- 1 -

Play

– Давно не виделись, Эл.

– Ты сумел найти мой номер? Меньшего я от тебя и не ждала.

– Ты можешь скрываться от кого угодно. Но не от меня. Ведь не думала же ты, что, покинув приют, ты так же легко выкинешь меня из своей жизни?

Pause



Приют «Дом Вамми» поначалу не производит на Эл никакого впечатления. Будучи одиночкой по натуре, она никогда не нуждалась в чьем бы то ни было обществе и искренне недоумевала, почему Ватари так настойчиво твердит ей о необходимости общения.

Новичков нигде не любят, поэтому жестокость приютских детей, решивших в первый же день преподать новенькой урок и поставить её на место, не становится для Эл сюрпризом. Она может постоять за себя, а минутой позже, подняв глаза на удивленных воспитателей и безразлично пожав плечами, говорит: «Они поскользнулись». Больше её не трогают, и Эл возвращается к привычному образу жизни. Почти что безвылазно сидя в своей комнате, она проводит время за просмотром новостей со всего мира, штудированием книг по криминалистике, биологии и точным наукам, изучением иностранных языков, которые кажутся ей интересными и нужными. И она вполне довольна жизнью и выпавшим на её долю одиночеством. После стычки со старожилами приюта дети обходят её стороной, и Эл это более чем устраивает.

Возможно, так бы и продолжалось, но в какой-то момент Ватари, всерьез обеспокоенный нелюдимостью своей воспитанницы, вновь поднимает тему важности социализации. Обычно потакая любым даже самым странным и неожиданным желаниям Эл, на этот раз её опекун проявляет небывалую твердость и настойчивость, попросту отняв у неё и компьютер, и книги, пообещав вернуть только в том случае, если она начнет общаться хоть с кем-нибудь.



Play

– Только не говори, что позвонил просто потому, что соскучился.

– Не без того, не без того. Но вообще меня куда больше беспокоил тот факт, что соскучиться можешь ты, Эл. Готов поспорить, что ни одно из расследуемых тобой преступлений не может поддерживать твой интерес слишком долго.

– А тот факт, что ты своим звонком нарушаешь одно из главных правил приюта, тебя не беспокоит?

– Ни капли. Я покинул его вскоре после тебя, его правила для меня больше не писаны.

– Можно подумать, раньше было иначе…

Pause





С А и B, они же Артемис и Бейонд, Эл пересекается совершенно случайно во время прогулки по саду, что располагается при приюте. Погода стоит на редкость хорошая, и большинство воспитанников высыпали на улицу. Кто-то играет в футбол и другие подвижные игры, некоторые, сидя на лавках или же прямо на траве, читают или занимаются какими-то своими делами. Двоих мальчишек примерно её возраста, укрывшихся от солнца в тени раскидистого дерева и коротавших время за шахматной партией, Эл замечает сразу же, мазнув по ним взглядом, и, наверное, она не придала бы им значения, если бы не услышала их разговор.

– Так нечестно, Бёздей, ты мухлевал!

Невысокий худой парнишка с каштановыми волосами, преисполненный праведного гнева, тычет пальцем в сидящего по ту сторону доски.

– Как можно мухлевать в шахматах? – не поднимая взгляда, отвечает его противник, такой же худой и нескладный. Длинные пряди черных волос скрывают ото всех его глаза, так что и Эл, и его сопернику видна только кривая улыбка, в которую складываются его губы.

– Ты отвлек меня своей болтовнёй! – продолжает наседать на него первый.

– Не мои проблемы, что ты так несобран, – хмыкает тот. – Да и, к тому же, Арти, я, в отличие от некоторых, никогда и не говорил, что играю честно.

– Было бы из-за чего разводить истерику, – невозмутимо замечает Эл, подходя к игравшим и без приглашения усаживаясь рядом в позу лотоса. Два изумленных взгляда, тотчас устремившиеся на неё, полностью игнорируются, и все её внимание поглощено лишь стоящей на доске позицией. – Потеря ладьи – сущий пустяк, учитывая остальные преимущества.

– А вот и нет! – темноволосый мальчишка вскидывает глаза и встречается с ней взглядом. Эл, краем мысли отметив их отдаленное внешнее сходство, только пожимает плечами в ответ, кивая на доску, приглашая сделать ход.




Play

– Так как насчет продолжить нашу игру, Эл? Я загадываю – ты загадываешь. Помнится, сейчас как раз твоя очередь.

Pause




– Так ты та новенькая, что обломала крылья Джеку и его шайке?

– Ну да, – Эл вновь безразлично пожимает плечами, по-новой окидывая взглядом Артемиса, чье место в шахматной партии так бесцеремонно заняла. – Я Эл.

– Для девчонки ты неплохо играешь, – замечает её недавний противник, все ещё сидящий напротив и сейчас сверлящий её странным взглядом, нет-нет да и ускальзывающим куда-то поверх её головы.

– Ты тоже. Для мальчишки… – говорит она. – Если захочешь поиграть ещё, обращайся, …

– Можешь называть меня Бейонд, – продолжает её мысль он. – Бейонд Бёздей.

– У тебя интересное имя.



Play

– Тогда как насчет шахматной партии? Одновременно с загадками? Ты ведь ещё не разучился играть?

– Черными или белыми будешь играть?

– Белыми, Бей. Всегда белыми. Первый ход всегда за мной.

– Тогда начинай.

– с2 – с4.*

Pause





Та шахматная партия становится началом их странного противостояния, и Эл находит происходящее весьма забавным. Партии в шахматы или в шашки, головоломки и загадки, логические задачи – неплохая альтернатива её обычным занятиям, а так и не смирившийся со своим поражением Бейонд подкидывает ей всё новые и новые испытания, найденные где-то или же придуманные на ходу.

«Моя загадка – твоя загадка». Они перекидывают друг другу вопросы, словно мяч на теннисном корте. Не желая уступать или сдаться, вынуждая друг дружку изучать химию, астрономию, литературу, токсикологию, придумывая каверзные вопросы и уделяя внимание мелким деталям.




Play

– с7 – с5. Так ты скучала, Эл?

– Конь g1 – f3. Отчасти. Не могу не признать, что в перерывах между делами мне не хватало нашего былого соперничества.

– Конь g8 – f6. Помяни моё слово, ни один преступник, сколь бы он ни был изощрен и умён, не заменит тебе меня.

– Конь b1 – с3. А почему, собственно, преступник должен тебя заменять, Бей?

Pause





Эл никогда не стремится к обществу других людей, предпочитая чьей-то компании одиночество и уединение. Вопреки всем стараниям воспитателей, не принимает никаких рамок или ограничений. Была ли в этом её собственная репутация или же заслуга Ватари, но вскоре на её странности махают рукой. На полное безразличие к своему внешнему виду, маниакальное пристрастие к сладкому, привычку есть у себя в комнате, мыться отдельно ото всех или гулять после отбоя в парке.

Особое положение, на котором она живет, не улучшает отношение к ней других воспитанников приюта. Впрочем, это касается не всех. Помимо преследующего её с поистине маниакальным упорством Бёздея и флегматично-миролюбивого, предпочитающего занимать позицию стороннего наблюдателя Артемиса, есть ещё группа совсем маленьких детишек, которым компания их троих почему-то кажется более предпочтительной, нежели общество сверстников.

Хотя это неудивительно. «Дом Вамми» не обычный приют. Он был таковым до её приезда сюда, а после Квилиш Вамми, он же Ватари, реорганизовал его с целью вырастить достойного наследника L, если с самой Эл что-то случится. И теперь, несмотря на то, что здесь живут дети из всех социальных слоёв, так или иначе лишившиеся родителей и попавшие сюда до реорганизации, в первую очередь «Дом Вамми» считается детским домом для одарённых. Кто-то в большей мере оправдывает это, кто-то – в меньшей, но факт остаётся фактом. И они трое, и примкнувшая к ним малышня явно относятся к первой категории.






Play

– Ты сменила номер?

– Новое дело – новый номер. У меня нет постоянного. Твой ход?

– d7 – d5. Однако же ты зашифровала его в своей загадке. Признаться, не ожидал, что твой вопрос окажется настолько лёгким. Теряешь форму, Эл?

– c4 бьёт d5. Нет, даю тебе фору, Бей.

– Как же я тебя ненавижу.

Pause




Эл любит получать новые знания, независимо от тематики. Ещё больше она любит применять их на практике. И, в отличие от многих, у неё достаточно возможностей, дабы добиться желаемого.

Зловещая репутация закрепляется за ней и Бейондом окончательно после того, как предметом их общего интереса становится анатомия.

За бесконечным соперничеством, проходившим с переменным успехом, как-то само собой стало привычным делом то, что Бёздей может вторгнуться на её территорию, нарушить её уединение, независимо от причины: нашёл ли он какую-то новую книгу или задачу или просто захотелось перекинуться парой слов. Не заботясь о приглашении, он раз за разом приходит к Эл в комнату, игнорируя её недовольные взгляды или попытки выставить его вон. И со временем она принимает это как должное. В какой-то мере ей даже нравится то, как легко Бейонд принимает её равнодушие к окружающему миру и общую безэмоциональность. В том, что касается эмоций, он определённо справляется за двоих.




Play

– Полагаю, задача тебе понравилась? Кстати, Конь f6 бьёт d5.

– d2 – d4. Не ожидала от тебя задачу на вычисление. Ты же терпеть не можешь цифры, Бей.

– Не ты ли говорила, что зачастую самые простые примеры оказываются самыми сложными, потому что ответ, лежащий на поверхности, сбивает с толку и вынуждает искать на глубине? Конь d5 бьёт c3.

– Тоже верно. Я даже почти запуталась. И уже подготовила ответный удар. b2 бьёт c3.

– Мне нравится тон твоего голоса, Эл. g7 – g6.

Pause





– Скажи, Эл, а тебе никогда не была интересна тема мумификации? – оторвавшись от читаемой им книги, Бейонд пристально смотрит на сидящую напротив него за обеденным столом Эл.

Всегда предпочитающего практику теории Бёздея то и дело обуревают безумные, но от этого не становящиеся менее занятными идеи. Поэтому Эл только изумленно вскидывает брови.

– Что это тебя вдруг потянуло?

– Смотри сама, – кивает он, протягивая книгу, открытую на странице с весьма нелицеприятными фотографиями, вполне способными довести до слёз какого-нибудь впечатлительного ребёнка. – Тебе не кажется, что описанный здесь способ чересчур сложен? Уверен, его можно упростить без потери эффекта.

– Ну, органы из тела в любом случае нужно удалить, – задумчиво констатирует Эл, пробегая глазами текст и прикусывая ноготь большого пальца. – Обрабатывать тело внутри и снаружи тоже необходимо, дабы предотвратить процесс разложения.

– Эй, я, между прочим, пытаюсь поесть! – возмущается сидящий по правую руку от Бейонда Артемис, не удержавшийся от любопытства и глянувший в рассматриваемую товарищами книгу.

Судя по взглядам остальных сидящих за столом, обсуждаемая вслух тема никак не способствует улучшению аппетита. Но Бёздей не был бы Бёздеем, если бы что-то подобное могло сбить его с мысли.

– Ну, это понятно. Меня куда больше волнует состав, которым следует обрабатывать тело. «Окись натрия», упомянутая здесь, добывается из Нила. Уверен, есть куда более эффективная и не такая труднодоступная смесь. Плюс к этому разрезы для извлечения органов тоже должны делаться по правилам. А мозг, как я читал, и вовсе извлекали через нос.

– Да, слышала такое, – невозмутимо кивает Эл, отправляя в рот кубик сахара. – И органы сами по себе также помещались в особый раствор.

– Маньяки… – качает головой Артемис, отодвигая тарелку подальше.




Play

– Должен признать, Эл, у тебя всегда были более чем странные представления о том, что следует дарить друзьям на день рождения.

– Вижу, и ты в восторге от моей загадки, Бей. Мне пришлось здорово повозиться, чтобы достать всё необходимое. Надеюсь, ты не станешь использовать это в неправильных целях?

– Я мог бы, не знай я того, что моим противником в этом случае станешь ты.

– Ах да, мой ведь ход: e2 – е3. Приятно знать, что благоразумие тебе не чуждо.

– Слон f8 – g7. Да, Эл, не чуждо. В отличие от тебя. Токсикология всегда была твоей страстью, но прислать мне фотографии и капсулы с зарином, VX и ипритом и заставить по снимкам разбираться, где действие какого вещества… Это перебор. Даже на мой взгляд.

– Слон f1 – d3. Между прочим, Бей, на лёгкость задач жаловался именно ты. И я ни за что не поверю, что ты позволил бы себе умереть, беспечно сунув нос во что-то, полученное от меня.

– Рокировка. Я бы вообще никому не рекомендовал открывать что бы то ни было, полученное от тебя…

Pause




Ватари определённо не в восторге, когда Эл заявляет, что для исследований в области анатомии и медицины ей требуется наглядное пособие. Но и не возражает. Спорить с гениальной воспитанницей «Дома Вамми» совершенно бесполезно, она всегда лучше знает, что и когда ей нужно. И воспитатели, и сам Ватари признали это давным-давно и сейчас лишь выполняют её просьбы, если Эл требуется что-то, чего у неё нет. Благо, просьбы эти никогда не выходят за грань возможного.

– Ты что, боишься, Бей? – хмыкает она, взбираясь на табуретку и склоняясь к лежащему на секционном столе телу.

– И не мечтай, – усмехается он, вставая напротив и пробегаясь пальцами по разложенным на полотенце медицинским инструментам.

Наверное, картина с двумя подростками двенадцати-тринадцати лет, занимающимися вскрытием трупа в морге посреди ночи, и показалась бы стороннему наблюдателю откровенно жутковатой, но поглощенным работой Эл и Бейонду нет дела до чувств случайных свидетелей.

– А это сложнее, чем кажется, – вынужденно отмечает Эл, глядя на линию разреза, совсем не такую плавную и ровную, как это показано на иллюстрации в книге.

– Хм, скажи, Эл, это, по-твоему, нормально? – неожиданно медленно произносит Бейонд.

– То, что мы делаем? Процесс получения новых знаний на конкретном примере всегда был и будет нормой. Неважно, как он проходит.

– Нет, я вот об этом, – кивает он на брюшную полость, вскрытием которой занимается. – Разве это нормально?

Глянув, куда он указывает, Эл изумленно распахивает глаза. Она была готова увидеть отсутствие какого-то органа, но только не ленту кишки, завязанную аккуратным бантиком, причем, судя по состоянию, уже довольно давно и при жизни.

– Нет, Бей, это совершенно не нормально, – качает головой она, делая очередную фотографию. Глянув на лицо мужчины, тело которого они исследуют, она вновь переводит взгляд на его брюшину. – Поздравляю, мы, кажется, столкнулись с убийством.




Play

– О, а вот за джем спасибо. Что это, Эл, извинение за то, что в прошлый раз ты прислала мне химическое оружие?

– Вообще-то, именно это было подарком на день рождения, просто задержалось при пересылке, судя по всему. У меня, кстати, тоже рокировка.

– Стоит ли мне принять подарок с благодарностью, или за всем этим стоит новый подвох? Ферзь d8 – с7.

– Как знать, Бей, как знать… Ладья a1 – b1.

Pause





Несмотря на распространенное утверждение, что мир не меряется абсолютными мерками, что не бывает только белого или только черного, только плохого или только хорошего, Эл готова с этим поспорить. Мир делится на две половины: интересное и скучное, и второе определенно не стоит того, чтобы тратить на него время и силы.

«Дело о завязанных кишках», как окрестил его Бейонд, становится их дебютом и служит отличной возможностью применить полученные ранее знания на практике. До этого Эл в одиночку расследовала кражи и мошенничества, не касаясь убийств. Могла бы, но Ватари решительно дал этому делу красный свет, сказав, что десятилетнему ребенку нельзя ввязываться в подобное. После того же, как труп, отданный им для исследования, оказывается криминальным, и Эл на пару с Бейондом проводят собственное независимое расследование, запрет снимается сам собой.

Комната Эл преображается. Помимо компьютера и многочисленных книжных шкафов, там появляются доска, сплошь обклеенная жуткими фотографиями расследуемых дел, собственная химлаборатория и ещё несколько приборов, так или иначе используемых в криминалистике, вроде масс-спектрометра.

– Какая мерзость, – констатирует как-то зашедший на огонёк Артемис, разглядывая наиболее отвратительную фотографию, на которой изображена отпиленная голова.

Бейонд и Эл, сидящие на полу в одинаковых позах лотоса, в ответ на это только пожимают плечами. Подобное перестало смущать их ещё год назад, если вообще когда-то смущало.

– Как вы с этим живёте?

– Присоединяйся, Арти, – широко, не без доли издёвки, улыбается Бейонд, пригласительно кивая на небольшой клочок свободного пространства рядом с собой. Остальной пол сплошь завален документами, письменными принадлежностями, фотографиями и бесконечными фантиками от конфет. – Пара месяцев, и при взгляде на подобное ты даже вздрагивать перестанешь.

– Вот уж спасибо, – хмыкает А. – Я говорил вам, что вы психи?

– На моей памяти, это сто девятнадцатый раз, Артемис, – отвечает Эл, прикусывая указательный палец.

– И почему, несмотря на это, я до сих пор вас люблю, народ? – усмехается он, всё же усаживаясь рядом и беря из стоящей на полу вазочки конфету.





Play

– На этот раз ты хорошо спряталась, Эл. Мухлюешь. Загадываешь две загадки подряд.

– Нет, Бей, не мухлюю. Подсказка к тому, где искать меня, находится в уже данном тебе условии. Никто не говорил, что ответ на поставленную задачу должен быть только один. Продолжим игру? Или за те полгода, что мы не общались, ты забыл расстановку фигур?

– Обижаешь. b7 – b6.

– Ферзь d1 – е2. Стоит ли мне ждать от тебя подарка на день рождения, Бей?

– А как же! А вот что это будет за подарок, зависит только от твоей честности. Ладья f8 – d8.

– Шантажировать меня вздумал?

Pause





Ночь в кои-то веки ясная, и небо радует глаз всеми оттенками чёрного цвета и хаотичной россыпью звёзд. Несмотря на поздний час – висящие на стене ходики недавно отбили полтретьего, – Эл и Бейонд не спят. Эл, расследуя какое-то дело, может не спать сутками, поддерживая свой организм сахаром, а Бёздей за то время, что они работали вместе, не без успеха подстраивается под её режим.

Но расследований сейчас нет – единственное оставшееся у них дело они раскрыли этим вечером. Несмотря на это, сна всё равно ни в одном глазу. Вместо этого они оба сидят на кровати возле открытого настежь окна и периодически окунают пальцы в банку с клубничным джемом, стоящую между ними на покрывале.

– Скажи, Эл, а ты веришь, что каждому человеку отведён определённый срок жизни, и, как только он истекает, человек умирает вне зависимости от обстоятельств?

Тема неожиданная, но Эл не против поговорить, пусть даже о чём-то столь расплывчатом, как фатализм.

– То есть, даже если предполагается, что человек в определённый день должен умереть, скажем, утонув в реке, а он в этот день не выйдет из дому, он всё равно погибнет?

– Да, – кивает Бейонд. – Всё равно погибнет, так или иначе. Потому что предопределён именно срок его жизни, а не обстоятельства его смерти.

– Никогда не задумывалась о подобном, – пожимает плечами Эл. – Честно говоря, не хотелось бы верить во что-то такое, больно уж мрачная выходит перспектива. Но, с другой стороны, ты же меня знаешь, я всегда готова допустить вероятность самого невозможного. Так что, почему бы и нет?

– Что ж, ловлю тебя на слове.

Эл с готовностью выдерживает его долгий немигающий взгляд сперва глаза в глаза, а потом вновь, словно по привычке, ускользающий куда-то в пространство над её головой.

– Если ты допускаешь такую вероятность, то можешь ли допустить вероятность того, что существуют люди, способные видеть, сколько лет уготовано прожить каждому человеку и в какой конкретно день ему суждено умереть?

– К чему все эти вопросы?

Бёздей выглядит на редкость серьёзным и задумчивым. Не торопясь с ответом, он вновь отворачивается к окну, сверля взглядом тёмных глаз ночное небо. Эл его не торопит.

– Давай так, – внезапно смягчившись, Бейонд снова поворачивается к ней. – Я расскажу тебе только при условии, что ты согласишься поверить мне на слово. Даже если мои слова покажутся тебе полной чушью и верхом абсурда. Сможешь?

– Договорились.

– Я знаю день твоей смерти, Эл Лоулайт.

То, что Бейонд знает её настоящее имя, оказывается для Эл сюрпризом, и идеальная маска равнодушия и спокойствия даёт ощутимую трещину. Потому что Эл впервые не понимает чего-то настолько, что это непонимание сродни физическому страданию. Она знает, что нигде в документах приюта нет сведений об её имени. Его знает только Ватари и держит в строжайшем секрете от всех без исключения. И как при таком раскладе его мог узнать Бейонд?

– Откуда? – коротко, но ёмко спрашивает она.

– Я это… вижу, – чуть помедлив, отвечает Бёздей, и взгляд его вновь устремляется выше её головы. – И не только у тебя. У каждого человека, встречающегося мне на пути, я вижу имя и срок его жизни. Я не знаю, почему так происходит, но факт остается фактом. С самого раннего детства я знал, когда моего отца убьёт грабитель и когда моя мама погибнет в катастрофе. Когда наша соседка умрёт от страшной болезни или когда мать с ребенком, однажды проходившие мимо меня по улице, погибнут под колесами автобуса на остановке. Мои глаза ещё ни разу меня не обманывали. И сейчас, глядя на тебя, я вижу, когда умрёшь ты, Эл. И твоё настоящее имя. Прямо у тебя над головой.

– Вот как…

Шквал эмоций, бивший ключом ещё минуту назад, резко затухает, словно Бейонд не сказал ровным счётом ничего из ряда вон. И к Эл возвращается её привычное спокойствие. Улыбнувшись уголками губ, она смотрит на Бёздея, а потом переводит взгляд на окно, в которое влетает порыв ветра, растрепав и без того находящиеся в беспорядке пряди волос.

– Тогда не говори мне этой даты, идет? – просит она, запустив пальцы в банку, про которую они оба, заговорившись, благополучно забыли, и облизав с них тягучее лакомство. – Давай просто увидим то, что увидим.





Play

– Шантажировать? Неплохо звучит. Давай мы будем считать именно так. И, учитывая, что ты заинтересована в стоящем подарке, в твоих же интересах честно ответить на мой вопрос. И, если ты забыла, ход сейчас твой.

– Слон d3 – е4. Спрашивай.

– Слон с8 – а6. Я знаю, почему ты покинула приют, Эл. Говоря по чести, там мы оба действительно были ограничены в возможностях. Но почему, Эл? Почему после всего, через что мы прошли, ты всё же решила уехать одна? Без меня?

– Это… очень сложный вопрос, Бей…

Pause





Очередная бессонная ночь вновь застаёт их в комнате за поеданием джема и конфет, разглядыванием омерзительных кровавых фотографий и разговорами о текущем расследовании. Взяв с электроплитки чайник, Эл, держа его за ручку двумя пальцами, тонкой струёй наливает в чашку кипяток, после чего один за другим бросает туда кубики сахара. Первый, второй, третий… Когда в тёмной глади чая исчезает шестнадцатый, а сам чай постепенно превращается в вязкую массу, она наконец удовлетворённо кивает и приступает к дегустации.

– Знаешь, Эл, – внезапно говорит Бейонд, повторяя её нехитрые манипуляции и тоже отпивая из своей чашки самый ужасный кошмар диабетика, – наверное, я тебя люблю.

Переход от одной темы к другой слишком внезапен, и Эл удивленно вскидывает брови. Но лишь на миг, потому что почти сразу же склоняет голову, пряча выражение лица за длинной чёлкой. Уголки губ дрогают в намёке на улыбку.

Не наверное, а точно, хочется сказать ей, но она не произносит этого вслух. Расширенные зрачки, учащённый пульс, неуловимо изменяющийся тембр голоса давным-давно выдали Бёздея с головой.

При этом они оба знают, что вряд ли она сама когда-нибудь произнесёт что-то подобное.




Play

– Твой ход, Эл.

– Ход? Ах да, с3 – с4.

– И всё же? Я знаю, что вопрос сложный. Но потрудись на него ответить. Конь b8 – с6.

– Я никогда не одобряла идею Ватари – воспитывать в «Доме Вамми» тех, кто продолжил бы мое дело после моей смерти. Понимала, что в ней есть смысл, но не одобряла. Ведь до моего появления там это был обычный детский дом. После того же, как я там появилась, его специфика изменилась в корне. Можешь считать, что мне было неприятно, что из кого-то другого пытаются сделать мою копию. d4 – d5.

– f7 – f5. Я спрашивал не о каких-то «других», а о себе.

– А разве это не унизительно, Бей? В том, чтобы стать моей копией, нет ничего хорошего, ведь копия всегда останется лишь копией. Разве ты никогда не хотел большего, чем это? Ведь я детектив, известный всему миру как L. И даже если бы мы работали вместе, никто никогда бы не узнал о твоем участии. Все говорили бы только об L, никому бы не было дела до B. Ты бы так и остался в моей тени, Бей. Слон е4 – d3.

Pause





В новогоднюю ночь, когда младшие воспитанники уже разошлись по комнатам спать, а старшие под незримым надзором воспитателей всё ещё развлекаются в саду, запуская фейерверки и хлопушки, L и B впервые отдаются друг другу. Не повинуясь внезапному страстному порыву, а просто желая удовлетворить, наконец, любопытство, связанное с этим нехитрым процессом.

Семнадцатипроцентная вероятность, что мимо комнаты может пройти Ватари или кто-то из воспитателей, их не волнует. А тот факт, что они занимаются сексом перед мёртвыми глазами жертв серийного убийцы, смотрящих на них с фотографий, отдаёт ноткой тягучего безумия и лишь разжигает интерес.

Позже, когда Бейонд, уткнувшись лицом ей в висок, тихо шепчет ей на ухо, что любит, а она, не глядя, пальцем рисует на его коже невидимые узоры, Эл впервые искренне широко улыбается.

Утром Ватари, встретившись глазами с Эл, посылает ей неодобрительный взгляд, а Артемис странно косится на них за завтраком. Но никаких комментариев так и не следует.




Play

– е7 – е5. Как трогательно, Эл. А поинтересоваться моим мнением на этот счет ты почему-то не посчитала нужным.

– А нужно было? Оно и так было предсказуемо. И мне не хотелось, чтобы ты, идя на поводу у чувств и эмоций, принял решение, о котором впоследствии бы жалел. е3 – е4.

– На поводу у чувств? Может быть. Не всем же быть бесчувственными истуканами. Конь с6 – d4.

– Помнится, когда-то ты говорил, что любишь меня именно за мою бесчувственность, Бей.

Pause





– Эл, не ты ли говорила мне, что главным и единственно верным правилом для тебя всегда будет отсутствие привязанностей?

У Ватари нет привычки заходить в комнату своей гениальной подопечной без повода, но на этот раз он делает исключение и, смотря сверху вниз на сидящую на полу перед компьютером Эл, кажется ужасно серьёзным.

– Ватари, ты сам себе противоречишь, – Эл поднимает глаза и едва заметно улыбается. – Разве не ты говорил, что мне нужны друзья?

Она знает, что её голос не дрогнет, и на лице будет написано лишь непоколебимое спокойствие. А глаза по-прежнему будут холодными, как у рептилии, по словам кого-то из старших воспитанников. Эл всегда будет нечитаемой маской.

– Дружба – это дружба, Эл. То же, что происходит между вами, выходит за рамки даже самых смелых представлений о дружбе.

Эл только чуть усмехается в ответ. Она не винит Ватари, всегда проявлявшего по отношению к ней отеческую заботу. Ей ничего не стоит выслушать напутствия.

– Брось, Ватари, это всего лишь физиология. Учитывая наш возраст, это совершенно нормально. И нам гораздо лучше работается после того, как мы немного поприкасаемся.

Этот разговор повторяется из раза в раз, и ему нет конца, потому что в этих вопросах они оба слишком упрямы, чтобы уступать. Поэтому, когда Ватари соглашается с её доводами и напоминает о мерах предосторожности, Эл ни на миг не сомневается, что эта тема скоро вновь встанет на повестке дня.





Play

– С днем рождения, Эл.

– Спасибо.

– И каково это, отмечать собственное совершеннолетие в одиночестве, да ещё и в другой стране?

– Обычный день, Бей. День рождения – это всего лишь обычный день, в который ты становишься на год старше, вот и всё.

– Иногда ты бываешь просто потрясающей занудой, Эл. И почему я всякий раз должен напоминать тебе, что сейчас твой ход?

– Конь f3 бьёт d4. Хорошо, Бей, раз, по-твоему, этот день необычный, расскажи мне, в чём же заключается его особенность, помимо уже упомянутой ранее?

– c5 бьёт d4. Всё просто. В этот день ты можешь делать всё, что угодно.

– Слон с1 – g5. Я и так могу делать всё, что угодно, так что это не аргумент.

– Прямо-таки всё, Эл? Ладья d8 – f8. Даже если я попрошу тебя о встрече, ты сможешь это сделать?

– Смогу, но не стану. Это же бессмысленно. Ладья f1 – c1.

– Я могу быть очень настойчивым, ты же знаешь. Готова поспорить со мной, что до конца этого разговора я заставлю тебя поменять мнение?

– Глупости какие.

Pause




Вопреки пристрастию к одиночеству, ну, или к компании Бёздея, Эл испытывает странное удовольствие в те редкие моменты, когда они втроем с Бейондом и Артемисом приходят в общую комнату, и младшие воспитанники буквально облепляют их, говорят об учёбе, делятся успехами и рассказывают о своих хобби.

Эл нравится, когда хрупкая Линда, обычно держащаяся в тени мальчишек, принеся из своей комнаты мольберт и краски, просит ей позировать, а после, когда рисунок закончен, внимательно выслушивает замечания.

Она с радостью слушает рассказы Мелло о его шутливых каверзах воспитателям и другим воспитанникам, о странных неординарных решениях той или иной задачи, пришедших ему в голову. По части неожиданных идей этот светловолосый невысокий мальчишка вполне мог бы дать фору даже Бёздею, если бы Бейонда всерьез интересовали столь незначительные вещи.

Мэтт, лучший друг Мелло, постоянно носящий на макушке защитные очки с оранжевыми стеклами, неизменно раз за разом предлагает ей сыграть в видеоигры. И, кажется, искренне радуется своим победам и одновременно печалится, что в силу недостатка практики Эл никак не может догнать его по уровню мастерства.

Тихий, почти что флегматичный Ниа, самый младший из кандидатов на роль её наследника, очень напоминает Эл её саму. Его индифферентность практически ко всему вкупе с живым интересом к наукам и логическим задачам невольно ассоциируются у Эл с её собственным детством. Она знает, что Ниа любит, если кто-то из старших даст ему почитать «взрослые» книги, словно считая его равным, или если она задаст ему задачу с трудным, неочевидным решением.

И ещё она знает, что, несмотря на общую говорливость о себе, эти четверо больше всего любят, когда она, Бейонд или Артемис рассказывают им что-то, будь то случай из их жизни или же придуманная экспромтом невероятная история. Иногда они всей компанией собираются в комнате A и B и засиживаются там далеко за полночь. Артемис, всегда лучше ладивший с младшими, их любимый рассказчик. Они слушают его, раскрыв рты, и счастливо улыбаются.

В такие моменты Эл понимает, насколько был прав Ватари, говоря, что ей, как и любому другому человеку, нужны друзья.





Play

– Ладья а8 – с8. Понравился подарок, Эл?

– Довольно необычно. Не ожидала от тебя. Слон g5 – d2.

– Полагаю, ты ожидала новых интересных задач? Ладья f8 – f7.

– Вроде того, Бей. О том, что ты можешь подарить мне побрякушки, я думала в самую последнюю очередь. а2 – a4. Видел бы ты лицо Ватари, когда он передавал мне твой свёрток.

– Как грубо – побрякушки. Между прочим, Эл, уроборос идеально тебе подходит. f5 бьёт e4.

Pause




Как-то раз в перерыве между расследованиями у них завязывается игра в вопросы и ответы. Вопросы идут самые разные, касаясь личных и не очень тем.

Анаконда.

Именно это отвечает Бейонд, когда Эл спрашивает, с каким животным она у него ассоциируется.

Да, анаконда. Спокойная, хладнокровная и смертельно опасная, опутывающая всех своими кольцами и душащая в своих объятьях. Подкрадывающаяся настолько незаметно, что жертва понимает, что попалась, лишь в последний миг, когда шанс давно упущен и уже нет надежды на спасение.

Эл с ним согласна и лишь хмыкает на его слова о том, что, в отличие от остальных, он сам добровольно позволил обвить его смертоносными объятьями. А вот понимают ли Артемис и остальные её истинную сущность?

Она предполагает такую вероятность, потому что, несмотря на юный возраст, Ниа, Мелло, Мэтт и Линда считаются лучшими в своей возрастной группе, и в интуиции и сообразительности им не откажешь. Но, с другой стороны, они просто люди и, к тому же, дети, а людям свойственно закрывать глаза на то, что они не готовы или не хотят видеть.

Пожалуй, из всех воспитанников Эл поставила бы на Мелло, который любит играть с огнём и у которого в запасе достаточно здравого смысла и рассудительности, чтобы проявлять осторожность.

Когда же Бейонд задаёт ей аналогичный встречный вопрос, Эл только тихо усмехается, и её губы дрогают в намёке на улыбку.

– Раз я анаконда, значит, ты мангуст.





Play

– С Новым годом, Эл.

– С Новым годом, Бей. Нет, не напоминай, что сейчас мой ход, я и так помню. Ферзь е2 бьёт е4.

– Три года прошло, как ты покинула приют. И за всё это время ты ни разу не встречала первое января в Англии. Ладья c8 – f8. Не скучаешь по былым временам?

– Немного. f2 – f3. А что, у тебя есть идеи, как разнообразить Новый год?

– Слон а6 – с8. Помнишь, что было в приюте в ночь с тридцать первого декабря на первое января?

– Мы пели гимн. а4 – а5.

– Возобновим традицию? Слон с8 – f5. Раз уж ты сейчас в Норвегии, споём национальный гимн Норвегии?

– Давай.

– Ja, vi elsker dette landet…

– som det stiger frem…

– furet, værbitt over vannet…

– med de tusen hjem.

– Elsker, elsker det…**

Pause




Одной из тех редких ночей, которые Эл предпочитает проводить в одиночестве и тратить на сон, она просыпается от того, что кто-то грубо наваливается на неё и зажимает ладонью рот. В воздухе витает сильный запах перегара и отчетливо слышится возня троих человек, включая того, кто нависает сейчас над ней. Почти сразу же двое других хватают её за руки, разведя их в стороны, пресекая любую попытку к сопротивлению.

Но Эл не сопротивляется. Она лишь смотрит в лицо разбудившего её парня и едва заметно улыбается, узнавая и его, и его товарищей. Те самые, из числа ранних воспитанников, что ещё не попадали под «наследническую программу» и в первый же день её пребывания в приюте решили задать ей трепку. За несколько лет они много раз пытались свести с ней счеты и каждый раз неудачно, каждый раз кто-то или что-то мешало их планам. Нетрудно было представить, как их злило её особое положение, бесконечные уступки её капризам и то высокомерие, с которым она игнорировала окружающих.

И сейчас Джек, целиком забравшись на кровать и склонившись к её лицу почти вплотную, доверительно шепчет, что ни Ватари, ни Роджера в приюте сегодня нет, и, соответственно, никто не помешает им развлечься по полной. Кажется, несоответствие непоколебимого взгляда Эл с отсутствием какого-либо сопротивления с её стороны на миг приводит его в замешательство. Но лишь на мгновение, и в следующую секунду его рука заползает под подол ночной рубашки, жадно оглаживая бедра.

Удушье. Эл полностью оправдывает сравнение Бейонда и подпускает жертву вплотную, захлопывая капкан в последний момент. Пользуясь пьяной заторможенностью, она крепко обхватывает своего несостоявшегося насильника ногами и безжалостно душит, не без удовольствия наблюдая, как рассеивается в его глазах хмельная пелена и как его лицо искривляется сперва от боли, а потом от недостатка кислорода.

Появившийся в комнате Бейонд едва успевает спасти почти потерявшего сознание парня. В темноте при свете луны его отливающие ледяной безумной яростью глаза не оставляют сомнений в серьёзности его намерений, и в какой-то мере Эл даже жаль эту троицу, спьяну почувствовавшую себя безнаказанной. Но эта мысль исчезает так же быстро, как и появляется, и её губы сами собой расползаются в широкой предвкушающей улыбке, так похожей на улыбку Бёздея.

Утром, когда трое воспитанников не спускаются на завтрак, Эл и Бейонд ведут себя как ни в чем ни бывало, шокируя впечатлительного Артемиса подробностями очередного расследуемого ими дела. Когда становится известно, что все трое этой ночью по неизвестной причине впали в кататонический ступор, L и B лишь обмениваются короткими многозначительными взглядами, зная, что никто и ничего не сможет доказать.





Play

– Скажи, Эл, что ты ненавидишь больше всего?

– Ты ведь и сам знаешь, Бей. Скуку. Именно поэтому и разговариваю сейчас с тобой. Ферзь е4 – е2. Ненавижу скуку и бездействие.

– Ладья f8 – е8. А я, пожалуй, ненавижу тебя. Твоё высокомерие и ту высоту, с которой ты смотришь на других, твое напускное безразличие ко всему и неуступчивое нежелание принимать неугодную тебе правду.

– Неудивительно. Слон d3 – е4. И, предвосхищая твой вопрос, больше всего я люблю азарт погони и то, что кажется мне интересным. Согласись, грустно жить в мире, который понятен тебе от и до и вообще не имеет в себе каких-либо недосказанностей и загадок. Думаю, только ты и можешь понять, как грустно, когда задача, над которой до этого безуспешно бились многие, попав к тебе, решается за несколько секунд и оказывается до тошноты банальной и неинтересной.

– Слон g7 – f8. Ты права, могу. И, предвосхищая уже твой вопрос, также могу сказать, что люблю я больше всего тоже тебя, Эл. Твой гениальный ум и бесконечную жажду знаний, твою неординарность и непохожесть на других. И то, что мне, в отличие от остальных, ты дала шанс однажды сокрушить тебя и сбросить с высоты твоего Олимпа.

– Ферзь е2 – d3. Забавно, что ты воспринял мое решение именно так, Бей. И, пожалуй, я не стану тебя разубеждать. В конце концов, это ведь отличный шанс развеять скуку. Для нас обоих, не так ли?

Pause





Дождь льёт как из ведра, и Эл с удовольствием подставляет лицо холодным каплям, чувствуя, как в считанные секунды промокает до нитки её одежда. Чёрные волосы, обычно находящиеся в сплошном беспорядке, прилипают к шее и плечам, и она с наслаждением вдыхает прохладный воздух, насквозь пропитанный влагой и лёгким ароматом яблок.

В саду, кроме неё, никого нет. У воспитанников приюта нет обычая гулять под дождём, даже у самых отъявленных нарушителей порядка. И Эл это устраивает. Ей меньше всего сейчас хочется сидеть в комнате, и даже расследование недавно свалившегося дела её не привлекает.

Близится день её отъезда, и Эл вот уже неделю не может отвязаться от странного щемящего чувства в сердце и подступающей всё активнее меланхолии. Но не тешит себя иллюзиями, что ситуация может разрешиться сама собой, и всё останется как есть. Она знает, что, оставшись в приюте, будет каждый день подвергать его воспитанников опасности. Что, берясь за всё новые и новые дела, будет приобретать могущественных и опасных врагов. И в данной конкретной ситуации Эл не может позволить себе рисковать.

Подошедший сзади Бейонд заключает её в крепкие объятья, положив голову ей на плечо и обжигая шею горячим дыханием, и Эл только сейчас понимает, насколько же она замёрзла. И непроизвольно старается прижаться к нему плотнее в поисках тепла.

– Тебе грустно, Эл?

Бёздей отлично разбирается в её скупых эмоциях и безошибочно угадывает её настроение. И лучше, чем кто-либо, знает, что ей сейчас нужно. И Эл часто задаётся вопросом, почему вообще однажды позволила ему приблизиться к ней настолько, и каждый раз не находит чёткого ответа.

Она медленно, словно нехотя, выскальзывает из его объятий и оборачивается. И невольно улыбается, смотря в его тёмные, как и у неё самой, глаза. Она не знает, сознательно он это делал или нет, но за те годы, что они были знакомы, Бейонд превратил себя почти что в её копию, переняв привычки, манеру одеваться, говор с небольшим растягиванием гласных, причёску. Их не раз принимали за брата и сестру, что немало забавляло обоих.

– Грустно, Бей.

Она кивает и, мягко улыбаясь, сама обнимает его за талию.

– Мы скоро расстанемся.




Play

– Слон f8 – с5. Кстати, Эл, всё хочу спросить. Ты говорила, что не хотела для меня участи быть твоей копией. Почему же ты обрекла на это Артемиса?

– Ладья b1 – а1. Потому что выбор нужно было делать, разве не очевидно? Ватари был здорово удивлён и озадачен, когда я назвала не тебя. Полагаю, он был на сто процентов уверен, что именно ты станешь моим наследником.

– Но почему именно Артемис? Разве ты не понимала, что из всех он меньше всего подходил на эту роль? Ферзь с7 – d7.

– Ладья с1 – е1. Конечно, понимала, но пришлось выбирать: либо он, либо кто-то из младших. Но они всё ж таки не дотягивали по возрасту.

– Полагаю, ты при этом так же хорошо понимала, что своим решением отправляешь его на верную смерть. Ферзь d7 – с8.

– Я допускала двадцать три процента вероятности, что подобное может случиться, само по себе или же в случае, если ему кто-то поможет.

– Спроси ты совета у меня, Эл, и жалкий остаток его жизни был бы гораздо счастливее. И ему не пришлось бы трепать себе нервы, постигая науку расследования дел. Мои глаза никогда не лгут, я же тебе говорил.

– Думается, тебе было так его жаль, что, не в силах смотреть на его страдания, ты не удержался от соблазна помочь ему покинуть наш мир, да, Бей?

– Ты ведь просматривала его дело и знаешь, что он и сам справился отлично.

– И всё же на восемьдесят один процент я уверена, что без парочки слов, прошёптанных на ухо, или же без чего-нибудь более существенного здесь не обошлось.

– Не стану скрывать, я был очень зол, что твой выбор пал на него, а не на меня. Полагаю, в тот день, когда его жизнь должна была оборваться, ты была бы в полном восторге от его лица во время нашего с ним небольшого разговора.

– Избавь меня от подробностей, Бей. Моё воображение и без них рисует чересчур красочную картину того, что ты мог сотворить с несчастным Арти, чтобы довести его до ручки.

– Кстати, Эл, помнится, я тебе как-то говорил, что жить в комнате, обклеенной фотографиями жертв, довольно забавно. Так вот, как оказалось, жить одному в комнате, где до этого человек при твоём небольшом участии совершил самоубийство, ещё забавнее.

Pause




Эл ненавидит прощания. И, словно назло ей, оно затягивается всё больше и больше. Как и ожидалось, Бейонд зол и обижен на неё за отказ взять его с собой, но, вопреки ожиданиям, не уходит в свою комнату, а продолжает вертеться рядом, делая и без того паршивую ситуацию совершенно невыносимой.

Она удивляется количеству вещей в своей комнате. Рабочие ходят и ходят туда-сюда, перетаскивая многочисленные коробки, пакеты и груды папок, перетянутые бечевкой, а барахла словно не становится меньше.

Бейонд ничего не говорит, не ноет, не упрашивает её передумать. Нет, он просто сидит рядом и с ненавистью смотрит на людей, мешающих их уединению, людей, постепенно забирающих её у него, словно вычеркивающих её из его жизни.

И Эл грустно до болезненных покалываний в сердце. Она не хочет уезжать отсюда, не хочет расставаться. Но решение уже принято, и пересмотру оно не подлежит. Это касается и её ухода, и того, что уйдет она в одиночестве.

И она признаётся себе, что дорого дала бы, чтобы Бёздей остался рядом с ней, потому что сейчас на неё накатывает уже почти забытое чувство всепоглощающего одиночества, отрешённости от окружающего мира. Словно её с головой накрывает невидимый кокон или скорлупа, сквозь которую никто не может пробиться. И которую она сама никогда не сможет покинуть. Так было в детстве, так будет теперь.

Но при этом Эл недовольна. Она слишком размякла, дала слабину, разучилась полагаться только на себя, привыкнув к тому, что тылы прикрыты. Она слишком привязалась.

Когда все вещи наконец-то погружены, времени на долгие прощания уже не остаётся. И Эл резко поднимается на ноги и идёт к выходу из комнаты, даже не оборачиваясь. Бейонд ловит её за руку уже в коридоре, останавливая, вынуждая повернуться.

– Не уходи, Эл.

Его большие тёмные глаза полны грусти и какой-то отчаянной надежды и смотрят так пристально, с такой молчаливой мольбой, что она только в последний миг не даёт словам согласия сорваться с губ. Она знает, что это его первая и последняя просьба, и больше всего на свете ей сейчас хочется остаться или, ещё лучше, плюнуть на всё и позволить ему уехать вместе с ней.

Но нет. В кои-то веки она готова поступиться своими желаниями, пусть даже им обоим от этого будет хуже. Потому что Бейонд заслуживает большего, чем она может ему дать.

В их прощании нет места крепким объятьям, трогательным поцелуям и глупым клятвам, нет места слезам и неловким бессмысленным разговорам. Они просто прощаются.



Примечания:
* Шахматная партия, которая проходит через весь фик, существовала на самом деле. Это Карпов - Каспаров (Матч на первенство мира, Севилья, 1987)

** Да, мы любим край родимый,
Край лесистых круч,
Море, ветер нелюдимый,
Небо в хлопьях туч.
Любим дым родного...

А вообше настоятельно советую послушать гимн в оригинале, он прекрасен.

- 2 -

Play

— Ска­жи, Эл, а ты до­воль­на сво­ей жизнью?

— Что за стран­ный воп­рос? По­чему я дол­жна быть ею не­доволь­на? Ко­роль g1 — h1.

— Всё, что ты де­ла­ешь, это рас­сле­ду­ешь прес­тупле­ния. Каж­дый день, од­но за дру­гим, поч­ти что без пе­реры­ва. Уве­рен, за та­кой срок те­бе уже при­елось это за­нятие. Ладья f7 — с7.

— И да, и нет. Ты же зна­ешь, я бе­русь толь­ко за те де­ла, ко­торые хоть чем-то мо­гут ме­ня за­ин­те­ресо­вать. Рас­кры­вать что-то ба­наль­ное дей­стви­тель­но скуч­но, плюс к это­му, это, преж­де все­го, ра­бота для по­лиции. Ладья a1 — b1. Зна­ешь, сколь­ко зап­ро­сов при­ходит мне от Ин­терпо­ла и про­чих служб? Из­редка там дей­стви­тель­но встре­ча­ет­ся что-то за­нима­тель­ное.

— Я по­нимаю, но я не о том. Ко­роль g8 — g7. Хо­телось ли те­бе за­нять­ся чем-то дру­гим, а не рас­сле­дова­ни­ями?

— Дей­стви­тель­но стран­ный воп­рос. Рас­сле­дова­ния — это всё, что я умею, ты и сам это зна­ешь. Чем ещё я мо­гу за­нять­ся? Твор­чес­твом? Поз­дно­вато кар­ди­наль­но ме­нять род за­нятий. К то­му же, твор­чес­тво, не­важ­но ка­кое, это мо­жет быть ли­тера­тура, жи­вопись, му­зыка или ещё что-то — это все­го лишь сво­еоб­разный спо­соб выс­та­вить собс­твен­ную жизнь на­показ. Так или ина­че, в тво­их ра­ботах бу­дет от­ра­жать­ся то, что про­ис­хо­дит у те­бя в ду­ше.

— И?

— Пред­ставь, Бей, что вмес­то рас­сле­дова­ний мы с то­бой за­нима­лись бы жи­вописью. И что, по-тво­ему, мог­ли бы соз­дать па­рень, ви­дящий срок жиз­ни каж­до­го че­лове­ка, и де­вуш­ка, рав­но­душ­ная поч­ти ко все­му? Прип­лю­суй к это­му наш ци­низм и лю­бовь к нес­тандар­тным эк­спе­римен­там над ближ­ни­ми. И я сом­не­ва­юсь, что в ито­ге мы бы снис­ка­ли ус­пех.

— Есть раз­ные це­ните­ли, Эл.

Pause



Не ухо­ди, Эл.

Это пов­то­ря­ет­ся каж­дую чёр­то­ву ночь, каж­дый чёр­тов раз, ког­да Эл да­ёт дол­гождан­ный от­дых сво­ему из­му­чен­но­му бес­сонни­цей те­лу. Го­лос Бей­он­да прес­ле­ду­ет её во сне, сто­ит толь­ко зак­рыть гла­за.

Эл раз­дра­жена и рас­серже­на. На не­го, на се­бя и на собс­твен­ное бес­созна­тель­ное, не спо­соб­ное вы­кинуть из го­ловы од­ну-единс­твен­ную фра­зу, про­из­не­сён­ную им в день их рас­ста­вания.

Не ухо­ди, Эл. Не ухо­ди, Эл. Не ухо­ди…

Ког­да, прос­нувшись, она, зе­вая, воз­вра­ща­ет­ся к ра­боте, Ва­тари смот­рит на неё грус­тно и со­чувс­тву­юще, но не за­водит раз­го­вор о её сос­то­янии, не да­ёт со­ветов, в ко­торых она не нуж­да­ет­ся, не пы­та­ет­ся ус­по­ко­ить. Она ему бла­годар­на и ода­рива­ет лёг­кой ус­по­ка­ива­ющей улыб­кой, ко­торая да­ёт­ся с боль­шим тру­дом, по­тому что в мыс­лях сто­ит вос­по­мина­ние о пе­чаль­ном и мо­лящем взгля­де боль­ших тём­ных глаз.

Эл в со­тый раз прок­ли­на­ет своё ре­шение у­ехать од­ной, но вся­кий раз ос­та­нав­ли­ва­ет се­бя, на­поми­ная, по ка­кой при­чине оно бы­ло при­нято. Что­бы из­ба­вить­ся от на­вяз­чи­вого на­важ­де­ния, она с го­ловой за­рыва­ет­ся в ра­боту, рас­кры­вая де­ло за де­лом, на­ходя убий­цу за убий­цей, во­ра за во­ром. И да­же на­чина­ет ис­пы­тывать что-то вро­де удо­воль­ствия, ког­да пред­ста­вите­ли раз­ных стран бла­года­рят её за ра­боту.

Не ухо­ди, Эл…

Го­лос Бей­он­да пос­те­пен­но ста­новит­ся всё ти­ше и ти­ше, и Эл не мо­жет оп­ре­делить­ся, ис­пы­тыва­ет она в свя­зи с этим грусть или же об­легче­ние.

На­конец, спус­тя дол­гих пол­го­да, в её соз­на­нии во­царя­ет­ся дол­гождан­ная ти­шина, поз­во­ля­ющая пос­вя­тить се­бя без ос­татка ра­боте. И в тот мо­мент, ког­да она со све­жими си­лами бе­рёт­ся за но­вое де­ло, до неё до­ходят но­вос­ти, что Бёз­дей сбе­жал из при­юта.



Play

— Что-то от те­бя уже дав­но ни слу­ху ни ду­ху, Эл. Ты да­же за­дачу мне до сих пор не под­ки­нула.

— Прос­ти, Бей. Ку­ча дел. И, ка­жет­ся, их ста­новит­ся всё боль­ше и боль­ше. И, как ты сам по­нима­ешь, у ме­ня всё мень­ше вре­мени на на­шу с то­бой иг­ру.

— Меж­ду про­чим, ты впол­не мог­ла бы до­верить часть этих дел мне. Ты ведь не сом­не­ва­ешь­ся в мо­ей ква­лифи­кации? И, кста­ти го­воря, …

— Знаю-знаю, мой ход. Ладья е1 — с1. И нет, я не сом­не­ва­юсь в тво­их спо­соб­ностях. Но мы уже го­вори­ли об этом, и сво­его ре­шения я не из­ме­ню.

— Слон f5 бь­ёт е4. Я уже го­ворил, что ты за­нуда? Ес­ли го­ворил, то пов­то­ряю. Плюс к это­му, ты уже дол­жна бы­ла по­нять, что так прос­то ты от ме­ня не от­де­ла­ешь­ся.

— По­чему ты не мо­жешь прос­то жить, Бей? Мир не вра­ща­ет­ся вок­руг ме­ня, и в нем есть не­мало ин­те­рес­но­го.

— Смот­ря чей мир, Эл. И тот же воп­рос я мо­гу за­дать те­бе. По­чему ты не мо­жешь всё бро­сить и на­чать жить?

— Я ведь уже го­вори­ла, я боль­ше ни­чего не умею. И я уже прош­ла точ­ку не­воз­вра­та. Да и, в кон­це кон­цов, моя жизнь не так уж пло­ха.

Pause



Не­задол­го до из­вестия о по­беге Бей­он­да из при­юта Эл ста­новит­ся из­вес­тно о смер­ти Ар­те­миса, ко­торо­го она не так дав­но офи­ци­аль­но наз­на­чила сво­им нас­ледни­ком, из­рядно уди­вив всех.

Она не удив­ля­ет­ся, лишь ти­хо взды­ха­ет и ус­по­ка­ива­юще при­каса­ет­ся к пле­чу Ва­тари. Она зна­ет, что в слу­чив­шемся есть до­ля и её ви­ны, по­тому что Ар­те­мис, всег­да мор­щивший­ся от от­вра­щения при ви­де кро­ви и не­лицеп­ри­ят­ных фо­тог­ра­фий, мень­ше все­го под­хо­дил на роль нас­ледни­ка L. В от­ли­чие от мо­раль­но за­калён­но­го, про­шед­ше­го с ней огонь, во­ду и мед­ные тру­бы Бей­он­да.

И, на­вер­ное, вот так у­ез­жать и ос­тавлять их один на один бы­ло слиш­ком жес­то­ко.

Де­ло Ар­те­миса со­вер­шенно од­нознач­но — са­мо­убий­ство. И, смот­ря на фо­тог­ра­фии, сде­лан­ные ра­бот­ни­ками при­юта с целью пе­редать ей для воз­можно­го рас­сле­дова­ния, Эл вновь ощу­ща­ет укол не­сущес­тву­ющей со­вес­ти. По­тому что Ар­ти, доб­рый, от­зывчи­вый и мес­та­ми на­ив­ный Ар­ти, всег­да был при­вязан к сво­им стран­ным друзь­ям. Нес­мотря на их не­люди­мость и зам­кну­тость в сво­ём тес­ном мир­ке, он всег­да ста­ратель­но пы­тал­ся их рас­ше­велить, вы­тащить из скор­лу­пы, в ко­торую они са­ми се­бя заг­на­ли.

Эл это зна­ла, од­на­ко её го­лос не дрог­нул, ког­да она ог­ла­сила имя сво­его пре­ем­ни­ка. Без ма­лей­ше­го ко­леба­ния и заз­ре­ния со­вес­ти она сде­лала Ар­те­миса коз­лом от­пу­щения и ос­та­вила на без­жа­лос­тное рас­терза­ние сво­ему быв­ше­му на­пар­ни­ку.

Она поч­ти не сом­не­ва­ет­ся, что имен­но Бей­онд вбил пос­ледний гвоздь в крыш­ку гро­ба A. И зак­ры­ва­ет пап­ку с де­лом, от­кла­дывая его на даль­нюю пол­ку, пос­ле че­го воз­вра­ща­ет­ся к сво­ему компь­юте­ру, вы­бирая сре­ди бес­ко­неч­ных зап­ро­сов но­вое.



Play

— Зна­ешь, Эл, мне тут в го­лову приш­ла за­нят­ная мысль.

— Мне сто­ит на­чинать бес­по­ко­ить­ся? f3 бь­ёт e4.

— Ладья с7 — f7. Не ду­маю, что неч­то по­доб­ное те­бя обес­по­ко­ит, но… Как нас­чёт то­го, что­бы, ког­да при­дёт день тво­ей смер­ти, имен­но я от­нял твою жизнь?

— Брось, Бей, ты ведь не убий­ца. Ферзь d3 — g3. К то­му же, да­же ес­ли бы я сог­ла­силась, ты же не мо­жешь быть уве­рен­ным, что не ум­рёшь рань­ше ме­ня. Ты сам го­ворил, что не мо­жешь ви­деть свой срок жиз­ни.

— b6 бь­ёт a5. Да, не мо­гу. Но в та­ком слу­чае у ме­ня бу­дет вес­кий сти­мул не уми­рать рань­ше вре­мени, не так ли?

— И чем же те­бе так не уго­дила моя жизнь, Бей? Слон d2 бь­ёт а5.

— Всем уго­дила, Эл. Но, в от­ли­чие от ос­таль­ных, я, по край­ней ме­ре, бу­ду знать, чью имен­но жизнь от­ни­маю. Все зна­ют L как ге­ни­аль­но­го де­тек­ти­ва, спо­соб­но­го рас­пу­тать лю­бое прес­тупле­ние. Но ник­то не зна­ет, что за че­ловек L и ка­кую жизнь ве­дёт. Ник­то не зна­ет те­бя так, как знаю я. И ник­то не смо­жет оце­нить твою смерть так, как оце­ню её я. И ник­то не от­ни­мет твою жизнь так, как это сде­лаю я. По­тому что ты зас­лу­жива­ешь толь­ко луч­ше­го.

— Зна­ешь, Бей, иног­да я ду­маю, что Ар­ти был прав, и мы оба дей­стви­тель­но не­нор­маль­ные. Ина­че, по­чему я скло­ня­юсь к мыс­ли сог­ла­сить­ся на твоё иди­от­ское пред­ло­жение, ммм?

Pause



Эл не удив­ля­ет­ся, что рас­сле­дова­ния да­ют­ся ей лег­ко. Она не удив­ля­ет­ся мо­тивам прес­тупни­ков, по­будив­шим их на­рушить за­кон. Она во­об­ще ред­ко ин­те­ресу­ет­ся при­чина­ми. Да­же ког­да они ра­бота­ли в па­ре с Бей­он­дом, её всег­да боль­ше за­нимал воп­рос «Как?», в то вре­мя как Бёз­дей пред­по­читал раз­би­рать­ся «По­чему?»

Эл удив­ля­ет­ся раз за ра­зом лишь то­му, как лег­ко иг­рать на че­лове­чес­ких страс­тях и эмо­ци­ях. Не чу­ра­ясь в рас­сле­дова­нии ни­каких ме­тодов, она ак­тивно поль­зу­ет­ся пре­иму­щес­тва­ми сво­его по­ла. При­рода не об­де­лила её кра­сотой, прос­то Эл обыч­но всег­да нет де­ла до то­го, как она выг­ля­дит. Но, ес­ли то­го тре­бу­ют об­сто­ятель­ства, с ви­ду нес­клад­ная, веч­но скры­тая под склад­ка­ми рас­тя­нутой фут­болки и ши­роки­ми джин­са­ми па­цан­ка лег­ко прев­ра­ща­ет­ся во впол­не женс­твен­ную осо­бу с неп­ло­хой фи­гурой и до­воль­но ми­ловид­ным ли­чиком, из­ме­ня­ясь столь кар­ди­наль­но, что изум­ля­ет­ся да­же Ва­тари.

И всё же она не лю­бит по­доб­ные пе­ревоп­ло­щения. И, ког­да де­ло за­кан­чи­ва­ет­ся, и Эл вновь об­ла­ча­ет­ся в при­выч­ную одеж­ду, она поч­ти фи­зичес­ки ощу­ща­ет се­бя зме­ёй, толь­ко что сбро­сив­шей ста­рую шку­ру.

Иног­да она пред­став­ля­ет ре­ак­цию Бей­он­да, по­явись она пе­ред ним вот так: в де­ловом кос­тюмчи­ке с иго­лоч­ки, при­чёсан­ная и с раз­ма­леван­ным про­фес­си­ональ­ны­ми ви­зажис­та­ми ли­цом — и каж­дый раз прыс­ка­ет в ку­лак.



Play

— Твои по­пыт­ки скрыть­ся от ме­ня поч­ти уми­литель­ны, Эл. Ладья f7 — f4. Я всё рав­но те­бя най­ду, где бы ты ни пря­талась и как бы ни пы­талась об­ру­бить все кон­цы.

— С днем рож­де­ния, Бей. Из­ви­ни, се­год­ня у ме­ня нет нас­тро­ения иг­рать в шах­ма­ты. От­ло­жим на­шу пар­тию не­надол­го?

— На­ши раз­го­воры и так ста­новят­ся всё ре­же и ре­же, а те­перь ты ещё и от­ка­зыва­ешь­ся иг­рать. Я те­бя пря­мо не уз­наю. Приз­на­вай­ся, ку­да де­лась та Эл, ко­торую я знаю?

— Счи­тай, что взя­ла от­гул.

— И, ма­ло то­го, я да­же по­дар­ка ни­како­го не по­лучил. А я, приз­нать­ся, так рас­счи­тывал хо­тя бы на од­ну за­худа­лую ба­ноч­ку дже­ма.

— Хо­чешь, удив­лю ещё боль­ше, Бей? Как нас­чёт се­год­ня в пять ча­сов встре­тить­ся у вхо­да в Цен­траль­ный парк?

— Так, по­жалуй, мне сто­ит за­пас­тись свя­той во­дой… Ты оп­ре­делён­но не в по­ряд­ке…

— Не ты ли го­ворил, что в день рож­де­ния мож­но де­лать всё, что угод­но?

— Но это мой день рож­де­ния, Эл.

— Ну, зна­чит, я что-то на­пута­ла. Но пред­ло­жение не от­ме­няю. Дол­жна же я как-то из­ви­нить­ся за от­сутс­твие по­дар­ка.

— Уч­ти, я возь­му с про­цен­та­ми за те два го­да, что мы не об­ща­лись пос­ле тво­его ухо­да.

Pause



Ког­да не­из­вес­тный но­мер зво­нит ей, Эл в пер­вый миг за­мира­ет в не­до­уме­нии. Ей ник­то не мо­жет зво­нить, кро­ме Ва­тари. Но он здесь, ря­дом, бук­валь­но че­рез стен­ку, и вряд ли бы он стал в этом слу­чае поль­зо­вать­ся те­лефо­ном.

Эл ду­ма­ет се­кун­ды три, всё боль­ше скло­ня­ясь к вы­воду, что её но­мер по­пал к ко­му-то по ошиб­ке. Но по­том, воп­ре­ки вся­кой ло­гике и здра­вому смыс­лу, всё же от­ве­ча­ет на зво­нок.

Их те­лефон­ные раз­го­воры на­руша­ют все пра­вила бе­зопас­ности, и сам факт их на­личия про­тиво­речит лю­бой ло­гике. Эл по­рой да­же ка­жет­ся, что ни­каких те­лефон­ных звон­ков нет и быть не мо­жет, и она прос­то мед­ленно схо­дит с ума, а все эти раз­го­воры с Бей­он­дом зву­чат в её го­лове.

Но нет, они ре­аль­ны. И про­ис­хо­дят с за­вид­ной ре­гуляр­ностью, об­да­вая Эл вос­хи­титель­ным поч­ти за­бытым чувс­твом у­юта и теп­ла, про­бивая её ле­дяную обо­лоч­ку и вы­вора­чивая ду­шу на­из­нанку.

Эл рас­се­яна, она не мо­жет сос­ре­дото­чить­ся на ра­боте, уже в чет­вертый раз пы­та­ясь скон­цен­три­ровать вни­мание на ле­жащих пе­ред ней ули­ках. И Ва­тари, наб­лю­дая это, ожи­да­емо не­доволь­но хму­рит­ся, го­воря, что Бёз­дей, ма­ло то­го, что на­руша­ет пра­вила, так еще и не луч­шим об­ра­зом вли­яет на неё са­му.

Но Эл его не слу­ша­ет, нас­лажда­ясь чувс­твом уми­рот­во­рения и ка­кой-то стран­ной удов­летво­рен­ности. До это­го она не от­да­вала се­бе от­чет в том, нас­коль­ко она ску­чала да­же по обыч­ным раз­го­ворам, не го­воря уж о боль­шем. И сей­час ярос­тно пы­та­ет­ся зат­кнуть ку­да по­даль­ше здра­вый смысл, тре­бу­ющий не­мед­ленно прек­ра­тить их об­ще­ние.

Они сно­ва вмес­те, хоть и по­рознь. Их иг­ра вновь про­дол­жа­ет­ся, и Эл чувс­тву­ет, как от­сту­па­ет тя­нущая её на дно бо­лот­ной ру­тины ску­ка, в ко­торую пос­те­пен­но вы­лива­ет­ся да­же лю­бимое хоб­би. Ей сно­ва ин­те­рес­но, по­тому что ни один прес­тупник ни­ког­да не смо­жет за­ин­те­ресо­вать её так, как это сде­ла­ет Бей­онд. По­тому что ник­то не зна­ет её так, как он.

И Эл поч­ти счас­тли­ва в эти ред­кие мо­мен­ты.



Play

— Твои за­гад­ки ста­новят­ся всё слож­нее и слож­нее.

— Раз­ве от это­го те­бе не ста­новит­ся ин­те­рес­нее их ре­шать, Бей? Про­дол­жим на­шу пар­тию? Ладья с1 — е1.

— Ферзь с8 — а6. Это са­мо со­бой, но… я каж­дый раз удив­ля­юсь об­сто­ятель­ствам убий­ств, ко­торые ты для ме­ня при­думы­ва­ешь. Чес­тное сло­во, по сте­пени изощ­рённос­ти и жес­то­кос­ти ты дашь фо­ру лю­бому мань­яку, Эл.

— Мо­жет быть. Слон а5 — d2. Но те­бе ли не знать, что са­мые изощ­рённые прес­тупни­ки по­луча­ют­ся из слу­жащих пра­во­ох­ра­нитель­ных ор­га­нов? А во­об­ще хо­тела бы я хоть раз стол­кнуть­ся с та­ким де­лом, ка­кие при­думы­ваю для те­бя. Знал бы ты, как мне скуч­но, Бей… На­ши раз­го­воры — это единс­твен­ная от­ду­шина в че­реде бес­ко­неч­ных се­рых буд­ней…

— Это на­мек, что мне сле­ду­ет зво­нить ча­ще? Ладья f4 — f7.

— Как раз на­обо­рот. Ес­ли на­ши раз­го­воры ста­нут слиш­ком час­ты­ми, они по­теря­ют своё оча­рова­ние и ста­нут скуч­ны­ми и ба­наль­ны­ми. Пусть уж луч­ше всё ос­та­ёт­ся как есть.

Pause



Она всег­да кра­ем гла­за сле­дит за ним. Она зна­ет, что он от­ве­ча­ет ей от­ветной лю­без­ностью и сле­ду­ет за ней всю­ду, не­зави­симо от мес­та её наз­на­чения: не­сёт ли её рас­сле­дова­ние в жар­кие стра­ны Аф­ри­ки, или в эк­зо­тичес­кую Авс­тра­лию, или в хо­лод­ную Си­бирь пос­ре­ди зи­мы. Эл са­ма поз­во­лила ему. По­кинув при­ют в оди­ночес­тве, она да­ла ему сво­боду вы­бора, на ко­торую боль­ше не вли­яло её мне­ние.

И сей­час, наб­лю­дая, как тща­тель­но Бей­онд от­сле­жива­ет её пе­ред­ви­жения по ми­ру, она при­нима­ет его ре­шение и не пре­пятс­тву­ет ему. И не­важ­но, как час­то она встре­ча­ет­ся с не­доволь­ным взгля­дом Ва­тари и как час­то собс­твен­ный здра­вый смысл го­ворит ей, что ни­чем хо­рошим эта иг­ра с ог­нём не кон­чится, Эл го­това рис­ко­вать.

Она дав­но не чувс­тво­вала се­бя та­кой жи­вой и ни при ка­ких ус­ло­ви­ях не сог­ла­силась бы про­менять ны­неш­ние тан­цы на тон­кой гра­ни бе­зумия на не­дав­нюю зам­кну­тость в глу­хой скор­лу­пе от­чуждён­ности.

Иног­да, на­пере­кор ло­гике и ос­то­рож­ности, иг­но­рируя ви­сящую у неё над го­ловой по­доб­но да­мок­ло­ву ме­чу ку­чу ра­боты, Эл поз­во­ля­ет Бей­он­ду уго­ворить се­бя ос­та­вить всё это на не­кото­рое вре­мя.

Это опас­но, риск бу­дора­жит кровь, и вся эта си­ту­ация яв­но по­пахи­ва­ет су­мас­шес­тви­ем, но Эл под­да­ёт­ся это­му, вновь и вновь под­тверждая да­веш­ние за­меча­ния Ар­те­миса об их прог­ресси­ру­ющей не­нор­маль­нос­ти.

Ког­да они встре­ча­ют­ся пос­ле вы­нуж­денной раз­лу­ки, Бей­онд жар­ко це­лу­ет её, не от­пуская ни на миг, слов­но она мо­жет ис­чезнуть, и гла­за его пол­ны чис­то­го не­замут­ненно­го вос­торга, и Эл чувс­тву­ет, как от его взгля­да у неё пе­рех­ва­тыва­ет ды­хание. Весь ве­чер они бес­цель­но ша­та­ют­ся по го­роду, с ви­ду ни­чем не от­ли­ча­ясь от са­мой обыч­ной влюб­лённой па­ры, ко­их в ми­ре ты­сячи. А ещё они оба по­нима­ют, что эти про­гул­ки для них единс­твен­ная воз­можность поп­ро­бовать по­быть са­мыми обыч­ны­ми людь­ми, ко­торым не нуж­но пря­тать­ся под ог­ромным нас­ло­ени­ем ма­сок на все слу­чаи жиз­ни.

На­вер­ное, их раз­го­воры по­каза­лись бы стран­ны­ми, ес­ли бы ко­му-то до­велось их под­слу­шать, но ни он, ни она по­нятия не име­ют, о чём по­лага­ет­ся го­ворить лю­дям на сви­дани­ях. По­это­му они го­ворят обо всём, что при­ходит в их ге­ни­аль­ные го­ловы, и с удо­воль­стви­ем наб­лю­да­ют за кру­жащим­ся вок­руг них в бе­шеном валь­се ок­ру­жа­ющим ми­ром, в кои-то ве­ки не ог­ра­ничен­ным сте­нами при­юта.

Ночью, ког­да за их спи­нами зах­ло­пыва­ет­ся дверь но­мера, ко­торый они сня­ли в пер­вом по­пав­шемся оте­ле под вы­мыш­ленны­ми име­нами, они на­конец-то да­ют се­бе во­лю. И Эл, от­бро­сив вся­кие сом­не­ния, от­да­ёт­ся во власть ощу­щений, поз­во­ляя Бей­он­ду де­лать всё, что ему взду­ма­ет­ся.

Поз­же она ле­жит, при­жав­шись к не­му поч­ти вплот­ную, ле­ниво пе­реп­ле­тая их паль­цы, нас­лажда­ясь им. Она жад­но вды­ха­ет его за­пах, про­ника­ясь им каж­дой кле­точ­кой сво­его те­ла, и за­сыпа­ет, слу­шая, как бь­ёт­ся его сер­дце.

Ут­ром Эл про­сыпа­ет­ся за­тем­но и, нас­ко­ро при­няв душ, нес­лышно выс­каль­зы­ва­ет из но­мера, по­нимая, что, поп­ро­си он её ос­тать­ся, она сог­ла­сит­ся с ве­ро­ят­ностью де­вянос­то пять про­цен­тов.

Как и ожи­да­ет­ся, Ва­тари встре­ча­ет её весь­ма вы­рази­тель­ным взгля­дом, и Эл от­ве­ча­ет ему ис­крен­ней улыб­кой, с го­тов­ностью прис­ту­пая к ра­боте. И де­ла, до это­го не вы­зывав­шие у неё ни кап­ли эн­ту­зи­аз­ма, вне­зап­но на­чина­ют иг­рать но­выми крас­ка­ми и уже не ка­жут­ся ба­наль­ны­ми и не­ин­те­рес­ны­ми.

- 3 -

Play

— О чём ду­ма­ешь, Эл?

— Ни о чём и обо всём.

— Я не по­мешаю?

— А раз­ве ина­че я бы взя­ла труб­ку?

— Ло­гич­но. А во­об­ще, хо­ди.

— Хм… Ферзь g3 — d3. Ты се­год­ня ка­кой-то не­реши­тель­ный, Бей.

— Я знаю, мы об этом уже го­вори­ли, но всё же… По­чему ты не хо­чешь, что­бы мы сно­ва бы­ли од­ной ко­ман­дой, Эл? Ладья e8 — f8.

— h2 — h3. Я же го­вори­ла, что не хо­чу, что­бы ты ос­тался в мо­ей те­ни.

— Тог­да по­чему ты раз­го­вари­ва­ешь со мной? Ладья f7 — f2.

— Что, прос­ти?

— Ес­ли ты для се­бя ре­шила, что с прош­лым по­кон­че­но и ни­чего ни­ког­да не бу­дет как преж­де, то по­чему ты от­ве­ча­ешь на мои звон­ки? По­чему не прек­ра­тишь это?

— Мы ведь прос­то раз­го­вари­ва­ем. Поч­ти как ста­рые друзья, раз­ве нет? Ты зво­нишь, я от­ве­чаю, что в этом та­кого?

— Ра­зуме­ет­ся, я бу­ду зво­нить те­бе сно­ва и сно­ва, Эл. Ты ведь во­дишь ме­ня кру­гами. Ес­ли ре­шила пор­вать с прош­лым, то за­чем ты раз за ра­зом да­ёшь мне на­деж­ду? За­чем ты тра­вишь ду­шу нам обо­им?

— Так ты хо­чешь, что­бы этих раз­го­воров не бы­ло, Бей?

— Ра­зуме­ет­ся, не хо­чу. Я хо­чу оп­ре­делён­ности, толь­ко и все­го.

Pause



Эл си­дит на ка­челях в пар­ке в сво­ей обыч­ной по­зе ло­тоса и, дер­жа пе­ред со­бой кни­гу боль­ши­ми и ука­затель­ны­ми паль­ца­ми, пы­та­ет­ся сос­ре­дото­чить­ся на её со­дер­жи­мом. Сто­ящий по­зади неё Ва­тари раз за ра­зом ле­гонь­ко тол­ка­ет её в спи­ну, не поз­во­ляя ка­челям ос­та­новить­ся, и со сто­роны это на­вер­ня­ка выг­ля­дит бо­лее чем за­бав­но и не­лепо. Но Эл не до ве­селья, по­тому что нас­тро­ение и так ни­же плин­ту­са, а Ва­тари мол­чит так мно­гоз­на­читель­но, что воз­дух вок­руг них гус­те­ет от нап­ря­жения.

— Ва­тари, мы же до­гова­рива­лись: ес­ли те­бе есть, что ска­зать, го­вори, — пер­вой не вы­дер­жи­ва­ет Эл. — Да­же ес­ли хо­чешь ска­зать что-то неп­ри­ят­ное.

— Ты жа­ле­ешь о сво­ём ре­шении, Эл?

Раз­го­воры с Ва­тари, как и раз­го­воры с Бей­он­дом, обыч­но по­мога­ют ей раз­ве­ять­ся и сбро­сить тяж­кий груз не­нуж­ных мыс­лей, на­вяз­чи­во ле­зущих в го­лову. Но при этом эти раз­го­воры име­ют аб­со­лют­но раз­ную эмо­ци­ональ­ную ок­раску.

— Мо­жет, нем­но­го, — за­дум­чи­во ки­ва­ет она. — Но я его не из­ме­ню. Бей сам ви­новат, что не ос­та­вил мне дру­гого вы­бора. Я сде­лала для не­го всё, что мог­ла, оп­ла­тив ле­чение в луч­шей кли­нике Лос-Ан­дже­леса. Но я не ста­ну под­та­совы­вать ули­ки, что­бы спас­ти его от тюрь­мы. Ты ме­ня зна­ешь, Ва­тари, я не ан­гел, но в рас­сле­ду­емых де­лах я ни­ког­да не до­пущу не­точ­ностей. Я най­ду прес­тупни­ка, нес­мотря на лич­ные чувс­тва. А Бей, пусть да­же и ра­ди ме­ня, но убил трёх че­ловек, в том чис­ле три­над­ца­тилет­нюю де­воч­ку.

— Не соч­ти за лич­ный уп­рек, Эл, но я ни­ког­да не за­мечал за то­бой осо­бого тре­пета пе­ред цен­ностью че­лове­чес­кой жиз­ни.

Ва­тари ни­ког­да не был ни сле­пым, ни ду­раком и не мог не за­метить, что его ге­ни­аль­ная вос­пи­тан­ни­ца, ко­торую он рас­тил с ма­лых лет, ни­ког­да не стра­дала че­лове­колю­би­ем. Ни в детс­тве, ни сей­час. Она ра­бота­ла отс­тра­нён­но, не ис­пы­тывая со­чувс­твия к жер­твам или их родс­твен­ни­кам. Чья бы то ни бы­ло смерть, не­зави­симо от то­го, нас­коль­ко она бы­ла жес­то­кой, не вы­зыва­ла у неё ни­каких эмо­ций, кро­ме рав­но­душия. Но Ва­тари при­нимал её та­кой, ка­кой она бы­ла, не уп­ре­кая, не пы­та­ясь на­вязать свою точ­ку зре­ния. Хо­тя не ис­клю­чено и да­же очень ве­ро­ят­но, что по­рой ему ужас­но хо­телось выс­ка­зать­ся на эту те­му. Эл не раз за­меча­ла, как его ко­роби­ла её бес­чувс­твен­ность. Как он не­воль­но вздрог­нул, ког­да она со­вер­шенно рав­но­душ­но кон­ста­тиро­вала смерть Ар­те­миса.

— А его и нет, Ва­тари. Мне нет ни­како­го де­ла до лю­дей, ко­торых убил Бей­онд. Я прос­то ка­тего­ричес­ки не одоб­ряю его ме­тодов, вот и всё. Лю­ди мо­гут пред­став­лять ка­кой-то ин­те­рес, толь­ко бу­дучи жи­выми. В смер­ти нет ни­чего ин­те­рес­но­го. И убий­ство — это то нем­но­гое, что я не мо­гу ос­та­вить без вни­мания, ес­ли уж де­ло по­пало ко мне.

По­ложив кни­гу на ши­рокое де­ревян­ное си­дение ка­чели, она поз­во­ля­ет Ва­тари се­бя рас­ка­чивать, а в мыс­лях воз­вра­ща­ет­ся к не­дав­не­му пе­ри­оду сво­ей жиз­ни, ко­торый пред­почла бы за­быть.



Play

— Ладья b1 — а1.

— Ферзь а6 — f6.

— Ладья е1 — g1.

— h7 — h5.

— Ладья а1 — а5.

— Ферзь f6 — е7.

— Ладья g1 — b1.

— h5 — h4.

— Ладья а5 — а6.

— Ладья f8 — f7. В чем де­ло, Эл? Ты се­год­ня ка­кая-то слиш­ком мол­ча­ливая.

— Как и ты, Бей. А че­му, собс­твен­но, мне ра­довать­ся? На­ша с Эраль­дом Кой­лом бит­ва умов за­кон­чи­лась две не­дели на­зад, и за всё это вре­мя не бы­ло ни од­но­го сто­яще­го де­ла. Я уже ус­та­ла удив­лять­ся, что по­лиция не мо­жет рас­крыть де­ло свя­щен­ни­ка, уби­ва­юще­го сво­их при­хожан и пря­чуще­го те­ла в под­ва­ле цер­кви. Или ра­зоб­рать­ся, что из­ло­ман­ное те­ло ока­залось поч­ти на вер­ши­не де­рева не по­тому, что его выб­ро­сили из вер­то­лета, а вследс­твие на­ез­да дви­гав­ше­гося с ог­ромной ско­ростью ав­то­моби­ля. Ва­тари не ус­пе­ва­ет свя­зывать­ся с по­лици­ей раз­ных стран, что­бы пос­ко­рее зак­рыть все эти де­ла. Хоть бы од­на за­худа­лая заг­воз­дка…

— А ка­кое имен­но де­ло ты бы хо­тела рас­сле­довать, Эл?

Pause



Де­ло о Лос-ан­дже­лес­ских убий­ствах BB, как впос­ледс­твии ок­рести­ли вы­ход­ку Бей­он­да га­зет­чи­ки, по­нача­лу не прив­ле­ка­ет вни­мание Эл во­об­ще ни­чем. Там нет ни мно­гочис­ленных жертв, ни ог­ромных де­нег, ко­торые сто­яли бы на ко­ну. Она на­тыка­ет­ся на не­го слу­чай­но, ког­да ищет вне­зап­но ис­чезнув­ше­го без сле­да Бёз­дея.

Бей­онд как в во­ду ка­нул пос­ле их пос­ледне­го раз­го­вора, и Эл, как ни ста­ра­ет­ся, не мо­жет вый­ти на его след. И не­воль­но от­ме­ча­ет, что это не­уди­витель­но. Став фак­ти­чес­ки её ко­пи­ей, её тем­ной по­лови­ной, как он на­зывал се­бя нес­коль­ко раз, он не ху­же её са­мой ов­ла­дел мас­терс­твом пе­ревоп­ло­щения. Он мог стать кем угод­но и без проб­лем за­терять­ся в тол­пе.

Эл не бес­по­ко­ит­ся, что с ним мог­ло что-то слу­чить­ся, по­тому что Бёз­дей от­но­сит­ся к той ка­тего­рии лю­дей, с ко­торы­ми в прин­ци­пе ни­чего не слу­ча­ет­ся. По­это­му она не сом­не­ва­ет­ся, что его ис­чезно­вение — это оче­ред­ной вы­зов ей, оче­ред­ная за­гад­ка, пе­решед­шая на иной уро­вень. И она при­нима­ет вы­зов, ме­тодич­но про­чесы­вая го­род за го­родом, стра­ну за стра­ной, пос­те­пен­но, па­рал­лель­но с рас­сле­дова­ни­ем мно­гочис­ленных дру­гих дел.

Она на­ходит его в Лос-Ан­дже­лесе спус­тя дол­гих два го­да бес­плод­ных по­ис­ков, и то при этом она от­да­ёт се­бе от­чёт, что впол­не мог­ла бы и прой­ти ми­мо, не по­пади к ней в ру­ки под­сказ­ка. Крос­сворд, ра­нее по­лучен­ный по­лици­ей, но не вос­при­нятый ею всерь­ез, ока­зыва­ет­ся пер­вой за­цеп­кой. Гля­нув спи­сок воп­ро­сов, Эл ува­житель­но ка­ча­ет го­ловой, оце­нивая их слож­ность. Не об­ла­дая столь раз­но­шёрс­тной, бес­систем­ной и об­ширной ба­зой зна­ний, как у неё, прак­ти­чес­ки не­воз­можно ре­шить ни один. Да­же поль­зу­ясь ин­терне­том. Воп­ро­сы тре­бу­ют глу­боко­го по­нима­ния мел­ких де­талей по са­мым раз­личным те­мам.

За­пол­нив сет­ку, Эл раз­га­дыва­ет шифр, та­ящий­ся в сло­вах, по­луча­ет ад­рес и, от­сле­див пос­ледние но­вос­ти, вклю­ча­ет­ся в иг­ру.

Уби­ты три че­лове­ка: Бе­лив Брай­дсмейд, Кво­тер Квин и Бэкъ­ярд Бот­том­слэш. Каж­дый из них в сво­ём до­ме, в за­пер­той из­нутри ком­на­те. Каж­дый по раз­ной при­чине: уду­шение, трав­ма го­ловы, кро­вопо­теря. И на каж­дом мес­те прес­тупле­ния гвоз­дя­ми к сте­нам при­биты со­ломен­ные кук­лы Ву­ду, из­вес­тные как Ва­ра Нин­гё. Сна­чала их бы­ло че­тыре, по­том три и, на­конец, две.

Всё выг­ля­дит ин­те­рес­но и мно­го­обе­ща­юще, и все об­сто­ятель­ства де­ла пря­мо-та­ки кри­чат о том, что дол­жно про­изой­ти ещё од­но, чет­вёртое убий­ство. И Эл го­това с го­ловой уй­ти в ре­шение но­вой го­лово­лом­ки, пусть да­же и пре­под­не­сён­ной ей в столь кро­вавых ус­ло­ви­ях. И ей оп­ре­делён­но не сто­ит рас­счи­тывать на ка­кие-то поб­лажки — Бей­онд ни­ког­да бы не под­ки­нул ей хал­ту­ру.

Как наз­ло, сто­ит толь­ко по­вер­хностно изу­чить все ули­ки, как ей при­ходит сроч­ный вы­зов Ин­терпо­ла. Эл ши­пит от до­сады и про­сит Ва­тари от­ло­жить её учас­тие на соб­ра­нии. Она зна­ет, ка­са­емо ка­кого де­ла меж­ду­народ­ной по­лиции тре­бу­ет­ся её по­мощь, и го­това им по­мочь, но не сей­час, толь­ко не сей­час. Но Ва­тари смот­рит на неё так прис­таль­но, да­вя в за­роды­ше дет­ский кап­риз, что Эл ос­та­ёт­ся толь­ко не­доволь­но вздох­нуть. Соб­ра­ние Ин­терпо­ла тя­нет­ся так мед­ленно, слов­но кто-то за­гово­рил всех этих лю­дей быть нас­толь­ко мед­ли­тель­ны­ми и не­тороп­ли­выми, нас­коль­ко это во­об­ще воз­можно.

В ре­зуль­та­те де­ло ос­ложня­ет­ся по­яв­ле­ни­ем но­вых об­сто­ятель­ств, и Эл ос­та­ёт­ся приз­нать, что ра­зоб­рать­ся с ним по-быс­тро­му и с го­ловой уй­ти в де­ло Бей­он­да ей не удас­тся. При­дёт­ся вес­ти рас­сле­дова­ния па­рал­лель­но, и она про­сит Ва­тари най­ти под­хо­дящую кан­ди­дату­ру, ка­кого-ни­будь опыт­но­го аген­та, спо­соб­но­го пред­став­лять её в этом де­ле.

Ми­сора На­оми, агент ФБР, вре­мен­но отс­тра­нён­ная от ра­боты, иде­аль­но под­хо­дит для этой це­ли, пусть и не ка­жет­ся Эл слиш­ком до­воль­ной сва­лив­шей­ся на неё честью быть пред­ста­вите­лем ле­ген­дарно­го де­тек­ти­ва. Её не­доволь­ство впол­не по­нят­но, и Эл при­нима­ет его как дол­жное, быс­тро вве­дя де­вуш­ку в курс де­ла и от­пра­вив на рас­сле­дова­ние в дом пер­вой жер­твы.

Прос­матри­вая бу­маги по де­лу, дан­но­му ей Ин­терпо­лом, она са­ма не за­меча­ет, как один за дру­гим съ­еда­ет це­лых два ог­ромных тор­та, ко­торы­ми её рас­то­роп­но обес­пе­чива­ет Ва­тари. Она не спа­ла уже трое су­ток, под­держи­вая ор­га­низм убий­ствен­ной до­зой са­хара, за­пивая и без то­го при­тор­ные сла­дос­ти пе­рес­ла­щен­ным ко­фе. Звон­ку Ми­соры На­оми она да­же ра­ду­ет­ся, и ра­дость её толь­ко уси­лива­ет­ся, ког­да та объ­яв­ля­ет о вне­зап­ном по­яв­ле­нии та­инс­твен­но­го час­тно­го де­тек­ти­ва с япон­ским име­нем Рюд­за­ки Рю. Ин­ту­иция под­ска­зыва­ет Эл, что она не оши­ба­ет­ся, а пос­ле­ду­ющее опи­сание На­оми — «страш­ный и жал­кий, и та­кой по­доз­ри­тель­ный, что не будь я отс­тра­нена, арес­то­вала бы сра­зу, как толь­ко он по­пал­ся мне на гла­за. Ес­ли бы мы де­лили, ко­му на све­те жить, а ко­му не сто­ит, я бы ни се­кун­ды не сом­не­валась, что он ока­жет­ся в чис­ле пос­ледних. Это та­кой уш­лё­пок, что я по­ража­юсь, как он до сих пор сам се­бя не убил» — лишь под­твержда­ет это. Толь­ко Бей­онд мо­жет про­из­вести та­кое впе­чат­ле­ние при пер­вой встре­че, ну, и, воз­можно, она са­ма, учи­тывая их об­щую лю­бовь к эпа­тажу и эк­сцентрич­ным вы­ход­кам. В пер­вый миг Эл ужас­но хо­чет­ся поп­ро­сить Ми­сору пе­редать ему те­лефон, но она вов­ре­мя оду­мыва­ет­ся, да­вая их сот­рудни­чес­тву зе­лёный свет.

А пос­ле, ког­да связь пре­рыва­ет­ся, Эл ду­ма­ет, что, на­вер­ное, Бёз­дей ра­зоча­рован, что она не яви­лась на мес­то прес­тупле­ния лич­но, при­кинув­шись собс­твен­ным аген­том, как де­лала, ког­да её утом­ля­ла ка­бинет­ная ра­бота. И она бы с ра­достью так пос­ту­пила и в этот раз, не сва­лись ей на го­лову Ин­терпол.

Чем даль­ше, тем боль­ше Эл по­доз­ре­ва­ет, что меж­ду­народ­ная по­лиция под­го­тови­ла про­тив неё гран­ди­оз­ный за­говор, по­тому что де­ло, над ко­торым они сов­мес­тно ра­бота­ют, всё раз­раста­ет­ся: на­ходят­ся всё но­вые и но­вые ули­ки, бо­лее мел­кие де­ла, до это­го ка­зав­ши­еся са­мос­то­ятель­ны­ми, под­клю­ча­ют­ся сю­да же, и все­му это­му не вид­но кон­ца. По­это­му всё, что ей ос­та­ет­ся, это ко­ор­ди­ниро­вать дей­ствия Ми­соры На­оми, ис­хо­дя из её от­чё­тов о про­делан­ной ра­боте. И Эл не удив­ля­ет­ся, что де­вуш­ка так уве­рен­но идёт по сле­ду, на­ходя под­сказ­ку за под­сказ­кой. Бей­онд сам её ве­дёт к це­ли, это и так по­нят­но. Раз­го­вари­вать с Эл он де­монс­тра­тив­но от­ка­зыва­ет­ся, иг­но­рируя её звон­ки, (ра­ди ин­те­реса Эл вы­чис­ли­ла его но­мер и поз­во­нила са­ма, но без тол­ку).

От де­ла Ин­терпо­ла, пос­те­пен­но пе­ретёк­ше­го в ру­тину и вы­зывав­ше­го лишь же­лание зев­нуть, Эл из­бавля­ет­ся толь­ко че­рез нес­коль­ко дней и, иг­но­рируя сиг­на­лы бедс­твия, по­сыла­емые из­му­чен­ным ор­га­низ­мом, пе­рек­лю­ча­ет всё своё вни­мание на «Де­ло о Лос-ан­дже­лес­ских убий­ствах BB», ес­ли поль­зо­вать­ся оп­ре­деле­ни­ем СМИ. Ещё на раз изу­чив все пред­по­сыл­ки и дос­ко­наль­но ис­сле­довав чёт­кие и ла­конич­ные от­чё­ты На­оми, Эл шту­диру­ет те­лефон­ные спра­воч­ни­ки, го­род­ские ар­хи­вы и Ин­тернет-сай­ты. И собс­твен­ные вы­воды ста­вят её в ту­пик. Она не по­нима­ет, как Бей­онд при­шёл к та­кому ре­шению и, глав­ное, по ка­кой при­чине. Она про­сит Ми­сору На­оми сде­лать всё воз­можное, что­бы пре­дот­вра­тить чет­вёртое убий­ство, и сно­ва, уже в ко­торый раз, выс­тра­ива­ет в го­лове ло­гичес­кую це­поч­ку. Мыс­ли­тель­ный про­цесс сто­порит­ся до тех пор, по­ка она, пот­ря­ся го­ловой и вы­кинув из мыс­лей прош­лое де­ло, не при­казы­ва­ет се­бе прек­ра­тить ду­мать од­но­боко.

И толь­ко тог­да при­ходит по­нима­ние. И ужас от за­думан­но­го Бей­он­дом ле­дяной вол­ной за­поло­ня­ет всё её те­ло. И, не пом­ня се­бя, она пу­лей вы­лета­ет из но­мера гос­ти­ницы, слу­жаще­го ей вре­мен­ным шта­бом, на бе­гу от­да­вая рас­по­ряже­ния Ва­тари. И, зап­рыгнув в ма­шину, на всех па­рах не­сёт­ся к мес­ту чет­вёрто­го убий­ства.



Play

— Как ты ду­ма­ешь, Эл, ка­кая смерть яв­ля­ет­ся са­мой жес­то­кой?

— В фи­зичес­ком пла­не? По­тому что, ес­ли те­бе ин­те­рес­но моё мне­ние, я счи­таю са­мой жес­то­кой мо­раль­ную смерть. Ладья а6 — с6.

— Ферзь е7 — f8. По-тво­ему сло­мать внут­ренний стер­жень бо­лее жес­то­ко, чем са­мая изощ­ренная пыт­ка?

— Ладья b1 — g1. Не­ред­ко пер­вое яв­ля­ет­ся следс­тви­ем вто­рого, Бей. Но ес­ли те­бе ну­жен кон­крет­ный при­мер, мо­гу при­вес­ти и его.

— Слон с5 — е7. Да­вай.

— Хм… Ну, ес­ли му­читель хо­рошо зна­ком с ана­томи­ей че­лове­чес­ко­го те­ла и от­лично раз­би­ра­ет­ся в ток­си­коло­гии, то он мог бы на­качать свою жер­тву пре­пара­том, по­дав­ля­ющим бо­левой эф­фект, но ос­тавля­ющим ту в соз­на­нии. Пред­ставь, Бей, ка­ково это че­лове­ку: ви­деть, как его ли­ша­ют все­го, что де­ла­ет его че­лове­ком. Как ему пос­те­пен­но ам­пу­тиру­ют ру­ки, но­ги, вы­рыва­ют во­лосы, зу­бы, язык, от­ре­за­ют гу­бы, уши, нос, ве­ки, по­ловые ор­га­ны. Что в ре­зуль­та­те ос­та­ёт­ся? Жал­кий об­ру­бок, пол­ностью осоз­на­ющий своё по­ложе­ние, не спо­соб­ный ни го­ворить, ни дви­гать­ся, толь­ко жа­лоб­но пи­щать. Фи­зичес­кая смерть по срав­не­нию с по­доб­ным по­кажет­ся ему спа­сени­ем. Ладья с6 — е6.

— Я го­ворил те­бе, что ты страш­ный че­ловек, Эл?.. Ко­роль g7 — h7.

— Слон d2 — е1. Го­ворил, и не раз. И я по-преж­не­му не ста­ну воз­ра­жать.

— Ладья f2 — f1. И всё же, ес­ли го­ворить о фи­зичес­кой смер­ти?

— Хо­чешь, что­бы я рас­ска­зала те­бе об ин­кви­зитор­ских пыт­ках Сред­не­вековья? О ко­лыбе­ли И­уды, мед­ном бы­ке или чет­верто­вании? А мо­жет быть, о ко­лесо­вании или ска­физ­ме?

— Я да­же спра­шивать не ста­ну, от­ку­да у те­бя столь ши­рокие поз­на­ния в дан­ной об­ласти.

— Да брось. Ду­мать, что всё это ос­та­лось в древ­них вре­менах, по мень­шей ме­ре, на­ив­но. Убий­цы, не чу­ра­ющи­еся по­доб­но­го, встре­ча­ют­ся и по сей день. Лад­но, раз те­бя ин­те­ресу­ет что-ни­будь ме­нее эк­зо­тичес­кое, то, на­вер­ное, это участь быть по­хоро­нен­ным за­живо. Хо­тя са­мым силь­ным бо­левым ощу­щени­ем счи­та­ет­ся го­рение.

Pause



Эл не ус­пе­ва­ет ос­та­новить его вов­ре­мя. Плю­нув на кон­спи­рацию, она не­сёт­ся к квар­ти­ре, в ко­торой Бей­онд соб­рался пос­та­вить ей шах и мат, за­вер­шив го­лово­лом­ку, най­ти от­вет к ко­торой она бы не смог­ла, ус­пей он за­вер­шить за­думан­ное. Убив трёх пре­дыду­щих жертв, в ка­чес­тве пос­ледней он из­брал се­бя, со­вер­шив акт са­мосож­же­ния.

Жи­вой фа­кел, в ко­торый прев­ра­тил се­бя её друг детс­тва, по­вер­га­ет обыч­но рав­но­душ­ную Эл в шок, гра­нича­щий с па­никой. И она нес­коль­ко дол­гих се­кунд ли­хора­доч­но ду­ма­ет, что ей де­лать. А по­том сры­ва­ет с гар­ди­ны плот­ную што­ру и наб­ра­сыва­ет на не­го, пы­та­ясь сбить пла­мя, об­жи­га­ясь са­ма, но не от­сту­пая. Ми­сора На­оми с ог­не­туши­телем на­пере­вес по­яв­ля­ет­ся как нель­зя вов­ре­мя и изум­ленно смот­рит на Эл, от­ча­ян­но бо­рющу­юся с ог­нём. Но все воп­ро­сы от­кла­дыва­ют­ся на по­том.

Поз­же, ког­да су­мато­ха за­кан­чи­ва­ет­ся, Эл чувс­тву­ет се­бя со­вер­шенно опус­то­шён­ной и от­ка­зыва­ет­ся от гос­пи­тали­зации. Она поз­во­ля­ет подъ­ехав­ше­му Ва­тари уку­тать се­бя и мол­ча­ливо под­держи­вать, оте­чес­ким жес­том об­ни­мая за пле­чи.

И всё это ка­кое-то не­нор­маль­ное, со­вер­шенно зап­ре­дель­ное бе­зумие, ко­торо­му нет объ­яс­не­ния, и оно прос­то не ук­ла­дыва­ет­ся в го­лове. И Эл смот­рит на Бей­он­да, ко­торо­го на ка­тал­ке ве­зут в ма­шину ско­рой по­мощи, и не зна­ет, что ду­мать. Она пред­став­ля­ет­ся его сес­трой и бе­рёт на се­бя все рас­хо­ды, свя­зан­ные с его ле­чени­ем. А по­том, встре­тив­шись с Ми­сорой На­оми лич­но, бла­года­рит её за ра­боту.

Ког­да сос­то­яние Бей­он­да ста­били­зиру­ет­ся, она на­веща­ет его в боль­ни­це и за­да­ёт один-единс­твен­ный воп­рос: «За­чем?» И, ус­лы­шав в от­вет: «Ты ведь раз­ве­яла свою ску­ку, вер­но?», впер­вые в жиз­ни ощу­ща­ет неп­ре­одо­лимое же­лание во все­ус­лы­шание наз­вать се­бя пол­ной иди­от­кой и раз­ре­веть­ся, сор­вавшись в ба­наль­ную ис­те­рику.

— Я ни­ког­да не про­сила уби­вать лю­дей, что­бы соз­дать для ме­ня де­ло, Бей.

— Эти трое всё рав­но бы умер­ли в тот са­мый день, Эл, — без­за­бот­но, нас­коль­ко поз­во­ля­ет ему его сос­то­яние, от­ве­ча­ет он. — Мои гла­за не врут. И, по­верь мне, луч­ше уж без­бо­лез­ненная смерть от мо­ей ру­ки.

— Это бы­ла от­вра­титель­ная за­гад­ка, Бей. И те­перь я прос­то обя­зана от­пла­тить те­бе той же мо­нетой.

Она зна­ет, что ему прек­расно из­вес­тно, о чем она го­ворит: Эл не ста­нет вы­гора­живать его пе­ред су­дом. Бо­лее то­го, как L, она и вов­се ос­та­вит за кад­ром факт их зна­комс­тва.

Ког­да она ухо­дит, Бёз­дей смот­рит ей вслед с вы­зовом, при­нимая пра­вила иг­ры, ко­торую зас­лу­жил сво­ей вы­ход­кой. И Эл улы­ба­ет­ся угол­ка­ми губ, зная, что те­перь ежед­невно бу­дет от­сле­живать но­вос­ти о тюрь­ме Сан-Квен­тин. Она по-преж­не­му не сом­не­ва­ет­ся в спо­соб­ностях Бей­он­да, и у неё нет по­вода ду­мать, что по­бег из тюрь­мы мо­жет стать для не­го не­посиль­ной за­дачей.



Play

— Эй, Эл, за­вязы­вай уже со сво­ей ра­ботой! На ули­це чу­дес­ная по­года, и я хо­чу по­иг­рать с то­бой в снеж­ки.

— А ты не ста­роват для по­доб­ных игр, Бей? Слон е1 — d2.

— Слон е7 — с5. С ка­ких пор те­бя на­чали вол­но­вать по­доб­ные пред­рассуд­ки? Де­лать то, что те­бе хо­чет­ся, мож­но и нуж­но, не­зави­симо от воз­раста. Ты же, в кон­це кон­цов, центр собс­твен­ной все­лен­ной. Так ка­кая раз­ни­ца, что по­дума­ют дру­гие?

— В та­ком слу­чае, мо­жет, мы ещё на сан­ках по­ката­ем­ся с гор­ки? Ладья е6 — с6. Приз­нать­ся, иног­да мне де­ла­ют пред­ло­жения, от ко­торых прос­то не­воз­можно от­ка­зать­ся.

Pause



Эл не хо­чет се­бе приз­на­вать­ся, что без Бей­он­да ей ста­новит­ся сов­сем скуч­но. Она от­ча­ян­но ищет для се­бя но­вое де­ло, ко­торое мог­ло бы зах­ва­тить её с го­ловой хо­тя бы на не­кото­рое вре­мя, од­новре­мен­но с этим да­вя то и де­ло по­яв­ля­ющи­еся мыс­ли, что мож­но на­давить на не­об­хо­димые ры­чаги и обес­пе­чить ему ам­нистию.

Она не сом­не­ва­ет­ся, что за зас­лу­ги ей бы не от­ка­зали в удов­летво­рении это­го ма­лень­ко­го кап­ри­за. Но всё же не идёт на по­воду у сво­их же­ланий. Нес­коль­ко раз, ког­да от ску­ки хо­чет­ся за­выть, Эл поч­ти сры­ва­ет­ся в ми­молет­ный по­рыв плю­нуть на всё и на­нес­ти Бёз­дею ви­зит в тюрь­ме, но, ло­вя взгляд Ва­тари, справ­ля­ет­ся и с этим.

Да­бы раз­ве­ять тос­ку, она всё ча­ще ра­бота­ет вне шта­ба, са­мос­то­ятель­но вы­ез­жая на мес­та прес­тупле­ния, кон­такти­руя с по­лици­ей, ФБР и про­чими служ­ба­ми. Эти не­хит­рые ме­лочи поз­во­ля­ют ей хоть нем­но­го ощу­тить чувс­тво при­час­тнос­ти к про­ис­хо­дяще­му, ко­торо­го нет и не мо­жет быть, ког­да ты си­дишь за компь­юте­ром и прос­то ана­лизи­ру­ешь по­лучен­ную ин­форма­цию.

— Про­шу, на­зывай­те ме­ня Рюд­за­ки, — го­ворит она по­лицей­ско­му, пред­став­ля­ясь аген­том L.

И это глу­по и не­лепо до жу­ти, и пред­став­ля­емая ре­ак­ция Бей­он­да на то, что она в ра­боте на­зыва­ет­ся его псев­до­нимом, не­из­менно зас­тавля­ет Эл улы­бать­ся.



Play

— Ска­жи, Эл, я ведь знаю, что ты тер­петь не мо­жешь, ког­да те­бя от­ры­ва­ют от ра­боты. По­чему ты де­ла­ешь для ме­ня ис­клю­чение?

— Не знаю, Бей. Из бла­годар­ности, быть мо­жет? Ты единс­твен­ный че­ловек, с ко­торым мне дей­стви­тель­но нес­кучно на про­тяже­нии столь­ких лет. Меж­ду про­чим, я всё ещё жду тво­его хо­да. И, на­вер­ное, чувс­твую, что дол­жна хоть чем-то те­бе от­пла­тить.

— Ладья f7 — f3. Кто бы сом­не­вал­ся, Эл. Но, ес­ли смот­реть на на­шу си­ту­ацию трез­во, то ты ни­чем мне не обя­зана. Ведь то, что я пос­ле­довал за то­бой да­же пос­ле тво­его ухо­да, бы­ло ис­клю­читель­но мо­им же­лани­ем.

— g2 бь­ёт f3. Ты всег­да при­давал слиш­ком боль­шое зна­чение чувс­твам и при­вязан­ностям, по­это­му и не смог ме­ня от­пустить. А ведь пос­ле на­шего рас­ста­вания нич­то не ме­шало те­бе бро­сить всё и на­чать жизнь за­ново.

— Я мог бы, но ме­ня не ос­тавля­ли опа­сения, что в та­ком слу­чае ты рис­ку­ешь со­вер­шенно за­кис­нуть в оди­ночес­тве. Ладья f1 бь­ёт f3. Хо­тя, как я пог­ля­жу, это слу­чилось всё рав­но.

— Ты без­на­дёж­но от­равлен, Бей. Из ме­ня по­лучи­лась ядо­витая ана­кон­да…

— Ты всег­да от всех от­ли­чалась. По­чему же на этот раз дол­жно быть ина­че?

Pause



— Как стран­но, — бор­мо­чет Эл, от­сле­живая кри­миналь­ную свод­ку со все­го ми­ра, а по­том по­вора­чива­ет­ся к Ва­тари, при­катив­ше­му сер­ви­ровоч­ный сто­лик, ло­мящий­ся от са­мых раз­но­об­разных де­сер­тов. — Ты ведь уже в кур­се пос­ледних но­вос­тей?

— Да. На днях дол­жно сос­то­ять­ся за­седа­ние Ин­терпо­ла, и об­суждать­ся бу­дут имен­но эти стран­ные смер­ти.

— Мас­штаб, с ко­торым дей­ству­ет прес­тупник, прос­то не­веро­ятен. Я ни­ког­да та­кого рань­ше не ви­дела. Ва­тари, я уве­рена, Ин­терпол бу­дет за­ин­те­ресо­ван в на­шем сот­рудни­чес­тве, так что те­бе при­дёт­ся при­сутс­тво­вать на соб­ра­нии и обес­пе­чивать связь, как обыч­но.

— Да.

Эл за­дум­чи­во бе­рёт с та­рел­ки кре­мовое пи­рож­ное и це­ликом за­совы­ва­ет в рот, не от­ры­вая взгляд от эк­ра­на мо­нито­ра, на ко­тором в ре­жиме пе­ремот­ки отоб­ра­жа­ют­ся име­на и ли­ца жертв, по­гиб­ших от не­понят­ных сер­дечных прис­ту­пов. Эл за­ин­три­гова­на, она не пред­став­ля­ет, как мож­но ор­га­низо­вать смерть та­кого ко­личес­тва лю­дей в раз­ных час­тях све­та. По­ка не пред­став­ля­ет и чувс­тву­ет при­ят­ное по­калы­вание в паль­цах, го­нящее ску­ку прочь. За­кусив но­готь боль­шо­го паль­ца, она кру­тит ко­леси­ко мы­ши, оце­нивая мас­штаб пред­сто­ящей ра­боты. Без­дей­ствен­ная деп­рессия на­конец-то от­сту­па­ет.



Play

— Ладья с6 — с7. Шах.

— О, да ты ре­шила пе­рей­ти к ак­тивным дей­стви­ям, Эл. Ко­роль h7 — h8.

— Ра­но или поз­дно кто-то дол­жен ата­ковать. Слон d2 — h6.

— Так, Эл, ты прос­то вы­нуж­да­ешь ме­ня сно­ва опус­кать­ся до шан­та­жа. Или ты не­мед­ленно го­нишь прочь кис­лую ми­ну и улы­ба­ешь­ся, или я не де­лаю от­ветно­го хо­да. И нет, ар­гу­мен­ты о на­катив­шей ску­ке не при­нима­ют­ся.

— Но дру­гих у ме­ня нет, Бей. А те­бе, как ни­кому, из­вес­тно, как па­губ­но вли­яет на ме­ня без­дей­ствие.

— А что я, по-тво­ему, де­лаю, Эл? Я раз­го­вари­ваю с то­бой имен­но для то­го, что­бы те­бе бы­ло чем за­нять­ся. Ес­ли это те­бе по­может, мы мо­жем на­чать па­рал­лель­но ещё что-ни­будь, будь то вто­рая шах­матная пар­тия или иг­ра в шаш­ки. И во­об­ще, раз уж у те­бя нет ни­каких дел, ты мог­ла бы вык­ро­ить вре­мя и под­ки­нуть что-ни­будь мне, из раз­ря­да осо­бо слож­но­го. Уж я-то знаю, что твоя фан­та­зия спо­соб­на на мно­гое.

Pause



На соб­ра­нии Ин­терпо­ла Эл офи­ци­аль­но бе­рёт­ся за рас­сле­дова­ние де­ла Ки­ры, как проз­ва­ли га­зет­чи­ки убий­цу. Че­рез нес­коль­ко дней, ус­тро­ив дер­зкую про­вока­цию по те­леви­дению, ей уда­ёт­ся су­зить зо­ну по­ис­ка до все­го лишь рай­она Кан­то в Япо­нии, и Эл хмы­ка­ет, на рас­сто­янии чувс­твуя, как бе­сит­ся её не­из­вес­тный про­тив­ник, толь­ко что в пря­мом эфи­ре убив­ший Лин­да Л. Тэй­ло­ра, прес­тупни­ка, изоб­ра­жав­ше­го L, казнь ко­торо­го бы­ла зап­ла­ниро­вана на этот день. Азарт и опас­ность зах­лёсты­ва­ют с но­вой си­лой, и Эл, об­ра­ща­ясь к Ки­ре, во все­ус­лы­шание объ­яв­ля­ет, что обя­затель­но пой­ма­ет его.

Ки­ра мо­жет уби­вать на рас­сто­янии, и для это­го ему нуж­ны имя и ли­цо жер­твы. И Эл, ко­ор­ди­нируя дей­ствия япон­ских по­лицей­ских, впер­вые за дол­гое вре­мя чувс­тву­ет се­бя нас­толь­ко жи­вой. Но­вые об­сто­ятель­ства от­кры­ва­ют­ся од­но за дру­гим, и, ана­лизи­руя их, Эл по­нима­ет, что хо­дит по опас­ной гра­ни. И это пер­вое рас­сле­дова­ние, где её жиз­ни дей­стви­тель­но мо­жет гро­зить опас­ность. Но бо­язнь смер­ти ни­ког­да не бы­ла ей свой­ствен­на, и Эл ско­рей от­ка­жет­ся от де­сер­тов, чем поз­во­лит се­бе упус­тить воз­можность по­иг­рать с ог­нём всласть.

Ки­ра мо­жет ока­зать­ся школь­ни­ком или сту­ден­том…

Ки­ра мо­жет кон­тро­лиро­вать вре­мя смер­ти…

Ки­ра мо­жет кон­тро­лиро­вать дей­ствия жер­твы пе­ред смертью.

«L, ты зна­ешь, ши­нига­ми лю­бят яб­ло­ки» — от­прав­ля­ет он ей со­об­ще­ние в пред­смертных за­пис­ках зак­лю­чен­ных. И Эл ши­роко улы­ба­ет­ся, чувс­твуя родс­твен­ную ду­шу. Ки­ра то­же лю­бит по­иг­рать и очень не лю­бит про­иг­ры­вать, и то, что он уби­ва­ет ис­клю­читель­но прес­тупни­ков, поч­ти что уми­ля­ет. По­тому что Эл всем сво­им су­щес­твом ощу­ща­ет, что спра­вед­ли­вость тут ни при чем. По­тому что и у неё, и у Ки­ры есть толь­ко один ис­тинный дви­гатель.

Ску­ка.



Play

— Ладья f3 бь­ёт d3. Так ты сог­ласна на мои ус­ло­вия, Эл? Ты ведь са­ма го­вори­ла, что хо­чешь ме­ня от­бла­года­рить. А я про­шу не так мно­го. Я все­го лишь хо­чу, что­бы ты улы­балась.

— До­гово­рились. Слон h6 бь­ёт f8.

— Вот, сов­сем дру­гое де­ло.

Pause



Круж­ка с ко­фе выс­каль­зы­ва­ет из паль­цев, се­кун­дой поз­же раз­ле­та­ясь по по­лу ты­сяча­ми ос­колков, а клуб­ничный торт ста­новит­ся кар­тонным на вкус, вста­вая ком­ком в гор­ле.

При­шед­ший на шум Ва­тари удив­лённо смот­рит на свою вос­пи­тан­ни­цу, но Эл от­во­дит взгляд, пря­ча гла­за за длин­ной чёл­кой, и де­ла­ет вид, что пол­ностью пог­ло­щена ра­ботой. Сво­им обыч­ным не­выра­зитель­ным го­лосом она про­сит Ва­тари унес­ти и торт, и про­чие сла­дос­ти, и под ко­нец объ­яв­ля­ет, что хо­чет по­быть в оди­ночес­тве и по­думать.

Во взгля­де ста­рика про­мель­ки­ва­ет сог­ла­сие, по­нима­ние и… жа­лость? Но он ни­чего не го­ворит, не воз­ра­жа­ет. Прос­то мол­ча уби­ра­ет ос­колки круж­ки, сос­тавля­ет все де­сер­ты на сер­ви­ровоч­ный сто­лик и ос­тавля­ет Эл од­ну.

А она сно­ва от­кры­ва­ет су­хой от­чёт о жер­твах Ки­ры, по­лучен­ный из тюрь­мы Сан-Квен­тин, и вновь чувс­тву­ет, как гор­лу под­сту­па­ет ком и сер­дце об­ры­ва­ет­ся. И, про­ведя паль­ца­ми по фо­тог­ра­фии Бей­он­да, выс­ве­тив­шей­ся на эк­ра­не, Эл стис­ки­ва­ет зу­бы и чувс­тву­ет, как где-то в глу­бине её ду­ши что-то му­читель­но кор­чится в аго­нии. Что-то очень важ­ное и цен­ное, че­му она до это­го не при­дава­ла зна­чения.

Эго­цен­трич­ной и за­цик­ленной на се­бе Эл ещё ни­ког­да не до­води­лось что-то те­рять без­воз­врат­но. Ес­ли что-то ло­малось, она не­замед­ли­тель­но по­луча­ла вза­мен но­вое. И сей­час, ког­да до неё окон­ча­тель­но до­ходит, что Бей­он­да, её Бей­он­да, боль­ше нет и ни­ког­да не бу­дет, Эл не мо­жет ра­зоб­рать­ся в собс­твен­ных чувс­твах.

И, до кро­ви при­кусив гу­бу, ког­да боль при­водит её в се­бя и рас­кла­дыва­ет мыс­ли по по­лоч­кам, Эл ре­шитель­но зак­ры­ва­ет от­чёт и, при­тяги­вая к се­бе кла­ви­ату­ру, воз­вра­ща­ет­ся к рас­сле­дова­нию. И ей за­ранее жаль то­го бе­зум­ца, ко­торый пос­мел бы её от­влечь.



Play

— Ладья d3 бь­ёт h3. Шах.

— Так и зна­ла, что мой при­мер ока­жет­ся за­рази­тель­ным, Бей.

— Иног­да к тво­им со­ветам сто­ит прис­лу­шать­ся, Эл.

— А иног­да луч­ше про­пус­кать их ми­мо ушей. Ко­роль h1 — g2.

Pause



— Ва­тари, по­жалуй­ста, при­неси ещё ко­фе.

— Ва­тари, по­жалуй­ста, све­ди все по­луча­емые от­чё­ты о рас­сле­дова­нии в один.

— Ва­тари, по­жалуй­ста, пе­редай по­лиции, что­бы не сво­дили глаз с зак­лю­чён­ных. Мо­гут пос­ле­довать но­вые со­об­ще­ния от Ки­ры.

— Ва­тари, по­жалуй­ста, …

Она зна­ет, что про­сит мно­гого, но сей­час её это ма­ло за­ботит. И она, и Ва­тари, и япон­ский от­дел рас­сле­дова­ний осо­бо тяж­ких прес­тупле­ний ра­бота­ют на из­нос. По­тому что у Эл в кои-то ве­ки по­яви­лась цель. Она хо­чет ра­зоб­ла­чить Ки­ру как мож­но ско­рее, хо­чет ра­зоб­ла­чить, смот­ря ему в гла­за в этот мо­мент, хо­чет уви­деть на его ли­це по­нима­ние, что он про­иг­рал. И Эл пе­рес­та­ёт вос­при­нимать рас­сле­дова­ние как но­вую ин­те­рес­ную иг­ру, прев­ра­ща­ясь в су­рово­го про­фес­си­она­ла, тре­бу­юще­го от каж­до­го учас­тни­ка де­ла мак­си­маль­ной от­да­чи. И она чувс­тву­ет, что близ­ка к це­ли, ког­да ста­новит­ся яс­но, что Ки­ра чер­па­ет ин­форма­цию из по­лиции.

— Ва­тари, по­жалуй­ста, свя­жи ме­ня с ди­рек­то­ром ФБР, — го­ворит она, ког­да Ва­тари поз­дно ве­чером воз­вра­ща­ет­ся в но­мер гос­ти­ницы, в ко­тором она ос­та­нови­лась на вре­мя рас­сле­дова­ния.

Од­на­ко, воп­ре­ки ожи­дани­ям, Ва­тари не то­ропит­ся ис­полнять её прось­бу. Он смот­рит на её сгор­блен­ную спи­ну дол­гим взгля­дом, и, ког­да тер­петь по­вис­шую ти­шину ста­новит­ся не­выно­симо, она обо­рачи­ва­ет­ся.

— Эл, то, что ты не спишь шес­тые сут­ки, за­нима­ясь рас­сле­дова­ни­ем, не жа­лея ни се­бя, ни дру­гих, не вер­нет те­бе Бей­он­да.

Эл вздра­гива­ет и на миг нап­ря­га­ет­ся, но толь­ко на се­кун­ду, встре­тив­шись взгля­дом со сво­им опе­куном. А по­том вновь от­во­рачи­ва­ет­ся к компь­юте­ру, за­кусы­вая гу­бу, поль­зу­ясь тем, что Ва­тари не ви­дит её ли­ца, и её паль­цы из­лишне силь­но сжи­ма­ют компь­ютер­ную мышь, рис­куя сло­мать.

— При чём здесь Бей­онд, Ва­тари? — её го­лос не сры­ва­ет­ся и не дро­жит, ос­та­ва­ясь при­выч­но спо­кой­ным и бес­пристрас­тным, и это да­ёт­ся Эл с тру­дом, вы­нуж­дая приз­нать, что она не го­това к по­доб­но­му раз­го­вору.

— Ты ведь его лю­бишь, Эл. Лю­била.

Про­из­не­сён­ные Ва­тари та­кие прос­тые сло­ва зас­тавля­ют гла­за ши­роко рас­пахнуть­ся, а са­ма Эл сно­ва по­вора­чива­ет­ся к не­му, и, на­вер­ное, её взгляд сей­час как ни­ког­да рас­те­рян­ный и удив­лённый.

— О чем ты, Ва­тари? Это он лю­бил ме­ня, а не я его. Мне бы­ло с ним ин­те­рес­но.

Эл зна­ет, что её опе­кун тер­петь не мо­жет сло­во «ин­те­рес» и все его про­из­водные. Од­на­ко сей­час Ва­тари не хму­рит­ся, а на­обо­рот смот­рит на неё с теп­лой оте­чес­кой улыб­кой, слов­но на не по­нима­ющую ни­чего в жиз­ни ма­лень­кую де­воч­ку. И Эл по­чему-то не на­ходит­ся, что ещё ска­зать.

— И толь­ко из ин­те­реса ты, на­рушая все пра­вила, раз­го­вари­вала с ним? И встре­чалась, от­бро­сив ра­боту? Из ин­те­реса ты раз за ра­зом прос­лу­шива­ешь за­писи ва­ших те­лефон­ных раз­го­воров? И но­сишь под­веску, ко­торую он те­бе по­дарил, хо­тя мно­го раз го­вори­ла, что не лю­бишь ук­ра­шения? И при рас­сле­дова­нии на­зыва­ешь­ся име­нем Рюд­за­ки то­же толь­ко из ин­те­реса? Ес­ли не хо­чешь го­ворить со мной, те­бе сто­ит быть чес­тной хо­тя бы с са­мой со­бой, Эл.

С каж­дым ска­зан­ным Ва­тари сло­вом на­чина­ет всё ощу­тимее щи­пать в гла­зах, и её это в кор­не не ус­тра­ива­ет. Она уп­ря­мо от­во­рачи­ва­ет­ся и, стис­нув зу­бы, смот­рит в прос­транс­тво пе­ред со­бой. И, чёрт возь­ми, она не ста­нет лить слё­зы! Ни сей­час, ни по­том. Ни по Бей­он­ду, ни по ко­му-то ещё. Ник­то и ни­ког­да не ви­дел слё­зы Эл. И Ва­тари не уви­дит их сей­час.

— Всё, что я сде­лала, это по­губи­ла его. Я со­вер­ши­ла ошиб­ку, приз­наю. Ты был прав, на­ши от­но­шения не дол­жны бы­ли за­ходить даль­ше друж­бы. И, раз это про­изош­ло, мне не сле­дова­ло у­ез­жать из «До­ма Вам­ми» од­ной. Ведь это из-за ме­ня его лю­бовь прев­ра­тилась в одер­жи­мость, по­вину­ясь ко­торой он без раз­ду­мий пос­та­вил на кон собс­твен­ную жизнь, толь­ко что­бы раз­ве­ять мою ску­ку. Не от­ра­ви я его со­бой, ни­чего бы не про­изош­ло.

— Не нуж­но скры­вать свою боль за улыб­кой, из­лишней серь­ёз­ностью или ра­ботой без от­ды­ха, Эл. Я знаю, что ты силь­ная, ты всег­да та­кой бы­ла. Но пом­ни, что да­же твёр­дую по­роду мо­жет под­то­чить во­да. А ты, преж­де все­го, че­ловек, и твоё сер­дце не вы­сече­но из кам­ня, как те­бе то­го хо­телось бы.

— Ва­тари, я ни­ког­да не поз­во­лю мо­ему сер­дцу уп­равлять мо­ей го­ловой. Я не со­бира­юсь ус­тра­ивать вен­детту, ес­ли те­бя это вол­ну­ет, я со­бира­юсь най­ти Ки­ру и по­кон­чить с ним. И зак­ро­ем те­му.

Выс­лу­шивать не­ожи­дан­но мет­ко бь­ющие в цель сло­ва Ва­тари ей сов­сем не хо­чет­ся, по­тому что в кои-то ве­ки Эл не уве­рена, что смо­жет сох­ра­нять хлад­нокро­вие при раз­го­воре.

— По­это­му, по­жалуй­ста, при­неси мне круж­ку ко­фе, Ва­тари, а по­том со­еди­ни ме­ня с ди­рек­то­ром ФБР. В япон­ской по­лиции утеч­ка ин­форма­ции, и этот факт нель­зя иг­но­риро­вать.

Ва­тари взды­ха­ет, по­нимая, что да­вить даль­ше не име­ет смыс­ла, но всё же от­бы­ва­ет на кух­ню, ос­тавляя Эл на­еди­не с её мыс­ля­ми. При­несён­ный ко­фе она от­пи­ва­ет без зад­ней мыс­ли и ед­ва ус­пе­ва­ет за­кон­чить раз­го­вор с ди­рек­то­ром Фе­дераль­но­го Бю­ро Рас­сле­дова­ний, как сон­ли­вость на­каты­ва­ет на неё не­удер­жи­мой вол­ной.



Play

— Эл, а те­бе снят­ся сны?

— Ну, ес­ли ве­рить уче­ным, про­водя­щим ис­сле­дова­ния в этой об­ласти, сны снят­ся всем лю­дям без ис­клю­чения. Дру­гое де­ло, что од­ни лю­ди их за­поми­на­ют, а дру­гие — нет. Я от­но­шусь ко вто­рой ка­тего­рии. Ты сей­час спро­сил, и я по­няла, что не мо­гу вспом­нить ни еди­ного слу­чая, ког­да бы за­поми­нала свой сон.

— Не удив­люсь, что это из-за то­го, что ты по боль­шей час­ти во­об­ще не спишь.

— Впол­не ве­ро­ят­но. Ведь я сплю ис­клю­читель­но для то­го, что­бы дать от­дых сво­ему моз­гу. По­лагаю, он имен­но это и де­ла­ет, сво­дя ак­тивность к ми­ниму­му. Сле­дова­тель­но, сны не за­поми­на­ют­ся. А что, у те­бя ина­че, Бей?

— Не сов­сем. По боль­шей час­ти я то­же по ут­рам не мо­гу ни­чего вспом­нить, но не­кото­рые всё же за­поми­наю. Зна­ешь, мне час­то снит­ся моя смерть, Эл. И каж­дый раз она раз­ная. Воз­можно, это свя­зано с мо­ими гла­зами и с тем, что я не знаю точ­ной да­ты, ког­да ис­те­ка­ет мой срок.

— Ду­ма­ешь, один из этих снов мо­жет ока­зать­ся ве­щим? Иног­да на­ше бес­созна­тель­ное мо­жет рас­ска­зать нам о нас то, о чем мы и не по­доз­ре­вали.

— Вряд ли. Эти сны прес­ле­ду­ют ме­ня с са­мого детс­тва. И они — единс­твен­ные, ко­торые я за­поми­наю. И во­об­ще ве­ро­ят­ность уви­деть нас­то­ящий ве­щий сон стре­мит­ся к ну­лю. Прос­то пе­режи­вать по­доб­ный опыт во сне до­воль­но за­нима­тель­но. По край­ней ме­ре, всег­да пом­нишь, что твой срок мо­жет прий­ти в лю­бой мо­мент. Да­же ес­ли не ждешь. Осо­бен­но ес­ли не ждешь.

— На то она и смерть, Бей.

Pause



— Эл, один из аген­тов ФБР хо­чет с то­бой по­гово­рить.

Прош­ло шесть дней с тех пор, как две­над­цать аген­тов ФБР по её прось­бе на­чали не­зави­симое рас­сле­дова­ние утеч­ки ин­форма­ции, про­изо­шед­шей в япон­ской по­лиции. Сто со­рок один че­ловек в от­де­ле по рас­сле­дова­нию осо­бо тяж­ких прес­тупле­ний име­ли дос­туп к ин­форма­ции по это­му де­лу, и где-то сре­ди них или их близ­ких неп­ре­мен­но был Ки­ра.

Так как Эл не зна­ла, что кон­крет­но сле­ду­ет ис­кать и на что об­ра­щать вни­мание, рас­по­ряже­ние аген­том она вы­дала са­мое чет­кое: док­ла­дывать аб­со­лют­но обо всём, не ута­ивая ни­каких ме­лочей, «да­же ес­ли в тран­спор­те кто-то от­да­вит вам но­гу или над То­кио вне­зап­но по­явит­ся ра­дуга». И вот, на­конец, пер­вые но­вос­ти.

— Се­год­ня, сле­дя за Яга­ми Лай­том, я по­пал в зах­ва­чен­ный ав­то­бус, — ве­ща­ет Рей Пен­бер, слу­чай­но ока­зав­ший­ся же­нихом Ми­соры На­оми, ко­торая не так дав­но то­же ра­бота­ла на Эл по пе­чаль­но из­вес­тно­му де­лу. — О зах­ватчи­ке вче­ра пе­реда­вали по те­леви­зору, это был нар­ко­ман, ог­ра­бив­ший банк и зас­тре­лив­ший двух че­ловек. Зай­дя в ав­то­бус, он пот­ре­бовал вы­руч­ку пар­ка раз­вле­чений «Space land».

— Что в это вре­мя де­лал тот, за кем вы сле­дили?

— Он на­мере­вал­ся ос­та­новить прес­тупни­ка сам, но я ему не поз­во­лил. И, что­бы до­казать, что я не за­од­но с на­лёт­чи­ком, мне приш­лось по­казать ему удос­то­вере­ние аген­та ФБР. Пос­ле это­го у прес­тупни­ка на­чались гал­лю­цина­ции, он вы­пус­тил всю обой­му из пис­то­лета в пус­то­ту, по­том выс­ко­чил из ав­то­буса и по­гиб под ко­леса­ми ма­шины.

— Эти гал­лю­цина­ции на­чались вне­зап­но? Что им пред­шес­тво­вало? Мне важ­ны все де­тали, ни­чего не упус­кай­те. Сто­ял ли он до это­го на мес­те, раз­го­вари­вал ли с кем-то из пас­са­жиров? Брал ли что-ни­будь в ру­ки? И чем ха­рак­те­ризо­вались эти гал­лю­цина­ции?

Тот мол­чит с ми­нуту, ви­димо, вос­про­из­во­дя в па­мяти пе­режи­тое.

— Да… да, он брал в ру­ки за­пис­ку, вы­пав­шую из кар­ма­на Яга­ми Лай­та. Пом­ню, что я тог­да по­думал, что это мо­жет быть та са­мая за­пис­ка, в ко­торой он пи­сал, что со­бира­ет­ся на­пасть на на­лёт­чи­ка. Но это ока­залось приг­ла­шение на сви­дание. И пос­ле это­го у не­го на­чались гал­лю­цина­ции, бук­валь­но спус­тя нес­коль­ко се­кунд.

— Он что-то вык­ри­кивал? Как он выг­ля­дел при этом? Как се­бя вёл?

— Он был в ужа­се. На­водил ору­жие в пус­то­ту в кон­це ав­то­буса. И да, он кри­чал что-то в ду­хе: «Не под­хо­ди ко мне, монстр!» Слов­но уви­дел ко­го-то.

— Прес­тупник точ­но по­гиб? Вы в этом аб­со­лют­но уве­рены?

— Сам я не про­верял, мёртв он или нет, но бы­ло очень мно­го кро­ви.

— Что про­изош­ло с за­пис­кой? С той са­мой, ко­торую он по­доб­рал? Она ос­та­лась у не­го? Он уб­рал её в кар­ман?

— Нет, он бро­сил её об­ратно Яга­ми Лай­ту.

— По­нят­но. Бла­года­рю вас за ин­форма­цию, мис­тер Пен­бер. И ещё один воп­рос: вы один при­еха­ли в Япо­нию или Ми­сора-сан с ва­ми?

— Да, мы при­еха­ли вмес­те. По­чему вас это ин­те­ресу­ет, L?

— Все­го хо­роше­го, мис­тер Пен­бер.

«Что ж, вот ты и по­пал­ся, Яга­ми Лайт». Ин­ту­иция, ко­торой Эл при­вык­ла до­верять бе­зого­вороч­но и ко­торая ещё ни ра­зу её не под­во­дила, бук­валь­но не сво­им го­лосом орёт, что она не оши­ба­ет­ся в сво­ём пред­по­ложе­нии. Аген­ты док­ла­дыва­лись ей ежед­невно, и ещё ни ра­зу до это­го в их от­чё­тах не бы­ло ни­чего по­доз­ри­тель­но­го и ин­те­рес­но­го. А зах­ват ав­то­буса сре­ди бе­ла дня — са­мо по се­бе из ря­да вон вы­ходя­щее яв­ле­ние. А ес­ли ещё учесть все де­тали… Плюс к это­му, Яга­ми Лайт иде­аль­но под­хо­дит под пси­холо­гичес­кий пор­трет Ки­ры, сос­тавлен­ный Эл. Уче­ник стар­ших клас­сов, об­ла­да­ет вы­соким IQ, его отец по­лицей­ский, сам он всег­да в цен­тре все­об­ще­го вни­мания. Он под­хо­дит под всё это нас­толь­ко хо­рошо, что это да­же вы­зыва­ет лёг­кую ото­ропь. Но она быс­тро про­ходит, и Эл, смот­ря за­пись с ка­меры наб­лю­дения, за­печат­левшей ава­рию, в ко­торой по­гиб зах­ватчик, поз­во­ля­ет се­бе улыб­нуть­ся.

Ей во­об­ще не слиш­ком нра­вит­ся, как скла­дыва­ет­ся си­ту­ация. Вви­ду то­го, что Рею Пен­бе­ру приш­лось рас­секре­тить се­бя, наб­лю­дение за семь­ёй Яга­ми мож­но по­ручить дру­гому аген­ту. Но ес­ли Яга­ми Лайт и есть Ки­ра, он мо­жет за­подоз­рить, что его план рас­крыт, и сра­зу за­лечь на дно, а по­доб­но­го до­пус­кать нель­зя.

«Ну уж нет!»

— Ес­ли ты Ки­ра, я зас­тавлю те­бя приз­нать­ся. А пос­ле ты по­кажешь мне, как ты уби­ва­ешь.

Че­рез не­делю пос­ле ин­ци­ден­та с ав­то­бусом про­ис­хо­дит тра­гедия, ко­торой так опа­салась Эл. Все две­над­цать аген­тов, при­быв­ших в Япо­нию для рас­сле­дова­ния де­ла Ки­ры, уми­ра­ют от сер­дечных прис­ту­пов, каж­дый в раз­ное вре­мя. Эл вновь чувс­тву­ет укол со­вес­ти, но он нас­толь­ко сла­бый, что поч­ти сра­зу мер­кнет, вы­тес­ненный азар­том и ин­те­ресом. И она жад­но вгля­дыва­ет­ся в ви­де­оза­писи с ка­мер наб­лю­дения, зас­нявших смерть каж­до­го аген­та. И не мо­жет сдер­жать лёг­кой улыб­ки, ви­дя мно­го спор­ных мо­мен­тов в смер­ти Рея Пен­бе­ра. За­чем ему по­надо­билось пол­то­ра ча­са на­ходить­ся в по­ез­де на ли­нии мет­ро Яма­нотэ, где пол­ный круг объ­ез­жа­ет­ся все­го за час? От­ку­да в его ру­ках взял­ся кон­верт, ко­торо­го не бы­ло, ког­да он спус­кался в мет­ро? И ку­да он дел­ся по­том? И по­чему пе­ред смертью Пен­бер ука­зыва­ет ру­кой на по­езд?

Зво­нок от Ми­соры На­оми ожи­да­ем, и, пос­та­вив за­пись на па­узу, Эл от­ве­ча­ет на вы­зов. За­кон­чив с по­ложен­ны­ми рас­шарки­вани­ями, при­несе­ни­ями со­болез­но­ваний и про­чим, она пе­рехо­дит к су­ти.

— Я пред­ла­гаю вам сно­ва по­рабо­тать на ме­ня, Ми­сора-сан. На этот раз ра­ди по­им­ки Ки­ры.

В её сог­ла­сии мож­но не сом­не­вать­ся, по­это­му Эл не тра­тит вре­мя на ожи­дание от­ве­та и из­ла­га­ет свой план.

— Не пред­при­нимай­те ни­чего, Ми­сора-сан. На не­кото­рое вре­мя я ста­ну ва­ми. И хо­чу, что­бы вы на этот же про­межу­ток вре­мени ста­ли мо­ей тенью.



Play

— Чи­тал, ФБР нак­ры­ло дет­ский не­воль­ни­чий ры­нок с тво­ей по­дачи, Эл. Впе­чат­ля­ет.

— Пус­тя­ки. Во­об­ще не по­нимаю, за­чем им по­надо­билась моя по­мощь. Все от­ве­ты бук­валь­но на по­вер­хнос­ти ле­жали, как их мож­но бы­ло не за­метить…

— Да брось, не мне те­бе го­ворить, что ор­га­низа­ции, от­лично за­мас­ки­рован­ные под го­сударс­твен­ные струк­ту­ры, всег­да не­охот­но по­пада­ют под по­доз­ре­ние. Кто бы, нап­ри­мер, в здра­вом уме по­думал, что ста­лели­тей­ный за­вод мо­жет скры­вать в се­бе та­кое? Про те­бя, ес­ли что, ре­чи нет. Мы с то­бой по оп­ре­деле­нию не мо­жем быть в здра­вом уме.

— Это нам и по­мога­ет ви­деть и за­мечать то, что не­дос­тупно дру­гим лю­дям.

— Эл, ты ведь обе­щала мне, что бу­дешь улы­бать­ся. Ты толь­ко что рас­кры­ла круп­ное де­ло.

— Та­кое круп­ное, что аж це­лых два дня на не­го уг­ро­хала… Я же го­вори­ла, Бей, для ме­ня учас­тие важ­нее по­беды, нес­мотря на то, что я всё рав­но не при­ем­лю по­раже­ний. Чес­тное сло­во, та­кое впе­чат­ле­ние, что тол­ко­вых прес­тупни­ков во­об­ще не ос­та­лось… Это не зна­чит, что я одоб­ряю их су­щес­тво­вание, но сам факт то­го, что уже два ме­сяца тишь да гладь, не­воль­но по­вер­га­ет ме­ня в уны­ние. Я уже ло­вила се­бя на мыс­ли, что са­ма мог­ла бы со­вер­шить что-ни­будь эта­кое, но пер­спек­ти­ва ло­вить се­бя же — это нон­сенс.

— Да­же пред­ста­вить не возь­мусь, что бы у те­бя по­лучи­лось, Эл, учи­тывая, ка­кие прес­тупле­ния ты для ме­ня при­думы­вала.

Pause



— Эл, ты не дол­жна ид­ти ту­да са­ма. Ты не мо­жешь поз­во­лить се­бе так рис­ко­вать.

— Я ни­чем не рис­кую, Ва­тари. Для убий­ства Ки­ре нуж­но имя и ли­цо, и да­же ес­ли я по­кажусь ему на гла­за, он ни­ког­да не уз­на­ет мо­его име­ни. У ме­ня с со­бой под­дель­ные до­кумен­ты, и я уве­рена, что он не смо­жет от­ли­чить их от нас­то­ящих.

Спор с Ва­тари про­дол­жа­ет­ся уже поч­ти де­сять ми­нут, и Эл, ус­тав от бес­смыс­ленных пре­река­ний, на­чина­ет вы­ходить из се­бя. И, нес­мотря на то, что она не поз­во­лит се­бе ха­мить, скры­вать своё не­доволь­ство она не со­бира­ет­ся.

— Приз­най­ся, на­конец, Эл, что в дан­ном де­ле ты не мо­жешь дей­ство­вать отс­тра­нён­но. Ты мог­ла бы по­ручить это Ми­соре-сан, ко­ор­ди­нируя её дей­ствия от­сю­да.

— Нет, Ва­тари, не мог­ла бы, — от­ре­за­ет она, при­водя в от­но­ситель­ный по­рядок при­чёс­ку и пе­ре­оде­ва­ясь в бо­лее при­лич­ную и со­от­ветс­тву­ющую об­сто­ятель­ствам одеж­ду. — Я выбью из не­го приз­на­ние, и для это­го мне нуж­но быть там са­мой. Плюс к это­му я хо­чу сво­ими гла­зами уви­деть его ли­цо в этот мо­мент. Ми­сора На­оми бу­дет ме­ня прик­ры­вать и в слу­чае не­об­хо­димос­ти сра­зу при­дёт на по­мощь. А ты, по­жалуй­ста, наб­лю­дай от­сю­да и обес­печь от­личное ка­чес­тво ви­део- и зву­коза­писи.

Ча­сом поз­же она встре­ча­ет Яга­ми Лай­та в по­лицей­ском учас­тке, ку­да его пред­ва­ритель­но выз­вал Ва­тари, ис­поль­зо­вав для свя­зи но­мер те­лефо­на Яга­ми Со­ичи­ро, его от­ца. При­кинув­шись де­вуш­кой, име­ющей важ­ные но­вос­ти по де­лу Ки­ры, ей без проб­лем уда­ёт­ся за­вес­ти с ним раз­го­вор. Из от­чё­тов Эл зна­ет, что в прош­лом, нес­мотря на воз­раст, Яга­ми нес­коль­ко раз по­могал по­лиции в рас­сле­дова­ни­ях дел, да­вая цен­ные со­веты, по­это­му она вык­ла­дыва­ет кар­ты на стол не спе­ша, пос­те­пен­но, од­ну за од­ной, вни­матель­но наб­лю­дая за его ре­ак­ци­ей.

Раз­го­ворив­шись, они вы­ходят из по­лицей­ско­го учас­тка и идут по ули­це.

— Прос­ти­те, а как вас зо­вут? — неп­ри­нуж­денно ин­те­ресу­ет­ся па­рень и тут же пред­став­ля­ет­ся сам, не скры­вая ни фа­милии, ни име­ни.

— Я Ди­ана Джор­дан, — на­зыва­ет Эл пер­вое при­шед­шее в го­лову имя.

«Те­перь у те­бя есть имя. Что же ты бу­дешь де­лать?»

Они про­дол­жа­ют про­гул­ку, пе­рего­вари­ва­ясь о де­ле Ки­ры. Эл выс­ка­зыва­ет свои со­об­ра­жения, выс­лу­шива­ет от­ве­ты сво­его по­доз­ре­ва­емо­го. И ди­ву да­ёт­ся. Яга­ми ве­дёт се­бя нас­толь­ко спо­кой­но и ес­тес­твен­но, что, не имей она дос­та­точ­но ос­но­ваний для по­доз­ре­ний, на­вер­ное, в жиз­ни бы на не­го не по­дума­ла, сто­ило лишь пос­мотреть в его чес­тные гла­за.

— Мне ка­жет­ся, мо­ему дру­гу до­велось встре­тить­ся с Ки­рой, — на­рочи­то без­различ­ным то­ном про­из­но­сит она, вык­ла­дывая пер­вый ко­зырь и не сво­дя цеп­ко­го взгля­да с его ли­ца.

Но Лайт по-преж­не­му спо­ко­ен, бо­лее то­го, он да­же поз­во­ля­ет се­бе улыб­нуть­ся.

— Бо­юсь, ска­жи вы та­кое по­лиции, вам бы ник­то не по­верил, — ус­ме­ха­ет­ся он. — К то­му же, в та­ком слу­чае ва­шему дру­гу сто­ило прий­ти са­мому.

— Его уже нет в жи­вых, — го­ворит она, опус­кая взгляд, выг­ля­дя по­дав­ленной. — Он был од­ним из аген­тов ФБР, при­быв­ших в Япо­нию. Он го­ворил мне, что слу­чай­но по­пал в зах­ва­чен­ный ав­то­бус, и, ес­ли мои пред­по­ложе­ния вер­ны, имен­но там он и встре­тил Ки­ру.

«В де­сят­ку! Я знаю, что ты был в том же ав­то­бусе, Яга­ми Лайт. Что ты бу­дешь де­лать? Ведь ты ус­пел пе­рех­ва­тить ме­ня до то­го, как я по­гово­рила с по­лици­ей. По­кажи мне, как уби­ва­ет Ки­ра».

Эл спи­ной ощу­ща­ет, как нап­ря­га­ет­ся Яга­ми. Бук­валь­но на се­кун­ду его ос­тавля­ет са­мо­об­ла­дание, ды­хание сби­ва­ет­ся с рит­ма, и это не ос­та­ет­ся не­заме­чен­ным. И Эл поз­во­ля­ет се­бе ед­ва за­мет­но ус­мехнуть­ся, поль­зу­ясь тем, что идёт чуть впе­реди.

— Зах­ватчик ав­то­буса по­гиб от нес­час­тно­го слу­чая, а за нес­коль­ко ча­сов до это­го по­гиб­ло ещё двое мел­ких прес­тупни­ков, из них один пы­тал­ся ог­ра­бить ма­газин, но скон­чался, на­поров­шись на собс­твен­ный нож, а вто­рой, сбе­гая от прес­ле­дова­ния, не­удач­но упал с лес­тни­цы. Че­рез не­делю мой друг и ос­таль­ные один­надцать аген­тов умер­ли от сер­дечно­го прис­ту­па, так­же за это вре­мя от рук Ки­ры по­гиб­ли ещё око­ло двад­ца­ти мел­ких пра­вона­руши­телей. Я по­лагаю, что с их по­мощью Ки­ра про­водил ка­кие-то эк­спе­римен­ты, и зах­ват ав­то­буса так­же был спла­ниро­ван им, как часть пла­на по убий­ству аген­тов ФБР.

— Зна­чит, вы по­лага­ете, что Ки­ра мо­жет уби­вать и дру­гими спо­соба­ми? Не толь­ко с по­мощью сер­дечно­го прис­ту­па?

— Да. Я уве­рена в этом поч­ти на сто про­цен­тов. Мой друг не рас­кры­вал мне де­талей, но од­ну вещь мне уз­нать уда­лось. Си­ту­ация в ав­то­бусе бы­ла без­вы­ход­ной, и ему приш­лось по­казать своё удос­то­вере­ние. Рас­сле­дова­ние ФБР про­ходи­ло в ус­ло­ви­ях стро­жай­шей сек­ретнос­ти, и аген­там бы­ло зап­ре­щено по­казы­вать свои знач­ки. Так что я уве­рена, что имен­но от не­го Ки­ре и ста­ло из­вес­тно об аген­тах.

— Вы­ходит, зах­ват ав­то­буса был спла­ниро­ван Ки­рой с целью уз­нать имя ва­шего дру­га? Это весь­ма сме­лое пред­по­ложе­ние, од­на­ко ва­ша ин­форма­ция мо­жет су­щес­твен­но по­мочь рас­сле­дова­нию. Вы ко­му-ни­будь го­вори­ли о сво­их со­об­ра­жени­ях?

— Нет, толь­ко вам.

Вне­зап­но Лайт ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, вы­нуж­дая Эл пос­ле­довать его при­меру. Она воп­ро­ситель­но под­ни­ма­ет бровь, смот­ря на не­го, но вмес­то от­ве­та он вы­тас­ки­ва­ет бу­маж­ник и руч­ку.

— Ес­ли вам не удас­тся по­гово­рить с по­лици­ей, я мог бы сам пе­редать ин­форма­цию от­цу, он как раз яв­ля­ет­ся глав­ным сле­дова­телем по это­му де­лу. Ска­жите, ког­да про­изо­шёл зах­ват ав­то­буса?

Она спо­кой­но от­ве­ча­ет на его воп­ро­сы, по-преж­не­му свер­ля его ли­цо прис­таль­ным взгля­дом, по­ка Яга­ми за­писы­ва­ет её сло­ва на вы­тащен­ный из бу­маж­ни­ка лис­ток.

«Зах­ватчик ав­то­буса впал в ис­те­рику пос­ле то­го, как при­кос­нулся к лис­тку бу­маги, вы­ронен­но­му Яга­ми Лай­том. Бу­мага… Мо­жет, Ки­ре нуж­но все­го лишь за­писать имя на осо­бой бу­маге? Жаль, что нель­зя пос­мотреть, что он там пи­шет. Как-то по­доз­ри­тель­но дол­го пи­шет, хо­тя я наз­ва­ла толь­ко да­ту и мар­шрут ав­то­буса. Ес­ли сей­час он пы­та­ет­ся ме­ня убить, то че­го он хо­чет? Яв­но не сер­дечно­го прис­ту­па пос­ре­ди ули­цы».

— Ес­ли вы не про­тив, я пе­редам эти све­денья от­цу, — улыб­ка на ли­це Яга­ми са­мая ис­крен­няя и поч­ти сби­ва­ет с тол­ку.

— Ну, — улы­ба­ет­ся в от­вет и Эл, — я бы хо­тела са­ма по­гово­рить со сле­дова­теля­ми. Раз уж я се­год­ня не­удач­но заш­ла, ког­да все ока­зались на со­веща­нии, мо­жет, зав­тра мне по­везёт боль­ше. Хо­тя… мо­жет, со­веща­ние уже за­кон­чи­лось? Заг­ля­ну-ка я в уп­равле­ние ещё раз на вся­кий слу­чай.

«Что бу­дешь де­лать, Яга­ми? Ес­ли ты уже по­пытал­ся убить ме­ня, ты дол­жен был по­нять, что я пред­ста­вилась не­нас­то­ящим име­нем. Как ты пос­ту­пишь? До по­лицей­ско­го учас­тка пять ми­нут хо­ду. Те­бе при­дёт­ся ду­мать быс­тро».

Эл в вос­торге и с тру­дом не поз­во­ля­ет улыб­ке по­явить­ся на ли­це. Не сей­час! Ещё ра­но! Вмес­то это­го она в своё удо­воль­ствие ус­тра­ива­ет це­лый спек­такль, изоб­ра­жая удив­ле­ние, ког­да Яга­ми го­ворит ей о том, что в учас­тке её ни к ко­му не пус­тят по при­казу L. Удив­ле­ние пе­рерас­та­ет в не­верие, сме­шан­ное с шо­ком, ког­да он по сек­ре­ту со­об­ща­ет ей о том, что сам сос­то­ит в груп­пе рас­сле­дова­ния, воз­глав­ля­емой ге­ни­аль­ным де­тек­ти­вом. Эл слу­ша­ет наг­ро­мож­де­ние лжи и об­ма­на, вы­дан­ное экс­пром­том, но от это­го не зву­чащее глу­по и не­ес­тес­твен­но. Яга­ми врёт как на ду­ху, на его ли­це не дро­га­ет ни один мус­кул, а го­лос зву­чит на ред­кость убе­дитель­но. Пот­ря­са­ющая вы­дер­жка. Да и при­думать та­кое за ка­ких-то па­ру ми­нут — до­рого­го сто­ит.

— Что ж, — улы­ба­ет­ся она, — раз вы сос­то­ите в следс­твен­ной груп­пе, зна­чит, вы пе­реда­дите L то, что я рас­ска­зала. Мне это­го дос­та­точ­но. Не так дав­но мне до­велось ра­ботать под ру­ководс­твом L над од­ним де­лом в Аме­рике, и я не сом­не­ва­юсь, что он сде­ла­ет вер­ные вы­воды на ос­но­ве этой ин­форма­ции.

«Дер­жу па­ри, Яга­ми Лайт, ты да­же в са­мых сме­лых мыс­лях не мог пред­по­ложить, что ле­ген­дарный L мо­жет ока­зать­ся де­вуш­кой».

— Вы ра­бота­ли с L? — взгляд пар­ня ста­новит­ся ос­трым и цеп­ким, и в то же вре­мя в нём чи­та­ет­ся не­дюжин­ное изум­ле­ние.

— Не так дав­но я по­дала в от­став­ку из ФБР.

Его вы­раже­ние ли­ца сно­ва ме­ня­ет­ся, в один миг ста­новясь рас­слаб­ленным и от­кры­тым, рас­по­лага­ющим к се­бе. И Эл вновь не­воль­но от­ме­ча­ет, нас­коль­ко хо­рош в сме­не ма­сок её со­бесед­ник. Вос­хи­титель­но хо­рош. Воз­можно, будь на её мес­те сей­час нас­то­ящая Ми­сора На­оми, он смог бы убе­дить её в сво­ей ис­крен­ности без осо­бых проб­лем. Но Эл не мо­жет от­ка­зать се­бе в удо­воль­ствии рас­тя­нуть этот ба­лаган ещё не­надол­го. В си­лу сво­ей зме­иной на­туры она под­би­ра­ет­ся бли­же и бли­же, и Ки­ра всё ещё не за­меча­ет, что смер­то­нос­ные коль­ца об­ви­ли его с ног до го­ловы.

— В та­ком слу­чае не хо­тели бы вы при­со­еди­нить­ся к на­шей груп­пе рас­сле­дова­ния? В свя­зи с опас­ностью, ис­хо­дящей от Ки­ры, мно­гие сле­дова­тели по­кину­ли де­ло, и сей­час нам очень не хва­та­ет лю­дей. А вы не толь­ко об­ла­да­ете ис­клю­читель­но важ­ной ин­форма­ци­ей, у вас за пле­чами служ­ба в ФБР, чем мо­жет пох­вастать не каж­дый.

— Я? К груп­пе рас­сле­дова­ния?

«Не улы­бать­ся! Не улы­бать­ся… Дер­жать­ся…»

— Ой, прос­ти­те, я не дол­жен был так да­вить. По­нимаю, это рас­сле­дова­ние очень опас­ное, и вам не хо­чет­ся рис­ко­вать.

— О чем вы, Яга­ми-сан? Мой друг и быв­шие сос­лу­жив­цы ни­ког­да не прос­ти­ли бы ме­ня, спа­суй я сей­час. Ра­зуме­ет­ся, я сог­ласна.

«Что ты сей­час бу­дешь де­лать? По­кажи мне, Яга­ми Лайт. Ты прос­то ис­клю­читель­ный лжец, я поч­ти те­бе ве­рю. По­кажи мне, как ты со­бира­ешь­ся из­ба­вить­ся от ме­ня!»

— В та­ком слу­чае вы не по­каже­те мне ваш пас­порт? Для вступ­ле­ния в груп­пу рас­сле­дова­ния не­об­хо­дима про­вер­ка ва­ших дан­ных и одоб­ре­ние L. Но, учи­тывая, что вы до это­го ра­бота­ли под его ру­ководс­твом, по­лагаю, с пос­ледним не воз­никнет проб­лем.

«Ещё бы они воз­никли».

— Да, ко­неч­но, толь­ко… — она ви­нова­то от­во­дит взгляд, из пос­ледних сил удер­жи­вая внут­ри пре­датель­скую улыб­ку, — я наз­ва­ла вам не своё нас­то­ящее имя.

— Ни­чего, я по­нимаю, ведь мы го­ворим о Ки­ре. Очень пре­дус­мотри­тель­но с ва­шей сто­роны так подс­тра­ховать­ся.

«По­кажи мне, Яга­ми Лайт!»

Она про­тяги­ва­ет ему пас­порт, вы­дан­ный на имя Джен­ни­фер Мэй­сон, и смот­рит, не­от­рывно смот­рит на сво­его ви­зави. Не мор­гая и да­же поч­ти не ды­ша. Ру­ка са­ма тя­нет­ся ко рту, и Эл при­выч­но за­кусы­ва­ет но­готь боль­шо­го паль­ца, смот­ря, как Яга­ми, вы­тащив но­вый лис­ток, что-то сос­ре­дото­чен­но стро­чит.

— По­чему вы всё вре­мя смот­ри­те на ча­сы, Яга­ми-сан? — спра­шива­ет она, ког­да он воз­вра­ща­ет ей до­кумент.

Его взгляд ме­ня­ет­ся за до­лю се­кун­ды, рез­ко ста­новясь твер­дым и влас­тным, пре­ис­полнен­ным пре­вос­ходс­тва и са­модо­воль­ства.

— Прос­то я Ки­ра.

«Зна­чит, в этот мо­мент или нес­коль­ко се­кунд спус­тя я уже дол­жна быть мер­тва».

Эл мо­жет его по­нять как ник­то. Мо­жет по­нять это чувс­тво, ког­да ты пол­ностью уве­рен в сво­ей пра­воте и сво­ём пре­вос­ходс­тве. Мо­жет по­нять же­лание смот­реть в гла­за жер­тве, ког­да она по­нима­ет, что по­палась на крю­чок, с ко­торо­го уже не сор­вётся. И мо­жет пред­ста­вить, ка­кой ре­ак­ции ждёт от неё Яга­ми Лайт. Ждёт ужас­но­го осоз­на­ния то­го, с кем она толь­ко что раз­го­вари­вала и ко­му наз­ва­ла своё имя.

Ждёт, но не до­жида­ет­ся.

Сдер­жи­вать­ся даль­ше вы­ше её сил, и Эл за­ходит­ся в прис­ту­пе рва­ного каш­ля­юще­го сме­ха. Она сме­ёт­ся и сме­ёт­ся. Поч­ти до слёз, до ис­те­рики. Но по­том, спус­тя нес­коль­ко убий­ствен­но дол­гих се­кунд, всё же бе­рёт се­бя в ру­ки и под­ни­ма­ет на Яга­ми взгляд. Зер­каль­но от­ра­жа­ющий его собс­твен­ный, ко­им он ода­рил её не­дав­но. Гу­бы рас­тя­гива­ют­ся в хищ­ной, поч­ти из­де­ватель­ской ух­мылке, и сей­час уже она нас­лажда­ет­ся чу­жим не­до­уме­ни­ем, рас­те­рян­ностью и ужа­сом, что от­ра­жа­ет­ся в гла­зах.

— При­ят­но поз­на­комить­ся, Ки­ра, — мед­ленно, рас­тя­гивая каж­дое сло­во, го­ворит она, смот­ря ему пря­мо в гла­за. — Я — L.

Кап­кан зах­ло­пыва­ет­ся.



Play

— Ви­дел те­бя се­год­ня на Од­ри-стрит, Эл. Не­уже­ли жа­ра до­кона­ла да­же те­бя?

— Нет, в но­мере прох­ладно и хо­рошо. Но в пос­леднее вре­мя я пред­по­читаю ра­ботать на вы­ез­де под ви­дом собс­твен­но­го аген­та. До­воль­но за­бав­но при­киды­вать­ся кем-то дру­гим. Вре­мена­ми я да­же ве­рить се­бе на­чинаю.

— О, мо­гу те­бя по­нять. Я уже и сам за­был, ког­да в пос­ледний раз на­зывал­ся нас­то­ящим име­нем. Ка­жет­ся, пос­ле при­юта и вов­се ни ра­зу. Я сле­дую за то­бой, то как жур­на­лист, то как воль­ный пи­сатель, то прос­то как ту­рист. При­мерять на се­бя чу­жую ли­чину за­бав­но. Но все эти мас­ки всё рав­но не поз­во­ля­ют за­быть­ся по-нас­то­яще­му. Я всег­да пом­ню и всег­да бу­ду пом­нить, кто я на са­мом де­ле. Я твоя тень, Эл, твоя ть­ма. И я ни­ког­да те­бя не ос­тавлю.

— Ты моя сла­бость, Бей. На­вер­ное, единс­твен­ная сла­бость.

— И это ещё один сти­мул не по­кидать те­бя. Ра­нова­то те­бе ещё ста­новить­ся со­вер­шенс­твом, не име­ющим сла­бых сто­рон.

Pause



— Жаль, что у нас та­кой ко­нец, Ки­ра.

Они на­ходят­ся в тес­ной ком­на­те раз­ме­ром три на три мет­ра, на­ходя­щей­ся под при­целом ка­мер, (сей­час вык­лю­чен­ных, но это из­вес­тно толь­ко ей), и раз­го­вари­ва­ют. В мас­ках уже нет смыс­ла, и они оба не скры­ва­ют друг от дру­га своё ис­тинное «я». Эл за­мира­ет нап­ро­тив сту­ла, к ко­торо­му при­вязан Яга­ми Лайт, ско­ван­ный по ру­кам и но­гам, ли­шен­ный вся­кой воз­можнос­ти по­шеве­лить­ся. Нес­мотря на бедс­твен­ное по­ложе­ние, он не уни­жа­ет­ся, не пы­та­ет­ся оп­равдать­ся, смот­ря на свою про­тив­ни­цу с дос­то­инс­твом. И Эл не­воль­но улы­ба­ет­ся. Не из­де­ватель­ски или пре­вос­ходс­твен­но, а чис­то и от­кры­то. Мож­но да­же ска­зать, ис­крен­не.

— Ес­ли бы не док­лад сле­див­ше­го за то­бой Рея Пен­бе­ра, на­ше про­тивос­то­яние мог­ло бы прод­лить­ся чуть доль­ше. В со­об­ра­зитель­нос­ти и на­ход­чи­вос­ти те­бе не от­ка­жешь, но, по­лагаю, да­же ты приз­на­ёшь, что нем­но­го за­иг­рался. План с зах­ва­том ав­то­буса был чу­до как хо­рош, но он так­же яв­лялся и сла­бым зве­ном. Чес­тно го­воря, я да­же нем­но­го удив­ле­на, что ты не пред­по­ложил воз­можнос­ти то­го, что Пен­бер мо­жет рас­ска­зать о слу­чив­шемся. Хо­тя в тот мо­мент ведь ещё нич­то не го­вори­ло о том, что Ки­ра мо­жет уби­вать не толь­ко сер­дечны­ми прис­ту­пами, так что и с этим всё яс­но.

— А чем ты луч­ше, L? — ус­ме­ха­ет­ся он. — Ты зна­ла о том, что мне из­вес­тно его имя и ли­цо, но па­лец о па­лец не уда­рила, что­бы спас­ти его.

— Вер­но, не уда­рила, — не­воз­му­тимо ки­ва­ет Эл, са­дясь на кор­точки и за­кусы­вая но­готь. — Ты ведь уме­ешь иг­рать в шах­ма­ты, Яга­ми Лайт, и прек­расно зна­ешь, что иног­да при­ходит­ся ид­ти на жер­твы. Ты же не нас­толь­ко глуп, что­бы ве­рить СМИ? «L, ве­личай­ший де­тек­тив сто­летия, ле­ген­дарный по­бор­ник спра­вед­ли­вос­ти!» «Ки­ра, за­щит­ник сла­бых, он спра­вед­ли­вость!» Га­зет­чи­ки и те­леви­зи­он­щи­ки са­ми соз­да­ли для нас с то­бой от­личные об­ра­зы, удоб­ные для всех: для об­щес­тва, для по­лити­ков. И ни­кому бы в го­лову не приш­ло, что я — это L, а ты — это Ки­ра.

Она ло­вит его взгляд, спо­кой­ный, по­нима­ющий, сог­ласный.

— Так что нет, я ни­чем не луч­ше те­бя, Ки­ра. Мне нет де­ла до уби­тых то­бой лю­дей. Не бы­ло. И я ввя­залась в про­тивос­то­яние с то­бой уж точ­но не из иди­от­ско­го чувс­тва спра­вед­ли­вос­ти. Ме­ня прос­то ин­те­ресо­вал ты сам, а то, что я не зна­ла спо­соба, ко­торым ты уби­вал, толь­ко по­дог­ре­вало лю­бопытс­тво. Жаль, что ты расс­тро­ил ме­ня рань­ше вре­мени… Ес­ли бы не это об­сто­ятель­ство, я бы не удер­жа­лась от соб­лазна прод­лить на­шу иг­ру. Мож­но бы­ло зак­рыть гла­за на сло­ва Рея Пен­бе­ра и ни­чего не пред­при­нимать. Да да­же сей­час я ви­жу ми­нимум три спо­соба вы­тащить те­бя от­сю­да. Я мог­ла бы вы­пус­тить те­бя, от­пра­вить по фаль­ши­вым до­кумен­там в дру­гую стра­ну, вер­нуть те­бе твою за­бав­ную уби­ва­ющую тет­радь и дать па­ру ме­сяцев, что­бы ос­во­ить­ся. И мы бы про­дол­жи­ли.

По­хоже, по­доб­ная чес­тность всё же вы­бива­ет Яга­ми из ко­леи, су­дя по то­му, как ста­новят­ся ши­ре от удив­ле­ния его гла­за. Од­на­ко это про­дол­жа­ет­ся все­го па­ру се­кунд, преж­де чем он сно­ва бе­рёт се­бя в ру­ки и кри­вит гу­бы в ус­мешке.

— Так я те­бя расс­тро­ил? Ве­ликая L не мо­жет прос­тить Ки­ру за то, что он убил ка­кого-то прес­тупни­ка?

— Да, не мо­гу, — рав­но­душ­но ки­ва­ет она. — Нес­мотря на его ви­нов­ность и на то, что я са­ма уп­ря­тала его за ре­шет­ку, прос­тить те­бе его смерть я не смо­гу. А зна­ешь, по­чему? По­тому что те­перь мне ста­нет скуч­но.

Эл вновь под­ни­ма­ет­ся на но­ги и, по­дой­дя поч­ти вплот­ную, скло­ня­ет­ся к Ки­ре и смот­рит ему в гла­за дол­гим не­мига­ющим взгля­дом. Меж­ду их ли­цами от си­лы па­ра дюй­мов, и в ка­кой-то мо­мент она за­меча­ет в его гла­зах ис­кру по­нима­ния. И убеж­да­ет­ся, что тог­да, в са­мом на­чале де­ла, ин­ту­иция её не об­ма­нула, по­чувс­тво­вав в за­гадоч­ном Ки­ре родс­твен­ную ду­шу.

— Я по­нимаю, по­чему ты де­лал все эти ве­щи. Спра­вед­ли­вость, за­щита сла­бых и нуж­да­ющих­ся ведь и для те­бя бы­ли от­го­вор­кой, вер­но? Ты — луч­ший уче­ник Япо­нии, всег­да и во всём пер­вый, блес­тя­щий спорт­смен, гор­дость сво­их ро­дите­лей. Ты всег­да чувс­тво­вал се­бя «над» и «вне» это­го ми­ра, и не­дося­га­емая вы­сота, с ко­торой ты взи­рал на всех, об­рекла те­бя на оди­ночес­тво и веч­ную ску­ку. А Тет­радь смер­ти поз­во­лила те­бе выр­вать­ся из этих оков и хоть что-то по­чувс­тво­вать. И че­го ты в ито­ге хо­тел с её по­мощью до­бить­ся? Все­об­ще­го приз­на­ния? Все эти лю­ди, ко­торых мы оба пре­зира­ем так же, как и они нас… Они бы приз­на­ли те­бя и твои де­яния, выс­ка­зыва­ли одоб­ре­ние, обо­жест­вля­ли, и для те­бя это бы­ло бы лиш­ним на­поми­нани­ем о тво­ей ге­ни­аль­нос­ти и ис­клю­читель­нос­ти. И всё рав­но это не шло бы ни в ка­кое срав­не­ние с тем, что те­бе уда­лось раз­ве­ять ску­ку. Имен­но по этой при­чине, и ни по ка­кой ещё, ты так тре­пет­но обе­регал от всех свой сек­рет. Да­же мыс­ли о смер­ти не стра­шили те­бя силь­нее, чем пер­спек­ти­ва вновь уто­нуть в се­рос­ти ок­ру­жа­юще­го ми­ра. Вот и со мной так же. Прес­тупник, ко­торо­го ты убил, да­же не за­думав­шись о том, ко­го ты вы­чер­ки­ва­ешь из жиз­ни, был для ме­ня единс­твен­ной от­ду­шиной. Мо­ей собс­твен­ной «тет­радью смер­ти», ес­ли те­бе угод­но.

От­ве­дя, на­конец, взгляд, Эл раз­во­рачи­ва­ет­ся и идёт к вы­ходу из ка­меры, но за­мира­ет на по­роге.

— По­это­му я и го­ворю: жаль, Ки­ра. Ес­ли бы не это об­сто­ятель­ство, я бы с удо­воль­стви­ем по­иг­ра­ла с то­бой. Уви­дим­ся на каз­ни. Ин­терпол и О­ОН да­ли доб­ро на то, что в ка­чес­тве го­нора­ра за твою по­им­ку я лич­но уса­жу те­бя на элек­три­чес­кий стул.



Play

— Эл, сколь­ко су­ток ты уже не спишь? Двое? Трое?

— Вро­де бы это чет­вёртые, но это не страш­но, мне не при­выкать. Тем бо­лее, что у ме­ня вне­зап­но об­на­ружи­лась ку­ча дел. Но, что ме­ня сей­час вол­ну­ет ещё боль­ше, так это воп­рос: до­иг­ра­ем мы ког­да-ни­будь на­шу пар­тию или нет, Бей? Меж­ду про­чим, ход сей­час имен­но твой, и в прош­лый раз ты ата­ковал мо­его ко­роля.

— Я и сей­час бу­ду его ата­ковать. Ладья h3 — g3. Шах.

— Ко­роль g2 — h2. Не ду­ма­ешь же ты, что это по­может?

— Ладья g3 бь­ёт g1. Не ду­маю. Моё де­ло всё рав­но ха­на.

— Слон f8 бь­ёт с5. И как мы толь­ко умуд­ри­лись рас­тя­нуть од­ну-единс­твен­ную пар­тию на столь­ко лет, Бей?

— Вот и я не знаю, как так выш­ло, Эл.

Она ед­ва не под­ска­кива­ет в крес­ле, вы­ронив маг­ни­тофон­чик, ко­торый до это­го дер­жа­ла в ру­ке. Тот при па­дении из­да­ёт ужа­са­ющий гро­хот, раз­ре­за­ющий ви­сящую в ком­на­те ти­шину, и даль­ней­шее вос­про­из­ве­дение пе­рехо­дит в не­раз­борчи­вый ши­пящий по­ток зву­ков.

— d4 — d3. И мой ко­роль бро­са­ет свою ко­рону к тво­им но­гам, моя ко­роле­ва.

Эл ни­чего не го­ворит. Толь­ко смот­рит ши­роко рас­кры­тыми гла­зами, смот­рит и бо­ит­ся мор­гнуть. Бо­ит­ся спуг­нуть мо­мент.

По­тому что это­го не мо­жет быть. Это не­воз­можно. Прос­то не­воз­можно. Все­го лишь по­рож­де­ние её из­му­чен­но­го соз­на­ния, на­ве­ян­ное прос­лу­шива­ни­ем за­писей. И она на са­мом де­ле сей­час од­на си­дит в тем­ной ком­на­те и ти­хо схо­дит с ума, пог­ру­жа­ясь в свой во­об­ра­жа­емый и ил­лю­зор­ный мир, где воз­можно всё.

Но ру­ка, лег­шая ей на пле­чо, жи­вая и теп­лая, и Эл не­осоз­нанно нак­ры­ва­ет пок­ры­тую ед­ва за­мет­ны­ми сле­дами от ожо­гов ла­донь сво­ей. И не мо­жет от­вести взгля­да от тём­ных глаз, сей­час смот­ря­щих на неё с из­рядной до­зой лу­кавс­тва.

— Бей…

— Раз­ве я не го­ворил, что ни­ког­да те­бя не ос­тавлю?

Чёт­ких мыс­лей в го­лове не ос­та­ёт­ся, и она не пом­нит се­бя, под­да­ва­ясь по­рыву, бук­валь­но бро­са­ясь ему на шею, об­хва­тывая его ли­цо ла­доня­ми, при­жима­ясь, це­луя, лишь бы убе­дить­ся, что он здесь, ря­дом, и это не иг­ра соз­на­ния, и он ни­куда не ис­чезнет. По ще­кам ка­тят­ся го­рячие слё­зы, но Эл не при­да­ёт им зна­чения, её сей­час нич­то не вол­ну­ет. И не­важ­но, как глу­по и жал­ко она сей­час выг­ля­дит.

— Как? Как ты вы­жил, Бей? — шеп­чет она, ут­кнув­шись ли­цом ему в пле­чо, ког­да ис­те­рика про­ходит и воз­вра­ща­ет­ся ка­кая-ни­какая, а трез­вость мыс­лей, не за­мут­ненная вне­зап­но сва­лив­шимся не­зас­лу­жен­ным счасть­ем. — Ведь Ки­ра убил те­бя…

— Как я вы­жил? — хмы­ка­ет Бёз­дей, по­удоб­нее ус­тра­ивая её у се­бя на ко­ленях. — А это, Эл, за­гад­ка для те­бя. Раз уж моя прош­лая приш­лась те­бе не по ду­ше.

Эти сло­ва вновь до­водят её до ис­те­ричес­ких по­хихи­кива­ний, и Эл ки­ва­ет, при­нимая ус­ло­вия.

— Кста­ти го­воря, с вос­торгом наб­лю­дал, что в моё от­сутс­твие ты ста­ла за­кон­ченной зло­дей­кой, — го­ворит Бей­онд. — Не прос­то пой­ма­ла Ки­ру, так ещё и каз­ни­ла собс­твен­но­руч­но. Лич­ная месть, она та­кая.

— Где ты рань­ше был, Бей? Дай ты мне знать, что жив, и, кто зна­ет, мо­жет, нам до­велось бы ис­кать Ки­ру вмес­те. И я бы не ста­ла прик­ла­дывать столь­ко сил, что­бы ра­зоб­рать­ся с этим де­лом пос­ко­рее. Меж­ду про­чим, оно обе­щало быть бе­зум­но ин­те­рес­ным!

Они так и си­дят на ди­ване, не раз­жи­мая объ­ятий, ти­хо пе­рего­вари­ва­ясь, нас­лажда­ясь поч­ти за­бытым уми­рот­во­рени­ем и об­щес­твом друг дру­га.

— Ты ведь не ста­нешь сей­час го­ворить, что моё при­сутс­твие здесь не­умес­тно, и пы­тать­ся выс­та­вить ме­ня, Эл? — чуть отс­тра­нив её от се­бя, не­ожи­дан­но серь­ёз­но спра­шива­ет Бей­онд, зная, что ей мо­жет прий­ти в го­лову всё, что угод­но.

— А что, в этом слу­чае ты на­мерен прон­зи­тель­но виз­жать и вы­рывать­ся? — сдав­ленно хмы­ка­ет она, пред­став­ляя по­доб­ную кар­ти­ну, а по­том в её гла­зах по­яв­ля­ет­ся что-то, что зас­тавля­ет Бёз­дея по­менять­ся в ли­це, рас­тя­нув гу­бы в пред­вку­ша­ющей улыб­ке, от­да­ющей нот­ка­ми бе­зумия. — Рас­слабь­ся, я не со­бира­юсь те­бя про­гонять. Мо­жешь счи­тать, что при­сутс­тву­ешь при ис­то­ричес­ком со­бытии, но я приз­наю, что моё ре­шение рас­стать­ся бы­ло край­не не­удач­ным и за­ранее об­ре­чён­ным на про­вал.

По-преж­не­му си­дя у не­го на ко­ленях, она ус­трем­ля­ет взгляд за его пле­чо и смот­рит на Ва­тари, сто­яще­го в двер­ном про­ёме и наб­лю­да­юще­го сию сце­ну с теп­лой оте­чес­кой улыб­кой. И чувс­тву­ет, как ста­новит­ся лег­че на сер­дце, слов­но с не­го сва­лива­ет­ся тя­желен­ный ва­лун, ко­торый она всё это вре­мя за­чем-то но­сила.

— Ва­тари, при­неси, по­жалуй­ста то, что я про­сила те­бя под­го­товить на тот слу­чай, ес­ли этот су­мас­шедший тип, — ки­вок на Бёз­дея, — сбе­жав из тюрь­мы, при­дёт сю­да и от­ка­жет­ся ухо­дить. Ты ведь не ста­нешь от­ри­цать, что зас­лу­жива­ешь на­каза­ния, вер­но? — вновь по­вора­чива­ет­ся она к Бей­он­ду, ког­да Ва­тари, мно­гоз­на­читель­но кив­нув, уда­ля­ет­ся.

Воз­вра­ща­ет­ся он, впро­чем, до­воль­но ско­ро — и ми­нуты не про­ходит, как он вновь по­яв­ля­ет­ся в ком­на­те, оз­ву­чивая своё при­сутс­твие по­доз­ри­тель­ным ме­тал­ли­чес­ким бря­кань­ем. Бей­онд, по­чу­яв не­лад­ное, обо­рачи­ва­ет­ся как раз в тот мо­мент, что­бы уви­деть, как с ха­рак­терны­ми щел­чка­ми зах­ло­пыва­ют­ся на­руч­ни­ки, и его ле­вая ру­ка ока­зыва­ет­ся при­кован­ной к пра­вой ру­ке Эл. А са­ма она выг­ля­дит та­кой до­воль­ной, слов­но кош­ка, объ­ев­ша­яся хо­зяй­ской сме­таны.

— Ты по-преж­не­му под арес­том, Бей. И, что­бы ис­ку­пить свою ви­ну пе­ред об­щес­твом, бу­дешь по­могать мне двад­цать че­тыре ча­са в сут­ки семь дней в не­делю. Та­кое на­каза­ние те­бя ус­тро­ит?

— Всег­да знал, что по час­ти эк­сцентрич­ных ре­шений те­бя ник­то не пе­реп­лю­нет, — ус­ме­ха­ет­ся он, ка­жет­ся, не имея ни ма­лей­ших воз­ра­жений.

Ти­шину, на­руша­емую лишь ти­хим зво­ном це­пи, раз­ре­за­ет писк сто­яще­го на по­лу компь­юте­ра, опо­веща­ющий о по­луче­нии но­вого со­об­ще­ния.

— Ну, что, как в ста­рые доб­рые вре­мена, Бей? — улы­ба­ет­ся Эл, не­хотя спол­зая с его ко­леней.

— На­де­юсь, ты за­пас­лась дже­мом, Эл.




На­руч­ни­ки неп­ри­ят­но на­тира­ют за­пястье, и Эл вы­нуж­де­на про се­бя приз­нать, что, по­жалуй, это то­же не луч­шая из её идей, но в си­лу при­род­но­го уп­рямс­тва она не го­това от­ка­зать­ся от неё так быс­тро. К то­му же, боль в ру­ке сов­сем не боль­шая пла­та за на­конец-то уго­монив­ший­ся ура­ган мыс­лей и сом­не­ний, ца­рив­ший в её го­лове все эти го­ды. В кон­це кон­цов, она са­ма то­же зас­лу­жива­ет на­каза­ния, и ви­ны на ней пре­дос­та­точ­но: пе­ред Бей­он­дом, пе­ред Ва­тари, пе­ред по­гиб­ши­ми по её при­хоти аген­та­ми ФБР, пе­ред Ми­сорой На­оми, пе­ред Яга­ми Лай­том и его семь­ёй, на ко­торую сей­час об­ру­шат­ся вол­ны не­навис­ти и през­ре­ния, и во­об­ще пе­ред все­ми, чьи чувс­тва, на­деж­ды и меч­ты она без­жа­лос­тно топ­та­ла, счи­тая, что цель оп­равды­ва­ет средс­тва.

— Эй, Эл, ска­жи, что ты лю­бишь ме­ня, — шеп­чет ей на ухо Бей­онд, за­рыв­шись ли­цом в её длин­ные лох­ма­тые во­лосы.

— Я люб­лю те­бя, — тут же не­воз­му­тимо от­зы­ва­ет­ся она.

— И это прав­да? — поч­ти мур­лы­ка­ет он.

— А это, Бей, твоя но­вая за­гад­ка, — ус­ме­ха­ет­ся Эл, чуть по­вора­чивая го­лову. — Пред­ла­гаю те­бе при­бег­нуть к де­дук­ции и по­ис­кать от­вет са­мос­то­ятель­но.