Глава 2. И ещё раз о первом снеге.

Сегодня, наконец-то, выпал первый снег, и, несмотря на то, что он всегда тянул меня к себе с чудовищной силой, в эту на удивление теплую снежную сказку вырваться из дома я смог только поздним вечером. Одеться, как следует, я, конечно, поленился и несколько минут просто топтался в расплывчатом и искрящемся квадрате света, отбрасываемого соседским окном, зябко ежился и думал о том, что стоило бы, наверное, вернуться и надеть шерстяную мантию, которую месяц назад подарил мне Северус. Но именно воспоминание о подарке очень быстро увело мои мысли в сторону и заставило на время забыть о том, что даже самая теплая зима не предполагает поздних прогулок в тонком свитере.

Еще утром я подумал, насколько же обидно, что снег выпал именно сегодня, не дождавшись, что не растаял в течение дня, как часто бывает, а остался пушистым и таким мягким на вид ковром покрывать старую мостовую – кажется, разбежишься, прыгнешь и не будет больно ни капельки, – я на мгновение улыбнулся, – по-моему, в раннем детстве я даже прыгал вот так от радости и здорово расшиб коленку.

Как же отчаянно сильно люблю я эти дни, когда все обыденное вдруг начинает казаться далеким, ненастоящим, а настоящим выглядит лишь эта мерцающая в теплом, льющемся из окон, подкрашенном разными цветами штор свете снежная реальность. И не менее отчаянно – хоть и так глупо – я мечтал о том, что в этом году мы будем приветствовать первый снег вместе с Северусом в память о нашем прошлогоднем снежном воссоединении, и я обязательно одену в первый раз подаренную им мантию, и может быть, на этот раз он уткнется в мой шерстяной воротник, чтобы отогреть вечно замерзающий на морозе нос. Но сегодня не было ни мороза, ни Северуса, который уже три дня назад уехал на какой-то симпозиум и раньше завтрашнего дня вернуться не обещал. Зато был снег.

Я сделал пару шагов вперед и остановился у старого клена, точно в том месте, где в прошлом году так старательно выводил его имя, присел на корточки и зачем-то коснулся голой ладонью сразу надломившейся под весом моей руки хрупкой снежной корочки. Воспоминания накрыли с головой, горько-сладкие и острые одновременно. Под ложечкой вновь засосало, застучало в висках уже подзабытое за год, но такое привычное «что было бы, если бы не…» Что было бы, не выйди я в тот вечер во двор, не напиши его имя на снегу, не начни затаптывать, стараясь освободиться, букву за буквой…

– Что было бы со мной сейчас? – едва шевеля губами, шепотом пробормотал я и шмыгнул носом, но был услышан.

– Мерлин, Поттер, прекращай разводить сырость – мне казалось, ты уже бросил эту дурную привычку.

Я подскочил так резко, что колени хрустнули, и с трудом удалось удержать равновесие: он был там, стоял за моей спиной и, судя по розоватым крыльям внушительного носа, наблюдал за моими действиями довольно давно.

– Ты вернулся раньше, – не понятно, зачем я констатировал и так очевидный факт, но так хотелось что-то сказать, чтобы не стоять просто так, улыбаясь, как конченый идиот. Нормальный человек, наверное, обиделся бы на такое приветствие со стороны любимого, но я слишком хорошо знал эти мягкие нотки в глубоком голосе и озорные огоньки на самом дне непроницаемых для других черных глаз, чтобы придать значение какому-то дурацкому набору звуков.

Северус хмыкнул и сощурился – ну конечно же, его Гарри опять сказал очередную глупость, и я, расхохотавшись, наклонился, зачерпнул рукой горсть снега и слепил снежок.

– Будешь хмуриться – получишь! – притворно грозно предупредил я.

Он тут же нахмурился в ответ – я клянусь, специально – и мне пришлось запустить в него моим импровизированным снарядом для выбивания вредности. Снежок попал Северусу в плечо, упал под ноги, даже не развалившись, и он, посмотрев на него задумчиво, аккуратно поддел краем кожаного ботика.

– Ну что ты, в самом деле, – я продолжал улыбаться самой широкой из своих улыбок. – Отбивайся, как подобает настоящему храбрецу!

– У меня есть идея получше, – Северус заговорил неожиданно тихо, продолжая зачарованно катать снежок по земле, от чего тот на глазах становился все больше и больше, – ты когда-нибудь лепил снеговика?

fin.