Глава 7. Первые плоды

— Вот эта газетка тебе подойдет? — спросил Боб Огден, протягивая свежий номер «Пророка». Дональд Поттер стоял посреди кабинета с ножом и большим шматом колбасы.

— Вполне, — кивнул тот. Уложив колбасу на газету, он лихо покромсал её, после чего разложил куски по ломтикам хлеба, лежавшим на щербатой тарелке. Боб между тем возился с кофе.

Дональд Поттер, хоть и был заместителем начальника аврората, нередко забегал пообедать к начальнику отдела по охране магического правопорядка — своему давнему приятелю Бобу Огдену. Низенький, полный Огден, носивший очки с очень толстыми линзами, за которыми подслеповато взирали на мир глазки крота, странно контрастировал с другом, рослым атлетом; это нередко вызывало насмешки других сотрудников, но дружбу их совсем не портило.

— Кстати, что ты об этом думаешь? — спросил он, размешав в обеих чашках сахар.

— О чем? — оставшийся кусок колбасы Поттер просто кинул в рот.

— О записках Слизерина. Могли что-то припрятать Гонты? Кстати, кофе готов.

— Да и бутерброды тоже. Присядем?

Оба придвинули к столу расшатанные стулья. Дональд сразу схватил бутерброд, Боб сначала слегка отхлебнул кофе.

— Так что насчет Гонтов?

— А что они? А, записки… Не думаю. Может, до нынешних поколения что-то и хранили, но нынешний глава семьи вряд ли умеет читать, а если и может разбирать буквы, то смысла не понимает точно. В общем, или они этими записками истопили камин, или, что вероятнее, вытерли задницы давным-давно.

Боб хмыкнул, покраснел и надкусил бутерброд.

— Так кто же воду мутит, по-твоему?

— А кто у нас первый баламут? — Дональд прожевал бутерброд и взялся за второй. — Трэверс, конечно. Ну не задалась жизнь у человека: сидит на синекуре, полезного ничего не сделал, дома по-прежнему, поди, маменька сечет. Вот, опять же, не смотрит на него никто, и он — под сорок уже, а с девицами говорить не выучился. В его-то возрасте уж не себе невест ищут, а сыновьям. Вот если бы не драконья оспа, у меня, может, внуки уже были бы — а ведь я его ненамного старше. К тому же друзья у него — нет, противные личности, конечно, но…. От них толк есть. Вот Кантанкерус Нотт — старый дурак, но у него дети. Он ради них живет. У Слагхорна — всегда его терпеть не мог, сума переметная, то с одними, то с другими, но надо признать — он делом занят, детей учит, и учит неплохо. А этот? Ничего! А ведь человеку жить надо для чего-то! Одно дело себе найти, хоть маленькое. Оставить после себя след! Вот и пыжится он. Хочет показать, будто что-то из себя представляет.

— Значит, — осторожно спросил Огден, — думаешь, последствий у таких статей не будет?

— Какие к драклу последствия! Поржут над старым евнухом, и все. Тут же ни о чем. Ну нашли записки Слизерина, допустим. Ну сказано в них в сотый раз: «Грязнокровки — гадость». Дальше-то что? Что с того, что один чистокровный, а другой — нет? Перед законом-то все равны!

— А вот как примут такой закон, по которому не все? — вздохнул Огден. — Неровен час, станет Трэверс министром магии…

— А его мать — регентшей? — захохотал Дональд. Отдышался, утер слезы. — Нет. Такие министрами не становятся. Это же ответственности, а ответственности они боятся. Ты глянь, он даже статейки своим именем не подписывает, хотя что — статейки? Не посадят за них! Нет, какой министр? Ему кто из подчиненных выскажет недовольство — он брюки намочит и к маменьке под юбку спрячется. А та обидчику — зонтиком по голове, а потом сына отшлепает, чтобы штаны не пачкал!

В дверь постучали.

— Да! — крикнул Огден. В комнату, заваленную пухлыми, старыми, полурастерзанными папками, прокуренную и пахнущую желудевым кофе, зашел Ликаон, ставший за эти месяцы еще худей. Лицо его приобрело сероватый оттенок, глаза уже явно гноились.

— Вызов из Литтл Хэнглтона. Морфин Гонт наколдовал нарывы магглу Томасу Реддлу. Я отправляюсь, сэр?

— Нет, постой, — остановил его Боб. — Ты дела за прошлый год рассортировал?

— Не совсем.

— Ну вот поди, рассортируй до конца. К Гонтам тебе все равно соваться незачем. Этими фруктами я займусь лично. Поди, поди поживей, да смотри, хоть кофе выпей.

За Ликаоном затворилась дверь. Огден вздохнул:

— Подпишу завтра приказ о его увольнении. Не могу, капают на мозги: зачем держишь убийцу. И ребята с ним не разговаривают. Кто презирает, а кто и боится — мало ли, чем он в них пальнет…

На лбу Дональда взбухла вена, он тяжело задышал.

— Намекаешь, мне арестовать его надо было? К дементорам мальчишку отправить из-за недоноска, который любил Круциатусом побаловаться на досуге? Я не я буду, когда так сделаю, понял?!

— Да, понял, — устало вздохнул Огден. — Я тебя понимаю.

Дональд потер виски.

- Все же не знаю, с чего они вообще взяли, что он убийца? Я же в протоколе велел написать: несчастный случай…

— Слухи, — пожал плечами Боб. — Про Кэрроу давно болтали всякие мерзости. Да мать его так поспешно из дома выгнала. Поневоле что-то заподозрят. Ну, сворачиваем наш банкет, — он поднялся. — Мне еще к Гонтам собраться нужно.

— Вот паскудная семейка еще тоже, — фыркнул Дональд. — Когда только передохнуть изволят? Ну, я на связи, если что — сразу ко мне, лучших ребят пришлю, ты знаешь.




Стоял октябрь. Златотканый наряд лесов потускнел под дождями и теперь висел лохмотьями; палые листья, разбухнув от влаги, устилали землю склизкой массой. Вопило голодное воронье над полями, кричали галки, ветер дул, словно пытаясь выдавить в доме стекла.

Джейн Поттер, невысокая женщина лет сорока пяти, с тонким профилем и полуседым пучком волос, сидела в кресле у камина, укутавшись в шаль, и перебирала рецепты мясных и рыбных блюд. Дональд любил мясо, да и в холодное время года следует есть более плотную пищу. Джейн вздохнула: в Индии осень совсем не такая. Там тоже влажно, но жарко, и от раскаленной листвы вокруг воздух как будто еще горячее.

В Индии Джейн прожила пятнадцать лет: отправилась вслед за мужем, осуществившим давнюю мечту — он поступил на службу в индийский аврорат. Отец девочки тоже был аврором и служил в Индии, когда она была маленькой, так что она провела в тех краях несколько лет детства и прекрасно помнила местные обычаи, климат и язык. Следующие десять лет в жизни Джейн были, как ей теперь казалось, безоблачно счастливыми. Дональд отлично показал себя на службе и стал быстро продвигаться, она вела хозяйство и воспитывала троих детей: Джеймса, Хьюго и Маргарет. Все закончилось внезапно и страшно.

Джеймсу было уже десять, родители стали готовиться к тому, чтобы отправить его через год в Хогвартс. Любознательный и непоседливый, он вместе с младшей сестрой, такой же егозой, дружил с сыном колдуна-индуса, жившего в деревне неподалеку от дома Поттеров. Родители не одобряли этой дружбы, но слишком любили детей, чтобы разлучать их с приятелем — как оказалось, зря.

Сын колдуна заболел драконьей оспой, и Джеймс с Маргарет, конечно же, заразились от него. У маленького индуса болезнь прошла легко, а дети Джейн и Дональда сгорели в несколько дней. Едва схоронили Джеймса с Маргарет, как оказалось, что тихоня Хьюго, вечно сидевший за книгами, успел заразиться от сестры и брата. Джейн билась за своего последнего сына, как сумасшедшая, но через неделю и его не стало.

Как не умерла она сама — Джейн не знает. Может, поддерживала мысль, что она нужна мужу: его смерть детей, особенно первенца и любимца Джеймса, совершенно подкосила, он был готов бросить службу и едва не ушел в запой. Немного опомнившись, стал вызываться на самые опасные операции, лично ловил любых головорезов. Джейн понимала, что он ищет смерти: горе не смягчалось с годами. Она и сама искала того же: когда в Индию пришла испанка, Джейн добровольно вызвалась помогать в госпиталях в надежде, что заразится. Но она не заразилась, а когда пандемия схлынула, то после сорокового дня рождения женщина обнаружила, что беременна вновь.

Во время беременности она всегда с трудом переносила жару, и Дональд отправил её в Англию, а потом и сам, в два месяца ужасно соскучившись, перебрался туда же. Посты, которые он мог бы занимать в аврорате по своим заслугам и опыту, были заняты, и он поступил на службу простым следователем, однако довольно быстро стал продвигаться и здесь. Жену он поселил в фамильном коттедже в Годриковой Впадине, и там, на свежем воздухе и деревенском молоке, она воспитывала бойкого, здорового карапуза Карлуса и родившуюся двумя годами позднее малютку Джемму. Джейн не собиралась нанимать гувернантку: она воспитывала детей сама, ей только помогали две служившие им с мужем эльфийки. Одна из них, Расли, сейчас возникла перед ней, чтобы доложить, что дети вернулись с прогулки.

— Отлично. Скоро будем обедать. «Ежедневный Пророк» положи на видное место, чтобы мистеру Поттеру не пришлось искать.

Муж, прибывая домой на обед, любил заодно просмотреть газеты: при работе вроде той, что у него была, на чтение прессы часто не оставалось времени.

Через полчаса Джейн, проведав детей, спустилась в столовую — посмотреть, как эльфы накрывают на стол. Газета, как и следовало, лежала на тумбочке, у входа. Джейн кивком поблагодарила Расли и машинально развернула «Пророк»: не в пример многим хозяйкам дома, она любила читать серьезные статьи.

— «Принципам чистокровности - да!», — вслух прочла Джейн и слегка фыркнула. — Опять?





Раздался звонок, и Джейн, отложив газету. Поспешила в переднюю. Дональд уже сдавал плащ с рук на руки Расли, а у стены блестел дождевыми каплями зонт. Джейн быстро клюнула мужа в губы.

— Ты разобрался с делами?

— Да, до послезавтра я свободен. Блаженство, — Дональд потянулся всем крупным телом, затем обнял жену, поправившуюся после пяти родов, но все же еще миниатюрную и изящную. Она блаженно припала к его сильному плечу. Он поднял её на руки и так пронес до столовой. Джейн хихикала, как девчонка, выбирая момент, чтобы поцеловать его в щеку или повыше уха. Лишь на пороге комнаты он поставил жену на ноги.

— Ты, кстати, читал новую статью в «Ежедневном Пророке»? Опять кто-то бредит про чистокровность.

— Трэверс, наверное, что ж ему еще делать, — зевнул Дональд. — Матушка жениться не дает… Я не читал, но Ллойд мне рассказывал. Там даже какой-то список прилагается, да?

— Список чистокровных родов, — Джейн подала мужу газету и велела второй эльфийке, Джоки, привести детей. — Поттеров нет, естественно.

— А тебе бы хотелось? — хохотнул Дональд, с вожделением глядя на дымящуюся баранью ногу.

— Мне? Шутишь? Попасть в один список с ничтожествами вроде Илларии Кэрроу? Мне просто любопытно, кто решил, что нас подобное может уязвить. И не только нас. Думаю, статья публиковалась с целью свести какие-то счеты.

— Или сублимировать… хм… В общем, умники на континенте как-то объясняли, что, когда у человека долго нет женщины, он… — Дональд снова кашлянул и под строгим взглядом жены покраснел. — Ладно, не будем. Кстати, кое-кого уязвило как раз то, что они в этот список попали. Ллойд говорит, Малкольм статью готовит в знак протеста. Мол, у Уизли в роду полно интересных магглов.

— Вот и правильно, — поддержала Джейн и оглянулась на дверь: не идут ли дети. Дональд кашлянул:

— Как сказать… Думаю, на эти статейки вообще не надо обращать внимания. Мало ли, что эти слизеринские пудели тявкают. Разве сейчас до того? У бошей какие-то беспорядки опять, они с коммунистами в России договор подписали к тому же— торговый, правда, но все-таки… Преступность растет, одних краж немеряно, половину убийств, боюсь, и не раскроем, извращенца недавно одного взяли — он фотографировал маггловских девочек, совсем маленьких, голыми… А мы будем отвлекаться на собачье тявканье? Да пусть грызутся между собой! Нам от этого холодно или жарко?

— Пожалуй, ты прав, — согласилась Джейн. — Но они безнадежно отстали от жизни, лет на сто, наверное…

- Ну и пусть отстают. В конце концов обрастут волосом, как древние обезьяны, вот и попадут к магглам в зоопарк.

Джейн, звонко рассмеявшись, живо поднялась и устремилась навстречу детям — плотненькому вихрастому Карлусу и кругленькой кудрявой Джемме. Поцеловав их, она повела обоих за руки к отцу, который добродушно улыбался. Каждый из малышей повис у него на шее, и Дональд заверил, что непременно покажет им сегодня много разных фокусов и оценит успехи Карлуса в скачках на деревянной лошадке и полетах на игрушечной метле.