречи? – услышала она шёпот Джинни. – На возможность обсуждать цвет платья с моей матерью, пока Рон издевается? Да, я могу понять, почему ты предпочла это», - усмехнулась воображаемая собеседница.

Она обдумывала слова внутреннего голоса, так похожего на голос Джинни, и никак не могла сосредоточиться на разговоре двух других Уизли, которые сидели рядом с ней.

Вместо этого она извинилась и ушла в ванную.

Она закрыла дверь и опустилась на пол около унитаза, чувствуя подступающую тошноту. Что-то в сердце настолько сильно стискивало грудь, что причиняло физическую боль.

Гермиона хотела плакать, но слёз не было. Она знала, что так ей станет легче. Хоть какая-то отдушина. Вызвать рвоту, расплакаться, закричать, сделать что угодно, лишь бы всё вернулось в норму.

Но Гермиона ничего не предприняла.

Вместо этого она закрыла глаза, представила себе мощеную улочку и с тихим хлопком исчезла.
_____________________
* «Mills & Boons» - популярное английское издание дамских романов.