Вот мы и встретились, правнучка!

20 мая 1988 года. Брентвуд

Пожилая женщина сидела в кресле и читала газету. В соседнем кресле уткнулась в толстый том «Истории магии» Батильды Бэгшот девочка лет девяти. Внезапно лицо женщины побледнело, и она схватилась за сердце.
- Гермиона! - прохрипела она. - Принеси мне нитроглицерин. Он в аптечке на кухне.
Когда Гермиона прибежала с лекарством, бабушка Джин уже сползла на пол. Девочка коснулась сонной артерии. Пульса не было. Гермиона положила бабушку навзничь и начала массаж сердца.
- Раз! Два! Три! Четыре! - Нажимала она на левую сторону груди и вдыхала воздух ей в рот, пытаясь заполнить ее легкие.
Через несколько минут Гермиона, не помня себя от ужаса, подбежала к камину, взяла с полки горсть зеленого порошка, с криком «Айодхья!» кинула его в камин и закричала в зеленое пламя:
- Джанаки деви! Это я, Гермиона! Бабушке Джин плохо!
Затем она бросилось к телефону, набрала номер и заговорила в трубку:
- Алло! Больница? Срочно приезжайте Роуз-вэлли, 20. Сердечный приступ у женщины 65 лет. Говорит ее внучка, Гермиона Джин Грейнджер.
Камин полыхнул зеленым, и из него вышла Джанаки Патил.
- Что случилось, Гермиона? - произнесла она обеспокоенно.
- Бабушка Джин! Она... там, в кабинете!
Джанаки бросилась в кабинет. Джин лежала точно в той же позе.
- Пульса*! - С палочки Джанаки скатилась светящаяся сфера и вошла в левую часть груди женщины. Никакого результата не последовало.
- Пульса! Пульса! Пульса!
Затрещал дверной звонок. Гермиона сбежала по лестнице. За дверями стояли два врача.
- Бабушка Джин! Она наверху!

- Поверьте, юная мисс, - говорил молодой медик всхлипывающей девочке двадцать минут спустя, - вы ничем не могли помочь своей бабушке. Время смерти... - он взглянул на часы - 14 часов 22 минуты.

Джанаки коснулась руки умершей и произнесла:
- Вайур анилам амритам атхедам бхасмантам шарирам. Ом крато смара критам смара крато смара критам смара**.

Сознание возвращалось медленно. Сначала уши наполнили трели птиц. Потом Джин открыла глаза и увидела у щеки ярко-зеленую траву. Она приподнялась и огляделась.
Зеленая холмистая равнина. Вдалеке петляет река. Воздух чист, прозрачен и свеж.
На вершине ближайшего холма появилась женская фигура. Высокого роста, темноволосая, в темно-синей мантии и остроконечной шляпе. На плече сидит орел. Она плавно и величаво, походкой истинной леди подходит к Джин.
- Ну вот мы и встретились, правнучка, - говорит она, протягивая Джин руку и помогая ей подняться с земли, - «здравствуй» говорить не буду, поскольку сейчас это уже не имеет значения - свои физические недуги ты оставила вместе с телом.
- Я... умерла?
- Ты сама, как видишь, нет и никогда не умрешь. Твое тело - да, как и положено в свой срок любому телу.
- Кто ты и почему называешь меня своей правнучкой?
- Ну, строго говоря, ты мне не совсем правнучка. Я твой предок, но жила тысячу лет назад и нас разделяет 34 поколения, так что этих «пра» должно быть тридцать два. А звали меня в те времена Ровена Рейвенкло.
- Я видела это имя. В книгах Гермионы.
- Еще бы! Я одна из основательниц магической школы, в которой скоро будет учиться девочка. И, клянусь, я порву старую шляпу в клочья, если она вздумает распределить Гермиону куда-либо, кроме моего факультета! Такого живого и ясного ума я не видела еще ни у кого! Вообще, среди моих потомков было много замечательных людей, многие были очень близки к тому, чтобы проявить магические способности. Например, Дэвид очень хорошо умеет успокаивать маленьких детей, внушает им уверенность, когда они находятся в его кабинете. Да и у тебя тоже есть кое-какие магические способности.
- Но я же магл!
- Не совсем, Джин. Ты сквиб, а не магл. Потомок магов, не обладающий магической силой. МОЙ потомок. Сквибы не могут колдовать сами, но видят многих магических существ, могут пользоваться некоторыми артефактами. Настоящий магл, не имеющий магической крови, при попытке путешествовать каминной сетью просто получил бы ожоги, а ты с успехом делала это.
- А... что же мне сказал Рам?
- Он просто не знает эти нюансы. Колдуны, в том числе и я при жизни, не интересуются сквибами, считая их чем-то вроде отходов, и толком не знают, чем именно они отличаются от магов и маглов. До сих пор еще ни разу каминной сетью не пытался воспользоваться настоящий магл. Если дом подключен к каминной сети, значит в нем живет маг и родственники мага, которые если не колдуны сами, то почти наверняка сквибы.

Ровена достала из складок мантии хрустальный шар.
- Сейчас ты увидишь своего далекого предка... и самую большую ошибку моей жизни.
Шар засветился изнутри. Джин увидела в нем неясные тени и в тот же миг почувствовала, что ее затягивает внутрь. Она оказалась посреди комнаты с высоким потолком, который подпирали колонны с капителями, украшенными акантовыми листьями.

Женщина лет сорока или чуть более того сидела за тяжелым дубовым столом и что-то писала. Нос с горбинкой, карие глаза и густые черные волосы, в которых проблескивали ранние серебристые пряди, убранные в замысловатую прическу, которую увенчивала серебряная диадема, выдавали в ней кровь уроженцев Лация. В действительности, таковым был лишь Марк Корвин, римский центурион, сражавшийся с войском Боудикки под командованием Светония Паулина. После того, как войско королевы, выступившей за честь свою и своих дочерей против Рима, было разбито, а она сама приняла яд, Марк взял как военную добычу Джиневру, дочь одного из мятежных жрецов. Корвин передал своим потомкам внешность и решительность римлянина, а Джиневра - магическую силу, доставшеюся ей через множество поколений предков-друидов. Почти тысяча лет прошла с тех пор, и теперь их далекий потомок Ровена Рейвенкло сидела за столом в основанной ей школе чародейства и волшебства Хогвартс. Как именно Джин узнала эти подробности - она так и не поняла, просто при виде этой сцены ей этвсе стало понятно.

Сегодня Ровене предстояло принять тяжелое решение, над которым она думала уже не первый год, с того дня, когда у нее зародились смутные подозрения. Скрипнула дверь, орел, сидящий в углу кабинета, поднял голову и заклекотал. В двери появился юноша лет шестнадцати, черноволосый, худощавый, с таким же носом горбинкой, как и у Ровены, одетый в зеленый плащ. В руке он держал лук, на плече у него висел колчан со стрелами.
- Артур, мальчик мой! - произнесла Ровена. - Нам нужно очень серьезно поговорить.
- Да, мама. - Артур поклонился матери.
Женщина встала из-за стола. Мантия не скрывала огромный живот, уже начавший опускаться в ожидании скорых родов.
- Артур, ты знаешь, кто мы и чем знаменит род Рейвенкло. Я ведьма, ведьмой была моя мать, и мать моей матери, и многие поколения Рейвенкло. Я думала, что и ты продолжишь наш славный род. Но, увы, тебе уже шестнадцать, но ты еще ни разу в жизни не проявил себя как маг. Это очень грустно, я никогда не думала, что такая беда придет в славный дом Рейвенкло, все время надеялась, что ты сможешь хоть что-то, но все мыслимые сроки прошли.
Лицо Артура заострилось, сделалось злым.
- Да, я прекрасно знаю, что я сквиб. Можешь мне это не объяснять, я понял это еще в одиннадцать лет. И я знаю, что я позор рода и что мне не место среди магов.
- Артур, у тебя скоро родится сестра. Ты можешь стать ее опорой, ее помощником. Хельга почувствовала у девочки большие магические возможности.
- И провести всю жизнь рядом с ней, смотреть, как она колдует, и знать, что я никогда так не смогу, что я всегда буду лишь сквибом, не оправдавшим надежд своей матери? Нет, мама. Похоже, пришло время нам расстаться. Я не хочу быть твоим вечным укором. Есть недалеко от Лондона такая деревня - Брентвуд. Я был там год назад. Там я и хочу поселиться. Буду честно трудиться на земле. Поверь, это ничем не хуже, чем колдовать. Можешь не волноваться, никто и никогда не узнает, что сын леди Рейвенкло обрабатывает землю и ухаживает за овцами. Меня и моих потомков будут звать Грейнджерами*.

- Вот так, Джин, - произнесла Ровена, - поверь, мне очень и очень жаль, что так получилось. Если бы он остался! Он мог бы жениться на ком-либо из моих маглорожденных учениц и я могла бы родиться у его дочери или внучки, которая наверняка была бы ведьмой. Но в то время я не знала, мы, ведьмы и колдуны, не знали о сквибах почти ничего - это считалось чем-то вроде родового проклятья и позором и только здесь, в своем посмертии, я смогла во всем разобраться. Мой сын стал предком очень многих жителей нынешнего Брентвуда, но среди них до сих пор не было ни одного мага. Правда, определенные магические способности проявлялись у многих, но ни у кого - настолько, чтобы стать полноценным колдуном или ведьмой. Так получилось, что его потомками оказались оба дедушки и обе бабушки Гермионы, благодаря чему Эмма и Дэвид стали восприимчивы к магии, но все-таки этого оказалось недостаточно, чтобы они смогли стать студентами Хогвартса. Зато их дочь и твоя внучка, Гермиона, скоро станет ведьмой с уникальными способностями. Я ждала ее рождения почти тысячу лет, и через несколько лет благодаря ей смогу обрести физическое тело, потому что я могу стать дочерью только той ведьмы, которая является моим потомком. Таково наказание за мою ошибку.
- Прости, если это причинит тебе боль... а что случилось с твоей дочерью? Той, которая должна была родиться?
- Хелен умерла, так и не выйдя замуж. Через шестнадцать лет после нашего разговора с Артуром и за неделю до моей собственной смерти, - жестко ответила Ровена.
- А я... могу в чем-то помочь Гермионе? - спросила Джин.
- Сейчас - нет. Почти все время мир живых отделен от мира мертвых непроницаемой завесой, и она истоньшается лишь раз в год, на Самуин, который маглы называют Хэллоуином. Тогда ты сможешь давать Гермионе нужную информацию, подсказывать правильные решения... до тех пор, пока находишься здесь.
- Ты сказала «До тех пор, пока?» Разве я здесь не навсегда?
Ровена рассмеялась серебристым смехом.
- Нет, всего лишь на несколько лет. Ты же хочешь двигаться дальше, стать настоящей ведьмой?
- А это возможно?
- Конечно. В следующем воплощении у тебя будет замечательная, очень заботливая и любящая мать, которую зовут Гермиона. И, по-моему, не самая худшая из сестер, которую когда-то давно звали Ровена.

--
*Pulsa (лат.) - бейся, повелительное наклонение от pulsare
**Пусть это бренное тело сгорит дотла, пусть дыхание жизни сольется с воздушной стихией. Теперь, мой Господь, пожалуйста, вспомни все мои жертвы, вспомни, пожалуйста, все, что я сделал для тебя. Это стих из Шри Ишопанишад, который принято читать над умирающим или только что умершим человеком, а еще лучше, если его прочитает сам умирающий в последние минуты.
***Granger (англ.) - фермер