Встреча четвёртая. Девочка и отчёт.

Упругими широкими шагами Рихард Мозер уверенно продвигался по коридору комиссариата. На губах его играла полуулыбка. Он не мог бы назвать себя счастливым человеком, но для просто хорошего настроения сегодня было чересчур много поводов. В окна заглядывало румяное сентябрьское солнце. С утра никого не убили, и Рихарду не нужно было мчаться на вызов. Опаздывать на вызов было неприятно и хлопотно: ждали и ворчали коллеги, ждали и ворчали свидетели, а затем прибегал взъерошенный инспектор и, желая наверстать упущенное время, делал всё тяп-ляп и наспех. Когда же Рихард опаздывал в офис, ничего страшного не происходило: ну пожурит его Макс, ну и что? В качестве оправдания Рихард забежал в один из магазинчиков неподалёку и купил булочек с колбасой.
Рихарду оставалось пройти всего пару метров, когда дверь в офис внезапно распахнулась и оттуда стремительно вышли Макс и Вольф. Увидев Рихарда, они резко остановились.
— О, проблема решена! – сказал Вольф, явно чем-то довольный. – Ники, раздевайся, ты остаёшься тут! – крикнул он куда-то вглубь конторы. Ответа не последовало.
— Доброе утро. Что-то случилось?
— Не слишком оно доброе, Рихард. Убийство в тринадцатом квартале. Мы с Вольфом поедем, а ты в наказание будешь работать с бумагами. У нас аврал с отчётами. Особенно, кстати сказать, с твоими.
— Я принёс булочки с колбасой! – Рихард приподнял соблазнительный белый пакет.
— Вот и чудно, — Макс, сделав вид, что не понимает намёка, отобрал пакет. – Нам с Вольфом будет что перекусить по пути.
— Эй, а как же я? – возмутился Рихард.
— Извини, Ричи, наша работа требует больших, нежели у тебя, энергетических затрат! – засмеялся Вольф. – И за Ники присмотри, ладно?
Макс и Вольф, больше ничего не говоря, развернулись и ушли. Теперь у них настроение было хорошее, а у Ричи – не очень. «Хорошо, что я дома успел позавтракать, — подумал он. – Хлопья с молоком не самый вкусный завтрак на свете, но Юли уже успела привыкнуть, что по утрам я не ем, и не была готова предложить мне что-то ещё».
Зайдя внутрь, он увидел то, чего увидеть никак не ожидал. У вешалки стояла очень худая, но достаточно высокая девочка лет десяти. Бейсболку она уже успела снять и повесить, а вот лёгкую коричневую курточку снимала медленно, с видимой неохотой.
— Ты Николь Херцог, дочь Вольфа? – спросил Рихард.
— Да. А вы Рихард?
— Да. – Рихард повесил плащ и украдкой ещё раз взглянул на Ники. Внешне она совсем не походила на своего отца, одутлого невысокого Вольфа. Её резкие, угловатые черты лица странно контрастировали с его плавной мягкостью. Только разрез глаз был таким же. И тем не менее, насколько Рихард знал со слов Вольфа, они с дочерью были лучшими приятелями. Чего нельзя сказать о его жене, любительнице всевозможных правил.
Рихарду было некогда заниматься девочкой. На столе его ждала заботливо сложенная Максом стопка дел за месяц. Сверху – его собственные (Макс не ошибся, говоря, что их абсолютное большинство), снизу – те, которые Вольф и Макс не успели оформить. «За двадцать минут опоздания я буду расплачиваться целым рабочим днём!»
Рихард включил чайник и с сожалением высыпал в чашку последние крохи кофе, оставшегося в пакете. Девочка тем временем сняла куртку.
— Рихард, а что вы сейчас будете делать? – спросила она.
— Сейчас я буду пить кофе, — пожал он плечами.
— Да? А вы не будете расследовать преступления? – разочаровалась она.
— Нет. Вначале я выпью кофе, поскольку это обязательный полицейский ритуал, а потом буду разбирать старые дела.
— А зачем? – удивилась девочка. – У вас нет новых?
— Новые забрали твой отец и Макс, — мрачно пояснил Рихард.
— А, тогда понятно, — бодро заявила Ники и направилась к столу Вольфа. Рихард за ней не следил. Он достал одно из дел, лежавших на вершине стопки, полистал, вспомнил его и с мысленным вздохом достал чистый лист бумаги и ручку. Раздалось странное шуршание. Рихард, подняв голову, увидел, как Ники тащит стул Вольфа к его столу.
— Эй, ты что делаешь!?
— Я буду сидеть с вами.
— Нет, я очень занят. Иди займись чем-нибудь ещё. Посмотри в окно, я не знаю…
— Ну пожаааалуйста, — она взобралась на высокий стул, облокотилась о стол и теперь смотрела в глаза Рихарду таким же лукавым, как у Вольфа, взглядом, когда он заговаривал зубы подозреваемому.
— Ладно, только сиди тихо, — Рихард не купился на её уловку, но ему не хотелось тратить время на споры.
— Спасибо! – обрадовалась Ники. Рихард вернулся к идеально чистому листу бумаги, взял ручку и принялся медленно ею вертеть, пытаясь придумать вступление. Название – «Отчёт по делу за номером 274bf» — пришло сразу. Вступление же никак не давалось.
— А это было сложное дело? – полюбопытствовала Ники.
— Нет, не очень, — механически ответил Рихард. – Ограбления чаще всего легче раскрыть. Надо только убедиться, что это именно ограбление, а не его имитация.
— А как это определить?
— Я же просил мне не мешать! – Рихард с раздражением отложил ручку, но тотчас взял её обратно. Составить без неё отчёт было бы затруднительно.
— Извините, — Ники, судя по её безмятежному личику, ничуть не раскаивалась.
— А почему ты не в школе? – спросил Рихард, желая загладить вспышку гнева.
— У нас карантин, — равнодушно ответила девочка.
— Что, не хочешь учиться? – усмехнулся Рихард.
— Желанием не горю, но и отлынивать не буду. Я хочу поступить в полицейскую академию.
Рихард чуть не поперхнулся кофе.
— А что говорят твои родители?
— Мама пока этого не знает, а папа счастлив.
— Я бы не советовал тебе идти в полицию. Ведь есть же множество других интересных профессий!
Девочка надула губки.
— Я так хочу.
Рихард снова перевёл взгляд на лист. Если не считать заголовка, то он был белым, ослепительно белым, гораздо белее тех вещей, которые демонстрируют в рекламе производители стирального порошка. Макс давал ему много бесценных советов, но тему отчётов он почему-то всегда обходил стороной, а Рихард всё время забывал этим поинтересоваться.
— А почему вы думаете, что мне нельзя в полицию? – наконец спросила она.
— Женщина в полиции – явление редкое.
— Папа говорит, что это неважно.
— Но это очень опасно.
— Папа запишет меня в секцию карате, и я буду драться не хуже Джеки Чана.
— Тебя могут застрелить.
— А я буду очень-очень осторожной, и меня не застрелят.
— Тебе придётся писать много-много макулатуры под названием «отчёты», — Рихард перешёл к более серьёзным доводам.
— Я люблю писать, — улыбнулась она.
— У тебя не будет личной жизни, — Рихард выдал последний, ключевой аргумент.
— А что такое «личная жизнь»? – изумилась девочка. – Разве моя жизнь не личная?
Рихард невольно захихикал. Ники продолжала сидеть ничего не понимая. Раздался звонок, и Рихард снял трубку.
— Алло. Да, конечно, принимаю.
Рихард нажал на какие-то кнопки, и в лоточек факса после тридцати секунд пыхтения упал чем-то испещрённый листок. Ники, сидевшая ближе, подняла его.
— Отпечатки пальцев! – воскликнула она. – Повезло, правда?
— Если они есть в картотеке, то да.
Рихард провёл рукой по лбу. Звонок криминалистов напомнил, что уже давно пора приступить к работе.
— Отнеси это, пожалуйста, к Максу на стол, — попросил Рихард Ники. Она подхватила листок и соскользнула со стула. Рихард вернулся к отчёту. Как же его начать? «3его сентября 1990го года в подъезде дома номер 5 по Цигергассе был обнаружен труп пожилого мужчины. Соседка по этажу Герта Фосс (см. протокол допроса №1) опознала в нём своего соседа Клеменса Фалька, 43 года, разведён, имеет двух детей, прописан по адресу Цигергассе, дом 5, кв. 7. Судебно-медицинская экспертиза показала…» Рихард вытер рукой вспотевший лоб. Эти мелкие, никому особо не нужные подробности напрягали его больше, чем достопамятная погоня через пол-Вены за убийцей этого Клеменса Фалька. И до чего же суха, неестественна эта фраза – «был обнаружен труп»! Она не передаёт, как Рихард лишился завтрака, спеша в дом номер пять по Цигергассе, как плакала перепуганная Герта Фосс, как жильцы дома почти сбегали из дома на работу, миновав злосчастный подъезд…
— А вы ещё долго будете работать? – поинтересовалась Ники.
— Весь день, — ответил Ричи, и следующая фраза мгновенно вылетела из его головы. – Проклятье! Ники, я велел меня не отвлекать!
— Да? Ну простите, пожалуйста, — девочка весело болтала ножками, как если бы ничего и не случилось.
— Клянусь, если ты когда-нибудь станешь полицейским, то ты своей настырностью расколешь любого преступника! – Рихард вскочил на ноги и принялся шагать туда-сюда. – Чем бы тебя занять?
Внезапно он остановился.
— Так, ну сейчас мы увидим, справишься ли ты с нашей работой. Только Вольфу и Максу ничего не говори, а не то твой отец убьёт меня прямо в комиссариате. Клянёшься?
— Клянусь! – Ники подалась вперёд, сгорая от любопытства. Рихард вытащил из стопки пару дел, стараясь выбирать такие, в которых не было членовредительства, и протянул их Ники.
— Возьми почитай.
Ники на седьмом небе от счастья нетерпеливо притянула к себе одну из папок и погрузилась в чтение. Рихард неторопливо украшал белый лист синими округлыми каракулями. «…был задушен шерстяным коричневым изделием, как позже установило следствие – шарфом (см. справку №2). На месте происшествия были обнаружены…»