Глава 2.

Я знала, что ты помнишь.

Пауза, удар сердца. Время словно остановилось.

Гермиона делает шаг назад. Она открывает рот, собираясь что-то сказать, но осекается. Вздыхает.

- Не помню, - бормочет она, чуть встряхивая головой, - Джинни, я не…

Снова боль, белой волной захлёстывающая меня.

- Ты не…

- Извини, я понятия не имею, что… - невнятно продолжает бормотать Гермиона, отступая назад, задыхаясь на каждом слове. Она пренебрежительно машет рукой, разворачивается и уходит.

Я обессилена, потрясена, ничего не понимаю. Я не хочу понимать.

Но я знаю, что нужно делать.
***

Приглушённый свет, музыка, близко танцующие друг к другу женщины, холодная бутылка пива в моей руке – это тоже моя привычка. Вторая натура, как сказала Гермиона.

Я смотрю на кружащихся в центре людей, задерживаю взгляд на одной паре. Две женщины крепко держатся за руки, их движения ритмичны, их щёки соприкасаются, лаская нежную кожу. Я жадно наблюдаю, как они принадлежат друг другу. Они становятся единым целым в танце, представить их поодиночке немыслимо.

Все чувства в танце. Наверняка, они только что встретились. Границы дозволенного еще не определены. Они не знают, как вести себя и насколько открыться. Они ушли в это с головой - их вовлеченность в происходящее абсолютна. Возможно, они ещё увидятся снова. А может и нет. Но это не важно, потому что у них есть настоящее.

Я рассказываю всё это девушке, сидящей около меня. Я её раньше здесь не видела. Она неискушённая и взволнованная. Кажется, впервые в подобном месте. Изучает меня с пристрастием .

Я даже не смотрю на неё - в этом нет необходимости. Я так часто всматривалась в одинаковые лица!.. Достаточно заметить, что девушка симпатичная. Оказываю ей знаки внимания, тогда она снимает маску равнодушия. Затем мимолетный физический контакт: коснуться спины, руки или ладони. Показать свою заинтересованность.

Девушка нерешительно касается моего локтя своим, поворачивается к бармену и заказывает ещё выпивки.

- Хочешь? – спрашивает она, голос чуть дрожит.

- Спасибо, - улыбаюсь и ловлю её взгляд. – Мне водку с колой, Джон.

- Ты знаешь бармена? – спрашивает она, чуть наклонив голову. Я киваю. Всегда говорю меньше, чем знаю, это завлекает их. Чем больше сил тратится на знакомство, тем сильнее удовлетворение. А утром им кажется, что они поимели меня. Хотя в действительности всё наоборот.

У меня богатый опыт.

Девушка начала рассказывать мне о своей жизни, своей семье, из которой ушла, и прочих вещах, которые меня не интересуют. Я вглядываюсь в зеркало напротив барной стойки, пытаясь вспомнить, какой я была четыре года назад. Что так изменилось с тех пор? Я выше мамы и, слава Мерлину, не унаследовала её полноту и округлость. Высокая, длинноногая, с чуть вьющимися рыжими волосами до плеч, с карими, блестящими любопытством, глазами…

Эта девушка думает, что я добыча. Почему не она ?

Хорошо, что Гарри никогда не стать мастером окклюменции. А я нахожу её очень полезной иногда. Не то чтобы мысли этой магглы имели большое значение… Но я могу увидеть, что она хочет сделать со мной прямо сейчас. Каждое маленькое порочное желание, мелькающее у неё перед глазами. И самое приятное - ощущать малую толику того, как она отчитывает себя за греховные мысли.
Я прикладываю палец к её губам, заставляя замолчать, и улыбаюсь.

- Хочешь потанцевать?

Она кивает, и я беру её за руку, веду в середину зала, отведённую для танцев.

Музыка всё ещё гремит в ушах, когда девушка прижимает меня на улице к стене. Её губы обхватывают мои, её руки блуждают по моему телу. Я закрываю глаза и представляю, что это Гермиона щекочет мою мочку языком, покрывает всю шею поцелуями, расстегивая пуговицы…

По лицу скользит шёлк. Девушка напротив сливается с образом Гермионы. Забыть о девушке, её нет. Я не могу отказаться от этой иллюзии. Не могу, не в силах.

Проиграв себе, я озорно улыбаюсь воображаемой любовнице в чужом обличии. Кладу руки ей на талию и резко переворачиваю, прижимая к стене. Она хихикает.

Гермиона хихикает.

Смотрит на меня сверху вниз, и её руки теряются в моих волосах. Я целую её плечи, шею, подбородок, нахожу пухлые губы, посасываю их. Вспоминаю клубничный привкус. Мои руки опускаются с талии на бёдра, и партнёрша прикусывает мою губу, опаляя кожу рваным дыханием. Я усмехаюсь и вижу ответную ухмылку.

Перемещаю губы к уху, шепча:

- Я так тебя оттрахаю, что ты ходить не сможешь.

Когда я снова смотрю в лицо, черт Гермионы больше нет. Жмурюсь, стараясь воссоздать её образ. Перед внутреннем взором мелькают бездонные карие глаза, окаймлённые длинными ресницами, изогнутый в милой улыбке рот.

Это она, это она, это она…

Страшно снова взглянуть на нее. Закрыв глаза, я наклоняю голову, прислушиваюсь к громким стонам. Это будет длиться вечно!

Я знаю, что передо мной вовсе не Гермиона, но я продолжаю обманывать себя, продолжаю желать неосуществимого.

Девушка дрожит и охает, прижимаясь ко мне теснее. Я чувствую, как она вся сжимается внутри и вскрикивает в оргазме.

Она обессилено дышит, а я отворачиваюсь, даже не смотря на любовницу.

- Боже мой, - шепчет она, стараясь выровнять дыхание, - я только что…

Сейчас бы произнести «Силенцио» , в самый раз для подобной ситуации. Тру ладонями глаза и согласно киваю, хотя ничего не слышу.

Девушки всегда говорят одно и тоже.

А я не нашла то, что искала. Снова. Того, что мне нужно, здесь нет.

И это утро такое же, как и предыдущие, необходимая рутина. Собрать одежду, сброшенную в порыве страсти, уничтожить следы своего пребывания в квартире и уйти, пока девушка спит. Так легче. К тому же, я колдунья, и иногда накладываю чары, которые отводят от меня взгляд бывшей любовницы, если я с ней в одном помещении. Гарантия, что мы никогда не возобновим отношения.

Понятия не имею, как доползла до дома. Плюхаюсь на диван, бормочу «Инсендио» , указывая волшебной палочкой на камин, громко вздыхаю.

- Акцио одеяло, - взмах палочки в сторону шкафа. Зеваю. Моё любимое клетчатое одеяло проплывает по комнате и укрывает меня.

Я слышу стук в дверь прежде, чем успеваю уютно закутаться и заснуть. Выжидаю пару мгновений, пожимаю мысленно плечами и закрываю глаза.

И сразу же открываю: стук повторяется, но настойчивее.

- Мерлин, - ворчу я, отбрасывая одеяло, и плетусь к двери. Распахиваю её настежь.

Блядь.

Гермиона.

Она проскакивает в квартиру, задевая меня волосами.

- Заходи, почему бы и нет, - недовольно бормочу я.

- Где, чёрт возьми, ты пропадала? –начинает Гермиона. – Гарри не давал мне уснуть всю ночь. То есть… не Гарри, а Букля с его записками не давала мне спать. Он не знал, где ты была, всё ли с тобой в порядке или что-то случилось… Да и вообще!

Гермиона разъярённо меряет шагами просторную прихожую.

- Гарри нужно было ехать в Шармбатон на важную встречу. Он не мог опоздать… Сейчас во Франции он места себе не находит!

- Чего ты хочешь? Извинений? – грубо обрываю её. Лицо Гермионы застывает.

- Это не мне ты должна приносить свои извинения! Он думал, случилось что-то серьёзное, когда пришёл домой и не застал тебя! Ни звонка, ни совы, ни объяснений, вообще ничего!

- А ты рассказала ему о том, что случилось на улице? Это бы всё прояснило, - будничным тоном осведомляюсь я, скрещивая руки на груди и прислоняясь к стене. – Или ты не помнишь? Как и все, что было на вашем седьмом курсе?

- Я… - Гермиона хочет что-то сказать, но замолкает. – Джинни, это не имеет значения, - тихо говорит она.

- Да что ты? – спрашиваю я как можно беззаботнее. Выходит неубедительно. Наступившая тишина почти звенит от напряжения между нами.

- Джинни, я не понимаю, что…

- Да ладно, Гермиона. Ты же всё помнишь, - восклицаю с отвращением. – Освежить твою память? Ты целовала меня. А я целовала тебя. И в то же время ты строила невинные щенячьи глазки моему брату. И даже не начинай! – я вскидываю вверх руки, останавливая её. – Серьёзно, если бы мной кто-нибудь увлёкся или пригласил на бал, ты была бы первой, кто узнал об этом. К тому же это был мой брат! А я узнала обо всём от Парвати, главной сплетницы! Я знаю, что это давняя история, но… - слова стремительно исчерпали себя.

Гермиона опускает глаза. Думаю, в них стоят слёзы. Дерьмо! Я не хочу, чтобы она плакала. Чёрт! Хотя…

Почему бы и не выплакаться, Гермиона? Я то уже наревелась… Теперь тебе надо сделать тоже самое.

Она поднимает взгляд широких прозрачных глаз, и её губы дрожат.

Не расплакаться бы самой.

Вздыхаю, набираю полные лёгкие воздуха и сдерживаюсь. Надо держать себя в руках. Не сломаться. Не дать ей сломать меня.

- Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала, Джинни? – судорожно всхлипывает Гермиона, утирая рукавом слёзы. Протягивает вперёд руки и сразу же опускает их, как тряпичная кукла.

- Правду, - выдавливаю я, сглатывая горький ком в горле. Я так долго ждала этого, но не знаю, смогу ли вынести то, что она скажет…
- Джинни… - она устало встряхивает головой.

- Я хочу правду, - словно моё горло что-то сковывает, и я с трудом могу говорить.

- Я помню, - Гермиона снова опускает взгляд. – Счастлива?!

Нет. И тебе следовало бы это знать, Гермиона…

- Я помню всё, что было… Каждую минуту в Выручай-комнате, - фыркает она, встречаясь со мной взглядом.

- А как насчёт прошлого вечера? Почему ты ответила на мой поцелуй? – понятия не имею, откуда берутся все эти слова, слышу свой голос издалека.

- Я не…

- И почему ты мне никогда не говорила о себе и Роне? – гнев. Ярость. Даже ненависть. Ненавижу тебя, Гермиона. Так проще, так я сильнее. И я не сломаюсь, нет уж.

- Да ради Бога, Джинни, это было сто лет назад! – отрезает Гермиона, обхватывая себя за плечи.

- Прекрасно. Тогда нам не о чем больше разговаривать, если не хочешь быть откровенной, - я подхожу к двери, вцепляюсь в ручку.

- Джинни, хватит этой драматичности, - шипит она, выпрямляясь. – Мы можем просто забыть и…

- Остаться друзьями? Последние пять лет ты только и делала, что забывала, Гермиона, - ехидно замечаю я, окрывая дверь. – Так что хорошей свадьбы, счастливого брака и иди на х…

- Господи, всё это время у меня были к тебе чувства! - вырывается у неё почти утробный рык.

- Что?

Мой голос стал совсем чужим.

- У меня были к тебе чувства, - с ударением говорит Гермиона. И я вижу в её глазах разочарование и слёзы, готовые сорваться с ресниц.

Я никак не могу до конца осознать. Пять лет проигрывания в голове возможных вариантовэтого разговора. Но я даже не допускала мысли о её чувствах. Ко мне.

Гермиона опустилась на стул и спрятала лицо в коленях. Чтобы не смотреть на меня.

- Чувства, - эхом отзываюсь я, ещё не придя в себя от потрясения.

- Но как я уже сказала, это было давно, - упрямо говорит она коленям уже ровным голосом.

С остервенением вытирает непрошеные слёзы.

- Я думала, ты тоже что-то чувствуешь, - она в который раз качает головой. – Я не хотела говорить о Роне, потому что не хотела обидеть тебя. А Рон… Он один из моих самый близких друзей. Он сказал, что я ему очень нравлюсь, когда мы танцевали на балу. Я не сразу ответила ему взаимностью, но и не стала отталкивать. Мы великолепно провели время… Он был тобой , но с ним я могу быть на людях. В общем, так у нас и завязался роман.

Мой разум разделился. Одна его часть пробегает сотни миль в час, другая плетётся как черепаха. Все воспоминания того года вернулись ко мне такими красочными и осязаемыми, как никогда. Я стараюсь понять Гермиону, найти логику в ее словах и…

Всё перед глазами расплывается.

- Ты не могла появиться со мной на людях?! – взрываюсь я. Это не лучший ответ, который можно было придумать.

- А правда, Джинни, могла? – саркастично парирует Гермиона, поднимаясь на ноги. Я в некотором замешательстве. – Нам следовало ходить за ручку по коридорам, целоваться у озера и прийти на бал вместе? Навестить наши семьи, мне познакомить тебя со своими родителями, сыграть весёлую свадьбу и завести семью? Нам, правда, следовало так поступить? Не думаю. Мне было семнадцать, я запуталась в себе и… и во мне бушевали гормоны! – она сделала паузу, чтобы перевести дух, собраться с мыслями. – Это был переходный возраст и ничего более. Поэтому я с Роном. И именно его я понимаю и люблю. Я счастлива.

Я не заплачу. Я не сломаюсь. Я даже спорить не буду. Я просто хочу, чтобы она сгинула с глаз моих долой, потому что понятия не имею, сколько смогу ещё сдерживаться.

- Я счастлива, Джинни, - говорит она снова. Я уверена, что слёзы выступили у неё на глазах, голос чуть дрожит. - Счастлива.

Закрываю глаза и порывисто киваю.

- Я счастлива, Джинни, - шепчет она, голос слышится ближе. Я вновь киваю,зажмуриваюсь. Не плакать, не чувствовать, не поддаваться.

- Я счастлива, - повторяет она, её голос режет слух. Она так близко, что я могу уловить запах её тела и духов. – И ты тоже. Ты тоже счастлива.

- Да, я счастлива, - послушно бормочу я, слёзы катятся из-под закрытых век. Я счастлива. Рыдания душат меня. Я счастлива. Будто петля затягивается на моём горле, я задыхаюсь. Я счастлива. Ноги как ватные, и я могу в любую секунду упасть.

Но Гермиона успевает поймать меня. Её руки нерешительно скользят по моей талии и сильно обнимают. И только тогда я даю волю чувствам. Кладу голову ей на плечо и давлюсь рыданиями, повторяю как заведённая, словно молитву её последние слова, а голова раскалывается от боли. А она гладит меня по спине, успокаивая. Я чувствую кончики ее пальцев сквозь блузку, она прислонилась ко мне. Мы еще не упали только потому, что держим друг друга.
Она медленно отпускает меня. Слёзы размазались по её щекам, и я уверена, что они не мои.

- Я счастлива, - говорю я и выдавливаю ироничную улыбку.

- А я нет, - шепчет она, нежно отводя назад мои волосы. Грустно улыбается в ответ.

А затем целует меня, и мой мир разбивается вдребезги.
***

Гермиона сделала большой глоток из початой бутылки и передала мне. Я улыбнулась. Её юбка задралась почти до самых бёдер, потому что недавно Гермиона каталась по полу от смеха и осталась лежать на нём. Она становилась такой естественной, стоило ей выпить: смеялась, была нежной, совершала неожиданные поступки… Иногда казалось, что это и не она вовсе…На самом деле она и была такой в душе. Просто в такие моменты она забывала о совести и чувстве вины, которые обычно сдерживали ее. Я же сегодня наоборот, была более угрюма и спокойна.

- … и тебе надо было видеть тогда лицо Гарри, - захихикала Гермиона. Я пристально на неё посмотрела, взболтала напиток – водка опустилась вниз. Гермиона резко оборвала смех и села. – Эй. Ты всё ещё… ну… Он тебе нравится?

Гарри?

- Думаю, нет, - я улыбнулась ей.

- А как думаешь, что бы наши мальчишки сказали, если бы узнали, чем мы тут занимаемся? – крайне взволнованно шептала Гермиона.

- Мальчикам же нравится такое? Гарри бы стоял с открытым от потрясения ртом, а Рон… Он бы, наверное, сказала тебе держаться от его сестры подальше. Если он сам не умеет развлекаться, то тогда никто, чёрт возьми, не должен.


Гермиона от души рассмеялась. Её глаза сверкали.

- О, Джин, что я буду делать без тебя в следующем году?

Я снова ей улыбнулась.

- Через несколько недель ты покинешь Хогвартс навсегда… Знаешь, это просто нереально.

Она заметила, что мой взгляд скользнул по её оголённому бедру.

- У тебя пунктик насчёт юбок - сказала я. Она смотрела на меня с улыбкой Чеширского Кота.

- Хм, пожалуй, - засмеялась она, опрокидывая меня на себя и жадно примыкая ко мне губами. Поцелуй со вкусом водки. Мы перевернулись, она подмяла меня под себя, провела пальцами вдоль моих рук и нашла ладони. Вдруг взяла их и положила на свои бёдра поверх юбки, потом озорно прикусила мои губы, опаивая и подбадривая. Я нежно провела по её бёдрам, скользнула руками под свитер, нашла застёжку лифчика и расстегнула крючки.

-Переступим черту, - шепнула я, выдыхая.

- Мы уже сделали это, - шепнула она в ответ и поцеловала меня вновь. Её голодные поцелуи были умопомрачительны, фантастичны, изумительны… Я никогда не думала, что могу быть настолько целуемой.

Но Гермиона заставила меня чувствовать именно такой. Целуемой.
Привлекательной.

- Гермиона, - выдыхала я между поцелуями, - ты считаешь меня симпатичной?

Она хотела ударить меня по плечу, но промахнулась. Тогда она намотала на указательный палец прядь моих волос.

- Как ты вообще можешь такое спрашивать? Конечно, я считаю тебя симпатичной. Ты, пожалуй, самая симпатичная, - мягко добавила она. Мы легли рядом, слегка поглаживали друг друга, я зевнула, и Гермиона поцеловала меня в макушку. Потом спросила на ушко:

– А ты считаешь меня симпатичной? – она не смеялась, а действительно спрашивала.

- Нет, - вздохнула я. – Думаю, ты красавица.

- Я тоже думаю, что ты красивая, - сказала она, чмокая меня в щёку. - Правда.

Гермиона накрыла нас одеялом, когда почувствовала, что я замерзаю. Спасибо Выручай-комнате.

- Мне нравится чувствовать себя свободнее, чем когда-либо раньше. Когда не нужно оправдывать чьи-либо ожидания, контролировать то, что говорю или задумываться о правильности поступков. Мне нравится быть свободной с тобой.

Я изо всех сил старалась не заснуть.

- Мне тоже, - я зевнула и вжалась в её теплое тело.

- У меня появилась мысль. Когда ты закончишь Хогвартс, давай жить вместе. Снимем хорошую квартиру, обставим, украсим её. Станем снова делать всё вместе. Без Гарри и Рона. Я люблю их обоих, но иначе, не как тебя. И будем делиться… всем на свете.

- Звучит потрясающе, - я старалась говорить как можно заинтересованнее и не выдавать своей усталости.

- Я о многом сегодня думала, Джинни, - сказала она, глубоко вздохнув. Я хотела слушать. Правда хотела. Но я так устала! – Например, о нас с тобой…

Как же я хотела слушать ее дальше, но это было единственное, что я услышала перед тем, как заснуть.

Как же я хочу услышать ее.