Глава 32. Интерлюдия: Управление личными финансами

— Но директор, — в голосе Гарри уже сквозило отчаяние, — держать все мои активы в золоте в одном недиверсифицированном хранилище… Это безумие, директор! Это похоже, я даже не знаю, на проведение экспериментов по трансфигурации без консультации с признанным авторитетом! Нельзя так обращаться с деньгами!

С изборождённого морщинами лица старого волшебника — под праздничной шляпой, выглядевшей так, будто два автомобиля из зелёной и красной ткани на полной скорости врезались друг в друга, — на Гарри пристально смотрели серьёзные и печальные глаза.

— Мне очень жаль, Гарри, — произнёс Дамблдор, — и я прошу прощения, но если предоставить тебе контроль над своими финансами, у тебя будет слишком много возможностей для независимых действий.

Гарри открыл рот, но так и не смог ничего сказать. Он буквально потерял дар речи.

— Я разрешаю тебе взять пять галлеонов на рождественские подарки, — добавил Дамблдор, — что гораздо больше, чем положено тратить мальчику твоего возраста, но это, я думаю, безопасно...

— Ушам своим не верю! — сорвалось с губ Гарри. — Вы открыто признаёте, что манипулируете мной!

— Манипулирую? — с лёгкой улыбкой переспросил волшебник. — Нет, вот если бы я не признался, то это была бы манипуляция, или если бы у меня были какие-то скрытые мотивы. А здесь всё довольно прямолинейно. Ты ещё не готов к игре, и будет глупо дать тебе тысячи галлеонов, с которыми ты можешь опрокинуть доску.


* * *


С приближением Рождества суматоха в Косом переулке возросла стократ, а потом ещё в два раза. Все магазины были окутаны искрами и всполохами заклинаний, казалось, ещё немного — и дух праздника вырвется на свободу и оставит от этого места лишь яркий праздничный кратер. Улицы были переполнены ведьмами и волшебниками в нарядных и кричащих одеяниях, так что глазам приходилось не намного легче ушей. По удивительно пёстрому составу покупателей становилось ясно, что Косой переулок — точка притяжения для магов со всего света. Среди них встречались ведьмы, закутанные, словно мумии, в длинные отрезы ткани; волшебники в строгих цилиндрах и банных халатах. Многие дети, едва научившиеся ходить, были усыпаны сверкающими огнями, и могли своим сиянием поспорить с витринами магазинов. Родители вели их за руку через эту волшебную страну чудес, благожелательно выслушивая истошные полные счастья крики. Пришло время радости.

Посреди всех этих огней и веселья — клочок чернейшей ночи. Холодное, тёмное облако, которое раздвигало всю эту суету на столь необходимые несколько метров.

— Нет, — сказал профессор Квиррелл с мрачным отвращением, как будто он только что съел что-то не только ужасное на вкус, но и неприемлемое по соображениям морали. У обычного человека такая гримаса на лице могла бы появиться, если бы он откусил от пирога с мясом и обнаружил, что тот протух и к тому же сделан из котят.  

— Да ладно вам, — протянул Гарри, — у вас должны быть хоть какие-нибудь идеи.

— Мистер Поттер, — губы профессора Квиррелла сжались в тонкую линию, — я согласился быть вашим сопровождающим на этой прогулке. Но в уговоре не было сказано, что я должен помогать вам выбирать подарки. Я не отмечаю день рождения Христа, мистер Поттер.

— Как насчёт дня рождения Ньютона? — весело спросил Гарри. — В отличие от некоторых других исторических фигур, Исаак Ньютон уж точно родился двадцать пятого декабря.

На профессора это впечатления не произвело.

— Послушайте, — сказал Гарри, — извините, но мне нужно подарить что-то особенное Фреду и Джорджу, а мне совсем ничего не приходит в голову.

Профессор Квиррелл задумчиво хмыкнул.

— Вы можете спросить у них, какой член семьи раздражает их больше всего, и нанять убийцу. Я знаю одну подходящую персону в изгнании, которая к тому же сделает вам скидку за заказ нескольких Уизли.

— На это Рождество, — низким грудным голосом сказал Гарри, — подари своим друзьям... смерть.

Вот теперь профессор Квиррелл улыбнулся по-настоящему.

— Ну ладно, — сказал Гарри, — по крайней мере, вы не предложили подарить им ручную крысу...

Гарри резко закрыл рот и уже сожалел о том, что эти слова вырвались наружу.

— Простите, что? — переспросил профессор.

— Неважно, — быстро ответил Гарри, — длинная, глупая история.

И рассказывать её не хотелось. Вероятно, потому, что профессор Квиррелл нашёл бы её смешной, даже если бы Билл Уизли в итоге не вылечился...

И вообще, где жил профессор Квиррелл, если он никогда не слышал эту историю? У Гарри сложилось впечатление, что вся магическая Британия была в курсе.

— Понимаете, — продолжил Гарри, — я пытаюсь закрепить их верность мне. Сделать близнецов Уизли своими приспешниками. Как говорится в пословице: друг — это не тот, кого ты один раз используешь, а потом выбрасываешь. Друг — это тот, кого ты используешь снова и снова. Профессор Квиррелл, Фред и Джордж — два моих самых полезных друга во всём Хогвартсе, и я планирую ещё не раз воспользоваться их услугами. Так что если вы поможете мне проявить здесь некоторое слизеринство и предложите что-нибудь, за что они будут очень благодарны...

Гарри умолк, позволяя профессору самому додумать фразу.

Главное в таких делах — найти правильный подход.

Они довольно долго шли молча, прежде чем профессор нарушил тишину. Его голос прямо-таки сочился отвращением.

— Близнецы Уизли пользуются подержанными палочками, мистер Поттер. Каждый раз произнося заклинание, они будут вспоминать вашу щедрость.

От восторга Гарри невольно хлопнул в ладоши. Положить деньги на счёт магазина Олливандера и сказать мистеру Олливандеру не возвращать деньги, нет, лучше — отправить их Люциусу Малфою, если близнецы Уизли не покажутся до начала следующего учебного года.

— Это гениально, профессор!

Тот, похоже, комплимент не оценил.

— Полагаю, в таком ключе Рождество для меня терпимо, мистер Поттер, но лишь едва. — Квиррелл сухо улыбнулся. — Кстати, вам понадобятся четырнадцать галлеонов, а у вас есть только пять.

— Пять галлеонов, — фыркнул Гарри. — Директор, похоже, не понимает, с кем имеет дело.

— Думаю, — отозвался Квиррелл, — ему просто не пришло в голову опасаться последствий того, что ваша изобретательность обратит своё внимание на добывание средств. И вы проявили должную мудрость, когда проиграли ему, не дойдя до угроз. Из чистого любопытства, мистер Поттер, что бы вы делали, если бы я не отвернулся, охваченный скукой, когда вы, руководствуясь детской прихотью, решили взять из хранилища пять галлеонов кнатами?

— Ну, проще всего было бы одолжить денег у Драко Малфоя, — ответил Гарри.

Профессор усмехнулся.

— А если серьёзно?

Принято к сведению.

— Вероятно, сделал бы несколько выходов в свет. Я не хочу прибегать к мерам, подрывающим экономику, лишь для получения карманных денег.

Гарри уже выяснил, что ему разрешили использовать Маховик времени дома на каникулах, чтобы график его сна не нарушался. Но с другой стороны очень вероятно, что кто-нибудь в магическом мире отслеживает волшебников, спекулирующих на рынке ценных бумаг. Трюк с золотом и серебром сработал бы в магловском мире и дал бы начальные средства, но гоблины могут заподозрить неладное уже после первого цикла. А открытие своего собственного банка означает уйму работы... Гарри пока не придумал способа заработать деньги, который был бы и быстрым, и надёжным, и безопасным. Поэтому он очень обрадовался, когда выяснилось, что профессора Квиррелла так легко одурачить.

— Надеюсь, этих пяти галлеонов вам хватит надолго, вы так тщательно их отсчитывали, — заметил профессор Квиррелл. — Сомневаюсь, что директор так же охотно доверит мне ключ от вашего хранилища, после того как обнаружит, что я был обманут.

— Уверен, вы старались изо всех сил, — ответил Гарри с глубокой признательностью.

— Вам нужна помощь в поиске безопасного места для всех этих кнатов?

— В некотором роде. Профессор Квиррелл, не знаете ли вы, куда можно удачно вложить капитал?

И внутри небольшой сферы тишины и уединения они медленно шли дальше сквозь блестящую суматошную толпу. И если бы кто-нибудь пригляделся внимательнее, то заметил бы, что там, где они проходили, увядали цветы, а звук радостных колокольчиков в детских игрушках менялся на более низкие и более зловещие ноты.

Гарри это заметил, но ничего не сказал, лишь слегка улыбнулся.

Каждый волен праздновать по-своему, а Гринч — такая же часть Рождества, как и Санта.