Глава6. Слизерин торжествует.

В течение следующих нескольких дней Гермиона так и не помирилась с Роном. Гарри же прекрасно понимал, что попытки примирить их навряд ли окончатся чем-нибудь, кроме ссоры ещё и с ним самим. Вообще, отношения двух лучших друзей Гарри Поттера между собой были какими-то странными. Гарри, Рон и Гермиона начали дружить ещё с первого курса, но, начиная где-то со второго, Поттер стал смутно осознавать, что между его друзьями есть что-то большее, чем просто дружба. На шестом курсе он уже был почти на сто пудов уверен, что Рон нравиться Гермионе, а Гермиона – Рону. После окончания истории с Лавандой Гарри думал, что Рон с Гермионой начнут встречаться, но он просчитался. Они не только не начали встречаться, но наоборот, возобновили свои перебранки, споры и ссоры. Гарри оставалось только теряться в догадках. Поведение Гермионы ему было ещё смутно понятно, но вот поведение Рона… Дело в том, что Гарри вёл себя иначе, когда ему кто-либо нравился. Он не смог бы встречаться с какой-нибудь Парвати после того, как ему понравилась Джинни. А Рон как-то умудрился лизаться с Лавандой, хотя ему, вроде бы, в то же время нравилась Гермиона. Да, Гарри определённо чего-то не догонял.
Школьная жизнь в Хогвартсе шла своим чередом. Но это как раз и казалось Гарри странным. Всё было чересчур спокойно. После инцидента с несчастным третьекурсником, ни о каких смертях в «пророке» не писали. Нападений дементоров тоже не было. Казалось, что Волан-де-Морт и его прихвостни просто провалились сквозь землю.
Шрам Гарри не болел, а это означало, что Волан-де-Морт не погиб и продолжает скрывать свои мысли и чувства при помощи окклюменции. Но хотя боли в шраме не было, Гарри начало угнетать нечто другое: слабое, еле заметное предчувствие какой-то беды, ощущение, что что-то не так, что мир не в порядке. И самым плохим было то, что это предчувствие с каждым днём крепло, становилось сильнее. Такого с Гарри не было никогда, но пока он решил не говорить об этом ни кому, даже Рону и Гермионе. Он вернулся в Хогвартс не за тем, чтобы жаловаться, а для того, чтобы подготовиться к встрече с Волан-де-Мортом. Поэтому Гарри счёл правильным до поры до времени не обращать внимания ни на что, кроме учёбы.
На второй день пребывания в Хогвартсе Гарри пришлось признать, что его, казалось бы, железная логика по поводу нового декана оказалась ошибочной. Спустившись утром вместе с Роном в гостиную, он взглянул на доску объявлений и обнаружил там большой новый лист:

У ФАКУЛЬТЕТА ГРИФФИНДОР НОВЫЙ ДЕКАН
Доношу до вашего сведения, что я, профессор Макгонагалл, в связи с занимаемой мной теперь должностью директора школы, не могу более занимать и должность декана. С этого дня деканом факультета Гриффиндор будет профессор Тихомиров.

Ниже стояла подпись Макгонагалл и печать школы. Гарри несколько раз перечитал это небольшое объявление, прежде чем окончательно решил, что глаза ему не врут. Деканом становился действительно Тихомиров, а не Ноубл.
– Не может быть! – раздался у Гарри над ухом голос потрясённого Рона. – Уж лучше был бы Ноубл: у него на уроках хотя бы поспать можно спокойно.
– Интересно, почему Макгонагалл не объявила это сразу, и почему её выбор пал на русского? – скорее у самого себя, чем у Рона, спросил Гарри.
– Наверное, для пущего эффекта. А этот любитель попонтоваться поразил, походу, её своим зрелищным маханием палочки. Теперь я не удивлюсь, если Макгонагалл его ещё и своим заместителем сделает.
– Да нет, заместителем директора стала профессор Стебль. Волшебную шляпу выносила ведь она.
Объяснение Рона не было исчерпывающим, и Гарри решил, что в этом деле есть какая-то деталь, неизвестная ни ему, ни Рону. Но вдаваться в подробности и пытаться найти её он не стал. В конце концов, это было не столь важно.
А с намного более важной учёбой, увы, всё было далеко не гладко. Заклинание «Мэтро Хиягре» оказалось нереально сложным. На втором уроке защиты ни у кого, кроме Невилла, который заработал ещё двадцать очков, опять ничего не вышло. Гермиона пребывала в бешенстве, смешанном с отчаянием. Она явно поставила перед собой задачу: во что бы то ни стало овладеть этим жутко сложным заклятьем. И поставила её не зря.
После второго урока защиты Рон, Симус и Дин поймали Невилла и начали наперебой расспрашивать, как у него получается выполнять новое «левое» заклинание. Невилл по большей части что-то невразумительно мычал, но настырные гриффиндорцы не отставали. И тут в общую гостиную, в которой и происходил допрос, вошла Гермиона с двумя толстенными книгами в руке. Подойдя к Гарри, сидящему рядом с допрашивающей компанией, но не принимающему участие в вытягивании информации, она коротко сказала:
– Есть разговор.
– Давай.
– Пошли.
На этом сверхкороткая беседа в гостиной закончилась. Гермиона вышла через проём. Не предупредив Рона о своём уходе, Гарри последовал за ней. Войдя в Большой зал, Гермиона села за Гриффиндорский стол, положив перед собой книги. Гарри сел напротив.
– Я знала, что Рон придурок, но теперь у меня есть ещё и доказательство этого! – с жаром воскликнула Гермиона, осторожно открывая более тонкую и более ветхую, готовую, казалось, в любой момент развалиться, книгу.
– Неужели? – улыбнулся Гарри, на секунду представив, что в такой древней книге написали о том, как в такой-то день родится ребёнок по имени Рон, который будет придурком. Гермиона, кажется, уловила его мысли.
– Ты меня не понял. Здесь есть информация о заклинании, которое мы проходим с Тихомировым. На вот, почитай, – с этими словами она сунула открытую на триста двадцать седьмой странице книгу Гарри под нос. Долго не думая, Гарри принялся за чтение. На этой странице было написано следующее:

Премудрое заклинание «Мэтро Хиягре», защищающее от всякой магии, светлой и тёмной, высшей и низшей, может сотворить только великий волшебник, наделённый способностью видеть не видимое, воображать не воображаемое, представлять не представляемое. Наипорочнейшее из всех заклятье смерти, чьё название здесь упоминать мы не будем, и то не способно преодолеть могучую защиту, которую может вызвать лишь великий волшебник заклятьем «Мэтро Хиягре». Приведём мы здесь всю премудрость сильнейшего заклятья, но не льсти себе надеждой, о искатель знаний, что без труда великого удастся тебе познать её. Ибо сказано было, что встать на путь истинный, путь святого просвещения, может лишь тот, кто разумом чист и не погряз душою своей в мелких заботах и сиюминутных наслаждениях.

Читать дальше Гарри не стал, решив, что с него хватит средневекового сленга. Хоть Поттер и не понял всего написанного дословно, ясно было одно: если верит этой допотопной книжке, заклинание Тихомирова действительно защищало от любой магии, включая смертельное заклятье. Предположение Рона о некомпетентности Александра Романовича как учителя было в корне неверным.
– Это ещё не всё, – сказала Гермиона, открыв другую толстенную книгу почти в самом конце. – Вот, это энциклопедия Турнира Трёх Волшебников. В ней записаны подробности проведения каждого турнира, а также информация об участниках. Эта книга волшебная: её дописывают только в одном месте, а все остальные экземпляры дополняются автоматически… Здесь и о тебе много чего есть, – добавила она, улыбаясь и глядя на Гарри. – О Тихомирове поменьше, расскажу главное. Он победил на турнире пять лет назад…
– Пять лет назад? – удивился Гарри. – Неужто ему сейчас…
– Да, только двадцать два года, хотя выглядит он на все тридцать, – ухмыльнулась Гермиона. – Турнир, в котором он победил, был признан одним из самых сложных за историю Турнира Трёх Волшебников. Дело в том, что последним заданием был лабиринт минотавра. Самого зверя, охраняющего кубок, организаторы наделили защитой от всей известной магии, кроме «Авады Кедавры», разумеется. Подразумевалось, что участник должен как-нибудь обхитрить минотавра и похитить кубок. Но, уже после победы Тихомирова, телепортировавшегося из лабиринта вместе с кубком, когда организаторы пошли проверять состояние зверя, оказалось, что минотавр обездвижен и с него снята вся защитная магия. Смертельное заклятье просто убило бы его, а не обездвижило. Так вот, до сих пор никто не знает, как удался этот трюк Тихомирову. Сам автор трюка ничего по этому поводу так и не сказал.
Гермиона замолчала, ожидая, какой будет реакция Гарри. А Гарри, тем временем, ждал, что ещё скажет Гермиона. И дождался.
– Здорово, что у нас появился такой сильный учитель, неправда ли? – с восторгом в голосе сказала она.
Гарри, однако, не разделял её восторга, но и противопоставить что-либо её словам тоже не мог, а поэтому просто молчал. Гермиону, судя по всему, такой ответ не удовлетворил, а потому она настойчиво спросила:
– Так на чьей ты теперь стороне?
Это было уже слишком. Гарри не собирался выбирать между Гермионой и Роном. Внимательно посмотрев своей подруге в глаза, он начал:
– Слушай, может ты всё-таки прекратишь…
– Пусть он сначала возьмёт свои слова обратно! – не дала ему договорить Гермиона.
– Хорошо, я передам ему твоё пожелание, – немного помолчав, негромко проговорил Гарри.
– Можешь не передавать, у него и своя голова на плечах есть. Догадается когда-нибудь, хотя я в этом сильно сомневаюсь.
На этом разговор о Тихомирове и Роне закончился. Гермиона забрала библиотечные книги и отправилась, по-видимому, сдавать их. А Гарри ничего не оставалось, как вернуться в гостиную. Рон уже перестал расспрашивать Невилла, который ничего конкретного так и не сказал. Гарри в двух словах передал Рону свой разговор с Гермионой и посоветовал ему помириться с ней. Рон ничего не ответил, но было понятно, что он не пропустил слова Гарри мимо ушей. И действительно, хотя Гарри и не видел, чтоб его друг извинялся перед Гермионой, но на следующий день он уже разговаривал с ней, пусть держались они и не очень дружелюбно. А это, как ни как, был прогресс.
Но что бы там ни говорил Рон, хуже всего дела обстояли с трансфигурацией. Август Ноубл не собирался менять свою методику обучения. Практических упражнений по трансфигурации человека (по программе именно эту тему, начатую ещё на шестом курсе, продолжали и на седьмом) на уроках почти не было, потому что учитель слишком увлекался произнесением речей. Учебник же являлся образцом нудной, неинтересной и непонятной книги.
Гарри никогда не уделял так много времени учёбе, как Гермиона, и только теперь ему стало понятно, насколько трудно хорошо учиться по всем предметам. Стараться окончательно не разочаровать Слизнорта и вместе с тем самостоятельно делать громадные домашние задания Флитвика и Стебль, а также усиленно тренироваться выполнять мудрёное заклинание Тихомирова оказалось поистине жутко сложно. Свободного времени не оставалось вообще. А ведь ещё был квиддич. Гарри являлся капитаном гриффиндорской команды, и именно ему нужно было найти замену Кэти Белл и Ричи Куту. Первая уже окончила школу, а второй по какой-то причине не явился в Хогвартс.
С отборочными испытаниями Гарри решил не затягивать. Он назначил их на первые же выходные. Отбирать всю команду заново Гарри не собирался, нужно было найти только двух игроков. Это, к счастью, удалось довольно быстро. Новым охотником стала Элизабет Андерсен, ученица четвёртого курса, а загонщиком – накаченный пятикурсник Морган Хейсберг. Вот только когда тренировать команду, Гарри не имел ни малейшего понятия. Чтобы провести тренировку, нужно было пожертвовать временем, отведённым для выполнения домашнего задания, а этого Гарри не очень-то хотелось. Однако Рон настаивал на том, что можно свихнуться, если только и делать, что заниматься, поэтому Гарри всё же назначил тренировку на следующие выходные.
А с Гермионой уже на следующий день после разговора о Тихомирове стало твориться что-то неладное. Она выглядела так, как будто вообще не спала. И с Гарри, и с Роном она лишь изредка перекидывалась отдельными фразами. После уроков она куда-то пропадала и появлялась только на ужин. Гарри настораживало такое поведение Гермионы. Он спросил её за завтраком, что с ней происходит, но Гермиона лишь устало посмотрела на него и ничего не ответила. Вскоре, однако, Гарри догадался, чем занималась Гермиона всё свободное время и, судя по всему, ночи напролёт. Произошло это на следующем уроке защиты от Тёмных искусств.
Гермиона пришла на урок с таким видом, как будто плакала всю ночь и вот-вот упадёт от изнеможения: синие круги под глазами, растрёпанные и совершенно не причёсанные волосы, бледное, как у мертвеца, лицо. Не обращая ни на кого внимания, Гермиона села на своё место и уставилась куда-то в некуда. Когда Тихомиров, сделав вид, как будто ничего не заметил, хотя почти весь класс поглядывал на Гермиону, приказал продолжить тренировку нового заклинания, она встала и немного дрожащим, но вместе с тем уверенным голосом произнесла:
– Мэтро Хиягре!
Ярко сверкающее силовое поле практически мгновенно окружило Гермиону. Ещё у одного человека – у Невилла – заклинание тоже получилось, причём ещё лучше, но сейчас никто не смотрел на него. Все, кто удивлённо, кто восхищённо, а кто завистливо, уставились на Гермиону.
– Отлично, мисс Грейнджер! Я знал, что рано или поздно оно у вас получится, – сказал с довольной улыбкой Тихомиров. – Двадцать очков Гриффиндору!
Гермиона просияла. Куча времени была потрачена на тренировку заклинания не зря. Рон же наоборот, стал мрачнее тучи. Когда урок закончился, Рон, стараясь говорить как можно спокойнее и равнодушнее, хотя это у него не особо получалось, обратился к Гермионе:
– Может, всё-таки не нужно было так напрягаться из-за этого заклятья? Со временем оно у тебя всё равно бы получилось. У тебя ведь всегда всё получается…
– Именно потому, что я, как ты выразился, напрягаюсь, – закончила за него фразу Гермиона.
– Допустим, но зачем же было ещё и ночью заниматься? Выходить из спален в ночное время, как тебе хорошо известно, запрещено. Не понимаю, как ты смогла нарушить школьные правила?
– Да, а ты их, конечно же, никогда не нарушал! – с иронией воскликнула Гермиона. – Кстати, а с чего ты взял, что я выходила из спальни ночью?
– Я всё же не полный идиот, хотя ты, наверное, меня таковым и считаешь.
– Ничего подобного. Я тебя идиотом никогда не считала!
Пока Рон с Гермионой выясняли отношения, Гарри думал, почему именно у Невилла, который никогда не отличался большим талантом в области защиты от Тёмных искусств, заклинание «Мэтро Хиягре» получается лучше всех в классе. У самого Гарри только в конце этого урока стало появляться слабое свечение, когда он произносил слова заклятья, а у Невилла намного лучший результат был со второй попытки. Гарри вспомнил, что Невилл вполне мог бы поменяться с ним судьбой, если бы Волан-де-Морт в своё время сделал другой выбор. А может, Волан-де-Морт ошибся? Может, избранным должен был стать Невилл? Быть может, именно Невилл владеет силой, способной уничтожить Тома Реддла, принявшего личину Тёмного лорда и жестоко просчитавшегося с пророчеством? Ответы на все эти вопросы Гарри не знал. Он мог только гадать.
Жизнь в Хогвартсе текла непривычно размеренно, никаких происшествий не было. Гарри приходилось очень тяжело. Гермиона помогала ему только по трансфигурации, а по всем остальным предметам приходилось справляться самому, но справлялся Гарри, надо сказать, очень даже не плохо. А тем временем приближался первый матч сезона: Гриффиндор – Слизерин. В этот раз его, почему-то, назначили немного раньше, чем обычно. Гриффиндорской команде не удалось серьёзно подготовиться к нему. Гарри провёл всего несколько тренировок, а слизеринская команда тренировалась чуть ли не через день. Слизнорт оказался заинтересованным в получении Кубка по квиддичу не меньше Снегга. А вот про Тихомирова такого сказать было нельзя. Гарри довольно быстро понял, что их новый декан относиться к квиддичу как Гермиона, если не хуже. Александр Романович даже не почесался ни одного раза заказать поле для своей команды. Более того, он, как будто нарочно, объявил в конце урока защиты за день до матча:
– Сегодня мы заканчиваем проходить заклинание «Мэтро Хиягре». К сожалению, мало у кого оно получилось, но это пусть и повод, но не причина расстраиваться. Советую всем продолжить тренировку данного заклятья самостоятельно. Как говориться, терпенье и труд всё перетрут. На следующий урок вам нужно будет сделать первую в этом году письменную работу на тему: «Способы защиты от непростительных заклинаний». Подробно распишите всё, что вы теперь знаете. Минимальный размер – тридцать дюймов.
– Но ведь завтра квиддич! – громко сказал Рон, агрессивно и в упор смотря на профессора.
– В таком случае, мистер Уизли, вам придётся поднапрячься. Чтобы я мог быть уверен, что никто не сделал вашу домашнюю работу за вас, – Тихомиров покосился на Гермиону, – вам нужно будет ещё и устно защищать её. Урок окончен.
Гарри очень давно не видел Рона таким злым. В последнее время его друг вёл себя совершенно нормально, стал лучше заниматься и даже прекратил постоянно ссориться и спорить с Гермионой. А теперь все проблемы обещали возродиться, потому что поведение Рона напрямую зависело от настроения.
– Да он просто ненавидит квиддич! – высказывал Рон Гарри своё негодование. – Не понимаю, как можно быть таким ограниченным. Копается в древних книгах заклинаний и думает, что в этом весь смысл жизни, ботаник хренов!
К счастью, Гермиона не слышала этих слов, поскольку её просто не было рядом. Гарри же, как обычно, ничего не ответил. Да и что он мог сказать? С одной стороны Рон был прав, но с другой был прав и Тихомиров. Пытаться объяснить своему другу, что сейчас не самое подходящее время для квиддича, Гарри не особо хотел. Рон уже не волновался по поводу угрозы со стороны Волан-де-Морта, так как нападений и убийств не было, но Гарри придерживался менее радужных взглядов. К тому же, странное предчувствие нависшей угрозы стало вполне ощутимым. А оно то, как раз, больше всего и беспокоило Гарри.
На следующий день погода была отличная, как раз для квиддича. Рона, правда, это не сильно обрадовало. Он оставался таким же раздражённым, как и вчера. Гарри понимал, что злость Рона была явно лучше, чем отчаяние, но всё же волновался за своего друга. В таком состоянии Рон вполне мог натворить дел.
Позавтракав, Гарри вместе с Роном отправились в раздевалку. Гермиона пожелала им удачи и пошла на трибуны. Переодевшись, гриффиндорская команда вышла на поле под оглушительный рёв трибун. Слизеринских болельщиков было больше, что являлось закономерным, так как некоторые ученики Гриффиндора не явились в школу. Воодушевив свою команду и дав последние указания, Гарри подошёл к судье матча, мадам Трюк. С другой стороны к ней подошёл не кто-нибудь, а Джонни Бинош, тот самый слизеринец, чуть не убивший Гарри в поезде. Бинош никогда раньше не играл в квиддич, что Гарри немного радовало, но теперь он стал ловцом вместо Малфоя, да к тому же – капитаном команды. А этого Гарри уж никак не ожидал. «Да какой из него капитан, – думал он. – Он даже рта лишний раз не раскроет! Впрочем, это ему и не сильно нужно. Если кто-нибудь начнёт выпендриваться – рубанёт по нему проклятьем и дело в шляпе».
– Капитаны, пожмите друг другу руки, – проговорила традиционную фразу мадам Трюк, и Гарри обменялся рукопожатием с Биношом. Новый капитан слизеринской команды не сжал с силой пальцы Гарри, как это всегда делали прошлые капитаны. Он только внимательно и спокойно, даже без тени вражды, посмотрел на Гарри и быстро направился к своей команде.
– Все на мётлы! – закричала мадам Трюк. – Взлетать по свистку!
Через пару секунд прозвучал свисток, и обе команды взмыли в воздух. Игра началась.
– Не знаю как вас, но лично меня удивило назначение новым капитаном слизеринской команды Джонни Биноша, – громко раздался будничный голос. Взлетевший высоко в поисках снитча Гарри оглянулся на помост комментатора. Сомнений не было: матч опять комментировала Полумна Лавгуд. – По-моему, не нужно было назначать капитаном только что поступившего в команду. Думаю, что здесь, без сомненья, сыграли свою роль связи родственников Биноша в Министерстве.
«Нет, только не это! – с горечью подумал Гарри и выругался сквозь зубы. – Ну кто её за язык тянул? Теперь она уж точно больше ни одного матча не прокомментирует!».
А Полумна, не обращая внимания на весёлый хохот гриффиндорских болельщиков, злобные крики и улюлюканье слизеринцев и разгневанный взгляд Макгонагалл, сидевшей неподалёку, продолжала демонстрировать свою убийственную честность:
– К тому же, он очень недобрый. Я бы его даже в команду не взяла.
Бинош, явно не ожидавший такой наглости, с большим удивлением уставился на комментаторскую площадку, забыв о поисках снитча. Впрочем, Гарри тоже нигде не замечал золотистый маленький шарик. Остальные члены команд не очень-то слушали комментарии Полумны. К кольцам, перед которыми парил Рон, уже вовсю мчался с квоффлом слизеринский охотник.
– А вот и первая атака слизеринцев, – мечтательно, как ни в чём не бывало, произнесла Полумна. – С квоффлом новый охотник Ливайн. Вот он бьёт – и Рон берёт мяч. Этого и следовало ожидать, потому что Рон – лучший вратарь в нашей школе, а в придачу и весёлый. Ему просто так гол не забьёшь! А квоффл уже у Джинни, она несётся вперёд… Ой, в неё попадает бладжер, пущенный Крэббом… или Гойлом? Отсюда не различить, они оба такие толстые, очень похожи… Квоффл подхватывает Нери, слизеринская охотница. Она очень ловко уворачивается от бладжера, пущенного Хейсбергом, вот она уже у самых колец… И Рон опять берёт мяч! Молодец, Рон, я в тебя верю!
«Хорошее начало, – думал Гарри, кружа над полем и выискивая снитч. – Если Рон и дальше будет так брать мячи, у нас есть шансы на победу!». Осмотрев трибуны, Гарри заметил, что Тихомиров, в отличие от большинства других учителей, на матче не присутствует. Гарри, однако, скорее удивило бы обратное.
– …А вот квоффл у Андерсен, она уже недалеко от колец соперника, но Ливайн перехватывает квоффл… И ещё одна неудачная атака слизеринской сборной. У Рона, кажется, сегодня боевое настроение, он не собирается пропускать мячи. А слизеринский вратарь отдыхает. До него дело до сих пор не дошло.
Гарри тоже подметил, что до сих пор никому из его охотников не удалось атаковать слизеринские кольца. И охотники враждебной команды, и даже загонщики Крэбб и Гойл играли сегодня на удивление хорошо. Рон играл примерно так же, как и в тот день, когда Гарри устроил хитрость с «Феликс Фелицис». Но ничего подобного нельзя было сказать об остальных членах гриффиндорской команды. Малое количество тренировок сыграло, конечно, своё дело.
– …Идёт пятнадцатая минута матча, а счёт по прежнему ноль – ноль, – безмятежно заметила через некоторое время Полумна. – Я уже сбилась со счёта, даже любопытно, сколько же раз Рон успел словить мяч? А вратарь сборной Слизерина пока отразил только две атаки, правда больше их и не было. Но ничего, Джинни отличная охотница, она ещё себя покажет!.. А это уже серьёзно. Рон получил мощный удар бладжером по голове. Похоже, он падает. Перед кольцами Гриффиндора никого нет. Разъярённый Ньюман с квоффлом в руке приближается…
Гарри моментально оглянулся на кольца своей команды. Рон действительно падал, выписывая по спирали круги и опускаясь всё ниже и ниже, а Ньюман, слизеринский охотник, вовсю мчался к кольцам. Потребовалась какая-то десятая доля секунды, чтоб Гарри решил, что делать. Прижавшись к метле, он с громадной скоростью ринулся наперерез Ньюману. Тот не торопился пускать квоффл, видя, что гриффиндорский вратарь вот-вот упадёт, других охотников поблизости нет, а бладжеры Пикса и Хейсберга просвистели мимо. До колец оставалось каких-нибудь пять метров, когда Ньюман, наконец, с силой запустил квоффл в центральное кольцо, но в то же мгновение перед кольцами возник Гарри и отбил мяч прямо в руки сидящей на хвосте у Ньюмана Джинни.
– О, Гарри Поттеру надоело играть ловцом, и он решил попробовать себя в качестве вратаря! – радостно сообщила Полумна. – Это у него очень даже хорошо получилось. Квоффл у Джинни, она несётся к кольцам противника…
Гарри, вернув с процентами разгневанному Ньюману полный ненависти взгляд, посмотрел вниз. Рон, к счастью, не упал. У самой земли он затормозил и теперь поднимался обратно к кольцам.
– Как ты? – с тревогой в голосе спросил Гарри, когда Рон поравнялся с ним.
– Ничего, бывало и хуже, – мрачно ответил тот, осторожно потирая голову чуть повыше лба. Прекратив это делать, Рон намеренно спрятал ладонь себе за спину, но Гарри всё же заметил на его перчатке кровь. К тому же, рыжие длинные волосы Рона были как будто прилизаны в месте удара.
– Эй, у тебя там кровь! – воскликнул Гарри. – Бладжер не острый, он не мог просто кожу вспороть. У тебя, скорее всего, трещина в черепе. Тебе срочно нужно в больничное крыло!
– А кто вместо меня будет вратарём? Ты, что ли? Ловец, по типу, нам больше не нужен, ведь Бинош тупой как пробка, за всю игру снитча не словит! – с сарказмом воскликнул Рон, но видно было, что он еле держится на метле.
– Нам нужно ещё меньше, чтобы тебя после матча отнесли не в больничное крыло, а на кладбище! – закричал Гарри.
– …И вот Гарри Поттер в очередной раз ругается со своим вратарём, – будничным голосом заметила Полумна. – Надо признать, он любит это делать…
– Никуда я сейчас не пойду и точка! – сквозь зубы прорычал Рон, с нескрываемой злобой смотря на Гарри.
– Хорошо, – секунду подумав, согласился Гарри, – только дай мне наложить на тебя лечебное заклинание.
– Ладно, накладывай, только поторопись, квоффл уже у слизеринцев.
Действительно, атака Джинни закончилась мощным ударом по кольцам, который профессионально словил слизеринский вратарь, и теперь Нери неслась с квоффлом, выжимая на своей метле на полную катушку.
– Эпискеи! Тергео! – в подряд проговорил Гарри, достав свою волшебную палочку и направив её на голову Рона. Волосы в месте удара приняли нормальный вид. – Так лучше?
– Да, – коротко и мрачно ответил Рон, исподлобья смотря на приближающуюся Нери.
Гарри отлетел от своего друга, лихорадочно выискивая глазами снитч. «Главное – найти снитч побыстрее, тогда игра закончиться и Рону можно будет лечь в больничное крыло», – думал Гарри, взлетая повыше. Но тут раздался оглушительный рёв трибун, сопровождающийся немного грустным голосом Полумны:
– И вот слизеринская команда открывает счёт. Десять – ноль в её пользу. Отличалась охотница Нери, забившая первый в этом матче гол.
«Чёрт, Рон явно выбит из колеи! – чертыхался сквозь зубы Гарри, стараясь не отвлекаться ни на что, кроме поисков снитча. – Надеюсь, он дотянет до конца матча, а там скорее к мадам Помфри».
Счёт был уже сорок – ноль в пользу Слизерина, когда Гарри наконец заметил сверкающий на фоне голубого неба золотой снитч и с места рванулся к нему. Бинош тоже узрел золотистый шарик и летел за ним примерно наравне с Гарри. Но то ли у Джонни была устаревшая метла, то ли он боялся лететь на полную скорость; так или иначе, однако Гарри постепенно вырывался вперёд. До снитча оставалось метров пять, Гарри был уверен, что не упустит победу, но… снитч ни с того ни с сего резко метнулся в сторону и моментально исчез из поля зрения. Гарри затормозил на метле, недоумённо смотря по сторонам: снитча нигде не было видно. Такого с Гарри ещё не случалось. Бинош, однако, тоже потерял снитч из виду и теперь парил над полем, внимательно всматриваясь в небо. Неуловимый золотой шарик, казалось, испарился в воздухе.
Чем дальше продвигалась игра, тем сильнее душу Гарри наполняло отчаяние. Слизерин уже вёл в счёте сто тридцать – двадцать. И это несмотря на то, что Рон брал как минимум половину мячей. Джинни и Демельзе Робинс удалось забить только по одному голу, тогда как каждому слизеринскому охотнику – не меньше трёх. Ситуация для Гриффиндора действительно складывалась критическая. И тут Гарри показалось, что в небе над противоположной частью поля сверкнуло что-то золотое. Наддав ходу, Гарри ринулся вперёд, но прошло всего пару секунд, как он ощутил, что внутри у него всё похолодело: Бинош был чуть ли ни на половину поля ближе к снитчу, чем он. Слизеринский ловец, разумеется, тоже заметил маленький сверкающий шарик и быстро приближался к нему. Гарри рванулся вслед за Джонни с такой скоростью, с какой не летал ещё никогда. Ветер свистел у Гарри в ушах, полностью заглушая комментарии Полумны и рёв трибун, очки больно вдавились в кожу, метла еле выдерживала громадную перегрузку. Расстояние между Гарри и Биношом быстро сокращалось, но ещё быстрее оно сокращалось между Джонни и снитчем. Слизеринский капитан уверенно повторял все виражи маленького снитча, неуклонно приближаясь к нему. Гарри всё ещё надеялся, что Бинош совершит какую-нибудь ошибку. Между Гарри и Джонни уже было примерно метров семь, когда дикий радостный вопль, вырвавшийся сразу из всех глоток слизеринских болельщиков и даже заглушивший слова Полумны, дал Гарри понять, что всё кончено. Слизерин победил.
Такого позорного поражения Гарри на своём веку еще не помнил. Почти всухую, со счётом двести восемьдесят – двадцать, слизеринская команда разгромила сборную Гриффиндора. Вот уже шесть лет как Слизерину не удавалось получить Кубок по квиддичу, а теперь у него возник реальный шанс.
Слизеринские болельщики орали, бесновались, улюлюкали и дразнили гриффиндорцев, в большинстве своём не ожидавших такого вот окончания матча и теперь даже не отвечавших на издёвки со стороны своих вечных противников. Гарри, злясь на самого себя, спустился на землю. Здоровенные Крэбб с Гойлом подхватили поймавшего снитч Биноша на руки и торжественно понесли к слизеринским раздевалкам. Вскоре к их шествию присоединились остальные члены команды-победительницы.
– Рон, ты играл сегодня просто бесподобно! Все молодцы! Все, кроме меня. Сегодняшний проигрыш – исключительно моя вина. Боюсь, теперь мне не остаётся ничего, кроме как сложить с себя обязанности капитана и уйти из команды, – спокойно заявил Гарри своим товарищам по квиддичу, возвращавшимся в раздевалку.
– Ещё чего! – голосом миссис Уизли возразила Джинни. – Тебе просто не повезло, а вот я действительно играла как нюхлер недоделанный!
Гарри не стал спорить. В последнее время он вообще старался избегать разговоров с Джинни. Дело было в том, что Гарри постепенно начал осознавать, что Джинни ему уже практически не нравится. Вместе с тем, он прекрасно понимал, что сам очень нравится Джинни, нравится ей ещё со второго курса, и это временами терзало его куда больше, чем непонятное предчувствие и мысли о возможных успехах Волан-де-Морта. Гарри почти ненавидел себя за своё непостоянство, но, разумеется, ничего не мог поделать со своими чувствами.
Рон выглядел после матча явно неважно, но сознание так и не потерял. Молча переодевшись, с затаённой злобой на лице он отправился вместе с Гарри в больничное крыло. Мадам Помфри осмотрела место ушиба и со смесью удивления и тревоги объявила, что у Рона сотрясение мозга и небольшая трещина в черепе, но с таким диагнозом он не мог оставаться в сознании и ещё продолжать играть в квиддич. Гарри тоже встревожился за друга, но самому Рону, судя по всему, было всё равно. Мадам Помфри, не церемонясь, выгнала Гарри из палаты, напоследок сказав ему, что трещину она легко залатает, но Рон должен будет оставаться в больничном крыле до завтрашнего утра.
Следующий день после матча, воскресенье, был не самым лучшим выходным в жизни Гарри. Большую часть времени пришлось потратить на уроки, а едкие замечания гриффиндорцев по поводу Гарри и его команды вкупе с издевательствами со стороны торжествующих слизеринцев выводили из себя. Рон, вернувшись из больничного крыла, был мрачнее тучи. Он мало занимался и почти не разговаривал. Гермиона сама предложила ему помощь в работе для урока защиты, но он только отмахнулся от неё, так ничего и не сделав. Гарри боялся, что Рон в таком скверном расположении духа может сотворить что-нибудь такое, о чём потом сам будет сожалеть. И страхи Гарри, увы, очень скоро оправдались.
Следующий урок защиты Тихомиров начал с проверки домашнего задания. Когда все расселись, он, как назло, обратился к Рону:
– Если вы не забыли, мистер Уизли, я обещал спросить вас о способах защиты от непростительных заклинаний. Так что же вы можете рассказать нам?
Рон медленно поднялся со своего места, в упор посмотрел на Тихомирова и неожиданно, полным ненависти голосом, выдал:
– Я не собираюсь выполнять весь тот бред, которым вы с одержимостью пичкаете нас, сэр!
Несколько человек, в том числе и Гермиона, ахнули. После этого в классе установилась давящая тишина. Все слизеринцы замерли в предвкушении разборок. Гарри уставился на своего друга. «Что, чёрт побери, на него нашло? – недоумевал он. – Не может быть, чтоб от попадания бладжера у него рассудок помутился!».
Несколько секунд Тихомиров внимательно смотрел Рону в глаза. Гарри думал, что учитель сейчас раскричится, потащит Рона к директору или сделает что-нибудь в этом роде. Но нет, ничего такого не произошло. Только усмешка скользнула по губам Тихомирова, и он спокойно заговорил:
– Отлично, мистер Уизли! Именно этого я от вас и ожидал. Как говориться, в семье не без урода. Боюсь, квиддич настолько забил вам мозги, что вы уже не в состоянии адекватно оценивать ситуацию. Я, как декан вашего факультета, просто обязан принять меры по вашему спасению. С этого дня весь последующий год вам запрещается играть в квиддич. Явитесь сегодня в восемь часов вечера в мой кабинет. И прихватите с собой вашу метлу, в ближайшее время она вам не понадобится.
Тихомиров подошёл к учительскому столу и сделал какую-то запись в своём журнале, в котором он выставлял оценки за работу на уроке. Потом профессор вновь взглянул на красного, как рак, Рона и добавил:
– Ах да, чуть было не забыл! Минус тридцать очков Гриффиндору!
Гарри не помнил, чтобы Тихомиров отнимал у какого-нибудь факультета очки. Вообще, снятие баллов было не в его духе. А теперь учитель защиты решил изменить своим правилам.
– Мистер Крэбб, а что вы можете рассказать нам о защите от непростительных заклятий? – как ни в чём не бывало, обратился Тихомиров к Крэббу, сидящему, как и все остальные слизеринцы, с довольной гримасой на лице.
Крэбб встал и начал очень неуверенно рассказывать, делая приличные паузы между предложениями и то и дело подглядывая в свою несоответствующую требованиям учителя работу. Через пару минут Александр остановил толстяка, хотя тот и сам не собирался продолжать дальше. Несмотря на то, что Гарри сразу после последних слов Тихомирова пытался убедить своего друга в бессмысленности и опасности дальнейших пререканий, Рон соизволил сесть лишь сейчас. Профессор не снял баллы со Слизерина за очень слабый ответ Крэбба, только сделал ещё одну запись в журнале и спросил о способах защиты Гермиону. Та затараторила заученный наизусть текст с громадной скоростью. Через полминуты учитель остановил её, написал что-то в журнале, наградил Гриффиндор десятью очками и попросил сдать работы. Все, кроме Рона, выполнили эту просьбу. Сложив работы на учительский стол, Тихомиров встал перед доской лицом к классу и задумчиво сказал:
– Я долго думал, стоит ли проходить с вами одно весьма действенное заклятье, и, в конце концов, решил, что стоит. Если вы хотите уметь защищать себя от Тёмных сил, важно знать не только защитную магию, но и атакующую. Как известно, лучший способ защиты – нападение. Пусть это правило действует и не всегда, но довольно часто. Я почти уверен, что никто из вас ещё не владеет такой мощной атакующей магией, как заклятье «Зевсус». Именно это заклинание мы будем проходить на оставшихся до Рождества уроках.
Гермиона подняла руку вверх.
– Да, мисс Грейнджер?
– Извините, профессор, но разве изучение подобной магии не запрещено законом?
– Нет, не беспокойтесь, мисс Грейнджер. Международные правовые акты запрещают обучать волшебников только непростительным заклятьям…
Тихомиров сделал паузу, явно что-то обдумывая. Секунд через десять он заговорил вновь:
– Как вам должно быть известно, убить человека можно далеко не только заклятьем «Авада Кедавра». Семи-восьми секунд прямого воздействия заклятьем «Зевсус» вполне хватит для летального исхода. Даже безобидное на вид заклинание «Остолбеней» приведёт к смерти, если раз десять в подряд запустить им в одного и того же волшебника. Так почему же заклятье «Авада Кедавра» запрещено, а великое множество других заклинаний, многие из которых тоже очень опасны, – нет? А дело в том, какие мысли и чувства мы используем для выполнения конкретного заклинания, – Тихомиров вдруг как-то посерьёзнел и даже помрачнел. – Для выполнения непростительных заклятий нужна ненависть, страстное желание убивать и получать от этого наслаждение. Подобные мысли губительно воздействуют на разум, иссушают душу, уничтожают в человеке способность любить. Если вы начнёте использовать непростительные заклинания – обратного пути уже не будет. Тьма поглотит вас, не оставив в вашей душе ничего человеческого. Вы превратитесь в «недочеловеков», находящих отраду только в очередных убийствах. Чем такое существование – лучше смерть, уж поверьте мне.
Мёртвую тишину, наставшую в классе после слов профессора, можно было, казалось, пощупать рукой. Гарри подметил, что все слизеринцы перестали улыбаться и потупили взгляд.
– Но для заклинания «Зевсус» ничего такого не нужно, – после небольшой паузы сказал Тихомиров и улыбнулся. – А теперь попрошу всех встать.
Когда все, даже Рон, поднялись со своих мест, профессор достал волшебную палочку из своей синей мантии и плавно взмахнул ей, ни в кого конкретно не целясь. Парты, стулья, учительский стол и доска моментально исчезли. Сам кабинет непонятно как растянулся в ширину и немного уменьшился в длину, но в целом стал объёмней. А прямо за спиной у Тихомирова, откуда ни возьмись, возникли в ряд около тридцати фигур в чёрных плащах с длинными капюшонами и жуткими масками на лицах. Одним словом, с виду это были Пожиратели смерти.
В классе начался переполох. Несколько девчонок завизжали, а Лаванда Браун так вообще грохнулась в обморок. Многие попятились, Рон, Невилл, Крэбб и Гойл тупо уставились на возможных приспешников Волан-де-Морта, а Гарри чисто машинально полез в карман за волшебной палочкой.
– Стоп, стоп, стоп! Никакой паники! – громко провозгласил Тихомиров, поспешно подошёл к ближайшему «Пожирателю смерти», сдёрнул с него маску и вытащил из-под капюшона пучок соломы. – Это всего лишь макеты для тренировки. Внутри у них солома и ничего более.
После этих слов класс довольно быстро успокоился. Макеты, однако, выглядели чересчур реалистично. Они немного покачивались и время от времени переступали с ноги на ногу. Поправив разворошённый макет, профессор, заметив лежащую без сознания на полу Лаванду, быстро подошёл к ней и направил на неё волшебную палочку. Девушка мгновенно пришла в себя.
– Это всего лишь макеты, – улыбаясь, успокоил её Тихомиров.
– Это что, так действует заклинание «Зевсус»? – спросил немного ошеломлённый Забини.
– Нет, что вы. Я просто подготовил класс для отработки заклинания…
– И вы сделали это вот так вот, одним взмахом волшебной палочки? – не смогла удержать восхищение Гермиона.
– Нет. Разумеется, нет. Для этого пришлось потратить довольно много времени на проведение сложной процедуры создания двоякого пространства, благодаря которой теперь можно изменять кабинет простым невербальным заклятьем. Но мы отвлеклись от темы. Итак, заклинание «Зевсус» действует следующим образом…
Профессор направил волшебную палочку на один из макетов и отчётливо произнёс:
– Зевсус!
Мощная молния вырвалась из палочки и в то же мгновение поразила макет. Тот затрепыхался и через пару секунд загорелся.
– Это заклинание хоть и сложно, но на порядок проще, чем прошлое заклятье, изученное нами. Для его создания обязательно нужно видеть цель, поэтому я и сделал эти макеты. Ни в коем случае не пытайтесь тренировать это заклинание друг на друге, поскольку Щитовые чары против него абсолютно бессильны, а «Мэтро Хиягре» большинство из вас пока ещё не научилось уверенно делать. Ещё два момента: нужно иметь большую уверенность в себе и своих силах, а также отлично представлять действие заклятья. Только тогда оно может у вас получиться. Для достижения максимального эффекта не помешает также ощущать выпускаемую вашей палочкой молнию как продолжение тела, но на худой конец без этого можно обойтись. И ещё: главное не то, какие заклинания мы применяем, за исключением непростительных, а то, как мы их применяем. Любую, даже самую светлую магию можно обратить во зло. И именно использование колдовства во зло является незаконным. Хорошо запомните это. А теперь настало время для практических упражнений. Выбирайте себе «Пожирателя смерти», здесь как раз на всех хватит, и начинайте пытаться сотворить заклинание «Зевсус».
Тихомиров придал коротким взмахом палочки горящему макету первоначальный вид и отошёл подальше от «Пожирателей смерти». Через некоторое время все ученики выстроились перед тренировочными макетами и стали громко выкрикивать слова заклинания. В этот раз раньше всех сумела сотворить некое подобие молнии Гермиона. Хотя макет перед ней и не загорелся, но достаточно сильно дёрнулся, и за это Гриффиндор получил десять очков. Но стоявшему недалеко от Гермионы Биношу это явно не понравилось. Он постоял какое-то время молча, как будто собирался с силами, а потом громогласно закричал:
– ЗЕВСУС!
Яркая, почти ослепительная молния вырвалась из его палочки, разветвилась в воздухе и поразила сразу три макета. Те отлетели назад и вспыхнули одновременно. В классе сразу стало тихо. Все оставили попытки сотворить заклятье и уставились на Биноша, героя прошлого матча. Тихомиров неспешно подошёл к нему и пробормотал себе под нос:
– Хм… определённые склонности… – и громко добавил. – Да, способность поражать несколько мишеней сразу – одно из главных достоинств этого заклинания. Но это возможно, только если вы мастерски им владеете.
Гарри показалось, что Тихомиров пытается проникнуть в сознание Биноша, используя легилименцию, но выражение лица Джонни было совершенно непроницаемым. Через несколько секунд Александр Романович перестал сверлить Биноша взглядом, взмахом палочки привёл макеты в нормальное состояние и громко сказал:
– Двадцать пять очков Слизерину!
Оставшееся время до конца сдвоенного урока ушло на тренировку нового заклинания. В итоге у Гарри стало немного получаться, хотя то, что вылетало из его палочки, скорее можно было назвать искрами. У Невилла же не получилось ровным счётом ничего. Рон толком и не пытался сотворить новое заклятье, только угрюмо смотрел на своего «Пожирателя смерти» и ничего не делал.
После окончания урока Гермиона зачем-то задержалась в классе, а Гарри с Роном, особо не мешкая, направились к выходу. Но Забини умудрился выйти ещё раньше и, увидев плетущегося вместе с Гарри Рона, язвительно сказал:
– Ну что, Уизли, отхватил сегодня по полной?
Рон без какого-либо предупреждения выхватил из-под мантии волшебную палочку и, взмахнув ею в направлении Забини, закричал:
– Остолбеней!
Однако Забини, видимо, предвидел такой шаг противника, а поэтому ловко увернулся от красноватого луча и полез, было, за своей волшебной палочкой, но тут на пороге класса возник Тихомиров.
– Вымещать злобу на своих однокашниках – как это некультурно! – с издёвкой воскликнул профессор. – Ещё минус двадцать очков Гриффиндору! Думаю, вы сегодня полностью заслужили похвалу друзей, мистер Уизли.
– Что на тебя, чёрт побери, нашло!? – накинулся Гарри на Рона, когда они отошли на безопасное расстояние от класса защиты.
– Ничего, – буркнул себе под нос Рон и направился прочь.
Гарри остался стоять и с тупым выражением лица смотреть вслед уходящему другу. С Роном явно творилось что-то неладное, и жизненно необходимо было выяснить, что.