1.

Центр имени Джонатана Харкера встретил Гермиону неуютным полумраком серых коридоров с грубо оштукатуренными стенами. Персонал центра был молчалив и подчеркнуто равнодушен, только взгляды со всех сторон китайскими иглами проникали под кожу, легким покалыванием спускаясь по рукам и ногам к кончикам пальцев. Или это просто озноб? В бункере, спрятанном от солнечного света и людских глаз, было довольно прохладно.

Встречала ее сухощавая женщина средних лет — по первому впечатлению, самая обычная и довольно невзрачная, но Гермиона сразу отметила острый блеск в умных, внимательных глазах.

— Рада видеть вас, мисс Грейнджер, — женщина коротко кивнула и знаком пригласила следовать за собой.

Гермиона бегло глянула на ее бейдж.

— Доктор Ван Хельсинг. Я много о вас слышала.

— Не обо мне, — Зои Ван Хельсинг чуть улыбнулась. — О моей знаменитой родственнице. Я лишь ее блеклая тень.

Гермионе выдали белый лабораторный халат, в одном кармане она спрятала волшебную палочку, в другом — пустую стерильную пробирку. Остальные вещи, включая сотовый, пришлось оставить в камере хранения.

Следуя за доктором Ван Хельсинг, Гермиона снова окунулась в сумрак безликих лабиринтов — и поймала себя на мысли, что уж больно сильно они напоминают ей родные коридоры Отдела тайн. По пути к сердцу бункера ее внимание привлек старинный портрет в золоченой раме, с которого мягко взирал молодой мужчина с тонкими чертами, одетый по моде конца позапрошлого века. Гермиона не нуждалась в энциклопедических справках — она и так знала, кто такой Джонатан Харкер. Но это знание не мешало ощущать его портрет как нечто чужеродное в этом холодном хайтековом интерьере.

Остановившись перед тяжелой бронированной дверью, доктор Ван Хельсинг быстро набрала на цифровой панели пароль. Загорелся зеленый огонек, дверь открылась. Гермиона сделала глубокий вдох и, шагнув внутрь вслед за Зои, оказалась в просторном зале: как и все помещения центра, он был оформлен предельно минималистично. Впрочем, Гермиону мало интересовало само помещение: ее вниманием мгновенно завладела треугольная камера из металлического каркаса с прозрачными стенами, расположенная в центре круглой платформы — последняя имела вид циферблата с римскими цифрами. Камеру сторожили вооруженные до зубов секьюрити. Внутри Гермиона увидела мужчину: отделенный от мира закаленным стеклом, он стоял, заложив руки в карманы, и смотрел на вошедших в зал женщин с плохо скрываемой насмешкой.

— Позвольте представить, граф Дракула собственной персоной, — в голосе Зои Ван Хельсинг послышалась тень мрачного веселья.

Они остановились у ступенек, ведущих на платформу. Наверху раздался гул, и Гермиона, вздрогнув, запрокинула голову: высоко над ними загромыхали металлом сложные механизмы — в куполе прорезалось круглое окно, сквозь которое в зал ворвался стремительно расширяющийся столб солнечного света. Камера начала вращаться, и вампиру пришлось отступить в тот единственный угол, где сохранялась тень — большую часть помещения залило ослепительное сияние. Граф Дракула оказался заперт на крохотном клочке пространства, и теперь в камеру можно было зайти, не опасаясь за свою жизнь.

— У нас десять минут, — предупредила доктор Ван Хельсинг, разблокировав вход. — Магию не использовать, иначе техника забарахлит…

— Я это знаю лучше вашего, — резко отозвалась Гермиона и тут же смущенно повела плечом. — Извините. По происхождению я магл. Мне отлично известны все эти тонкости.

Граф Дракула не скрывал ухмылки, наблюдая за женщинами — словно перед ним разворачивалось забавное театральное действо в комедийном жанре. Гермиона почувствовала себя неуютно под его острым, проникающим до костей (не хотелось называть его «раздевающим», но в целом этот эпитет тоже отлично подошел бы) взглядом. Зайдя в камеру и остановившись ровно в ее центре, она чуть прищурилась — в серой полутьме бункера глазам хватило двадцати минут, чтобы отвыкнуть от солнечного света.

— Кролики изучают удава, — раздался тихий голос Дракулы. — Не боитесь, дамы?

— Удав надежно зафиксирован, — обронила Гермиона, доставая из кармана пробирку. — Вы же не будете пытаться затащить меня в свой уютный уголок? Мне сказали, что тогда на вас сразу же направят свет.

Дракула поднял руки в примирительном жесте.

— Разумеется, я блефую, мисс…

— Мисс Грейнджер.

— Мисс Грейнджер… — граф словно покатал фамилию Гермионы на языке, пробуя ее на вкус. — Я целиком и полностью в вашей власти. Но только помните: тюремщик и заложник в любой момент могут поменяться ролями. Разумеется, к вам никаких претензий, но что касается их… — он покосился в сторону охраны. — Я бы с огромным удовольствием поглядел, как они будут обживаться на этом убогом клочке пространства. Здесь есть унитаз, видите? Им бы он точно пригодился, в отличие от меня.

Гермиона взглянула в его темные, почти черные глаза и чуть нахмурилась.

— Насколько мне известно из вашей биографии, граф, вы сами непростительно долгое время играли роль тюремщика в своем трансильванском замке. Роли поменялись. Что не так? — она откупорила пробирку и протянула ее вампиру.

Дракула, вопреки ожиданиям Гермионы, не разозлился, а скорее развеселился. Ничего не ответив на последний выпад, он взял у нее из рук пробирку. Ощутив мимолетное касание его пальцев, Гермиона удивилась. Она ожидала могильного холода, свойственного нежити, но кожа графа была сухой и теплой, как у живого человека. Это открытие взбудоражило ее, но куда сильнее Гермиона впечатлилась, когда у нее на глазах Дракула, не изменившись в лице, длинным острым ногтем вспорол вену на тыльной стороне своего запястья.

Увидев шок на ее лице, граф самодовольно ухмыльнулся. Но Гермиона не смотрела в его лицо — как завороженная она следила за тоненькой струйкой темно-багровой крови, медленно стекавшей в пробирку. Заполнив ее на две трети, Дракула изящным жестом фокусника перекрыл вену («словно молнию застегнул», подумала Гермиона). На коже не осталось ни единого следа, который намекал бы на недавнюю манипуляцию. Гермиона замерла, приклеившись взглядом к руке вампира, и задумчиво прикусила обветренную губу.

Зловещее шипение вывело ее из ступора. Граф Дракула, оскалившись, глядел на нее покрасневшими глазами и тяжело дышал.

— Стоять! — Гермиона среагировала моментально, палочка сама выскочила в ладонь и теперь смотрела в лицо графу. Второй рукой она машинально тронула губы — ну, точно, содрала кожицу до крови. Ничтожная капля — но ее хватило, чтобы пробудить зверя в изголодавшемся по охоте и свежей человечинке вампире.

Граф Дракула расхохотался, обнажив острые клыки.

— Чем вы мне угрожаете, мой чудной кролик? Палкой?!

Гермиона слизала железистый вкус с содранной губы, оглянулась и подала успокаивающий знак доктору Ван Хельсинг и пришедшей в боевую готовность охране. Затем, осмотрев Дракулу с ног до головы, она убедилась, что тот снова вменяем, и вернула палочку в карман.

— Вы даже не представляете, на что способна эта «палка».

— А-а-а, — Дракула растянул губы в понимающей улыбке. — Так вы колдунья. Я что-то слышал о таких, как вы, но не имел чести быть знакомым лично. Думаю, они все от меня прятались.

В голове у Гермионы словно щелкнул выключатель. Мелькнула вспышкой едва осязаемая догадка, за которую она не успела ухватиться. Ладно, это подождет.

— Отдайте пробирку.

— С удовольствием, — прошептал граф, протягивая сосуд, наполненный кровью.

Он вложил в ее ладонь пробирку, но Гермиона не успела убрать руку — теплые, почти горячие пальцы обхватили ее руку и крепко сжали. Не сумев скрыть испуг, она подняла на него глаза и почти моментально удивительным образом успокоилась (насколько вообще можно было успокоиться в такой компании) — граф явно не собирался тащить ее в свой темный угол, чтобы полакомиться свежей кровью.

— Кровь — это жизни, мисс Грейнджер, — тихо проговорил Дракула. — В моей крови их много. В ваших силах их прочесть… и сделать выводы.

Хватка ослабла. Гермиона вытащила руку из его цепких пальцев и, не говоря ни слова, направилась к выходу. На пороге ее догнал вкрадчивый голос графа:

— Мы еще обязательно встретимся, мисс Грейнджер.

С трудом поборов внутреннюю дрожь, она оглянулась и снова завязла в черноте вампирских глаз. В них причудливо смешивались искры озорной насмешки, тень холодного хищного расчета и что-то еще… что-то такое, от чего Гермиону окатило волной жара. Стоически выдержав эту короткую безмолвную дуэль, она ограничилась едва заметным кивком и решительно вышла в зал. Над головой снова загрохотала механика: столб света стремительно сужался, паническим бегством спасаясь из камеры, в которой сидел самый опасный хищник за всю историю человечества. Покидая помещение в компании доктора Ван Хельсинг, с трудом скрывавшей недовольство разыгравшейся в камере сценой, Гермиона каждой клеточкой тела ощущала тяжелый взгляд графа Дракулы. Ей стоило огромных усилий не обернуться.