Третий курс Глава 17.

— Альбус, – директор, крепко сжимающий кулаки от едва сдерживаемого гнева, резко поднял голову и посмотрел на вошедшего в его кабинет Снейпа, – что случилось?

— Я совершил ошибку, – еле слышно прошептал Дамблдор, бледнея с каждой секундой все больше, словно что-то разъедало изнутри его душу. – Не должен был позволять ему здесь преподавать, не должен был, – старик как будто бредил, шепча и шепча обвинения в свой адрес, но в какой-то миг замолчал и полоснул по зельевару такой ненавистью, которую Северус никогда больше в будущем не желал видеть во взоре наставника. И пусть чувство было направлено не на него, Снейп понимал, что Альбус в таком состоянии мог бы даже убить.

— Альбус, – профессор аж задохнулся от потока яростной магии, исходящей от старшего мага, но пересилил свой страх и подошел почти вплотную. – Что произошло?!

— Я не смог убить его, Северус, – и огромное сожаление в голосе, к которому прибавилась тоска по кое-чему другому, непонятному пока зельевару, чему-то ужасно-прискорбному и трагическому.

Альбус, больше не произнося ни слова, направился к выходу из кабинета, Снейп последовал за ним, даже не осознавая, насколько сильно беспокоился сейчас. Когда они прибыли из леса, то дети быстро были разосланы по гостиным, а он и Блэк разошлись в поисках Альбуса и Минервы. И вот уже он в кабинете директора, но до сих пор не мог понять, что же случилось на самом деле, что именно могло так разволновать Дамблдора, вернее, разозлить, почти до безумного блеска в глазах.

Они быстро шли по темному коридору школы, и Северус решил пока больше не задавать вопросов, понимая, что сам всё скоро поймет. Снейп даже стал догадываться о происшествии, так как они подходили к Больничному крылу. Именно в этот момент Альбус заговорил, останавливаясь почти на пороге.

— Сегодня ко мне заходил Люпин, это было часов в одиннадцать, когда вы с ребятами проводили время на прогулке. Наш профессор был зол, нервничал и почти дрожал из-за наступающего сегодняшнего полнолуния. Он просил меня оградить от твоего тлетворного влияния сына Джеймса, утверждая, что ты «внушил мальчику негативные мысли по отношению к нему» и заставил Блэка ненавидеть Люпина.

— Да этот проклятый волк вообще спятил?! Он во всем обвинил меня?

— Я попытался его успокоить, не придавая никакого значения его словам. Хотя сейчас понимаю, что стоило бы! – директор крепко сжал челюсть от ярости, глядя куда-то в пустоту позади Снейпа, словно его мысли были сейчас где угодно, но только не здесь.

— Что он натворил?

— Ты всегда был очень умен, но ты даже представить не можешь… – Северус напрягся, не услышав продолжения речи, и оставался в подобном состоянии, пока старик не продолжил говорить. – Он распалял себя все больше и больше, яростно порыкивая, пока я заклинанием не заставил его замолчать и не двигаться. Мне следовало послушать свою интуицию и просто запереть его, но мне даже в голову не могло прийти, что его ненависть может принять такой оборот, – Северус слышал в словах Дамблдора вину и отчаяние. – Я оставил его одного в Больничном крыле, напоив успокоительным самолично из-за отсутствия сегодня в замке Поппи, надеясь на его благоразумие, но как оказалось в итоге, в этот раз разум отказал нашему тихому гриффиндорцу!

— Я всё ещё не понимаю, Альбус. Он что, уничтожил медицинское крыло? – спрашивал зельевар, просто чтобы не молчать, так как прекрасно видел, что внутри помещения все в порядке, они ведь стояли прямо у входа.

Молчание длилось, казалось, целую вечность. Всё это время директор пытался взять себя в руки, ведь несмотря на всю его силу и огромный опыт, он всегда боялся лишь одного. Северус знал это, поэтому невольно задержал дыхание от неспособности принять действительность.

— Мистер… Забини…

— Нет!

— … видимо, очень нуждался в медицинской помощи…

— Нет. Альбус, вы хотите сказать, что…? Где эта тварь?! Где этот проклятый оборотень?! Он всё ещё внутри?! – Снейп порывался пройти мимо директора, но его удержала довольно сильная хватка, которая просто не могла принадлежать кому-то настолько старому. Не могла, но принадлежала.

— Я услышал тревогу из своего кабинета и камином переместился сюда, только… было уже поздно.

— Что он сделал? – шепот, полный боли вырвался из горла зельевара.

— Он не был больше человеком.

— Ещё рано, Люпин не мог превратиться в волка! Это просто невозможно!

— Невозможно, если только он этого не хотел, но я боюсь, что…

— Хватит ходить вокруг да около! – Снейп больше не собирался выслушивать нелепые оправдания, теперь никто и ничто не остановит зельевара от жажды мести. – Что эта тварь сделала с моим студентом, Альбус?

— Он вцепился ему в горло, разорвав. Я выбирал: либо спасать ребенка от смерти, либо гнаться за выскочившим в дверь убийцей. На большее времени не было. Я выбрал первое и с помощью Фоукса залечил смертельную рано, но до конца не удалось. Потом вызвал колдомедика. Я проводил его перед твоим приходом.

— Забини жив? – Дамблдор ничего не ответил, только кивнул головой и отодвинулся от входа, пропуская бледного профессора внутрь. – Где оборотень теперь?

— Я не знаю, Северус, но еще до рассвета – он умрет, – ответил Альбус и, резко развернувшись, ушёл, а Снейп, громко сглотнувший от понимания происходящего, как никогда раньше осознал одну весьма неожиданную правду: Альбус Дамблдор – не весёлый добряк, он тот, кто победил прошлого Темного Лорда одной силой своей магии. И как подобное можно считать Светом? И кто вообще сказал, что директор светлый волшебник? Северус не знал ответа на этот вопрос и сейчас был рад, что наставник был способен на что-то темное и страшное, потому что прощения проклятому оборотню не будет.

Тряхнув головой, прогоняя злорадные и одновременно с этим мрачные мысли, он подошел к кровати, отделенной темно-синим пологом от посторонних, долгое время не решаясь его отодвинуть. Забини жив – а это сейчас самое главное.






Сириус, найдя МакГонагалл, был крайне огорчен, потому что она была не в курсе того, почему их так срочно вызвали в школу. Поэтому, перебросившись с Минервой несколькими фразами, профессор Истории Магии направился в сторону гостиной Гриффиндора, куда направился Гарри с друзьями, вместо Рейвенкловской, где должен был быть на самом деле, если судить по бронзово-синему галстуку на шее. И если, войдя, он думал обнаружить мирную картину отдыхающих ребят, то был больше разочарован и шокирован из-за абсолютной тишины и прожигающих друг друга взглядами Гермионы и Гарри.

— Гарри… – Блэк услышал отчаянный голос девушки и даже пожалел её, хотя и не понимал причины мольбы.

— Тебя это не касается, Эйнштейн.

— Но ты же сам сказал, что… А я могу помочь!

— Ты останешься здесь, Гермиона! – Сириус не знал, что заставило ее перестать пытаться что-то сказать – ее имя или тон, которым оно было произнесено.

Поттер смотрел в ее глаза, пока Грейнджер не отступила чуть назад, признавая поражение.

— Что происходит? – Сириус окинул помещение взором, глядя на парочку студентов-семикурсников с таким же, как у него, шоком на лицах взирающих на сцену в гостиной.

Гарри с какой-то силой, словно был прикован, отошел от девушки и, медленно повернув голову, посмотрел на Крестного. Потом он, почти без единой эмоции на лице, шагнул ближе к Блэку, глядя на того снизу вверх. Некоторое время они молчали, а потом парень жестом попросил мужчину опуститься на одно колено или присесть, было все равно, главное - оказаться на одном уровне. Сириус опустился на колени, желая обнять мальчишку, потому что никак не мог понять его странного состояния отрешенности и … даже злости.

— Сири, – имя произнесено, а мужчине всё еще было абсолютно ничего не понятно, – тебе будет больно, но Гендальф не прощает подобного.

— О чем ты? – тихо спросил Блэк, смотря в глаза подростка.

— Ты узнаешь… потом, – Гарри коснулся его щеки пальцами и грустно улыбнулся, – и не бойся, ничего не изменится. Пока – ничего, - Поттер выпрямил спину, словно сбрасывая наваждение. - Ты останешься здесь, с Эйнштейном и всеми остальными.

— А ты?

— А я должен помочь.

— Я… - Сириус остановил вопрос прежде, чем он был сформулирован. - Хорошо, иди. Ты ведь будешь в порядке?

— Да! – мальчик весело улыбнулся и, как-то мимолетно быстро обняв крестного, быстро вышел из гостиной.




Северус почти отшвырнул в сторону полог, когда понял, что стоит и просто пялится на ткань, когда должен был действовать. Ведь, скорее всего, его студенту необходимы зелья, а если он стал… оборотнем, то и ликантропное. О, Мерлин! Мужчина даже представлять боялся, что он скажет Леди Забини. Эта женщина славилась изощренным мышлением, а в определенных кругах ходили слухи, что ни одного, даже малюсенького оскорбления, эта женщина не сносила просто так. Мстительная особа, но сейчас его волновало не это, а то, что сказать матери о чуть не погибшем сыне.

Посмотрев на парня, Северус вдруг внезапно успокоился. Нет, он не обнаружил, что Блейз не ранен, что не осталось никаких следов после нападения. Наоборот, повязка, наложенная, скорее всего, кем-то квалифицированным, была в крови, лицо было бледным от потери крови, а сам мальчишка метался от жара и лихорадки, что вполне ясно говорило о его отравлении слюной вервольфа. Главное, чтобы он выжил, и Мастер зелий здесь именно для этого. Быстро просканировав мечущегося от боли и температуры Забини, мужчина пришел к неутешительному выводу - была сломана ключица, которая не желал заживать даже после приема костероста, разорваны мышцы, которые Альбус кое-как залечил и, кажется, колдомедик, вызванный из Святого Мунго директором, тоже что-то предпринял, но надежды было мало. Если уж даже феникс не смог справиться, то дело тут все-таки не в ранах, а именно в скором превращении и последующей обязательной регенерации оборотня.

Снейп развернулся, собираясь направиться в подземелья, чтобы приготовить некоторое количество очень важных зелий, но замер на месте, натолкнувшись на вошедшего.

— Шеф.

— Ты что здесь делаешь?! Немедленно вернись в гостиную факультета!

— Позже, Шеф, я вернусь туда позже. А тебе стоит пойти и написать леди Виолетте о случившемся, иначе потом она станет в десять раз злее. А это всегда плохо, – Поттер улыбнулся зельевару и подошел к кровати, на которой, весь мокрый от пота, выгибался Блейз, еле слышно постанывая.

— Что ты хочешь сделать, Гарри? - шепотом спросил Снейп, наблюдая за эмоциями на лице Гарри.

— Ты знаешь, Шеф. Я вылечу его раны.

— Он станет оборотнем, – Снейп говорил тихо, словно боялся разбудить слизеринца, но при этом глядя на своего студента с надеждой, словно ожидал, что Поттер сейчас рассмеется и возразит, что это совсем не так, что он сейчас вылечит «Блейзика», и завтра всё снова будет таким, как всегда. Но Гарри промолчал, лишь согласно кивнул головой.

— Он будет очень красивым волком и сильным. Иди, Шеф, пиши письмо и не беспокойся, всё будет хорошо. Ты ведь мне веришь?

— Как же мне хочется, чтобы ты всё еще был одиннадцатилетним мальчишкой, который доводил меня до белого каления, – покачав головой, произнес зельевар и потрепал мальчишку по волосам ладонью, чем создал на его голове птичье гнездо.

— Не волнуйся, Шеф, я еще не раз тебя доведу. Обещаю.

— Мне уже страшно это слышать, – Северус улыбнулся, как-то неожиданно успокаиваясь, ведь он на самом деле верил в силы Гарри Поттера, верил, хоть и не понимал их природы. – Я не хочу тебе мешать, поэтому пойду, последую твоему совету, заодно сварю несколько зелий. С мистером Забини… всё будет в порядке?

— Да, Блейзик сильный, и я не позволю ему от меня избавиться.

— Не сомневаюсь, – буркнул зельевар, в последний раз окинул Поттера немного подозрительным взглядом и вышел в коридор.

Гарри минуту постоял, не сдвигаясь с места ни на миллиметр, после чего как-то жестко посмотрев в окно, в котором можно было увидеть верхушки деревьев, и развернулся к кровати с раненым другом.

— Ну, Блейзик, готовься снабжать меня каждое полнолуние своей славной шерсткой, слюной и кровью, – прошептал парень и, присев на край кровати Забини, аккуратно развернул бинты, после чего, глубоко вздохнув, приложил ладони к кровоточащей ране на шее.





Кентавр Бейн хмуро смотрел в небо, наблюдая за полной яркой Луной и хороводом звезд, строящихся в причудливую форму, указывающую для него на событие, которое очень скоро должно произойти. Это не вызывало в нем никакого желания переходить дорогу человеку, который через минуту появится рядом. Нервно стукнув копытом о землю, он хрустнул пальцами на руке, глядя в нужную сторону.

— Славной охоты, Альбус, – промолвил Бейн, как только показалась знакомая фигура директора Хогвартса. На старце была надета тёмно-красная мантия, только вот в глазах горел огонь решимости и силы.

— И тебе славной охоты, вожак. Сегодня в лесу будет жарко.

— Славной охоты, – лишь повторил кентавр и отодвинулся, когда мимо него, вместо старика, бесшумно передвигая лапами, медленно прошел огромный лев.

И лишь одна мысль крутилась в голове царя зверей, не давая одуматься и повернуть назад, пока он отыскивал след одного трусливого волка:

«Никто не смеет трогать моих детей на моей территории. А поднявшему руку – смерть!»