Девочка из запасного состава

Дети всегда остаются детьми в глазах своих родителей и учителей. И хотя я не учитель, и своих детей у меня никогда не было, но была одна девочка…
Я познакомилась с Алисией, когда ей было двенадцать. Возможно, она и раньше забегала в больничное крыло, но я ее не запомнила. А в тот день ее внесла ко мне толпа грязных и напуганных гриффиндорцев
- Она упала с метлы!
- У нее что-то с ногой!
Они галдели и галдели, пока я, наконец, не выпроводила всю ораву за дверь.
Щупленькая девочка со спутанными волосами и заплаканным лицом, в грязной спортивной мантии. Ох, уж этот квидич!
Грязную одежду мы сняли, больничную пижаму надели, ногу осмотрели. Перелом со смещением, и весьма неудачный. Но ведь я колдомедик, а не какой-то там маггловский доктор. У меня даже такое за ночь заживет. Еще день постельного режима, что бы наверняка, а там уже будет бегать не хуже, чем раньше. И летать тоже. Хотя, будь моя воля, я бы все метлы собрала и торжественно сожгла. Глупые дети! Рискуют здоровьем и жизнью ради какой-то там игры!
Обо всем этом я рассказала Алисии. О моем отношении к квидичу, разумеется, тоже. Но, к моему удивлению, девочка совсем не обрадовалась своему скорому выздоровлению.
- Чарли, - заскулила она, хлюпая носом. – Он теперь точно не возьмет меня в основной состав. Пока я не упала, еще была надежда. А теперь – все! Ведь я пропущу аж две тренировки: сегодня и завтра.
И девочка картинно развела руками и заплакала пуще прежнего.
- Глупенькая! Успеешь еще налетаться.
Но девочка была безутешна. Она рыдала и постоянно бормотала о Чарли Уизли.
Как я и думала, через день Алисия покинула больничное крыло вполне здоровая, хотя отнюдь не счастливая.
В основной состав Алисию действительно не взяли. Весь тот год она так и просидела на скамейке запасных.
А всего через две недели Алисия снова обнаружилась в больничном крыле. К счастью, на этот раз в качестве посетителя. К счастью для Алисии, но не для Чарли Уизли, который сломал несколько ребер и получил легкое сотрясение мозга (но все-таки поймал этот идиотский снич).
Чарли пролежал в постели целую неделю. Не то, что бы его повреждения были настолько серьезны, просто я решила, что ему будет полезно немного остыть и подумать о своем поведении. Грубо говоря, я просто его «поставила в угол».
Алисия приходила по два раза на день: перед завтраком и сразу после ужина. Даже Мэнди, девушка Чарли, и то приходила реже.
Алисия приносила сахарные перья, шоколадных лягушек, журналы о квидиче и смотрела на Чарли так, будто он спас ее от дракона, а не столкнулся с бланжером. Чарли благодарил и смотрел на Алисию как на очень милую младшую сестренку или кузину. А потом она уходила, и приходила Мэнди, и на нее Чарли смотрел совсем не так, как на двенадцатилетнюю Алисию. Да и кто смог бы его за это осудить? Разве что сама Алисия. Но она не осуждала. Она просто приносила сладости и журналы и смотрела на него со щенячьим восторгом.
Через неделю я не нашла больше поводов удерживать Чарли и выписала его, посоветовав беречь себя. Мэнди принесла Чарли одежду и искренне пообещала мне, что будет присматривать за своим парнем. А потом они вместе собрали сладости и журналы, которые приносила Алисия, и ушли.
Где-то час спустя, когда я решила перестелить постель после ухода Чарли Уизли, я обнаружила Алисию на его кровати. Она сидела и кусала сахарное перо, которое принесла для Чарли. Она не плакала, но взгляд у нее был как у брошенной собачки, которая не верит, что хозяин так жестоко с ней обошелся.
Мне так хотелось подойти и обнять эту крошечную фигурку. Глупая маленькая девочка! Зачем ты так торопишься жить? Еще успеешь и налетаться, и налюбиться.
Я почти решилась подойти, но девочка слезла с кровати и вышла. Я проводила ее взглядом. Когда тебе двенадцать, ты думаешь, что ты уже готова к взрослой жизни и взрослым отношениям. Но сами взрослые видят в тебе всего лишь ребенка. А самое обидное: в глубине души ты понимаешь – они правы, ты и есть ребенок.
А потом Чарли Уизли окончил Хогвартс, а капитаном стал Оливер Вуд. Алисия вышла на поле в основном составе и играла в качестве охотницы целых пять лет. Так что, налетаться она, пожалуй, успела.
А вот налюбиться…
Спустя два года после окончания войны, я видела однажды Чарли Уизли, который принес цветы на ее могилу. И я видела его глаза и потемневшее лицо. Но его чувства были скорее сродни моим, чем тем, которые ожидала бы от него Алисия. Он грустил не о возлюбленной. Она так и осталась для него милой маленькой девочкой, которая приносила сладости. Всего лишь печаль, которая всегда посещает людей, при мысли о смерти их более молодых знакомых.
Когда тебе семнадцать, ты думаешь, что все кто младше тебя на два года и более – маленькие неразумные дети. Ведь другие взрослые и тебя считают ребенком, так что уж и говорить о двенадцатилетке? Так оно и есть. И чем старше ты становишься, тем больше убеждаешься в своей правоте. Дети навсегда остаются детьми в глазах своих старших товарищей. И нет ничего страшней, чем хоронить ребенка, сколько бы лет ему ни было.