Вернись, мгновение

Хогвартс - мой дом. Хогвартс - моя работа и, так уж вышло, вся моя жизнь. Но так вышло, что не его. Он все время строит планы по переезду в какой-нибудь «хорошенький особнячок на берегу озера». Мы живем вместе вот уже пятый год, и с каждым годом становится только хуже. Я ловлю себя на том, что не могу понять, что заставило меня той осенью поддаться его напору. Одно дело страсть – я не спорю, она есть и сейчас – но совсем другое дело совместная жизнь. Общий быт. Да разве с Поттером может быть вообще какой-то быт?

Вечно разбросанные вещи, перемазанная шоколадом скатерть. Ну, разве это нормально, когда взрослый мужчина постоянно ест шоколад? Он говорит, что без сладкого к нему не приходит вдохновение. Просто бред. Просто оправдание, чтобы постоянно набивать свой желудок этой отвратительной липкой массой. Так он и меня с завидной регулярностью пытается им накормить. Неужели, за пять лет нельзя было уже понять, что я не люблю сладкое?

Он журналист. Ладно, хоть не светской хроники, а политический обозреватель. Но это не освобождает его от посещения различных мероприятий и приемов. Как он говорит, тусовок. Я не против, пусть развлекается, но ведь каждый раз он пытается затащить туда и меня. Неужели, за пять лет нельзя было понять, что я не люблю толпу?

Он слушает музыку. Приволок откуда-то старый маггловский патефон и крутит на нем пластинки с записями маггловских же исполнителей, причем именно тогда, когда мне нужно работать. И именно тогда, когда мне нужно работать, ему всегда хочется пойти погулять. Я никогда не был против прогулки по парку, но ему нужно идти в Хогсмид, или на Косую аллею, или еще куда-нибудь, где полно магазинов, и торчать у какой-нибудь витрины с метлами, зверушками или сладостями. Я не держу его, но ему нужна компания. Неужели, за пять лет нельзя было понять, что я не люблю магазины?

Я устал. Устал от того, что он вечно путается под ногами. Устал от его простоты, иногда граничащей с тупостью. Я никогда не видел его читающим что-либо, кроме журналов и газет, да и то, только потому, что это необходимо для его работы. Ну еще, пожалуй, маггловских детективов. И что вы думаете? Правильно, он пытается заставить меня их читать. Но тут и я не отстаю. Я пытался подсунуть ему пару действительно хороших книг для расширения кругозора, и он, кажется, даже пробовал их читать, но каждый раз дело заканчивалось тем, что он засыпал в кресле над фолиантом, а потом перекладывал закладку. Неужели, за пять лет нельзя было понять, что меня невозможно обмануть?

Мне нравится заниматься с ним сексом, но во имя всего святого, скажите мне, почему нужно тащить меня в постель именно тогда, когда я сел работать над новой статьей для «Вестника Зельеварения»? И почему обязательно надо обижаться, по детски надувая губы, когда я пытаюсь объяснить, что я занят? Неужели, за пять лет нельзя было понять, что я не выношу, когда меня отвлекают от работы?

Наши отношения уже давно дали трещину, и с каждым днем она становится только шире.

Вот и сейчас, только я сел поработать над статьей перед уроками, как сразу услышал, громкий хлопок двери. Неужели нельзя хотя бы раз зайти бесшумно. Откладываю перо, поднимаюсь.

- Сев! Смотри, кого я нам принес, - светится, как начищенный галеон, - ну смотри же, какой хорошенький.

Расстегивает мантию и достает из-за пазухи маленького и омерзительно грязного щенка. О, нет. Только не это.

- Поттер, я не вынесу этой грязи доме. Где ты вообще его взял?
- Да ладно тебе, Сев! – вижу, что губки уже начали надуваться. – Я подобрал его в Лондоне, в маггловском районе. Его выбросили какие-то злые люди, ты ведь не такой, как они? Ты же не оставишь маленькое существо погибать на улице?
- Поттер, я сказал тебе, что животных в доме я не потерплю, мне тебя хватает. Он, - я стараюсь не смотреть на щенка, чтобы он, не дай Мерлин, мне не понравился, - будет своим лаем мешать мне работать. Он будет пачкать ковры. С ним, в конце концов, надо гулять. Поттер, ты считаешь, я с ним буду гулять, пока ты торчишь по вечерам на этих слетах чокнутых писак? Уж этого ты от меня точно не дождешься.

Я исподлобья посмотрел на него. Уж не слезы ли заблестели в его глазах?

- Послушай, щенка можно сдать в приют для животных, - я честно пытался найти компромисс, чтобы побыстрее закончить этот разговор. Мне нужно писать статью.

- Нет, - он говорил тихо, но серьезно; я слишком хорошо его знаю, чтобы не понять этого тона: он не собирается отступать, - ты и так решаешь абсолютно все. Ты решаешь, куда нам идти, что делать, когда и где ужинать, что мне читать, и в какое время слушать музыку, когда трахаться, в конце концов, спасибо, хоть не пишешь за меня статьи! Я должен общаться с тобой по расписанию, скоро ты потребуешь, чтобы я записывался к тебе на прием! У тебя никогда нет на меня времени! Я одинок, а теперь ты запрещаешь мне привести домой друга, чтобы заполнить хоть кем-то живым это замороженное пространство. Он будет жить с нами, и точка.

Вот, значит, как? А я значит не живой? Всё! Я больше терпеть этого не намерен. Это была последняя капля, переполнившая море моего терпения.

- Знаешь, Поттер, мне все ясно. Мы совершили большую ошибку, попытавшись построить семью там, где ее по определению быть не может, - я старался говорить как можно хладнокровнее, он не должен почувствовать, что мне нелегко произнести эти последние слова, - я думаю, нам пора признать, что все наши попытки притереться друг к другу обернулись фарсом.

- Ты… Ты выгоняешь меня? – из его глаз хлынули слезы.

- Выгоняю – это неправильное слово. Я признаю поражение. Я не прошу тебя сию минуту собрать вещи и исчезнуть из моей жизни навсегда, но тебе нужно повзрослеть. А взрослеть тебе лучше не у меня на глазах. У тебя есть дом, поживи один, и ты сам поймешь, что тебе был нужен не я и не мое «замороженное пространство». На данном этапе, мне будет легче без тебя.

Он кивнул и пулей выскочил из двери, прижимая к себе щенка.

Было отчаянно больно, но я точно знаю, что так будет лучше для нас обоих.

***

Я беру кучу свитков пергамента, и отправляюсь в класс наказывать второй курс Гриффиндора за то, что они появились на свет. Мне должно стать от этого легче. Всегда становилось. Но не сегодня.

***

Вечер был слишком длинным, и даже давно ждущая своего часа бутылка огневиски не снимает камня с души. Пару раз отдаленный шорох в подземелье заставляет меня вздрогнуть и ждать, что сейчас ворвется Поттер и станет просить прощения за свои слова. Но шорох стихает, так и не приблизившись к моей двери. И я знаю, что это правильно.

***

Всю ночь я не спал, несмотря на выпитый вечером крепкий напиток, перебирая в памяти прошедшие четыре с половиной года, и постепенно приходя к выводу, что хорошего было больше, чем плохого. Может, если Поттер завтра вернется, попробовать дать ему еще один шанс?

Утром болела голова. Я поспешно искал в своем столе зелье, уже почти опаздывая на завтрак. От поисков меня оторвал настойчивый стук в дверь. Волна раздражения мгновенно поднялась во мне. Чертов Поттер опять нашел самое неподходящее время для примирения. Нет, пожалуй, вчерашнее решение было верным. Я чертыхнулся, на этот раз вслух, и побрел открывать. На пороге стоял Альбус. Его-то что привело в мою обитель ранним утром? Доконать меня они все, что ли, решили?

- Да, Альбус, что ты хотел? – я с силой потер виски. – Я на завтрак, между прочим, опаздываю, странно, что туда не опаздываешь ты, - я приподнял бровь, что вызвало лишь новый приступ головной боли.

- Северус, давай присядем.

Он меня еще и в мою собственную гостиную приглашает! Я собрался высказаться по этому поводу, но, взглянув в его лицо и поняв, что что-то случилось, лишь кивнул.

- Мой мальчик… - старик смотрел на меня слишком ласково даже для него, это не к добру.

Я сел и выжидательно посмотрел на него. Что за зло явилось на этот раз в мир? Альбус достал из кармана, сложенный вчетверо «Ежедневный Пророк» и протянул мне. Я, с недоумением взглянув на него, принял газету, развернул и посмотрел на главную страницу.

Сердце пропустило удар. Кровь сначала прилила к вискам, а затем отхлынула куда-то в район желудка. Комната вокруг покачнулась.

Во всю первую страницу «Пророка» была колдография какой-то маггловской улицы, на которой стоял автомобиль, а в нескольких метрах от него лежал сбитый человек. Кровь залила все лицо, почти скрывая его черты, но мне достаточно было того, что предоставил снимок. На грязном асфальте лежал Поттер. Гарри.

Я попытался выровнять дыхание.

- Альбус, он…
- Да, Северус, он погиб. Я освобождаю тебя от занятий, все курсы, у которых сегодня должно было быть Зельеварение, отправлены работать в теплицы. Тебе надо побыть одному. Я зайду вечером.

Старик поднялся, смахнув с глаз пару скупых слезинок, и направился к двери. Я, как загипнотизированный, смотрел ему вслед. Но на полпути директор неожиданно остановился и повернулся ко мне.

- Чуть не забыл, - с этими словами он сунул руку за пазуху, достал оттуда маленький шерстяной комочек и протянул мне. Я принял его дрожащими руками.

Щенок. Тот самый вчерашний щенок. Гарри даже успел его вымыть.

- Он был с ним, но он не пострадал, - директор еще раз кивнул и вышел из моих покоев, тихо прикрыв за собой дверь.

Лучше бы он хлопнул! Как Гарри. Лучше бы сам Гарри пришел и хлопнул. Я прижал к себе щенка, и шепотом сказал, обращаясь к нему:

- Он больше не придет, песик.

Я не знаю, сколько просидел, смотря в пустоту и прижимая к себе ничего не понимающего зверька. Затем встал, опустив собаку на пол, и направился к столу, намереваясь допить оставшийся со вчера огневиски, и наступил на что-то. На полу лежала чертова газета, я взял ее уставился на статью, стараясь не смотреть на колдографию.

"Вчера, 16 июня, в 19 часов 40 минут на Винкотт-стрит был насмерть сбит маггловским средством передвижения, управляемым пьяным водителем, Гарри Джеймс Поттер, известный журналист, обладатель ордена Мерлина первой степени (продолжение на стр. 4)".

Винкотт-стрит. Я знал это место. Решение пришло мгновенно. Я был прекрасно осведомлен, что не имею на это права, что это преступление, но иначе поступить не мог. Я был готов добровольно отправиться за то, что собирался совершить, в Азкабан, лишь бы все исправить. Ведь именно я – виновник того, что произошло. Я почти бежал к кабинету Дамблдора, не обращая ровным счетом никакого внимания на удивленных и испуганных учеников, наблюдающих невиданную доселе картину. Пробормотав пароль, я ворвался, задыхаясь, в обитель директора.

- Северус? – Дамблдор быстро захлопнул дверь, ведущую в его покои. Он явно не ожидал меня здесь увидеть.
- Альбус, у меня к тебе разговор.
- Я слушаю тебя, мой мальчик, - он сел за стол.
- Альбус, мне нужен хроноворот.

Я понимал, что могу больше ничего не объяснять.

- Северус, - директор посерьезнел, - ты же понимаешь…
- Альбус, я все понимаю, но в том, что произошло, нет ничьей вины, кроме моей. А значит, мне это и исправлять. Пусть даже ценой собственной свободы, если ты считаешь, что я за это должен буду отправиться под суд.

Директор смотрел на меня очень серьезно.

- Северус, ты прекрасно понимаешь, что я не выдам тебя, если ты будешь осторожен, но как ты собираешься это провернуть?
- Я все уже продумал, - я врал, я соображал только сейчас, на ходу, - самый простой вариант – это Многосущное зелье. Я приму облик любого, попавшегося под руку человека, отвлеку его, и все. Автомобиль проедет.
- Да, - Дамблдор задумчиво посмотрел на меня, - это может получиться.

Он встал, открыл один из своих шкафчиков, бережно достал оттуда золотистые часики на длинной цепочке и подал их мне.
- Удачи.

***

Волосок я вырвал у проходящей по коридору студентки с моего факультета, несказанно этим удивив девушку. Но мне было не до объяснений. Я спешил, сейчас было уже 17.40 и у меня оставалось всего два часа в запасе: директорский хроноворот рассчитан только на перемещение в пределах суток, а двадцать два часа с момента трагедии уже прошли. Я действовал оперативно и четко, не давая себе даже шанса подумать о возможном провале. Хорошо хоть зелье в запасе имелось.

Превратившись в девушку, я достал из шкафа джинсы и футболку Поттера. Мои вещи были мне в этой ипостаси слишком велики, его оказались почти в пору, благо студентка была высокой.

Я поднялся на первый этаж и зашел в чулан Филча, уже по дороге набрасывая на шею золотую цепочку хроноворота. Двадцать три оборота. И вокруг - все тот же чулан, только метлы стоят иначе.

Вечер был ранний, и двери школы были еще открыты. Я побежал по направлению к Хогсмиду, молясь, чтобы меня не засекли, и студентке не досталось почем зря. Хотя, если честно, меня сейчас это не так уж сильно волновало. Я аппарировал на Винкотт-стрит в 19.35. Через четыре минуты из-за угла вывернул Поттер. Стыдно признаться, но мои ноги точно приросли к асфальту. Я уже почти смирился, что никогда больше не увижу его лица. Но сосредоточился я быстро, и когда он подошел к пешеходному переходу, рванул к нему навстречу и пробормотал что-то начет того, что мне очень нравятся его статьи. Он слушал меня, улыбался и кивал.

Автомобиль, который я видел на колдографии, очень медленно проехал мимо. За рулем был молодой парень. Кого-то он мне напомнил… Хотя, впрочем, я наверняка ошибаюсь: вся эта молодежь выглядит совершенно одинаково.

Поттер поблагодарил меня и спокойно перешел дорогу. Я аппарировал к порогу своего дома в Тупике Прядильщика. Здесь мне придется провести ночь, пока на пройдут двадцать три часа, подаренные хроноворотом. Я зашел в гостиную, разжег камин и сел в старое кресло. По моему лицу катились слезы. Я чуть не совершил самую большую ошибку в жизни.

***

17 июня, в 17 часов 40 минут Гарри Поттер вышел из личных покоев Альбуса Дамблдора, услышав, что за профессором Зельеварения закрылась дверь.

- Ну, вот и все, мой мальчик, наша маленькая хитрость удалась, - старый директор взмахнул палочкой и на столе появились две чашки смородинного чая и коробка шоколадных конфет.

- Спасибо, Альбус, - молодой человек с благодарностью посмотрел на директора.

- Это очень хорошо, когда есть друзья, Гарри. И так удачно, что у мистера Криви нашелся маггловский автомобиль и фотоаппарат, а твои коллеги из типографии согласились выпустить номер «Ежедневного Пророка» в единичном экземпляре.

Старик подмигнул, в его прозрачных голубых глазах сверкнули шаловливые искорки.
- Выпей чаю, Гарри, и оправляйся на Гримаулд Плейс. Скоро к тебе придет Северус.

fin.