Зарождение любви

Плавная мелодия обволакивала девочку воздушным коконом, заставляя двигаться в соответствии с каждой нотой. Шелковое салатовое платье приятно касалось тела, фамильный жемчуг семьи Малфой нежно овивал шейку, а шаловливые локоны, выбившиеся из сложной прически, щекотали белоснежную кожу. Нарцисса кружилась в благородном вальсе, доверчиво позволив себя вести своему кузену. Пожалуй, это была одна из самых красивых пар на площадке: невысокая белокурая девочка-ведьма с широко распахнутыми от восторга голубыми глазами, и статный темноволосый юноша с ласковой улыбкой.

Люциус Малфой стоял в стороне и крепко сжимал в руке бокал с пуншем. Сжав зубы от злости, он наблюдал за своей невестой, выглядящей такой счастливой в объятия Регулуса. На его месте должен был находиться он, но Блэк не позволил даже приблизится к своей сестре, опасаясь как бы неуравновешенная Керроу не испортила ей вечер. Разговор с Амикусом не принес практически никаких результатов: Алекто по прежнему продолжала делать Циссе пакости, правда действовала она теперь осторожнее и не так нахально. Мальчик уже подумывал, не написать ли отцу, но вовремя отогнал от себя эти мысли, решив, что отец только посмеется над ним и решит, что его сын не способен справиться даже с первыми трудностями, возникшими на его пути. С холодной яростью наблюдая за тем, как его нареченная веселится в компании другого, юный волшебник даже не заметил, как сжал кулак так, что тонкая ножка бокала разломилась пополам. Наскоро наложив на неглубокие царапины заживляющие чары, Люциус решил, что сейчас самое время будет выйти на балкон и немного охладиться. Смотреть на счастливую Нарциссу у него больше не было сил.

--------------------------------------------------------------------------------------

Разгоряченная танцами, Нарцисса Блэк весело смеялась в компании своих сестер. Регулус танцевал очередной тур вальса с высокой шатенкой с Когтеврана, но на удивление, Нарцисса совершенно не испытывала чувства ревности. Очаровательно улыбаясь, блондинка нашла в толпе Дроми и Беллу и предложила им немного отдохнуть и выпить по стакану сока. Такие же счастливые и не менее уставшие девочки с радостью согласились, и теперь, стоя в стороне, со смехом обсуждали танцующие пары. Многие ребята танцевали со своими подругами, кто-то так же стоял в стороне и общался, наслаждаясь каждой минутой, проведенной в обществе друзей. Экзамены уже были позади, и это был последний бал, после которого студентам предстояло разъехаться по домам, расставшись на долгие два месяца. Девочки вспоминали забавные истории, приключившиеся с ними за этот год, когда к ним подошел нелепый темноволосый мальчик, и попросил Нарциссу пойти с ним. Северус никогда особо не нравился Циссе, он слишком выделялся среди ее друзей, был слишком замкнутым, да еще и водил дружбу с гриффиндоркой, но посмотрев в его умоляющие глаза, девочка согласилась уделить ему несколько минут.

Как оказалось, с ней хотел поговорить вовсе не Снейп, а Люциус. Встретив девочку искренней улыбкой, он со смехом отдан угрюмому посыльному его палочку и жестом отослал того прочь. Схватив свое имущество, Северус одарил этих аристократов ненавидящим взглядом и умчался подальше от бального зала, проклиная тат момент, когда загорелся ложной надеждой, что ему удастся повеселиться на балу. Для него не было места не только на этом факультете, но и во всей школе. Весь год он тепел насмешки и издевательства, весь год он старался стать не просто незаметным, а скорее невидимым. И даже в последний день его не могли оставить в покое, юному аристократу, видимо было не интересно самому подойти к своей пассии, и он решил, что будет смешнее послать к ней Северуса, под угрозой уничтожения его волшебной палочки. Забившись в один из темных альковов многочисленных коридоров, мальчик с трудом переводил дыхание, сбившееся от долгого бега и нахлынувшей обиды.

А в это время, на искусно украшенном балконе Люциус Малфой пытался объяснить своей невесте, что он не имеет никакого отношения к проделкам Алекто, что он никогда не то что был близок, но даже не дружил с этой несносной девчонкой.

- Нарцисса, мне нет нужды тебя обманывать, я действительно не имею отношения к проделкам Кэрроу, - девочка лишь окинула его презрительным взглядом. Приятное впечатление, произведенное Люциусом в начале их знакомства, давно улетучилось, сменившись легким презрением. Цисса, будучи достаточно добрым ребенком, искренне не понимала, как ее будущий жених может быть таким жестоким человеком. Да, дело было далеко не в Алекто, девочка давно поняла, что между ней и наследным лордом ничего не может быть в принципе, но это был такой благовидный предлог, чтобы держать его на расстоянии, - Я, на самом деле, сожалею, что тебе пришлось столько вытерпеть, но я не раз разговаривал с ее братом!

- Ты разговаривал с Амикусом? – гневно сверкнула голубыми глазами младшая Блэк. Ее раздражение рвалось наружу, и она уже не считала нужным его сдерживать, - Нет, ты с ним не разговаривал. Ты ему угрожал! Я просто не понимаю, как можно быть таким самоуверенным и жестоким человеком?!? Я не хочу иметь ничего общего с тем, кто считает окружающих лишь своими слугами!

Девочка резко развернулась на каблуках и выбежала с балкона, едва сдерживая слезы. Только она начала привыкать к мысли, что выбранный ей родителями супруг не такой уж и плохой человек, как все резко изменилось. Стоило Нарциссе захотеть подружиться с каким-нибудь мальчиком или девочкой, она начинала замечать, что другие дети держатся с ней настороженно, боятся сказать что-то лишнее. Сначала юная ведьма недоумевала, почему ей не доверяют, но как-то раз стала свидетелем ужасной картины, когда Люциус и его приспешники мучали несчастного первокурсника-когтевранца лишь за то, что он осмелился усомниться в справедливости начисленных Малфою баллов. И как оказалось, это случалось практически с каждым, кто осмеливался сказать хоть что-то в адрес надменного блондина. Цисса до последнего не верила, что такой милый в ее обществе, Люциус является таким чудовищем в остальное время. Но ей пришлось признать горькую правду и смириться с тем – что ее будущий муж жестокий и самовлюбленный … идиот.

Еле сдерживая слезы, Цисса сидела на роскошной кровати факультетской спальни, крепко прижав к себе уворачивающегося Драко. Хорек, не привыкший к такому обращению, попытался было укусить девочку, но руки той неожиданно ослабли, и животное смогло вырваться на свободу. Нарцисса ничком упала на кровать и дала волю слезам. Почему, но почему ей так не везет? Не успела она свыкнуться с мыслью, что за нее все уже давно решили, как теперь придется привыкать к тому, что ей придется всю жизнь жить с ненавистным человеком. Она даже представить себе не могла, что кто-то сможет полюбить этого напыщенного болвана по собственной воле. А ведь он так мил с ней, так обходителен и предупредителен. Девочка совершенно запуталась в своих чувствах, чувствуя полное бессилие в сложившейся ситуации.

Проплакав около часа, Цисси нашла в себе силы немного успокоиться и привести себя в порядок. Все вещи уже были аккуратно упакованы домовыми эльфами и, чтобы снова не раскрывать сундуки, малышка просто воспользовалась заклинанием, чтобы привести одежду в порядок. Она так и не смогла разобраться в своих чувствах, да это ей и не требовалось, но мысль, что впереди долгие каникулы дома придала ей сил. Решив выгулять перед сном хорька, Нарцисса открыла дверь спальни и с удивлением обнаружила сидящего в коридоре Люциуса. Облаченный в дорогой светлый костюм и серебристую мантию, мальчик со скучающим видом смотрел на какую-то точку на стене. Заметив свою нареченную, он мигом вскочил на ноги и неловко протянул ей белоснежную розу. Он просто не мог уехать. Не попросив у нее прощения, это девочка слишком нравилась ему, чтобы просто отпустить ее на целых два месяца, зная, что она недовольна им.

- Прости, - еле слышно пролепетал Малфой, не привыкший просить прощения. Но то, что он собирался сейчас сказать, требовало еще больших усилий. Воспитанный в полной уверенности, что все, чего он хочет – он получает по первому требованию, Люциус впервые понял, что много надо добиваться самому. Собрав все свое мужество, мальчик страшно покраснел, и еще тише прошептал, низко склонив голову, - Ты на самом деле мне очень нравишься.