Продавец индульгенций

Ветер облеплял полами длинного плаща стройные ноги. В порывах плевался в лицо дождем - безвкусными холодными каплями. Аила упрямо шел вперед. Цель он уже поставил перед собой. И ничто не изменит теперь принятого решения. По обе стороны улицы гнездились безобразными нагромождениями подобия человеческого жилья. Райончик был замызганный, в глухом пригороде. Но Аила почти ничего не замечал. В душе была скованность, словно ее крепко зажали в кулак.
Саха доживал последние дни, но эти дни тянулись уже который год. Это было невыносимо. Ру любила отца и молча выносила все тяготы присмотра за дряхлым стариком. Но Аила жалел жену. А главное, ему так хотелось, чтобы дом наконец стал их с Ру собственностью, чтобы ушел этот кисловато - гнилостный запах старости. Потому Аила, сцепив зубы, шел вдоль загаженной улицы. Да, он хотел, чтобы Саха поскорее ушел. Его уже заждались в мире Невернувшихся. Давно пора.
Узкие грязные улочки закончились. Теперь по обе стороны тянулись нагромождения скал и высокие, в человеческий рост, фиолетовые колючки. Дождь за городом никогда не шел. Тучи постоянно висели свинцовым проклятием, но над пустошью не проливалось ни капли, ни слезинки. Вдали хищным кривым когтем торчал Дом.
Уже к сумеркам уставший Аила смог постучать в высокие железные ворота Дома тяжелым молотом. Сколько сюда ходило горожан и как часто - знал мало кто. Только тучи и эти железные ворота да, вероятно, сам Хозяин.
Его ввели в странный темный зал. Света было мало, чтобы ясно увидеть обстановку, но стен в нем угадывалось много больше, чем четыре. От огня свечей на стенах бегали тени. Языки пламени рисовали образы только жуткие, мрачные. Аила почувствовал, как ноют челюсти - так сцеплены были зубы. Руки онемели. Когда глаза гостя привыкли к полумраку, в дальнем углу он даже не увидел, почувствовал присутствие. Тень приобрела более четкие контуры. Высокая, тощая, почти человеческая тень.
- Кто? - раздалось вкрадчиво, шипяще.
- ... я, Аила... - визитер еле смог из себя выдавить слова.
- Зачем? - Слова раздавались внутри шепотом, от которого морозом обдавало спину.
- Мне нужно... мне... Я готов платить... - запинался гость.
- Что тебе нужно?
- У меня есть жена... Аила пытался собраться с мыслями, - ее отец стар и никак не умрет... Я хочу... он нам мешает...
- Ты хочешь его смерти?
- ...
- Отвечай!
- ...да... я... И я хочу прощения - выдавил из себя Аила.
- Ты получишь это. Условие - ты обещаешь мне свою первую большую радость. Взамен.
- Да! - вырвалось у Аила. Он почувствовал облегчение.
- Что я должен делать? - ответом была тишина. Только зловещее трепетание теней на стенах.

Домой Аила пришел за полночь. Ру ждала его.
- Почему так поздно? Ты не сказал, что ты будешь поздно...
- Я устал...
- Аила, где ты...
- Я устал. Иду спать.

Саха не дожил до Равноденствия. Через день после похода Аила он ушел в мир Невернувшихся. Ру плакала весь день и всю ночь после похорон. Она любила отца.

Прошло время. Было утро. Оно было прекрасным - звезда дарила свет, свежий ветер врывался в стрельчатые окна, пение каританок в ветвях поднимало настроение. Ру призналась, что...
- Я хочу сказать... это чудо! У нас... нас будет трое! Аила! - Глаза Ру сияли! Она так хотела сына, но им все никак не посылалась благодать Высших. Аила также этого хотел! Ру точно знала, что раньше муж так желал этого!...Но сейчас... Он стоял у окна, когда Ру вбежала в комнату. Медленно обернулся. Ни одна черточка на его лице не изменилась, ни одна мышца не дрогнула. Глаза были спокойны и холодны, как зимний пруд подо льдом.
- Да. Я рад.
В тот день также был дождь. Он словно решил смыть город начисто. Отмыть от него землю. Те же трущобы по обеим сторонам дороги. Те же скалы и жадные фиолетовые колючки, цепляющие когтями плащ. Дом-башня все так же, впившись в пустошь черным зубом, возвышался впереди.

Сейчас шустрые темные тени в зале с бесконечным числом стен уже не так пугали Аила. Почти спокойно вошел он внутрь.
- Я - Аила! Я пришел с предложением...­
- Говори...
- Жена не так меня любит, как раньше! Я хочу, чтобы любовь ее была только для меня!
- Ты хочешь, чтобы ребенка не стало?
- Да. Нам будет лучше вдвоем. И я хочу прощения!
- Будет так! Ты отдашь то, что теперь тебе не нужно. Взамен.

Скоро из-за дождя маленький Саил простыл и сгорел от лихорадки. Ру осунулась и сразу постарела. А муж ее спокойно воспринял беду. Взгляд его оставался все таким же чистым и холодным. На лбу не прибавилось ни морщинки.
- У тебя нет души! Как ты можешь быть так спокоен!- шептала охрипшая от рыданий Ру - Как ты можешь...
Холодные темные тени уже не пугали Аила в комнате с немыслимым количеством стен. Они вселяли в его душу спокойствие.
- Я...
- Знаю, кто ты...
- Я не люблю жену. Она стара. Пусть она умрет. И я хочу прощения.
- Будет так. Но взамен я возьму то, что хочу.

Кто-то стучал тяжелым молотом в старинные ворота. Гул был слышен в темном зале с бесконечным числом стен. Аила недовольно оторвался от белых букв на черном пергаменте. Кто-то хотел подарить свою радость Аила. Кто-то ждал его у ворот. Придется прерваться. Радость была лакомством.