Глава I

Трудно сказать, когда начинаешь ждать Рождество. Возможно, в самые первые дни зимы, когда однажды поутру хогвартский двор покрывает пушистое белое покрывало. Возможно, в самом конце ноября, когда колючие снежинки начинают меденно присыпать обледеневшие базальтовые парапеты. Возможно, в конце октября, когда облетают последние листья и густой туман скрывает во влажноватой мгле силуэты хогварсткий башен. И уже точно рождественских елей и свечей начинаешь ждать в середине декабря, когда Черное озеро покрывается толстым зеркалом льда, а верхушки Запретного леса сковывает снежная корка, сияющая имбирем в предвечерних сумерках. Именно тогда в школьных коридорах поселяется причудливый рождественский запах смолы, хвои, свечей, мандариновых корок и шоколадных оберток. Вот и сейчас Альбус-Северус Поттер, смотря в окно на беспорядочное кружение снежинок, думал о том, что сегодня он увидит великолепное зрелище - украшение главной елки в Большом зале.

Альбус с удовольствием любовался бы порхающей метелью, не будь леденящего холода подземелий. В длинных базальтовых коридорах нещадно дули сквозняки, а на уроках зельеварения коченели руки. В тусклой гостиной, окутанной салатовой полумглой, было немного теплее из-за ярко горящего камина, хотя и здесь приходилось ежиться, ожидая, когда, наконец, нагреется спальня. Спать приходилось, обернувшись в пуховое одеяло, а во время частых снежных бурь все ученики укладывали в постели теплые грелки. Альбус знал, что в Гриффиндоре зимой было тепло: отец рассказывал, что на первых Рождественских каникулах они с дядей Роном частенько расхаживали в пижамах по спальне, а иногда даже по гостиной. По слизеринской гостиной пройтись в пижаме вряд ли удастся: не столько из-за страха стать посмешищем, сколько из-за сильных сквозняков. Не удивительно, что Альбус, глядя по утрам на спускавшихся вприпрыжку Розу Уизли и ее подругу Дармину Фэрис, проникался завистью к кузине.

За окном мелькнула громадная фигура лесничего Хагрида, тащившего огромную сосну. Глядя, как волочатся по земле колючие лапы, Альбус улыбнулся. Он любил сосны с самого детства: с тех давних времен, когда отец устанавливал в гостиной громадную елку, а маленькая Лили, подпрыгивая, весело помогала маме переносить картонные коробки. Альбус помнил, как в детстве они с Розой часами бродили по скрипучим деревянным коридорам. Роза искала подарки, а Альбус любил смотреть на предпраздничную суету. Полутемные коридоры с валявшимися сосновыми лапами, коробками елочных шаров, разноцветной фольгой, хлопушками от дяди Джорджа казались ему сказочной страной, где можно было найти волшебные леса, замки и чудовищ. Как-то раз, когда Альбусу исполнилось семь лет, они с Розой нашли дядину "вредилку" - кусающегося клоуна. Девочка, запыхтев, засунула палец в его смеющийся рот, и отжившая игрушка в тот же миг вцепилась в руку. Роза закричала, и подбежавшая мама с трудом оторвала клоуна, не забыв отругать и племянницу, и сына, и дядю Джорджа.

В другой раз они с кузиной нашли валявшуюся в углу коробку старых костяных шахмат. Роза с веселым гиканьем выпустила фигурки наружу, и кони тотчас ускакали под лестницу. Следом за ними вышли слоны, которые, однако, стали сразу играть с ребятами. Один из королей убежал под елку, спрятавшись где-то за глиняной банкой с песком. Мама, как обычно, отругала «здоровых балбесов», портящих столько полезных вещей. Но страшно от ее ругани не становилось: скорее, было весело. Затем пришел отец, и они втроем, запыхавшись, бегали в поисках шахматных фигур. Альбус до сих пор вспоминал, как Роза уговорила сухопарого белого короля стащить тапок «дяди Гарри», упрятав его как можно подальше. Они вдвоем до колик смеялись, глядя, как фигурка в короне и мантии, сопя, тащит его куда-то за кресло. Даже строгая тетя Гермиона говорила потом, что никогда не смеялась так долго, как после этого рассказа. Как давно это было… Отвернувшись от окна, Альбус быстро пошел вниз по старой каменной лестнице.

Начинался последний день перед каникулами, и у первокурсников не было уроков. Час назад закончился завтрак и ровно в одиннадцать «Хогвартс-экспресс» должен был отправиться от платформы Хогсмида в сторону Лондона. Вещи были собраны с вечера, и Альбус не сомневался, что заботливые эльфы уже перетаскивают их в поезд. Накануне отец написал ему, что Рождество придется справить дома: бабушка Молли и дедушка Артур уезжают проведать французских родственников. В глубине души Альбус был этому несказанно рад, помня, что бабушка Молли три дня упрашивала отца перевести внука на другой факультет. Оставалось совсем немного времени полюбоваться наряжением елки в Большом зале. Задумавшись, Альбус не заметил, как наткнулся на пушистые лапы огромной пихты, которую Хагрид, похоже, втащил в школу.

Большой зал выглядел потрясающе. По стенам были развешаны гирлянды из падуба и омелы, по бокам стояли Рождественские ели: одни поблескивали сосульками, другие сияли сотнями свечей. Профессор Лонгботтом держал волшебную палочку, из которой появлялись золотые шары. Повинуясь учителю, они всплывали вверх и оседали на колючих ветках только что принесенного Хагридом дерева. Проносившиеся мимо привидения болтали, что в Рождественскую ночь в зале, несомненно, зажгут гирлянды с движущимися огоньками фей. За гриффиндорским столом Филипп Вуд и Генри Спейвик играли в волшебные шахматы под комментарии Розы Уизли. Все трое были в свитерах и джинсах, готовясь с минуты на минуту пойти на поезд. Альбус послал кузине улыбку, но, поймав неприязненный взгляд Генри, пошел к столу с темно-зеленой скатертью.

- Альбус? – Эрика Забини приветствовала его кивком. – Ты собрался?

- В общем, да… - ответил он, машинально дернув головой: когда, наконец, он приучит себя спокойно реагировать на неприязнь со стороны гриффиндорцев. Эрика усмехнулась, отбросив длинные каштановые волосы.

- Я тоже. Из наших в школе не остается никто, - фыркнула Эрика. – У грифов только грязнокровка Миркинт, да эта придурошная Лэкси… Подружка Уизели, кстати.

Альбус не ответил и рассеянно посмотрел, как у входа пронеслась тройка привидений с рождественскими нотами. В дверном косяке показалась колючая лапа: Хагрид, похоже, начал вносить пихту. Рядом стояла вазочка с шоколадными бобами, и девочка ловко ухватила длинными пальчиками один из них.

- Между прочим, - лукаво сказала Эрика, кладя в рот шоколадку, - Уизель сходит с ума от того, что не стала первой по зельям. Ловко ты ее сделал, Ал!

- Зато ей удалось стать первой в заклинаниях, - небрежно сказал Альбус. Сейчас его внимание было посвящено маленькой руке Филиппа, уверенно приказывавшей фигурам. Сопя, он старался направить боевого слона в самый центр схватки, где еще окопалась огромная движущаяся башня – ладья.

- А в трансфигурации вы равны, - облизнула губы Эрика. – Так что, облезлым кошкам вряд ли светит получить кубок.

- Ал, спасибо, – вбежавший Дориан Пьюси протянул ему свиток. – Выручил.

- Да не за что, - устало пожал плечами Альбус, посмотрев на пухлого приятеля. – Там делов-то: проинтегрировать второй и четвертый компоненты.

- Не представляю, как Пьюси будет делать без тебя задания на каникулах, - сьязвила Эрика. Слизеринец засопел, замотав кудрявой головой. Глядя на их шуточную ссору, Альбус невольно улыбнулся краешками губ.

- Гляди-ка, - почти искренне удивился Дориан. – Уизель, похоже, подсказала приятелю, как сожрать конягу у кретина Спейвика!

Альбус прикрыл глаза, делая вид, что усмехнулся. На самом деле ему было отвратительно, что Розу, как и всех его родственников, слизеринцы зовут «Уизели». И все же Альбусу не хотелось ссориться с Эрикой и Дорианом из-за Розы. Ведь Забини и Пьюси оставалась его единственными приятелями на Слизерине. Остальные одноклассники или сдержанно кивали, или, подобно Скорпиусу Малфою, спешили поначалу сделать какую-нибудь гадость. Альбус, кроме того, знал, что Роза не горит желанием общаться с ним после его распределения в Слизерин. Кузина, конечно, не Джеймс, который первые пару месяцев так и норовил отвесить брату щелчка или пиявку в коридоре. И все же после первого урока зельеварения Роза, получившая средний балл, разрыдалась и назвала Альбуса «змеенышем». Поттер до сих с отвращением вспоминал тот день, когда кузины-второкурсницы Джессика Лонгботтом и Доминик Уизли на подоконнике утешали Розу, доказывая, что «змееныш» не стоит ее слезинки. Впрочем, Альбус сердился и на себя, вспоминая, как ему самому Эрика по дороге в библиотеку мягко объясняла, что общаться с «кошаками» - дурной тон, если только, конечно, не ругаться с ними. Поэтому сейчас, глядя, как Роза одергивает приятеля за мешковатый свисающий рукав, Альбус почувствовал, как к горлу подступает непрошеный ком.

- Я вот люблю голубые ели, - донесся до него, словно из тумана, звонкий голос Эрики. – Надеюсь, maman поставит ее в зале. – Девочка при этом забавно дернула локотком, что Альбусу почудилось, будто она и вправду видит голубые иголки в огромном белом зале. – И только желтые хрустальные шары с бабочками!

- У нас будет пихта. Хорошая, - как-то основательно заметил Дориан. – Из игрушек только шары с драконами.

Пьюси не договорил, но Альбус знал, что сейчас его черед.

- Лично я люблю сосну, - кивнул он приятелям. – Отцу написал, чтобы он ее поставил. – Эрика улыбнулась и легонько пихнула его под столом острой коленкой.

Альбус поднял глаза. Волшебный потолок изображал падающие хлопья мокрого снега, немного не долетавшего до головы. В мягком сумраке сверкали летающие витые свечи, отбрасывая причудливые тени на стены. В сосновых ветвях феи взмахом палочек зажгли фонари, которые осветили иголки тусклым светом.

- Конь на Е5! –Гриффиндорец за соседним столом лихо послал вперед коня. Рыцарь лихо рванул с места и поскакал в сторону вражеской ладьи.

Роза засмеялась. Альбус только сейчас заметил, что кузина сжимает в руке маленькую сосновую веточку и теребит сосновые иголки. Точно так же она сжимала ее в далеком детстве, когда они вместе собирались выпустить из коробки эти шахматы, а Роза предложила кузену разбить для интереса большой шар, чтобы выпустить оттуда фею. Подбежавшая Джессика Лонгботтом, замотав тонкими длинными руками, стала махать приятелям, чтобы они собирались. Альбус поскорее достал из портфеля серебристо-зеленый шарф – точно такой же, как у Дориана и Эрики.

- Вы будете мне писать? – пробормотал он, глядя с надеждой глядя на приятелей.

- Конечно, Ал, - кивнула Эрика. – Каждый день, если ты захочешь. Тебе ведь выносить Уизель, а это не просто, - многозначительно подняла она тонкий пальчик.

Альбус посмотрел на Розу, которая лихорадочно загоняла старого суховатого короля в коробку. Этот пожилой воин с острым подбородком никак не хотел подчиняться хозяйке. От волнения рыжие волосы кузины забавно растрепались, а карие глаза сияли точно так же, как у тети Гермионы. Хагрид что-то объяснял профессору Лонгботтому, который выпустил из палочки пару колокольчиков. Слушая их давний перезвон, Альбус вспомнил, как они с Розой сняли такие же серебряные купола с елки. Теперь они едва ли обменяются хоть парой слов за совместным ужином. Или дома все будет по-прежнему? В глубине души Альбус понимал, что это невозможно, и все же ему больше всего на свете хотелось, чтобы они шли с кузиной на поезд, обсыпая друг друга мокрым снегом.

- Говорят, на Рождество у школы будет сиять дорожка с огоньками фей, - назидательно сказала Эрика. – Такую не найдешь и в министерстве. Ал, ты любишь огоньки фей? - капризно спросила она.

- Конечно… - кивнул Альбус. – Ведь они такие загадочные…

Слизеринка побежала вниз, звонко постукивая каблучками. Дориан, сопя, также спешил за ней. Альбус оправил очки и стал рассеянно рассматривать начищенные до блеска мраморные перила, которые весело сверкали позолоченной фольгой.