Выходной (проза) /new на этой странице

У меня сегодня выходной. Работу свою я люблю, но до чего же кайф, когда наступает выходной…У меня, правда, все по плану - в выходной я иду на рынок и покупаю продукты, потому что в такой, обычный день, нету ни сил, ни желания. Много-много зелени. И еще овощей. Я вегетарианец. Нет, вы подумайте! Это же жуть - есть мясо бедной убиенной скотинки. Она же была в ужасе, когда ее убивали. И это мясо все едят. И я ел раньше…А потом как-то попал на бойню… знакомый однажды меня завел - он там подрабатывал..И все. Как отшептали. С тех пор я вегетарианец. Друзья ржут, но мне пофиг.
А еще я начал писать дневник. Просто с сегодня. Иногда так хочется высказаться о самом таком..личном. О котором и не стоит кому-то говорить. Нет смысла даже. А вот в дневнике можно. Говорить самому с собой не совсем нормально. Может, психологи даже скажут, что это зачатки шизофрении. Трудно с ними спорить. Я не психолог. А вот излагать свои мысли в дневнике – очень даже. Все великие мира сего так делали. Надо же в чем-то брать с них пример… Так вот. Шел я сегодня на рынок. А в воздухе пахло весенней грязью и зеленью, которая еще не появилась, но запах которой уже есть. Мне так хотелось со всей дури шлепнуть ботинком в первую попавшуюся глубокую лужу, которых было немеряно на моем пути. Их в изобилии оставил дождь. Ребячество. Да и глупо потом идти в забрызганной и мокрой одежде. Вот на обратном пути можно. Если так уж невмоготу.

Сегодня будний день для многих, а у меня выходной. И это приятно. Чертовски приятно.

Вот уже первые ряды рынка. Они сегодня пустуют. Ведь сегодня середина недели. Совсем неторговый день. Так, по мелочи, овощишки и зелень. А мне того и надобно. Бабульки-бизнесменки бодро и выжидательно стоят каждая у своего скарба. Зазывают и интересуются. Не забыл ли я того, что у них есть - мол, вдруг мне надо. И каждая мне сует под нос корешки или орехи, овощи или зелень, яблоки и всякую дребедень. Но у меня все по плану, по списку, старательно мной составленному. Поторговавшись, беру нужное и любимое, прячу в большую спортивную сумку -потрепанную и специально для этого пожертвованную.
Одна из бабушек мне совсем не знакома. Я ее даже не сразу и заметил. В отличие от остальных, она совсем не предлагает и не хвалит свой товар. Сгорбленно нахохлившись стоит молча над своей тележкой, на которой свежие комочки салата-латук. Нагло высовываются они ярко-зелеными боками из потрепанной, в непонятных уже узорах сумки, неопределеного цвета. Бабка закутана большим и добротным шерстяным платком, за которым ее сморщенного лица почти совсем не видно.Во всем ее облике какая-то настороженность и отрешенность… Ах как же я люблю латук, да еще ранней весной, когда душа просит свежего и зеленого, а не консервированного и бесцветного…Ну точно кот, который обгрызает до корней свежую молодую травку, только-только пробившуюся из-под земли на волю. Вот только…где же она его взяла-то? Может у нее теплица? А ведь латук-капризное растение, его любят пожирать все мелкие огородные вредители, причем, с большим аппетитом. Впрочем, какое мне до старушенции дело, чтоб париться ее проблемами. Я подхожу к бабке и спрашиваю: по чем латук? Та реагирует не сразу, только когда я вторично ее спрашиваю, начинает в ответ жестикулировать, что-то показывая мне на пальцах. Немая, понимаю я. Расплатившись, аккуратно прячу несколько головок салата в сумку, стараясь не повредить радостных зеленых листиков. Все. Программа минимум на сегодня выполнена. Теперь надо сварганить рагу..Ухх вкуснятина! Еще тетка –хозяйка, у которой я жил, будучи студентом, когда-то меня научила. Надоело перебиваться бутербродами из хлеба и зелени. Вроде совсем недавно было дело, а уже столько дождей прошло. Я уже работаю и могу позволить себе снимать квартирку без хозяйки… Эк меня занесло. Нахлынули воспоминания, видимо весенняя неопределенность в погоде сыграла свою роль. Мы тогда дружили с Питом. На самом деле он Петр, мы тезки, и называли друг друга «Пит». Даже поступать решили вместе, в технический ВУЗ, только он местный был, а я приезжий. С родителями я уже давно не поддерживал тесных контактов. Сам по себе. А он жил с мамой, говорят она в нем души не чаяла. До сих пор не пойму, как он мог при ее опеке со мной дружбу водить. Мне казалось, она меня ненавидела. Заочно, правда. Я с ней никогда не встречался, ибо к Питу в гости ни разу не хаживал. Злые языки нашего универа шушукались, что я голубой. А, чихать…может оно и так – девчонки меня никогда не интересовали, да и не интересуют, а с Питом мы, однозначно, были неразлей- вода. Иногда Пит оставался ночевать, когда зашарившись со мной до ночи в инэте, ему было лень через весь город ехать обратно. Правда, было это редко, только когда хозяйка уезжала на дачу. Любопытных соседей не было, поэтому она так и не узнала, что Питер у меня бывал.
Как-то Питер купил машину. Машину – это крепко сказано. Но восторга было по уши. Мы с ним гоняли по ночам, когда прохожих почти уже не было и трасса была посвободнее. Даже и не знаю, как так получилось. В тот раз Пит и я замутили пару халтурок по контрольным, и с деньжатами- а разве скромному студенту много надо- зарулили в один паб или бар. А потом нас потянуло на подвиги. Я уселся за руль и мы долго и вкусно наслаждались ночным, пахнущим пылью влажным воздухом. Выехали за город и неслись навстречу серой дороге, выхватывающейся под колеса в свете фар. Мы достаточно далеко уже отъехали от города, никого не было по пути и на встречной полосе. Было заполночь. Я внаглую начал разворачиваться, чтобы ехать назад, и тут машинка заглохла. В аккурат посреди дороги. Я четко не помню, как все происходило… меня понесло на улицу посмотреть под капотом, чем можно реанимировать бедную соратницу в поездках. Я выполз, ибо мы неплохо набрались пивом и абсентом, а Пит годился только как пассажир. Ему было весело, он подтрунивал над моими движениями и походкой. Я не помню, как и откуда появился большой грузовик, у которого включены были только габаритки. Несся на нас. Все, как в медленной съемке: я не знаю, что делать, тупым истуканом смотрю на этот резкоразвивающийся, из фарса в триллер, сюжет. Глупое стечение обстоятельств: мокрый после дождя асфальт, фура с уснувшим водителем летит на нас, я не могу бросить Пита и не хочу быть сметенным напрочь, еще и дверца пассажира сзади, где находился Пит, заклинила- она всегда заедала и раньше. Рванув неистово дверцу на себя, я отпрыгиваю, Пит полувываливается, одновременно с этим фура вмазывается в капот и машину проворачивает волчком еще пару раз… от удара откуда-то сверху – видимо крепеж сплоховал - летит металлическая балка…Пит! Господи, ПИ-ИТ!...


Я не был на похоронах. Когда я впервые - какая злая ирония - пришел к Питу домой, чтобы попрощаться…меня даже не пустили на порог. Кто-то из родственников кричал в истерике, что на моей совести будут две оборванные жизни, что мать не переживет смерти сына. Не помню, как вернулся домой. В сомнамбулическом состоянии я находился несколько недель. Ничего почти не ел, хозяйка заливала в меня заботливо припасенную валерьянку и еще какую-то гадость. Я валялся лицом к стене в своей комнате и мне было все равно: день или ночь сейчас, сколько дней уже прошло…


Все. Не хочу вспоминать. Зачем? Ничего уже не вернешь, но после того, как я это описал-мне полегчало. Это не цинизм, просто я ничего изменить не смогу…уже.
Углубившись в самокопания я даже начинал сожалеть, что у меня выходной. И когда мне в АСЬку постучался заказчик – старый знакомый - я искренне обрадовался. Он хотел, чтоб я подсобил ему с оформлением нового сайта. Переворошив несколько папок с картинками и фотографиями, неизвестно какими путями попавших ко мне на винчестер, я так и не нашел ничего достойного на текущий момент. Нет уж, выходной так выходной. Потом. Надо бы чего-нибудь и скушать. Я поднялся из-за компьютера и пошел на махонькую кухоньку. Как я мог забыть! Салатик! Иди ко мне, мой хороший. Аккуратно ополоснув несколько небольших салатных головок я присел на колченогий табурет, и, с любимым черным хлебом, начал поглощать кушанье «сырьем». Рагу отложилось на неопределенный срок.
Салат был наудивление пресным, совсем без горчинки, но приятно освежал.
Еще покопошившись в папках, поэкспериментировав с фотошопом я залег перед монитором в большом и старом, но любимом кресле. Какой-то фильм давно уже ждал на диске, будучи стыренным с не-помню-какого ftp. Заснул я глубокой ночью. Не знаю, сколько я проспал, но проснулся от того, что жутко саднило горло и хотелось пить. Проковыляв на кухоньку я налил из кувшина воды в кружку и начал поглощать драгоценную жидкость, а получалось это с трудом. Ощущение было, как будто горло внутри стало шире, чем снаружи, глотательные мышцы слушались плохо. Не на шутку встревожившись, я ринулся в ванную – посмотреться в зеркало…Боже?! Что у меня с лицом? Из облезлого зеркала на меня смотрела опухшая физиономия с неприятным зеленоватым отливом и с подплывшими глазами. Глаза – это было вообще нечто. Непрятные и тусклые, с желтоватыми белками, на которых красными трещинами четко выделялись капилляры. Упырь из мистического триллера. Я был шокирован. Почему-то вспомнился мрачный, сгорбленный силуэт старой карги, продавшей мне латук. Неужели это…Страшно было то, что боль в горле, поутихнувшая на время после выпитой воды, начала свирепствовать с удвоенной силой. К ней прибавилось ощущение удушья и жжение в груди. Я бросился к телефону вызывать скорую, но было занято, а потом звук гудков совсем пропал.Телефон умер. В отчаяньи я бросился в пижамном виде к входной двери. Руки дрожали. Рядом был травмапункт – не совсем то, что надо, но выбирать не приходится. Замок не слушался, он вдруг совсем перестал реагировать на повороты рычажка-вертушки. Ужас полностью овладел сознанием. Из последних сил я пытался обуздать панику. Я колотил в дверь и разбил до крови руки. Дверь в квартиру превратилась в мощный заслон темницы. Обессилев от боли, задыхаясь
я сполз на половик возле проклятой двери. Закрыв лицо руками, я почувствовал, что они влажные от еще незасохшей крови. Непроизвольно я облизнул руку…я начал облизывать обе руки с жадностью. Это на некоторое время облегчило боль в горле. ЭТО облегчило! Я уже не соображал что делаю. Бросившись на кухню, я схватил нож и полоснул себя по руке около локтя, припав жадными губами к порезу… Какое чудо! ЭТО ЧУДО! Я не умру!!!

Отвратный запах спертого воздуха и беспорядок в прихожей - вот что встретило квартирную хозяйку, пришедшую за оплатой. На полу валялась тетрадь. Общая тетрадь в клетку в бордовом переплете. Несколько страниц из нее были смяты, какие-то коричневые пятна неопрятно расползлись по краям страниц во многих местах… везде слой пыли … кучка грязной посуды в умывальнике, покрывшаяся неприятным налетом… Дверь была заперта и в квартире никого не было…


С некоторых пор ряд узких улочек, которые вели к рынку, и небольшой парк обходили десятой дорогой. Ближе к вечеру никто из молодежи не сидел на скамеечках во дворах близлежащих домов. Населением в этом райончике были теперь преимущественно старики. Нехорошая слава шла об этих местах. Несколько раз тут пропадали поздно возвращавшиеся с работы женщины. А однажды нашли даже тело какого-то подростка с перерезанной шеей…
Весна была в разгаре, но в этом районе ей не радовались. Некому было разбрызгивать лужи, оставленные недавним дождем…