Глава 4

Пошла уже третья неделя с его возвращения из мира живых, а Бьякуя до сих пор с яростью вспоминал того нескладного и неуклюжего мальчишку, что напал на них с Ренджи.
Да как это жалкое создание вообще посмело назваться именем его блистательного капитана? Само его существование для Кучики было оскорблением памяти Ичиго-сама, плевком в душу ему и его счастливым пяти годам, проведенным в десятом отряде. Он не должен жить - решил рокубантай-тайчо, извлекая из ножен зампакто и собираясь раз и навсегда покончить с жалкой подделкой. Но в последний момент у Бьякуи дрогнула рука, и он всего лишь лишил паршивца сил шинигами.
После мужчина пытался понять, почему он не убил Ичиго, но так и не смог найти внятного объяснения своему милосердию. Хуже того, после возвращения в Общество Душ у Бьякуи начались кошмары. В них он наносил смертельный удар рыжему недоразумению, а тот, умирая, превращался в Куросаки-тайчо и говорил ему: «В этот раз тебе удалось меня убить».

С момента вынесения Рукии смертного приговора по его гордости не прошелся разве что только ленивый. Казалось, позор благородного дома Кучики обсуждал весь Сейретей и еще пара-тройка районов Руконгая в придачу. Нервы ясного князя, и так почти погубленные встречей в Генсее с жалкой пародией на Ичиго-сама, начали ощутимо сдавать. Последней же каплей, переполнившей и без того не пустую чашу терпения гордого аристократа, стали подкараулившие его Ичимару и Зараки. Этих двоих Бьякуя не переваривал еще в бытность свою офицером десятого отряда. А после загадочного исчезновения его командира это чувство переросло в глухую ненависть. Они посмели не предаваться скорби после того, как пропал Ичиго-сама, в особенности Кенпачи. А ведь Куросаки-тайчо называл его своим другом!
Это руконгайское быдло своими словами, сам того не зная, походя сковырнул старые шрамы, и ледяная стена, что много лет возводил гордый Кучики между собой и окружающими, пошла трещинами. Хитрый змей Ичимару, должно быть, что-то почувствовал и вовремя сделал Бьякуе ручкой, заодно прихватив за собой отчаянно матерившегося Кенпачи. Да уж, Гин всегда умел улавливать тончайшие нюансы и вовремя на них реагировать.
Парочка давно усвистела на другой конец Сейретея, а капитан шестого отряда все еще стоял, судорожно вцепившись в рукоять зампакто. Бьякуя пытался подавить в себе возникшее где-то в глубине души нестерпимое желание догнать ненавистную ему парочку и дать им, так сказать, вблизи полюбоваться на цветение Сенбонзакуры.







Лейтенант шестого отряда сидел за своим письменным столом в кабинете у капитана Кучики и страдал. Нет, в последнее время он только и делал, что страдал и рефлексировал по поводу казни Рукии, но именно сейчас Ренджи страдал от неуемного любопытства.
С самого утра его тайчо пребывал в самом паршивом расположении духа. Нет, Кучики об этом никому и словом не обмолвился, да и на его обращении с подчиненными это тоже никак не сказалось. Но каким-то неведомым образом каждой собаке в отряде было известно, что на капитана сейчас можно было смело вешать табличку из тех, что висели на дверях лабораторий двенадцатого отряда: «Не влезай - убьет». Абараю до меносов было любопытно, кто же умудрился испортить их ледяному князю настроение, но спрашивать он не отваживался.
До самого перерыва на обед в кабинете, где они вместе с тайчо корпели над отчетами, стояла гнетущая тишина. Выйти перекусить Ренджи отпрашивался, едва ли не трясясь от испуга, а получив разрешение, тут же сбежал.
По возвращении назад на полпути до кабинета его остановила группа старожилов отряда - желая хоть как-то усмирить проснувшееся в их тайчо чудовище, они заварили ему какой-то подозрительный чаек. По их словам, этим чудо-отваром они в свое время успокаивали досточтимого дедушку капитана шестого отряда - Кучики Гинрея. Перед самой дверью Абараю всунули в руки поднос с дымившейся на нем чашкой и придали пинка для ускорения.
В кабинет начальства рокубантай-фукутайчо ввалился без стука, чем изрядно удивил его хозяина. Ренджи успел пройти полдороги до стола капитана, прежде чем тот сообразил аккуратно открыть ящик стола и положить в него какую-то фотографию в рамке, а потом закрыть.
А он что? Он ничего. Чем ему в дверь стучать прикажете? Носом, что ли?
Поглощенный какими-то своими думами, капитан промолчал насчет того, что его подчиненный ввалился в его кабинет без стука, и так же молча отхлебнул странного чаю.
Последовавшие полчаса бравый фукутайчо провел как на иголках, прячась за горой документов размером с Фудзи. Вдруг этот отвар не подействует? Или наоборот - подействует, но не так? А может, все станет только хуже, кто этих аристократов разберет?
- Абарай, у меня неожиданно возникли неотложные дела, - прорезал пелену тишины ледяной голос Кучики. Ренджи, услышав его, чуть не подпрыгнул на стуле. - Меня не будет в расположении отряда до завтра, надеюсь, за время моего отсутствия ты не разрушишь здесь все до основания? - выдав это все с теми же замораживающими интонациями, рокубантай-тайчо удалился, даже не пожелав услышать «Слушаюсь!» в ответ на свои слова.
И вот теперь лейтенант шестого отряда сидел за своим столом и сгорал от любопытства.
Что же это за фотография такая?
И кто на ней запечатлён?
Шинигами изо всех сил пытался сосредоточиться на написании скучнейшего отчета о патрулировании ближних районов Руконгая в прошлом месяце, но все было без толку. Мысли его то и дело возвращались к загадочному фото в рамке и необычному поведению Кучики. Промаявшись два часа и по дурости испортив семь бланков, Ренджи так и не написал этот злосчастный отчет. Наконец, отчаявшись настрочить нечто путное, он отложил в сторону письменные принадлежности и метнулся к столу капитана Кучики. На то чтобы открыть ящик стола, достать фотографию и вернуться за свое рабочее место, лейтенанту понадобилось тридцать секунд - уж слишком велико было его любопытство.
Помолившись всем известным ему богам, Абарай осторожно взглянул на снимок. Взглянул и недоуменно изогнул брови, разглядывая изображение, на которое ранее любовался его капитан.
Что же в нем такого особенного? Подумаешь, какой-то мальчишка, которому ерошит волосы незнакомый Ренджи красавчик-капитан с волосами почти до задницы!
Так почему же Кучики-тайчо не только вставил фотографию в рамку, но и держал её в ящике своего письменного стола? И каким образом с ним связаны эти двое шинигами? Кто они ему? Ведь со снимками простых знакомцев так не обращаются.
Но только внимательнее вглядевшись в изображение, Абарай чуть не выронил его из рук - это был не просто «какой-то мальчишка», как ему вначале показалось. На фотографии был запечатлен Кучики Бьякуя собственной ледяной персоной. Так странно и дико было смотреть на довольно жмурившегося юношу, по одному взгляду на которого можно было однозначно сказать, что он тот еще непоседа, и сравнивать его с теперешним застывшим в вечной маске безразличия лицом.
Капитан Кучики занял должность капитана шестого отряда после смерти своего деда, у которого он был лейтенантом, а до этого служил в тринадцатом. Тогда кто этот персонаж, что ерошит ему волосы? Невысокий и, как не без удовольствия отметил Ренджи, явно поуже его в плечах мужчина приятной наружности лет двадцати пяти на вид с длинными золотисто-рыжими волосами. Однако внимание лейтенанта привлекла не яркая внешность изображенного на фото мужчины - ну ладно-ладно, может, чуть-чуть и привлекла - но дело было не в этом, а в собранной в три пряди челке. Свой кенсейкан капитан носил точно так же, как и этот незнакомец свои заколки, только у Кучики волосы прикрывают правый глаз, а не левый.
«Это же явное подражание! - с легкой зловредностью подумал шинигами. - Узнать бы еще, кому подражает наш гордый аристократ...»
Пользуясь тем, что начальства не было в расположении и до завтра его не предвиделось, фукутайчо спрятал фотографию за отворот косоде и с чистой совестью свалил из кабинета на поиски кого-нибудь из старожилов их подразделения.
- Это - Куросаки Ичиго, - ткнув пальцем в изображение таинственного тайчо, сообщил ему седой шинигами. - Сто лет назад он был капитаном в десятом отряде.
Челюсть Ренджи едва не поздоровалась с полом - ведь так же звали того рыжего придурка из мира живых!
- Вы уверены? - сдавленным голосом спросил он.
- Еще бы мне не быть уверенным, - улыбнулся ветеран, - в свое время он был тут частым гостем.
- Да? Надо же, - удивился лейтенант шестого отряда. - А можно поподробнее?
- Я немногое могу тебе рассказать, вернее, почти ничего, - пожал плечами старик. - Ты ведь перевелся к нам из одиннадцатого? - внезапно спросил он.
- Да. А какое это сейчас имеет значение? - недоуменно отозвался Ренджи.
- Вот и отправляйся к ним за ответами, а меня не доставай! – раздраженно фыркнул старый воин, и лейтенант шестого отряда понял, что большего не добьется.
Абарай послушался мудрого шинигами и, недоумевая, отправился куда послали.


Одиннадцатый отряд как обычно встретил его шумом, гамом и тонкой, непередаваемой атмосферой, которую больше не найдешь ни в одном подразделении Готей 13. Только переступив порог, Ренджи почувствовал, будто спустя много лет он оказался дома.
Пока шел к административному корпусу, его радушно приветствовали рядовые и офицеры, словно он никуда и не уходил. На ступенях его уже встречал чем-то крайне недовольный пятый офицер. Нет, третий по силе - тут же поправил себя Абарай.
- Что же привело в наши пенаты господина лейтенанта шестого отряда? - явно издеваясь, мелодичным голосом поинтересовался Юмичика.
- Э-э-э... - озадаченно протянул он, отчаянно пытаясь вспомнить, чем же он так провинился перед Айясегавой-саном.
- Пятнадцатое июля, тебя не было, - любезно подсказал ему тот.
- Прости, я замотался, да и Кучики-тайчо... - попытался было оправдаться рокубантай-фукутайчо, но был остановлен резким взмахом руки.
- Да уж, этот бы тебя точно не отпустил, - фыркнул пятый офицер. - Этот праздник для него как бельмо на глазу, мешает предаваться великой скорби на фоне луны.
- Ты хочешь сказать, что он знает того шинигами, за чье здоровье мы пьем каждый год? - недоверчиво спросил Ренджи. - Но ведь даже я этого не знаю, хотя прослужил здесь почти сорок лет!
- У отряда Зараки множество тайн, тебе ли об этом не знать? - загадочно усмехнулся Юмичика.
- Вы правы, Айясегава-сан, - покорно склонил голову бывший шестой офицер одиннадцатого. - Но все же я хотел бы знать.
- Больше ста лет назад этот шинигами был капитаном десятого отряда, и Кучики Бьякуя служил под его началом...
- ...и звали его Куросаки Ичиго, - закончил за него Абарай, доставая из-за пазухи фотографию в рамке.
- Верно, - подтвердил пятый офицер. - Я не буду у тебя спрашивать, откуда ты это знаешь, как и не буду интересоваться, откуда у тебя снимок, судя по дизайну рамочки, явно спертый тобой у Кучики. Скажу только, что твой нынешний командир в свое время был без ума от джубантай-тайчо, а когда тот исчез при загадочных обстоятельствах, слегка поехал мозгами. Вот уже сто три года он ходит по Сейретею весь такой в скорби и искренне считает, будто он один скучает по Куросаки.
- Вот даже как? - с удивлением отметив прозвучавшее в голосе Юмичики уважение по отношению к рыжеволосому капитану, сделал большие глаза лейтенант шестого отряда.
- А то, - подтвердил тот, что Ренджи правильно его понял. - Вот только капитан Зараки не собирается пить за упокой своего друга. Он уверен в том, что где бы сейчас меносы ни носили Ичиго-сана, пусть у него будет все хорошо и пусть боги дадут ему удачи. И нужно сказать, он в своем мнении не одинок.
- Не одинок? - переспросил лейтенант шестого отряда.
- Прости, дальнейшее уже не моя тайна, так что... - неопределенно пожал плечами Айясегава, и Абарай понял, что большего он от бывшего начальника не добьется.