О том, что было после урока русского

Перепрыгивая через ступеньки, Вася догоняет Сашку. Я слышу, как они кричат что-то, и не выдерживая, спускаюсь по лестнице. Вслед за мной спускается и Лина. Мы, затаившись, перевешиваемся через перила и замечаем парней. Вася ни на шутку встревожен. Он, размахивая руками, пытается что-то доказать Сашке, но тот молчит, с независимым видом оперевшись на стену. Казалось бы, его спокойствие непоколебимо, но мы-то, одноклассники, прекрасно знаем, что может заставить Сашу волноваться. Как-то раз, когда у нас был урок физкультуры и парни играли в волейбол, Митька сломал руку. При чем сломал очень неудачно да так сильно, что едва не кричал от боли. Вот тогда-то Сашка Клементьев и волновался! Впрочем, он нервничал ни чуть не меньше, когда уже Мишка подвернул ногу. И все, между прочим, на той же физкультуре! Вообще у нас класс травмированный какой-то. Однажды на экскурсии Антон сломал нос, а другой раз, когда мы ходили в театр, Миша получил сотрясение мозга.

Нас теперь все так и называют - травмированные.

И вот теперь, когда Саша с напускным спокойствием стоял у стены, мы все, и Ванька тоже, чувствовали, что что-то не ладно. Я старательно слушала парней, стараясь не пропустить ни слова, и лишь изредка поглядывала на Лину. В той снова взыграл материнский, так сказать, инстинкт - хотелось подойти, успокоить и чем-то помочь "маленькому Саше". Но я твердо сжала ее руку, шепча, что сейчас не время. Парни не любят, когда их жалеют, а я не люблю, когда мне мешают выуживать информацию.

- Блин, Клементьев, ты вообще соображаешь что творишь? - возмущался Ваня, расхаживая по узкой лестничной площадке.

- Слушай, Кольцов, чего ты добиваешься? Тебе-то вообще какая разница? Он мой друг, и я не собираюсь уходить без него.

- Ты ведешь себя как маленький мальчик, - начал снова говорить Ваня, проигнорировав все намеки Сашки, - ты понимаешь, что это твоя жизнь, твоя, а не Мити! Хватит таскаться друг за другом, как собачки! Он не поступил, а ты поступил - он пусть остается, а ты иди.

- Ты не понимаешь, - горько сказал Саша, - помнишь, мы еще в восьмой класс туда поступали? Еще сказали вам, что все провалили? Так вот, это было не так. Провалил экзамены я, а он поступил.

Мы с Линой, стоящие на пролет выше них, переглянулись. О том, что Сашка с Митькой поступали в эту школу еще в прошлом году, мы не знали. Наверное, они сказали только парням.

- И что? Я, конечно, понимаю, что это очень благородно и бла-бла-бла, - продолжал разговор Ванька, - но это твой последний шанс. Ты не можешь так все бросить!

- Ты не понимаешь, - снова повторил Саша, - я поступлю по-свински, если уйду. Знаешь, почему он провалил экзамены? Думаешь, что из-за лени и нежелания учиться? А вот и нет! - и тихо, так, что мы еле расслышали, добавил, - у него отец две недели назад умер. Ему было не до экзаменов.

И, еще раз вздохнув, Саша Клементьев повернулся и побежал вниз по лестнице, оставив застывшего от ужаса Ваньку в одиночестве.
***

После того, что мы услышали, усидеть на месте было невозможно. Мы бросились к раздевалке. Сейчас была физкультура, а значит, можно было обсудить массу интересных вещей. Вбежав в раздевалку, мы тут же рассказали девчонкам все, что узнали. Они были удивлены не меньше нас. Никогда еще не было такого, чтобы кто-то из класса скрывал от одноклассников столь важные вещи. Мы всегда были близкими друзьями, закрывались в своем маленьком мире и никого сюда не пускали. И тут - такое! При чем больше всего всех, естественно, волновал тот факт, что Митя это скрыл. Я, признаться, была даже обижена, что вместо поддержки все стали только возмущаться. Оставив Лину переодеваться, я тихонько выскользнула из раздевалки и бегом направилась к парням. Как и обычно, они сидели в туалете. Туалет был нерабочим, в него никто не ходил, а потому восьмой "В", то есть мы, единогласно решили сделать туалет своим штабом. Правда, чаще всего им пользовались парни, приходящие сюда поболтать или покурить. И иногда - и задумать какую-нибудь шалость.

Сейчас здесь было неспокойно. Сашка, нервничая, ходил по туалету и курил на ходу. Я удивленно приподняла брови - последний раз я видела Сашу курящим пару месяцев назад, когда его мать положили в больницу. Тут же, рядом, на подоконнике, сидели Ванька с Митькой. Последний крепко обнимал свои колени, раскачиваясь из стороны в сторону. Нет, вы не думайте, что он сумасшедший или еще что такое - это у него всего лишь манера думать. Сидит, раскачивается, да соображает. Ваня же нетерпеливо переводил глаза с одного на второго и явно не знал, что делать. И он был не одинок - в углу, прислонившись к кабинке, стоял Антон. Всегда веселый, сейчас он был сосредоточен и внимателен, что совсем ему не шло. Я хмыкнула, привлекая внимание. Ваня с Митей разом обернулись, Антон и Саша подняли глаза.

- Соня? - недоуменно поинтересовался Антошка, уставившись на меня своими голубыми глазищами.

- Нет, дедушка Мороз, - съязвила я, осматривая парней, - где еще четверо?

Как всякая "вэшка" я привыкла, что наши восемь мальчиков ходят всегда и везде вместе. Ну, плюс минус два. Но никак не по четверкам! Вообще для них понятие "меньше шести", видимо, не существовало.

- Миша с Даней наверху, - пробурчал Саша, - насчет Ромы и Жени не знаю.

- Наверху - это где? На чердаке, что ли? - удивляюсь я. На чердак наши ходят редко.

- Нет, на небесах, - ехидно, в тон мне, вворачивает Антон. Я закатываю глаза.

- Кстати, - медленно до меня доходит смысл Сашиных слов, - почему это Рома не с Мишей, а Даня не с Женей? Обычно же наоборот!

- Слушай, - раздраженно говорит Ванька, слезая с подоконника, - чего ты прицепилась? Что ты вообще понимаешь
в нашей дружбе?!

Мои глаза постепенно начинают наполняться слезами. Вообще-то я редко плачу, но когда меня обижает Ванька просто не могу сдержаться.

- Когда тебе то же самое говорил Сашка тебе, наверное, было неприятно! - кричу я, стараясь сделать вид, что мне все равно, и выскакиваю из туалета.

"Дура!" В сердцах шепчу я и, еле сдерживая слезы, бегу по коридору к раздевалкам. И угораздило же меня влюбиться в такого придурка!