Пролог

31 июля 1980

- Девочка. Лили, у вас родилась девочка. Очаровательный здоровый малыш. Поздравляю!
- Когда я смогу ее увидеть?
- Прямо сейчас. Возьмите ее на руки и приложите к груди. Как же она похожа на вас!

- Дочка! Дочка! Как я счастлив! - Темноволосый мужчина в очках, казалось, был готов прыгать от радости. - Ничего, Лили, я уверен, что следующим у нас будет сынишка!
- Да, Сохатик еще родится — подхватил вошедший в палату молодой с густыми каштановыми волосами и небольшой бородкой парень – А эту мелкую как мы будем звать? Придумай что-нибудь, Лунатик, - обратился он к вошедшему следом за ним приятелю.
- Ну, раз уж родилась у нашего Сохатого дочка, то пусть она будет Важенкой.


Молодая рыжеволосая зеленоглазая женщина взяла из рук колдомедика дрыгающего ручками и ножками человечка. С личика, обрамленного рыжими прядями волосиков, на нее взглянули черные как угольки глазки.

- Джеймс, посмотри, а глаза у нее твои!
- Лили, а как вы хотите назвать дочку? - обратилась к ней колдомедик.
- Я назову ее Таис — это имя означает Звезда Исиды. Кстати, так египтяне называли Сириус, понял, Бродяга? И пусть Исида, покровительница Ламмаса, проведет ее через всю жизнь.

Роковой Самуин

Ночь на 31 октября 1981 года, Годрикова Лощина
Приглушенный свет струился из окна второго этажа старинного дома. Молодая женщина в белой тунике, с длинными ярко-рыжими волосами, спадавшими на плечи, стояла у алтаря, украшенного осенними дубовыми листьями. Горели две свечи, и их огонь отражался в ее изумрудно-зеленых глазах. Она шептала:

«Самуин, Самуин, пусть начнется ритуал
Мы взываем к нашим предкам.
Самуин, Самуин, мы зовем своих родных,
Призываем всех ушедших наших дорогих.»


В глазах женщины стояли слезы. Прошедший год унес многих близких ей людей. Ее родители... Глупая случайность — пьяный водитель грузовика, и вот уже на кладбище на окраине маленького городка появились две плиты. Родители мужа — драконья оспа никого не щадит. Друзья... Их уносила в этот год не случайность и не болезнь. Веселые рыжие близнецы Гедеон и Фабиан Пруэтты, Эдгар Боунс с семьей, Маккиноны, Доркас Медоуз... Все они убиты прихвостнями Волдеморта.

«Тонка завеса меж мирами
Сердца наши летят сквозь океан времен
Чтоб встретиться с любимыми
Самуин, Самуин, дорогих усопших чтим
Близких, кто ушел за год,
Великого Колеса поворот *»


Джеймс Поттер взял дочь на руки и подошел к жене. Они взялись за руки и вместе обнесли Таис вокруг алтаря. «Артемида, Артемида, славная дева-охотница, молодая Луна, приди к нам!» - запела Лили. «Серебристый светящийся лунный диск, Матерь, приди к нам!» - подхватил Джеймс. «Геката, Геката, почтенная королева мудрости, приди к нам! **» - закончили они вместе. «Да защитит тебя Богиня!» - произнесла Лили.

Резкий звонок разорвал тишину. Джеймс отдал дочку Лили и сбежал по лестнице. За дверью стоял полноватый низенький человек. «А, Хвост, заходи!» - улыбнулся Джеймс. Однако Питер развернулся, низко поклонился и произнес: «Они здесь, Темный Лорд». В дверном проеме показалась высокая фигура в темном плаще. Лысая голова, бледное лицо, вместо носа две вертикальные щели, из глубоких глазниц светятся красным глаза.
- Лили, беги, я его задержу! - крикнул Джеймс. Темный Лорд поднял волшебную палочку. Полыхнула зеленая вспышка и Джеймс упал на пол. Волдеморт перешагнул через труп и пошел по лестнице на второй этаж. Он толкнул дверь плечом. Дверь не поддавалась. «Бомбарда!» - дверь и припертый к ней стол разлетелись в щепки.
Лили стояла, как будто остолбенела. Темный Лорд поднял палочку, направил ее на Таис.
-Нет! - закричала Лили. - Только не ее!
- Отойди, глупая. Твоя жизнь мне не нужна!
- НЕЕЕТ!
- АВАДА КЕДАВРА!
Из палочки вырвалась зеленая вспышка. Лили упала как подкошенная.
- Мама!
Волдеморт захохотал ледяным смехом. Зеленый луч ударил в детское лицо.
Если бы кто-то мог наблюдать эту сцену, он увидел бы, что девочка упала на дно кроватки и одновременно с ней осел и затих Волдеморт. Но в этот момент произошло и много других событий, которые увидеть не мог никто, кроме немногих духовидцев.

Во-первых, душа Волдеморта, расшатанная многими делениями, в этот момент разорвалась в очередной раз. Большая ее часть тут же покинула тело, которое поддерживалось лишь магией, и тело осело на пол, мгновенно превратившись в разлагающуюся безжизненную массу.
Во-вторых, меньшая ее часть, выброшенная из тела вместе с лучом Авады, вошла внутрь шрама, который возник на лбу Таис.
В-третьих, луч Авады мгновенно разорвал связь души Таис с телом, ее душа начала подниматься к свету, возникшему перед ее взором.
В-четвертых, под фрагментом души Волдеморта возникла черная яма, в которую она начала быстро опускаться.
- НЕЕЕТ! -закричал фрагмент души.
Он использовал единственный возможный шанс, чтобы не скатиться в черную неизвестность в глубине провала — кинулся к душе Таис, подхватил обрывок серебряной нити, исходившей из ее темечка, схватил такой же обрывок, исходящий из темечка ее безжизненного тела и соединил их, затем схватил ее саму и обе души свалились в безжизненное тело девочки. Таис несколько раз судорожно глотнула воздух и пришла в себя.
Питер Петтигрю стоял в саду. Когда окно озарилось изнутри зеленой вспышкой и обрушилась часть стены, предатель поднял к небу свою палочку.
- МОРСМОРДРЕ! - и в небе загорелся жуткий знак, призрачная змея, выползающая из черепа.
Еще через несколько минут предатель понял, что что-то пошло не так. Он взбежал по лестнице и обнаружил в глубине комнаты безжизненное тело, накрытое плащом.
- О, НЕТ! - закричал Хвост.
Раздались хлопки — авроры спешили на место преступления. Хвост, поняв, что все кончено, аппарировал.

Прекрасная долина, покрытая асфоделиями. Яркий солнечный свет, пение птиц, воздух, которым дышится легко, как никогда не дышалось при жизни. Двое, молодые красивые женщина и мужчина, идут по долине. Они поют:

«Мы все пришли от Богини
И к ней же мы вернемся,
Как капелька дождя
Стремится в океан.»


И им отвечает ясный, чистый, звонкий голос:

«Копыто и рог, копыто и рог,
Тот, кто ушел, вернется в срок.
Колос, зерно, колос, зерно -
Все, что упало, поднимется вновь. ***»


Навстречу им идет прекрасная женщина. Золотые волосы, белая туника. Справа от нее медведь, слева олень, за ней трусит собака. Сияющая улыбка цветет на ее устах.
- Артемис Артиталис ****! - восклицает Лили.
- Да, друзья мои, - протягивает богиня руки, крепко обнимая Лили и Джеймса, - вот вы и дома.


--
* The Samhain Song, Lisa Thiel
Оригинальный текст:
Samhain, Samhain, let the ritual begin,
We call upon our sacred ancestors to come in
Samhain, Samhain, we call upon our kin,
We call upon our dear departed loved ones to come in.
«The Veil between the worlds is thin
Our hearts reach cross the sea of time
To bring our loved ones in
Samhain, Samhain we honor all our kin
We honor those who've gone before
As the Great Wheel turns again

** The Triple Goddess Chant, популярный среди виккан гимн Триединой Богине
Оригинальный текст:
Honored maiden huntress, Artemis, Artemis, new Moon, come to us!
Silver shining wheel of radiance, radiance, Mother, come to us!
Honored queen of wisdom Hecate, Hecate, Old One come to us!

*** Очень и очень известный викканский гимн
We all come from the Goddess
And to Her we shall return,
Like a drop of rain
Flowing to the ocean.
Hoof and Horn, Hoof and Horn
All that dies shall be reborn
Corn and Grain, Corn and Grain
All that falls shall rise again

**** Артемида Цветущая

Страдания дяди Вернона и тети Петунии

31 октября 1981 года

Вечер опустился на городок Литтл-Уингинг, накрыл тенями Тисовую аллею, погрузил в сумрак двухэтажный дом под номером четыре. Только светящиеся окна да фонари рассеивали наступившую тьму.
- Я ничего не могу сказать, но сегодня не одни только совы вели себя странно. Телезрители из Кента, Йоркшира и Данди целый день звонили с сообщениями, что вместо ливня, который я вчера обещал, у них был метеоритный дождь! Кажется, народ уже начал праздновать день Порохового Заговора… – вещал с телеэкрана взволнованный голос метеоролога. – Рановато, господа, он будет только на следующей неделе! Да, кстати, сегодня ночью я точно обещаю дождь.
Грузный усатый мужчина смотрел на телеэкран. На его лице отражалась целая гамма чувств. Он явно хотел о чем-то спросить свою супругу, высокую худощавую блондинку, которая сидела в соседнем кресле, потягивая чай из белой чашки, расписанной розовыми цветами, и читала молитвенник. Наконец он решился.
- Эээ, Петуния, дорогая, – мужчина замялся, как будто в груди не хватало воздуха, вздохнул и продолжил, – ты в последнее время ничего не слышала о своей сестре?
Женщина дернулась, как будто ее ударило током, отложила в сторону книгу.
- Нет! — резко ответила она. - А что, Вернон?
Да тут всякую чушь передают в новостях, - брезгливо ответил Вернон. - Совы... Метеоритный дождь... А сегодня я видел странных людей.
- И что? - парировала Петуния, как будто хлыстом щелкнула.
Ну я подумал... Вдруг... Это связано с ее окружением.
Петуния резко встала, отодвинула кресло и стала ходить по комнате. Ее длинное лицо искривилось в отвращении. Разговор был ей явно неприятен.
- А их дочь, - продолжил Вернон, который был явно не рад тому, что начал этот разговор, - она ведь примерно одного возраста с нашим Дадли?
- Вероятно, - скривив лицо, как будто холодная вода попала в больной зуб, процедила Петуния.
- А как ее зовут? По-моему, как-то на «Т»?
- Таис, прости меня Боже, - как будто выплюнула Петуния. - Омерзительное, гнусное языческое имя. Я помню, как отец притащил в дом перевод книги некоего русского коммуниста о какой-то шлюшке, которую звали именно так — и ведь где-то раздобыл такое специально для своей дорогой Лили - и испорченную с детства девчонку за уши было не оттащить от этой писанины, когда она приехала на каникулы из этого своего гадюшника.
Лицо Вернона окаменело. Прошедшим днем он ясно слышал, что странно одетые — так же, как его недоброй памяти свояк — люди, встретившиеся ему в Лондоне, несколько раз произнесли «Лили Поттер, Джеймс Поттер, Таис Поттер». Слишком редкое сочетание, чтобы быть совпадением. Еще можно было бы надеяться на то, что это не касается его семьи, если бы племянницу звали каким-нибудь обычным именем, вроде Мэри или Джейн — мало ли в Лондоне Лили, Джеймсов и Джейн Поттеров — но тут... В сердце как будто вонзилась тупая холодная игла. Мужчина вздрогнул, взял с полки упаковку таблеток, кинул одну таблетку в рот и запил чашкой остывшего чая. Сердце, вроде бы, отпустило.
Остаток вечера прошел в тишине. Супруги допили чай, стараясь не смотреть друг на друга, и легли в постель. Петуния заснула тут же, а Вернон долго ворочался — сон все не шел, а в голову лезли мрачные мысли. Наконец уснул и он.

Скандал на Тисовой аллее

Утро началось для Вернона с того, что Петуния растолкала его и произнесла срывающимся голосом: «Милый, у нас на пороге подкидыш. Нам подбросили ребенка.» Вернон вскочил и выбежал на крыльцо. На пороге, под навесом, прикрывшим его от мороси, медленно оседавшей на землю из-под низких свинцовых туч, спал ребенок, завернутый в толстое одеяло. В ладошку была вложена записка — лист плотного желтоватого пергамента.
Ребенку был примерно год или чуть более того. По нежному личику сразу можно было догадаться, что это девочка. Длинные огненно-рыжие волосы стекали на плечи, челка спускалась на лоб, на котором виднелся свежий, с запекшейся кровью, узкий похожий на молнию шрам. Умные, живые, черные как угольки глаза открылись и внимательно смотрели. Губы растянулись в улыбке, на щечках появились ямочки и девочка пролепетала: «Мама».

- Что это?! - прохрипел Вернон.
Петуния развернула пергамент и прочитала:

«Уважаемые господин Вернон и госпожа Петуния Дурсли!
С глубоким прискорбием сообщаем, что ваши близкие родственники, Лили и Джеймс Поттеры, трагически погибли вчера ночью.
Эта девочка — их дочь и ваша племянница, Таис Лили Поттер.
Вы являетесь единственными родственниками девочки. Мы просим вас позаботиться о ней, дать ей еду и кров.
Надеемся на ваше понимание и добрую волю.
С глубочайшими соболезнованиями и сочувствием вашему горю,
Альбус П. В. Б. Дамблдор, директор Школы чародейства и волшебства «Хогвартс»
Минерва МакГонагалл, заместитель директора.»

Лицо Вернона приобрело багровый цвет.
- Трагически погибли? - прорычал он — Написали бы уж как есть! Наверняка эти бездельники спьяну разбились на машине! Позаботиться об их отродье! Дать ей кров и еду! Какая наглость! Для подобных детей есть приюты, там ей и место!
- Тише, тише, Вернон! Ты что? Соседи услышат! - зашипела Петуния. - Пошли скорее в дом!

Вернон носился по комнате из угла в угол как тигр в клетке, чуть ли не сшибая мебель.
- Дать кров и еду! - рычал он. - Кому? Ведьме! Да таких на костре сжигать надо! Есть приют Кающейся Магдалины для девочек с неисправимо-преступными наклонностями! Вот там ей самое место, там из нее выбьют всю дурь! Дай телефонную книгу, Петуния! Так... Магдалины...
Светло-коричневая сова влетела в форточку и уронила на стол ярко-красный конверт. Из конверта повалил дым и голос, нет, страшный крик заполнил весь дом и, казалось, всю улицу, весь городок.

«ПЕТУНИЯ ПАНСИ* ДУРСЛЬ!
ДАЖЕ НЕ ДУМАЙТЕ ОТДАТЬ ДЕВОЧКУ В ПРИЮТ!
ОНА ДОЛЖНА ЖИТЬ В ВАШЕМ ДОМЕ, ИНАЧЕ ВАМ БУДЕТ ОЧЕНЬ ПЛОХО!!!»

Конверт вспыхнул и взорвался, рассыпав по всей комнате множество искр. Вернон закашлялся от пепла, попавшего ему в горло. Петуния побледнела.
- Боюсь, нам придется ее оставить. ОНИ следят за нами и могут сделать что-то нехорошее.
-Ну ладно, - рыкнул Вернон, — я сам устрою маленькой ведьме приют Кающейся Магдалины!
Он нервно развернулся, налил чашку чая, отрезал толстый кусок бекона, кинул его на хлеб. Щелкнул выключателем телевизора.
- Сообщения о страшной трагедии в лондонском Ист-энде, к сожалению, подтвердились, — вещал диктор, — наш специальный корреспондент Джон Робсон передает с места происшествия.
На экране появилась ужасная картина — переулок, заваленный щебнем. Стены двух домов друг напротив друга обрушились, обнажив внутренности квартир.
- Вчера в 17 часов 25 минут на Данелм-стрит** произошел страшный взрыв. Погибли, по уточненным данным, тринадцать человек, частично разрушены два дома. Предположительно, произошел взрыв бытового газа, однако не исключен и теракт. На месте трагедии задержан подозрительный человек. Констебль Джеймс Джексон был свидетелем события.
Камера переключилась на рыжеусого человека в полицейской форме.
- В тот момент я находился в квартале отсюда, — заговорил он возбужденно, - и услышал звук взрыва. Когда я добежал до места, я увидел... то, что увидел. Вижу — человек стоит, весь в известке и крови, и хохочет. Молодой такой. Ну, я его и задержал. Не знаю, имеет он к этому отношение или нет. Может быть, просто рехнулся от увиденного.
Картинка на телеэкране в очередной раз сменилась. Теперь она показала фотографию молодого человека с длинными каштановыми волосами, усами и бородкой.
- Задержанный отказывается назвать свое имя, - раздался голос из телевизора, - если вы знаете этого человека, пожалуйста, позвоните нам.
- Блодяга, - улыбнулась Таис, все еще сидевшая на руках у Петунии.
- Ну да, бродяга, — буркнул Вернон, - сразу видно что бродяга, - продолжил он распаляясь, - сразу видно — из этих самых ирландских террористов! Вешать таких надо! Сразу и без разговоров!
- Блодяга... Сили... Блодяга холоший! - пролепетала девочка, улыбаясь и протягивая ручки к экрану.
- Петуния, заткни эту ведьму! - разъярился Вернон, - отнеси ее в маленькую кладовку, ну эту, под лестницей, пусть там и живет! -
Он взглянул на ходики в углу.

- Девять часов! - заорал он, - я опоздал на работу! Петуния, пока меня не будет, сходи к преподобному Эндрю из Кающейся Магдалины, пусть он окрестит ведьму — небось, твоя сестричка и не подумала это сделать. Да, и еще, вчера в дом, который продали Джонсоны, въехала какая-то старуха. Сходи к ней, выясни, кто она такая — надо же знать, чего ожидать от соседушек.
Громко ругаясь под нос, Вернон схватил портфель и вылетел за дверь. Через пару минут Петуния услышала шум отъезжающей машины.


Вечер того же дня. Хогвартс
Крупный филин спланировал в окно кабинета директора. Дамблдор погладил его и отцепил от лапки письмо. Он развернул пергамент и прочитал:

«Дорогой Альбус!
Эти маглы — самые отвратительные люди из всех, кого я знаю. Мистер Лапка видел в окно, что они поселили Таис в маленьком чулане под лестницей. Их сын, маленькое чудовище, лишь увидев девочку, тут же ее укусил и закатил скандал на всю улицу, требуя, чтобы ее «отдали». Да, и еще, магглы отнесли девочку в свою церковь и там ее крестили по своим обычаям, дав ей имя «Мэри».
Арабелла Фигг.»


Лицо директора потемнело. Он встал, прошелся по кабинету, подошел к Фоуксу, погладил его, а затем коснулся палочкой виска, вытянув из него серебристую нить и поместил ее в фиал. Затем он взял перо и на куске пергамента записал: «1 ноября 1981 года. Таис у маглов», прикрепил его к фиалу и поставил тот в шкафчик, в котором находилось еще несколько десятков похожих сосудов, в которых серебрились такие же нити.


---------
* Pansy - анютины глазки. Пусть второе имя тоже будет цветочным.
** Место выбрано методом тыка. В каноне же адрес не указан, верно? Судя по Гугловским картам, это небольшая улица, застроенная двухэтажными коттеджами. Правда, я Лондон совсем не знаю, так что если кто-то предложит более подходящее место, буду только рад.

Как ты это сделала, Гермиона??

12 июня 1984, Брентвуд, Эссекс. Лужайка около дома на Роуз-вэлли.
- Гермиона, будь умницей и слушайся бабушку, - говорила молодая женщина, - мы уезжаем в Эдинбург на конференцию. Вернемся через неделю. Не лазай к папе в стол и не пытайся взять книги для взрослых, тебе их читать рано. Ты же у нас умная девочка?
Гермиона Грейнджер, девочка лет шести с густой копной каштановых волос и карими глазами, смотрела на маму и улыбалась. В глазах ее играли чертики. «Книгами для взрослых» назывались книги, стоящие на самой верхней полке. В них говорилось о том, как устроен человек, какие болезни у него бывают и как их лечить. А еще на полках в папином кабинете стояли и другие книги, в которых рассказывалось о давно прошедших эпохах и о разных странах, о животных и растениях и о многом другом. Родители Гермионы, дантисты одной из престижных лондонских клиник, поощряли тягу дочки к знаниям, но считали, что ей еще рано знать о человеческих болезнях и убрали соответствующие книги повыше, где не в меру любознательная дочка не могла их достать. Впрочем, как выяснила Гермиона совсем недавно, верхние полки не такие уж и недоступные, стоит только очень сильно захотеть. Две недели назад родители, как всегда, поехали на работу, а девочка пододвинула к шкафу стул и попыталась взять толстую книгу в кожаном переплете, на которой крупными золотыми буквами было написано «АТЛАС АНАТОМИИ ЧЕЛОВЕКА». Она тянулась, вставала на цыпочки, но ей не хватало нескольких дюймов. Маленькое обиженное существо, рвущееся к знаниям, слезло со стула, топнуло ногой и протянуло руки к полке. Вдруг Гермиона увидела, что книга будто бы пошевелилась. Повторила свой жест и совершенно ясно заметила, что книга сдвинулась на целый дюйм и теперь ее корешок нависает над комнатой. Любознательная девочка поманила рукой, страстно желая, чтобы произошло чудо, и книга спланировала с полки прямо ей в руки. Гермиона положила толстый том на стол и пожелала, чтобы он сам передвинулся на другой край, и книга послушно заскользила по гладкой поверхности.
Вскоре девочка вполне освоилась с новыми способностями. Теперь она сидела в кресле, гладила толстую пушистую кошку Дэзи, белую с черными и рыжими пятнами - из книг она узнала, что такой окрас называется «черепаховый арлекин» - и простым движением руки брала с полки то одну, то другую книгу.

Пожилая женщина вошла в кабинет сына. И встала в дверях, не веря своим глазам. Толстый том Энциклопедии Британника сам собой вылетел из шкафа прямо в руки внучки, а не менее толстый атлас растений Великобритании взлетел со стола и занял свое место на полке. «Гермиона...», - только и произнесла женщина, схватившись за сердце. «Бабушка Джейн, а я вот как могу», - засмеялась внучка. Чайник приподнялся над столом и налил полный стакан воды, который медленно подплыл к старушке.

Через неделю Эмма и Дэвид Грейнджеры с удивлением наблюдали, как их дочка жонглирует мелкими предметами, не касаясь их.
- Гермиона, - спросил отец, - а что ты для этого делаешь?
- Ничего. Просто хочу, чтобы предмет двигался, и он движется. Иногда показываю рукой, куда ему надо переместиться. Иногда просто глазами.
- Дочка, скажу тебе честно: я не знаю, что это такое. Пожалуйста, не показывай никому, что ты это умеешь. Есть очень много людей, которых пугает все странное и необъяснимое, и они могут поступить очень плохо с тобой.

1 сентября 1986 года
-Мааам! А мы не опоздаем в школу?
- Гермиона, сейчас два часа ночи! В постель, немедленно!

Наступило долгожданное солнечное утро. Гермиона надела новую форму - темно-синий костюм и куртку с гербом школы на груди, повязала темно-синий галстук с желтыми косыми полосками, надела ранец и весело выскочила на улицу. К школе, старинному двухэтажному зданию, украшенному башней с часами, тянулись ученики. Лица их в большинстве своем были мрачнее тучи, и лишь одна маленькая девочка с густыми каштановыми волосами улыбалась во весь рот, показывая чуть великоватые передние зубы, и бодро топала по Квин-роуд.

- Здравствуйте, дети! - Молодая темноволосая женщина вошла в класс, в котором находилось десятка полтора девочек семи лет, - меня зовут миссис Хелен Грин. Я ваша учительница, и ближайшие четыре года мы проведем вместе. Наша школа отличается дисциплиной и традициями, ведь она основана еще в 1557 году, поэтому наши правила - на уроках надо сидеть тихо, не выкрикивать с места, а отвечать, подняв руку и лишь после того, как я разрешу, обращаться ко мне «мэм» или «миссис Грин». А кто скажет, чем знаменит наш город?
Девочка с каштановыми волосами и крупноватыми зубами подняла руку.
-Да, мисс...
- Гермиона Грейнджер, мэм.
- Хорошо.
- В окрестностях нашего города в конце мая 1381 года вспыхнули крестьянские волнения, которые переросли в восстание, охватившее всю страну. Это восстание вошло в историю под именем его руководителя Уота Тайлера.
- Во заливает, бобер! - шепнула полноватая блондинка своей соседке, очень похожей на нее.
- Как вас зовут? - обратилась к ним заметившая перешептывания учительница.
- Хизер Смит, мэм, - ответила блондинка.
-Лайза Смит, мэм, - ответила ее соседка.
- Вы сестры?
- Да, миссис Грин.
- Молодые мисс, переговариваться на моем уроке нельзя, - отрезала учительница.

На перемене Хизер подставила Гермионе подножку, и девочка упала, больно ударившись бедром об угол. А на уроке физкультуры Лайза, которую поставили в пару с Гермионой, то и дело норовила попасть ей тяжелым мячом то в грудь, то в живот.

Прошел месяц. Солнечный сентябрь сменился октябрем, заморосили дожди. В один из таких дней Гермиона пошла домой через парк за колледжем Урсулинок. У старой ивы ее подкараулили сестры Смит.
- А, бобер! - сказала Хизер и толкнула Гермиону. Девочка споткнулась о корень и плюхнулась прямо в лужу. Лайза сорвала с ее плеч ранец и кинула сестре. Та подбросила его повыше и ранец повис на толстом суку.
- Ха-ха-ха! Перегрызешь дерево - достанешь, бобер! - заржала Хизер и еще раз толкнула пытающуюся подняться жертву. Ярость захлестнула сердце Гермионы. «Да чтоб ты остолбенела!» - подумала она и как будто на автомате выбросила вперед руку. Внезапно кончики ее пальцев полыхнули красным. Сгусток энергии рубинового цвета попал Хизер прямо в живот, и девочка отлетела на несколько метров, тяжело рухнув на землю. Такой же сгусток сорвался с пальцев Гермионы еще раз, и на этот раз на земле оказалась Лайза. Гермиона, не веря своим глазам, вскочила и подбежала к сестрам. Обе были без сознания и только дыхание, громко раздававшееся в наступившей тишине, давало понять, что девочки живы. «Что делать? Куда бежать? Кого звать на помощь?» - заметались мысли Гермионы. Вдруг Гермиона услышала сзади три громких хлопка. Она обернулась.
Три донельзя странных человека уставились на нее. Молодой лысый высокий негр с золотой серьгой в ухе. Смуглый парень с густыми черными усами. И совершенно жуткий седой старик на протезе в виде когтистой лапы. Лицо изрезано шрамами, кончик носа отсутствует, а самое страшное - его глаза. Один обычный, карий, смотрит пронзительно и недоверчиво. Второй... очень странный. Сделан из чего-то, похожего на пластмассу, и все время вращается в глазнице. Все трое стоят, протянув к Гермионе правую руку, и каждый держит в руке короткую палочку, направленную ей в грудь. Гермионе сразу стало ясно, что эти палочки очень непростые и видеть их направленными в грудь так же опасно, как смотреть в дуло пистолета.
- Ну-ну-ну! -произнес старик. - И кто тут у нас так мастерски ступефаями швыряется?
- Кто ты? - спросил негр густым басом.
- Г-гермиона. Гермиона Грейнджер, - заплетающимся голосом ответила девочка.
- А почему Статус секретности нарушаем, заклинания среди маглов швыряем? Палочку у родителей стащила?
- К-какую палочку?
- Как какую, - рыкнул старик, - волшебную! Которой ты только что выполнила заклинание ступефай. Оно, конечно, не запрещено, но тебе рановато знать боевые заклинания. Кингсли, ты не в курсе, кто в этом районе поселился? Кто такие Грейнджеры?
- Понятия не имею. А ты, Рам?
- Тоже представления не имею, - ответил смуглый усач, - Гермиона, а кто твои родители?
- Дэвид и Эмма Грейнджеры. Они дантисты. Еще у меня есть бабушка Джин.
- Аластор, ты что нибудь понимаешь? - обратился Рам к старику.
- Я понимаю, что девчонка нагло врет!- Рявкнул старик. - Акцио палочка Гермионы!
Ничего не произошло.
- Так, ты и имя выдумала, чтобы избежать наказания? Ну, меня такими штучками не проведешь!! Акцио палочка девчонки!!! Акцио палочка мамы девчонки!!! Акцио палочка папы девчонки!!!
- Аластор, по-моему у нее действительно нет никакой палочки, - проговорил Кингсли. - Твои родители волшебники, Гермиона?
- Волшебство бывает только в сказках, а сказки - для маленьких, - заявила Гермиона, гордо вытянувшись во весь свой росточек. Трое мужчин переглянулись с выражением крайнего удивления на лицах, а Кингсли захохотал.
- Так ты что - маглорожденная? Не дочка колдуна и ведьмы? - выговаривал он между приступами смеха. - Ну, сильна! Рассказали бы - не поверил.
- Так, хватит!- оборвал его Аластор. Ты, Кингсли, знаешь, что делать с этими, - показал он на сестер Смит, все еще лежащих без сознания.
- Не убивайте их, пожалуйста! - закричала в ужасе Гермиона.
- Тьфу ты! Да никто их убивать не собирается! Память мы им подотрем, незачем им знать, что тут произошло!
Кингсли подошел к сестрам, навел палочку в затылок Лайзы и произнес «Обливиэйт!». На конце палочки появился светящийся шарик, который пролетел по воздуху прямо в ей в голову. Затем он то же самое сделал и со второй сестрой.
- Вот видишь? - произнес Аластор. - Ничего не случилось, они живы. Очухаются через полчаса. Больно уж хорошо ты их приложила. А как именно ты это сделала?
- Они... Они обижали меня. Толкнули в грязь, отобрали ранец, забросили его на дерево...
- Это видно, - усмехнулся Рам, - ну-ка постой!
Он направил палочку на бок Гермионы, произнес «Эванеско!» и ткань стала чистой и сухой, как и прежде. Затем он поднял палочку и ранец медленно опустился на землю.
- И я очень и очень разозлилась, - продолжила Гермиона. - Я захотела, чтобы они остолбенели, вытянула руку... А дальше помню яркую красную вспышку. Я сделала что-то плохое?
- Так! - отрезал Аластор. - Ты, Рам, проводи юную мисс до дома, введи ее в курс дела, познакомься с ее родителями. Ты, Кингсли, покарауль тут этих, - он ткнул рукой в сестер Смит, - пока они не очухаются, а то мало ли что.
Он выпрямился, раздался хлопок и Аластор исчез, а Рам дал Гермионе свою руку и они вместе зашагали по дорожке, ведущей к уютному дому на Роуз-вэлли.

В камине горели угли, распространяя по всему дому тепло и уют. Дэвид, Эмма, бабушка Джин и Гермиона сидели за столом и смотрели на необычного гостя.
- Давайте знакомиться, - произнес он наконец, - меня зовут Рам Патил. Я волшебник, работаю аврором - это магическая полиция. Час назад в вашем городке было зафиксировано применение боевых заклинаний в присутствии маглов, что строго запрещено нашими законами.
- Простите, а... кто такие маглы? - Осведомился Дэвид.
- Люди, не обладающие магическими способностями. Подавляющее большинство жителей Земли.
- Понятно.
- Прибыв на место происшествия, мы увидели вот эту юную леди, оглушившую своих одноклассниц боевым заклинанием, причем, насколько мы поняли, она применила это заклинание неосознанно.
- Совершенно, совершенно неосознанно! - пролепетала Гермиона.
- Так вот, такое бывает, Очень и очень редко, но в семьях маглов рождаются дети, обладающие магическими способностями. Эти способности нельзя ни заблокировать, ни игнорировать, но их необходимо контролировать, поэтому мы приглашаем таких детей учиться в наши магические школы. В Объединенном Королевстве такая школа одна, она называется Хогвартс, так что не удивляйтесь, когда в 11 лет этой юной леди придет письмо с приглашением продолжить свое образование в Хогвартсе.
- Я очень туда хочу! - вспыхнули глаза Гермионы.
- А пока, юная леди, вам не следует применять свои способности, особенно в присутствии маглов.
- Как, совсем? А... брать книги с полки, не касаясь их - это тоже магия?
- Ну-ка, ну-ка, покажи! - заинтересовался Рам. Толстый англо-латинский словарь послушно приплыл ему на колени.
- И давно вы этому научились, юная мисс?
- Два с небольшим года назад.
- И часто вы это делаете? - лицо Рама стало серьезным.
- Каждый день... - пролепетала Гермиона.
- Не делайте так больше, мисс Грейнджер! - отрезал Рам.
Губы юной ведьмы задрожали, глаза наполнились слезами.
- Ничего, ничего, Гермиона, - улыбнулся Рам, - я скажу тебе совершенно точно - ты очень и очень способная колдунья! Вот у меня есть две дочки, близняшки, чуть помоложе тебя, и они пока еще ни разу не применяли магию. Знаете, - сказал он с улыбкой, - а не хотите ли вы все сходить к нам в гости?
- Конечно, хотим! - ответили все хором.

Маленькая ведьма и летучий порох

На следующий день сестры Смит в школе вели себя на редкость тихо, бросая на Гермиону опасливые взгляды. А юная колдунья, вся в эйфории от предстоящей встречи с самой настоящей волшебной семьей, только и тянула на уроках руку, так что миссис Грин в конце концов сказала: «Гермиона, я прекрасно понимаю, что ты знаешь материал, но дай ответить и другим!» А после уроков она отправилась в школьную библиотеку и стала искать все, что касается фамилии Патил. Быстро выяснив, что эта фамилия распространена на западе Индии, в Махараштре и Карнатаке, и указывает на принадлежность к сословию военных - кшатриям, она начала искать все, что касается кшатрийских традиций и обычаев. Пожилая библиотекарша миссис Элис Уотсон откровенно остолбенела, когда семилетняя девочка попросила у нее Махабхарату и еле засунула огромный том в ранец. Через несколько дней девочка-вундеркинд довольно-таки бегло читала на санскрите: «А-сид ра-джа На-ло на-ма Ви-ра-се-на су-то ба-лих»*.

Прошло три недели. За это время Рам Патил дважды посетил дом Грейнджеров. Он принес Гермионе несколько книг, рассказывающих о жизни волшебников, и из них она узнала, что британские маги традиционно, много веков, селятся в нескольких деревнях в разных частях Великобритании. Расспросив Рама, она узнала, что Патилы живут в самой древней и знаменитой из этих деревень - Годриковой Лощине.
В один из последних дней октября во дворе раздался знакомый хлопок аппарации. Донельзя довольный Рам сообщил, что Министерство магии разрешило подключить дом Грейнджеров к каминной сети, и с нынешнего дня Гермиона может посещать различные места в волшебном мире и, в том числе, Айодхью** - дом Патилов в Годриковой Лощине.
- Ну что, потренируемся, Гермиона? - произнес, улыбаясь, Рам. - Куда ты хочешь сходить?
- Я... я не знаю.
- Есть в Лондоне такое приятное местечко - Диагон-аллея. Это, своего рода, Мейн-базар*** волшебного мира, все новички начинают с нее. Там имеется множество лавок, где можно купить разные интересные вещи.
- И... книги тоже? - загорелись глаза Гермионы.
- И их тоже. - улыбнулся Рам.
- Бабушка Джин, ну давай сходим!
- Конечно, конечно!
Рам достал глиняную вазу, заполненную зеленоватого цвета порошком, и поставил на полку у камина.
- Это, - сказал он, - летучий порох. Пользоваться им очень просто. Чтобы куда-то попасть, нужно войти в камин, кинуть немного пороха себе под ноги и четко - очень и очень четко - назвать место, куда ты хочешь переместиться. При этом руки стоит прижать к телу, чтобы случайно не удариться о какой-нибудь выступ. Глаза лучше прикрыть, чтобы не закружилась голова. Если ты хочешь с кем-то поговорить, сунь в камин одну голову и она покажется в нужном тебе месте.
- А я смогу так переместиться? - вмешалась Джин. - Я ведь магл.
- Сможете, каминная сеть позволяет это.
Женщина подошла к камину.
- Первой идите Вы, мэм. За Вами пойдет Гермиона. Место, в которое вам надо попасть, называется Флориан Фортескью - это популярное кафе на Диагон-аллее. Запомнили? Название произносится очень и очень четко.
Джин зачерпнула горсть порошка и вошла внутрь камина. Она произнесла «Флориан Фортескью», кинула порошок и исчезла в зеленой вспышке. Стенки камина закружились вокруг нее, замелькали каминные решетки, и, наконец, она вышла в уютный зал кафе. Минутой позже из камина показалась Гермиона, вся в золе, а за ней и Рам. Он критически осмотрел бабушку и внучку, поднял палочку и очистил обеих от следов золы.
Диагон-аллея встретила маленькую ведьму и пожилую маглу оживленной толпой, яркими красками и запахами снеди, исходившими из маленьких кафе. В «Совариуме Илопса» ухали и таращили на прохожих глаза птицы самых разных размеров - от воробьиных сычиков размером с кулак до крупных филинов. Гермиона даже взвизгнула, увидев вывеску «Книжный магазин Флориш и Блоттс», но Рам остановил ее, сказав, что магловские деньги не подходят для волшебного мира и сначала нужно поменять их в банке Гринготс, который находится в конце улицы.
Домой они вернулись уже под вечер. Гермиона купила несколько книг по истории магии и все время тянулась к книгам по заклинаниям, но Рам остановил ее, строго сказав, что она сможет купить волшебную палочку и что-либо практиковать не раньше, чем поступит в Хогвартс, а дома сможет колдовать, только когда ей исполнится 17 лет.
- Ну вот, - сказал Рам на прощанье, - теперь ты можешь сама перемещаться куда захочешь, так что я приглашаю вас всех в мой дом - он называется Айодхья, если ты не забыла, первого ноября.
- Но ведь... - Гермиона даже начала от волнения заикаться, - но ведь первого ноября будет большой праздник, Дипавали. Вы приглашаете нас отметить этот праздник вместе с вами?
- О, ты очень умная девочка! Да, это так.
- Гермиона, а что такое Дипавали? - вмешался Дэвид.
- Папа, слово «дипа» на санскрите означает «светильник», а «авали» - созвездие. В этот день празднуют победу света над тьмой, отмечают возвращение Рамы в его столицу Айодхью после того, как он победил демона Равану и освободил свою жену Ситу... Ой! Извините, пожалуйста, - обратилась Гермиона к Раму, покраснев, - а Вашу супругу, наверное, зовут Сита?
- Почти угадала, - засмеялся Рам, - Джанаки ее зовут. А это, как ты наверное уже знаешь...
- Одно из имен Шримати Ситы Деви, означающее «Дочь царя Джанаки» - отчеканила Гермиона, сложив руки в намасте****.

---
*Жил раджа по имени Наль, могучий сын Вирасены. В любом учебнике санскрита это хрестоматийная фраза, вроде «мама мыла раму».
**Айодхья - древняя столица царя Рамы. Реально существующий город в северной Индии.
***Улица в Дели около железнодорожного вокзала со множеством гостиниц и магазинов. Большинство путешественников по Индии, прилетев в Дели, останавливаются на ней и на следующий день отправляются дальше по стране. Не знаю уж, знакома ли Роулинг с Дели, но тот факт, что Диагон-аллея примыкает к магловской Чаринг-Кросс-роуд, наводит на определенные ассоциации.
****Традиционный жест почтения - руки, сложенные вместе.

Айодхья, или «Бабушка, я не сквиб!»

Годрикова Лощина. Двухэтажный коттедж в восточном стиле. Раннее осеннее утро.
В просторной комнате стояли две детские кровати в форме раскинувших лепестки цветов лотоса. Картина над одной из них изображала сияющий свежестью и чистотой лотос, растущий в пруду около небольшого храма. Мимо лотоса то и дело сновали рыбки, временами черепаха поднималась со дна, чтобы вдохнуть воздух. На второй картине была прекрасная долина среди гор. Посреди долины на тигриной шкуре восседал йог с кожей пепельно-синего цвета, одетый в оленью шкуру. Кобра овивала его шею, у ног его отдыхал белый бык. В землю был воткнут трезубец с висящим на нем барабанчиком. Рядом с богом сидела очаровательная улыбающаяся женщина в золотистом сари, прижавшись к нему и обняв его за плечи. Гирлянда цветов украшала ее шею. Ладони и стопы женщины были окрашены ярко-красным синдуром, Недалеко от божественной четы среди цветов играл ребенок с молочно-белой кожей и головой слона. Еще один, шестиглавый, с золотистой кожей, катался на павлине, сжав в руке копье. Могучий лев дремал, подставив под стопы богини свою голову*.
В кроватях спали девочки лет семи. Их густые черные волосы перехватывали ленты с темно-красными орехами рудракша - на той, которая спала под картиной с изображением лотоса, лента была ярко-красного цвета, а у спящей под божественной четой лента была белой и, если бы не это, отличить одну от другой было бы невозможно. Ожерелья из туласи с серебром плотно прилегали к их шеям. Золотые сережки поблескивали в мочках ушей. На запястьях алели нити с нанизанными на них рудракшами.
Дверь в комнату приоткрылась, и на пороге показался крупный длиннохвостый лангур в набедренной повязке. Он подошел к кроватке под картиной с лотосом и легонько тронул спящую девочку за плечо.
- Ханумааан! Ну рано же! - проговорила девочка, с трудом продирая глаза.
- Падма! Парвати! Дочки, вставайте, пора! - раздался звонкий женский голос. - У нас сегодня гости, не забывайте!
Девочки вскочили с кроватей и побежали к женщине, одетой в зеленое сари, которая в этот момент вошла в спальню. Она была невысокого роста, очень смуглая, с тяжелой косой до пояса. В ее волосах белели звездочки цветов чампа. Мать крепко обняла дочек, и те побежали в ванную комнату.
Через полчаса вся семья Патилов - отец Рам, мать Джанаки и дочки-близнецы Падма и Парвати - собрались в алтарной. Мановением руки отец раздвинул шторки на алтаре, и перед ними предстали семейные божества - Сита, Рама, Лакшман и склонившийся перед ними Хануман. Отец подошел к алтарю, зажег светильник и благовония и начал ежедневную пуджу. Мать же взяла мриданг, забила по нему и запела: «Рагхупати Рагхава джайя раджа Рам!» «Патита павана джайя Сита Рам!**» - подхватили близнецы, звеня караталами.

Время перевалило за полдень. Семейство Грейнджеров собралось у камина. Джин в светло-зеленом вечернем платье. Дэвид в строгом деловом костюме. Эмма тоже в вечернем платье, только цвета малахита. И Гермиона в светло-розовом платьице, с волосами, в кои-то веки убранными в две косички. Яркая зеленая вспышка озарила комнату. В камине показалась усатая голова Рама и произнесла: «У нас все готово, мы вас ждем!»
- Пошли, - произнесла Джин. - Дэвид, Эмма, идите первыми. Потом пойдет Гермиона, а я отправлюсь последней.
Дэвид подошел к камину и зачерпнул из вазы, стоящей на полке, горсть зеленого порошка.
- Мам, - спросил он, - я должен войти в камин, бросить порошок себе под ноги, и громко и четко произнести «Айодхья»?
- Да, сынок, - улыбнулась Джин, - вот уж никогда не думала, что на старости лет буду объяснять родному сыну, как использовать магию!
- Айодхья! - Дэвид исчез в зеленой вспышке.
- Айодхья! - его жена последовала за ним.
Гермиона обняла бабушку, встала в камин и тоже исчезла в зеленом огне.

- Вот, - произнес Рам, стоящий посреди гостиной. - Это и есть Гермиона Грейнджер. Самая талантливая из маглорожденных ведьм, которых я видел. Гермиона, это мои дочки. - Он показал на девочек-близнецов, стоящих рядом с ним. В золотистом сари - Падма, а в фиолетовом Парвати. Надеюсь, вы подружитесь. Падма, Парвати, вы ведь не обидите Гермиону?
- Нет, папа! - прощебетали девочки.
Камин полыхнул еще раз. На этот раз в проеме появился знакомый Гермионе старый одноногий и одноглазый аврор.
- Это Аластор Хмури, - представил его Рам, - один из самых опытных борцов с темными силами.
- Шизоглаз Хмури! - шепнула на ушко Гермионе Парвати, и обе девочки хихикнули.

После очередной зеленой вспышки в гостиной возникла еще одна известная Гермионе личность - высокий лысый негр с золотой серьгой в ухе.
- Кингсли Шеклболт, молодой, но очень перспективный аврор! - отрекомендовал его Рам.
- А, старая знакомая! - пророкотал Кингсли густым басом. - Ну как, больше одноклассниц не глушишь?
- Нет, что вы! - ответила смутившаяся Гермиона, а Падма и Парвати, уже знающие эту историю, дружно фыркнули.
- Кстати, если ты захочешь поколдовать, - произнес Рам, - в моем доме ты можешь это делать. Думаю, дочкам это будет интересно. Но никогда не колдуй в присутствии маглов!

Камин полыхнул еще два раза. Теперь перед хозяевами и гостями появилась пожилая женщина одетая в старомодное зеленое платье с лисьим боа и шляпу с чучелом ястреба. За ее спиной прятался круглолицый мальчик того же возраста, что и Гермиона и ее новые подруги.
- Миссис Августа Лонгботтом и ее внук Невилл, - представил новых гостей Грейнджерам хозяин дома. - Невилл, познакомься, это Гермиона. Надеюсь, вы подружитесь.
Невилл робко подошел к Гермионе, которая широко улыбнулась новому приятелю.

- Гермиона, Невилл, пошли, мы вам кое-что покажем, - прощебетала Парвати. Она взяла новую подругу за руку и побежала в детскую. За ними последовали и Падма с Невиллом.

Дети сидели и рассматривали картинки в толстом альбоме.
- Вот это Радха, - рассказывала Падма, - а это ашта-сакхи.
- Восемь подруг? - перевела Гермиона.
- Да. Восемь гопи, пастушек из Вриндавана, самых близких подруг Радхи и Кришны. Лалита, Вишакха, Чампакалата, Читра...
- Читра была лучшей колдуньей среди гопи, - вмешалась Парвати, - она лучше всех их знала астрологию, знала все о лекарственных растениях...
- И о приворотных средствах! - хихикнула Падма. - Зато Чампакалата лучше всех готовила и прекрасно знала растения в саду.
Невилл перевернул страницу. Следующая миниатюра изображала Радху в окружении подруг, восседающую на троне. К ее стопам склонилась еще одна гопи, совсем молодая, одной рукой застегивающая на щиколотке Радхи браслет, а другой массирующая стопу своей госпожи.
- А это кто? - спросил Невилл.
- Это одна из манджари.
- Манджари... Манджари... Я не очень понимаю это слово..., - пробормотала в замешательстве Гермиона. - Ведь это значит «бутон»?
- Да, это совсем юная гопи, которой еще предстоит расцвести. Манджари служили Радхе и другим старшим гопи. Они передавали от них любовные послания Кришне, ухаживали за гопи, украшали их цветами, кункумом и благовониями, массировали им стопы..., - ответила Падма.
- Гермиона, ты старше нас почти на год, а мы как раз в возрасте манджари, - очень серьезно произнесла Парвати, - не хочешь ли ты принять от нас служение как Радха от манджари?
- К... как это? - изумилась Гермиона.
- Мы призовем в тебя, в твое тело энергию Радхи. На некоторое время ты станешь ей самой и примешь от нас поклонение***.
- А я... я могу это видеть? - запинаясь, проговорил Невилл, - я введь ннне девочка.
- Невилл, хочешь узнать самую большую тайну? - весело сверкнула глазами Падма.
- Ккакую?
- Невилл, во всей огромной вселенной есть только два мальчика, их зовут Вишну и Шива. А все остальные души - девочки****. Главная среди них - Радха, и каждая душа может стать ее подругой. Даже если в этой короткой жизни она воплощена как мальчик. Если ты сейчас выразишь через Гермиону свои чувства к Радхе, она тебя никогда не забудет и, когда придет время, с радостью примет... как подругу.

Гермиона села на кресло, подогнув под себя правую ногу и опустив левую на мягкую подушечку на полу. Падма поставила около подушечки небольшой столик, а на нем разместила поднос, на котором стояли колокольчик, небольшой светильник, подставка с благовониями, тарелочка с кункумом и раковина, заполненная чистой водой. Затем она сорвала с кустика гибискуса, растущего в горшке на подоконнике, цветок и положила его на поднос. Парвати взяла веер из павлиньих перьев и встала около кресла. Падма низко поклонилась Гермионе, трижды хлопнула в ладоши, позвонила в колокольчик и произнесла:
- Ом Шрим Рам Радхикаяй намах авахайями стхапайями!*****
Затем она еще трижды хлопнула в ладоши, указала на Гермиону и сказала:
- Ом Шрим Рам Радхикаяй намах асанам самарпайями!******
В этот момент Гермиона ощутила теплую волну, которая прошла через ее тело. Она почувствовала удивительную, небывалую нежность к своим новым подругам. Парвати начала омахивать ее веером, а Падма, позвонив в колокольчик, зажгла светильник и предложила его стопам Гермионы изящными круговыми движениями. Точно такими же движениями она предложила благовония, затем омыла из раковины стопы Гермионы, а воду собрала в сосуд и полила ее на голову Невиллу и Парвати. После этого она нанесла кункум на стопы Гермионы, а остатками поставила на лбу сестры и приятеля тилак. Затем она предложила Гермионе цветок и отдала его Невиллу, который тут же прижал гибискус к своей голове. Наконец, девочка начала массировать стопу своей подруги, и Гермиона ощутила приятное расслабление. Нежные пальцы, порхающие по ее коже, эхом отзывались по всему ее телу, будили прежде неведомые чувства. Внезапно девочка, поддавшись неожиданному порыву, вскочила с кресла, крепко обняла подругу, а затем села возле нее, положила ее ноги себе на колени и сама начала массировать их.

Спустя несколько минут друзья вернулись к своему альбому. Гермиона сидела, положив голову на плечо Падмы, и, не в силах сдерживаться от переполняющей ее нежности, то и дело перебирала пальцами ее длинную иссиня-черную пахнущую мятой косу, спускающуюся на ее грудь. Парвати легла рядом с ними на пол, положила голову на колени Гермионы и прикрыла глаза. Невилл всматривался в сияющее улыбкой лицо Радхи на миниатюре и, когда подруги отворачивались, украдкой пальцем поглаживал стопы повелительницы Вриндавана. Заметив это, Падма улыбнулась.
- Невилл, - сказала она, - не стесняйся, служи стопам Радхи. Кстати, после этого ты можешь коснуться пальцем собственной головы - этим ты символически признаешь ее полное превосходство над собой.
- Гермиона, - приоткрыла глаза Парвати, - а правда, что ты можешь переносить книги телекинезом?
- Правда.
- Покажи, покажи, покажии!
Гермиона привычно шевельнула рукой. Еще один цветок гибискуса оторвался от куста, повинуясь движению ее руки, подлетел к изображению божественной семьи, коснулся стоп богини Парвати на картине, затем коснулся стоп Шивы, Ганеши и Сканды и после этого опустился на голову Падмы.
- Джайя Ма! - выдохнули пораженные индианки.
- А я... я ничего не умею, пролепетал погрустневший Невилл, - я, наверное, сквиб.
- Ну что ты говоришь! - возразила Падма, - у меня тоже еще не было проявлений магии, и у Парвати тоже.
- Гермиона, а хочешь, мы тебе покажем кое-что? - Парвати, ухватив девочку за локоть, повела ее к окну. В окне была видна лужайка перед домом, покрытая желтой пожухлой травой, на которую из низких туч оседала морось. За живой изгородью проходила улица, застроенная двухэтажными коттеджами. Один из домов был явно нежилым - часть его стены обрушилась, руины овивали заросли плюща.
- Вот это очень известный дом. В нем несколько лет назад жила семья Поттеров...
- Джеймс, Лили и их маленькая дочка Таис? И их убил Тот, Кого Нельзя Называть, но Таис при этом выжила? Я читала про это... Только я не поняла, почему его нельзя называть по имени?
- Я... я тоже не знаю, - покраснела Парвати. - Просто нельзя, и все.
Она повернулась и зацепила плечом горшок с гибискусом. Тот пошатнулся и полетел с подоконника.
- О, нет! - закричала Падма. Невилл бросился к окну, протягивая руки, и горшок, замедлив падение, мягко опустился на пол. Горсть земли рассыпалась по полу, но ни горшок, ни цветок не пострадали. Три пары глаз ошеломленно уставились на Невилла.
- Ты... ты сделал это? - проговорила Падма.
- Невилл! У тебя получилось! - в один голос завизжали Парвати и Гермиона, обнимая мальчика.
- Я... я не сквиб? - пробормотал Невилл, а затем с криком: - Бабушка! Бабушка! Я не сквиб! У меня получилось! - вылетел из комнаты.


--
*На картине изображена богиня Парвати, ее супруг Шива и дети Ганеша и Сканда.
**Старший в роду Рагху, потомок Рагху, славься, царь Рама! Спасители падших, славьтесь, Сита и Рама!
***Это один из реально существующих вариантов проведения индуистской пуджи. Богиня может быть призвана не только в изваяние - мурти, но и в тело живой женщины или девушки, которое становится таким же местом пребывания божества, как и храмовое мурти.
****Это одно из фундаментальных положений индуизма: к мужскому началу относится лишь Бог, проявленный как Вишну и Шива, все без исключения души имеют женскую природу.
*****Ом! Шрим! Рам! Выражаю почтение Радхе. Призываю ее и приглашаю остановиться здесь.
******Ом! Шрим! Рам! Выражаю почтение Радхе и предлагаю ей это место.


Гопи, Радха и манджари -
http://sdgonline.org/viraha/p/2012/05/Syam...o-Radharani.jpg

Проступок и наказание

1 мая 1988 года. Литтл-Уингинг

Весна навалилась на маленький английский городок стремительно, как будто вырвалась на свободу из долгого заключения. Зима выдалась почти бесснежная, но в конце февраля начались дожди. Они, лившие весь март и почти весь апрель, то и дело сменявшиеся снежными зарядами, наконец-то прекратились. Солнце выглянуло из-за туч, буквально за пару дней окрасило в изумрудный цвет траву, усыпало ее желтыми пятнами одуванчиков. Девочки наконец-то сменили опостылевшие куртки на легкие яркие платьица, и с каждого двора зазвучал детский смех.
По улице городка шла девочка лет восьми, худенькая, маленького роста, в несуразных круглых очках с потрескавшимся стеклом и с дужкой, перемотанной изолентой. Длинный подол видавшего виды платья темно-коричневого цвета подметал дорожную пыль, такая же коричневая косынка плотно закрывала волосы и большую часть лба - только непокорная огненно-рыжая прядь нашла какую-то щелку, чтобы показать себя солнцу, да черные глаза метали искры из-под бровей. Из-под косынки виднелась часть старого шрама, который был у нее, насколько она помнила, всегда.
- Мэри! - из-за живой изгороди раздался сварливый женский голос. - Где тебя носит? Почему ты до сих пор не сходила в супермаркет?
- Сейчас иду, тетя.
Девочка взяла сумку и деньги и зашагала по улице в центр городка, откуда слышалась веселая музыка. Она посмотрела на небо и вспомнила сон, который снился ей под утро, пока ее не разбудил топот кузена Дадли. С самого детства она жила в чулане под лестницей, где ей вечно докучал шум. Вот и в этот раз Дадли промчался по лестнице и несколько раз подпрыгнул прямо над головой Мэри, отчего на ее лицо посыпались пауки. Перед этим девочке снилось ярко-голубое небо. Она летела высоко над землей, снизу доносились торжествующие крики восторгавшихся ею людей, а впереди сверкал на солнце маленький золотой шарик. Мэри точно знала, что этот шарик обязательно надо поймать, и тогда все будет очень хорошо...
Ей вообще часто снились странные сны. То ей виделся летящий над землей мотоцикл, в котором она сидела на коленях у кого-то большого, сильного и очень доброго. То грезился огромный черный лохматый пес, который совсем не обижался, когда она хватала его за влажную мочку носа. Или снилось, что она едет на широкой спине могучего оленя, держась за ветвистые рога. По вечерам Мэри обычно сидела взаперти в своем чулане, и тогда она смотрела через узкое окошко на серп Луны, опускающийся к горизонту. Она точно знала из своих снов, что Луна бывает не только такой, что рядом с растущей Луной может стоять полная, а за ней месяц, идущий на ущерб, и от такого образа трех Лун, растущей, полной и убывающей, становилось необыкновенно тепло на душе*... Правда, Мэри никогда не видела трех Лун вместе наяву, но она точно знала, что такое бывает. Бывало, ей снились и страшные сны, от которых Мэри просыпалась в холодном поту. Ей грезился злобный холодный хохот, яркая вспышка зеленого цвета, золотистый свет, к которому направлялась она, и грубые ледяные руки, хватавшие ее сзади и куда-то влекущие. Однажды в раннем детстве она, напуганная таким сном, бросилась к тете Петунье и рассказала ей об этом кошмаре, но услышала лишь холодный ответ:
- Наверное, тебе приснилась авария, в которой погибли твои никчемные родители-пьяницы.

Мэри завернула за угол, и перед ней предстал странный человек. Маленького роста - на голову ниже самой Мэри, очень и очень старый, с маленьким сморщенным лицом, в темно-зеленой мантии и остроконечной шляпе.
- Таис Поттер? - проговорил он, расплывшись в улыбке. - Таис, девочка, как же ты выросла! Дедалус Дингл, с вашего позволения, - представился он, сняв шляпу и слегка поклонившись.
- Нет-нет, вы ошиблись! - возразила Мэри, покраснев. - Моя фамилия действительно Поттер, но зовут меня Мэри, а не Таис.
- Таис тебя зовут, даже не сомневайся! - улыбнулся Дедалус. - И когда на твое имя придет письмо из Хогвартса, прочти его обязательно. А теперь посмотри туда! - старик протянул руку, показав на конек ближайшей крыши.
Мэри проследила за его рукой, даже прищурилась, но не увидела ничего, кроме воробья, прыгающего по кровле. Она быстро развернулась к своему собеседнику, но перед ней простирался безлюдный переулок.
Девочка вышла на центральную городскую площадь. На площади играла музыка, прогуливались празднично одетые люди, а посреди нее возвышался украшенный цветами шест. К шесту было привязано множество разноцветных лент, за которые держалось множество детей, мальчики и девочки через одного.
- Эй, монашка, - крикнула одна из них, в которой Мэри узнала Лиззи Спарроу, учащуюся классом старше, - иди к нам!
Майское дерево! Ну конечно! Мэри, предвкушая удовольствие, взялась за красную ленту. Спереди и сзади встали незнакомые мальчики. Зазвучала музыка, и Мэри двинулась в ритме танца. Шаг вперед, шаг назад... Ленты переплетались, образуя узоры. Музыка завлекала, завораживала, девочка плыла в ее ритме.
Танец оборвался, Мэри открыла глаза и первое, что увидела - злорадную мину на физиономии Дадли, стоящего в трех метрах от нее. Девочка отпустила ленту и поспешила укрыться в толпе. Нырнув в супермаркет, она побросала в тележку продукты и помчалась к дому. Она поставила сумку в кухне и собралась шмыгнуть на улицу, но тут на ее ухе сомкнулись толстые, похожие на сардельки пальцы.
- Мэри Поттер, - прорычал дядя Вернон, -где ты сейчас была?
- Я ходила в супермаркет, как и сказала тетя Петуния.
- Тебя видели на языческом празднике, на котором ты прыгала, как последняя блудница! Мэри Поттер, что говорит 29-я глава книги Притч Соломоновых в Священном Писании?
- Розга и обличение дают мудрость; но отрок, оставленный в небрежении, делает стыд своей матери, - заговорила, запинаясь, Мэри. - При умножении нечестивых умножается беззаконие; но праведники увидят падение их. Наказывай сына твоего, и он даст тебе покой, и доставит радость душе твоей.
- Подай сюда розги.
Дрожащая девочка пошла в чулан и вытащила из ведра с соленой водой пучок прутьев.
- Встань на колени и подними юбку.
Непослушные руки потянули ткань вверх.
- Читай при каждом ударе главу 19 книги Левит Священного Писания.
Розга свистнула по воздуху. Боль пронзила тело.
- И сказал Господь Моисею, говоря: - воскликнула Мэри
Удар.
- Объяви всему обществу сынов Израилевых и скажи им: святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш.
Удары сыпались и сыпались. Мэри при каждом ударе прикусывала губу, а потом выплевывала очередной стих.
- Не оскверняй дочери твоей, допуская ее до блуда, чтобы не блудодействовала земля и не наполнилась земля развратом.
- Не обращайтесь к вызывающим мертвых, и к волшебникам не ходите, и не доводите себя до осквернения от них. Я Господь, Бог ваш**.
Экзекуция закончилась. Мэри одернула юбку. Вернон достал банку сухого гороха и рассыпал в углу твердые зерна.
- Стой на горохе час, держи перед собой на вытянутых руках Священное Писание и читай вслух Святое Евангелие от Матфея.
Мэри взяла с полки тяжелый том в свиной коже с изображенным на обложке распятием, открыла нужную страницу, отправилась в угол и опустилась коленями на рассыпанные зерна.
- Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова, - громко начала она. - Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома; Есром родил Арама; Арам родил Аминадава; Аминадав родил Наассона; Наассон родил Салмона...

Слова звучали и звучали, затуманивая сознание, растворяя как соль в воде мысли. Мэри уже знала, она заметила это еще в раннем детстве, что если очень захотеть, то пол станет мягким, как одеяло, а горох совсем не будет ощущаться, и все равно ей было обидно до слез. Но плакать при этих людях нельзя никогда - это она твердо усвоила очень давно.
...Вечер опустился на английский городок. Мэри сидела под замком в своем чулане и смотрела в окно, где в лучах вечерней зари виднелась маленькая желтая звездочка, а выше в небе, как только Солнце ушло за горизонт, загорелась яркая белая звезда. Мэри не знала, как она называется, но чувствовала, что с этой звездой в ее жизни будет связано что-то хорошее***.

--
*Растущая, полная и убывающая Луна - это символ Триединой Богини, символизирующий ее как Деву, Мать и Старуху.
** 19-я глава книги Левит состоит из 37 стихов.
***На самом деле, Мэри видела планету Венеру.

Вот мы и встретились, правнучка!

20 мая 1988 года. Брентвуд

Пожилая женщина сидела в кресле и читала газету. В соседнем кресле уткнулась в толстый том «Истории магии» Батильды Бэгшот девочка лет девяти. Внезапно лицо женщины побледнело, и она схватилась за сердце.
- Гермиона! - прохрипела она. - Принеси мне нитроглицерин. Он в аптечке на кухне.
Когда Гермиона прибежала с лекарством, бабушка Джин уже сползла на пол. Девочка коснулась сонной артерии. Пульса не было. Гермиона положила бабушку навзничь и начала массаж сердца.
- Раз! Два! Три! Четыре! - Нажимала она на левую сторону груди и вдыхала воздух ей в рот, пытаясь заполнить ее легкие.
Через несколько минут Гермиона, не помня себя от ужаса, подбежала к камину, взяла с полки горсть зеленого порошка, с криком «Айодхья!» кинула его в камин и закричала в зеленое пламя:
- Джанаки деви! Это я, Гермиона! Бабушке Джин плохо!
Затем она бросилось к телефону, набрала номер и заговорила в трубку:
- Алло! Больница? Срочно приезжайте Роуз-вэлли, 20. Сердечный приступ у женщины 65 лет. Говорит ее внучка, Гермиона Джин Грейнджер.
Камин полыхнул зеленым, и из него вышла Джанаки Патил.
- Что случилось, Гермиона? - произнесла она обеспокоенно.
- Бабушка Джин! Она... там, в кабинете!
Джанаки бросилась в кабинет. Джин лежала точно в той же позе.
- Пульса*! - С палочки Джанаки скатилась светящаяся сфера и вошла в левую часть груди женщины. Никакого результата не последовало.
- Пульса! Пульса! Пульса!
Затрещал дверной звонок. Гермиона сбежала по лестнице. За дверями стояли два врача.
- Бабушка Джин! Она наверху!

- Поверьте, юная мисс, - говорил молодой медик всхлипывающей девочке двадцать минут спустя, - вы ничем не могли помочь своей бабушке. Время смерти... - он взглянул на часы - 14 часов 22 минуты.

Джанаки коснулась руки умершей и произнесла:
- Вайур анилам амритам атхедам бхасмантам шарирам. Ом крато смара критам смара крато смара критам смара**.

Сознание возвращалось медленно. Сначала уши наполнили трели птиц. Потом Джин открыла глаза и увидела у щеки ярко-зеленую траву. Она приподнялась и огляделась.
Зеленая холмистая равнина. Вдалеке петляет река. Воздух чист, прозрачен и свеж.
На вершине ближайшего холма появилась женская фигура. Высокого роста, темноволосая, в темно-синей мантии и остроконечной шляпе. На плече сидит орел. Она плавно и величаво, походкой истинной леди подходит к Джин.
- Ну вот мы и встретились, правнучка, - говорит она, протягивая Джин руку и помогая ей подняться с земли, - «здравствуй» говорить не буду, поскольку сейчас это уже не имеет значения - свои физические недуги ты оставила вместе с телом.
- Я... умерла?
- Ты сама, как видишь, нет и никогда не умрешь. Твое тело - да, как и положено в свой срок любому телу.
- Кто ты и почему называешь меня своей правнучкой?
- Ну, строго говоря, ты мне не совсем правнучка. Я твой предок, но жила тысячу лет назад и нас разделяет 34 поколения, так что этих «пра» должно быть тридцать два. А звали меня в те времена Ровена Рейвенкло.
- Я видела это имя. В книгах Гермионы.
- Еще бы! Я одна из основательниц магической школы, в которой скоро будет учиться девочка. И, клянусь, я порву старую шляпу в клочья, если она вздумает распределить Гермиону куда-либо, кроме моего факультета! Такого живого и ясного ума я не видела еще ни у кого! Вообще, среди моих потомков было много замечательных людей, многие были очень близки к тому, чтобы проявить магические способности. Например, Дэвид очень хорошо умеет успокаивать маленьких детей, внушает им уверенность, когда они находятся в его кабинете. Да и у тебя тоже есть кое-какие магические способности.
- Но я же магл!
- Не совсем, Джин. Ты сквиб, а не магл. Потомок магов, не обладающий магической силой. МОЙ потомок. Сквибы не могут колдовать сами, но видят многих магических существ, могут пользоваться некоторыми артефактами. Настоящий магл, не имеющий магической крови, при попытке путешествовать каминной сетью просто получил бы ожоги, а ты с успехом делала это.
- А... что же мне сказал Рам?
- Он просто не знает эти нюансы. Колдуны, в том числе и я при жизни, не интересуются сквибами, считая их чем-то вроде отходов, и толком не знают, чем именно они отличаются от магов и маглов. До сих пор еще ни разу каминной сетью не пытался воспользоваться настоящий магл. Если дом подключен к каминной сети, значит в нем живет маг и родственники мага, которые если не колдуны сами, то почти наверняка сквибы.

Ровена достала из складок мантии хрустальный шар.
- Сейчас ты увидишь своего далекого предка... и самую большую ошибку моей жизни.
Шар засветился изнутри. Джин увидела в нем неясные тени и в тот же миг почувствовала, что ее затягивает внутрь. Она оказалась посреди комнаты с высоким потолком, который подпирали колонны с капителями, украшенными акантовыми листьями.

Женщина лет сорока или чуть более того сидела за тяжелым дубовым столом и что-то писала. Нос с горбинкой, карие глаза и густые черные волосы, в которых проблескивали ранние серебристые пряди, убранные в замысловатую прическу, которую увенчивала серебряная диадема, выдавали в ней кровь уроженцев Лация. В действительности, таковым был лишь Марк Корвин, римский центурион, сражавшийся с войском Боудикки под командованием Светония Паулина. После того, как войско королевы, выступившей за честь свою и своих дочерей против Рима, было разбито, а она сама приняла яд, Марк взял как военную добычу Джиневру, дочь одного из мятежных жрецов. Корвин передал своим потомкам внешность и решительность римлянина, а Джиневра - магическую силу, доставшеюся ей через множество поколений предков-друидов. Почти тысяча лет прошла с тех пор, и теперь их далекий потомок Ровена Рейвенкло сидела за столом в основанной ей школе чародейства и волшебства Хогвартс. Как именно Джин узнала эти подробности - она так и не поняла, просто при виде этой сцены ей этвсе стало понятно.

Сегодня Ровене предстояло принять тяжелое решение, над которым она думала уже не первый год, с того дня, когда у нее зародились смутные подозрения. Скрипнула дверь, орел, сидящий в углу кабинета, поднял голову и заклекотал. В двери появился юноша лет шестнадцати, черноволосый, худощавый, с таким же носом горбинкой, как и у Ровены, одетый в зеленый плащ. В руке он держал лук, на плече у него висел колчан со стрелами.
- Артур, мальчик мой! - произнесла Ровена. - Нам нужно очень серьезно поговорить.
- Да, мама. - Артур поклонился матери.
Женщина встала из-за стола. Мантия не скрывала огромный живот, уже начавший опускаться в ожидании скорых родов.
- Артур, ты знаешь, кто мы и чем знаменит род Рейвенкло. Я ведьма, ведьмой была моя мать, и мать моей матери, и многие поколения Рейвенкло. Я думала, что и ты продолжишь наш славный род. Но, увы, тебе уже шестнадцать, но ты еще ни разу в жизни не проявил себя как маг. Это очень грустно, я никогда не думала, что такая беда придет в славный дом Рейвенкло, все время надеялась, что ты сможешь хоть что-то, но все мыслимые сроки прошли.
Лицо Артура заострилось, сделалось злым.
- Да, я прекрасно знаю, что я сквиб. Можешь мне это не объяснять, я понял это еще в одиннадцать лет. И я знаю, что я позор рода и что мне не место среди магов.
- Артур, у тебя скоро родится сестра. Ты можешь стать ее опорой, ее помощником. Хельга почувствовала у девочки большие магические возможности.
- И провести всю жизнь рядом с ней, смотреть, как она колдует, и знать, что я никогда так не смогу, что я всегда буду лишь сквибом, не оправдавшим надежд своей матери? Нет, мама. Похоже, пришло время нам расстаться. Я не хочу быть твоим вечным укором. Есть недалеко от Лондона такая деревня - Брентвуд. Я был там год назад. Там я и хочу поселиться. Буду честно трудиться на земле. Поверь, это ничем не хуже, чем колдовать. Можешь не волноваться, никто и никогда не узнает, что сын леди Рейвенкло обрабатывает землю и ухаживает за овцами. Меня и моих потомков будут звать Грейнджерами*.

- Вот так, Джин, - произнесла Ровена, - поверь, мне очень и очень жаль, что так получилось. Если бы он остался! Он мог бы жениться на ком-либо из моих маглорожденных учениц и я могла бы родиться у его дочери или внучки, которая наверняка была бы ведьмой. Но в то время я не знала, мы, ведьмы и колдуны, не знали о сквибах почти ничего - это считалось чем-то вроде родового проклятья и позором и только здесь, в своем посмертии, я смогла во всем разобраться. Мой сын стал предком очень многих жителей нынешнего Брентвуда, но среди них до сих пор не было ни одного мага. Правда, определенные магические способности проявлялись у многих, но ни у кого - настолько, чтобы стать полноценным колдуном или ведьмой. Так получилось, что его потомками оказались оба дедушки и обе бабушки Гермионы, благодаря чему Эмма и Дэвид стали восприимчивы к магии, но все-таки этого оказалось недостаточно, чтобы они смогли стать студентами Хогвартса. Зато их дочь и твоя внучка, Гермиона, скоро станет ведьмой с уникальными способностями. Я ждала ее рождения почти тысячу лет, и через несколько лет благодаря ей смогу обрести физическое тело, потому что я могу стать дочерью только той ведьмы, которая является моим потомком. Таково наказание за мою ошибку.
- Прости, если это причинит тебе боль... а что случилось с твоей дочерью? Той, которая должна была родиться?
- Хелен умерла, так и не выйдя замуж. Через шестнадцать лет после нашего разговора с Артуром и за неделю до моей собственной смерти, - жестко ответила Ровена.
- А я... могу в чем-то помочь Гермионе? - спросила Джин.
- Сейчас - нет. Почти все время мир живых отделен от мира мертвых непроницаемой завесой, и она истоньшается лишь раз в год, на Самуин, который маглы называют Хэллоуином. Тогда ты сможешь давать Гермионе нужную информацию, подсказывать правильные решения... до тех пор, пока находишься здесь.
- Ты сказала «До тех пор, пока?» Разве я здесь не навсегда?
Ровена рассмеялась серебристым смехом.
- Нет, всего лишь на несколько лет. Ты же хочешь двигаться дальше, стать настоящей ведьмой?
- А это возможно?
- Конечно. В следующем воплощении у тебя будет замечательная, очень заботливая и любящая мать, которую зовут Гермиона. И, по-моему, не самая худшая из сестер, которую когда-то давно звали Ровена.

--
*Pulsa (лат.) - бейся, повелительное наклонение от pulsare
**Пусть это бренное тело сгорит дотла, пусть дыхание жизни сольется с воздушной стихией. Теперь, мой Господь, пожалуйста, вспомни все мои жертвы, вспомни, пожалуйста, все, что я сделал для тебя. Это стих из Шри Ишопанишад, который принято читать над умирающим или только что умершим человеком, а еще лучше, если его прочитает сам умирающий в последние минуты.
***Granger (англ.) - фермер

Миссис Арабелла

25 июня 1988 года, Литтл-Уингинг

- Мэри! Мэ-э-эри! Куда подевалась эта несносная девчонка?
- Иду, тетя! - девочка в длинном темно-коричневом платье и такой же косынке, сидящая на корточках у розового куста, встала и направилась к крыльцу двухэтажного коттеджа. Там стояла семья: очень полный начавший седеть мужчина с густыми усами, высокая худая блондинка средних лет и толстый мальчик лет девяти, одетый в светло-коричневый пиджак, такие же брюки и соломенную шляпу-канотье.
- Мы с Дадликом едем в Торп-парк, - прошипел дядя Вернон, - и не можем оставить тебя одну в доме!
- Да-да, ты обязательно что-нибудь сломаешь! - вставил Дадли.
- Поэтому мы сейчас запрем дверь на ключ, а ты подрежешь розы, польешь клумбы и после этого отправишься к миссис Фигг, и будешь у нее сидеть, пока мы не вернемся!
Мэри Поттер сделала обиженное лицо, с трудом сдерживаясь, чтобы не хихикнуть. Миссис Арабелла Фигг, соседка Дурслей, поселившаяся рядом с ними в тот самый день, когда маленькую Мэри принесли на порог дома №4 по Тисовой улице в Литтл-Уингинге, выглядела как полусумасшедшая старушка. Ее, маленькую, сгорбленную, то и дело можно было увидеть бредущей по улице в супермаркет за кошачьим кормом или наполнителем для лотка. Каждый раз, когда Дурсли куда-то уезжали или просто были не в настроении (а это было обычное состояние дяди Вернона), Мэри отправляли в дом миссис Арабеллы, где ее встречали Мистер Лапка - толстый щекастый кот лилового окраса и три его дамы: Хохолок - красавица с вьющейся, как у овцы, шерстью, раскрашенной в яркие черные и рыжие пятна, белая Снежинка, такая же щекастая, как и мистер Лапка, и Пуфик - леди с круглой головой и маленькими ушками, плотно прилегающими к ней, темно-коричневая, с причудливыми светлыми разводами на боках*. На стенах у миссис Фигг висели огромные наградные розетки - свидетельства побед ее питомцев на выставках, а в шкафу на полочках за стеклом стояли кубки с выгравированными надписями «Best in Show» и «Best of Best». Мэри садилась в кресло, Хохолок прыгала ей на колени и заводила свою песенку, а Мэри пила чай и слушала рассказы старой женщины о ее любимицах.
Многое в их отношениях изменилось в начале мая. В первый майский день Мэри опрометчиво потанцевала у Майского дерева, и разъяренный дядя Вернон жестоко высек ее. До конца недели Мэри просидела взаперти, а в субботу с утра дядя отвел ее в церковь на исповедь, где преподобный Эндрю добрый час терзал ее вопросами, с кем девочка общается в школе и часто ли она разговаривает с мальчиками. После исповеди Мэри опять высекли, а затем Вернон выставил ее из дома, отправив на весь день к миссис Арабелле.
Когда Мэри, чуть не падая, доплелась до ее дома, женщина лишь охнула, увидев располосованную спину девочки с запекшейся кровью. Прошипев сквозь зубы что-то явно непечатное, она велела девочке лечь на живот и задрать платье, достала с полки пузырек с темной жидкостью и начала втирать ее в шрамы, бормоча: «В таких случаях нет ничего лучше экстракта бадьяна!» Мэри даже прикусила руку, чтобы не закричать - спину как будто опалило огнем, но кожа тут же стала затягиваться, не оставляя рубцов.
- Что это было? - спросила ошеломленная девочка.
- Магия. Самая обыкновенная магия.
МАГИЯ! Слово, запретное в доме Дурслей. Слово, услышав которое, Вернон как будто наливался свекольным соком, а Петуния бледнела. «Ворожеи не оставляй в живых**», - это все, что разрешалось Мэри знать о магии. С этого дня Мэри (впрочем, она теперь убедилась, что ее настоящее имя - Таис), когда была такая возможность, не отходила от Арабеллы, стараясь узнать как можно больше про новый для нее мир. Когда Дурсли требовали, чтобы та ушла с их глаз долой в уютный коттедж с кустами смородины, растущими под окном, девочка делала недовольную физиономию, со страдальческим видом плелась до изгороди, а затем, убедившись, что никто из Дурслей ее не видит, стрелой летела в дом Арабеллы, как теперь называла свою старшую подругу по ее собственной просьбе. С грустью она выяснила, что сама миссис Фигг колдовать не может и всего лишь умеет применять некоторые магические снадобья. Зато она не переставая расспрашивала ее о школе Хогвартс, где той довелось проучиться семестр, пока ее с братом-близнецом не отчислили из-за полного отсутствия колдовских способностей.
- Шляпа распределила меня на Гриффиндор, а Аргуса на Хаффлпафф, - рассказывала Арабелла. После того, как нас отчислили, мне было немного легче - моей детской мечтой было открыть на Диагон-аллее собственный магический зоомагазин, но что не получилось, то не получилось, а продавать вот этих усатых можно и магам, и маглам. Маги всегда купят хорошего породистого полукнизла, а маглы очень ценят, когда кошки понимают каждую их мысль, даже невысказанную - они же представления не имеют, что мои питомцы... не совсем кошки. Зато они знают, что мои котята отличаются крепким здоровьем и живут очень долго - книзлы живут гораздо дольше обычных кошек, чистокровный книзл уходит только когда уходит его хозяин, да и Мистеру Лапке, хоть он и полукнизл, уже сорок пять лет. А вот Аргус много лет мыкался, уходить в мир маглов он не хотел, а среди волшебников ему места не было. Когда старый смотритель Хогвартса Аполлион Прингл умер, Альбус Дамблдор поговорил с директором Армандо Диппетом, тот разыскал Аргуса и предложил ему это место. Мой брат тяжелый человек, с трудным характером, я знаю, что студенты его ненавидят, но пожалуйста, постарайся найти с ним общий язык. Когда будешь в Хогвартсе, передай ему привет от меня и ни в коем случае не обижай миссис Норрис. Это книзл его и моего детства.
- Как можно?! - вспыхнула Таис, поглаживая толстое пузо Мистера Лапки, который развалился лапами вверх на ее коленях.
- Ну... дети ее обычно не любят. Миссис Норрис шныряет по всему замку и если видит нарушение дисциплины - чаще всего это студенты, решившие куда-то прогуляться после отбоя - сообщает об этом Аргусу.
- Как это?
- Я точно не знаю, как она это делает. Но если Мистер Лапка или кто-то еще из усатых хочет мне что-то сказать, я слышу его голос в своей голове. Если я хочу что-то сказать ему, он ощущает мои мысли, даже если не видит меня.
- Расскажи что-нибудь еще о своих родных, Арабелла.
- После того, как нас с Аргусом отчислили, наши родители очень горевали. Других детей, кроме нас, у них не было, и они с трудом, почти через десять лет после того, как это произошло, но решились - в возрасте сорока с лишним лет - родить еще одного ребенка. Я никогда не видела свою сестру, знаю только, что ее зовут Долорес. Она волшебница, работает, кажется, в Министерстве магии, но точно я не знаю.
- Да, Арабелла... а ты совсем-совсем ничего не можешь?
- Нет, почему. Любой сквиб хоть что-то да может, только обычно не знает, что именно. Но у меня из заклинаний первого курса получался только простой Люмос, и то через два раза на третий.
- Люмос? Что это такое?
- Заклинание, создающее свет. Может использоваться вместо фонарика. Самое простое из всех возможных, если уж человек не может выполнить его, то вряд ли он научится еще чему-то.
- Пожалуйста, покажи хоть что-нибудь!
- Прости, Таис, но я не пыталась колдовать уже сорок с лишним лет и вряд ли что-то смогу.
- Ну пожалуйста, попробуй! - скорчила обиженную физиономию Таис.

Арабелла ушла в соседнюю комнату, долго там рылась и в конце концов нашла на полке шкафа потемневшую от времени шкатулку. В ней на синем бархате лежала короткая изящная палочка с ручкой в форме кошачьей головы.
- Ива и молочный зуб книзла, девять дюймов. У Аргуса палочка такая же, только немного длиннее. Мама заказала эти палочки, когда нам было по четыре года, а у Миссис Норрис выпали молочные клыки.
Арабелла взяла палочку в правую руку, подняла над головой и громко произнесла: «Люмос!».
- Вот видишь, - проговорила она огорченно секунду спустя, - ничего у меня не получается.
- Ну попробуй еще раз!
- Люмос!
На кончике палочки вспыхнула и тут же погасла голубая искра.
- Ну, что-то получилось! - широко улыбнулась Таис.
- Люмос! - более уверенно произнесла Арабелла. Голубая искра засветилась на конце палочки.
- Здорово! - захлопала в ладоши Таис.
- Люмос Максима!
Искра погасла и комната погрузилась в вечерний полумрак.
- Вот видишь, - расстроенно проговорила Арабелла, - я уж подумала, что у меня что-то начало получаться...
- А мне можно попробовать?
- Да, конечно, попробуй...
Таис подняла руку с палочкой над головой. Голубой огонек загорелся в вечерней полутьме.

--
*Если есть желание представить, как выглядели полукнизлы Арабеллы, можно погуглить: лиловый британский кот (это мистер Лапка) или посмотреть это фото - http://lori.ru/1150481, селкирк-рекс черепаховый (Хохолок), белая британка (Снежинка) и скоттиш-фолд мраморного окраса (Пуфик). И селкирки, и скоттиши по типу очень близки к британам, поэтому кот-британ и кошка соответствующей породы - обычное дело для заводчиков. Ну и, конечно, я в жизни не поверю, что у заводчицы было четыре кота и ни одной кошки, как следует из перевода. Даже если допустить, что все четверо голубые британы :)
**Библия, Ветхий Завет, Исход, 22.18

Полеты во сне

31 июля 1988

Солнце сияло в синем небе. С трибун далеко внизу доносился гул. Девочка с густыми каштановыми волосами в синей мантии перехватила летящий над полем красный мяч и помчалась к кольцу на краю поля. Наперерез ей бросился худощавый светловолосый мальчишка в мантии изумрудного цвета, но девочка метнула мяч в кольцо, и тот попал в цель, чуть скользнув по кончикам пальцев вратаря. Трибуны внизу взорвались восторженными криками.
- И еще один гол забивает Гермиона Грейнджер! - перекрыл гул стадиона голос комментатора, темнокожего мальчика с вьющимися волосами, заплетенными в дреды, - Рейвенкло ведет со счетом 120:50!
На фоне небесной синевы в двух десятках метров от Таис блеснула золотая искра. Она помчалась к снитчу - быстрее! Быстрее! За ней кинулась невысокая азиатка.
- Что это? Кажется, Таис Поттер заметила снитч! - надрывался комментатор. - Но и Чоу Чанг не отстает от нее! Кто быстрее?
Пальцы Чоу отставали от пальцев соперницы всего на несколько сантиметров, когда золотой крылатый шарик размером с грецкий орех забился в руке Таис. Крылья медленно сложились, признавая победу изумрудно-зеленых. Трибуны взревели, и над ними поплыл голос комментатора:
- Итак, Таис Поттер поймала снитч! Слизерин получает 150 очков и побеждает Рейвенкло со счетом 200:120!
Таис видела, как Гермиона обняла всхлипывающую Чоу, утешая. В этот момент над полем промчался черный шар, и крепко и грубо сложенный, напоминающий коротко постриженную гориллу слизеринец ударил по нему битой, направляя его прямо в Гермиону и Чоу. Таис пригнулась к метле и помчалась к ним.
Тяжелый удар пришелся в правый бок. Таис услышала, как хрустнули ребра, тело пронзила невыносимая боль. На мгновение перед глазами мелькнуло небо, а потом появилась быстро приближающаяся земля. И наступила темнота.
Таис вздрогнула и открыла глаза. Полумрак. Узкая кровать. Прямо над глазом на паутине висит жирный паук. С детства знакомый чулан под лестницей. За окном - предрассветные сумерки и висящая высоко в небе Луна с чуть урезанным краем.
- Ну что ж, - подумала Таис с усмешкой, - вот мне и исполнилось девять лет.
- Happy birthday, dear Thais, happy birthday to You! - прошептали ее губы.


- Итак, Таис Поттер поймала снитч! Слизерин получает 150 очков и побеждает Рейвенкло со счетом 200:120!
Гермиона увидела, как глаза невысокой девочки-азиатки, только что упустившей снитч, наполнились слезами. Она подлетела к девочке и обняла ее, утешая.
Трибуны издали крик ужаса. Гермиона обернулась. Невысокая рыжеволосая девочка в мантии Слизерина, минуту назад принесшая победу своей команде, стремительно падала вниз. Развернув метлу, Гермиона помчалась к ней.
Тело, упавшее на метлу Гермионы, бросило ее к земле. Перед глазами Гермионы мелькнули цветущие одуванчики, хрустнула кость, боль пронзила тело и навалилась темнота.
Гермиона дернулась и проснулась. Мягкая кровать. Полки с книгами. Луна ярко светит в окно.

Две молодые женщины лежат в тени дуба на зеленой траве. Обе черноволосые, в одинаковых белых туниках, они похожи, как две сестры. Только в глазах одной из них, положившей голову на колени своей подруги, светится память тысячелетия.
- Вот, Джин, у тебя все получилось. Ты смогла показать Таис и Гермионе ключевой момент их будущего, после чего между ними создастся неразрывная связь. Очень и очень важная для нас с тобой, Джин, и еще нескольких душ. Они должны были впервые увидеть друг друга именно сегодня, в день рождения Таис, совпавший с семнадцатым лунным днем. Это день максимально полного проявления женской энергии и сегодня она пробудилась и в Гермионе, и в Таис.
- Я не слишком их напугала, Ровена?
- Твоя внучка не из пугливых, при некоторых обстоятельствах она могла бы попасть и на факультет Годрика. Ощущение полета... ты никогда не летала, я не могу тебе это описать, но это ни с чем не сравнить, она должна была почувствовать это во сне. Это манит, пьянит... Лучше этого - только лететь на собственных крыльях, в облике орлицы, но, к сожалению, Гермиона не анимаг, ей это не дано. Уже сегодня она захочет испытать полет наяву. Ну а Таис... Она очень смела, когда это нужно, она готова идти напролом, но хорошо умеет скрывать свои мысли и чувства, если это необходимо. Скажу честно - я до сегодняшнего дня не знала, куда ее должна была распределить Шляпа. Таис подходит и для Гриффиндора, и для Слизерина, но раз уж мой шар показал ее в слизеринской мантии, то так и будет.
- Они действительно предназначены друг для друга? Нет, я современный человек, без предрассудков, но все-таки хотела бы, чтобы у внучки была семья, муж...
Ровена улыбнулась, передвигаясь повыше и обняв Джин за талию.
- А ты ей счастья хочешь? Вот смотри - вытащила она уже знакомый Джин хрустальный шар, - это наиболее вероятный для нее партнер мужского пола, его зовут Рон Уизли. То, что ты увидишь, произошло совсем недавно, но в параллельной вселенной. Эта вселенная имеет очень много общего с нашей, но есть и некоторые отличия. Там вместо Таис родился мальчик по имени Гарри и они вместе с Гермионой попали на Гриффиндор, ну а Уизли-негриффиндорца за тысячу лет еще не было ни одного, это, по-моему, один из фундаментальных законов мироздания, - усмехнулась Ровена. - Кстати, одно из отличий того мира - в нем Гермиона так толком и не научилась чувствовать себя уверенно на метле. Чтобы у меня, потомственной орлицы, да праправнучка не умела летать... не потерплю!
Шар засветился изнутри и в нем возник неаккуратно одетый парень лет пятнадцати с ярко-рыжими волосами, сидящий за столом. Рядом с ним сидел невысокий брюнет с ярко-зелеными глазами в очках и со шрамом в виде молнии на лбу. Рядом с ними сидела Гермиона и что-то эмоционально говорила им обоим.
- Прежде всего, - говорила она, - дураку понятно, что ей очень грустно из-за Седрика. Потом, насколько я понимаю, она в растерянности - раньше ей нравился Седрик, а теперь нравится Гарри, и она не может понять, кто больше. Потом, ее преследует чувство вины: она думает, что целоваться с Гарри - это оскорбление памяти Седрика, и не знает, что про неё скажут, если она начнет встречаться с Гарри. А ещё она, скорее всего, не понимает, каковы её чувства по отношению к Гарри, потому что именно Гарри был с Седриком в лабиринте и видел, как тот умер, и от этого всё очень запутанно и страшно. Да, и еще она боится, что ее выгонят из команды, потому что последнее время она так плохо летает.
- Один человек не может столько всего чувствовать, он взорвется, - возразил ей рыжий.
- Если у тебя эмоциональный диапазон как у зубочистки, это ещё не значит, что и у остальных тоже! - язвительно ответила Гермиона*.
Джин оторвала взгляд от хрустального шара.
- Да, - ответила она, - конечно, этот Рон Гермионе не пара. Но я бы не сказала, что Гарри того мира сильно отличается по своему эмоциональному диапазону от Рона.
- Ну, во-первых, ты видела только один маленький эпизод их жизни. А во-вторых... пятнадцатилетние мальчишки, что с них взять? Согласись, что у нас, девочек, эмоциональный диапазон всегда несколько шире, - хихикнула Ровена, прижимаясь к Джин и кладя голову ей на грудь. Та некоторое время перебирала густые волосы Ровены, а потом ее рука спустилась на грудь колдуньи и коснулась соска. Ведьма дернулась, как от удара током, повернулась к Джин лицом, обвила руками ее шею и прижалась губами к ее губам.

--
*Ну, цитаты взяты Сами-Знаете-Откуда.

Полеты наяву

31 июля 1988 года
Литтл-Уингинг

Чулан под лестницей осветился утренним светом. Худенькая рыжеволосая девочка со шрамом на лбу открыла глаза, потянулась и улыбнулась. Под утро Таис приснился удивительной красоты сон.

Волны теплого моря лениво наползают на берег. Таис стоит по пояс в воде, обняв за талию ту самую девочку из предыдущего сна, Гермиону Грейнджер. Ее руки лежат у Таис на плечах, карие глаза светятся радостью.
- Мы вместе, - шепчет Гермиона, - и мы больше никогда не расстанемся.
- Никогда!

Мысли Таис прервал возглас тети Петуньи:
- Мэри! Почему не готов утренний чай?
Спустя полчаса семейство Дурслей сидело за столом, а Таис разливала им чай. Вернон улыбнулся в усы и произнес:
- Мэри, тебе уже восемь лет, ты совсем большая. Поздравляем. Вот тебе подарок от нашей семьи, - и протянул карманную Библию в простом дерматиновом переплете.
- Спасибо, дядя, - ответила Таис.
Она удалилась в свой чулан, посмотрела на стену и вздохнула.
На маленькой полке стояли в ряд шесть Библий, точных копий только что подаренной.

Брентвуд
- День рождения Невилла! Едем в гости, едем в гости! - напевала себе под нос Гермиона, вертясь перед зеркалом в новой мантии темно-синего цвета, приобретенной за два дня до этого в салоне мадам Малкин на Диагон-аллее.

Годрикова Лощина, час спустя
- Гермиона! - завопили в один голос индианки, кидаясь к подруге и заключая ее в крепкие объятия.
- Парвати! Падма! - расцеловала их Гермиона.
- Это тебе, Невилл! - Гермиона протянула полноватому стеснительному пареньку том «Магических бутонов и корений» профессора Рут Блоссом, на обложке которого улыбалась ведьма средних лет, одетая в зеленую мантию.
- А это тебе, Гермиона! - сияющая Парвати протянула девочке хрустальный шар дюйма четыре в диаметре.
- Что это?
- Обыкновенный хрустальный шар для гаданий. В нем можно увидеть будущее. Ты никогда не пробовала, что ли?
- Ннет... Никогда...
- Все очень просто. Нужно отстраниться от мыслей и тревог, тут очень хорошо поможет медитация, и некоторое время, одну-две минуты, смотреть в его глубину. И он может показать тебе очень многое.

Гермиона взяла шар, положила на прилагающуюся подставку и стала смотреть внутрь него. Некоторое время ничего не происходило, и юная ведьма уже хотела оставить бесполезное занятие, как вдруг заметила в глубине шара движение. Несколько секунд спустя в шаре мелькнули ярко-рыжие волосы, черные глаза за стеклами очков, а после Гермиона увидела саму себя, заливисто хохочущей с девочкой из ее сна, Таис Поттер.

Падма и Парвати смотрели на лицо подруги, расплывшееся в улыбке. Они подобрались к Гермионе с двух сторон и одновременно заглянули внутрь шара.

- Кажется, наша гениальная Гермиона нашла в шаре еще одну подружку, - хихикнула Падма. - Что скажешь, Парвати?
- Ой-ой-ой, они так хохочут, что я, по-моему, начала ревновать! - протянула Парвати. - Интересно, кто это?
- Я знаю, - ответила Гермиона, не отрывая взгляд от шара, - ее зовут Таис Поттер.
- Девочка, Которая Выжила? - в один голос воскликнули Падма и Парвати. - Откуда ты знаешь?
- Я сегодня увидела ее во сне. Мы играли в квиддич. Я охотником за Рейвенкло, она ловцом за Слизерин. Только... я ведь совсем не умею летать.
- А чего в этом трудного? Все очень просто - садишься на метлу и летишь. Пригнешься к метле - летишь быстрее. Распрямишься - летишь медленнее или вообще останавливаешься. Метла вещь очень удобная, наши с Падмой предки индийские кхечари в древности вообще на выкорчеванных пнях летали - и ничего.
- Кхе-чари? Идущие в воздухе?
- Именно.
- Миссис Лонгботтом! - крикнула Парвати. - Можно нам немного полетать на метлах?
- Конечно, летайте, - отозвалась Августа, - только невысоко. Вон та лужайка у нас как раз скрыта от маглов специально для этого.
- Невилл! Хочешь полетать, а потом сыграть в квиддич?
- Конечно, хочу! - отозвался Невилл.
- Тогда покажи, где у вас хранятся метлы.

Пятнадцать минут спустя
- Подними руку над метлой и скажи «Вверх!», и метла окажется у тебя в руке. Все очень легко, ты же именно так берешь книги с полок! - наставляла Парвати Гермиону. - Потом садишься на метлу и летишь.
- Вверх! - уверенно произнесла Гермиона, представляя, что хочет взять словарь. Метла плавно оторвалась от травы и коснулась ее ладони. Гермиона ощутила тепло, исходящее от древка, и легкую вибрацию.
- Чувствуешь, как метла дрожит? Это она говорит, что не против полетать с тобой. Кхечари именно так и выбирали, на чем им лететь. Искали поваленное дерево, касались его, и если оно дрожало, садились на него - и в путь. Если успешно полетишь, расскажу тебе, кем была наша прапра... в общем, она жила пять тысяч лет назад, так что этих «пра» очень много - бабушка. Хочешь узнать?

Гермиона села на метлу. Парвати уселась за ней, обхватив ее за талию.
- Ты же летишь впервые? Я тебе немного помогу. Оттолкнись ногами от земли и взлетай!

Земля ушла из-под ног Гермионы. Ветер ударил в лицо. Полет! Чувство абсолютной свободы и абсолютного счастья охватило девочку.

- Немного пригнись и полетишь быстрее, - слышался сзади голос Парвати, - теперь распрямись, чтобы остановиться в воздухе. Совсем, совсем распрямись! Чуть наклонись вправо, чтобы повернуть, - рука Парвати чуть сдавила правый бок, - отлично! Теперь оторви одну руку от древка, иначе как ты будешь ловить и кидать квоффл! Превосходно! А теперь лови!
Слева показалась метла с хохочущей Падмой, которая кинула в Гермиону небольшую подушку. Девочка схватила подачу, лихо развернулась и кинула подушку в Падму. Та протянула руку, но подушка скользнула по ее пальцам и полетела к земле.
- Молодец, Гермиона! А теперь спускайся и обыграй нас троих с Невиллом!

Гермиона быстро заскользила к земле, Парвати соскочила с метлы и через пару секунд взлетела в небо, перебрасываясь с Падмой той же подушкой. Вслед за ними взлетел Невилл, который держался на метле вполне уверенно.
- Лови подушку и передавай одной из нас, а когда мы подлетим к воротам, попробуй забить ею гол! - прокричала Падма, кидая «мяч» Гермионе. Та вернула подушку Падме, которая перебросила ее своей сестре, а она в свою очередь Гермионе. .Так перебрасываясь, девочки долетели до врытого в землю столба с кольцом наверху, перед которым барражировал Невилл.
Гермиона кинула подушку, Невилл быстро метнулся и поймал ее, а затем кинул Парвати.
- Молодец, Невилл, - крикнула Гермиона, принимая от Парвати подачу и бросая подушку в кольцо. В этот раз Невилл среагировал не так быстро и пропустил бросок.
Игра продолжалась уже полчаса. Гермиона принимала подачи то от Падмы, то от Парвати, не упуская не одной, и направляла «мяч» в кольцо. Невилл то принимал подачу на грудь, то отбивал ее, несколько раз случалось, что он и пропускал гол. После очередного пропущенного броска Гермиона услышала прямо над ухом:
- Хоть я и старая перечница, но все-таки бывший вратарь Гриффиндора! Попробуй-ка обыграть меня!
Гермиона даже рот раскрыла от изумления: перед воротами, бесцеремонно оттеснив внука, показалась миссис Августа Лонгботтом собственной персоной! Реакция Падмы и Парвати, да и самого Невилла, была точно такой же.
- Бабушка, ты что? - пролепетал донельзя удивленный Невилл.
- А что? Нельзя? - хохотнула Августа. - Гермиона, я жду! Только возьми настоящий квоффл, им играть удобнее будет!
Перебрасываясь оранжевым мячом, три подруги помчались к воротам. Бросок - и старая женщина мастерски ловит квоффл, пасует его внуку, а тот перебрасывает Падме, которая вновь бросает его в направлении ворот. Мяч летит обратно, в руки Гермионы, и та вновь атакует кольцо. Минут через пятнадцать Гермионе все-таки удалось, взлетев высоко вверх и спикировав почти к воротам, забить гол.

Гермиона, Падма, Парвати и Невилл отдыхают, развалившись на зеленой траве. Падма положила голову на колени Гермионы, а Парвати ей на грудь. Гермиона одной рукой обняла подругу, а другой гладит ее густые волосы, пахнущие мятой. Невилл задремал, прижавшись к боку Падмы. Ласточки летают высоко в небе. Первый августовский день будет ясным.
- Парвати, а ты не обещала что-то рассказать? - улыбается Гермиона. - Я хочу услышать про твою прапрабабушку.
- А, да. Это было во времена Кришны. Ты, наверное, знаешь, кто такой Камса?
- Конечно, знаю. Дядя Кришны, который все время пытался его убить.
- Да, это был ужасный тиран и страшный черный маг. Наша прапрабабушка, звали ее Путана, была у него в услужении. Она как раз была кхечари из ракшасов.
- Я читала эту историю. Она приняла вид красивой девушки, смазала грудь ядом и пришла к новорожденному Кришне, чтобы покормить его.
- И как только она дала Кришне грудь, тот высосал с молоком ее душу, а яд не причинил ему вреда, - подхватила Парвати.
- Мальчик, Который Выжил, - вставила Падма, хихикнув, - в наши времена есть Девочка, Которая Выжила, а в те времена был Мальчик.
-Путана умерла, приняв при этом собственный чудовищный облик, но ее душа сейчас пребывает вместе с Кришной на правах его кормилицы. Узнав об этом, дети Путаны, наши с Падмой предки, навеки отказались бороться с Кришной, и с тех пор в нашем роду не было ни одного черного мага. Ракшасы - были, сколько угодно, многие поколения, и вообще полуракшасы-полулюди появились среди наших предков не так давно, тысячи три лет назад.
- Ракшасы... Я всегда считала их какими-то чудовищами, людоедами и кровопийцами.
- На самом деле, они созданы Брахмой для охраны вод, да и само это слово происходит от глагола «ракш», «защищать». Да, среди них было много черных магов, но есть и святые ракшасы, и даже ракшасы, стоящие практически на уровне богов.

Вечер того же дня
Литтл-Уингинг
- Арабелла, скажи, кто такие Грейнджеры? Это семья магов?
- Грейнджеры? Не знаю таких. А где ты про них услышала?
- Мне сегодня приснился сон, очень яркий, как будто я в Хогвартсе играю в квиддич. Я была в зеленой мантии, противоположная команда - в синем. Среди них играли две девочки, я запомнила их имена. Их звали Гермиона Грейнджер и Чоу Чанг.
- Чанг... Когда я училась в Хогвартсе, двумя курсами старше учился Ван Чанг. Очень красивый парнишка, - Арабелла мечтательно прикрыла глаза.- И он действительно учился на Рейвенкло. Вообще, говорят, что на день рождения часто снятся вещие сны. Если твой сон правдив, Чоу может быть его внучкой. А про Грейнджеров я никогда не слышала, эта Гермиона может быть маглорожденной. Иногда бывает, что магические способности проявляются у детей маглов, и эти дети тоже поступают в Хогвартс. Да что далеко ходить - ты сама дочь такой маглорожденной ведьмы, ведь среди твоих родственников других колдунов нет?
- Да уж, это точно, - улыбнулась Таис.

Джин и Ровена сидели на их любимом месте под дубом.
- Вот и все у нас получилось, - говорила Ровена, обняв подругу за талию. - Гермиона совершила свой первый полет. Она заглянула в хрустальный шар и научилась видеть в нем будущее. Я ничего плохого не хочу сказать про профессоров Хогвартса, но там сейчас Предсказания преподает человек... со специфическим подходом к своей работе, Гермиона вряд ли нашла бы с ней общий язык. Таис и Гермиона увидели друг друга и очень хотят познакомиться наяву. Да, и еще, прямо сейчас у нас появится... ее трудно назвать союзницей или помощницей, скорее мы будем для нее таковыми. Она знает и умеет гораздо больше, чем я, а кое-что мы не можем делать просто в силу того, что мы Homo sapiens с Земли, а она существо из совсем другого мира, с иной физиологией и строением тела. Их цивилизация, значительно превосходящая земную, основана на сочетании магии и технологии, все обитательницы того мира являются ведьмами или учеными, и многие и теми, и другими одновременно. Впрочем, как минимум двумя магическими навыками обладают все они без исключения, на этих навыках построена вся их цивилизация. Великая Мать очень заинтересована в наших девочках и забрала нам в помощь одну из своих дочерей, умеющих то, что не умеем мы. Кстати, это было очень непросто - обитательницы того мира не стареют, не болеют, в силу их особых способностей их невозможно убить и ни одна из них физически не может причинить вред другому живому, а тем более разумному существу, так что умирают они исключительно в результате несчастного случая и, учитывая высокую надежность их техники, подобное случается крайне редко. Матери пришлось составить сложную цепочку событий, чтобы случилось невероятное - смерть одной из леннасувиле, так в этом мире называют колдуний. Да вон же она!
На лугу появилась фигура, направляющаяся к дубу. Невысокая - четыре фута, не больше. Несомненно, женщина, но явно не человек. Полностью обнажена. Кожа бронзово-золотистого цвета. На голове вместо волос возвышается темный отливающий перламутром роговой гребень. Голова длинная, заостренная книзу, отдаленно напоминает голову ящерицы. Уши большие, узкие, с заостренными кончиками. Огромные раскосые глаза смотрят тепло, проникая в душу и призывая к полной открытости и доверию. Длинные руки, заканчивающиеся ладонями с четырьмя пальцами, тянутся к землянкам, стремясь обнять.
Примечания:

Мое глубокое уважение Ольге Лаэдедь, открывшей прекрасную женскую цивилизацию лемле. Подробнее об этом мире можно узнать по адресу http://laedel.orgfree.com/
Лемле сыграют решающую роль в моем повествовании...

Самуин, или Гермиона, после смерти живут

30 октября 1988 года

Три женщины сидят, обнявшись, под раскидистым дубом, листва на котором никогда не пожелтеет и не опадет, ибо он находится в Землях Вечного Лета, месте, в котором души отдыхают между воплощениями на Земле и других планетах. Отдыхают? Нет. Они работают, помогают тем, кто дорог им в их мирах. Одну из них в земной жизни звали Ровена Рейвенкло, она была могущественной ведьмой, жившей в Британии тысячу лет назад. Вторая - ее дальний потомок Джин Грейнджер, большую часть жизни не имевшая никакого представления о магии и оставившая Землю всего полгода назад. Третья, ее зовут Илонгил леля Жэаклаинтин, а сокращенно для близких друзей - Игил а Жэкин или просто Игил - не человек, а бывшая лемле, жительница планеты Атэа, прекрасного мира, сочетающего магию и технологии, в недавнем прошлом - ведьма и ученый физик. Вот она-то совершенно не собиралась оставлять свой мир, ибо лемле своей магией практически преодолели смерть и за последние две тысячи лет случаи, когда атэанка покинула свой прекрасный мир по причине какого-либо несчастного стечения обстоятельств, можно пересчитать по пальцам. Всех их заботит судьба четверых маленьких девочек. Одна из них, Гермиона Грейнджер - дальний потомок Ровены и внучка Джин. Вторую зовут Таис Поттер. Они с Гермионой пока еще никогда не встречались, но они связаны друг с другом, связаны настолько тесно, как не могут себе представить. И есть еще две девочки, сестры-близнецы по имени Падма и Парвати Патил, которые очень нужны Гермионе и Таис.
Мир мертвых отделен от мира живых непроницаемой завесой и есть лишь несколько дней, когда мертвые могут открыть живущим какие-либо тайны во сне. И есть только одна ночь в году, когда эта завеса истоньшается и ушедший может явиться живущему наяву. И эта ночь называется Самуин, и она опустится на Британию через несколько часов.

- Таис сегодня придется тяжело, - говорит Игил, прижавшись к Ровене, - этой ночью нужно будет ее успокоить.
- В ее состоянии к ней нельзя являться в виде призрака, - отвечает Ровена, - что ты хочешь сделать?
- Она увидит очень хороший сон. Сон... из жизни лемле. Немного моих воспоминаний.
- Э-э-э, не забывай, ей всего восемь лет, и Таис пока ничего не знает о том, что женщины могут любить друг дружку. Показывай ей картины... очень избирательно. И без физиологических подробностей, а то еще начнет искать у себя эту вашу люильме*, не найдет и, чего доброго, сочтет себя неполноценной!
- Ничего-ничего. Я уже поняла, какие нравы царят на вашей Земле. У нас было, конечно, лучше, но ненамного. И смерть у нас была, и общество феодального типа было. Вот до империй мы все-таки не додумались, да и научно-технический прогресс у нас пошел уже после того, как мы научились телеэмпатии, так что природу мы не загадили. И ведьмы наши проблему бессмертия очень по-разному пытались решить. Кое-кто и над душой своей измывался, вроде этого вашего Риддла. Ничего, прорвались! И вы прорветесь!

Литтл-Уингинг. Утро

Дадли промчался по лестнице, по привычке несколько раз подпрыгнув на четвертой сверху ступеньке, прямо над лицом спящей Таис. На нее посыпалась труха, как это было и вчера, и позавчера, как это происходило почти каждое утро с того дня, как годовалую девочку, чудом пережившую нападение самого опасного из колдунов за несколько столетий, принесли на крыльцо к единственным родственникам. Таис открыла глаза, приподнялась, опершись на подушку, вытряхнула из волос труху и поморщилась, вспомнив, что наступает Хэллоуин.
Хэллоуин! Каждый год в этот день жизнь Таис, и без того несладкая, превращалась в сущий ад: сначала ее вели в церковь при приюте Кающейся Магдалины, где преподобный отец Эндрю задавал ей множество вопросов, пытаясь уличить во всех мыслимых и немыслимых грехах, затем ее запирали в доме и загружали работой, чтобы Таис и не думала выйти в этот день на улицу, а потом по вечерам, сидя под замком в своем чулане, девочка вслушивалась в голоса детей на улице, спрашивающих у прохожих «Шалость или угощение?». Да, ей всегда в ночь после Хэллоуина снились яркие, красочные сны, как будто успокаивая ее, смывая с души налет грязи, накопившийся за этот день, но до этого момента еще надо было дотянуть, не сорваться и, главное, не сделать чего-нибудь, что могло сильно УДИВИТЬ Дурслей.

По улице, направляясь к церкви, шли четверо. Толстый усатый мужчина в парадном костюме светло-коричневого цвета и соломенной шляпе-канотье, опирающийся на трость с тяжелым набалдашником в виде головы мопса, высокая худая блондинка средних лет, одетая в светло-голубое платье, в шляпке с опущенной на лицо вуалью, толстый мальчишка, как две капли воды похожий на отца, точно в таком же костюме, и, позади всех, девочка в старомодном темно-коричневом платье.
Семейство Дурслей и Таис вошли в небольшую церковь. Вернон, Петуния и Дадли уселись в переднем ряду, а Таис отправилась в дальний уголок, где и устроилась на дощатой скамейке под иконой неизвестного святого, которого терзали львы на римской арене. По пути ее взгляд скользнул по фигурке сухонькой старушки, сидящей в третьем ряду у прохода, которая улыбнулась ей - совсем незаметно, одними глазами, и Таис ответила Арабелле точно такой же совершенно незаметной со стороны улыбкой. На кафедру взошел отец Эндрю, седеющий и лысеющий, очень низкорослый человечек лет шестидесяти.
- Да воскреснет Бог и расточатся враги его, - донесся с кафедры громкий скрипучий голос, - и да бегут от лица его ненавидящие его!
Отец Энрю читал проповедь самозабвенно. Больше часа он говорил об опасности возрождения язычества, потрясая кулаками, он сулил адские муки каждому, кто зажжет перед своим домом Светильник Джека, а тем более тому ребенку, который будет веселиться в эту дьявольскую ночь. Минуты тянулись, как резина. Таис казалось, что одна минута превращается в добрый десяток. Наконец проповедь закончилась, прихожане потянулись на исповедь. Таис, прекрасно зная, что ее собственное мучение продлится дольше всех, привычно встала в самый конец очереди. Она видела, как дядя Вернон важно подошел к священнику, обменялся с ним несколькими фразами, причастился, развернулся и сошел с кафедры; точно так же быстро закончили исповедь тетя Петуния и Дадли. Следом за ними прошло семейство Полкиссов, затем Арабелла Фигг, которая задержалась немного дольше. Наконец, дошла очередь и до Таис.
Скрипучий голос отца Эндрю резал ее уши. Пытка продолжалась уже битых полчаса. Священник спрашивал ее, с кем Мэри общается в школе, не разговаривает ли слишком много с мальчиками.
- Нет, - отвечала она, - у меня вообще нет друзей. Иногда беседую с Лиззи Спарроу, а больше ни с кем.
- А не трогала ли ты свое тело? - спросил преподобный, и Таис была готова поклясться, что в его глазах появился какой-то маслянистый блеск.
- Ну... трогала, конечно, - ответила Таис.
- Как именно ты его трогала? - аж поперхнулся Эндрю.
- Ну, как... Руку чесала. Нос иногда.
- Я имею в виду другое. Трогала ли ты себя... там?
- Где - «там»?
- Не пытайся казаться глупее, чем ты есть. «Там» - это ниже живота. Все девочки там себя трогают и представляют при этом голых мальчиков, а это великий грех, который отправляет душу в самые глубины ада. - Преподобный перекрестился. - Рассказывай, как часто ты это делаешь, о чем при этом думаешь, какого именно мальчика представляешь.
- Да не трогаю я себя там! - отшатнулась Таис.
Лицо священника исказилось злобой.
- Лгунья! - выпалил он. - Вернону надо сказать, чтобы он хорошенько выпорол тебя за твою ложь. Уходи, не будет тебе сегодня причастия.

Вечер того же дня
Вспухшие полосы от розг, пропитанных соленой водой, горели на спине. Таис с трудом, держась за стенку, доковыляла до своего чулана, стянула с себя ненавистное платье, оставшись в одних трусиках, плюхнулась животом на кушетку и услышала, как в замке повернулся ключ. Заперта. В лучшем случае до утра, в худшем... трудно даже представить, насколько хватит дядюшкиной ненависти.
Таис настроилась на свою спину, ощутила каждую ее клетку и уже привычно представила поток энергии, проходящий через ее тело к ранам. Уже давно она поняла, что если представить на месте сердца горящую свечу, а потом направить тепло от нее вниз, к коленям, саднящим от жесткого гороха, рассыпанного под ними, горох перестанет ощущаться, а твердый пол станет мягким, как одеяло. Позже, узнав от Арабеллы о своей ведьминой природе, Таис при недомоганиях - или обычных при ее жизни травмах - стала осознанно направлять эту энергию туда, где ощущается боль. Несколькими минутами позже боль ушла, следы от ударов побледнели и разгладились, а Таис с облегчением вздохнула и перевернулась на спину.
Темнота за окном все сгущалась. С улицы слышались веселые возгласы и смех детей. Сон не шел. Мысли Таис медленно текли. «Интересно, думала она, зачем трогать себя «там», да еще представлять при этом голых мальчиков?»
Рука сама поползла вниз. Таис ощутила под ладонью теплый живот, ямку пупка. Она погладила пальчикам вокруг нее. По телу разлилась приятная истома. Рука поползла еще ниже и нащупала мягкий бугорок между ног. Пальчики надавили на него, и Таис ощутила внизу живота приятное тепло.
- Так. Уже неплохо,- сказала себе Таис, - а теперь попробую представить голого мальчика, назло этому святоше. Вот только... кого?
В воображении Таис возник раздетый Дадли. Тупой. Толстый - уменьшенная копия своего папаши. С нелепыми белыми кудряшками вокруг лба - одним словом, «шпик надел парик». Внизу живота болтается нелепый отросток. «Тьфу!», - сплюнула девочка, скривясь от чувства гадливости. Пирс Полкисс? Эта ободранная мышь? Ну уж нет. Гордон? Деннис? От отвращения ко всем обитателям Литтл-Уингинга мужского пола и своего возраста Таис передернуло.
«Хорошо, - подумала Таис, - если не нравятся мальчики, почему бы не представить... девочку?»
Перед мысленным взором возникла Чоу Чанг из ее сна. Милая. Симпатичная. Девочка, которую хочется обнять. Но все-таки... что-то не то, что-то не так. Хорошо. А Гермиона? Худощавая фигурка стоит, положив руки ей на плечи, как тогда во сне. Карие глаза смотрят прямо в ее глаза и сияют неподдельным счастьем. Таис даже задохнулась от восторга, рука легла на нежный холмик и принялась его массировать, тепло внизу живота разлилось волнами.

Таис снится город небывалой красоты. Двухэтажные дома прячутся за утопающими в цветах деревьями. В воздухе звенят пчелы, над цветами порхают бабочки удивительных расцветок. По улице то и дело неспешно проходят пары и небольшие группы... людей? Нет, не людей. Статные, стройные, невысокого роста - никто из них не выше самой Таис, существа очень похожи на людей, однако их отличает голова без волос, но с высоким роговым гребнем. Огромные раскосые глаза, заостренные на конце уши. Кожа одних темно-бронзового цвета, а гребень - разных оттенков черного, у других кожа молочно-белая и светлый гребень, отливающий перламутром. Все без исключения женщины. Когда Таис осознала этот факт, ее сердце затрепетало от восторга. Некоторые полностью обнажены, другие одеты в платья из полупрозрачной ткани самых разных цветов и фасонов. У многих перед лицами плывет что-то вроде полупрозрачной вуали. Все пары идут, прижавшись друг к дружке, обнимая, источая волны любви и нежности, которые буквально ощущаются физически, но при этом - Таис прислушалась - беседуют они между собой о непонятных, но явно очень серьезных вещах, сыпят загадочными терминами из области физики и других наук. Одна из пар, «светлая» и «темная», подходят к девочке, «темная» обнимает Таис, прижимает ее к своей груди, и девочка буквально растворяется в волнах любви, исходящих от женщин. «Все будет хорошо. Не бойся ничего. Ты молодец, Таис, ты все делаешь правильно», - голос «темной» проникает Таис в душу.


Брентвуд. Около полуночи

Гермиона сидит в позе лотоса перед импровизированным алтарем - низким журнальным столиком, на котором горят свечи и стоит фотография бабушки Джин. Глаза девочки заполнены слезами.
Скрипнула половица. Гермиона резко обернулась. В углу она увидела белесый полупрозрачный силуэт, который подплыл к девочке. Молодое женское лицо, нос с горбинкой, кудри, рассыпавшиеся по плечам...
- Бабушка Джин? - голос Гермионы дрогнул. - Но... как? И почему ты такая молодая?
- Ну, «как» - это понятно. Со мной ничего страшного не случилось и не случится. После смерти живут, Гермиона, живут в прекрасном мире. А молодая - мы все там такие.
- Ты в раю, бабушка?
- Нет, Гермиона. Это Земли Вечного Лета. Мне там очень хорошо.
- И ты будешь ко мне приходить?
- Редко. Мы можем делать это только на Самуин, так что в следующий раз я вернусь не раньше, чем через год.
- Бабушка, я очень люблю тебя! - голос Гермионы задрожал.
- Я тоже, милая.

--
*Информация о люильме, или куннилингве, а также разъяснение других реалий атэанской цивилизации находится здесь - http://laedel.orgfree.com/encyclo.htm

Три письма, тысяча и одно письмо и великан

20 июля 1991 года. Литтл-Уингинг

Вернон громко храпел, лежа на спине.
Петуния ворочалась с боку на бок. Сон все не шел. Женщина вспоминала такой же июльский день два десятилетия назад. Тогда, утром в воскресенье, семья только уселась за чай, как все услышали дробный стук в окно - при том, что гостиная находилась на втором этаже. Отец подошел к окну и застыл в удивлении: на подоконнике сидела крупная светло-коричневая сипуха и держала в клюве конверт из пергамента. Адрес на конверте был написан ярко-зелеными чернилами. Именно необычный малахитовый цвет чернил почему-то особенно врезался в память женщины.
- Это тебе, Лили, - только и смог выговорить изумленный мужчина.
Лили выхватила конверт и принялась жадно читать. Петуния прекрасно понимала, что это за письмо и ОТКУДА оно пришло, это понимали и родители. Они в полном молчании смотрели друг на друга.
- Но где все это купить? - прервала молчание мать. - Телескоп - понятно. Котел - тоже. Но... учебники? Мантии? Волшебная палочку, наконец?
- Мам, наверное, это знает Северус, - засияла улыбкой Лили. - Он, наверное, тоже получил такое же письмо! Ма-а-ам, можно, я сбегаю в Паучий тупик и обо всем его расспрошу?
Лили уже побежала к двери, как тренькнул звонок. На пороге стояла женщина лет сорока, очень полная, невысокая, в остроконечной шляпе, в зеленой мантии, запачканной землей.
- Позвольте войти? - произнесла она.
- Извините, пожалуйста, кто вы? - изумилась Лили.
- С вашего позволения, профессор Помона Спраут. Я преподаватель Школы волшебства и ведьминских искусств Хогвартс, письмо из которой вы, юная мисс, очевидно получили несколько минут назад. Скорее всего, у вас должны были возникнуть определенные вопросы по этому поводу... и вот я здесь.

- Вернон, нам надо серьезно поговорить, - сказала Петуния наутро. - Только так, чтобы Мэри не могла нас подслушать.
- Да? Пойдем в комнату, дорогая.
- Вернон, - произнесла Петуния, едва только дверь за ними закрылась, - это касается Мэри... и ТОЙ школы.
- Хм?
- Мэри через несколько дней исполнится, если ты не забыл, одиннадцать лет. Именно в этом возрасте детей забирают в ТУ школу. Им сообщают о том, что они будут учиться ТАМ, в конце июля, то есть это произойдет со дня на день.
- Как это происходит?
- Сначала детям посылают письмо, которое приносит сова.
- СОВА? Посреди города, на глазах у всех? - побагровел Вернон.
- Да. Успокойся. Так и было с моей сестрой двадцать лет назад. Прилетела сова, потом, буквально через несколько минут, в дом заявилась какая-то грязнуля, вся в земле, даже руки не удосужилась вымыть, и куда-то увела Лили, и та вернулась вечером, счастливая донельзя, с кучей каких-то книг, тряпок, кошмарных инструментов и с котенком в корзинке. Помню, она еще вертелась перед зеркалом в каком-то уродливом балахоне и жуткой остроконечной шляпе.
- Ну я ей покажу! И котенка, и остроконечную шляпу! И пусть только вздумает сюда сунуться эта грязнуля!
- Вернон, не забывай, они умеют колдовать и ты с ними не справишься! А прислать они могут кого-то посильнее! Не забывай, они следят за нами!
- Петуния, а ты не знаешь, как можно отгородиться от дьявольского отродья?
- Известно, что ни одна ведьма не может пересечь воду. Вернон, наверное, нам нужно укрыться на каком-нибудь острове. Еще, по-моему, они боятся рассыпанной соли. Может быть, нужно посыпать солью вокруг дома?
- Да? И как ты себе это представляешь?
- Сегодня ночью я обойду двор вокруг и везде посыплю соль. Я слышала, что в эту школу берут строго в одиннадцать лет, не раньше и не позже. Если мы продержимся до начала сентября, нас больше никто не побеспокоит.
- Ты уверена?
- К сожалению, не совсем.

Вечер того же дня, Брентвуд

- Гермиона! - послышалось из камина.
- Парвати? - девочка помчалась к камину. - Что случилось?
- Ты не забыла, что завтра всем нам должны прийти письма из Хогвартса?
- Нет, конечно!
- Приходи к нам с утра, часам к восьми! Получим письма все вместе!

На следующее утро, Айодхья

Гермиона вылезла из камина, отряхивая рукав от золы. Семейство Патилов уже стояло у распахнутого окна, вглядываясь в лазурное небо. Падма в сиреневом сари, Парвати в пенджаби небесно-голубого цвета, в оранжевом с алой каймой пенджаби Джанаки и Рам в белых курте и дхоти.
- Летят! Летят! - завизжала Парвати, показывая на три растущие в небе точки.
- Ой, как я волнуюсь! - Падма заметно дрожала. Гермиона взяла ее за руку и сжала ее ладонь, успокаивая.
Три неясыти спланировали к окну. Каждая держала в лапах конверт из пергамента, запечатанный сургучом с гербом, изображающим льва, змею, орла и барсука. Гермиона взяла свой конверт. На нем ярко-зелеными чернилами был написан адрес: «Гермионе Джин Грейнджер. Годрикова лощина, Айодхья, Большая гостиная».
- Ну вот, девочки, и началась ваша учеба! - расплылся в улыбке Рам.

Литтл-Уингинг

- Проваливай в чулан и сиди там, - прошипел разъяренный дядя Вернон, разрывая в клочья плотный желтый конверт, - и не вздумай высовываться!

Когда девочка скрылась за дверью, Вернон взглянул на Петунию.
- И как скоро к вам заявилась та ведьма?
- Я же говорю - сразу же. Пяти минут не прошло.
- И почему сегодня к нам никто еще не явился?
- Говорю же - не знаю. Понятия не имею. Может быть... соль?

Следующее утро
- Двадцать писем! Д-в-а-д-ц-а-т-ь, черт возьми! Весь двор кишит совами!

Через день
- Пятьдесят писем! Эти чертовы совы уже задолбали!

30 июля
- Мы получили уже, наверное, тысячу писем! Что нам делать, Петунья?
- Вернон, успокойся! Ты же видишь - к нам никто не заходит! Очевидно, это действует соль!
К ночи небо нахмурилось. Низкие тучи нависли над городком, заморосил мелкий дождь. Вернон сидел мрачный, а потом побледнел.
- Петунья! Ведь этот дождь... он смоет всю соль?
- Боюсь, что да.
- Собирайся! Немедленно собирайся! Едем!
- Куда?
- К морю, черт возьми! На какой-нибудь островок! Нам надо пересечь воду! Завтра сюда... придут! Буди Дадли, буди чертову ведьму и едем!
Дождь хлестал как из ведра. Лучи от фар еле продирались через потоки воды. Вернон гнал машину как сумасшедший, рискуя в любой момент улететь в кювет или выскочить на встречную полосу. Таис успела заметить мелькнувшую за окном заляпанную грязью табличку, на которой можно было разобрать «...вуд», когда машина свернула с хайвея, помчалась к побережью через густой лес и через полчаса остановилась на берегу моря. Вернон выскочил из машины, заперев жену, сына и племянницу на ключ, и куда-то удалился. Минуты тянулись бесконечно. Таис уже задремала, когда вновь раздалось плюханье ног по лужам и Вернон подбежал к машине, таща за руку седого бородатого старика в черном матросском бушлате, от которого несло дешевой выпивкой так, что чувствовалось даже в закрытой машине.
- Нам нужна ваша лодка, чтобы переночевать в хижине у маяка, на острове! - бормотал Вернон, протягивая старику пятидесятифунтовую купюру.
- Ик! Нужна - берите! - не возражал старик, основательно кренясь на правый борт.
Вернон сел на весла. Петуния с Дадли устроились на кормовой банке. Таис посадили на нос, где ее то и дело обдавало брызгами. Лодка отчалила, и Таис стало понятно, что дядюшка сидел на веслах в лучшем случае второй раз в жизни. Он просто махал ими, не глядя на острые камни, которые то исчезали, то выныривали из пены прямо по курсу. Крайне нервное чувство охватило Таис: оказаться в бушующем море в полусотне метров от берега - приятного мало, можно и не дожить до одиннадцатилетия. Таис почувствовала, как в груди привычно загорелась свеча, и направила теплый луч на нос лодки, отклоняя ее от рокового курса. Нос уклонился градусов на десять и пенистые барашки проскочили слева, зато прямо перед лодкой показался галечный пляж небольшого островка, на котором возвышался маяк, а прямо под ним виднелась полуразвалившаяся хижина.
В хижине было холодно и мокро. Старые, со множеством щелей стены совершенно не задерживали сквозняки. Супруги Дурсли и Дадли спали на кровати под спальником. Таис дрожала в уголке, укрывшись заплесневелой мешковиной, и слушала бурчание в пустом желудке. Снаружи послышался странный шум, похожий на тяжелые шаги... Приглушенное бормотание... Опять шаги... Вернон проснулся, вскочил и вытащил из-под кровати длинный сверток. Ткань полетела на пол и под ней показалась сталь двустволки. Таис затаила дыхание. Шаги приблизились к двери. Удар. Дверь распахнулась. Петуния завизжала, натянув спальник до подбородка.
В дверном проеме показалась гигантская фигура.

Хранитель ключей

Великан еле протиснулся в дверной проем. Таис увидела веселые угольки глаз и густую черную бороду, из которой выглядывал нос картошкой. Одет он был в необъятных размеров плащ со множеством карманов, на ногах носил гигантские сапоги, в руке он держал розовый зонтик. Таис вспомнила один из своих снов, когда она неслась в небе, а сверху на нее свисала точно такая же борода.
- Эт... Извините, пожалуйста, за поздний визит, - смущенно пробормотал гигант, вставляя обратно в дверной проем дверь, слетевшую с петель от, казалось бы, легкого толчка.
- Кто вы и что вам надо? - проговорил желающий показаться грозным, но явно спавший с лица Вернон.
- Я-то? Меня зовут Рубеус Хагрид. Я хранитель ключей Хогвартса... школы, в которой скоро будет учиться Таис. А, вот и ты! Давненько я тебя не видел, - среди зарослей бороды показалась широченная улыбка, - иди сюда и внимательно прочитай письмо, которое я тебе принес.
- Здесь нет никакой Таис. Эту девочку зовут Мэри, - проговорил побледневший Вернон, наводя на Хагрида двустволку, - а вы немедленно перестанете беспокоить нашу семью и покинете этот дом.
- Да? - нехорошо усмехнулся Хагрид, схватившись за стволы и сгибая их под прямым углом. Вернон вздрогнул, нажал на курок, грянул дуплет, и в крыше хижины появились две дыры, в которые немедленно устремился поток воды. - И кто же мне помешает? Уж не такой ли магл, как ты?
Мысли заметались в голове у девочки. «Что делать? Дать понять, что я знаю о волшебном мире? А откуда я о нем узнала? Вдруг Дурсли догадаются об Арабелле? А если Хагрид развернется и уйдет? Да нет, вряд ли, - успокоила себя Таис, глядя на враз посуровевшего хранителя ключей, - ЭТОТ не бросит меня на произвол судьбы.»
Тут Петуния вытащила из-под подушки серебряную солонку и кинула в великана горсть соли, а Вернон снял с груди тяжелое старинное распятие и зашипел, выставив его перед собой:
-Сгинь, нечистая сила! Да воскреснет Бог и расточатся враги его!
- Вы, эт, чего? - опешил Хагрид. - Думаете прогнать меня таким способом? Ну-у... соль действительно некоторые магические существа не любят. Она и людям не особо полезна, особливо таким толстым, как ты - еще мозговой удар хватит, чего доброго. А распятый две тысячи лет назад чем вам поможет? - Хагрид забрал распятие у Вернона, повертел его в руках и вернул хозяину, а потом продемонстрировал ему ладони размером с лопату и без малейших признаков ожога, на что, судя по лицу Вернона, тот втайне надеялся. - Призраков всяких, ежели они где появятся, совсем не так изгоняют, а я-то и вообще не призрак, а обычный человек, - тут по лицу Хагрида промелькнула какая-то тень, - мне это вообще никак, так что забери его себе и больше не размахивай тяжелыми предметами. А ты, Таис, подойди сюда и возьми письмо. Директор Дамблдор велел передать его тебе из рук в руки и проследить, чтобы ты его прочитала, а то повадились тут всякие маглы чужие письма сжигать. Кстати, Таис тебя зовут, даже не сумлевайся. Я знаю, что Дедалус тебе это говорил. И то, что ты ведьма, он тебе рассказывал. И ни для кого из нас не секрет, что ты и колдовать пыталась, и очень успешно, надо сказать.
- Ты... ты занималась богомерзкими делами? В моем доме? - задохнулся от злобы Вернон.
- Всего лишь лечилась после того, как ты, дорогой дядюшка, воспитывал меня своими «христианскими» методами. Кстати, вы всю жизнь лгали мне о моих родителях, я это прекрасно знаю. Кто у нас Отец Лжи и Воплощенная Ложь, а также что значит по-гречески «хо диаболос*»?
- А у тебя есть деньги, чтобы учиться в этой вашей школе? - взревел Вернон. - Учти, я не дам на это ни пенни!
- Вот с этим как раз у тебя, Таис, проблем и не будет, - ответил Хагрид, глядя на всерьез испугавшуюся девочку, - твои родители, Лили и Джеймс, - в глазах великана блеснула слеза и он промокнул ее огромным платком, - оставили тебе кое-какое состояние. Оно лежит в Гринготсе... нашем магическом банке, - пояснил он, поймав недоумевающий взгляд Таис, - и мы завтра посетим Диагон-аллею, где ты купишь все, что тебе необходимо. На, держи и читай! - он протянул девочке уже знакомый ей конверт из пергамента. - Бррр! Как же холодно! - он повернулся к камину, вскинул зонтик, что-то пробормотал и в камине вспыхнул огонь, а Харгид вытащил из необъятного кармана связку сарделек, нанизал их на прут и начал жарить их над огнем.
- А что значит - «послать сову»? - спросила Таис, закончив чтение.
- Ах да, конечно! - хлопнул себя по лбу Хагрид. - Я и забыл, что ты это никогда не делала! Да и совы у тебя нет! Ну ничего, как я понимаю, ты согласна у нас учиться?
- Конечно, согласна! - просияла Таис.
- Тогда смотри и учись! - великан вытащил из кармана сычика, который удивленно чирикнул, лист пергамента и перо. - Вот как это делается.
Хранитель ключей написал на листе несколько слов, свернул пергамент в трубочку, привязал его бечевкой к лапке птицы, приоткрыл дверь, и сова исчезла в струях дождя. После этого Хагрид стащил сардельки с импровизированного шампура, две из них отдал Вернону и Петунии, сердито зыркнул на Дадли, буркнул:
- А тебе и незачем!
Оставшийся десяток он поделил между собой и Таис. Затем хлопнул себя по лбу, пробормотал:
- Ой, я и забыл!
В очередной раз великан полез в карман, вытащил оттуда небольшую коробку, и раскрыл ее со словами:
- Вот, Таис, поздравляю тебя с днем рождения! Сам пек! Только вот... присел я на него. Ну ничего, я думаю! Горьким ведь из-за этого он не станет!
Девочка заглянула в коробку и увидела там пропитанную кремом лепешку, которая, очевидно, совсем недавно была тортом, и улыбнулась со словами:
- Ничего, Хагрид, съедим и этот торт!
- А мне да-а-айте! - подал голос Дадли.
- Тебе? - усмехнулся Хагрид. - Тебе на диету садиться надо, есть морковку и шпинат и не мечтать о тортах!
- Дай! Да-а-ай!
- А волшебное слово?
- Мэ-э-ри! Ну скажи ему!
- Нет здесь никакой Мэри. Здесь есть Таис, привыкай, - вставила девочка, - и если ты назовешь меня моим настоящим именем... Может быть, кусочек и получишь.
- Дай! - Дадли замахнулся кулаком на кузину.
- Слышь, ты, никогда, запомни, Н-И-К-О-Г-Д-А не распускай руки! - Хагрид встал во весь свой рост, заполнив всю хижину, угрожающе подняв зонтик и направив его в грудь Дадли.
- Дай! Мэ-эри! Скажи ему! Мэ-э-эри!
- Бах! - с конца зонтика прямо в лоб Дадли слетела ярко-красная искра. Тот отлетел в угол, стукнулся о стену, вскочил на ноги... и остановился, почувствовав непривычную тяжесть на голове. Петуния завизжала в ужасе. Таис затряслась от смеха.
На висках Дадли появились великолепные, закрученные в кольцо бараньи рога.

Утро выдалось на редкость тихим и свежим. Волны лениво катились к берегу. Хагрид проснулся, потянулся, вышел на берег, помыл руки и лицо в морской воде и сказал:
- Ну что, Таис, поедем?
- Куда?
- Я же сказал вчера - на Диагон-аллею в Лондон. Там ты купишь все, что нужно для учебы. Инструменты, книги, одежду... и, самое главное, волшебную палочку.
Таис и Хагрид сели в лодку. Великан взялся за весла, и они отчалили от берега.
- Эт... Мне нельзя колдовать, вообще-то, но ты ведь никому не скажешь? Особенно про этого... но он, согласись, был очень уж похож на барана.
- Конечно, не скажу!
- Тогда я немножко ускорю, а?
- Давай!
Хагрид стукнул по борту лодки зонтиком, и она быстро заскользила по воде, пока не уткнулась носом в гальку. Хагрид вылез из лодки, а потом взял девочку на руки и отнес ее на берег. Вскоре они бодро зашагали к автостанции маленького городка, видневшегося на горизонте.

Бывший шкипер, а ныне смотритель маяка Роберт Джексон с трудом продрал глаза. В висках черти играли на барабане, в горле раскинулась форменная пустыня Сахара. В полнейшем недоумении старик обнаружил себя сидящим на переднем сидении автомобиля, который стоял около обрыва в стороне от дороги. Еще большее недоумение у матерого морского волка вызвала пятидесятифунтовая купюра, зажатая в его кулаке. Он мысленно поблагодарил неведомых благодетелей, давших непонятно за что ему эту купюру, и поплелся в паб, где и заказал виски. В голове полегчало. Старик вышел на улицу и обнаружил, что солнце клонится к закату. Помянув нечистую силу, он поплелся к берегу, отвязал лодку, и привычными движениями погреб к островку, на котором возвышался маяк и стояла старая хижина, где он, бывало, пережидал непогоду. Роберт открыл скрипучую дверь и обмер. Прямо перед ним стоял самый натуральный черт в виде толстого мальчугана лет одиннадцати, украшенного шикарными бараньими рогами. Старик икнул, схватился за сердце и завалился набок.

--
*ο διάβολος (греч.) - клеветник

Орех и сердечная жила дракона

28 июля 1991 года
Дверь лавки мастера Олливандера растворилась и на пороге показалась невысокая девочка с густыми каштановыми волосами и две ее подруги - черноволосые, смуглые, похожие друг на друга как две капли воды. Ярко-красные бинду между бровями выдавали их индийское происхождение. Вслед за ними протиснулся круглолицый полноватый паренек.
- Заходите, заходите! - приветствовал их старик. - Вы, очевидно, дочки Патилов, Рама и Джанаки? - обратился он к индианкам.
- Да, сэр. Я Падма, - ответила одна из них.
- А я Парвати, - подхватила вторая, - а это Невилл Лонгботтом.
- Сын Фрэнка и Алисы? - грустно спросил старик.
- Да, - вздохнул Невилл.
- Я хорошо помню их. Я вообще помню все палочки, которые когда-либо делал. У твоего отца была дубовая палочка с волосом единорога*...
- Она сейчас при мне, и я хочу ей пользоваться. Скажите, мастер, с ней все в порядке?
- Покажи, - старик взял коричневый кусочек дерева и взмахнул им. В воздухе поплыли лепестки роз. - Да, палочка в прекрасном состоянии. Пользуйся ей и береги ее. А ты кто? - взгляд старика устремился на первую из вошедших.
- Меня зовут Гермиона... Гермиона Грейнджер, - смущенно ответила девочка.
- Грейнджер? Никогда не слышал такую фамилию. Ты приехала, очевидно, издалека?
- Нет, я родилась в Брентвуде... но у меня нет родственников-магов. Мои родители маглы.
- Постой-постой! - вспомнил мастер. - Я ведь что-то слышал краем уха. Не тебя ли четыре года назад чуть не арестовал Аластор Хмури за то, что ты оглушила своих одноклассниц-маглов?
- Меня, - щеки Гермионы стали алее самого алого яблока.
- Ну-ну, не смущайся, - улыбнулся Олливандер, - ты же сделала это не нарочно?
- Конечно, нет!
- Тогда пока присядь на лавочку, а я займусь этими юными мисс. На тебя, Гермиона, потребуется чуть больше времени, чем обычно, маглорожденные всегда выбирают палочку несколько дольше. Зато обычно у маглорожденных волшебная сила больше, чем у ведьм из старинных родов. Падма, подойди, пожалуйста! Какая рука у тебя главная?
- Я правша.
- Откуда происходят твои предки, напомни мне, пожалуйста?
- Мой папа маратх, его родственники живут в Тримбаке около Нашика. Мама происходит с востока Индии, у нее есть родственники в Ориссе - в Пури, в Бенгалии - в Навадвипе, а корни нашего рода в Брадже**.
- Ну-ка, ну-ка, попробуй эту палочку! Специально для тебя - удумбара и лепесток лотоса.
Падма взяла палочку, плавно взмахнула ей, и палочка выпустила сноп ярко-желтых искр, которые, мерцая, растворились в воздухе. Парвати захлопала в ладоши.
- Великолепно! - произнес старик. - А теперь ты, Парвати, подойди сюда. Ты тоже правша?
- Нет, я левша.
- Гм... Попробуй вот эту, пожалуй. Гибискус и синдур***.
Парвати взяла палочку, прижала ее ко лбу и к сердцу, а затем взмахнула ей, и ярко-красные искры засветились в полумраке.
- Ну что ж, теперь ты, юная мисс, - обратился мастер к Гермионе, когда индианки расплатились за свои палочки и присели в углу. - Ты правша?
- Да, сэр.
-Трудно. Очень трудно. Первая палочка в роду... У тебя Солнце в Деве, а где Луна?
- Тоже в Деве, в самом начале. А Солнце в конце.
- Двадцать девятый лунный день? День Гекаты? Понятно, почему ты так легко применила боевое заклинание. И понятно, почему ты использовала магию для того, чтобы таскать книги с полок, наслышаны тут о тебе. Дева, Дева... Значит, основной материал какой-либо орех. Ну-ка, попробуй эту. Лещина и волос единорога, двенадцать дюймов, гибкая. - Он протянул Гермионе палочку.
Гермиона взяла палочку и взмахнула ей. Кончик полыхнул красным и с него сорвалась искра, полетевшая к стене. Раздался звон стекла. Гермиона испуганно посмотрела на разбившуюся бутылку.
- Нет, нет, нет, - покачал головой Олливандер, - попробуем другую. Лещина и сердечная жила дракона, тринадцать дюймов, гибкая.
Искра сверкнула и тут же погасла.
- Гм... Трудно. Ну-ка, попробуем эту. Хотя... маловероятно. Очень маловероятно. Грецкий орех и сердечная жила дракона, двенадцать и три четверти дюйма, очень жесткая. - Мастер протянул Гермионе очередной инструмент.
Гермиона взяла палочку в руку и почувствовала теплую волну, прошедшую через все ее тело. Взмах рукой - и сотни искр закружились по комнате в хороводе.
- Никогда бы не подумал..., - проговорил потрясенный Олливандер.
- А... что не так? - спросила Гермиона.
- Видишь ли, девочка... Много лет назад я сделал из одной и той же ветви ореха и одного и того же сердца дракона три очень похожие - внешне их и не отличишь - палочки. Одна из них быстро нашла свою хозяйку. Другая - долгие годы ждала тебя, а кому достанется третья, я не знаю. Но я не думаю, что хозяйка первой палочки была бы рада, если бы узнала, что точная копия ее инструмента попала в руки маглорожденной ведьмы. Я много раз смотрел на эту палочку и думал, кого же она могла бы выбрать, это должен был быть человек, очень похожий по характеру с владельцем первой палочки или тесно с ним связанный. Часто такие палочки-сестры бывают у братьев и сестер, родителей и детей... Тогда, много лет назад, мать той девочки заказала палочки-сестры для троих своих дочерей, но лишь одна из них подошла своей будущей хозяйке.
- И кто это была, хозяйка той палочки? - спросил Невилл дрогнувшим голосом.
- Ее звали Беллатрикс Блэк. Потом она вышла за Рудольфа Лестрейнджа и приняла его фамилию. А затем супруги Лестрейнджи совершили множество преступлений, великих и страшных преступлений, и были осуждены на пожизненное заточение в Азкабане. Сестра твоей палочки творила великие злодеяния...
Потрясенные сестры молча переглянулись. Невилл с ужасом взглянул на кусок дерева в руке подруги.

--
*Нигде не сказано, из чего была сделана первая палочка Невилла. Пусть будет так.
**Нашик связан с почитанием Рамы, там Рама жил в изгнании, пока Равана не похитил его жену Ситу. В Тримбаке расположен очень древний и знаменитый храм Шивы, в нем установлен один из двенадцати Джйотирлингамов. Остальные места связаны с почитанием Кришны.
***Палочка Падмы - очень спокойная, брахманическая. Палочка Парвати, наоборот, предельно активная, тесно связана с Шакти и конкретно с богиней Кали. На это указывает и леворукость Парвати.

Остролист и перо феникса

31 июля 1991 года
Кингс-Кросс-роуд встретила Таис шумом множества автомобилей и автобусов, толпой людей, спешащих по своим делам или просто прогуливающихся по летнему Лондону, манящими запахами из множества закусочных. Хагрид рассекал толпу, не обращая внимания на людей, откровенно таращащихся на гиганта. Таис следовала за ним, стараясь не отставать, и ее не отпускала одна мысль: где же здесь, в центре Лондона, можно купить волшебную палочку. Наконец Хагрид остановился перед маленьким, невзрачным кафе и пробасил:
- Ну, вот мы и пришли. «Дырявый котел»! Знаменитое место!
Великан и девочка вошли в скрипнувшую дверь, и Таис увидела маленький темный зал, в котором за старыми дубовыми столами сидели несколько человек, потягивая из потемневших от времени кружек что-то, похожее на пиво.
- А-а, Хагрид, дружище, - улыбнулся хранителю ключей старый горбатый бармен, - заходи, присаживайся! Огневиски?
- Нет-нет-нет, Том, я ненадолго! - замотал головой Хагрид.
Том приподнял глаза и уставился прямо на Таис. Выражение его лица сменилось с благодушно-расслабленного на предельно изумленное.
- Это же... это же Таис Поттер! - проговорил он.
- Таис Поттер! Таис Поттер! - прошелестело под низким потолком.
- Мама! Это же Таис Поттер! - восторженно заверещал черноволосый мальчишка лет девяти, тыкая пальцем в девочку.
- Ромуальд, показывать пальцами неприлично! - одернула его молодая красивая женщина. - Простите моего сына, юная мисс. Элизабет Вейн, к вашим услугам, - представилась она.
- Мое почтение, мисс Поттер! Дедалус Дингл, если вы меня помните! - знакомый Таис старик, несколько лет назад встретившийся ей в маленьком переулке в Литтл-Уингинге, обнял девочку.
-Т-т-таис! - пробрался к девочке молодой человек в фиолетовом тюрбане, с лицом, подергивающемся в нервном тике. - Т-т-таис! К-к-как я рад, что буду учить тебя! П-п-профессор К-квиринус Квиррелл, к-к вашим услугам!
- А что вы будете преподавать, профессор?
- З-защиту от т-темных сил, мисс Поттер! Вы идете покупать в-все н-необходимое д-для учебы?
- Ладно, ладно! - прервал Квиррелла Хагрид. - Пойдем, Таис, у нас мало времени.
Гигант заслонил собой девочку и вывел ее на задний двор кафе. Таис увидела старую кирпичную стену, поросшую мхом. Великан подошел и стукнул по кирпичам своим зонтиком. Кирпичи зашевелились, раздвинулись, и за ними появилась улица, по которой прохаживались люди в мантиях и остроконечных шляпах.
- Сначала отправимся в Гринготс, - сказал Хагрид, - там ты возьмешь из сейфа деньги... ну и мне тоже там нужно кое-что забрать. А затем сходим к мадам Малкин за одеждой, во Флориш и Блотс за книгами и к мастеру Олливандеру за палочкой. Да, и магическое существо какое-нибудь тебе надо купить. У тебя ведь сегодня день рождения? Вот я тебе его и подарю.
- Нет-нет, ты не должен это делать! - вспыхнула Таис.
- Да нет, ничего. Только кого бы тебе подарить? Жабу? Нет-нет, сейчас мало кто жаб заводит. Кошку? Знаешь... не очень-то я с кошками лажу, чихаю я от них. А давай-ка я куплю тебе сову! Совы - они очень полезные, письма и всякие посылки носят...
Вагонетка неслась по длинным коридорам, спускаясь все глубже и глубже под землю. Хагрид с позеленевшим лицом вцепился в борт. Гоблин Крюкохват ловко управлял тележкой. Таис с любопытством смотрела на мелькающие сталактиты и сталагмиты. Наконец вагонетка остановилась возле железной двери. Гоблин вставил ключ в скважину и дверца со скрипом отворилась. Перед глазами Таис предстало невиданное прежде богатство - столбики золотых монет, кучи серебряных, россыпи медяков. Хагрид подошел к девочке, взял в руки золотую монету и пробасил:
- Это, Таис, галлеон. Самая крупная монета. Он равен семнадцати серебряным сиклям. Вот таким, - великан взял серебряную монету, - ну а один сикль равен двадцати девяти вот таким вот медным кнатам. - Хагрид поднял маленькую медную монетку.
-Так... Один галлеон равен семнадцати сиклям, а сикль равен двадцати девяти кнатам... - повторила Таис. - Простите, мистер Крюкохват, - обратилась она к гоблину, - а сколько стоит галлеон, если переводить его на магловские деньги?
- Около пяти фунтов, но курс все время немного колеблется, - не задумываясь ответил Крюкохват.
- Ладно, ладно, Таис, нам нужно спешить, - заторопился Хагрид, возьми из сейфа денег... ну, думаю, двадцати - двадцати пяти галлеонов тебе хватит, и мы пойдем.
Девочка отсчитала двадцать пять золотых, зачерпнула горсть серебра и горсть медяков, затем, подумав, взяла еще два галлеона и спросила Крюкохвата:
- А где можно поменять галлеоны на магловские деньги?
- В вестибюле, в специальной кассе, - ответил гоблин, - когда мы поднимемся, я тебя провожу.
Девочка поспешила к вагонетке. Опять перед глазами замелькали переходы, коридоры, сталактиты, сталагмиты, подземные озерки. На этот раз путешествие длилось меньше и вскоре вагонетка остановилась возле очередной двери.
- Посиди пока здесь, - бросил Хагрид, слезая вместе с гоблином с вагонетки.
На этот раз Крюкохват не стал доставать ключ, а подошел к двери, коснулся чего-то пальцами, и дверь... исчезла. Перед глазами девочки предстала совершенно пустая комната с маленьким сверточком в углу. Хагрид нагнулся, поднял этот сверточек и засунул его в свой бездонный карман.

Двадцать минут спустя девочка и хранитель ключей зашагали по залитой солнцем старинной улице. Возле магазинчика с табличкой «Мантии на все случаи жизни, мадам Малкин» он остановился со словами:
- Тебе сейчас туда. А я, если ты не против, отлучусь на десяток минут, промочу горло. Устал я от этих тележек, до сих пор шатает.
Таис открыла дверь, у потолка звякнул колокольчик. Пожилая седоватая женщина в сиреневой мантии вышла из-за занавеси, в изумлении устремила свой взгляд на шрам на лбу девочки, расплылась в улыбке и затараторила:
- Неужели я вижу Таис Поттер? Первый курс Хогвартса, милая? Ну давай, иди сюда, встань на табурет, - она взмахнула палочкой, и вокруг Таис закружилась измерительная лента, обмеривая ее фигуру, - так, так. Стандартная черная мантия... А кроме повседневной школьной формы ничего не хочешь заказать? К твоим огненным волосам хорошо подошел бы изумруд с серебром. Цвет великого Салазара. На какой факультет ты хотела бы поступить, милочка?
- Я... я не знаю, - ответила девочка, - я воспитывалась у маглов и почти ничего не знаю о магическом мире.
Дверь скрипнула, отворяясь. Звякнул колокольчик. Таис стояла спиной к двери и не видела вошедших, но судя по тому, как мадам Малкин засуетилась, пришли какие-то известные персоны.
- Ах-ах, милые! - затараторила она. - Панси! Миллисента! Дафна! Ваши заказы уже готовы, можете их забрать!
- Фууу! - заговорила одна из вошедших. - Панси, посмотри, кто там стоит на табуретке?
- По-моему, это какая-то грязнокровка, да еще и нищенка! - раздалось в ответ. - Ужасное магловское платье, какая-то уродливая косынка на голове, стоптанные босоножки... Как таких пускают в приличные места?
Губы Таис задрожали, глаза наполнились слезами. Девочка быстро обернулась, чтобы посмотреть на обидчиц, и увидела троих девочек своего возраста. Одна темноволосая, низкого роста, с круглым лицом, чем-то напоминающем морду мопса. Вторая, тоже невысокая, очень полная, живо напомнившая Таис кузена. Третья рослая, на голову выше подруг, худощавая, с длинными белыми волосами, ниспадающими на плечи. Первая раскрыла рот, чтобы сказать что-то явно едкое, но скользнула глазами по лбу девочки и осеклась. Что-то шепнув подругам, высокая блондинка схватила свой сверток и пулей
вылетела на улицу. Те последовали за ней. Таис осталась наедине с мадам Малкин, которая еще больше засуетилась.
- Ну что, милочка, будем заказывать выходную мантию?
- Да, конечно, мадам. Изумрудную. С серебром! - хотя Таис и понимала, что дома она ни за что не сможет надеть обновку, но... иметь что-то кроме надоевшего коричневого платья всегда было ее мечтой. - А скажите, кто были эти девочки?
- Панси Паркинсон, Миллисента Булстроуд и Дафна Гринграсс. Они тоже поступают в этом году в Хогвартс, так что ты будешь учиться с ними.
« Нет, только не это!» - мелькнуло в голове у Таис.
- Ну вот, милая, это твоя школьная мантия. С тебя два галлеона. А выходная мантия стоит четыре галлеона.
Таис расплатилась, взяла сверток подмышку и, выскочив из ателье, уткнулась прямо в необъятный живот Хагрида. Хранитель ключей взял девочку за плечи, развернул ее и сказал:
- Закрой глаза! Раз, два, три! Теперь открой! С днем рождения тебя, Таис!
Глаза Таис расширились от изумления. В руках Хагрид держал стальную клетку. А в клетке сидела... полярная сова. Белая, с мелкими черными крапинами на перьях, она приоткрыла круглый оранжевый глаз и одобрительно посмотрела на девочку, которая просунула в клетку палец и погладила птицу по клюву.
- И это тебе! Полный комплект, все по списку! - Хагрид вытащил перевязанную бечевкой стопку книг. - А теперь осталось только одно дело, сходить к мастеру Олливандеру и купить у него волшебную палочку. Без волшебной палочки колдуну никуда, - пробасил великан, крепко сжав в руке свой зонтик.

Девочка и великан вошли в маленькую лавочку, над которой висела облупившаяся от времени табличка: «Олливандеры: изготовители волшебных палочек с 382 г. до н.э.». Дремавший за столом старик поднял голову и глаза его заблестели:
- Таис Поттер! - воскликнул мастер. - Как я рад тебя видеть! Ты так похожа на свою маму, Лили... а глаза у тебя папины. Я хорошо помню, как Джеймс покупал у меня свою палочку... Одиннадцать дюймов, из красного дерева. А у Лили была палочка из ивы, очень гибкая... Вот и пришло время тебе подобрать палочку... Хотя, конечно, это не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника... Скажи, Таис, какой рукой ты колдуешь?
- Пока никакой, - замялась Таис, - я ведь росла среди маглов.
- Спросим иначе, ты правша или левша?
- Правша.
- Очень хорошо... Роста ты невысокого, палочка должна быть короткая, не больше двенадцати дюймов. Ну-ка, попробуй вот эту. Береза и сердечная жила дракона. Возьми ее в руку и взмахни.
- А что-нибудь при этом надо говорить?
- Нет-нет, совсем необязательно. Просто взмахни.
Таис взмахнула рукой. Палочка заискрила ярко-красным.
- Нет-нет, не эта. Точно не эта. У тебя Солнце во Льве? Попробуй вот эту. Дуб и волос единорога.
Палочка выдала одинокую малиновую искру.
- Не-не-не. Не то, не то. Попробуй теперь эту.
Таис перепробовала еще несколько палочек. С каждой неудачной попыткой мастер все более мрачнел, а Таис все сильнее терзала мысль: а что, если ни одна палочка ей не подойдет? Что, если терпение мастера лопнет и он потребует, чтобы девочка покинула лавку?
- Маловероятно... Очень маловероятно..., - проговорил мастер, - но все же попробуем пойти от противного. Остролист и перо феникса... сестра ТОЙ палочки...
Таис взяла палочку в руку и почувствовала теплую волну, прошедшую от ее сердца к пальцам и вибрацию палочки, пульсирующей в такт ее сердцу. Девочка легко взмахнула кистью, и с кончика палочки сорвался сноп желтых искр.
- Великолепно! Великолепно! - отозвался мастер. - Но... ЭТА палочка... Сестра ТОЙ...
- Простите, о чем вы? - заинтересовалась девочка.
- Видишь ли, девочка... Чаще всего каждая палочка уникальна. Но бывает так, что палочки имеют своего двойника, или сестру. Полвека назад один и тот же феникс дал два пера, и я сделал две палочки - одну из тиса, другую из остролиста, с этими перьями. Палочка из остролиста только что выбрала тебя. А тисовая палочка... Тисовая палочка оставила вот этот шрам на твоем лбу. В свое время она выбрала маленького мальчика, который годы спустя стал темным магом... Мы никогда не называем его по имени... Сестра твоей палочки, Таис, творила великие дела. Ужасные, но великие.
Когда за Таис закрылась дверь, мастер Олливандер подошел к камину, кинул в огонь горсть зеленоватого порошка, произнес «Хогвартс, кабинет директора» и заговорил в пылающее зеленое пламя: «Альбус, нам надо срочно поговорить».

- Ну вот, Таис, и все. Мне пора в Хогвартс, - произнес Хагрид через несколько минут, стоя у кирпичного забора, за которым начинался магловский Лондон, - сама до дома доберешься, Таис?
- Конечно доберусь! - улыбнулась девочка.
Хагрид развернулся и зашагал широкими шагами по улице. Пройдя несколько шагов, он остановился, хлопнул по лбу и воскликнул:
- Ой, чуть не забыл! Таис, вот твой билет на Хогвартс-Экспресс. Он отходит первого сентября с вокзала Кингс-Кросс в одиннадцать утра, - и с этими словами протянул девочке лист плотной бумаги. Таис взяла его в руки и поднесла к глазам.
-Так... Одиннадцать утра... Кингс-Кросс. Платформа девять и три четверти... КАКАЯ?! Таис подняла глаза, ища взглядом Хагрида, но великана уже не было видно.