Глава 1

1994 год.

Гарри без особого на то желания пытался заснуть, но ничего не получалось. Гарри беспокоили мысли, которые пришли к нему в первый день каникул после окончания четвёртого курса.

«От меня скрывают информацию, с помощью которой я могу помочь!», — так он подумал, когда директор покачал головой и посоветовал не волноваться на тему: «Как бороться с неожиданно воскресшим Волдемортом».

Гарри мучился этими мыслями каждый божий день, но с другой стороны считал, что Дамблдор просто пытается не давить на него и не вынуждает, выражаясь словами Снейпа, «проявлять своей комплекс героя».

Повернувшись на бок, Гарри закрыл глаза, стараясь не вспоминать о приходивших ранее снах. Ему снился Волдеморт, кладбище, мёртвый Седрик, родители и снова Седрик, умоляющий спасти его. Гарри пытался пить снотворное, которое тетя Петуния, поджав тонкие губы, все же отдала ему, но ничего не получалось: каждую ночь он видел эти кошмары, сводящие его с ума. Но последние два дня все изменилось: кошмары перестали сниться и на их место пришли не менее странные.

Эти сны были о Волдеморте.

И Гарри не знал, правдивы ли они, или это всё — плод его фантазии.

1941 год.

Пятнадцатилетний парень задумчиво смотрел в окно. Его черные волосы были коротко стрижены, карие глаза ничего не выражали, подтянутую фигуру скрывала мантия с нашивкой в виде змеи.

— Я так и знал, что найду тебя здесь, — послышался голос, и парень повернулся, едва заметно улыбнувшись.

Он смотрел на своего любовника, подмечая чересчур возбужденный вид и горевшие от радости глаза. О, конечно, никто не видел этих эмоций на лице Тома. Остальные замечали вежливое выражение лица и огонек интереса в серых глазах, и только он, Энтони Блэк, умел читать Тома, даже не прилагая усилий.

Энтони помнил, как они познакомились. Он — представитель чистокровного рода, бастард, не признанный, и Том — рассматривающий всех людей с интересом, чуть наклонив голову, но при этом какая осанка была у этого мальчика! Энтони в тот момент не сдержался, чувствуя, как близки они с ним, было такое ощущение, словно он нашел родственную душу. Том Риддл, как позже он узнал, был охоч до знаний и, к несчастью, полукровный. Энтони только и мог восхищаться этим юношей, когда увидел, как он создает себе репутацию и как стали тянутся к нему люди. А он был его поддержкой, другом и опорой, иногда даже подушкой для слез, хотя подойди сейчас к любому однокурснику со Слизерина и он, удивленно взглянув на задавшего вопрос, скажет: «Чтобы Риддл заплакал? Вы не с этой планеты, мистер».

Энтони отвлекся от воспоминаний, когда почувствовал крепкие руки, обнявшие его за талию. Да, Том стал его любовником в конце четвертого курса. Причина? Они могли доверять только себе и, как ни странно, друг другу.

— Тони, ты отвлекаешься, — прошептал ему на ухо Том, медленно целуя его плечо.

Откинувшись на своего любовника (а кого стесняться, если это комната для старост и принадлежит она Тому?), Энтони насмешливо поинтересовался:

— Том, я вижу твой весьма взбудораженный вид, говори уже, что произошло?

Том улыбнулся: Тони всегда мог понять его даже без слов.

— Вчера я был в Запретной секции и нашёл интересную книгу «Тайны наитемнейшего искусства», в котором было написано про крестражи, с помощью которых можно стать бессмертным! Я выведал у Слизнорта подробности про применение, и он все мне рассказал… Я могу не беспокоиться о своей смерти и исполнить свою мечту, ты можешь это представить?

Энтони нахмурился. О крестражах он почти ничего не знал, однако уже это название приводило его в ужас. Он хорошо понимал: крестражи — это темная маги, причём самая опасная, но как отказать своему любимому, который смотрит на него с ожиданием. Вздохнув, Энтони принял решение, надеясь, что оно не приведёт к ужасным последствиям:

— Хорошо, Том. Чем я могу тебе помочь?

1994 год.

Гарри проснулся от удара кулака об дверь — дядя Вернон пришел разбудить племянника. Протерев глаза, он поднялся с кровати и посмотрел в решетчатое окно. Кто стоял с Волдемортом? Почему Риддл не раздражался от своего имени, и что за «крестражи» они обсуждали? Вопросы… Гарри не знал на них ответов, а хотел бы. Почему-то сейчас пришла уверенность: это не сон. Нет, это что-то другое. Возможно, видение или воспоминание.

— Поттер! Долго будешь сидеть в своей комнате? — крик дяди Вернона оторвал Гарри от мыслей и заставил его по-быстрому одеться и пойти на кухню.

— Уберешься в саду, а мы поедем к Полкиссам, — заявила тётя Гарри, перед тем как выйти из кухни вместе с дядей и Дадли.

«Меня оставили одного в доме? Что это с ними стало?» — подивился Гарри, который всё ещё помнил события четырёхлетней давности и опасения дяди Вернона о том, что он якобы «разнесет дом на куски».

Быстро перекусив яичницей с беконом, Гарри переоделся в другую одежду и пошел в сад, который был для него родным уже как четырнадцать лет. Вырывая траву на клумбах, он погрузился в размышления.

«Крестраж» — это слово все не выходило из его головы, терзая его. Интуиция буквально вопила, что что-то не то и сам Гарри имеет непосредственное отношение к этому предмету.

Но как узнать, о каком предмете шла речь в разговоре Волдеморта и того парня с именем «Энтони», при этом не выходя за пределы дома Дурслей? Гарри помнил, как директор просил его не покидать дом без сопровождения, и подвергать свою жизнь опасности не хотелось.

«А если… ну конечно!» — идея, пришедшая Гарри в голову была такой идеальной, что он чуть не подпрыгивал от возбуждения, но, как трудолюбивый человек, сначала доделал всю работу в саду: прополол клумбы, полил их, убрал листья и ветки набросанные везде, и только потом, вернувшись в свою комнату, он тихо позвал единственного, кто мог оказать ему помощь:

— Добби!

Через секунду в комнате появилось лупоглазое существо в драной наволочке, смотрящее на Гарри счастливыми глазами.

— Гарри Поттер позвал Добби! Чем Добби может услужить великому Гарри Поттеру… — затрещал домовой эльф.

Гарри вздохнул. Когда Добби так идеализировал его скромную персону, то становилось неуютно. Однако сейчас это было даже удобно.

— Привет, Добби, — тепло улыбнулся Гарри, — как у тебя дела?

Добби прослезился, с умилением смотря на встрепанного мальчика, который всегда интересовался его делами, успехами… Гарри Поттер был волшебником, которому Добби был небезразличен.

— Добби работает в Хогвартсе с остальными эльфами. Но Добби там никто не понимает. Добби — свободный эльф, а для остальных это плохо, — надулся Добби, прижав лапки к ушкам.

Гарри не сдержал улыбки. Такой Добби был до того мил, что хотелось его погладить и пожалеть, что, впрочем, он и сделал, кроме поглаживания.

— Не волнуйся Добби. Возможно, потом они поймут это. — Гарри умолчал о том, что вообще Добби — это единственный в своем роде экземпляр среди домовых эльфов и то, что кто-то будет счастлив быть свободным — маловероятно.

— Добби на это надеется, — вздохнул тот, оторвав лапки от многострадальных ушей.

— Добби, я вообще позвал тебя ещё по одной причине: знаешь ли ты что-нибудь о «крестражах»?

Добби в ужасе прикрыл рот, смотря на Гари так, словно он перевоплотился в Волдеморта.

«Что-то я стал часто вспоминать эту гадюку», — мысленно скривился Гарри, наблюдавший за мимикой Добби.

— Это опасная магия, Гарри Поттер. Это темная магия, — вздрагивая, на грани шепота сказал Добби, — не используйте её. Она опасна.

— О чём ты? Добби, расскажи мне всё, что знаешь о крестражах, пожалуйста, — серьёзно попросил Гарри, присаживаясь на кровать и похлопав рядом с собой, приглашая Добби присесть. Тот задвигал ушами, но на приглашение отреагировал положительно.

— Добби не может этого рассказать, — грустно вздохнул он, — если Добби расскажет, то должен будет наказать себя.

— Почему ты должен будешь наказать себя?

— Директор Дамблдор, — кратко сказал Добби и подошел к стоявшей на письменном столике лампе, начиная биться головой об неё. — Добби плохой. Он не должен был говорить про Дамблдора. Он не должен был…

— Стоп! — Гарри вскочил с кровати и выхватил многострадальную лампу из лап Добби. — Всё, Добби, если ты не хочешь ничего говорить, то не надо. Иди в Хогвартс и, пожалуйста, никому не рассказывай о нашем разговоре.

Закивав головой, Добби исчез, а Гарри без сил упал на кровать, притянув к себе подушку. Работа в саду, чрезмерное напряжение ума, разговор с Добби и добавившиеся после него вопросы так утомили Гарри, что он не заметил, как заснул.

Январь, 1941 год.

В этот раз Энтони обнаружился в гостиной факультета Слизерин, осматривая документы, присланные его отцом, где утверждалось, что он — Энтони Антуан Блэк — должен подтвердить отказ от притязаний на наследство Блэков. Поставив размашистую подпись, Тони поднял голову и с лёгкой улыбкой посмотрел на что-то пишущего Тома, присутствующего в гостиной.

Он заметил, как нахмурился Том и как на секунду поджались его губы, встал с дивана, незаметно подошёл к любовнику и опустил руки на напряжённые плечи, начиная их ласково разминать. Энтони не стеснялся остальных. Том пользовался огромным авторитетом в Слизерине, и об их связи все слизеринцы были прекрасно осведомлены.

Том даже не обратил внимания на это, он был сосредоточен на своей затее — найти медальон Слизерина, который хотел использовать в своих целях.

— Том, проблемы? — спросил Энтони, наклонившись к уху Тома, перед этим бросив заглушающие чары.

— Да нет, просто не знаю, где мне искать медальон Слизерина. Я хочу его использовать в качестве одного из вместилищ крестража.

— Давай попытаемся посмотреть на прошлое местопребывание Слизерина, авось там и найдем, — пожал плечами Блэк.

— Тебе стоит перестать читать русские книги, а то стал говорить незнакомые слова. Что ж, завтра мы отправляемся в Хогсмид — там и разберёмся.

Энтони кивнул и направился обратно к дивану. Нужно было ещё кое-что дописать в документе отца.