письма [сборник 2оо8, написаны благодаря форуму]

Ты уходишь. Казалось, что только мы встретились.
Хочу нежно... но губы так сухо обветрились.
Обними же меня. Нет, не поздно, пока в нас нет разности.
Обними же меня и прижми как ремнём безопасности!

Я хочу твоих слов. Не бросай меня, демон мой,
Путь к Асвенсену это - жить без тебя зимой.
Пусть снежинки из слёз, пусть они горьковатые, терпкие,
И зима на органе сугробов играет нам Реквием.

Посмотри мне в глаза, посмотри в море нежности
что увидишь ты там, кроме этой безбрежности?
А природа задумала мудро, что здесь будем вместе мы,
Нерушимым и недосягаемым в небе созвездием.

Без тебя это небо лишь глотка бездонная,
Я легко заменю тебя, но беладонною.
и погибну я под паутинкой, от маленькой ранки
будет дождь танцевать над могилой печальное танго.

* * *

Присядь, скамья давно тебя ждала.
Взгляни - луна. Луна теперь ала.
Вот на скамейке рядом чёрный кот.
Сидит. Спокойно семечки жуёт.
В твоём кармане свяжущая мазь
тебя, твою вторую ипостась -
теперь тебе не только лишь смотреть,
ты этой ночью - королева ведьм.
Присядь, скамья давно тебя ждала.
Уткнулись в небо церкви купола.
Они молчат, они признали ночь,
тебя признали, этой ночи дочь.
С моноклем человек присел к коту,
они тебя на часик украдут,
но не сейчас. Сейчас - луна ала.
Я на тебя смотрю из-за угла.
Окно моей палаты смотрит в парк.
Я так давно под силой твоих чар.
Но не смотри, что за твоим плечом.
Там я. Моё окно. И мой дурдом.
Присядь, скамья тебя давно ждала.
Обдумай всё. Припомни, где метла.
Над диском лунным пролетела мышь.
ну, цыц! Ты тоже скоро полетишь.
Ты скоро полетишь, ну а пока
присядь, так ждёт тебя скамьи доска.
Смотри, как свой кошачий скорчив рот,
хихикнул на скамейке Бегемот.

* * *

Бежать. В одно из мокрых мрачных утр,
забыв родителей, друзей, компьютер.
Взяв за руку тебя. Туда где горы,
и не дотягивает лапы город.
В избушку серую, в лесной глуши,
положим рядом с печкой багажи.
Посмотрим на высокую кровать,
и комнате придётся нас принять.
Тёмно-болотный мой, не новый с виду,
тебе не даст замёрзнуть тёплый свитер,
В окне увидим жёлтый лес-осинник,
а в лампу на ночь выльем керосина.
Из потолка мы вынем странный крюк,
чтоб привидений не тревожил стук,
да, подстраховываться не в первой -
и окропим наш дом святой водой.
Пусть с городом приехали кошмары
не бойся - я с тобой - и есть гитара,
тут Домовой и Банник - наша свита
стихов напишется огромный свиток.
Кикиморы в болоте ближнем - пусть:
когда мы вместе умирает грусть,
когда нас двое умирает страх,
судьбой снежинки на живых губах.
Завистливо по щелям дуют ветры -
мы всё же победили километры,
на зло судьбе её коварным планам.
Я, ласковый, целую тебя на ночь

* * *

Прячась в жасмине, так пахнущим ночью,
кутаясь лаской его лепесточной -
ты меня чувствуешь только на ощупь,
я тебя - тоже. Смотрим, за рощей -
за руки взявшись идут хороводом
грустно русалки и смотрят на воду.
Их освещает луна - льёт холодный
свет на русалочий стан благородный.
Ты загорелась - печальные эти
девочки в саванах - мёртвые дети.
Плачешь почти что, поверя примете:
им безымянным болтаться на свете,
именем лишь наградив их отпустишь
к свету небесному от земной грусти.
Если заметят нас в свете звёзд тусклом
затащат к себе, в их зелёное русло,
шанса вернуться от туда не будет
мы уже взрослые, в мерках их, люди.
Грех наш весёлый, так странно, подсуден
пусть по любви, им он кажется ртутью.
Всё, успокойся, приляг ко мне ближе,
чтоб не услышали девы - по-тише.
Только представь себе, панночка, мы же
чуду свидетели! В шею мне дышишь,
в ухо мне шепчешь и я улыбаюсь,
да уж, дорога заказана к Раю,
но ведь лишь ты мне даруешь свободу...
девушки в ряд погружаются в воду.

* * *

Редко говорит земля, а небо - немо
кто виновник твоего рожденья?
у кого спросить - Ты ангел или демон,
у кого просить благословленья?
Солнце днём укроет красоту чертовки,
чтоб у праведников мыслей грешных
не было, когда они на остановке
мельком повстречают облик нежный.
В сумерках, когда ты крылья распускаешь,
не видать какого они цвета,
но уже кричат "Божественно!" из рая,
"Дьявольски!" - из-под пола планеты.
Но лишь мрак коснётся похотливо тела -
ангелы от вожделенья стонут -
потому что Темнота, отдав, надела
на тебя сапфирную корону.
Вновь в лесу назначено с тобой свиданье -
весело нам, оттого что жутко.
Здесь не спрячешься - вокруг тебя с мерцаньем
ночью расцветают незабудки.

* * *

Я сильнее бреда больной судьбы.
Хотя время к нам не вернётся, но
километры было легко в гробы
с их длиной запихнуть, если суждено.
Не смотря на то, что на стороже
не хотевший встречи меж нами Бог -
половина дела была уже
с блеском пройдена - это нить дорог,
что растянуты от меня к тебе.
Ты не верила даже в первый шаг.
Не хотев ко мне получила бред,
сказав как бы: "Демоны не грешат"
И теперь тому из нас тяжелей,
кто не сможет в дар своё колдовство
применить к любимому из людей
ни на хеллуин не на Рождество.

* * *

Жаль, на картах не осталось белых прочерков,
даже африка не кажется таинственной.
Прочитаю "досвиданья" твоим почерком...
и куда уплыть мне от тебя, единственной?
И бескрайние просторы моей родины,
Так истоптаны, что говорить не хочется.
Ты мерещишься мне в ягодах смородины.
Не забыть мне, что такое одиночество.
Лишь таёжные леса не так изведаны,
там полярные сиянья ощутимее -
эти краски щедрым космосом земле даны,
разукрашивают небо твоим именем.
Даже просто встав на перекрёстке ветряном -
вспоминаю здесь про нашу веру в магию.
А любовь моя стихами лишь измерена
Что подписаны к тебе как эпитафией.
Как же жить, раз твой портрет на каждой ягоде,
имя слепо свито тропами пустынными.
Не учивши карту неба - знаю загодя,
что все звёзды называются Иринами.

* * *

Снится тёплая избушка,
занесённая снегами,
голос, шепчущий на ушко
строки ветхие преданий.
Слышен треск поленьев в печке
"саламандры" - скажет голос
поцелует твои плечи,
на руки возьмёт над полом.

Ты ворочишься в кровати.
Новый сон. На этот хватит.

Снятся синие драконы
у своих пещер в Карпатах.
После - под осенним клёном
листья, мягкие как вата.
Их поднимет тёплый ветер,
понесёт между прохожих…
эти листья ловят дети,
дети так на нас похожи.

Осень всё сотрёт туманом.
Вспомнить это слишком рано.

* * *

На могиле у тебя - всё пионы, да, пионы, ах, пионы.
А в гробу твоём одни скорпионы, скорпионы, скорпионы
На ладонях, в коих ты огоньки держала свечек, свечек, свечек,
жизни линии уже путь отмечен, он отмечен, я отмечен.
Волосы останутся со скелетом, лишь скелетом, жаль, скелетом,
волосы, что целовал сука этот, падла этот, гнида этот.


Буду мёртв уже давно в Чебоксарах, в Чебоксарах, в Чебоксарах,
будет тлеть на мне тряпьё: мех мой старый, шарф мой старый, плащ мой старый,
Станут холмик обходить даже волки, знаешь, волки, злые волки
Ста чертей страшней мой дух, тут, на Волге, грязной Волге, серой Волге.
Скажет друг, что умирав, я дрожа писал на сайте, сайте, сайте:
"...ей о том что я любил --- передайте передайте передайте".