1.

Центр имени Джонатана Харкера встретил Гермиону неуютным полумраком серых коридоров с грубо оштукатуренными стенами. Персонал центра был молчалив и подчеркнуто равнодушен, только взгляды со всех сторон китайскими иглами проникали под кожу, легким покалыванием спускаясь по рукам и ногам к кончикам пальцев. Или это просто озноб? В бункере, спрятанном от солнечного света и людских глаз, было довольно прохладно.

Встречала ее сухощавая женщина средних лет — по первому впечатлению, самая обычная и довольно невзрачная, но Гермиона сразу отметила острый блеск в умных, внимательных глазах.

— Рада видеть вас, мисс Грейнджер, — женщина коротко кивнула и знаком пригласила следовать за собой.

Гермиона бегло глянула на ее бейдж.

— Доктор Ван Хельсинг. Я много о вас слышала.

— Не обо мне, — Зои Ван Хельсинг чуть улыбнулась. — О моей знаменитой родственнице. Я лишь ее блеклая тень.

Гермионе выдали белый лабораторный халат, в одном кармане она спрятала волшебную палочку, в другом — пустую стерильную пробирку. Остальные вещи, включая сотовый, пришлось оставить в камере хранения.

Следуя за доктором Ван Хельсинг, Гермиона снова окунулась в сумрак безликих лабиринтов — и поймала себя на мысли, что уж больно сильно они напоминают ей родные коридоры Отдела тайн. По пути к сердцу бункера ее внимание привлек старинный портрет в золоченой раме, с которого мягко взирал молодой мужчина с тонкими чертами, одетый по моде конца позапрошлого века. Гермиона не нуждалась в энциклопедических справках — она и так знала, кто такой Джонатан Харкер. Но это знание не мешало ощущать его портрет как нечто чужеродное в этом холодном хайтековом интерьере.

Остановившись перед тяжелой бронированной дверью, доктор Ван Хельсинг быстро набрала на цифровой панели пароль. Загорелся зеленый огонек, дверь открылась. Гермиона сделала глубокий вдох и, шагнув внутрь вслед за Зои, оказалась в просторном зале: как и все помещения центра, он был оформлен предельно минималистично. Впрочем, Гермиону мало интересовало само помещение: ее вниманием мгновенно завладела треугольная камера из металлического каркаса с прозрачными стенами, расположенная в центре круглой платформы — последняя имела вид циферблата с римскими цифрами. Камеру сторожили вооруженные до зубов секьюрити. Внутри Гермиона увидела мужчину: отделенный от мира закаленным стеклом, он стоял, заложив руки в карманы, и смотрел на вошедших в зал женщин с плохо скрываемой насмешкой.

— Позвольте представить, граф Дракула собственной персоной, — в голосе Зои Ван Хельсинг послышалась тень мрачного веселья.

Они остановились у ступенек, ведущих на платформу. Наверху раздался гул, и Гермиона, вздрогнув, запрокинула голову: высоко над ними загромыхали металлом сложные механизмы — в куполе прорезалось круглое окно, сквозь которое в зал ворвался стремительно расширяющийся столб солнечного света. Камера начала вращаться, и вампиру пришлось отступить в тот единственный угол, где сохранялась тень — большую часть помещения залило ослепительное сияние. Граф Дракула оказался заперт на крохотном клочке пространства, и теперь в камеру можно было зайти, не опасаясь за свою жизнь.

— У нас десять минут, — предупредила доктор Ван Хельсинг, разблокировав вход. — Магию не использовать, иначе техника забарахлит…

— Я это знаю лучше вашего, — резко отозвалась Гермиона и тут же смущенно повела плечом. — Извините. По происхождению я магл. Мне отлично известны все эти тонкости.

Граф Дракула не скрывал ухмылки, наблюдая за женщинами — словно перед ним разворачивалось забавное театральное действо в комедийном жанре. Гермиона почувствовала себя неуютно под его острым, проникающим до костей (не хотелось называть его «раздевающим», но в целом этот эпитет тоже отлично подошел бы) взглядом. Зайдя в камеру и остановившись ровно в ее центре, она чуть прищурилась — в серой полутьме бункера глазам хватило двадцати минут, чтобы отвыкнуть от солнечного света.

— Кролики изучают удава, — раздался тихий голос Дракулы. — Не боитесь, дамы?

— Удав надежно зафиксирован, — обронила Гермиона, доставая из кармана пробирку. — Вы же не будете пытаться затащить меня в свой уютный уголок? Мне сказали, что тогда на вас сразу же направят свет.

Дракула поднял руки в примирительном жесте.

— Разумеется, я блефую, мисс…

— Мисс Грейнджер.

— Мисс Грейнджер… — граф словно покатал фамилию Гермионы на языке, пробуя ее на вкус. — Я целиком и полностью в вашей власти. Но только помните: тюремщик и заложник в любой момент могут поменяться ролями. Разумеется, к вам никаких претензий, но что касается их… — он покосился в сторону охраны. — Я бы с огромным удовольствием поглядел, как они будут обживаться на этом убогом клочке пространства. Здесь есть унитаз, видите? Им бы он точно пригодился, в отличие от меня.

Гермиона взглянула в его темные, почти черные глаза и чуть нахмурилась.

— Насколько мне известно из вашей биографии, граф, вы сами непростительно долгое время играли роль тюремщика в своем трансильванском замке. Роли поменялись. Что не так? — она откупорила пробирку и протянула ее вампиру.

Дракула, вопреки ожиданиям Гермионы, не разозлился, а скорее развеселился. Ничего не ответив на последний выпад, он взял у нее из рук пробирку. Ощутив мимолетное касание его пальцев, Гермиона удивилась. Она ожидала могильного холода, свойственного нежити, но кожа графа была сухой и теплой, как у живого человека. Это открытие взбудоражило ее, но куда сильнее Гермиона впечатлилась, когда у нее на глазах Дракула, не изменившись в лице, длинным острым ногтем вспорол вену на тыльной стороне своего запястья.

Увидев шок на ее лице, граф самодовольно ухмыльнулся. Но Гермиона не смотрела в его лицо — как завороженная она следила за тоненькой струйкой темно-багровой крови, медленно стекавшей в пробирку. Заполнив ее на две трети, Дракула изящным жестом фокусника перекрыл вену («словно молнию застегнул», подумала Гермиона). На коже не осталось ни единого следа, который намекал бы на недавнюю манипуляцию. Гермиона замерла, приклеившись взглядом к руке вампира, и задумчиво прикусила обветренную губу.

Зловещее шипение вывело ее из ступора. Граф Дракула, оскалившись, глядел на нее покрасневшими глазами и тяжело дышал.

— Стоять! — Гермиона среагировала моментально, палочка сама выскочила в ладонь и теперь смотрела в лицо графу. Второй рукой она машинально тронула губы — ну, точно, содрала кожицу до крови. Ничтожная капля — но ее хватило, чтобы пробудить зверя в изголодавшемся по охоте и свежей человечинке вампире.

Граф Дракула расхохотался, обнажив острые клыки.

— Чем вы мне угрожаете, мой чудной кролик? Палкой?!

Гермиона слизала железистый вкус с содранной губы, оглянулась и подала успокаивающий знак доктору Ван Хельсинг и пришедшей в боевую готовность охране. Затем, осмотрев Дракулу с ног до головы, она убедилась, что тот снова вменяем, и вернула палочку в карман.

— Вы даже не представляете, на что способна эта «палка».

— А-а-а, — Дракула растянул губы в понимающей улыбке. — Так вы колдунья. Я что-то слышал о таких, как вы, но не имел чести быть знакомым лично. Думаю, они все от меня прятались.

В голове у Гермионы словно щелкнул выключатель. Мелькнула вспышкой едва осязаемая догадка, за которую она не успела ухватиться. Ладно, это подождет.

— Отдайте пробирку.

— С удовольствием, — прошептал граф, протягивая сосуд, наполненный кровью.

Он вложил в ее ладонь пробирку, но Гермиона не успела убрать руку — теплые, почти горячие пальцы обхватили ее руку и крепко сжали. Не сумев скрыть испуг, она подняла на него глаза и почти моментально удивительным образом успокоилась (насколько вообще можно было успокоиться в такой компании) — граф явно не собирался тащить ее в свой темный угол, чтобы полакомиться свежей кровью.

— Кровь — это жизни, мисс Грейнджер, — тихо проговорил Дракула. — В моей крови их много. В ваших силах их прочесть… и сделать выводы.

Хватка ослабла. Гермиона вытащила руку из его цепких пальцев и, не говоря ни слова, направилась к выходу. На пороге ее догнал вкрадчивый голос графа:

— Мы еще обязательно встретимся, мисс Грейнджер.

С трудом поборов внутреннюю дрожь, она оглянулась и снова завязла в черноте вампирских глаз. В них причудливо смешивались искры озорной насмешки, тень холодного хищного расчета и что-то еще… что-то такое, от чего Гермиону окатило волной жара. Стоически выдержав эту короткую безмолвную дуэль, она ограничилась едва заметным кивком и решительно вышла в зал. Над головой снова загрохотала механика: столб света стремительно сужался, паническим бегством спасаясь из камеры, в которой сидел самый опасный хищник за всю историю человечества. Покидая помещение в компании доктора Ван Хельсинг, с трудом скрывавшей недовольство разыгравшейся в камере сценой, Гермиона каждой клеточкой тела ощущала тяжелый взгляд графа Дракулы. Ей стоило огромных усилий не обернуться.

2.

Несколько дней изучения крови графа Дракулы в недрах Отдела тайн не дали практически никаких результатов, кроме подкрепленного рядом косвенных фактов ощущения, будто кровь в пробирке принадлежала одновременно десяткам разных людей. Ни сама Гермиона, ни ее коллеги никогда ранее такого не видели. Ясно как день, благородный кровопийца из Трансильвании разительно отличался от рядовых британских упырей, но вычленить эти различия в полном объеме пока что не представлялось возможным.

В один из тех вечеров, которые Гермиона, обессиленная после трудового дня, проводила, лежа на диване, раздался звонок сотового.

— Мисс Грейнджер? — это была Зои Ван Хельсинг.

— Добрый вечер, слушаю, — Гермиона запрокинула голову на мягкий подлокотник и с наслаждением вытянула ноги вдоль дивана. Ей было не привыкать вести деловые разговоры по телефону в такой позе.

— Добрый вечер, — словно опомнилась на другом конце линии доктор. Гермиона про себя отметила, что ее голос звучал устало. — Граф Дракула больше не в центре.

Гермиона широко распахнутыми глазами уставилась в потолок. Сонная истома слетела, словно ее сдуло ветром.

— Что?

В трубке повисло короткое молчание.

— Наш граф оказался весьма сообразителен в вопросах пользования интернетом, — в голосе Зои Гермионе послышался легкий сарказм. — Он нашел в сети контакты юридической фирмы, с которой у него чуть больше столетия назад был заключен контракт. Приехал его адвокат, заявил, что мы не имеем права держать его клиента взаперти… Возраст последнего его ничуть не смутил.

— Какая ирония, — пробормотала Гермиона. — Получается, ваш центр теперь утратил смысл своего существования?

— Не думаю, — уклончиво отозвалась доктор Ван Хельсинг. — Но моя деятельность в нем точно окончена.

— У вас все в порядке? — Гермиону встревожили интонации собеседницы.

— Я больна, мисс Грейнджер. У меня не осталось времени на погоню за вампирами.

Гермиона помолчала, не зная, что ответить.

— Держитесь, доктор Ван Хельсинг, — наконец выдавила она. — Я мысленно с вами.

— Будьте осторожны.

— В каком смысле?

— Граф Дракула не просто так рвался в Англию. Вместе с кровью он пьет знания, способности и навыки своих жертв. Кровь для него что-то вроде установочного диска с программным обеспечением. И…

— Он знает, что я волшебница, — вздохнув, закончила ее мысль Гермиона.

— Да. Вы были неосторожны. А я вас недостаточно убедительно предупредила.

Пазл сложился. Трансильванские ведьмы прятались от кровожадного графа не потому, что боялись его. Они опасались, что он овладеет их магической силой и станет… непобедимым? Способность колдовать превратила бы его в идеального сверххищника, равных которому не знала природа даже во времена владычества динозавров.

— Спасибо, доктор. Предупрежден — значит вооружен.

— Удачи, мисс Грейнджер.

Положив трубку, Гермиона поднялась с дивана и принялась нервно расхаживать по гостиной. Она сознательно избрала почти неотличимый от магловского образ жизни: обитала в самой обычной квартире в одном из лучших районов Лондона, пользовалась самой обычной бытовой техникой и домашней электроникой, у нее был смартфон последней модели, ноутбук, большой телевизор, посудомойка, стиральная машина и музыкальный центр. Гермиона была маглокровной и не собиралась расставаться с этой частью себя. Что до магии… Ей вполне хватало волшебной палочки и работы в Отделе тайн.

Иногда Гермиона спрашивала себя, как бы выглядела ее жизнь сейчас, выйди она замуж за Рона много лет назад. В те далекие времена перед ней маячила перспектива счастливой семейной жизни и стремительной политической карьеры в министерстве, но она… выбрала науку и с трудом, но все же призналась себе, что слишком умна для замужества.

Подойдя к окну, Гермиона осторожно выглянула через щель между шторами. Улица выглядела почти пустынной: вечернюю тьму рассеивал свет фонарей, черные силуэты редких прохожих отбрасывали длинные тени на влажные от холодного весеннего дождя тротуары. По телу Гермионы пробежала дрожь. Умом она понимала, что пока она дома, ей ничего не угрожает — в конце концов, каким бы необычным вампиром ни был граф Дракула, базовые настройки у него были весьма тривиальны. Как и все остальные кровопийцы, он не мог попасть в дом без приглашения, а радушной хозяйкой Гермиона никогда не была — и даже близких знакомых принимала неохотно, что уж говорить о нежити.

Снова зазвонил сотовый. Неизвестный номер. Гермиона нахмурилась, но трубку взяла.

— Слушаю.

В ответ — тишина.

— Я вас слушаю, — терпеливо повторила Гермиона.

— Добрый вечер, Гермиона Грейнджер.

У Гермионы подкосились ноги. Едва не выронив телефон, она с бешено бьющимся сердцем впилась пальцами в спинку дивана.

— Почему вы молчите? Вы ведь узнали меня? — мягкий, вкрадчивый голос сладким ядом вливался в сознание.

— Граф Дракула, — кивнула Гермиона, постаравшись придать своему голосу твердость. — Откуда у вас мой номер?

— Это было несложно. Как поживаете, мисс Грейнджер?

— Что вам нужно? — проигнорировала вопрос Гермиона.

— Идиллически спокойная жизнь с ежедневной доставкой свежей крови.

— Не боитесь раздаться в талии от такой диеты?

— У меня есть велотренажер.

Гермиона едва сдержала нервный смешок.

— Чем лично я могу вам помочь, граф Дракула?

— Вы показались мне потенциально интересным собеседником. Почему бы нам не встретиться?

Покачав головой, Гермиона прошла на кухню и, ухом прижав телефон к плечу, налила в стакан холодной воды. Ей срочно нужно было освежиться. Лучше бы виски, конечно, но последняя бутылка была беспощадно уничтожена во время последних посиделок с Гарри и Роном.

— Мисс Грейнджер? Я вас напугал?

— Черта с два, — процедила Гермиона и сделала несколько глотков. — У меня есть «палка», помните? Я не боюсь вампиров.

— Тогда нам определенно есть о чем поговорить.

— Наша с вами первая и единственная встреча длилась десять минут. Чем я вас так заинтересовала?

— Я копчу небо больше четырех веков, мисс Грейнджер. Моего опыта хватает, чтобы и за меньшее время определить, кто достоин моего внимания, а кто нет. Так что скажете?

— Знаете, меня еще ни разу не приглашали на свидание в такой хамской манере. Обычно женщины с высокой самооценкой на такое не ведутся, вам не говорили?

Из трубки раздался короткий смешок.

— Женщины с высокой самооценкой не упустят возможности изучить поближе уникальный природный феномен. Я ведь по-прежнему являюсь объектом вашего научного интереса?

Гермиона сделала глубокий вдох, прикрыла глаза, досчитала до десяти, пока невидимый собеседник терпеливо молчал, дожидаясь ответа. Казалось, граф Дракула чувствовал каждую ее эмоцию, несмотря на разделяющее их расстояние. Восстановив дыхание и уняв тахикардию, Гермиона снова глотнула воды.

— Через полчаса я пришлю вам сообщение с временем и местом встречи, — сказав это, она сбросила вызов.

Пустой стакан звякнул о сверкающую чистотой гранитную столешницу. Гермионе отчаянно захотелось выпить чего-нибудь крепкого.

Уже второй раз за вечер она пожалела о том, что домашний бар пуст.

3.

Разумнее всего было бы назначить встречу где-нибудь в людном месте, возможно, даже в одном из многочисленных лондонских баров, открытых для посетителей даже глубокой темной ночью. Но Гермиона не была бы собой, если бы посмела рисковать жизнями ни о чем не подозревающих людей. Стоит рядом оказаться женщине, истекающей менструальной кровью, как у графа снесет голову, и Гермионе ничего не останется, кроме как уничтожить его одним метким заклятием и вызвать команду обливиаторов. Такой сценарий не входил в ее планы.

Поэтому она выбрала Хэмпстед-Хит. Огромный пустынный парк, залитый призрачным лунным сиянием, выглядел сейчас как идеальное место для свидания с вампиром. Накинув на себя дезиллюминационные чары, Гермиона медленно расхаживала по небольшой полянке, с которой открывался ошеломительный вид на сверкающий ночными огнями Лондон. Она намеренно пришла раньше условленного времени — чтобы получить стратегическое преимущество и успеть собраться с мыслями.

Погода стояла тихая. Полуголые деревья отбрасывали на траву длинные черные тени. В ярком голубоватом свете луны все вокруг поражало сверхъестественной четкостью деталей — пейзаж походил на искусную гравюру, вырезанную дотошным художником. Гермиона остановилась и оглядела цепким взглядом поляну. Широта обзора ее удовлетворила.

— Мисс Грейнджер, я не вижу вас, но чувствую, что вы где-то рядом, — вкрадчивый голос за спиной заставил Гермиону вздрогнуть и она чуть не вскрикнула.

Не оборачиваясь, она торопливо извлекла из кармана пакет «зип-лок», высыпала на ладонь горсть крошек священной гостии и вытряхнула их все до единой себе под ноги. Торопливым движением махнула палочкой — крошки взлетели в воздух и тонкой сияющей линией опустились вокруг Гермионы. Оказавшись в центре небольшого круга, Гермиона сняла с себя маскировку и повернулась к графу Дракуле.

Он улыбался.

— Вы англиканка? — граф кивнул на мерцающие волшебным светом крошки.

— Нет, — Гермиона пожала плечами и добавила: — У меня есть знакомый священник. Это важно? Чтобы святыня защищала от вампира, не обязательно быть религиозным человеком.

— Несомненно, — кивнул Дракула и сделал шаг вперед.

Гермиона крепче сжала палочку. Граф, заметив этот жест, обезоруживающе улыбнулся и поднял ладони, демонстрируя мирные намерения. Луна освещала его лицо, придавая мертвенную бледность, хотя — Гермиона помнила свои впечатления от их первой встречи — в дневном свете он выглядел как здоровый и полный жизни мужчина в самом расцвете сил. Довольно привлекательный и харизматичный, к тому же, если забыть, что перед тобой вампир-убийца.

— Вы боитесь меня? Только честно.

— В общем смысле — нет, не боюсь. Но с инстинктом самосохранения здесь и сейчас ничего поделать не могу, такие вещи мало кому подвластны.

— В общем смысле… — протянул граф, снова делая шаг — на этот раз чуть в сторону.

«Будет ходить кругами», поняла Гермиона.

— А смерти вы боитесь?

— Что за странные вопросы?

— Не только же вам меня изучать. Я подумал и решил, что в эту игру можно играть вдвоем.

Гермиона хмыкнула и, подумав немного, спрятала палочку в карман, оставив руки пустыми. Граф Дракула этот жест, определенно, оценил: губы его искривила одобрительная усмешка.

— Смерть меня не страшит. Я слишком много ее повидала на своем веку, чтобы бояться. Куда больше меня пугает лишенная смысла жизнь, а тех, кто стремится сделать такую жизнь вечной, я попросту не понимаю, — Гермиона смотрела прямо в глаза графа, казавшиеся сейчас угольно-черными впадинами.

— Вы могли бы не произносить последнюю фразу, но, тем не менее, сделали это. Камень в мой огород?

— Не только в ваш, сказать по правде.

— Вы изучали мою кровь? — резко переменил тему граф. Теперь он был где-то справа от Гермионы, ей пришлось повернуться, чтобы видеть его лицо.

— Изучали. Довольно занятная, надо сказать. В ней много человеческого — куда больше, чем в рядовых упырях, привычных для нашего ареала, — Гермиона сузила глаза. — Подозреваю, вы хорошо питаетесь.

— Не жалуюсь! Мой юрист регулярно снабжает меня кровью… м-м-м… в целом приемлемого качества.

Гермиона поморщилась.

— Где он ее берет, этот ваш юрист?

— «Тиндер», знаете такое приложение?

— Хм, оригинально.

— Согласен, на редкость удачное изобретение. Но истинные деликатесы мне все равно приходится искать самому — у Ренфилда не очень хорошее чутье, он все-таки… человек.

— И поэтому вы здесь, — кивнула Гермиона.

Граф Дракула остановился и медленно протянул к ней руку. Его пальцы, увенчанные длинными острыми когтями — единственная деталь во всем его образе, способная намекнуть на звериную сущность, — словно наткнулись на невидимую преграду. Скользнув по воздуху на уровне лица Гермионы, бледная рука графа вернулась туда, где была до этого момента — в карман элегантного темного пиджака. Во вкусе ему не откажешь.

— Я могу предложить вам сделку, — мягко проговорил Дракула.

Гермиона не понимала, почему так реагирует на него. Сердце снова заплясало в диком ритме, да с такой силой, что его грохот, наверное, можно было услышать на другом конце поляны. Тонкий слух графа уж точно различал каждую ноту этого бешеного ритма. Тонкая ирония в выражении его лица свидетельствовала о том, что он слишком хорошо считывал ее состояние.

— И какова же суть вашей… сделки? — облизав пересохшие губы, поинтересовалась Гермиона, уже заранее зная, что на любое предложение ответит отказом и как можно быстрее унесет отсюда ноги.

— Вы позволите мне испить вашей крови, а я немедля уберусь из Англии обратно в Восточную Европу.

Гермиона расхохоталась. Дракула впервые за время их разговора выглядел озадаченным.

— Нет. Нет, ни за что, — отсмеявшись, отрезала Гермиона. — Категорически отказываюсь. К тому же, испробовав моей крови, вы можете стать своего рода… импотентом. Вам будет так жаль ваших возможных жертв, что вы утратите способность убивать невинных и умрете с голоду.

— Я буду питаться не англичанами.

— Какая разница?

— Мне казалось, — Дракула саркастически усмехнулся, подходя чуть ближе к разделяющей их линии, — что хищническое отношение граждан развитых стран к обитателям всего остального мира в порядке вещей.

— Не в моем случае, — покачала головой Гермиона, все еще слабо улыбаясь. — Вы плохо меня знаете, граф Дракула. Я много сил истратила на борьбу за права существ, которых в волшебном мире относят к категории второго сорта. Вампиры, к слову, тоже в их числе.

— И что, добились успехов? — голос графа упал до шепота, Гермионе показалось, что его лицо стало еще ближе.

— Лишь частично, — Гермиона тоже понизила голос. — Борьба с ксенофобией — это не та война, в которой можно одержать быструю победу.

— Верно. Поэтому не стоит переживать о последствиях, мисс Грейнджер. Я располагаю солидным набором предрассудков, многие из которых успешно подыгрывают моим естественным инстинктам. Такой коктейль сложно разбавить милосердием.

— Вам и не придется. Мое «нет» непоколебимо.

— А я больше и не предлагаю, — Дракула провел языком по губам, обнажив острые зубы. Гермиона невольно засмотрелась, но тут же одернула себя, вспомнив унизительную аллегорию о кроликах и удаве.

Что-то не так. Глаза, затягивающие в себя словно черные дыры, глядели на нее слишком близко. Гермиона ощутила на коже чужое дыхание — горячее и сухое, будто в прохладный, напитанный влагой апрельский воздух ворвался пустынный самум. Нервно сглотнув, она опустила взгляд вниз.

Граф Дракула перешагнул священный круг, выложенный крошками гостии. Кончики его начищенных до блеска туфель соприкасались с носками ее любимых мартинсов.

— Но… как? — Гермиона потянулась было за палочкой, но была остановлена чужими руками — подобно стальным наручникам они сомкнулись на ее запястьях.

Дракула сочувственно покачал головой, наблюдая за ней сверху вниз — он был выше на целую голову.

— Хлеб освящен по англиканскому обряду, мисс Грейнджер. Сложно напугать англиканской святыней вампира, который при жизни исповедовал православие. Вы выбрали недостаточно универсальный христианский символ.

Отпустив запястья Гермионы, граф одной рукой обхватил ее за талию и привлек к себе, второй — оттянул вниз высокий воротник водолазки, скрывающий нежную кожу шеи и бьющуюся под ней синюю жилку.

Гермиона глядела на ослепительно белый лунный диск и молилась, чтобы смерть была быстрой.

4.

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал Гермионе Грейнджер, что она способна наслаждаться жизнью, в которой нет бесконечной спешки, горящих дедлайнов и многотонного груза ответственности… Почему ей об этом никто не говорил? За сорок с лишним лет Гермиона привыкла чувствовать себя эдаким «perpetuum mobile», белкой в колесе, которая вечно бежит вперед и неизменно прибегает в стартовую точку забега.

Рядом никогда не было человека, который помог бы затормозить. Все старые друзья Гермионы давно жили своими жизнями, а на внерабочих отношениях с коллегами из Отдела тайн ставили крест трудовой устав и сверхвысокий уровень секретности. Волшебный мир был настолько тесен, что запросто мог вызвать приступ клаустрофобии.

Как странно было осознавать это теперь…

— Почему я до сих пор жива? — Гермиона, облокотившись о парапет, наслаждалась пейзажем.

Перед ней как на ладони лежала изумрудно-зеленая долина, напоминавшая о тех местах, где, скрытый от глаз маглов, стоит древний Хогвартс. Холмы, покрытые сочной растительностью, заливало золото солнечного света, просочившегося через полупрозрачное серебро облаков. Недавно прошел дождь. Всего час или целую вечность назад — время здесь превратилось в нечто эфемерное — Гермиона лежала в плетеном шезлонге под навесом и слушала шум падающей с неба воды.

В воздухе стоял терпкий аромат озона.

— Ты слишком хороша, чтобы умирать, — Дракула стоял рядом, в брюках и белой рубашке, свободно расстегнутой на груди. Ему это очень шло, поэтому Гермиона, задержав на графе взгляд, невольно залюбовалась.

Он заметил это и усмехнулся. Гермиона улыбнулась в ответ и склонила голову набок.

— Что это за место? — задала она вопрос, который долго вертелся у нее на языке, только что-то в глубине души всегда мешало его задать.

— Ты должна сама догадаться, — Дракула подошел ближе, но ей не было страшно, только любопытно и чуточку волнительно.

— И что тогда?

— И тогда ты будешь готова к самым невероятным переменам в своей жизни, — он наклонился к Гермионе и провел кончиком пальца по ее щеке.

— Здесь слишком хорошо, чтобы я куда-то торопилась, — прошептала Гермиона и прикрыла веки. Сердце подсказывало: стоит разгадать эту загадку, как все закончится.

Пространство пронзило тонкое журчание птичьего голоса: в саду под балконом, на котором они стояли, запела малиновка. В этих местах постоянно пели птицы: днем, на закате, поздней ночью, на рассвете. Гермиона любила слушать их мелодичные трели: они успокаивали ее, отвлекали от вязких, тяжелых мыслей, которые то и дело норовили залезть в голову.

Горячие губы коснулись ее шеи. Тело Гермионы обволокла сладкая истома, ноги подогнулись и она едва не упала, но крепкие мужские руки удержали ее. В такие мгновения ей больше ничего не нужно было: разум подергивался туманом, сердце замедляло свой ход, а беспокойный внутренний голос, тихо кричащий об опасности из глубин подсознания, покорно замолкал.





Дни текли сладким медовым ручейком — вязкие, тягучие, полные неги. Гермиона просыпалась под пение птиц, слушала весенние дожди, гуляла по саду и подолгу глядела вдаль с высоты своего просторного балкона. Но однажды, вальяжно вытянув ноги вдоль шезлонга, она поняла, что ей чего-то не хватает.

— Книги, — обронила Гермиона и подтянула повыше тонкий плед. Близился вечер, становилось прохладнее.

Граф Дракула, устроившийся в кресле по соседству, удивленно вскинул брови и повернулся к Гермионе. На лице его играла понимающая усмешка.

— Да-да?

— Здесь есть книги?

— Я ждал, когда ты задашь этот вопрос, — улыбка Дракулы стала шире.

— Разумеется. Ты ведь пробовал мою кровь и знаешь, что я люблю читать, — Гермиона повела плечом, отмахиваясь от легкого чувства тревоги, словно от назойливой мухи. — Мог бы, между прочим, сразу озаботиться этим вопросом, раз уж тебе так хорошо известны мои пристрастия.

— Я закрою глаза на твое нахальство, — граф лениво прищурился, — и отвечу по существу. Книг здесь нет, Гермиона. Отдыхать от чтения полезно… Да и мне нужно время, что упорядочить полученные от тебя знания, прежде чем ты начнешь жадно впитывать новые.

— Но…

— Но! — Дракула не дал ей заговорить, подняв указательный палец. — Я уважаю твои желания. Поэтому готов открыть твоему разуму величайшую из всех библиотек мира. Мою библиотеку. Я собирал ее долгие годы, десятилетия, столетия… Представляешь ее масштабы?

Гермиона молчала, сверля его взглядом. Когда в руке графа из ниоткуда появился бокал, наполненный густой багровой жидкостью, она почувствовала подступающую к горлу тошноту. Туман в голове стремительно рассеивался, виски сжало до боли неведомой силой. Гермиона зашипела, ухватившись за голову, но глаза ее по-прежнему смотрели на Дракулу. Граф с задумчивым видом вращал в пальцах бокал: заходящее солнце плавилось в золоченой кайме, обрамляющей края прозрачной чаши, сияющие отблески танцевали на его лице и отражались в темных глазах. Гермиона тряхнула головой.

— Так что? — взгляд Дракулы снова сосредоточился на ней.

— Где я? — выпалила Гермиона. — Это же иллюзия, так? Господи, как я раньше не догадалась… Я должна была все понять, как только ты впервые не сгорел под прямыми лучами солнца.

— Пришлось немного затуманить твое сознание, — граф аккуратно поставил бокал на столик между ними. — Иначе ты бы страдала. Мне этого не хотелось.

— Как благородно, — фыркнула Гермиона и откинула плед, намереваясь встать.

— Иди ко мне.

— Нет, — виски снова обожгло болью.

— Гермиона, — мягко, вкрадчиво. — Ты все равно от меня не убежишь, мы оба это знаем.

Гермиона опустила голову, изо всех сил впившись пальцами в край шезлонга. Боль медленно ползла от висков ко лбу, глазам, шее, затылку, с каждым толчком пульсации захватывая все больше территорий. Был только один способ это прекратить и вернуться в состояние тупого блаженства — снова отдаться в стальные объятия смерти и подставить ее острым поцелуям израненное горло. Гермиона с трудом поднялась на ноги и, ведомая чарующей силой мортидо, зашагала к графу Дракуле. Он поднял руки и, когда Гермиона, приблизившись, ухватилась за них жестом утопающего, потянул ее на себя.

— Это только начало, моя дорогая, только начало, — прошептал он Гермионе, плавными движениями поглаживая ее спину.

Она не ответила, только сильнее прижалась к груди графа, словно ища у него защиты от боли, которая, к слову, тут же начала отступать. С каждым движением горячих ладоней, проделывающих путь от лопаток до талии, Гермионе становилось все легче и легче. Тумана в голове не было — только звенящая пустота, в которой оглушительно гремели удары сердца. Раз-два. Раз-два. В груди разгорался вулкан. Всхлипнув, Гермиона обхватила руками лицо графа Дракулы и прижалась своими губами к его.

До того, как морок спадет, ей вдруг захотелось побыть обыкновенной женщиной — и напомнить этому зверю, что и он когда-то был всего лишь мужчиной.

Вернув Гермионе долгий поцелуй, Дракула легким движением отстранил ее и, придерживая пальцами за подбородок, заставил посмотреть на себя. Их взгляды встретились.

— Ты готова?

— Знать бы, к чему… — Гермиона не сумела подавить горькую усмешку.

Граф хмыкнул. Глаза его опустились вниз, туда, где на бледной тонкой коже, поверх артерии красовался грубый шрам. Гермиона откинула волосы за спину и запрокинула голову, приглашая Дракулу к последнему пиршеству.

5.

Тьма. Боль. Острый запах железа.

Гермиона распахнула глаза и уставилась в потолок. В тусклом свете уличных фонарей, скупо проникающем в комнату сквозь приоткрытые жалюзи, плясали причудливые тени — они ползали и по потолку, и по стенам, и по одеялу, которым была укрыта Гермиона. Через щель под дверью, ведущей, очевидно, в соседнюю комнату, тоже просачивалось легкое свечение — а вместе с ним и тихое звучание джаза.

Гермиона попробовала пошевелиться, но сил не было даже на то, чтобы поднять руку, не говоря уже о том, чтобы встать с кровати. Мерзкая, холодная, липкая слабость захватила ее в свой плен, лишив воли к сопротивлению. Только разум был кристально чист и ясен, как небо в безлунную ночь.

Все это было иллюзией — и волшебное место, в котором Гермиона провела… сколько времени? («Господи», прошептала она пересохшими губами, пытаясь хотя бы примерно оценить длительность забытья по своему физическое состоянию). Прекрасное самочувствие тоже было наваждением. И ощущение безграничного спокойствия — не более, чем морок, вампирский морок, заложницей которого она стала по причине собственной преступной самонадеянности.

— Очнулась?

Гермиона вздрогнула и с трудом повернула голову. Граф Дракула лежал рядом, опираясь на локоть, и взирал на нее с искренним любопытством, в его глазах отражалось сияние электрического света. И как он успел здесь оказаться? Еще секунду назад в комнате, кроме Гермионы, никого не было.

— Я не хочу становиться вампиром, — язык плохо слушался Гермиону, но молчать она не могла.

— Ты будешь особенной, — прошептал граф, склонившись чуть ниже. — После всего, что между нами было, я не могу тебя отпустить.

— Но…

— Сначала ты с силой, достойной восхищения, будешь сопротивляться новому инстинкту, но рано или поздно голод возьмет свое… Тебя ждут муки совести, попытки убить в себе вампира — еще и еще — но раз за разом ты будешь поступать сообразно своей природе, пока твой внутренний бог наконец не замолчит. И тогда, Гермиона… тогда я обрету в тебе равную себе.

— Я… не хочу… убивать людей…

— Возможно, мы придумаем, как это обойти. Ты придумаешь. Ты же умная, Гермиона Грейнджер.

Она слабо улыбнулась.

— У тебя есть карманный юрист… А я буду твоим карманным ученым?

— И учителем, Гермиона. Ты помнишь, каким даром меня наградила? — Дракула поднял руку и на кончиках его пальцев зажглись синеватые искры. — Теперь его нужно направить в правильное русло.

— Боги, — Гермиона в ужасе застонала.

— Ты же не предоставишь меня самому себе.

— Я стану первоклассным вампиром и убью тебя. А потом сдамся властям магической Британии и потребую… Пусть убьют и меня… Или изолируют.

— Не сомневаюсь, что все так и будет, — ухмыльнулся Дракула и навис над Гермионой так, что расстояние между их лицами сократилось до считанных миллиметров, — но сначала мы, держась за руки, пройдем длинный и увлекательный путь, полный удивительных открытий и новых знаний.

Гермиона долго-долго смотрела в его глаза, собираясь с силами. Дышать становилось все тяжелее, от ног и рук к сердцу медленно поднимался давящий ледяной холод — неуютное предзнаменование скорого расставания… не с жизнью, нет — с самой собой. Все это до сих пор не укладывалось у Гермионы в голове.

«В конце концов, не попробуешь — не узнаешь».

— Теперь я… готова, — зажмурившись, она ухватилась слабеющими пальцами за воротник его рубашки и потянула Дракулу к себе.

В тихую джазовую мелодию влился хриплый полувсхлип-полустон.

Спустя бесконечно долгий час Гермиона Грейнджер снова открыла глаза.