Часть 4

— Хм… — задумчиво протянул Курт Вейзель, осмотрев кейс со всех сторон и поклацав какими-то приборами. — Не бомба, это точно. Но защита добротная, так что мои сканеры не могут определить, что там внутри, — он развел руками.

Рокэ мрачно посмотрел на инженера.

— Не бомба, говорите? Молите Бога, если вы в него верите, чтобы это так и было. Вскрывайте.

— Что-что? — удивленно переспросил инженер и нерешительно посмотрел на Дика, который в полной растерянности наблюдал за всем этим.

— Эта штука что, на слух влияет? Вскрывайте, я сказал.

— Позвольте заметить, — набрался храбрости Вейзель, и Дик отстраненно подумал, что именно за эту храбрость инженер получит по полной программе. Алва язвил особенно зло, а это, как внезапно понял Ричард, значило, что Рокэ не на шутку встревожен. Курт тем временем продолжал: — Я считаю опасным вскрывать кейс здесь, нужно дождаться…

— Чего дождаться? — уточнил Рокэ обманчиво-спокойным тоном. Однако увидев, что Вейзель открыл рот, чтобы ответить, повысил голос. — Чего вы хотите дождаться? Позеленевших веников? Допроса на Рубеже?

— Понятия не имею, что вы называете «вениками», — невозмутимо ответил Вейзель. — Пусть скажет капитан.

Две пары глаз уставились на Ричарда, и тот почувствовал, что снова краснеет. А еще капитан… Теоретически, в кейсе могло быть что угодно, но разве господин Штанцлер обманул бы его? Это не укладывалось в голове.

— Говорите уже, юноша, хоть что-нибудь, — нетерпеливо произнес Рокэ.

— Открывайте, — внезапно охрипшим голосом пробормотал Дик. И добавил, почти умоляюще глядя на Алву: — Надеюсь, вы знаете, что делаете…

Рокэ коротко кивнул, а инженер, тяжело вздохнув, начал аккуратно открывать крышку. Тихо щелкнули замки. Вейзель с опаской посмотрел на содержимое кейса, Алва все так же нетерпеливо заглянул ему через плечо, надел перчатку на левую руку и вытащил это «содержимое».

В кейсе оказался очень странный предмет, причем абсолютно не похожий на носитель информации. Объемный, судя по всему, металлический, с какими-то странными узорами… По форме он напоминал звезду или… Свастику, пришло в голову Ричарду. Точнее, ее половину.

— Это что? — тихо спросил Ричард.

— Если бы я знал, я бы уже сказал, — напряженно отозвался Рокэ. — Но поскольку взрываться оно пока не собирается… Пусть лежит, потом разберемся, — он забросил «полсвастики» обратно в кейс, закрыл его и протянул Дику: — Вы брали, вы теперь и храните.

Юноша, невольно подражая штурману, молча кивнул, спрятал кейс обратно в нишу и специально за собой проследил: не забыл ли закрыть. Алва вернулся к панели, выгнал из своего кресла Савиньяка и принялся что-то быстро печатать компьютеру. Ричард же бессильно упал в капитанское кресло.

Время шло, Дик пребывал в чем-то среднем между сном и обмороком, лишь иногда стараясь собрать в кучу упорно разбегавшиеся мысли. Голова немилосердно болела, а сердце ухало куда-то к животу, как только проскальзывала мысль, что какая-нибудь катастрофа все же случится. И он, Дик, будет в этом виноват. В себя Ричард пришел, лишь услышав спокойный голос Алвы:

— Внимание, гиперскорость.

Мгновение — и звезды за стеклом иллюминатора превратились в миллионы сияющих, бегущих вслед за ними искр. Есть на что полюбоваться, но сейчас не до этого. Хотя…

Ричарда бесцеремонно дернули за руку. Конечно, Алва, кому бы еще такое в голову пришло…

— Надо поговорить, но не здесь.

Рокэ потянул его в капитанскую каюту, и Ричард безропотно подчинился: на то, чтобы спорить, просто не было сил.

… Дверь с тихим шипением закрылась за ними. У Дика внезапно возникло чувство, что его загнали в угол. Паника, усталость, боль в голове — все смешалось и напрочь сломало остатки самоконтроля.

— Что вы делаете? Что вы себе позволяете? — закричал Дик, бешено глядя на Алву. — Чем я заслужил все эти издевательства? Зачем вы вообще согласились?..

Рокэ внимательно на него посмотрел. На какой-то миг в синих глазах мелькнуло удивление, затем сочувствие, но тут же пропало.

— А ну, прекратить истерику! — скомандовал он, резко толкая Ричарда на кровать. Боль в ушибленном затылке немного отрезвила, и Дик постарался успокоится.

— Я имел в виду…

— Довольно, — оборвал его Алва, присаживаясь на край кровати. — Так и быть, отвечу на последний вопрос — самый вменяемый, между прочим. Я терпеть не могу невинно убиенных. Исключительно неприятная категория: единственные, кто умудряется доставлять неудобства, даже будучи мертвыми… Впрочем, речь не об этом, а том, что возьмите себя в руки наконец!

— Я пытаюсь, — огрызнулся Дик. Рокэ насмешливо приподнял бровь. — Только я не понимаю, с чего вы решили, что я непременно должен умереть?

— Да потому что ни один из тех, кого Эпине отправлял на Талиг, не вернулся!

— Как это?

— Вот так. Уж не знаю, что там происходит, но, вестимо, место на редкость мерзопакостное.

— Нет, — Ричард, волнуясь, так взмахнул руками, что едва не ударил Алву по носу. — Господин Штанцлер не мог меня обмануть, просто не мог! Я верю ему!

— Верить людям — это прекрасно, юноша. Но иногда смертельно.

— Что вы заладили со смертью-то?

— Я боюсь, — после продолжительной паузы очень, очень мрачно проговорил Рокэ, — что это не худшее, что может случиться.

Дик растерялся: это было сказано в столь не похожей на Алву манере, что он даже не знал, как реагировать. И это его «боюсь»… Неужели Алва может чего-то бояться? Или так, фигура речи?

Рокэ тряхнул головой и вновь заговорил уже своим обычным, чуть насмешливым тоном:

— Мы опять, однако, отвлеклись. А есть кое-какие любопытные детали, которые я бы хотел вам сообщить. Во-первых, о нашем грузе нет информации ни в одной из двадцати информационных баз — тех, что удалось взломать за десять минут…

Ричард решил пропустить пока «взломать за десять минут» и сосредоточиться на главном.

— То есть позаботились о том, чтобы не смогли ничего узнать?

— В точку, юноша. Однако можете, когда хотите… И второй сюрприз: самой прелестной во Вселенной планеты Талиг нет ни на одной карте, кроме вашей, точнее, Штанцлера.

— Но этого уже точно не может быть! Официальные данные по картам защищены…

— Юноша, — нехорошо усмехнулся Рокэ, — их я тоже взломал за десять минут, и неужели вы полагаете, что в команде Штанцлера сплошь идиоты, на это не способные? Нет, для идиотов у него другие задания.

— За что? — почему-то стало обидно до слез, хоть глубоко в душе Дик и понимал, что Алва прав, чертовски прав. Но, быть может, господин Штанцлер не обманул, а сам не знал? И Робер… Разве мог он приветливо улыбаться, зная, что отправляет Дика на верную смерть? Внутренний голос, страшно похожий на голос Рокэ, утверждал, что люди способны на все. А Ричард Окделл все еще не хотел верить.
Но вдруг Алва прав, и… Неужели из-за него, Ричарда, из-за его глупости погибнет вся команда?

— Командуйте сами, — глухо пробормотал Дик, пряча глаза. — Делайте, что считаете нужным.

— Ну уж нет, — Рокэ подался вперед и жестко ухватил Дика пальцами за подбородок, заставляя все-таки посмотреть ему в глаза. Странное дело: Ричарду внезапно стало все равно, что Алва скажет, что сделает, лишь бы не отпускал и не отводил взгляд… Да что ж творится-то? Рокэ продолжал говорить, чуть смягчая тон и переходя на «ты»: — Ввязался в это — значит, должен закончить. Перед сражением отступить можно, это порой даже разумно, но сдаться во время боя — это трусость, и ничего более.

— Вы мне поможете? — шепотом спросил Дик, с трудом заставляя себя вникать в слова.

— А что мне остается делать? — фыркнул Рокэ, но как-то по-доброму, и вдруг, еще больше наклонившись и отпустив подбородок Ричарда, левой рукой взъерошил его волосы. — Как там говорите вы, англичане — «мы в одной лодке»? Так вот, это наш случай. И в фигуральном, и вполне буквальном смысле.

Дик ничего не ответил, боясь пошевелиться, разрушить дивное очарование это момента. И сам не понимал, почему вдруг он показался таким важным. Рокэ отстранился, и Ричард не успел даже возмутиться, как Алва уже гораздо нежнее, чем в первый раз, толкнул его на подушку.

— А теперь ляг и пару часов поспи, ничего важного за это время не произойдет.

Дик послушно устроился поудобнее и закрыл глаза: что-что, а отдохнуть действительно не помешает.

— Все будет хорошо, — шепчет Рокэ, или это ему послышалось? «Если бессердечный насмешник Алва может успокаивать, то почему добродушный Штанцлер не мог солгать?» — мелькнула последняя связная мысль, и Дик провалился в сон, не почувствовав, как Рокэ осторожно поцеловал его в лоб и тихо вышел.