№5 Багрово.

Багрово.

Багрово. Я сижу в неглубоком окопе. Его наполовину завалило при взрыве снаряда. Я не думаю о том, что возможно, какого-нибудь Иванова или Алёхина завалило прямо подо мной, и он долго мял пальцами землю, пытаясь пробиться к воздуху, пока не умер. Вся земля превратилась в кладбище. Стебли чертополоха торчат как обломанные по бокам кресты. А снег похож на землю. Чёрный цвет – осевшего пороха и багровый – вмерзшей крови простираются на несколько гектаров, а о простом белом снеге я уже забыл. Багрово. Где-то дымятся котлованы артобстрела. Жгучий запах. Одинокое чёрное дерево непонятной природы изображает застывшую, вскинувшую к небу руки женщину. На нём, на удобном для посадки суку сидит ворон. А над всем этим адом всё тоже небо. Небо моего детства. Цвета варенья из чёрной смородины на белом хлебе. С одиноким просветом надо мной. Со всеми цветами крови: на западе – артериальной, светлой, ближе ко мне – венозной, багровой. В этом году та поганая птица посчитала разумным остаться в городе – нас, еды, много. Не каркает. Наверное, горло боится застудить. Вкрадчиво уставился на меня с дерева. Ну что, не намёк ли это? Хочешь, чтоб я снял ремень, приполз к тебе и повесился? Да может так оно и надо – пейзажу не хватает только висящего на дереве тела. Багрово. Да только ног я своих не чувствую. И не хочу смотреть на них, если они ещё при мне. Не хочу, чтобы эту картину кто-то увидел, особенно Василиса. Вот такой Гитлер художник.


© Gector