Глава 25

В отличие от остальных отрядов Готей-13, ворота одиннадцатого всегда были гостеприимно распахнуты для посетителей, но такой вывод может прийти в голову разве что завсегдатаю. У остальных же волей-неволей возникала ассоциация с логовом хищников, заманивающих к себе добычу, а кое-кто считал постоянно открытые ворота полнейшей безалаберностью со стороны руконгайского варвара. Не трудно догадаться, что первое впечатление принадлежало рядовым бойцам и офицерам, а второе - капитанам и лейтенантам… других отрядов. Ичиго посчитал себя в достаточной степени завсегдатаем, поэтому в этот раз, ради разнообразия, решил заявиться во владения грозного демона разрушения как полагается - через дверь, а не как обычно, с помощью шунпо через забор.
Быть может, это отучит Кенпачи крушить стены в десятом отряде.
Встреченные им по пути к небольшому домику, который Зараки использовал одновременно и как комнату отдыха, и как кабинет, бойцы отряда уважительно кивали ему, узнав в незваном госте приятеля своего вожака. Ичиго отвечал всем им любезной усмешкой, которую все почему-то считали хищной, и хмурым взглядом, но не сбавлял шагу, четко следуя к намеченной цели. Для него уже давно прошло то время, когда визит в вотчину сумасшедшего джуичибантай-тайчо приравнивался к визиту в логово льва - интересно, но чертовски опасно. Теперь же он молча шел, а бойцы сильнейшего отряда так же молча убирались с его пути, хотя раньше, в другом времени, визит на территорию этого отряда закончился бы для него дракой со всеми слоняющимися без дела офицерами.
Бойцы одиннадцатого отряда во вторую очередь уважали силу и умение её демонстрировать, в первую же очередь они уважали своего капитана.
Кенпачи обнаружился развалившимся прямо на дощатом полу веранды. Лежал он не один, а в компании трубки и кувшинчика саке. С грозного тайчо можно было писать аллегорию меланхолии, и даже гонявшаяся по саду за бабочками Ячиру не могла развеять его мрачное настроение.
- Что случилось? Неужели главнокомандующий издал указ, запрещающий тебе сражаться в мирное время? - шутливо осведомился он у попыхивавшего трубкой Зараки.
- Я бы тогда повесился, - с хриплым смешком ответил ему тот, показывая, что подколка замечена и оценена.
- И что, даже не попытался бы повеселиться напоследок? - с изрядной долей скепсиса полюбопытствовал рыжий капитан десятого отряда, не уточняя, как именно его приятель мог бы развеяться.
Это было понятно и без лишних слов, а Кенпачи до умиления нравилась его иносказательность в некоторых вопросах. И если осторожность Ичиго и благоприобретенная привычка думать, что и кому он говорит, поднимает настроение хорошему шинигами, то почему бы и нет?
- Ты же знаешь мое отношение к законам, указам, приказам и прочей подобной фигне, - пожал плечами джуичибантай-тайчо и рассеяно отхлебнул саке из пиалы, больше похожей на тазик.
- Знаю, - согласился рыжий капитан десятого отряда. - Либо выполнять...
- ...либо посылать на хрен, - закончил самый оригинально мыслящий капитан Готей-13 и, кивнув ему, одним махом опрокинул в себя пиалу с алкоголем, тем самым превратив одно из своих жизненных правил в тост. - Но посылая не нравящиеся тебе указы, ты посылаешь и тех, кто за ними стоит, а послать старика Ямамото, и чтоб он еще и отправился по нужному маршруту, я пока не в состоянии, - неожиданно серьезно закончил он.
Странный разговор - не мог не отметить временный шинигами, но такое на его памяти уже случалось. Зараки каждый раз удивлял его тем, что мог в любое время под настроение всего лишь парой фраз дать ему богатую пищу для размышлений. Да, здесь он занимался и таким. А что еще оставалось путешественнику во времени, когда на него накатывала бессонница или начинали одолевать невеселые мысли из разряда «Что же ждет меня в дальнейшем?» Не ворочаться же Ичиго всю ночь на кровати, так почему бы и не поразмышлять на темы, предложенные его приятелем?
- И поэтому ты хандришь, Кенпачи? - попытался он обратить в шутку странные слова своего приятеля.
- Нет, мне просто скучно, - выпустив изо рта пару колечек ароматного дыма, безразлично пожал плечами Зараки.
- Тогда тебе повезло - у меня есть одна достаточно безумная идея, чтобы за неё взяться, - тоном опытного коммивояжера, пытающегося втюхать наивному простаку совершенно ненужную вещь, вкрадчиво проговорил джубантай-тайчо.
- Безумная идея, говоришь? - заинтересовался демон сражений. - Ну-ну, излагай.
И он принялся излагать. По мере того, как Ичиго рассказывал о фокусах с реацу, капитан одиннадцатого отряда усмехался своей знаменитой усмешкой, более напоминавшей оскал голодного хищника, увидевшего свою добычу, и все меньше походил на то меланхоличное нечто, что встретило Куросаки на веранде.







То, что день у него не задался, Ишшин понял еще с самого утра, когда впервые за последние два года проиграл кузине в поедании завтрака на скорость. Глупое, конечно, состязание, но оно задавало им с Кукаку боевой настрой на весь день. Как проигравшему, ему сначала пришлось вымыть оставшуюся после завтрака посуду, а после полдня помогать Кайену с тренировкой шикая, вернее служить тому мальчиком для битья. Но на этом его неприятности не закончились - после обеда тетушка послала его забрать какие-то ингредиенты для своих фейерверков в третьем районе Руконгая. А на обратной дороге отпрыск некогда славного клана решил слегка сократить путь через ближайший лесок. Сократил на свою голову.
То, что день у него не задался, Ишшин понял еще с самого утра, однако до какой степени он у него не задался, юноша понял лишь тогда, когда со всех сторон оказался окружен Пустыми. Монстры были везде, куда падал его взгляд, даже в воздухе, и начав считать, Шиба сбился уже на середине второго десятка.
Дрожащими руками Ишшин достал свой зампакто. В их клане трусов не было отродясь, наоборот, если в пределах двух-трех районов Руконгая находилась какая-то пакость, то можно было с твердой уверенностью заявить, что любой из членов семьи был бы в первых рядах устраняющих её. Но в этом случае было ясно, что шансов у парня нет, причем от слова «совсем». Каким бы он ни был бесшабашным придурком, а умирать почти в девятнадцать лет, окруженным раз в сорок-сорок пять превосходящим противником было чертовски страшно. В том, что ему сегодня предстояло пасть смертью храбрых, молодой шинигами не сомневался - об этом говорили логика и простая арифметика, хотя и очень печальная. Предел Ишшина - пять, ну максимум семь Пустых, и то если они будут заняты чем-то другим; а шунпо он не владел. Кайен обещал начать его учить, но так и не собрался. Так что единственное, что ему сейчас оставалось, - это подороже продать свою жизнь.
Первых двух Пустых Шиба положил сразу же, прежде чем остальные на него бросились всем скопом. С третьим ему повезло - свои же ненароком пришибли в запале, а четвертому, перед тем как тот рассыпался духовным частицами, удалось зацепить ему бедро. Почуяв кровь, монстры с удвоенной энергией принялись бросаться на юношу подобно стае голодных шакалов. Они прекрасно понимали, что рано или поздно - и скорее рано, чем поздно - их будущая жертва выдохнется и пропустит удар. И оставалось только гадать, когда же это произойдет или сколько ему осталось.
Шиба был уже на последнем дыхании, когда внезапно на полянке возникли шинигами. Вовремя, ксо!
- Рази врагов наповал, Шинсо, - негромко приказал невысокий щуплый парнишка с серебристыми волосами.
В тот же миг в сторону Пустых выстрелило лезвие и одновременно пронзило сразу четверых монстров, ломая им маски. Шинигами, еще мальчишка, но уже с шикаем исчез, мгновенно уходя в шунпо и возникая перед еще одной группой пожирателей душ.
- А хорошо работает мелкий паршивец, - удивленно присвистнул голубоволосый шинигами раздолбайского вида, наблюдая за тем, как его коллега творчески разбирался с Пустыми. - Не зря Куросаки с ним столько возится.
- Джаггерджак-сан, а вы не хотите помочь нам? - прыгая и уклоняясь от атак сразу троих тварей, напоминавших увеличенных в несколько тысяч раз богомолов, нервно выкрикнул парнишка с длинными тёмными волосами.
- Зачем? Ты пока неплохо справляешься, - хмыкнул голубоволосый раздолбай явно при офицерской должности, судя по его уровню духовной силы, и обратил внимание на валявшееся под его ногами тело. - Эй, ты там живой? - пнув под ребра Ишшина, лежавшего на земле в полубессознательном состоянии, спросил он.
- Почти, - пытаясь принять сидячее положение, простонал юноша. - А твоим не нужна помощь? - озадаченно спросил отпрыск некогда славного клана, глядя на то, как группа из десятка шинигами под предводительством кареглазого блондина самозабвенно выкашивала Пустых.
- Это их задание, - отрицательно мотнул головой Джаггерджак. - Они должны сами справиться, а моя задача проконтролировать, чтоб не передохли в процессе.
- То есть ты - что-то вроде няньки? - несмотря на кровоточившие раны и, кажется, трещины в ребрах, не удержался от насмешливого хмыканья Шиба. За что тут же и поплатился, схлопотав еще один чувствительный пинок по ребрам.
Юноша закашлялся.
- Что-то вроде, - выпустив пар, неожиданно покладисто согласился шинигами и обратил внимание на происходившее. - Эй, Кучики, хорош балетом заниматься! - рявкнул он, некоторое время пронаблюдав за темноволосым парнишкой, все еще прыгавшим, правда, теперь уже между двумя богомолами.
- Сам бы попробовал, - пробурчал тот, пользуясь тем, что его противники отвлеклись на вопль начальства, и переходя в наступление.
- Хаттори, тебе что, шикая жалко? - повернувшись в сторону блондина, демонстративно фыркнул офицер и тут же вынужден был отвлечься.
Парочка Пустых, видимо, посообразительнее, чем их собраться, догадавшись, что главный тут именно этот излишне шумный шинигами, решили на него напасть. Ишшин даже не успел пикнуть, заметив несшуюся в спину голубоволосому мужчине клешню, как тот голой рукой перехватил конечность. Дальнейшие события напоминали какой-то странный сон: не используя кидо и даже не достав зампакто, офицер голыми руками расправился с теми тремя самоубийцами, что рискнули зайти ему за спину.
- Блондинка, я тебя не слышу, тебе что, шикая жалко? - демонстративно утерев несуществующий пот со лба, издевательски поинтересовался тот.
- Никак нет, Джаггерджак-сан, - сверкнул улыбкой Хаттори. - Для них, впрочем, как и для вас, мне ничего не жалко. Проснись и освети врагов своим мертвым светом, Тсукиноро! - в тот же миг зампакто блондина засветился тусклым бледно-голубым, почти белым светом. - Закройте глаза! - предупредил своих товарищей он, и Шиба тут же последовал совету.
Когда же Ишшин услышал от все того же Хаттори, что глаза уже можно открыть, он не медлил ни секунды - очень уж ему хотелось увидеть в действии шикай этого смешливого блондина. Однако единственное, что он увидел, это с десяток Пустых с безумной яростью сражавшихся друг с другом.
- Безумие луны, - глядя на это действо, констатировал голубоволосый шинигами. - А неплохо, однако.
- Рад, что вам понравилось, господин шестой офицер, - с любезной усмешкой почти пропел блондин и вновь ринулся в бой.
Шестой офицер?! Ишшин с изумлением посмотрел на Джаггерджака. Неужели это правда? С таким-то уровнем реацу - и всего лишь шестой? Из какого они отряда, что шинигами, неосознанно испускающий духовную силу на уровне лейтенанта, занимает такой низкий пост? Кайен сейчас четвертый офицер в тринадцатом отряде, но он не обладает и половиной силы этого молодого мужчины.
- Каков засранец, - коротко хохотнул Джаггерджак в ответ на реплику Хаттори. - Нет, ну ты на него погляди, - возмущенно цокнул он, продолжив наблюдать за действиями своих подчиненных. - Кучики, менос бы тебя побрал, давай активнее там, не то я попрошу у нашего незабвенного тайчо на месяц подарить тебя Зараки! - рявкнул шинигами.
Паренек лет пятнадцати-шестнадцати с тёмными волосами, забранными в высокий хвост, явно впечатлившись перспективой провести незабываемый месяц в одиннадцатом отряде, активно заработал зампакто. Судя по всему, его капитан действительно мог устроить своим подчиненным нечто подобное. Шиба сам лично не встречался с грозным джуичибантай-тайчо, но слышал, что рассказывал ему о нем кузен. Так что свое мнение по поводу Кенпачи у него было, и не сказать бы, что самое благоприятное.







Гриммджо с все возраставшим раздражением продолжал наблюдать за тем, что творили его подопечные. Из всех шинигами, что он привел сюда, получив сообщение от тринадцатого отряда о большом скоплении Пустых, арранкар был доволен только Хаттори, Ичимару и Кучики, остальные же пока не радовали, но не передохли - и то ладно. Ну, за трио офицеров можно было и не переживать - они в лепешку расшибутся, лишь бы рассказ об их ратных подвигах дошел до Куросаки, а вот что делать с рядовыми бойцами, Секста не представлял. Разве что действительно отправить их на стажировку к Кенпачи, как он обещал Бьякуе, тем более что после совместной тренировки с одиннадцатым отрядом они были в достаточной степени напуганы и прекрасно осознавали, что с кого-кого, а с их капитана станется это сделать.
Глядя на то, как это сборище криворуких с горем пополам, но постепенно приканчивало то, что оставалось от несчастного сороковника Пустых, арранкар едва сдерживался, чтобы не сорваться в бой. Но он не мог, он же, мать его, шестой офицер десятого отряда, и в его обязанности входит обеспечить своих подчиненных должным боевым опытом. Хотя как хочется сейчас сорваться и вцепиться зубами в плоть низших, почувствовать, как в него вливается их сила...
Гриммджо был благодарен валявшемуся у его ног в полубессознательном состоянии мальчишке по виду едва ли старше Куросаки. Разговаривая с ним и изображая из себя сурового командира - покрикивая на Кучики с Хаттори, он отвлекался от росшего в нем желания наплевать на все приказы своего рыжего владыки и вцепиться клыками в тушу какого-нибудь Пустого. Впрочем, размяться ему все же удалось, когда какая-то мелочь попыталась зайти к нему в тыл. Продемонстрировав всем присутствовавшим, что в тылу у него сегодня не приёмный день, Секста продолжил с удовольствием покрикивать на своих подчиненных.
Ему казалось, что все уже закончено, еще пара-тройка Пустых - и можно будет возвращаться в казармы, как вдруг... Открытие гарганты он почувствовал прежде, чем произошел прорыв - звуковая волна на уровне ультразвука резанула по чувствительным ушам и отдалась где-то в мозгу. Глядя на то, как не менее десятка Меносов Гранде одновременно пролезали сквозь дыру, расширяя её еще больше, тем самым освобождая проход еще неизвестно скольким своим собратьям, Гриммджо коротко, в трех словах, два из которых были нецензурными, поведал миру все, что он думал о сложившейся ситуации. И словно бы в ответ на его сквернословие, чтоб показать, что все еще сложнее, чем он думал, следом за гиллеанами из гарганты вылезло еще пяток адьюкасов.