Глава 1.

– Вы же знаете, что это невозможно!
– Нет, возможно! Если вы чуть– чуть постараетесь!
Обычная перепалка в обычный рабочий день. Как всегда, мисс Гермиона Грейнджер была занята тем, что пыталась выбить немного звенящих галеонов для никому не нужных исследований.
И как всегда ей отказывали.
– Мисс Грейнджер, это безумие! – всплеснул руками порядком уставший от своей подчиненной мистер Роджерс, заведующий отделом экспериментальной магии.
И как его угораздило принять эту дотошную молодую девушку на работу полгода назад? А ведь тогда ее настойчивость ему даже понравилась... Казалось, она сможет свернуть горы. Только бедный мистер Роджерс не знал, что сам превратится в одну из этих «гор».
Она постоянно требовала финансирования. На все. Самые безумные идеи обретали просто ужасающую логику в ее словах. Скоро после ее поступления на работу ему начали сниться кошмары с участием любимого трудолюбивого сотрудника и домовых эльфов, которым просто необходимо было проверить уровень магии, которой они владели.
Или тролли. Мистер Роджерс никак не мог понять, откуда такой хорошенькой мисс взбрело в голову разузнать, как можно использовать их запах.
И ведь сама хотела перенюхать все эти колбы с различными «сортами» их пота!
– Мистер Роджерс, если вы постараетесь понять, как важно это для современной магии... – она пристально всматривалась в его лицо, словно надеясь так заставить его осознать всю необходимость очередной бредовой идеи.
– Я не могу, – он вздохнул и покачал головой. – Мне жаль, но я не могу. Это и пространственная, и временная магия. Как я могу незадолго до окончания квартала просить министра о такой большой сумме? Это просто... невероятно!
– О, пожалуйста! – она даже вскочила на ноги, яростно глядя на него. – Неужели, вы не можете оценить тот вклад, что мое открытие может принести в науку магии?
– Может, мисс, может, – мягко заметил мистер Роджерс. – Никаких гарантий. Я не могу уговаривать мистера Уизли пойти на такой рискованный шаг.
– Вы мне отказываете? – тоном, словно она не могла поверить в это, заявила Гермиона. – Ну, что ж, мистер Роджерс! Я уверена, найдутся люди, которые будут рады оплатить столь важные эксперименты!
И она вышла из его кабинета, хлопнув дверью.
Мистер Роджерс немного сполз со своего дорогого кожаного кресла и попытался отдышаться.




– Как ты думаешь, что лучше, голубой или розовый? – ленивым голосом осведомился Драко Малфой у своего лучшего друга, Блейза Забини.
Они сидели за огромным круглым столом совещаний и занимались чем угодно, только не работой.
Поскольку Малфой в следующем году собирался баллотироваться в премьер– министры, вряд ли то обстоятельство, что свои рабочие дни он проводит за болтовней с очаровательной секретаршей мистера Персиваля Уизли, прелестной мисс Парвати Патил, играло большую роль. А поскольку Блейз надеялся стать его заместителем, то позволял себе... ничего не делать. Строгий надзор жены мешал. И прибавьте к этому еще и врожденную честность...
А вот у Драко жены не было, что его немало радовало.
Да и врожденная честность, кстати, тоже отсутствовала.
Хотя и этот факт Драко тоже не беспокоил.
Ни капельки.
– Для чего именно? – приподнял брови Блейз.
– Цвет моей рубашки, – вздохнул Малфой, взмахивая палочкой и материализуя в воздухе две вышеупомянутые сорочки.
– Голубая, – зевнул Блейз, ослабляя узел галстука. – Или розовая.
– Ты мне так помог, – саркастически пробормотал Драко. – Я ведь могу рассказать Пэнси, что ты засматривался на Браун. Не думаю, что и она, и младший Уизел обрадуются.
Неделю назад врожденная честность Блейза дала сбой. И он позволил себе отметить, что ноги Лаванды «что надо». И Драко, похоже, собирается мучить его этим до конца света.
– Ты так... – Блейз поморщился, подбирая слово, которое характеризовало бы его друга наиболее точно. – Мерзок.
– Спасибо, – рассеянно откликнулся тот. – Я того же мнения и о тебе.
– Как мило, – скривился Блейз. – Ты приглашен к нам на ужин сегодня.
Теперь скривился Драко.
– Пэнси готовит? – шепотом спросил он.
Блейз со страдальческой миной кивнул.
Драко попытался успокоиться. Еженедельные приступы Пэнси с целью стать примерной женой наводили на него самого и его желудок ужас.
– Я не могу, – быстро ответил он. – У меня... свидание.
– Со стулом в кабинете? – язвительно поинтересовался Блейз. – Ну, уж нет. Ты приходишь, и точка.
– У меня не может быть свиданий? – возмутился Драко. – Ну, знаешь, что! Если ты женился и остепенился, это не значит...
– Как раз таки, значит, – меланхолично ответил Забини. – Если ты не придешь сегодня, я скажу Пэнси, что ты всерьез задумался о создании семьи. Как тебе перспектива познакомиться со всеми ее подругами?
– Нет, благодарю, – подумав, кисло сообщил Малфой. – Я приду.
– Ну, вот и отлично, – повеселев, улыбнулся Блейз. – Кстати, голубая рубашка, на мой взгляд, лучше.
Драко как раз собирался поблагодарить друга за пусть и немного запоздавший совет, как дверь в зал распахнулась, и к ним заглянула Парвати.
– Мистер Малфой, – очаровательно улыбаясь, позвала она. – Министр желает видеть вас у себя в кабинете.
– Я иду, – Драко быстро поднялся и оглядел себя, желая предстать перед начальником в лучшем виде. – Спасибо, дорогая.
Парвати еще раз улыбнулась, пропуская его, и откинула назад копну блестящих черных волос.
А Драко еще раз подумал о том, какую ошибку совершил Блейз, так рано женившись.



– Здравствуй, Драко, – поднимая взгляд от стопки документов на столе, поздоровался Персиваль Уизли. – Как ты поживаешь?
– Хм, спасибо, все замечательно, министр, сэр, – откашлявшись, ответил Малфой, чувствуя себя слегка неудобно.
Ему было любопытно, зачем он понадобился министру. Проблемы, обсуждаемые им от его лица и советом, передавались, обычно, через Парвати.
– А вы как поживаете, сэр? – отвлекаясь от своих раздумий, спросил Драко.
Министр покачал головой.
– Неплохо, спасибо, – он вздохнул и снял очки в роговой оправе, пристально вглядываясь в Драко. – Я слышал о твоем намерении предложить свою кандидатуру в мои преемники.
– Да, я думаю, что смогу справиться с такой ответственной должностью, – внезапно севшим голосом сказал Малфой.
– Я тоже так думаю, – рассеянным тоном согласился Уизли, указывая на кресло, стоявшее перед его столом. – Присаживайся, пожалуйста.
Драко кивнул и, пробормотав слова благодарности, занял предложенное место.
– Я уверен, ты, как никто другой, сумеешь продолжить начатые мною проекты, – добавил министр.
– И я поддерживаю тебя, но есть... – он на секунду замялся, – некоторые сложности с... с твоим прошлым.
Заметив, что на лицо Драко наползла тень, и он нахмурился, Перси снова вздохнул.
– Это неминуемо, что тебе будут напоминать о... о роде деятельности твоего отца и его друзей, – он пожал плечами. – Тебе придется смириться с этим. И что– то сделать, чтобы тебя перестали воспринимать как продолжение Люциуса. Люди не захотят видеть на посту министра его сына.
– И что вы предлагаете мне, сэр? – невесело усмехнулся Драко. – Изменить имя и внешность?
– Нет, зачем же так радикально, – министр взял в руки очередной документ, но, даже не просмотрев его, отложил в сторону. – Ты мог бы доказать всем, что не ненавидишь нечистокровных магов и магглов.
В этот момент Драко очень хотелось заорать, что их– то он как раз и не выносит вообще, но проклятые этикет и политкорректность помешали.
В очередной раз, Малфою пришлось заставить замолчать себя. Свои взгляды на жизнь, соседей и даже рубашки нужно было хранить в неприкосновенности. Ведь, хотя это и было вопиющей глупостью, кто– то утверждал, что за такое нужно без длительных судебных процессов отправлять в Азкабан.
Не за взгляды, связанные с рубашками, разумеется. А за те, которые были про соседей и жизнь.
– И как, сэр? – приподняв брови, поинтересовался Драко. – Усыновить кого– нибудь?
И тут же мысленно вздрогнул, представив маленького выродка– грязнокровку в своем особняке. Кто– то, возможно, и любил детей. Но Малфой видел в них лишь мелких, никчемных, просто невыносимых жучков, которые паразитировали счета родителей и лишали их покоя.
Но если этот шаг – единственная возможность стать министром, то он потерпит. Ведь, дети, говорят, быстро растут.
– Ну, думаю, для начала ты мог бы и жениться, – предложил Перси, отрывая его от своих планов о том, как он будет душить, убивать и жечь ребенка, если тот посмеет разбить хоть одну вазу или статуэтку в его доме. – На маггле, ну или просто на магглорожденной. Общество будет радо.
Драко поперхнулся воздухом. В мозг перестал поступать кислород. И пост министра уже не прельщал.
Ну, не так сильно, как минуту назад.
И всего на пару секунд.
Жениться. И не просто добровольно отдаться в рабство визгливой, требовательной, глупой и некрасивой женщине.
Нет. Все гораздо хуже. Ему придется отдать себя в рабство визгливой, требовательной, глупой, некрасивой, но еще и грязнокровной женщине!
– Нет, сэр! – воскликнул он. – Я не могу жениться! Я не готов!
– Если вы не готовы жениться, то не думаю, что вы готовы занять пост министра, – сухо заметил Уизли, повергая Драко... нет, не в пучину отчаяния. В жуткое желание убить его и устроить государственный переворот.
– Возможно, у вас появятся дети, – не обращая внимание на сгорающего от ярости Драко, продолжил министр.
...готовой нарожать кучу таких же, как она сама, бесполезных уродцев.
– Я понял, сэр, – прошипел Драко сквозь зубы. – Если это единственная возможность получить должность, то я готов.
– Ну и отлично, – снова погружаясь в документы, одобрительно заметил Перси. – Удачи в поисках. Не забудьте пригласить меня на торжество!
– Непременно, сэр, – пробурчал Драко, выходя из кабинета.


– И теперь он требует моей женитьбы, – несчастным тоном сказал он вечером того же дня, сидя за столом в темной гостиной квартиры мистера и миссис Забини.
– Но, Драко, дорогой, брак – это не так уж и ужасно, – назидательно сказала Пэнси, забирая его тарелку. – Будешь салат?
– Нет, спасибо, – вздрогнул он, с испугом глядя на глубокую миску, в которой была какая– то жуткая смесь бурого цвета. – И это ужасно. Я должен жениться
на грязнокровке! Грязнокровке, Пэнси!
– Ты это переживешь, – хладнокровно отрезала она, все– таки наваливая ему на тарелку огромное количества того, что она сама считала салатом. – Пост министра – это идеал, Драко. И ты будешь идиотом, если позволишь себя остановить так близко от цели.
– Но я не хочу, – продолжал упрямиться Малфой. – И к тому же, на ком я женюсь? Кто– то разве согласиться?
– О, Драко, – Пэнси передала тарелку с картофелем Блейзу. – Конечно, согласится!
– И кто? – фыркнул Драко, отвоевывая у нее бутылку вина. – И что я потом буду делать со своей женой, интересно?
– Ты можешь развестись с ней, как только получишь пост министра, – пожал плечами Блейз.
– Да, и отдать половину своего состояния? – приподнял брови Драко.
– Нет, спасибо. А если она еще и забеременеет... – его передернуло от этой мысли. – Мне же нужно будет платить алименты... Да еще и гулять с этим маленьким грязнокровным ребенком!
– И что из этого тебя беспокоит больше? – хмыкнул Блейз, прекрасно зная ответ.
– Второе, – без колебаний ответил Драко. – Алименты – это не так страшно.
– А как насчет того, чтобы держать свои руки подальше от жены? – с улыбкой, осознавая, что вызовет гнев Драко, пробормотала Пэнси. – Уверена, если ты не подключишься к делу, у вас вряд ли будут дети.
– А если об этом узнают журналисты? – надувая ноздри, возмутился Драко, обвиняюще указывая на подругу вилкой. – Представь, какой скандал нам грозит!
– О, а что если... – вдруг медленно начал Блейз, потом продолжил более оживленно. – Послушай, Драко, а если предложить кому– нибудь брак по расчету? С контрактом, и все такое?
– И кто на это согласится? – саркастически спросил его друг, отодвигая от себя блюдо с мясом, любезно предложенное Пэнси.
– Тот, кому очень нужны деньги! – мгновенно заражаясь идеей, воскликнула Пэнси, вскакивая. – И я даже знаю, кто это!
Ее муж и лучший друг мужа уставились на нее в ожидании.
Пэнси вздохнула. Все, как в детстве. Они и в школе были горазды на придумки замечательных шуток, выполнением которых, по необъяснимой причине, занималась она.
Как в тот раз, когда она подливала зелье ускорение роста в кадки с любимыми фикусами профессора Спраут. Ее, кажется, потом чуть не съели...
– Грейнджер, – вздохнула она, ожидая их бурной реакции, которая не замедлила появиться.
– Подружка Поттера? – недоверчиво вытаращился на нее Драко. – Ты сошла с ума? Она никогда не выйдет за меня! А я никогда не предложу ей этого!
– Малфой, слушай меня! – рявкнула Пэнси, хватая его за галстук. – Ей очень нужны деньги, потому что у нашего отдела проблемы с финансированием! И она сейчас ради спонсора готова на все, включая и брак с тобой!
– Но я не хочу жениться на ней, – помотал головой Драко, пытаясь дышать.
– Она достаточно умна, чтобы не отказываться от такого предложения, – продолжила Пэнси, притягивая его еще ближе. – И достаточно гриффиндорка, чтобы не нарушать условия контракта, который вы составите. Так что, будь добр, пересиль себя!
– А тебе– то что с того, что я стану министром? – вырвался, наконец, он.
– То, что ты будешь до конца жизни упрекать меня в том, что я не помогла тебе, – прошипела Пэнси. – А я, знаешь ли, хочу умереть счастливой!
– Милая, успокойся, – мягко прервал ее Блейз, усаживая жену на стул и подавая бокал с вином. – Я уверен, Драко подумает над твоим предложением. Так, Драко?
Малфой в ответ только поморщился.



– Хватит читать журналы, – занудным голосом заявила Гермиона, проходя за свой стол.
Пэнси только фыркнула и продолжила изучение журнала для ведьм.
– Симус, – крикнула Гермиона, оставляя в покое Забини и занимаясь Финниганом. – Где отчеты за прошлый квартал?
– Будут через полчаса, – откликнулся тот, отрываясь от кипы бумаг.
Гермиона окинула его раздраженным взглядом и придвинула к себе огромный список экспериментальных заклинаний, не зная к кому бы еще придраться.
– Нам опять отказали в финансировании? – сочувствующе спросила Луна, которую почти нельзя было разглядеть за огромным фикусом, стоящим на ее столе.
– Да, – глубоко вздохнула Гермиона. – Опять. Но я разберусь с этим.
«И довольно скоро», – подумала Пэнси, переворачивая страницы в поисках интересного теста.
Драко клятвенно заверил ее (после того, как она наставила на него свою палочку), что во время ленча зайдет и сделает Грейнджер предложение.
И лучше бы ему это сделать, иначе вечеров, проведенных в их с Блейзом гостиной, станет на один больше в неделю.
Пэнси прекрасно знала, что готовить она не умеет. Но даже то малое, что она могла сделать, она старалась испортить. Это было ее методом воспитания. Пока Драко и Блейз молча давились ее блюдами, все было в порядке. Если же они отказывались, Пэнси воспринимала это как начало бунта и жестоко подавляла его.
Два часа пролетели незаметно. Для Пэнси, во всяком случае. Тесты говорили, что Блейз ей изменяет, и поэтому, стоило только часам показать одиннадцать часов, она вскочила и, схватив сумочку, унеслась в кафе, расположенное рядом с Министерством, где ее ждал муж.

Гермиона проводила убежавших сотрудников недовольным взглядом и снова погрузилась в расчеты, отчеты и документы.
– Хм... Грейнджер? – прозвучал внезапно знакомый голос, отрывая ее от дел.
Оторвав взгляд от бумаг, она окинула мага, стоящего в дверях, удивленным взглядом.
– Что случилось, Малфой? – полюбопытствовала она. – Министру что– то нужно?
– Не совсем, – уклончиво ответил тот, приближаясь к столу. – Скорее, мне.
– И что же это? – нахмурилась она. – Слушай, если это связано с превышением финансирования на прошлое полугодие...
– Нет, нет, – покачал головой Малфой, становясь напротив ее стола. – Немного не это.
– Ну, говори уже, – раздраженно сказала Гермиона, злясь, что он просто отнимает ее время.
– Ну... Ты бы не хотела выйти за меня замуж? – наконец, собравшись с силами и волей, напрямую спросил он.
Гермиона ошеломленно уставилась на него.
– Что? – слабо выдохнула она. – Малфой, ты сумасшедший?
«Да», – подумал Малфой.
– Нет, – заявил он. И поспешно добавил. – Тут ничего личного, просто мне нужна твоя помощь, чтобы занять пост министра.
– А с чего ты решил, что я помогу тебе? – выкрикнула Гермиона, чьи внезапные и глупые мечты о тайной любви Драко к ней разлетелись на маленькие осколки.
– Деньги, Грейнджер, деньги, – самодовольно ответил он. – Тебе же нужно финансирование? Я его обеспечу.
– Ты думаешь, какие– то чертовы деньги помогут забыть годы унижения в школе и тот факт, что ты был Пожирателем? – медленно прошипела она, поднимаясь из– за стола. – Какие– то чертовы деньги?!
– О, не просто чертовы деньги, – отступая, заявил он. – Много чертовых денег.
– Плевать, Малфой! Я лучше попрошайничать буду, чем приму хоть галеон от тебя! – заставляя его отходить к стене, выкрикнула она.
– Десять тысяч галеонов, – воскликнул Малфой, понимая, что бежать некуда.
Позади – шкаф.
Это заставило ее остановиться.
– Десять тысяч? – переспросила она.
– На каждый твой, несомненно, важный эксперимент, – проговорил он. – На каждый, Грейнджер. А тебе– то нужно всего ничего, просто говорить всем, что ты моя жена.
– И все? – недоверчиво поинтересовалась она. – И больше никаких обязательств?
– Никаких, – предчувствуя скорую победу, ухмыльнулся он. – И ненадолго, пока меня не выберут министром. И подождать после выборов около полугода.
Гермиона закусила губу, сомневаясь.
С одной стороны – это Малфой, придурковатый, заносчивый, мерзкий Малфой.
С другой – это все тот же Малфой, но, черт бы его побрал, богатый Малфой.
– Я могу подумать? – спросила она, ненавидя себя за то, что практически согласилась.
– Нет, – Малфой прошел к ее столу, попутно наградив презрительным взглядом фикус Луны. – Нам уже надо начинать кампанию.
Она недовольно поджала губы.
– Ну, ты согласна? – он сел в ее кресло и крутанулся на нем.
Гермиона обожгла его недовольным взглядом, но промолчала.
Прошла пара секунд, прежде чем она выдавила:
– Да.

Глава 2.

– Что ты сделала? – громогласно спросил Рон.
– Согласилась выйти замуж за Малфоя, – поморщившись, ответила Гермиона.
– Что ты сделала? – неверяще прошептала Джинни, застывая в дверях с чашкой кофе.
– Я выхожу замуж за Малфоя, – повторила Гермиона, закрывая глаза, чтобы успокоиться.
– Что ты сделала? – рявкнул Гарри, останавливаясь рядом со своей женой.
– Я уже раз сто сказала! – досадливо пробормотала Гермиона. – Я выхожу замуж за Драко Малфоя!
– Ты сошла с ума, – мягко и спокойно сказала Джинни, усаживаясь на диван рядом с ней. – Или он околдовал тебя?
– Нет, – с идиотской улыбкой, которая, как ей казалось, бывает у влюбленных, торжественно проговорила Гермиона. – Он хороший, заботливый...
«И богатый», – радостно воскликнул голосок в голове – ее лучший советчик.
– И когда ты это узнала? – начала, было, Джинни, но ее перебил Гарри:
– Малфой? Заботливый! Да он бы убил нас всех!
– Но не убил же, – вставила Гермиона.
– Проклял! Отправил бы к Волан– де– Морту!
– Ну, не отправил же.
– Да он просто использует тебя!

«Что верно, то верно».

– Гарри Джеймс Поттер, – звенящим от возмущения голосом выкрикнула Гермиона, – ты думаешь, что я не могу нравиться мужчинам?
– Я этого не говорил, – тихо ответил испуганный Гарри, по опыту зная, что с такой Гермионой лучше не связываться.
– Тогда что ты такое говоришь? – продолжала зловещим тоном, тем временем, его подруга.
– Но он же прав, дорогая, – прервала Гермиону Джинни, хватая ее за руку. – Ты уверена, что он подходящая тебе партия?
– Абсолютно, – кивнула она, все еще сверля несчастного Гарри взглядом.
– Но... Гермиона, может, не надо? – негромко попросил Рон. – Он тебя обидит, я знаю!
– Ну, почему, вы все так решили? – раздраженно закатила глаза Гермиона. – Он и правду не собирается делать мне ничего плохого!
– Ты не можешь знать, это же Малфой, – поправляя прическу, фыркнула Джинни и безо всякого перехода добавила:
– А платье он покупает?
– Эээ... Да, наверное, – растерянная внезапным вопросом ответила она. – А что?
– Ты не обижайся, – доверительным голосом пропела Джинни, – но уж лучше, если он выберет. Твой вкус... ммм... дорогая, правда, оставляет желать лучшего.
– Да какое это имеет значение! – прервал зло кричащую Гермиону Гарри. – Она не выйдет за него замуж, и точка!
– Ну, Гарри, – заканючила Гермиона, мгновенно меняя тон. – Я его люблю!

Желудок в протест поднял целую волну тошноты.

Все потрясенно уставились на мисс Грейнджер, которая и сама, похоже, пребывала в шоке.

«Ненавижу Малфоя, с его «никто не должен знать правду!»

– Ты уверена? – наконец, тихо спросил Гарри. – Я думаю, мы сможем его принять, если ты и вправду его любишь.
– Люблю, – скрипнув зубами от отвращения, кивнула Гермиона. – Очень.

И это отличалось от правды совсем немного, одним незначительным нюансом: Гермиона очень любила деньги Малфоя.



– И она согласилась? – восторженно взвизгнула Пэнси, хватая Драко за руку и крутясь вместе с ним по комнате.
– Да, – с меньшим энтузиазмом ответил Малфой, вырываясь. – Я сказал ей, никому не говорить о нашей сделке.
– А контракт? – спросил Блейз, восседающий в кресле и наблюдающий с притворным умилением за своей беснующейся женой, которая отвечала ему не менее притворным взглядом, полным любви.
– Завтра, у нашего семейного нотариуса составим, – пожал плечами Драко, усаживая Пэнси на диван и занимая место рядом с ней. – Там простые условия, никаких особых клятв не потребуется.
– Неразглашения, раз, – загибая пальцы, принялась перечислять Пэнси, – брак на полтора года, два... А что дальше?
– Никаких детей, – ответил Малфой, поморщившись только при мысли иметь ребенка от грязнокровки, – совместное проживание и... – он тяжело вздохнул. – Десять тысяч галеонов только по одному ее требованию.
– Сколько? – вытаращился на него Блейз, теряя свою хваленую невозмутимость. – Да я сам бы вышел за тебя замуж за такие деньги!
Пэнси рядом кашлянула, тактично напоминая о своем существовании.
– Ясно теперь, чем вы на работе занимаетесь, – хмыкнула она, поднимаясь. – Будете ужинать?
Ее муж с видом великомученика кивнул. Драко только глаза закатил.


– Привет, любовь моя, – сахарным голосом протянул Драко на следующее утро, шествуя к столу Грейнджер. – Ты занята сегодня вечером?
– Да, – отрезала Гермиона, лишь на секунду поднимая, взгляд от кипы бумаг.
– Занята экспериментами? – наклонившись к своей невесте, прошипел Малфой, выделяя последнее слово.
Гермиона тяжело вздохнула и огляделась: все в кабинете, включая даже обычно погруженную в свои мысли Луну.
– Конечно, для тебя я свободна, – сверкнув одной из тех улыбок, которые Драко раньше видел только в рекламе средства для отбеливания зубов, ответила Гермиона. – Как насчет того, чтобы пообедать вместе? Я бы хотела посмотреть вместе с тобой подвенечные платья и мантии. Ты не против?
– Конечно, нет, – слащаво ответил Драко. – Я тебя встречу у выхода, хорошо?
И, подумав, добавил:
– Дорогая.
– Да, да, – Гермиона на секунду замялась, – эм... зайчик?
Малфой возмущенно взглянул на нее, пока Симус рядом не начал истерически смеяться.
С этого момента мисс Грейнджер решила, что только так и будет его называть.
– Меня сейчас вырвет, – предупреждающе сказала Пэнси, когда Драко, наконец, вышел из их отдела.
– Токсикоз – это еще не причина не работать, – рявкнула Гермиона, мгновенно становясь прежней собой. – За работу, Забини!
– Нет у меня токсикоза, – обиженно протянула Пэнси, подвигая к себе отчеты. – К твоему сведению его в магическом мире уже ни у кого нет целые столетия. Для этого существуют специальные зелья.
И растянув губы в змеиной улыбке, добавила:
– Миссис Малфой.
– Симус, – повернулась к Финнигану Гермиона. – Отдай свои отчеты миссис Забини, я освобождаю тебя от работы на сегодня.
– Эй, так нечестно! – несчастным голосом воскликнула Пэнси, когда Симус вывалил на ее стол около сотни пергаментов. – Грейнджер!
Гермиона безразлично пожала плечами.



– Улыбайся, – не сводя влюбленных глаз с Гермионы, сказал Драко. – Нас Скитер снимает.
– Моргана бы ее побрала, – тихо, словно признаваясь в любви, пробормотала она в ответ. – Мы еще долго будем тут сидеть? У тебя рука, между прочим, холодная.
Малфой опустил взгляд на их сплетенные пальцы: его бледная ладонь сжимала слегка загорелую Гермионину.
– Скоро уйдем, – негромко ответил он. – Поскольку свадьба через неделю...
Гермиона на этих словах подавилась только что откушенным куском бутерброда.
– Почему так быстро? – охрипшим голосом спросила она, откашлявшись.
– Кампания, Грейнджер, кампания, – протянул Малфой. – На нас та дура из «Ведьмополитена» смотрит.
– И что мне сделать? – прошипела она. – Может, поцеловать тебя?
– Отличная идея, – расширив глаза, возбужденно согласился Драко. – И почему я сам об этом не подумал?
– Ты шутишь... – начала, было, Гермиона, но Малфой надавив на ее затылок, заставил наклониться над столиком и приблизился к ней сам.
– Только не кричи, – шепотом предупредил он, прежде чем прижаться своими губами к губам Гермионы.
Она уже почти отпихнула его, как на стол упала чья– то тень, и визгливый голос воскликнул:
– Какая прелесть! Так влюблены...
Гермиона поморщилась, узнав Риту Скитер, и послушно приоткрыла рот, позволяя Малфою продолжить поцелуй.
До этого дня, целуясь, она думала, о чем угодно, включая работу по травологии, но еще никогда о десяти тысячах галеонов.
И, как ни странно, эта мысль придавала энтузиазма. Через несколько секунд, она была почти готова признать, что Малфой хорошо целуется.
– Ну же, голубки! – хихикнула Рита, усаживаясь за их столик. – Уделите мне пару секунд!
Гермиона и Малфой мгновенно отпрянули друг от друга.
– О, здравствуйте, мисс Скитер, – очаровательно улыбаясь припухшими от поцелуя губами, поприветствовал журналистку он. – Замечательно выглядите.
Рита кокетливо поправил прическу:
– Спасибо, милый. Вы не против дать ма– а– аленькое интервью?
– Нет, конечно, но, к сожалению, мы собирались посмотреть наряды для Гермионы, – скользнув нежным взглядом по невесте, ответил Драко. – Может, вы с нами пройдетесь?
– С удовольствием, – взвилась на ноги Скитер.



Мадам Малкин устало посмотрела на Гермиону, ища сочувствия. Вот уже на протяжении двух часов, самолично освободив их от работы, Драко отвергал один за другим все наряды в магазине.
Кремовые цвета ему не нравились – они старили Гермиону. Он хотел белого, но тут подводили фасоны платьев.
Слишком пышно, слишком просто, слишком некрасиво, слишком дешево... Аргументы у Малфоя не кончались и даже не повторялись.
Скитер была в восторге. Ее фотограф – нет. Ему было приказано фотографировать Гермиону в каждом мало– мальски удачном платье.
Наконец, Мадам Малкин сунула в руки невесты пышное белое платье, окаймленное золотыми нитями и украшенное жемчугом.
– Оно шилось на заказ, – проговорила она, подталкивая Гермиону в сторону примерочных кабинок. – Но если оно вам понравиться, я отдам вам его.

Драко царственно кивнул.

Спустя минут пять Гермиона вынырнула из кабинки, вся в кружевах и ленточках, с криво нацепленной на пышную копну волос диадемой, прилагающейся к платью.
– Вот оно! – радостно крикнул Драко, подлетая к ней. – То, что нужно!
– Ты издеваешься? – едва не плача, пробормотала Гермиона, стоя перед зеркалом. – Я похожа на торт!
– Ничего подобного! – отрезал Малфой. – Ты очень даже ничего в этом платье.
– Только в этом? – навострила уши Скитер.
– Нет, во всех платьях, – растерянно ответил он.
– А без платьев? – упорно продолжала Рита.
Гермиона вспыхнула и возмущенно взглянула на нее.
– И без них, наверное, – неуверенно произнес Малфой, за что немедленно получил пощечину.
– Какая страсть! – с придыханием проговорила Скитер.


– У нас вечером свидание, – заявил Драко, когда они, отвязавшись от Риты, возвращались в Министерство.
– Нет, – хмуро ответила Гермиона. – Мне на сегодня хватило.
– Ты должна, – пожал плечами Малфой. – Нам надо составить контракт у моего юриста, а затем пойдем в волшебный луна–парк.
– А такие есть? – изумленно взглянула на него Гермиона.
– Ты не знала?
– не менее ошарашенно посмотрел на нее Малфой. – Неужели, ты никогда не бывала в них?
– Нет, – помотала головой она.
– Там весело, – сказал он. – Ну, я, пожалуй, пойду. Я зайду за тобой вечером.
– Ладно, – кивнула Гермиона, заходя в свой кабинет.



– Вы со всем согласны, мисс Грейнджер? – спросил старенький, сухонький волшебник, глядя на них с Драко поверх половинчатых очков пристальным взглядом черных, похожих на насекомых, глаз.
– Да, – нервно передернула плечами Гермиона, еще раз просматривая пергамент, прежде чем поставить на нем свою подпись.
– А вы, мистер Малфой? – повернулся к Драко юрист.
Малфой привычно поставил подпись, не отвечая на вопрос.
– Мы свободны? – проговорил он, хватая за локоть Гермиону и поднимая ее.
– Да, – пожал плечами нотариус. – Счастья вам, мистер Малфой. Видел бы вас ваш отец...
– Убил бы, – безразличным тоном фыркнул Драко.
– Я это и хотел сказать, – приподнял брови волшебник.



Магический Луна– парк оказался очень похож на обычный. Разве что кабинки колеса обозрения плавали в воздухе сами по себе, зачарованные на полет.
В противоогненных клетках были драконы, которые, похоже, сами устали от шумихи вокруг них. Приезжие волшебники и магглорожденные неустанно крутились вокруг них.
Особой популярностью пользовался аттракцион «Полет на фестралах», изюминка которого заключалась в том, что большинство не видело, на чем летает.
Что, конечно, не относилось ни к Малфою, ни к Гермионе, оставивших этих животных без внимания.
Проведя огромное количество в волшебном тире, где надо было попасть струей воды, выпущенной из палочки, в домовых эльфов, Драко, наконец, удалось вытащить разбушевавшуюся Гермиону оттуда.
Она чуть не убила мага, заправляющего тиром.
– Ну, успокойся, – простонал он, оттаскивая вновь побежавшую внутрь Гермиону, которая кричала что– то вроде «А тебе понравилось бы быть на их месте?!» – На нас все смотрят!

В общем, поход в Луна–парк был довольно... интересен.

Немногим отличалась их поездка в волшебный театр, где, узнав, что в роли деревьев скачут домовики, Гермиона устроила очередной скандал.
Но у всех ее истерик была положительная сторона: внимание прессы было неразлучно с ними, и все принимали Драко с Грейнджер не иначе как пару, на чью свадьбу были приглашены.


Так, незаметно, с истериками Гермионы, обязательными прощальными поцелуями, нежными объятиями и руганью, пролетела неделя.
В субботу Гермиона внезапно осознала, что выходит замуж.
Джинни пришлось оставить маленького Джейми у мамы и успокаивать подругу, которая, не переставая, ревела и не ела мороженое.
Идею с мороженым Джинни подсмотрела в маггловских фильмах, где, когда кому– то было плохо, друзья обязательно притаскивали ведерко с мороженым.
И Джинни была расстроена, что ее план не сработал, ведь ей полчаса пришлось уговаривать Фортескью засунуть свое великолепное мороженое в картонное ведерко, срочно наколдованное самой миссис Поттер.
А еще Джинни злило, что у нее, жены героя войны, не было такого великолепного подвенечного платья.
Но поскольку Джинни все же была хорошей подругой, она вытирала слезы Гермионы платочками и предлагала убить Малфоя, если ей так не хочется выходить за него замуж.
Впрочем, спустя несколько часов Гермиона успокоилась и заснула.
А на следующее утро была настроена вполне решительно. Настолько, что парикмахер, которого прислал Малфой, чуть не умер от радости, когда услышал, что ему можно подстричь ее волосы.
Спустя часы, которые казались Гермионе месяцами, ее грива стала блестящими локонами, которые аккуратно обрамляли лицо. Прикрепив фату и нацепив диадему, которая теперь не была кривой, Гермиона с помощью Джинни надела платье и, зажмурившись, повернулась к зеркалу и несмело посмотрела на себя.
И ахнула. Она определенно не напоминала торт.
И было даже... красивой.
– Малфой умрет, – прошептала рядом Джинни, приподнимая фату и открывая лицо Гермионы.


– Согласны ли вы, мистер Малфой, взять эту женщину, Гермиону Джин Грейнджер, в свои законные жены, любить и оберегать ее, пока смерть не разлучит вас? – спросил высокий священник, не отрывая взгляда от Библии в руках.
– Согласен, – немного скучающим голосом ответил Малфой, думая, что Грейнджер, конечно, дура, но неплохо смотрится в этом платье.
– А вы, мисс Грейнджер, согласны ли взять в свои законные мужья этого мужчину, Драко Люциуса Малфоя, любить и быть с ним и в горе, и в радости?
– Согласна, – безразлично пожала плечами Гермиона, уязвленная тем, что Малфой не оценил ее наряда.
– Тогда объявляю вас мужем и женой, – провозгласил священник, захлопывая книжицу в руках. – Можете поцеловать жену, мистер Малфой.
Драко послушно наклонился к Гермионе и мазнул губами по ее рту.
Все гости захлопали.
Цирк начался.

Глава 3.

Извиняюсь за долгое отсутствие))
С прошедшим Днем Валентина, желаю вам всем любви и счастья))
Ну, и с 23 февраля, конечно))
А еще у меня радость маленькая) Моему фику дали 3 снитча))
Наслаждайтесь чтением главы))



Первая ночь.


-И что мы будем делать? - поинтересовалась Гермиона, замирая перед огромной, просто роскошной, но единственной кроватью в комнате.
-Ляжем спать, - недоуменно ответил Малфой. - У тебя есть идеи получше?
-Нет, но... - она беспомощно огляделась. - Где?
-На кровати, Грейнджер! - раздраженно воскликнул Драко. - Я не съем тебя, не волнуйся!
-Я – Малфой, - усмехнулась вдруг она. - Помнишь?
-Да, я не страдаю амнезией, - досадливо пробормотал он. - Мы поженились два часа назад. Я, что, похож на человека, который может это забыть?
-Нет, - вынуждена была признать она. - Но меня радует мысль, что ты не сможешь больше называть меня по фамилии. Это будет весьма глупо – Малфой и Малфой.
-Похоже на название юридической компании, - фыркнул он.
-Но это не решает вопроса с кроватью, - вспомнила она. - Я не лягу с тобой в одну постель!
-Ложись на полу, - миролюбиво предложил он, откидывая покрывало. - Я попрошу эльфов постелить тебе.
Гермиона задохнулась от возмущения, открывая и вновь закрывая рот и не зная, что сказать.
-Ты похожа на рыбу, - радостно возвестил Малфой, стаскивая с себя парадную рубашку.
-А ты - на идиота, - прошипела Гермиона. - Я не лягу на полу. Ты – мужчина! Так что уступи мне кровать!
-Нет, - покачал он головой. - Я, прежде всего, хозяин этого дома, так что...
-А гостевые комнаты? - предложила она. - Я не могу лечь в одной из них?
-В особняке полно гостей, - пожал он плечами, забираясь на кровать. - Тебя могут увидеть. Будет мило, если они начнут спрашивать, почему в первую брачную ночь невеста шастает по чужим спальням. Так что... - он похлопал по постели рядом с собой.
-Ладно, - подумав, вздохнула Гермиона, хватая свою пижаму и скрываясь с ней в ванной. - Выбора все равно нет.
-Что это? - уставился на нее Малфой, когда она вышла оттуда.
Гермиона оглядела себя:
-Что именно?
-То, что на тебе надето! - начиная истерически смеяться, сказал он.
-Это пижама! - разозлившись, воскликнула она.
-Но она... - слегка успокоившись, он еще раз оглядел ее. - Она с зайчиками!
-Да, - несколько смущенно ответила она. - Но она такая теплая и...
-Не выйдет из тебя соблазнительницы, - даже как-то жалостливо заявил он. - Хорошо, что я не настоящий твой муж, а то убежал бы от тебя. Так одеться в первую ночь...
-Я, между прочим, не собираюсь ради кого бы то ни было менять себя, - гордо вздернула она подбородок и, наконец-то, села на кровати, словно все еще не веря в то, что она здесь, в имении Малфоев, и собирается лечь с Драко, слизеринским хорьком, в одну постель.
-Как хочешь, - с умным видом Малфой растянулся на кровати и теперь смотрел на нее снизу вверх. - Только не говори, что я не предупреждал.
-О, Мерлина ради, заткнись, - поморщилась она, укладываясь рядом и начиная выстраивать стену из подушек между ними. - Мне твои советы не нужны.
-Что ты делаешь? - изумленно поинтересовался он.
-Это защита, - глухо пробурчала она, с секунду полюбовавшись мягкой крепостью и натянула на голову покрывало.
-Защита? - вытаращился на нее Драко. - Слушай, я не собираюсь...
-Я лучше все-таки приму меры, - покачала она головой, натягивая свое покрывало. - Спокойной ночи, любовь моя.
-Спокойной, радость моя.
-Заткнись, наконец?
-Почему ты можешь называть меня как хочешь, а я тебя не могу?
-Потому что.
-Свет потуши.
-Хорошо.




На удивление, она спокойно проспала всю ночь, ни разу не проснувшись. Но утром тут же пожалела об этом. Рука Малфоя лежала на ее животе, крепко пригвоздив ее к нему.
Ну, не то, чтобы это он прижимал ее к себе, она сама, похоже, была не против. Ночью. Во сне. Стена из подушек развалилась под их напором. Гермиона подозревала, что в этом немалая доля – ее заслуга. Она всегда спала, раскинув руки.

И Малфой, кажется, тоже. Она дала себе обет переехать в гостевую комнату в ближайшие дни. Вернее, сегодня же.

Она постаралась осторожно, не разбудив Малфоя, чтобы избежать разговоров, подняться с кровати, но Драко зашевелился и открыл глаза, сонно взглянув на нее.
Затем ошалело захлопал ресницами, вспоминая, что она делает в его постели.
Вспомнил. Успокоено прикрыл глаза, но руки с нее не снял.
-Эээ... - тихо проговорила она. - Малфой?
-Хм?.. - он немного повернулся, увлекая ее за собой.
-Ты меня отпустишь, может быть? - она попыталась упереться руками ему в грудь, но у нее ничего не вышло.
-Рад бы, но не могу, - он, наконец, снова посмотрел на нее. - Сейчас узнаешь, почему.
Она не успела ответить, как из-за двери раздались громкие голоса.
-Я должна их увидеть! - воинственно кричала Рита Скитер.
-Твинки не может пропустить мисс, - лопотал эльф. - Хозяин, мисс...
-Можешь наказать себя, - заявила журналистка, открывая дверь их спальни и замирая на пороге. - Я все равно уже тут.
Она выглядела... расстроенной. А Малфой – торжествующим.
-Ты знал? - прошипела Гермиона ему на ухо. - Знал, что она появится здесь?
Он едва заметно кивнул, а она подумала, что и сама должна была понять, что Скитер так просто их в покое не оставит.
-Дафна, дорогая, посмотри, как они прелестны! – взвизгнула, тем временем, Рита, и вслед за ее вскриком в дверях появилась мисс Гринграсс, при виде которой Драко мгновенно напрягся.
Ну, а потом в присущей ему манере сильнее притянул Гермиону к себе и улыбнулся, приветствуя журналисток.
-Привет, Дафна, - спокойно, словно его застали за поеданием мороженого в кафе, а не в постели с только что обретенной женой, сказал он. - Как поживаешь?
-Все замечательно, - с тем же маниакальным жадным блеском в глазах, что был и у Риты, ответила она. - Можно взять у вас интервью?
-Секундочку, милая! - в ту же секунду отреагировала Скитер. - Первая – я! А уже потом ты!
-Ну, нет! - требовательно топнула ногой Дафна. - Твой «Пророк» даже никто и не читает! С чего это ты первая беседуешь с ними?
-«Пророк» никто не читает? - возмущенно фыркнула Рита. - Это твой «Ведьмополитен» никому не нужен!
-Кому интересны писанины бесталанной старухи вроде тебя? - с истерическими нотками в голосе заявила Гринграсс. - «Ведьмополитен» - самый продаваемый журнал в магической Британии!
-А «Пророк» - серьезное издание! Нашим словам верят, - Скитер высокомерно задрала нос, с презрением глядя на младшую коллегу. - А у вас только дешевые слухи!
Драко, пользуясь их ссорой, изо всех сил махал палочкой. И, когда Гермиона, наконец, отвлеклась от воплей журналисток, то обнаружила на себе вместо привычной пижамы, нечто очень откровенное и черное. И с кружевами.
-Что это? - возмущенно выдохнула она. - Что ты...
-Я не могу позволить им увидеть тебя в твоей пижаме, - пожал он плечами в ответ. - Нам будут посылать милостыню с совиной почтой, если твои фото в том розовом нечто появятся хотя бы в одном журнале.
-Ты невозможен, - продолжила она, явно не успокоенная его ответом. - Это... Ужасно. И пошло! И прекрати меня так сжимать, я не могу вдохнуть!
-Если бы это было правдой, - трагично закатил глаза он. - Может, ты бы умерла, и я остался бы безутешным вдовцом?
-И не надейся, - Гермиона осеклась, потому что внезапно притихшие Рита и Дафна с любопытством смотрели на них.
-О чем вы воркуете? - милым и совершенно ненавязчивым тоном поинтересовалась Скитер. - Я должна записать это!
-Может, вы подождете, пока мы спустимся позавтракать? - спросил Малфой. - Я, видите ли... не одет.
Дафна понимающе захихикала, а Гермиона сильно пнула Драко в голень, немедленно обнявшего ее в ответ так, что, казалось, еще немного усердия с его стороны, и у нее будут переломаны все ребра.
-Только одну колдографию, - пропела Гринграсс, подзывая толстого помощника Риты. - Ну же, работай, - уже совсем другим, холодным и отталкивающим голосом рявкнула она, и несчастный волшебник мгновенно ослепил Малфоев вспышкой камеры.
-Вы сошли с ума? - взвизгнула Гермиона, подтягивая одеяло к груди и вырываясь из объятий мужа. - Это нарушение права на личную жизнь!
-Миссис Малфой, - трагично протянула Рита, - разве вы еще не поняли? Ваша личная жизнь кончилась.
И, послав им воздушный поцелуй, выпорхнула из спальни. Дафна задержалась на секунду, лишь для того, чтобы передать «милому Драко», что его хочет видеть «малышка Астория», которая «была немножко неприятно удивлена, узнав о его свадьбе». «Милый Драко» после этих слов скорчил такое лицо, словно у него разом заныли все зубы.
-И, кстати, солнышко, - с неприятной улыбкой заговорила Гринграсс, выходя из комнаты, - расскажи своей маленькой женушке, почему Астория так злится.
И, прихватив колдогрофа, покинула их, закрыв за собой дверь.
-Что она имела в виду? - в ту же секунду повернулась к Драко Гермиона. - И верни мне мою пижаму.
-Нет, - коротко ответил тот, поднимаясь.
-Что – нет? - нахмурилась Гермиона. - Не расскажешь или не вернешь?
-Все нет, - он внезапно вздохнул и оглянулся, замерев у порога ванной комнаты. - Но ты же все равно все узнаешь...
-Да, - самодовольно заявила она. - В том числе, куда ты дел мою любимую пижаму.
-Никуда я ее не дел, - он раздраженно смотрел на нее. - Я просто трансфигурировал ее. А Астория злится, потому... - Он запустил пальцы в волосы, не договорив. - Ну, потому что, когда я, наконец, решил бы жениться, она должна была стать моей женой. Я... имел глупость пообещать ей это.
-Что? - неверяще прошептала Гермиона. - Ты кинул ее, чтобы женится на мне?
-Я кинул ее, чтобы стать министром, - фыркнул Малфой.
Она молчала пару секунд, потом спросила:
-Астория ведь сестра Дафны? - И, дождавшись кивка Драко, хмыкнула: - Хорошо, что ты ее кинул. Никогда не любила Гринграсс.
Малфой пару секунд удивленно смотрел на нее, потом захохотал:
-Где твой хваленая грифииндорская мораль?
-Она вышла замуж за хваленую слизеринскую изворотливость, - усмехнулась Гермиона и, внезапно вскочив с кровати, бросилась в сторону ванной. - Я первая в душ.
Дверь захлопнулась перед носом бурчащего о лживых гриффиндорках Драко.




Завтрак протекал скучно. Малфой отвечал на все вопросы, которыми в изобилии осыпали его Дафна и Скитер, послушно улыбался фотографу Риты, заставляя то же самое делать и Гермиону, любезно угощал блюдами журналисток и целовал в щеку жену. И так часто, что под конец Гермионе очень захотелось стукнуть его. Ну, не так, чтобы очень больно, просто, чтобы он прекратил вести себя как влюбленный бабуин.
Не то, чтобы ей приходилось слишком часто видеть влюбленных бабуинов, просто, по ее мнению, все эти выражение чувств на публике(ненастоящих чувств, к тому же) было дурным вкусом.
Странно, что Малфой, которого злили даже неправильно расставленные столовые приборы, не задумывался об этом. Гермиона подумала, что надо бы написать диссертацию о том, как меняет людей жажда власти.
Она вся была в раздумьях о предстоящей ей жизни, как внезапно ее прервала наклонившаяся к ней Рита.
-Как ты находишь Драко, как мужчину? - тихо, чтобы обсуждаемый объект не услышал, спросила она. - Между нами, девочками.
-Скорей уж между нами, бабушкой и девочкой, - в сторону выдохнула Гермиона и погромче, как раз, чтобы Малфой обратил внимание, проговорила: - Вас интересует хороший ли он любовник, я так понимаю?
Драко навострил уши, продолжая рассказывать о чем-то Дафне, и сжал ладонь жены под столом. Ну, сначала он притронулся к коленке Дафны(случайно, разумеется, но вряд ли Гринграсс это поняла), а уже затем нашел руку Гермионы.
Гермиона, только открывшая, было, рот, чтобы разнести Малфоя в пух и прах в отместку за исчезновение пижамы, замерла. Она могла бы устроить себе месяц абсолютного счастья, зачитывая потом Драко цитаты из своего интервью, но подумала, что это было бы... некрасиво.
Зато смешно. Чаша весов колебалась то в одну, то в другую сторону.
-Он адекватен, - наконец, подумав, сообщила она.
-И все? - приподняла брови Скитер. - Просто адекватен?
-Вот именно! - возмущенно сказал Малфой. - Просто-напросто адекватен?
Гринграсс захихикала, переводя довольный взгляд с одного участника спектакля «Первая семейная ссора» на другого.
-Да! - воскликнула Гермиона, пораженная неблагодарностью хорька. - Что мне еще сказать?
Для Драко это было прекрасной возможностью начать расписывать свои способности. В любых сферах. Но он сдержался, подумав, что, учитывая то, что он до Грейнджер прикасался только в присутствие посторонних, вряд ли позволит ей согласиться с ним. Ну, или хотя бы не смеяться.
-Да, я просто адекватен, - закатил он глаза. - И она тоже.
-Как скучно, - прикрывая ладошкой рот, зевнула Дафна.



Из-за фотографий, появившиеся в «Ведьмополитене» и «Пророке» Рон и Гарри не разговаривали с Гермионой целую неделю, а Пэнси и Блейз требовали от Драко доказательств того, что его брак с грязнокровкой действительно фиктивный.
Ну, а министр Уизли самолично поздравил ценного сотрудника с замечательным выбором.
И Драко начал кампанию для того, что его великую персону, наконец, оценили по достоинству и выбрали министром.
Гермиона так и не переехала в гостиную спальню. Дафна и Рита заявив, что у обеих в доме прорвало трубы, починка которых у волшебников занимала обычно пару секунд, напросились к ним в гости и изо всех сил дежурили у спальни хозяев поместья, у ванных комнат, у столовой, у гостиной, у библиотеки...

И Гермиона поняла, что личная жизнь и вправду кончилась.

Но Малфой выделил ей на проверку заклинания, связывающего свойства Хроноворота и порт-ключа, около пяти тысяч галлеонов.

И это полностью искупало недельное молчание друзей, зависть Джинни и неудобства, связанные с пребыванием в их доме двух стервозных журналисток.

Искупало до тех пор, пока утомленная Джинни не появилась у них в особняке с Джейми на руках и приказным тоном не попросила присмотреть за ребенком, пока она и Гарри будут отдыхать.
-У него так редко бывает отпуск! - похлопывая заходящегося плачем Джейми по спине, объясняла Джинни. - И у меня! А я так устала... И этот ребенок постоянно кричит!

Гермионе не оставалось ничего другого, как, втолкнув потерявшего дар речи Драко в спальню, забрать Джеймса Поттера-младшего.

И даже это не было так страшно. Что по-настоящему настораживало и заставляло захотеть убежать к Гарри и Джинни, так это был приезд Астории Гринграсс и ее достопочтенной матушки.
Ну, Драко к этой престарелой матроне только так и обращался, говоря, что его мама была очень дружна с ней.
А Гермиона через день уже лезла на стенку от постоянных придирок миссис Гринграсс.
Что же касалось самой Астории... У Гермионы уже ныли зубы от ее сладкого голоска, длинных волос и прелестной улыбки.


Но Драко предложил Гермионе еще пять тысяч, и Астория стала... терпимой.
И даже личная жизнь появилась. В ванной, полной пены, с закрытыми глазами и затычками в ушах.

Глава 4.

Один ноль в мою пользу.
 
Просыпаться в объятиях Малфоя стало своеобразной традицией для Гермионы, которую ни она сама, ни Драко обсуждать не собирались, списывая все на неспособность держать руки при себе ночью.
Чаще всего они пробуждались одновременно, но иногда кто-то из них открывал глаза первым и тогда долго вглядывался в лицо своей второй половинки, сетуя на судьбу.
Они не устраивали друг друга ни по каким критериям. Начать хотя бы с того, что Гермиона была магглорожденной...
Она думала, что он слишком тощий. Он, ценящий изящную худобу, присущую Дафне и Астории, которых его жена нелестно обзывала дистрофиками, считал, что Гермионе надо сбросить пару килограммов.
Ее злили его волосы, всегда зализанные назад.
Он бы с удовольствием отстриг бы половину ее локонов.
Его одежды, которые стоили баснословно дорого, вызывали в ней волну протеста.
Ее одежды вызывали в нем волну тошноты.
 
Он купил ей столько разнообразных мантий и платьев, что мадам Малкин приходила в себя целую неделю после их визита.
А Гермиона их не носила!
И повергала его в уныние.
 
Но все равно. Несмотря на все ссоры и несостыковки в характерах, они весьма удачно изображали счастливую пару перед камерами. И перед Ритой, Дафной, Асторией и миссис Гринграсс.
И хотя они могли бы преспокойно трансформировать огромную двухместную кровать в две, не такие большие, одноместные, поскольку и Рита, и Дафна устали врываться к ним в спальню утром, они этого не делали. И предпочли и эту тему внести в список» «Не смей даже заикаться об этом»»
Но вовсе не природная тактичность заставила Дафну и Риту отказаться от набега на спальню.
У мисс Григрасс всякий раз, как она видела все новые пеньюары Гермионы, на лице появлялось выражение, которое ясно показывало, что она с удовольствием обставила бы и свою сестру, и эту зазнайку-грязнокровку и вышла замуж Драко сама .
Хотя бы ради одних пеньюаров.
Мисс Скитер же вообще все надоело. И эта чересчур сладкая парочка, и этот чересчур правильный дом, и чересчур услужливые эльфы, которые вместо того, чтобы погладить ее лучшую лиловую мантию, спалили ее.
Вдобавок ей смертельно надоела и миссис Гринграсс с ее сладким, просто сиропным голосом, которым говорила сама Рита. Она посчитала это хамским плагиатом и больше не общалась с достопочтенной матроной.
Но последние восемь дней превратили и так не слишком адекватных и любезных друг с другом обитателей особняка в нервных безумцев, готовых затеять скандал по любому поводу.
И виноват в этом был драгоценный отпрыск немногочисленного семейства Поттеров.
Джеймс Сириус Поттер радостными криками будил всех ровно в шесть утра, не ошибаясь ни на минуту.
И не прекращал вопить на протяжение всего дня, пока в десять, опять же, словно заведенный будильник, резко не засыпал.
И жило это чудо в спальне Драко и Гермионы, поскольку последняя, жалея эльфов, половина из которых была вся в бинтах, потому что, не сумев успокоить ребенка, они наказывали сами себя, решила не оставлять Джейми в гостиных комнатах.
Драко сам порывался сбежать из их комнаты. Хотя бы к Пэнси и Блейзу. Его не остановило бы даже то, что ему пришлось бы есть стряпню любимой подруги. Но его смущало, что если он переедет, то докажет всем, что ему нельзя доверять, раз он не сумел стерпеть даже маленького мальчика.
Гермиона не могла бросить все и уйти, потому... Ну, потому что она во всем и была виновата. Нет, чтобы отказать Джинни!
А впереди были еще две недели такого счастья.
 
И сегодня, решив не нарушать уже ставшую его обязанностью, традицию, Джейми заплакал, едва солнечные лучи начали пробиваться сквозь неплотно задернутые шторы.
Гермиона застонала и натянула на голову одеяло. Ну, и на голову Драко, из кольца рук которого она не спешила выбраться.
- Твоя очередь сегодня, - хмуро и сонно заметил он.
- Ничего подобного, - буркнула она. - Я делала это вчера.
- Ну, дорогая, - заныл Драко, - ты же женщина. И гриффиндорка! Спаси меня, а?
- Не называй меня так, когда мы одни, - яростно ответила она.
- А как тебя называть? - грустно пробормотал он. - Ты больше не Грейнджер. И на грязнокровку обижаешься.
- У меня имя есть, вообще-то, Малфой, - язвительно прошипела она. - Никогда не слышал его?
- Слышал, - уныло протянул Драко, которого вся эта суета с детьми, журналистками, бывшими невестами и нынешними женами просто достала. - Но ты же меня так не называешь. По имени, я имею в виду.
- Не заслужил еще, - пожала плечами она. - Вставай и утихомирь его.
Помявшись еще пару минут, он, ворча, поднялся с постели и подошел к колыбели. Джейми, увидев его, помолчал немного, но затем снова начал голосить.
- И что с ним делать? - беспомощно спросил Малфой.
- Поменяй подгузник, - зевая, предложила Гермиона, приподнимаясь на кровати.
- Нет! - крикнул Драко, отпрыгивая от колыбели. - Ни за что! Сама этим занимайся!
- Вот идиот, - рявкнула она, неохотно подходя к ним и хватая Джейми на руки. - Это просто!
- Это... воняет, - извиняясь, проговорил он.
 
Когда спустя непродолжительное время, она, закончив менять пеленки, отдала ему Джейми с полупросьбой-полуприказом накормить его, он с восхищением оглядел ее.
- Что? - приподняла она брови.
- Да ничего, - он неверяще покачал головой. - Быстро ты...
- Я уже говорила, что это - просто, - едва заметно улыбаясь, сказала она и тут же сурово добавила: - Иди, корми.
 
Он отказывался есть. Да что там есть, он рот не открывал. Его лицо все было в яблочном пюре, которым его пичкал Драко, но и это не послужило для него достаточным основанием проглотить хоть одну ложку.
- Ну, хоть чуть-чуть, - тихо, чтобы одевающаяся Гермиона не услышала, умолял Драко. - Ну, пожалуйста. Меня же Поттер убъет, если ты умрешь голодной смертью.
Но, похоже, сострадания в Джейми было еще меньше, чем в его собственной жене, которая холодно взглянув на его мучения, усмехнулась и продолжила завязывать на шею просто ужасный платок.
- Ну, зачем он тебе? - не выдержал Малфой. - Он же совсем не к месту!
- Он мне нравится, - окрысилась Гермиона. - Он красивый!
- Он фиолетовый! - трагично выдохнул Драко. - А мантия - коричневая. Кстати, ты знаешь, что коричневый навевает скуку?
- Мне все равно, - отрезала она. - Я иду на работу, а не развлекаться.
- Да проглоти ты хотя бы ложку! - рявкнул он на Джейми. - А ты - иди на свою чертову работу!
- Как скажешь, солнышко, - пропела Гермиона, подходя к Поттеру-младшему и целуя его в макушку.
Драко почти на автомате ожидал, что она поцелует и его, и почувствовал неприятное, до этого дня неизвестное ему, чувство, когда она этого не сделала.
Хотя чего там неизвестное, очень даже известное.
Малфой был жутким собственником.
 
 
***
 
 
- Пэнси, - позвал Драко, появляясь в квартире Забини и благодаря Мерлина за то, что только его подруга была в состоянии опоздать куда угодно на час, полтора или даже больше.
Вот и сейчас она радостно порхала по квартире, палочкой завивая волосы и поправляя мантию.
- Привет, - улыбнулась она ему, и он начал судорожно соображать, что же могло такого плохого случиться, что у нее такое хорошее настроение.
Она вдруг остановилась, с интересом вглядываясь в ребенка, которого он держал на руках, и мягко заметила:
- Драко, дорогой, ты помнишь, что ваш брак с Грейнджер - фиктивный?
- Это не то, что ты подумала, - воскликнул он. - Это Поттера!
- И что у тебя ребенок Поттера делает? - нахмурилась она. - Ты решил его усыновить? Я должна тебя предупредить, если он унаследовал хоть частичку приставучести своей матери, то он будет невыносим.
- Он уже невыносим, - согласился Драко. - И он ничего не ест. Может, ты присмотришь за ним?
- Я не умею, - всплеснула руками Пэнси. - Я же... Я не смогу.
В этот момент Джейми опять заплакал.
- Ну, забери его, - как когда-то в школе, когда она не давала ему списать, начал ныть он. - Я же убью его, если он не заткнется!
Пэнси наклонила голову, задумчиво рассматривая своего лучшего друга.
- Драко, милый, - вздохнула она, - я не смогу.
- Я попрошу Гермиону освободить тебя от работы на три дня, - выпалил он. - Ну, Пэнс!
- Три? - протянула она задумчиво. - А смотреть за этим только один день, так?
- Да, да, - закивал он. - Ну, дорогая...
- Я уже дорогая? - приподняла она брови. - Скольким девушкам ты это еще говоришь?
- Только тебе и Гермионе, - честно ответил он.
- Я так и знала, что я - не единственная, - забирая Джейми, который кричал на протяжение всего разговора и замолк только оказавшись на руках Пэнси, проворчала она. - Не забудь, завтра ты ужинаешь у нас.
- Но я думал, что... - неуверенно начал Драко, но она его перебила:
- Твоя жена тоже приглашена.
 
 
***
 
 
- Куда ты дел его? - воскликнула Гермиона, когда Малфой вошел в их отдел с пустыми руками.
Без ребенка.
- Отдал Пэнси, - неохотно и тихо ответил он, поскольку этот полукровка Финниган мгновенно навострил уши. - Кстати, ты освободила ее от работы на три дня.
- Я это сделала? - удивленно переспросила она. - И когда?
- Я сделал это от твоего лица, - пожал плечами Драко. - И завтра мы идем к ней на ужин. Я думал, что это почетная обязанность спадет, поскольку я теперь женат на гряз... - он прервался, услышав предупреждающий кашель, - то есть на магглокровке. Но нет. Она хочет видеть нас обоих.
- О, прекрасно, - воодушевленная тем, что не увидит Джейми ближайшие шесть часов, ответила она. - Пэнси хорошо готовит?
- Не сказал бы, - поморщился он. - Скорее ее увлекает сам процесс.
Гермиона недоуменно покачала головой:
- Не думала, что кто-то любит готовить, не умея этого делать.
А Малфой совсем не к месту задумался о том, что у нее глаза блестят, когда она думает.
То, что они блестели точно также, когда она стукнула его на третьем курсе, он предпочел забыть.
Зато вспомнил, что еще не дарил ей драгоценностей.
А какая миссис Малфой может появляться на людях без них?
Радостно насвистывая приставучий мотив, который Гермиона напевала Джейми перед сном, он вышел из отдела Экспериментальной Магии.
Его жена подозрительно посмотрела ему вслед.
Если Малфой веселится, это значит, что у Грейнджер будут проблемы.
Это, пожалуй, надо было бы уже принимать как народную мудрость.
 
 
***
 
 
- Это тебе, - безапелляционно перебил Гермиону, раздающую указания подчиненным, Драко, протянув ей небольшую прямоугольную коробочку.
Она удивленно посмотрела на него, но замолчала и открыла подарок.
И возмущенно взвизгнула:
- Это что?
- Это, дорогая, - начал он, схватив в руки цепочку с небольшим сверкающим камешком и обойдя Гермиону, - носят на шее, - на этих словах он откинул ее волосы и нацепил блестящую побрякушку на нее. - А вот это вдевают в уши, - он взял сережки и отдал ей их.
- Зачем? - нахмурилась она.
- Зачем носят? - он приподнял брови.
- Зачем ты мне их подарил?
 
И, правда, зачем? Он вполне спокойно мог отдать ей фамильные драгоценности, а не покупать новые.
Но зачем-то же сделал? А она все еще ждала ответа.
- Захотелось, - усмехнувшись в своих лучших традициях, фыркнул он.
- Это все объясняет, - вздохнула она. - Какой же ты эгоист, Малфой.
Она была удивительной. Девушка впервые в жизни назвала его эгоистом, после того, как он преподнес ей подарок.
 
 
***
 
 
- Что ты делаешь? - скучающим голосом поинтересовался Блейз, крутясь на своем излюбленном кресле, пока Драко раздраженно швырял бумаги в мусорную корзину.
- Ничего, - рявкнул он в ответ и, дотронувшись до маленькой коробочки, изобретения Джорджа Уизли, в основу которого легли Удлинители ушей, позвал Парвати, - принеси чай! Кофе! Нет, лучше...
- Ты ее запутаешь, - неодобрительно заметил Блейз. - У нее всего две извилины в голове. И она не может готовить сразу и чай, и кофе. Ей это не дано, друг.
- Зачем ты так с ней? - трагично поинтересовался Драко, которому на самом деле было плевать. Просто хотелось на кого-то ворчать. - Она не так уж глупа и вообще...
- Ты женат, - безмятежно сказал Блейз. - И тебе придется научиться говорить так о любой мало-мальски красивой девушке в присутствии твоей возлюбленной.
- Моя жена не такая, - огрызнулся Драко, пригвождая недовольным взглядом Парвати, зашедшую в кабинет с подносом, на котором был только чай.
Впрочем, кофе ему не сильно-то хотелось.
Блейз взял в руки свою чашку, ободряюще улыбнулся Патил и подумал о том, что Драко даже и не думал протестовать против возлюбленной.
- Не смей говорить то, о чем ты думаешь, - внезапно прошипел Малфой. - Я знаю, что я только что ляпнул. И не надо мне об этом...
- Я молчал, - сделал глоток Блейз. - Молчал, Драко, молчал...
- И молчи, - буркнул он, снова зовя Парвати, на этот раз, чтобы она отправилась за документами к министру.
 
 
***
 
 
- Как тихо, - удивленно прошептала Гермиона, хватая Драко за руку.
Они и Блейз стояли в прихожей квартиры Забини и поражались безмолвию, которое здесь царило.
- Может, она его убила? - полюбопытствовал сам хозяин.
- Только не это, - панически ответил Драко. - Если она его усыпила или что-то в этом роде, Поттер меня отравит. Или эта его рыжая меня задушит. Я знаю, ей, - он кивнул на Гермиону, - ничего не будет.
- Мерлин, Малфой, - фыркнула она. - Пэнси, конечно, не ангел, но и не монстр!
- Вот именно, - согласился Блейз, внезапно вспомнивший, что разговор идет о его жене. - Пойдем, посмотрим, что с ними?
 
Они были в полном порядке. В абсолютном. Пэнси сидела в кресле, качая на руках Джейми, и что-то тихонько шептала, прижимая его к себе.
- Она прекрасна, - выдохнул Блейз, замирая в дверях.
Гермиона подумала, что в этом определенно что-то есть.
И в груди что-то кольнуло, когда она подумала, что Малфой о ней так никогда говорить не будет.
Ну, хотя бы потому что Джейми в ее объятиях всегда плакал.
 
 
***
 
 
- Кто это? - просюсюкала Пэнси вечером следующего дня, принимая Джейми, которого ей протянула Гермиона. - Наш малыш вернулся?
Драко, возмущенный ее поведением, чихнул. Он прибыл только полчаса назад вместе с ребенком.
В гостиной Забини царил привычный полумрак. Горели свечи, стол был заставлен едой, приготовленной совместными усилиям миссис Малфой и миссис Забини при помощи двух домовиков.
Блейз лениво улыбнулся своему другу?
- Ты слишком нервный, Драко.
- Уж какой есть, - недовольно ответил он, плюхнувшись на диван и потянув Гермиону за собой.
Она послушно села рядом с ним, даже не думая возражать против такого проявления чувства собственности и наглости.
Наоборот, то, что он приобнял ее за плечи, было... очень мило с его стороны.
Один только Блейз приподнял брови и покачал головой, задумываясь над тем, а не забыл ли, Малфой, что его брак - не настоящий?
Впрочем, поскольку эти двое, и, тем более, Пэнси, ничего по этому поводу не говорили, он пожал плечами и налил себе еще вина.
Драко размышлял над тем, что сделал огромную ошибку, отдав вчера Джейми миссис Забини. Справлялись же они с Гермионой до этого дня как-то?
Ну, правда, не они справлялись. Эльфы с горем пополам присматривали за ним. Но Скитер ходила с таким выражением лица, словно, если бы ей только представился случай, она бы уничтожила и Золотого Мальчика, и Драко Малфоя, и его жену, и его кампанию. Но съезжать она, к огромному сожалению Гермионы и достопочтенной миссис Гринграсс, не собиралась.
Дочери достопочтенной миссис Гринграсс тоже не были в восторге от Джейми. Астория жаловалась на головную боль и душилась лавандовой водой.
Дафна яростно строчила в блокнотике и от нечего делать брала интервью у своей матери.
Пэнси опять что-то просюсюкала, заставляя Малфоя скривиться. Еще не хватало, чтобы она заразилась идеей материнства и завела потомство. Дети, на его взгляд, были не цветами жизни, а ее сорняками.
Но вот если Гермиона забеременеет... Драко искоса посмотрел на нее, воображая, как бы она тогда выглядела.
"- Как обычно, только с большим воздушным шаром вместо живота," - решил он.
- Что-то не так? - спросила она, не имея представления о его мыслях и смущенная его взглядом. В конце концов, они были у Забини, которые прекрасно знали всю правду о их браке, и вовсе не обязательно было вести себя, как примерный и заботливый муж.
- Все так, - пожал плечами, по-прежнему примеряя на нее беременность. - Я просто проголодался.
- Тогда, давайте сядем за стол? - предложил Блейз наигранно бодрым голосом, на самом деле трепеща перед едой, к которой приложили руки Пэнси и эта... грязнокровка, на которую так странно смотрит его друг.
На самом деле, он бы с удовольствием съел бы то, что приготовила грязнокровка, и не прикоснулся бы к тому, что имело хоть какое-то отношение к его собственной жене. Но кто прислушивался к его желаниям?
Верно, никто.
 
 
***
 
 
- Это было... очень вкусно, - потрясенно сказал он получасом позже, когда все тарелки оказались опустошенны. - Я даже не знал, что ты умеешь так готовить, дорогая.
Пэнси исподлобья посмотрела на него:
- Ты имеешь в виду, что раньше было не вкусно?
Блейз, стушевавшись, покачал головой и, извиняясь, передернул плечами.
- Мне кажется, нам пора домой, - поднялась со своего стула Гермиона и взяла на руки Джейми, который до этого момента сидел на диване, занятый авторскими, невероятно ценными статуэтками, на которые Блейз, когда Пэнси протянула их малышу, взглянул так, словно они были ему дороже родной матери.
- Уже? - разочарованно спросила Пэнси. - Может, зайдете завтра? Или я могу присмотреть за Джейми, если вы не сможете...
- Это было бы замечательно, - улыбнулась Гермиона и завернула ребенка в его одеяльце. Попрощавшись с счастливым и сытым Блейзом и хмурой Пэнси, она прижила к себе Джейми и Драко, и аппарировала.
- Где вы были? - прохныкала Астория, когда они появились посреди гостиной залы. - Ваши эльфы отвратительно готовят! Драко, милый, зачем вы привели эту обезьянку обратно?
Пока Гермиона на довольно высоких тонах объясняла ей, почему нельзя называть ребенка Героя Войны обезьянкой, Малфой пытался представить себе мисс Григнрасс беременной. Получалась высокая вешалка с надувшимся животом. Выглядело гораздо менее аппетитно, чем Гермиона в том же положении.
- Я поняла, - взвизгнула вешалка, которая пока обходилась без надувшегося живота, и покачала головой. - Драко, милый, зачем ты притащил эту обезьянку?
Гермиона закатила глаза, передала Джейми Малфою и вышла из залы.
- Она не обезьянка, - непонятно почему заступился за нее Драко. - А ты, кстати, могла бы и не упоминать о внешности других людей, когда твоя собственная далеко не идеальна.
- Драко, милый! - воскликнула шокированная Астория, уверенная, что она прекрасна. - Что ты такое говоришь?
- Я говорю, - вздохнул Малфой, - что твоя мама могла бы увезти тебя, обезьянку, из моего дома, как считаешь?
Она открыла рот, потом закрыла его.
- Драко... - начала была она, но он ее перебил:
- Я не милый, - прошипел он. - Гермиона не обезьянка, Джейми - тоже. Но ты - обезьянка. Я, помнишь, я не милый, да? Так вот, я хочу, чтобы ты уехала из моего дома. Обезьянкам не место в этом доме доме.
Астория помолчала пару минут, потом кокетливо улыбнулась:
- Я красивая обезьянка, правда? Ты же не серьезно насчет того, чтобы я покинула Малфой-Менор?
Драко не ответил, просто покачал на руках расшумевшегося Джейми и решил подняться наверх, уложить его спать.
"Красивая обезьянка" посидела в одиночестве, а затем наколдовала себе чашку с чаем и сделала глоток, улыбаясь.
Все-таки она нравилась Драко.
 
 
***
 
 
- Ты еще не легла? - удивленно спросил Драко, увидев силуэт Гермионы в темной спальне.
- Выйди, - взвизгнула она, судорожно придерживая у груди рубашку. - Малфой!
- Забери ребенка, - отвернувшись, попросил он и протянул Джейми. - Я не смотрю!
- Ладно, - пробормотала она, натянув кофту обратно, и подойдя к нему. - Я уложу Джейми, а ты иди в ванну. Я заодно переоденусь.
Драко кивнул и прошел в ванную комнату. Когда он вышел оттуда, Гермиона стояла посреди комнаты, рассматривая очередной подарок Малфоя. Джейми сладко посапывал в своей колыбели.
- Почему все то, что ты наколдовываешь полупрозрачное? - смущенно приподняла она брови, указывая на пеньюар, который был на ней.
- Не все, - ухмыльнулся он, стараясь не слишком пялиться на нее. Конечно, она грязнокровка, но все же красивая грязнокровка. - Чашки у меня вполне видимые. Кстати, это я не наколдовал, а заказал у мадам Малкин.
- Я одела что-то, купленное на твои деньги? - с шутливым ужасом спросила Гермиона, глядя на то, как он подходит ближе к ней.
- Это не так ужасно, правда? - ответил он, становясь напротив ее. - И стоило это гораздо меньше денег, которые я потратил на твои эксперименты. За две недели ты увела у меня больше, чем моя мать у моего отца за всю жизнь.
- Я талантлива, - извиняясь, развела руками она, и он воспользовался этим, чтобы сжать ее пальцы в своих. - Что ты делаешь?
- Желаю спокойной ночи, - усмехнулся он, поцеловав тыльную сторону ее ладони.
- Не надо, - тихо попросила она. - Малфой...
- Я могу тебя поцеловать? - внезапно серьезно поинтересовался он.
- Зачем?- улыбнулась она.
- Ну, ты моя жена, - вздохнул он. - Мне обязательно нужна причина, чтобы поцеловать тебя?
- Я думаю, что... - Она сосредоточенно размышляла над тем, чтобы придумать, как отказать ему. И что ему взбрело в голову? Почему он так странно смотрит на нее уже несколько дней подряд? А теперь еще и это... Она подняла голову и увидела, что его лицо совсем близко от ее. Заглянула в его глаза и не заметила в них ни насмешки, ни издевки.
Он просит об одном поцелуе. Всего лишь один-единственный поцелуй.
Кто может целовать ее, кроме него? Ведь он и вправду ее муж. Пусть и не настоящий.
- Ладно, - согласилась она. - Один поцелуй, Малфой. И все. Просто, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи.
Он наклонился и мягко прижался своими губами к ее.
 
И тут заплакал Джейми.
 
- Чертов ребенок, - застонал Драко, отрываясь от нее. - Я убью Поттера.
Гермиона отстраненно подумала, что, наверное, помогла бы ему.
Малфой, наклонив голову, наблюдала за тем, как она пытается успокоить Джейми, и внезапно довольно усмехнулся. Все же она дала ему себя поцеловать. Хоть какое-то начало. Начало чего, он не знал, но зато знал, что счет один-ноль в его пользу.

Глава 5.

Ох уж эти женщины! И жить с ними невозможно, и пристрелить жалко ©Правдивая ложь.

Малфой медленно, с присущим ему изяществом, сходил с ума. Грейнджер, которая уже была не Грейнджер, а портила своим именем его фамилию, была, кажется, везде.
В папках, которые он ежедневно просматривал. В зеркалах, в любом отражении в стекле, и ее профиль присутствовал даже в грибном супе, который подавали на обед в излюбленном ресторане Малфоя.
Это ему не нравилось. Очень не нравилось. Но что он мог поделать?
Впрочем, на его совести было уже два разбитых зеркала, три разорванных документа, которые имели несчастья упоминать Гермиону, по той или иной причине. И еще он вылил суп на голову официанту.
И все же, Гермиона никуда не исчезла. Как он мог забыть о ней, если она мельтешила перед его взором каждое утро-обеденный перерыв-ночь?
То, что ее необходимо было забывать, Малфой был уверен. Потому что плохо было думать о ней каждую минуту, которую он не тратил на составление плана по захвату Англии. Ну, то есть не продумывал кампанию и лозунги.
Впрочем, Гермиона не была его единственной проблемой. По сути, она была его самой тихой проблемой. Гораздо шумнее, чем она, были неугомонные журналистки, которые проживали в его доме. И даже Джейми не был лидером по крикливости.
О нет, его переплюнула многоуважаемая, всеми горячо любимая, достопочтенная, прекрасная супруга нынешнего министра, Одри Уизли.
Несмотря на то, что все ближайшее окружение министра вызубрило все те комплименты, которыми нужно было осыпать его жену при всякой, даже случайной, встрече, приятней от этого миссис Уизли не становилась.
Драко иногда недоумевал, зачем министру понадобилась такая вздорная жена, но затем вспоминал родословную Одри, и все становилась ясным. Персиваля с ней познакомил его тогдашний начальник, которому Одри приходилась крестницей. Несмотря на ее красоту и богатство ее семьи, никто не мог стерпеть ее несносного характера. Ей постоянно требовалось внимание, забота, подтверждение красоты, доказательство любви и что-то новое. В этом своем стремлении постоянно вкушать неизведанное, она напоминала Драко Александра Македонского. Тот тоже очень радовался необыкновенным подаркам, но очень быстро в них разочаровывался. Разве что, Одри не пыталась захватить весь мир, довольствуясь опустошенными магазинами и лавками.
И Драко предстояло развлекать ее на протяжении недели, пока мистер Уизли пытался разобраться со своими делами.
Впрочем, если бы Одри не была женой министра, она была бы отличным способом не вспоминать о Гермионе. У нее была красота, изящество и положение в обществе, которого она не добивалась сама, как Гермиона, или не за счет мужа, а по той же причине, по которой были знамениты предки Драко. Ее семья тоже была очень уважаемой.
О том, чтобы занимать его жену Драко попросил сам министр, приводя в качестве аргумента, что Малфой тоже чистокровен, тоже женат, и умеет развлекать дам. И что это, конечно, прибавит Драко пару баллов, и министр, и его семья будут более благосклонны к нему, чем к остальным претендентам.
Обо всем этом думал Драко, сидя за столиком в маленьком кафе и глядя на прелестное личико Одри. Она была старше его на пару лет, ее короткие светлые волосы завивались в колечки, а большие серые, похожие на его собственные, глаза внимательно смотрели на него.
- Что мы будем делать, мистер Малфой? - спросила она, наклоняясь поближе к нему.
- То, что вам будет угодно, - по привычке скучающим голосом ответил Драко.
- Это вы должны придумывать развлечения, - надулась Одри, а затем внезапно улыбнулась, - я слышала, вы женаты? Познакомьте меня со своей женой. Я уверена, мы подружимся.
Ничего глупее Драко в жизни не слышал. Одри хотелось подружиться со скучной, правильной Гермионой, которая ничего не смыслила в моде, косметике, укладках и сплетнях? И она надеялась, что они подружатся.
Ну что же... Кем был Малфой, чтобы мешать людям делать глупости?
В конце концов, к его огромному сожалению, он не Бог. И даже не Мерлин.


***


- Добро пожаловать, миссис Уизли, - улыбнулась Гермиона, приветствуя гостей. За ней толпились готовая писать и творить Скитер, гадко улыбающаяся Дафна, которая уже успела оценить наряд Одри и позавидовать ему, Астория, которая подражала сестре, и их мать, которая не выспалась, а, значит, была до ужаса неприятной.
Играя роль прилежной и любящей жены, Гермиона подошла и легко прикоснулась губами к щеке мужа, который мгновенно оказался за пределами не только родного дома, но и разума.
- Привет, милая, - пробормотал он, не задумываясь. - Миссис Уизли, позвольте познакомить вас с моей женой, Гермионой. А это наши гости, - указал он на толпу наблюдателей, - мисс Скитер, леди Грингасс и ее дочери.
- Очень приятно с вами познакомиться, - дежурно улыбнулась Одри и тут же вернулась к Гермионе. - Я так хотела увидеть вас! - она подошла ближе и доверительно сжала ладонь немного удивленной Гермионы в своей. - Видите ли, быть женой министра такая утомительная обязанность... Никто не поймет меня лучше, чем вы!
Гермиона немного заторможено кивнула. Она, вообще-то, не собиралась менять образ ни своей жизни, ни себя саму. И не важно, сколько раз она еще умудрится выйти замуж за будущего министра.
Здравый смысл подсказывал, что это - ее последний брак по расчету, но все же... Чем Мерлин не шутит?
К тому же она привыкла к Драко. Не то, чтобы он ее не злил, но он все же довольно сносно реагировал на ее нудные замечания, даже и не делая попыток что-то в ней исправить. Ну, возможно, он и учил ее этикету, но все эти мелочи полагалось знать по статусу.
Единственное, с чем Гермиона никак не могла смириться, было то, что он постоянно донимал ее подарками. Было немного глупо так обижаться на него из-за подарков, но она чувствовала себя неудобно, когда, вернувшись вечером в Малфой-Мэнор, обнаруживала на супружеской кровати множество коробок.
Ладно, стоило признаться самой себе, что она примеряла все эти одежды, когда Малфоя не было поблизости. И они удивительно ей шли. Она с изумлением обнаружила у себя талию. И ноги.
Но сейчас, глядя на ухоженную, одетую в золотистую мантию Одри, она начинала сомневаться в том, что поступала правильно. Малфой, конечно, ее фиктивный муж, но он ее фиктивный муж. И никому она его, по крайней мере, до истечения срока, прописанного в контракте, не отдаст.
Только из-за финансирования - ничего личного, конечно же.
И все же... Зачем эта жаба, то есть миссис Уизли, так поглядывает на Малфоя?
С Одри, несмотря на близкую дружбу с рыжим семейством, Гермиона раньше не встречалась. Перси предпочитал держать свою личную жизнь в тайне даже от родных. С недавних пор Гермиона его понимала. Как можно жить, если за тобой бегает толпа обезумевших журналистов?
Но Одри ей не нравилась. Очень. И виной было даже не то, что от нее пахло теми самыми духами, которые подарил Гермионе на прошлой неделе Драко, сказав, что ему очень нравиться их запах.
Просто она считала, что такие разукрашенные женщины, превыше всего ценящие собственную внешность, позорят прекрасный пол. И что за глупость, называть всех носительниц икс-хромосом прекрасными? Не все обязаны отвечать каким-то идиотским идеалам.
И дело вовсе не в том, что Гермиона как раз таки причисляла себя к тем дамам, которые никому просто так понравиться не могут.
Хотя... Как раз в этом и было дело.
- Обед подан, хозяйка, - прервал ее мысли, а заодно и не умолкавшую до этой секунды Одри, вежливый домовик, которого всякий раз передергивало при обращении к Гермионе, как к хозяйке.
За столом им прислуживала другая эльфийка, не такая вежливая и не такая маленькая. Гермиона иногда даже боялась ее, несмотря на заверения Драко, что Гертруда очень милая и никогда никого не обижала. Ну, разве что, только Джейми, который при ее виде послушно замолкал и даже не пытался хныкать.
А чего стоил случай, когда Гермионе захотелось попить воды ночью, и она спустилась на огромную кухню, где ее встретила вся заляпанная кровью с ножом в руке Гертруда? Гермиона тогда едва не упала в обморок, предварительно своими криками перебудив весь дом.
А оказалось, что деятельный домовик разделывал мясо для ужина, а вовсе не труп Астории или Риты.
Хотя не то, чтобы Гермиона очень возражала против убийства этих дамочек, но не в ее же собственном доме, в конце концов?
Одри сидела по левую руку от хозяина имения, Гермиона - по правую. И всю трапезу обжигала болтливую собеседницу гневным взглядом.
Астория же была в восторге от Одри. Обладая немалым эго и склонностью к нарциссизму, она легко узнавала себя в ней, и этого хватало, чтобы она не отводила от нее глаз.
Рита внимательно слушала, на ходу придумывая новые сплетни для статьи. Министра, на прощание, ждал огромный скандал.
Дафна следовала примеру более старшей подруги, изредка делая знаки фотографу, чтобы он снимал Одри. Фотограф знаков не понимал, а потому все свое внимание отдал отбивной.
Леди Гринграсс после очередной бессонной ночи чувствовала себя отвратительно. Поэтому пила вино и хмуро размышляла над тем, как бы выгоднее выдать замуж то ли Дафну, то ли Асторию.
Драко, лениво слушая Одри, глядел то на нее, то на свою, непонятно чем недовольную, жену.
Его нисколько не заботило, что сидящий на детском стуле Джейми умудрился так размазать по лицу выданную ему в качестве обеда кашу, что мордашки было почти не видать. С чего бы ему заботиться, если ни одна их этих куриц, гордо именующих себя женщинами, так и не посмотрела на ребенка. Мужчина он, в конце концов, или нет?
Когда спустя пятнадцать минут так никто и не обратил внимания на Джейми, Драко встал и сам вытер его лицо. Риторический вопрос он предпочел не вспоминать.


***


- Ну, куда мы пойдем вечером? - осведомилась Одри, отказываясь от принесенного хмурой Гертрудой кофе. - Мистер Малфой, я знаю одно отличное заведение... Там нас не будут тревожить посторонние люди, - на последних словах она выразительно посмотрела на безмятежную Риту.
- Я с удовольствием, мэм, - откликнулся он, но, заметив недовольство миссис Уизли, мгновенно исправился. - То есть, Одри. Прошу прощения.
Гермиона хмыкнула и схватила с подноса, поднесенного все тем же домовиком свою чашечку. Отпив глоток, она яростно стукнула ее о тарелку, и деланно бодрым голосом произнесла:
- Замечательная идея, Одри. Мы можем позвать и Рона с Лавандой, да и Билл будет наверняка не против.
- И Пэнси с Блейзом мы тоже можем пригласить, - наивно предложил Малфой, не понимающий, зачем его жене понадобилась вдруг такая толпа друзей.
Гермиона улыбнулась ему, продумывая коварные планы.
Чем больше народа - тем меньше шансов будет у этой раскрашенной куклы приставать к ее мужчине.


***


Гермиона уже с полчаса крутилась перед зеркалом, разглядывая себя. Одри сказала, что они идут в закрытый клуб и потому должны выглядеть соответствующе. Она удалилась почти сразу к себе домой, намереваясь переодеться.
Гермиона же, поднявшись наверх, долго разглядывала содержимое своего шкафа, сетуя на то, что удобные и практичные коричневые мантии почему-то считаются немодными.
Нехотя, ей пришлось признать, что у нее нет ничего, что можно было бы одеть в этот клуб. Поколебавшись, она достала коробки с подарками Драко и принялась рассматривать разноцветные платья. Наконец, выбрав одно, самого неяркого цвета, она нацепила его на себя.
Платье было коротким, с пышной юбкой, мягкого бежевого цвета. Ей показалось, что в таком платье на нее не будут смотреть слишком пристально.
Но ее надежды разрушил ворвавшийся без стука Малфой.
- Ты не знаешь, где... - начал, было, он, но замер на полуслове, восхищенно глядя на нее.
Гермиона расценила его внимание по-своему.
- Только не смейся, - предупредила она расстроенным голосом. - Я знаю, что я выгляжу...
- Нет, я и не думал, - поспешно ответил он.
Она провела ладонью по юбке, разглаживая складки:
- Ну, и как тебе тогда?
Он задумался не зная, как сказать ей, что она восхитительна. Божественна. Сногсшибательна. Прекрасна.
- Сносно, милая, сносно, - наконец, обронил он, вспомнив, все-таки, что он – Малфой, и не предстало ему унижаться перед грязноровкой.
Она улыбнулась и, подойдя к нему, обвила его шею руками.
- Это так много значит для меня, - растроганно заметила она, целуя его в благодарность то ли в шею, то ли в ухо, и заставляя застыть, как изваяние.
Когда за ней захлопнулась дверь, Драко с размаху сел на кровать, кляня себя за беспросветную тупость. Ну что стоило сказать ей, что она прекрасна? Тогда дело бы наверняка не ограничилось бы невинным поцелуем в щеку.
Но он не был намерен сдаваться. Все-таки у него впереди целая ночь.

Гермиона с непонятным ему восторгом обнимала то Уизли, то его подружку Браун, которая, кстати, выглядела сравнительно неплохо, но слишком вызывающе на взгляд Драко. Затянутая в узкое черное платье, Лаванда, то и дело, откидывала с лица завивающиеся аккуратными колечками светлые волосы и смеялась.
Даже Уизли был одет прилично. Простая белая рубашка и темные брюки, конечно, не шли в никакое сравнение со светло-голубой сорочкой и мантией тон темнее самого Драко, но смотрелись... прилично.
Второй Уизли, тот, за которого имела несчастье выйти замуж ослепительная Флер Делакур, по которой Драко сох весь четвертый курс, был странным, впрочем, как всегда. Сережку из уха его не заставило вынуть даже рождение дочери.
А вот Флер... Малфой мог бы любоваться ею весь вечер. В своем простом платье темно-синего цвета, она смотрелась донельзя мило, в перевес Пэнси, которая выглядела так, словно сбежала с кладбища. Если не из самой могилы.
Как только Блейз сказал ей, что одеться нужно скромно и элегантно, она поспешно натянула на себя что-то среднее между нарядом средневековой принцессы и средневековой же ведьмы. Блейза всякий раз подмывало перекреститься, когда он по неосторожности кидал взгляд на ее лицо, скрывающееся под огромным количеством черных теней и темной помады. И это несмотря на то, что Блейз никогда в своей жизни даже в церкви не был.
Что же касается благочестивой и набожной леди Гринграсс... После того, как ее привели в сознание, она умудрялась весьма любезно общаться с "дьявольским отродьем", как назвала Пэнси Астория.

Одри появилась аккурат в восемь часов, как и обещала. Явно надеясь затмить всех присутствующих дам, она одела яркое лиловое платье. Но, окинув недоуменным взглядом Пэнси, она подумала, что и стараться-то и не надо было.
Кроме Флер ей никто не мог составить конкуренцию. То есть она думала так, пока не заметила, какими глазами смотрит на Гермиону Малфой. Тут даже стадо танцующих гиппогрифов не привлекло бы его внимания. Впрочем, его интерес не был односторонним. Его жена тоже не слышала ни слова, кроме тех, разумеется, которые произносил Малфой.
И это было так скучно, так правильно, что Одри вмиг разочаровалась в них. Ну, что с них взять? Влюбленные дети...
Ее новой целью стал Блейз Забини. Бедный мальчик заслуживает лучшего, чем эта размалеванное пугало, которое он так ласково называет "любимая".
Малфой, который даже не подозревал, какой опасности только что избежал, и впрямь не мог отвести глаз от Гермионы.
Предложив ей руку для аппарации, он едва удержался от того, чтобы не прижать ее к себе. То есть, он ее, конечно, и так обнимал, но только в рамках приличия. А хотелось - схватить и... Вероятно, поцеловать. Точно, поцеловать. А как можно удержаться, когда она так бессовестно улыбается всем подряд?
Пройдя за указанный им столик, они расположились за ним, по очереди заказывая выпивку.
Гермиона же в это время была занята тем, что пыталась разложить на составные части его одеколон, вдыхая приятный запах. Ей пришлось наклониться поближе к Драко, чтобы лучше уловить щекочущий ноздри аромат. Итак, определенно, хвоя и...
Внезапно она потеряла равновесие и, разумеется, только поэтому, уткнулась носом ему в шею.
- Что ты делаешь? - изумленно спросил Малфой шепотом.
- Я случайно, - смущенно ответила она. - Прости.
Малфой как-то придушенно вздохнул, схватил принесенный стакан с виски и залпом опустошил его.
- А ты что делаешь? - хмуро поинтересовалась Гермиона, глядя на то, как он делает знак официанту.
- Собираюсь напиться, - меланхолично откликнулся он.
Она понимающе приподняла брови, затем спохватилась и укоризненно покачала головой. И снова переключилась на его одеколон.
Спустя полчаса Малфой выпил почти половину бутылки виски, а Гермиона практически разгадала секрет притягательности этого запаха.
Хвоя. Мята.
И еще что-то, что очень ее тревожило. Просто не давало спокойно сидеть на месте, заставляя приникать все ближе к Драко и вдыхать пьянящий аромат.
Впрочем, от Малфоя, кроме его одеколона, еще пахло и терпким запахом алкоголя. Он смотрел вперед расфокусированным взглядом и даже не пытался принять участие в разговоре, всякий раз вздрагивая, когда Гермиона касалась холодным носом его шеи.
- Пожалуй, тебе хватит, - заявила она, когда он потянулся за восьмым стаканом. - Нам пора домой, Драко.
- Домой? - заплетающимся языком переспросил он, и его губы растянулись в блаженной улыбке. - Да, домой... А что мы будем делать дома, плохая девочка?
Гермиона ошеломленно вытаращилась на него, а за столом наступила тишина. Даже Пэнси прекратила осыпать угрозами Одри. Флер почти неслышно захихикала.
- Ладно, в Малфой-Мэнор нам нельзя, - пробормотала Гермиона, поднимаясь и тяня за собой Драко. Она не была намерена давать Астории и Дафне повод посплетничать. К тому же, ей хотелось всласть покричать на Драко, а это было возможно только в одном месте.
- Держись покрепче, - вздохнула она, сильно сжимая ладонь Малфоя в своей и собираясь аппарировать. - Моя квартира.


***

Драко сразу осел на пол, едва появившись у нее дома. Глядя куда-то мимо Гермионы, беспокойно присевшей перед ним, он тихонько запел:
- Эй, полегче! Ром покрепче, девки - первый сорт!*
Гермиона закусила губу, затем, не выдержав, расхохоталась.
- Знала бы, каким ты милым становишься, когда напьешься, Малфой, дарила бы тебе огневиски в Хогвартсе, - заявила она, поднимая его. - Идем, пират, в спальню. Тебе проспаться надо.
Толкнув Драко на постель, она стащила с него ботинки и развязала его шарф. Затем, подумав, сняла с него рубашку.
- Забирайся под одеяло, - приказала она, но Драко не обратил на нее никакого внимания, нетвердым шагом приближаясь к ней.
- Платье, - глубокомысленно заметил он, дотрагиваясь до ее наряда.
- Да, - согласилась Гермиона. - И если ты залезешь под одеяло, я, наконец, смогу переодеться.
- Я помогу, - с энтузиазмом вызвался Драко и мгновенно начал расстегивать застежки.
- Я не уверена, что... - колеблясь, начала, было, она, но он ее не слушал, сосредоточившись на крохотных пуговках.
Она, хоть и намеревалась возразить, оттолкнуть его, но почему-то продолжала стоять, изрядно нервничая, когда его пальцы касались обнажающейся кожи.
- Все таверны - настежь двери, мы заходим в порт! - пробормотал Драко. - Есть!
Платье воздушным облачком упало на пол, и Гермиона, взвизгнув, отступила на шаг назад, словно до этого не догадывалась, что будет, когда он закончит свое темное дело.
- Ты мерзкий хам! - воскликнула она, благодаря Мерлина, что на ней, по крайней мере, есть нижнее белье.
- А недавно я был милым, - с поразительной для столь пьяного человека памятливостью, поправил он. И тут же заныл:
- Гермиона, мне плохо.
Вздрогнув, она подошла к нему поближе.
- Что-то болит? - заботливо спросила она.
- Угу, - кивнул он, хватая ее за руку и прислоняя ее ладонь к своей груди. - Вот тут.
И жалобно вздохнул.
- Если ты имел в виду сердце, то оно обычно слева, а не справа, - заметила Гермиона, перемещая пальцы туда, где находился указанный орган.
- Точно, - кивнул Малфой и вдруг притянул ее к себе. - Да ну его, это сердце...
- Это самый важный орган! - возмутилась она, предпочитая возмущаться его легкомысленности, а не тому, что его руки крепко обхватили ее за талию, пригвождая к себе. - Ты бы без него...
Она замолчала, когда Драко, у которого и так болела голова, вдруг показался невыносим ее голос, и он решил, что самый лучший путь заполучить желанную тишину - поцеловать ее.
Гермиона начала отталкивать его от себя, но, впрочем, не слишком стараясь, и подумала, что если что, то она вполне может обвинить во всем алкоголь. В конце концов, выпивка всегда плохо на нее действовала, и слабоалкогольный коктейль, который она выпила, мог превратиться в опасное оружие, затуманивающее мозги.
Да и пальцы Драко так ласково гладили ее кожу, что ей вдруг расхотелось с ним сражаться. Муж он, в конце концов, или не муж?
И когда Малфой, помедлив для приличия, потянул ее за собой постель, она поддалась, рухнув на кровать вслед за ним, по пути уронив стоящий на прикроватном столике светильник. Драко оглянулся на звук, но она, схватив его лицо в руки, повернула его голову к себе
- Не отвлекайся, - прошипела она.
Тот опять улыбнулся и послушно приник к ее рту поцелуем.
И в этот момент она поняла - имбирь. Это его запах сводил ее с ума.
Итак, имбирь, хвоя и мята. Вот они, составляющие его одеколона!

Ром в стакане, нож в кармане - город нынче наш, карамба! Все на абордаж!

_____________________________

* Пиратская песня.

Глава 6.

Гермиона уже с полчаса смотрела в потолок, искренне надеясь, что сон ее все-таки сморит.
Рядом, недовольно переворачиваясь с одного бока на другой, пытался заснуть Малфой.
Оба делали вид, что уже видят третий сон, лишь бы не обсуждать произошедшее: стоило Драко повернуться лицом к Гермионе, как она мгновенно зажмуривалась. Посмотрев на нее пару секунд, Драко отворачивался и изучал взглядом противоположную стену, пока Гермиона, которой вздумалось проверить, не заснул ли он, заглядывала ему в лицо.
Тогда он мгновенно напускал на себя ангельский вид и принимался громко сопеть, надеясь, что она поверит в то, что он спит.
Как ни странно, но Драко почти чувствовал стыд за то, что сделал. Ну, то есть, он бы его чувствовал, если бы не был так доволен, что ему удалось затащить в постель саму непробиваемую Грейнджер, слухи о которой ходили по всему Министерству. Поговаривали, что те, кто пытался флиртовать с ней, чтобы получить работу, (а Драко думал, что он бы убил всякого, кто пытался бы сделать это ради самой Гермионы), вылетали за дверь быстрее, чем произносится слово «снитч».
И вот эта самая Грейнджер мало того, что уже не Грейнджер, так еще и спокойно спит рядом.
Вся храбрость, подаренная Драко виски, слетела. И теперь он с ужасом думал о том, что скажет Гермионе завтра. Или, что хуже, что скажет она и сильно ли будет бить.
Малфой поклялся себе больше не пить. И не касаться даже пальцем Гермионы. И вообще не приближаться к ней.
Если она не захочет. Или пока он сам не передумает. В том, что передумает, Драко не сомневался.
На этом он, наконец, решил успокоиться и заснуть.
Не тут-то было.
– Малфой, – шепотом позвала его Гермиона, едва дотрагиваясь до его плеча. – Ты спишь?
Он упрямо не отвечал.
– Я же знаю, что нет, – вздохнула Гермиона, приподнимаясь на кровати и заворачиваясь в простыню. – Не находишь, что нам нужно поговорить?
– Нет, – буркнул Драко, однако поднялся и посмотрел на нее. – Ну?
– Почему ты притворялся спящим? – возмутилась Гермиона.
– А ты почему делала то же самое? – парировал Малфой.
Она не нашлась что ответить. Не говорить же ему, что не была тогда готова к разговору?
А сейчас у нее был целый список доводов, которые должны были убедить его забыть о том, что произошло этой ночью.
«Или что еще может произойти», – здраво подумала она, оглядев Малфоя.
Драко был недовольный, заспанный, на его щеке был отпечаток от кружев подушки, а в глаза лезла светлая челка.
В общем, Малфоя хотелось схватить и начать немедленно целовать.
Драко, который понятия не имел о мыслях, что бродили в голове у его жены, с некоторым испугом следил за выражением ее лица. Она больше не хмурилась, что было сравнительно хорошо. С другой стороны, она вцепилась в простыню так, словно пыталась защититься. Или… ну, если бы Драко не знал Гермиону, он бы подумал, что она пытается удержать себя от какого-то необдуманного шага.
– Я думаю… – прокашлявшись, начал он и тут же замолчал, потому что покрывало опустилось чуть ниже, чем следовало бы для спокойствия Драко, когда Гермиона раздраженно откинула волосы.
Отлично. Теперь он не может оторвать от нее глаз. И говорить он тоже не может.
Напоминая себе последнего придурка, Драко озадаченно следил за тем, как она, выжидающе глядя на него, одной рукой скручивая волосы в жгут, чтобы не мешались, а другой удерживает сползающее покрывало. И не очень удачно.
Боже, боже, боже.
– Ты будешь говорить? – поинтересовалась она, наконец.
Он отрицательно покачал головой:
– Ты первая.

Что она могла ему сказать?
«Нет, Малфой, прости, но я ничуть не жалею, что это произошло».
Нет, это не подходило под ее амплуа. Хотя она не жалела. Как она могла жалеть?
Это было здорово. Но всезнайки с Гриффиндора так не говорят. Они так даже не думают!
Но делать хоть что-то было надо.
Но вот что?
Бить его было как-то поздно. Возмущаться следовало два часа назад, и тогда же влеплять ему пощечины. Сейчас бы это смотрелось несколько необоснованно.
– Итак, – пробормотала она, – что ты думаешь насчет всего этого?
Она только сейчас заметила, что из-за света, распространяемого по комнате включенным ею ночником, его глаза кажутся даже светлее, чем обычно.
И подавленно замолчала.

Он мог заявить ей, что ему очень жаль, что он такой безответственный совратитель.
Что было, конечно, не правдой. То есть, он и был безответственным совратителем.
Но он не жалел об этом.
Поэтому он не ответил.

– Мы будем молчать до утра? – любознательно спросила Гермиона спустя минут пять. – Я замерзла.
Он вздохнул.
Гермиона раздраженно посмотрела на него.
Драко нерешительно протянул ей одеяло, словно предлагая решение от ее проблемы.
А потом ему надоело строить из себя святую невинность, поэтому, когда Гермиона потянулась за одеялом, он схватил ее за руку и дернул к себе.
Что-то возмущенно пробормотав, она почти упала на него, стукнувшись лбом о его нос.
Это, конечно, было больно, но оно того стоило.
Потому что в следующий момент Малфой поцеловал ее, рассудив, что раз проблемы решать все равно придется, так почему бы не решить сразу несколько?
Но это было уже не важно.
Совсем-совсем не важно.

Гермиона повернулась, пытаясь сбросить с себя тяжелую руку Малфоя. Драко, проснувшийся гораздо раньше, руку не убрал. Наоборот, он притянул Гермиону еще ближе к себе, смирившись с тем, что при всякой попытке обняться, ее волосы будут мешать дышать и лезть в лицо.
Что не помешало ему заявить:
– Завтра же отправишься к парикмахеру.
Гермиона обожала запах одеколона Драко, что, фактически, означало, что она обожала запах Драко, что почти означало, что она обожала Драко.
Наверное.
Но это не помешало ей ответить тычком под ребра на его хамское заявление.

Конечно, Гермиона не позволила им проспать, хотя Драко мечтал об этом. Она постоянно вскакивала, чтобы посмотреть сколько времени.
Драко это, конечно, раздражало, но он молчал, стиснув зубы.
И когда Гермиона, наконец, решила проснуться окончательно и начать собираться на работу, он облегченно вздохнул, решив, что теперь-то, наконец, сможет спокойно поспать.
Не тут-то было.
– Вставай, – требовательно, словно эту ночь они провели, гоняя гномов по саду, сказала Гермиона. – Мы опоздаем. А кто выберет в министры человека, который даже на работу вовремя прийти не может?
– Тебе-то какая разница? – проворчал Драко, поднимаясь. – Выберут меня или нет? Тебе что с этого?
– Ну, разве я здесь не за тем, чтобы помочь тебе стать министром? – обезоруживающе улыбнулась Гермиона.
У Малфоя разом заныли все зубы.
В чертовой квартире не было даже кофе. Не было ничего, что помогло бы избежать дикой головной боли, что преследовала Драко. Он уже полчаса ныл о том, какая Гермиона непредусмотрительная, раз не хранит дома обезболивающее зелье.
Гермиона, которой очень хотелось напомнить, что ее домом вот уже около двух месяцев считался Малфой-Менор, промолчала, однако яростно размешивала сахар в чае.
Когда обнаружилось, что есть тоже нечего, если не считать заплесневелого сыра, Драко стал еще более невыносим. Он жаловался буквально на все: на голодный желудок, на головную боль, на хмурую погоду за окном, на Гермионин голос и даже на то, что коврик, устилающий пол в кухне, не подходит по цвету к шкафчикам.
Еще через четверть часа Гермиона сдалась и позволила отправиться ему спать.
Чего, в общем-то, и добивался Малфой.

Пэнси сидела за своим рабочим столом с таким видом, словно совершала подвиг. Ну, с другой стороны, учитывая, что в кабинете, кроме нее была только Луна, баюкающая на руках Джеймса, это действительно был подвиг. И это, если не принимать в расчет сказку, которую рассказывала Лавгуд.
– И вот принц морщерогих кизляков подошел к Бутылочному королю и попросил у него руки его дочери, – вдохновенно врала она.
Или не врала. Все зависело от того, насколько она сама в это верила.
– Морщерогий козляк женится на бутылке? – поинтересовалась Пэнси. – Это что, пересказ твоих отношений с Лонгботтомом?
– Кизляк, а не козляк, – мягко поправила ее Луна. – И нет – я не про это рассказывала. Постой, ты ничего не поняла. Я сейчас сначала все тебе перескажу…
Пэнси съехала по стулу вниз и начала молиться, вспоминая всех мало-мальски важных богов, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
Морщерогие то ли кизляки, то ли козляки были именно той каплей, что грозила переполнить маленькую чашечку терпения, которым она обладала.
Массируя виски, она старалась не слишком вслушиваться в одухотворенную речь Луны.
Утро не заладилось, это она уже понимала. Блейз не обращал на нее внимания, искренне полагая, что это он должен быть обижен на свою жену. Однако если бы он заговорил с Пэнси, то обнаружил бы, что это она не желает с ним общаться, а не наоборот.
И вот как раз то, что она не может выразить ему своего протеста, злило Пэнси больше всего.
Не считая того, что упрямый принц-кизляк опять делал предложение Бутылочной принцессе.
Нехотя, она принялась сравнивать свою жизнь с этой глупой сказкой. По всему выходило, что это она – несчастный отвергнутый кизлячок, а Блейз – неблагодарная Бутылочная принцесса, которая разбила маленькому принцу сердце. С чего она решила, что морщерогие кизляки маленькие, Пэнси не знала, однако справедливо полагала, что раз таких животных в природе нет, она может представлять их так, как ей того захочется.
Луна бы, конечно, поспорила с этим утверждением, но ее же никто не спрашивал?
Когда полчаса спустя в кабинет зашла Гермиона и раздраженно швырнула сумку на стол, Пэнси впервые в жизни была рада видеть начальницу.
Начальница, впрочем, взаимностью не отвечала. Пробормотав слова благодарности Луне за то, что та посидела с Джеймсом, она углубилась в работу. Пэнси, которая, собственно, и забрала ребенка из Малфой–Мэнора, чтобы Астория, пользуясь отсутствием свидетелей, не убила его, была разочарована. И это гриффиндорцы! Те, кто должен был учить эгоистичных слизеринцев уму-разуму! А они не видят дальше собственного носа. Но, отметив, что нос Гермионы длиннее ее собственного, Пэнси решила, что на сегодня она истратила весь яд, накопленный для встречи с шефом, удовлетворившись тем, что кто-то и без ее вмешательства сумел испортить Гермионе настроение.
Помедлив для приличия еще пару минут, она поднялась и, схватив кипу свежей корреспонденции, подошла к столу миссис Малфой.
– Это нужно разобрать, – безапелляционно заявила Пэнси, протягивая ей письма.
– Этим ты должна заниматься, – отрезала Гермиона. – Мы здесь тебя не для того держим, чтобы ты пила кофе и рассуждала, что фиолетовый цвет мантий сейчас особенно в моде.
Пэнси мысленно позавидовала тому, кто сумел так достать грязнокровку, что она даже вспомнила, что надо носить в этом сезоне.
– Я просто пытаюсь завязать разговор, – тем не менее, мирно заметила она. – Что с тобой случилось?
– Это все Драко! – досадливо ответила Гермиона, откидывая от себя очередной пергамент. – Мы даже не поговорили о том, что случилось!
– А что случилось? – мгновенно встрепенулась Пэнси, предвкушая сплетню. И не важно, что никому ее разносить нельзя. Знать чуть больше, чем остальные, она просто обожала. Жаль только, что это никогда не касалось ее учебы. От того и такие низкие баллы за СОВ и Т.Р.И.Т.О.Ны. А ведь, если бы она училась, она могла бы занимать место Гермионы и не разбирать дурацкую почту…
Попеняв на свое легкомысленное отношение к жизни, и зная, что ничто не заставит ее измениться, она впилась взглядом в Гермиону, нетерпеливо ожидая продолжения.
– Любопытство погубило кошку, – погрозила ей пальцем Луна, второй рукой пытаясь заставить Джейми отпустить ее сережку.
Пэнси только отмахнулась.
– У вас что-то было? – восторженно спросила она.
Слишком восторженно, на взгляд Гермионы, учитывая, что она знала о том, что через год чета Малфоев перестанет существовать.
– Ну, было, – неохотно ответила она, чувствуя необходимость поделиться с кем-нибудь. Раньше обо всех ее романах знала только Джинни. Теперь же миссис Поттер наверняка наносила на нос солнцезащитный крем, чтобы тот не сильно обгорал, и представляла, как поразит всех своих сотрудниц новыми одеждами.
Поэтому Пэнси, которая никогда не внушала Гермионе доверия, однако оказалась единственной, кого заинтересовало состояние начальницы, была допущена в личное пространство. В самом деле, не Луне же жаловаться? Луна заявит, что дело в крылатых нервоносах или в чем-то подобном.
Если не начнет говорить о Бутылочном царстве.
– И как? – двусмысленно приподняла брови Пэнси, горя желанием узнать подробности.
– Ужасно! – воскликнула Гермиона. – Мы не обсудили, что нам теперь делать! Он же не думает теперь меня бросить?
– Насколько я знаю Малфоя, а я знаю его настолько хорошо, что отказалась выходить за него замуж, – начала Пэнси, задумчиво рассматривая ноготь на мизинце и отмечая, что лак облупился, – то он как раз планирует тебя бросить. Мерлина ради, Гермиона! Это же Драко! Он ненавидит нести ответственность за кого бы то ни было!
– За меня не надо нести ответственность! – выкрикнула Гермиона. – Я что, похожа на ребенка?
– Нет, но ты еще хуже, – хихикнула Пэнси. – Ты не умеешь со вкусом одеваться, понятия не имеешь об этикете, ратуешь за свободу эльфов…
– А тебя выкинула из родового поместья, – сказала в отместку Гермиона, яростно расписываясь на каком-то документе.
Пэнси вздохнула, подумав, что и правда, с кем поведешься, от того и наберешься.
– Я куплю тебе рожок, – серьезным тоном заявила Луна. – Только отдай серьгу.
Джейми рожок был не нужен. Он вполне довольствовался только что полученной редиской.
Гермиона впервые всерьез подумала, что место работы нужно менять.
– А где Симус? – рассеянно осмотрелась она. – Почему его нет?
– Он наверняка пытается охмурить эту… – Пэнси нахмурилась, пытаясь что-то вспомнить, как дверь распахнулась, и вошел Финниган.
– Легок на помине, – сказала Луна, и Пэнси подумала, что теперь та сошла с ума на почве присказок и поговорок. Как будто кизляков им было мало. А ведь еще эти фикусы…
– Что-то случилось, Симус? – спросила Гермиона, обеспокоено оглядывая встревоженное лицо подчиненного.
– Там такое!.. – отдышавшись, начал он. – Нет, вы себе представить не можете! Сами посмотрите!
И выскочил обратно в коридор.
Гермиона поднялась с места и, преследуемая по пятам Пэнси, вышла из кабинета.

– Как я скажу ему об этом? – заторможено спросила она спустя четверть часа. – Нет, я не могу ему такое сказать.
– Я тоже не рискну, – подавленно согласилась Пэнси. – Давай пошлем Блейза? Его не жалко…
Гермиона не ответила, продолжая смотреть на плакат, висящий на стене и гласящий:
«Персиваля Уизли – в министры!»
– Какая же у него мерзкая рожа, – злобно сказала Пэнси, втайне мечтая пририсовать улыбающемуся на плакате Перси усы.


***


Пэнси уговаривала Блейза вот уже на протяжение последнего часа. Уговаривала молча, тычками и щипками, потому что прощать его пока не собиралась. Когда Гермиона спросила, в чем дело, Пэнси начала говорить о том, какие мужчины неверные, раз ведутся на раскрашенных дурочек, мужья которых, между прочим, отбирают у их друзей возможность стать министром.
Уяснив, что дело в простой ревности и во всем виновата Одри, Гермиона снова вернулась в отчужденное состояние. Все были прекрасно осведомлены, что против Перси конкуренцию никто не выдержит. За то время, что он занимал пост, магическая Британия процветала. И неплохими шансами на победу Драко был обязан тому, что собирался продолжать политику Перси. Теперь же необходимость заменять нынешнего министра отпала, и поэтому Гермиона бы не удивилась, если бы Драко не получил ни одного голоса. Никто из них не знал, что заставило Перси снова выдвинуть свою кандидатуру, но ситуация от этого не сильно менялась. Шансы на победу утекали сквозь пальцы как вода.
Но Гермиону сейчас гораздо больше заботил вопрос, а не предложит ли Драко расстаться прямо сейчас? Какая теперь разница женат ли он или нет? Ведь победа уже в кармане у Перси.
Чувствуя себя последней эгоисткой, Гермиона, однако, не могла посочувствовать Драко. Потому что он собирался ее бросить. Оставить.
И что с ней будет дальше?
Она обратно переселиться в свою дурацкую квартиру. И ей не останется ничего другого, как вспоминать все то, что у нее было Драко.
И хотя раньше все это казалось едва ли не наказанием, теперь стало ясно, что терять она этого не хочет. Судорожно вздохнув, Гермиона распахнула глаза. Она начала понимать, почему ей так не хочется, чтобы Драко бросил ее. Не потому что, согласно договору, в их разрыве будет виновата она (чтобы не бросать тень на репутацию Драко), а потому что…
– С ней твориться что-то странное, – прервал молчаливую битву, вовремя сжав запястье Пэнси и взглянув на раскачивающуюся Гермиону.
– Может, она Драко боится? – с вызовом ответила Пэнси, извернувшись, и все-таки стукнула Блейза по голове. – Думает, что он уйдет от нее?
– Она разве этого не хочет? – нахмурился тот. – Я думал, они терпеть друг друга не могут.
– Ты иногда совсем как Уизли, – досадливо пробормотала его жена. – Уж лучше бы вышла бы за рыжего замуж. Вон как он этой Браун верность хранит.
Блейз только глаза закатил. В чем он был, в конце концов, виноват? Ну, попросила его Одри проводить ее, ну поцеловал он ее в щеку, что тут такого?
Ох уж эти женщины…
А то, что она преспокойно может повиснуть на шее у Драко, его не должно волновать? И то, что у них двоих всегда есть какие-то общие секреты? Шушукаются, хихикают постоянно… И в школе Пэнси он вроде нравился…
Искоса взглянув на свою недовольную половинку, Блейз окончательно решил, что у нее с Малфоем адюльтер.
– Я поговорю с Драко, – пообещал он, предвкушая шок лучшего друга.
Ведь, каким-никаким, а Блейз все же был слизеринцем.


***

Драко воспринял новость абсолютно спокойно. То есть, настолько спокойно, что не разговаривал вот уже добрых полтора часа и не обращал внимания на Гермиону, которая всеми силами пыталась расшевелить его.
Пэнси и Блейз сидели рядышком на диване, на время забыв о своей ссоре, хотя Забини так и не выкинул идею о возможной измене Пэнси.
Луна, срочно вызванная к Гермионе, пыталась успокоить плачущего Джейми, которого теперь даже обе ее сережки не интересовали.
Сама Гермиона варила успокаивающее зелье, потом смотрела на Драко и понимала, что оно лишнее. Ему бы оживляющее… Но точного его рецепта она не помнила. К тому же в ее холодильнике не было глаз тритона, в этом она была уверена.
– Мы пойдем, пожалуй, – сказала Пэнси, поднимаясь и подходя к Драко. Крепко обняв его и получив недовольный взгляд Блейза, она и ее муж аппарировали, прихватив с собой Луну и Джейми.
Настала такая желанная тишина, но теперь Гермиона начала нервничать еще больше.
Драко все не шевелился, и она устало присела рядом с ним. Подумала и положила ладонь ему на плечо. А потом решилась и, тихонько погладив его по руке, обняла за шею.
Малфой все равно не шевелился.
– Ну что ты? – тихонько спросила она. – Ну станешь министром в следующий раз…
– В следующий раз буду старый, – внезапно ответил Драко. – И ты, кстати, тоже.
Гермиона подавила безумную улыбку, когда услышала, что, возможно, она и через пять лет будет с ним.
– Ничего с нами за несколько лет не произойдет, – утешила она его. – А может, ты еще выиграешь, кто знает?
Он покачал головой:
– Не выиграю.
– Нельзя сдаваться, – решительно сказала Гермиона. – Мы что-нибудь придумаем!
– Ты только не придумай очередное Г.А.В.Н.Е., – посоветовал Малфой. – Я и так в этом самом с ног до головы.
Гермиона в ответ обиженно нахохлилась.


***


Она развернула такую компанию, которой еще никто не видывал. Привлекла всех, кто так или иначе не был доволен министром Уизли. Большинство, конечно, оказались бывшими слизеринцами, но сути это не меняло.
Всех, кто отказывался работать за идею, она бессовестно подкупила. Деньгами Драко, конечно, но тот был не против.
Как можно быть против, если ничего не знать?
То-то же.
Листовки летали по Косому переулку, по Министерству, их развешивали во всех заведениях, куда хоть иногда заглядывали маги.
Гермиона не спала ночами, придумывая лозунги. Пэнси тоже не спала ночами, но только потому, что спать ей было негде. Блейз выставил ее из их квартиры, не слушая ее воплей о том, что этот дом, вообще-то, куплен на общие деньги.
Пэнси, конечно, была раздражена, но это не мешало ей втайне восхищаться Блейзом. Впервые в жизни он проявил характер. И теперь она бы не мешала ему делать все, что вздумается, если бы он пустил ее обратно.
Немаловажным фактором было и то, что раскладушка Гермионы была на редкость неудобной. Малфой-Мэнор был оставлен на расхищение Рите и Дафне, они же все ютились в крохотной квартирке.
Драко, конечно, был благодарен Гермионе за поддержку. Но в глубине души он был гораздо больше ей благодарен за то, что она позволяла себя увлечь в постель под осуждающе-веселым взглядом Пэнси.
И не заводила разговоры о будущем. Этого ему было вполне достаточно.
Если не считать того, что изнутри его точил маленький червячок сомнений, вызванных тревогой, что Гермиона, в общем-то, делает то, за чем он на ней женился: помогает ему стать министром. От гриффиндорской честности можно было ожидать всего.
Да вот только ему очень хотелось, чтобы эти поцелуи и нежные прикосновения были вызваны не чувством долга.


***


Гермиона задумчиво подбирала цвета для значков, когда коробочку с этими самыми значками бесцеремонно сбросили на пол.
Хмуро посмотрев на Пэнси, она потянулась, чтобы вернуть ее, но Забини оказалась более ловкой. Отшвырнув ногой несчастную коробочку, она присела на журнальный столик, не обращая внимания на молчаливый протест Гермионы, которой этот столик был дорог как память.
О бабушке, в наследство от которой он и достался.
– Блейз сказал, что пустит меня обратно, если я поговорю с тобой, – сказала Пэнси, сосредоточенно глядя на хмурую и сонную Гермиону.
– О чем это? – зевнула та, прикрывая рот ладонью.
– Что происходит между тобой и Драко? – в точности повторила Пэнси вопрос, которым мучил ее саму пару недель назад Блейз.
Ей это казалось кощунством. Думать, что ее и Драко может связывать что-то большее, чем дружба… Да и дружба была сомнительной крепости. В конце концов, за Блейза Пэнси любому бы глаза выцарапала, а за Драко… Ну, за Драко она, в лучшем случае, поссорилась с кем-нибудь. Отвлекшись от своих мыслей, Пэнси снова посмотрела на Гермиону.
– А что между нами происходит? – распахнула глаза та. – Мы же вроде ничего плохого не делаем…
– Отличие фиктивного брака от настоящего в том, – закатила глаза Пэнси, – что он есть только на бумаге. И постельные отношения обычно исключаются.
– Это обычно, – надулась Гермиона, вертя в руках ленточку с именем Драко. – А мы – не обычно.
– Да я вижу, – ухмыльнулась Пэнси. – Ты мне вот что скажи: вы все еще собираетесь разводиться?
– Ты это у Малфоя спроси, – устало откликнулась Гермиона. – Это ему решать.
– Но ты же не хочешь? – уточнила Пэнси, пытаясь скрыть довольную улыбку.
Гермиона пожала плечами:
– Не хочу, конечно.
– Это значит… – Пэнси замолчала, сгущая краски, а потом радостно выпалила: – Что ты в него влюбилась!
– Ну, наконец-то хоть до кого-то дошло, – хмыкнула Гермиона, поднимаясь.
Пэнси восторженно захлопала, потом решила, что для грязнокровки, у которой такая неуютная раскладушка, много чести.
Скорее, надо было не радоваться, а сочувствовать. Наследникам Малфоев, впервые за много лет, грозила стать полукровка.
Если бы все, конечно, сложилось бы удачно.
Но, зная Драко, было очень сложно предположить, что он разумеет под словом «удачно».

Глава 7.

Пэнси барабанила по столешнице пальцами, прожигая Гермиону, собирающую в коробку ленточки и значки, испытывающим взглядом.
– Как это, ты пошутила? – обиженным тоном поинтересовалась она. – Так не шутят! Это жестоко!
– Жестоко жить в моем доме и не помогать мне убираться, – отрезала Гермиона. – А только есть, наряжаться и спать.
– Я в последнее время себя плохо чувствую, – парировала Пэнси. – Это освобождает меня от ответственности. – Она взмахом палочки приманила из угла комнаты раскладушку. – И не отвлекайся! Я не верю, что ты пошутила.
Гермиона вздохнула и откинула с лица волосы. Затем с любопытством взглянула на Пэнси:
– Я и Малфой… – Она помедлила, потом продолжила: – Ты представляешь нас вместе? Просто вместе? Без договоров, условий и так далее?
Пэнси критически оглядела ее: вечно взлохмаченные волосы, с которыми никакая магия не могла справиться, наугад вытащенные из шкафа кофты и юбки до колен, искусанные во время раздумий губы… и представила себе Драко с его зализанными назад волосами, тщательно выбранными мантиями и костюмами, надменной манерой поведения…
Вроде, противоположности притягиваются? Это как раз про этих двоих.
– Нет, – просто из вредности ответила она. А незачем Грейнджер было постоянно напоминать, что Пэнси подозрительно часто выгоняют из домов, в которых она живет.
И намекать, что и из этой квартиры ее тоже могут отправить в свободное плавание.
Гермиона беззлобно усмехнулась и кивнула:
– Вот и я, нет. И это правильно. Так думают все: Рон, Гарри, Джинни, ты и Блейз…
– Не упоминай меня с ним в одном предложении, – поморщилась Пэнси. – У меня и Блейза ничего общего нет. – Задумавшись, она добавила: – Кроме фамилии и счета в Гринготтсе, разумеется.
Гермиона хмыкнула и вышла из комнаты.
В ту же секунду дверь открылась, и в гостиную заглянул Драко:
– Пэнс? Можно?
Она удивленно посмотрела на него, но кивнула:
– Проходи.
Малфой скривил губы, пытаясь изобразить благодарную улыбку, но Пэнси отмахнулась:
– Прекрати так делать, а то я подумаю, что ты подцепил какую-нибудь заразу от Грейнджер.
Драко облегченно выдохнул и прекратил над собой глумиться. Усевшись в кресло, он с каким-то тайным удовольствием наблюдал за тем, как Пэнси борется с раскладушкой. Он не собирался ей помогать, а она не собиралась его о помощи просить. Это было… так знакомо.
И так по-слизезрински.
С Гермионой ему постоянно приходилось быть начеку и стараться сделать что-нибудь приятное. И это утомляло.
Проблема была в том, что Малфою это даже нравилось. Как бы.
– Пэнс, – наконец, не выдержал он. – А палочка тебе на что?
Хлопнув себя по лбу, Пэнси взмахнула палочкой и укоризненно взглянула на Драко, раскрыв, в конце концов, раскладушку.
– Это все потому, что я живу в одном доме с грязнокровкой, – сообщила она, усаживаясь на свою постель. – Говори, что тебе надо?
– О чем вы болтали с Гермионой? – мгновенно поинтересовался Малфой.
Пэнси покачала указательным пальцем, обвиняюще взглянув на друга:
– Как не хорошо, Драко. Я не сплетница.
– Прекрати, – закатил глаза тот. – Все мы знаем, благодаря кому весь Хогвартс узнавал, кто с кем встречается.
Она хихикнула, соглашаясь, и протянула:
– Ну ладно, так и быть. Мы говорили о тебе. И о ней.
– И? – оживился Драко.
– Она пошутила, что любит тебя, – развела руками Пэнси и случайно задела стоящую на журнальном столике вазу. Помедлив и покачавшись для вида, ваза упала на пол. Высохшие хризантемы желтоватыми листочками разлетелись по ковру, на котором уже расползалось большое мокрое пятно.
– Вот скажи мне, милый друг, – повернулась Пэнси к Драко, – зачем вода мертвым цветам?
– Вероятно, Гермиона увлекается некрофилией, – все еще грустя, что не узнал ничего интересного, ответил Малфой. – Нравился же ей одно время Локхарт? А бледнее него только…
–…только ты, – весело прервала его Пэнси. – А теперь – вон отсюда. Я буду спать.
Драко оскорблено взглянул на нее и отправился в собственную спальню.
Светильники уже давно были погашены, поэтому он осторожно присел на краешек кровати и заглянул в лицо Гермионы. Она казалась спящей, и он протянул руку и убрал с лица надоедливую прядку. И тут же обругал себя за излишнюю сентиментальность и глупость.
Гермиона, не просыпаясь, повернулась к нему и лишь затем сонно моргнула раз, второй, пока ее глаза не раскрылись полностью, и она слегка улыбнулась, глядя на Драко. Малфой посмотрел на нее в ответ и тоже приподнял уголки губ. Гермиона взяла его ладонь в свою и потянула к себе.
– Пора спать, – пробормотала она. – Завтра рано вставать.
Драко подумал и лег рядом с ней. И крепко обнял.
И тут же чихнул.
– Мерлин! – завопил он. – Ну когда твои волосы прекратят мешать мне дышать?
Гермиона приподнялась на кровати и яростно выдохнула:
– Если не нравится, отправляйся спать к Пэнси! А я не намерена терпеть!..
– Ну, конечно, – проворчал Драко, откатываясь на свою половину постели. – И Блейз меня потом прирежет где-нибудь в темном уголке. Итальянская мафия, знаешь ли…
Гермиона закатила глаза и, растянувшись на кровати, натянула одеяло на голову.


***


Гермиона раздраженно поставила на стол чашку с кофе, стукнув ею так, что напиток расплескался, оставляя на скатерти темные разводы, и уселась на стул.
Пэнси меланхолично размазывала по тарелке овсянку, проклиная всех и вся за то, что родилась англичанкой. Была бы она американкой, могла бы есть на завтрак не чертову кашу и тосты, а бекон, к примеру. И пить не чай, а сок.
На самом деле, она могла бы сделать это и сейчас. Но, во-первых, мешало воспитание, а во-вторых, отсутствие кулинарного таланта: бекон неизменно подгорал.
Драко исподлобья следил за женой. Всю ночь они толкались, пока Гермиона, наконец, не одержала победу и не скинула его с постели. Приземляться на твердый пол было очень больно, и Драко решил не забывать этого Гермионе, а занести в свой список обид.
Гермиона неодобрительно посмотрела на него в ответ и потянулась за джемом, все еще не отводя взгляд.
– Знаете, – опасаясь, что ее проклянут, проговорила Пэнси, размешивая сахар. – Я, конечно, обожаю делать людей несчастными и ненавижу, когда у меня отнимают эту возможность. Поэтому… просто для расширения кругозора, что, черт возьми, опять с вами случилось?
– У него спроси, – буркнула Гермиона одновременно с Драко, который пробормотал:
– Это она виновата.
– Ясно, – медленно сказала Пэнси, бледнея. – Ясно. Ясно, ясно…
– Я рад, что ты узнала новое слово, дорогая, но прекрати его произносить, а? – покосился на нее Малфой.
Гермиона, не сдержавшись, фыркнула и, по привычке, появившейся за эти пару недель, протянула Драко тост с маслом. Потом, разумеется, вспомнила, что не разговаривает с ним, но было уже поздно: Малфой успел вцепиться в хлеб зубами, а выдирать тост у него изо рта было глупо и не эстетично.
Поэтому она предпочла забыть о своей неосторожности и взглянула на все еще бледную Пэнси. Даже Джеймс, который сидел на высоком стуле, наколдованном Гермионой, уставился на нее.
– Ты в порядке? – озадаченно спросил Драко у подруги, и она закивала, глубоко вдохнув.
– Пожалуй, да. – Пэнси сделала глоток жасминового чая и весело подмигнула Малфою: – У тебя и у Грейнджер одинаковое выражение лица.
Драко закатил глаза и отобрал у нее круассан. Гермиона только покачала головой и положила на тарелку Пэнси еще один.
– Нет, правда, – продолжила та. – Я просто не понимаю, с какой стати вам ссориться? Вы же самая слаща…
Она внезапно замолчала и, стремительно поднявшись, вылетела из кухни.
– Что ты подложила в чай? – подозрительным тоном спросил Драко, глядя ей вслед.
– Ничего, – пожала плечами Гермиона. – Это вопрос скорее к тебе. И знаешь, что? – она толкнула его в плечо. – Нам только что сделали комплимент! Впервые – нам вместе, а не по отдельности.
– Сомневаюсь, чтобы тебе делали комплименты хоть когда-нибудь, – язвительно отрезал Драко. – И Пэнси сказала довольно сомнительную вещь, тебе так не кажется?
– О, меня гораздо больше волнует то, что после этого ее чуть на нас не вырвало, – отмахнулась Гермиона. – Вот тогда это был бы сомнительный комплимент.
Драко вздохнул и потянулся, было, за кофейником, но, одарив Гермиону еще одним опасливым взглядом, предпочел не рисковать.
– Надоело, – вдруг сказал он. – Завтра возвращаемся в Малфой-Менор.
– Думаешь, эльфам можно доверять? – прищурилась Гермиона. – Если ты трясешься из-за того, что тебе кажется, что я хочу отравить тебя, то задумайся, что мне стоит подкупить домовиков?
– У них есть принципы, – фыркнул Драко. – И они не подкупны. Но не в этом дело. Я, – он жалостливо взглянул на жену, – хочу нормальной еды. И еще – ограничить время общения с тобой и Пэнси.
Гермиона не ответила, только подумала, что идея отравления не так уж плоха.


***


Вечером, собираясь для переезда, Гермиона, даже не слишком приглядываясь, заметила, что Пэнси явно не по себе. То ли она боялась, что ее не пустят в Малфой-Менор (обоснованно, кстати, боялась. Гермиона подумывала об этом.), то ли ее мучило что-то еще.
Уложив в чемодан, который, несмотря на все ее возражения, должны были забрать домовики, немногочисленные вещи, Гермиона, вздохну, отправилась к бывшей слизеринке в надежде узнать, что случилось. Спустя пятнадцать минут она могла только поблагодарить Мерлина за то, что Пожиратели не были такими крепкими орешками, как Пэнси. Она упрямо мотала головой и молчала, не обращая никакого внимания на расспросы. Сдавшись, Гермиона уже собиралась уйти, когда Пэнси заявила ей в спину:
– Я, кажется, того… Беременна.
Гермиона резко крутанулась на месте и удивленно посмотрела на нее. И задала единственный вопрос, который возник у нее в тот момент:
– От кого?
Наградив Гермиону взглядом «Сама-ты-такая-какой-меня-считаешь», Пэнси поднялась и подошла к ней.
– От Блейза, конечно, – сокрушенным голосом ответила она.
– Это хорошо? – осторожно предположила Гермиона.
– Нет! – воскликнула Пэнси. – Очень плохо. Во-первых, он не поверит, что это, – она опустила взгляд на свой живот, – от него. Во-вторых, я не хочу носить его это. И, в-третьих, я опять потолстею, и Блейз меня бросит.
Эта тирада была так нелогична, что Гермиона не нашлась, что сказать. Просто молчала, смущенно разглядывая комнату.
– А где моя ваза? – внезапно спросила она, прерывая вдохновенный бред Пэнси, которая ошарашено заморгала.
– Я… я ее случайно уронила, – сообщила она. – И, вообще, Грейнджер, дело не в ней сейчас!
– Ребенок давит тебе на мозги? – приподняла брови Гермиона. – Сколько еще вы будете называть меня Грейнджер?
– Не могу же я, как Драко, называть тебя «сладенькой», – хмыкнула Пэнси, приобретая свою привычную язвительность и оставляя истерику позади.
Гермиона фыркнула и приказала ей собираться.
Найдя Драко, который заставлял эльфов собирать свои вещи, в спальне, она присела на кровать и, дождавшись, пока он обратит на нее внимание, сказала:
– Пэнси беременна. И, если я сумела правильно понять то, что она говорила, похоже, ты должен стать крестным отцом.
Драко замер с рубашкой в руках и изумленно посмотрел на нее.
– Мне Поттеровского отродья не хватало, – досадливо протянул он, а потом поинтересовался: – А от кого она беременна?
– Говорит, что от Блейза, – пожала плечами Гермиона, усмехаясь тому, как совпадают их мысли с Малфоем. Редко, конечно, но совпадают.
– Полбеды решено, нам не придется выдавать ее замуж, – радостно объявил Драко, затем поморщился: – Беременность приносит столько проблем…
– Чаще всего, беременность приносит ребенка, – сказала Гермиона, отбирая у него рубашку и начиная ее складывать.
– А я о чем? – многозначительно приподнял брови Драко.
Гермиона улыбнулась ему и пробормотала что-то о том, что надо бы сообщить Блейзу…
– А он не знает? – уставился на нее Малфой. – Это, что, значит, что пока Пэнси и он будут строить из себя гордых и непокорных, нам придется терпеть беременную женщину? Не просто беременную женщину, а беременную Пэнси! Представь, какую жизнь она нам устроит!
– Скажи второй половинке гордых и непокорных, – предложила Гермиона. – Он же твой друг.
Драко мотнул головой:
– Как ты себе это представляешь? Что я заявлюсь к Забини, радостно так сообщу: «Твоя жена забеременела, пока жила у нас»?
– Ну… примерно так, – озадаченно протянула Гермиона, а Драко хмыкнул:
– Он не поверит. – И досадливо поморщился, в свою очередь забирая у нее рубашку. – Блейз несколько недоверчив.
– И что, неужели он подумает, что я разрешу его жене забеременеть от моего мужа? – прищурилась Гермиона. – Никому я тебя не отдам!..
И осеклась. Она не должна была этого говорить.
Вообще, честно говоря, она была редкой собственницей. Это мешало ей еще в школе, когда она уцепилась за Рона только, потому что он был ее другом, и отпускать его к Лав-Лав перечило ее характеру. В конечном счете, Лаванда все равно выиграла и теперь счастливо выбирала подвенечное платье, успешно маскирую свадебные каталоги под «Пророка». Рон охотно верил, что их дом просто завален этими газетами, потому что Лав-Лав очень интересуется мировыми новостями. Молли во всем поддерживала будущую невестку, и Гермиона понимала, что скоро ни о чем не подозревающий холостяк Рон будет вынужден стать ничего не понимающим женатиком Роном.
Но она ему не сочувствовала. Во-первых, до сих пор не простила то, что в он в школе считал ее кем угодно, только не девушкой, во-вторых, из-за него же ей пришлось пойти на бал с Виктором Крамом, который коверкал ее имя так, что она едва сдерживалась, чтобы не стукнуть его, а в-третьих, Рон, хотя они и встречались целых два с половиной года, не сделал ей предложения.
За последнее она, впрочем, была ему благодарна. Теперь у нее был личный Малфой, деньгами которого можно было безбоязненно пользоваться, и который был настолько погружен в себя в последнее время, что не замечал, что она стянула из сейфа в «Гринготтса» в три раза больше положенной суммы. К тому же, он вызывал у Гермионы стойкое желание приласкать, покормить и позаботиться, так что она с лихвой реализовывала свои материнские инстинкты.
Малфой удивленно мигнул, глядя на нее. Потом улыбнулся и довольным голосом сказал:
– Тогда соберешь мои вещи?
И вышел из комнаты.
Гермиона разъяренно посмотрела на кипы рубашек и костюмов, сваленных то тут, то там в комнате, и подумала, что, в принципе, домовики своим положением довольны. А она кто такая, чтобы нарушать многовековой порядок?


***


Утром они все, включая Пэнси, которая, узнав о своем особом положении, могла теперь безбоязненно всех раздражать и пользовалась этим, оказались в Малфой-Мэноре.
Решив, что раз до выборов остается на больше двух недель, можно позволить себе отдохнуть, Гермиона и Драко остались дома, отправив в Министерство Пэнси под благовидным предлогом, что только там она может поговорить с Блейзом. Сначала она очень долго упиралась, уверяя, что и сама вырастит ребенка, но в самый ответственный момент ее тирады Джейми, сидящий на своем высоком стульчике, перевернул стакан с тыквенным соком на любимый Драко белоснежный ковер. После этого, подумав, Пэнси решила, что вмешательство отца в жизнь ребенка необходимо. Кто-то же должен менять ему подгузники и кормить? Свою роль Пэнси выбрала сразу: она будет ходить с ребенком в парк и хвастаться перед подругами. Поэтому, надев самое красивое (и совершенно неподходящее для работы, по мнению Гермионы) платье, Пэнси аппарировала.
Гермиона уселась обратно за стол, намереваясь допить кофе, а Драко задумчиво рассматривал заголовок «Ежедневного Пророка».
– Мы отстаем на семь пунктов, – устало заметил он. – Это значит, что мы не выиграем.
Гермиона только покачала головой, устав разубеждать его. Потом вздохнула, видя, что Малфой не собирается прекращать унывать, и только, было, открыла рот, чтобы ободрить его, как Джемс вывалил на все тот же злосчастный ковер свою кашу. И глупо захихикал.
– Ты, маленький!.. – зло воскликнул Драко, вскакивая с места.
Гермиона поспешно наложила на него «Силенцио», чтобы Джейми не услышал ничего лишнего.
– Эльфы все уберут, – сказала она прежде, чем успела прикусить язык.
Малфой радостно и торжествующе замычал, разглядывая пятна на ковре. Потом замахал руками, стараясь привлечь внимание Гермиона, которая, сменив гнев на милость, пробормотала «Фините Инкантем». Как оказывается, слишком рано.
– Во-первых, я рад, что ты больше не в своем Г.А.В.Н.Е., – объявил он, не прислушиваясь к волям Гермионы, что это не так. – А во-вторых, Поттер – придурок! Нельзя было не размножаться?
Гермиона вдохнула побольше воздуха, собираясь отчитать Малфоя, но тут Джейми отчетливо проговорил:
– Поттер – придурок.
Драко поперхнулся, Гермиона так и застыла с открытым ртом.
А Джеймс, видя их реакцию, довольно загугукал и повторил:
– По-о-оттер – придурок.
– Его первые слова, – озадаченно сказала Гермиона спустя пару минут. – И нас убьют из-за них. Совершенно точно.
– Зато я просветил мальчика, – хмыкнул Драко, приходя в себя и убивая в зародыше попытки совести заставить его извиниться. – Должен же он знать, кто его отец на самом деле.
– Я тебя ненавижу, – пробормотала Гермиона.
– А я тебя люблю, – широко улыбнулся Драко.
Она только странно покосилась на него в ответ.


***


Тем временем, выборы все приближались. Пэнси успела поговорить с Блейзом, помириться и вновь поссориться. Правда, наутро Драко, не слушая возражений, аппарировал с нею в их с Блейзом дом и оставил там, так что можно считать, что они опять помирились.
На самом деле, его заботило совсем другое. Он успел три раза признаться Гермионе в любви, хоть и шутя, а она совершенно не реагировала – не сбегала из комнаты с воплями, не падала в обморок и, что самое жуткое, не отвечала на его чувства. То есть, она охотно целовала его, обнимала и даже не выгоняла из постели, но делала это так, что Малфой думал, что ею движет желание служить английской королеве: таким официальным было ее лицо. И еще она стискивала зубы, так что Драко ее и вправду боялся.
Ему было невдомек, что Гермиона просто не верила в его признания, считая их шуткой. В то время как она сама убедилась, что, если не любит Малфоя, то искренне ему симпатизирует. Если он спит и не огрызается. В противном случае, Малфой был невыносим.
Но в какой-то момент Гермиона поймала себя на том, что начинает по-дурацки улыбаться, глядя на то, как Драко брюзжит и всеми командует.

Когда до дня выборов оставался всего один день, результаты Перси и Драко сравнялись. Благодаря усилиям Гермионы и участников штаба, у Малфоя появился шанс выиграть.
Теперь Малфою это было жизненно необходимо. И дело было не столько в посте министра, сколько в том, что, если он не получит такие нужные голоса, то рискует потерять Грейнджер – согласно договору, если они потерпят поражение, то Гермиона имеет полное право уйти от него, а если все сложится удачно – ей придется терпеть его компанию еще год.
И Драко этого страстно желал.
Так он и сказал Блейзу, с которым обедал во время перерыва.
Блейз глубокомысленно кивнул и подул на ложку с супом.
– Ты меня слышишь? – возмутился Драко. – Она не обращает внимания на то, что я говорю! Блейз!
Блейз пожал плечами и нацепил на вилку ломтик помидора.
– Почему меня все игнорируют? – протянул Драко обиженно и нахохлился.
– Потому что ты – идиот, – любезно ответил Блейз, отвлекаясь, наконец, от еды. С возвращением Пэнси дома теперь не получалось даже поужинать. Озабоченная тем, как бы не набрать лишний вес, она выкинула из дома все мало-мальски вкусные продукты, и теперь Блейз, на пару с ней, давился брокколи и шпинатом.
Поэтому обед стал священным обрядом, которому Пэнси помешать не могла. И не только она. Даже если бы Драко заявил, что случайно возродил Сами-Знаете-Кого, Блейз сначала бы доел, а уж потом отправился бы спасать мир. Или, на худой конец, оставил бы это неблагодарное дело Мальчику-Который-Никак-Не-Умрет.
– Она думает, что ты это не серьезно, – выбирая десерт и не замечая странного взгляда Драко, продолжил Блейз. – Устрой ужин при свечах – только сам, а проси у Пэнси все приготовить, у нее в последнее время проблемы со вкусом – ухаживай за ней и признайся, как нормальный, взрослый мужчина. И не язви, а то она тебя проклянет.
Драко ненавидел романтику – кто мог его в этом обвинит?
Его родители не обращали на него внимания, потому что были очень заняты этой самой чертовой романтикой и друг другом!
Поэтому как готовить этот ужин Драко не знал совершенно. Блейз, похоже, не был намерен помогать, а Пэнси отпадала, потому что… потому что в последний раз он видел ее носящейся по Косому переулку с безумным взглядом и прижимающей к груди кучу розового, голубого и желтого тряпья, состоящую из детских кофточек, юбочек, платьиц и штанишек. Когда она увидела его, то бросилась на шею и радостно сообщила, что у нее и Блейзи (Драко передернулся, услышав это) будет девочка.

Все же странная вещь гормоны, о которых Малфою рассказала Гермиона.

Но до ужина надо было еще дожить, и, самое главное, пережить выборы.
Нет, Драко, конечно, заботило то, выиграет он или нет.
Очень даже – учитывая, что из-за Гермионы его счет в «Гринготтсе» потерял пару ноликов.
Но теперь это было еще и делом принципа – обойти Уизли.
И он собирался это сделать.


***

Результаты должны были объявить через два часа. И Драко, и Гермиона уже проголосовали, и теперь наряжались – они были приглашены в Министерство на церемонию, на которой все стало бы, наконец, известно.
Гермиона судорожно поправляла невидимые складки на юбке длинного платья, которое выбрала Флер. И хорошо сделала – сама Гермиона надела бы, в лучшем случае, костюм.
Не такой, конечно, который был сейчас на Драко, но все же…
Драко дернул галстук, ослабляя узел, и попытался вдохнуть.
Ему было страшно. Очень страшно.
И Гермиона, улыбающаяся ему как-то нервно, уверенности не внушала. Драко подумывал связать ее и оставить в этой спальне, чтобы, в случае проигрыша, не упустить ее.
Гермиона вставила в уху сережку и заправила за ухо выбившуюся из прически прядку.
Она собиралась уйти этой ночью.
Независимо от того, выиграл бы Драко или нет. Ей было стыдно – сколько, в конце концов, можно тратить его деньги?
Его отношение к ней, то, что он постоянно употреблял слово «люблю», ее смущало – и внушало ненужные надежды.
Следовало признать, что она сама безнадежно влюблена в Драко. А он просто играл ее чувствами. Пусть и не нарочно.
Так что, для ее же собственной безопасности, следовало быть подальше от Малфоя.
Взглянув на него, судорожно оттягивающего галстук, она печально улыбнулась и сделала шаг ему навстречу, чтобы помочь.
И споткнулась о собственный, лежащий на полу свитер. Тонкие шпильки на ногах удержаться не помогали, поэтому Драко был вынужден ее поймать.
Держа ее за локти, он досадливо пропыхтел:
– А ты тяжелая…
Гермиона оскорблено вырвалась и, сурово взглянув на него, вышла из комнаты.
А Драко не успел сказать, что все равно готов таскать ее на руках.
Ужаснувшись собственных мыслей, он чихнул и принялся продумывать план под кодовым названием «Получить Грейнджер в личное пользование навсегда».

Зал был освещен сотнями свеч, плывущих по воздуху, стоящих в дорогих канделябрах и подсвечниках.
Посреди зала стояла импровизированная сцена, и оттуда, с высоты своего положения, на гостей смотрели министры кабинета Перси.
– Совсем немного осталось, – шепнула Гермиона Драко, находя его руку и ободряюще сжимая. – Я подсчитала, у вас одинаковые шансы. Хотя, если применить теорию вероятности МакТекки, а не…
– Помолчи, – попросил Драко, кусая губы. – Сейчас…
К министрам поднялся один из ассистентов и передал самому крайнему волшебнику запечатанный конверт.
Пэнси затаила дыхание, не обращая внимание на теребящую ее мать, которая соизволила заговорить с ней после десяти лет молчания. Блейз подошел к другу и положил ладонь ему на плечо. Драко попытался благодарно улыбнуться.
– Итак, – прокашлялся волшебник, разворачивая пергамент. – Во-первых, выражаю почтение нынешнему премьер-министру за проведение независимых выборов. Во-вторых, благодарю кандидатов за волнение о судьбе Великобритании. Магический мир благодарен вам. А теперь… – он замер, поднимая пергамент к глазам, и добавил: – Поприветствуем нового министра Персиваля Уизли! Поздравляю с переизбранием, сэр!
Перси, стоящий неподалеку от Драко, улыбнулся, Одри крепко обняла его и поцеловала, счастливо смеясь. Спустя секунду Перси отодвинул ее, поправил сползшие на нос очки и поднялся к говорившему волшебнику.
Драко обессилено выдохнул – он проиграл. На что, он, собственно, надеялся?
На то, что выберут его, бывшего Пожирателя? Тут никакая грязнокровка не поможет…
Вспомнив о Гермионе, Малфой поспешно огляделся, ища ее. Она негромко переговаривалась с Пэнси, и ее лицо выражало крайнюю степень озадаченности.
Неважно, что он проиграл. То есть, важно, конечно – Люциус, наверняка, празднует в своем гробу, – но теперь надо еще и не упустить Гермиону.
Решившись, он, не слушая утешений, сыплющихся отовсюду, подошел к Гермиону и, схватив ее за руку, развернул к себе.
– Грейнджер…
– О, Драко, – как-то безжизненно улыбнулась Гермиона, отцепляя его пальцы от своих. – Мне надо с тобой поговорить.
– И мне, – подхватил Драко. Слава Мерлину! Он был уверен, что она сейчас скажет, что решила остаться с ним.
Пэнси за ее спиной делала какие-то таинственные знаки и подпрыгивала, видя, что он не обращает на нее внимания.
– Я первая, – остановила Драко Гермиона. – Я хочу сказать… – она вдохнула. – Нам лучше расстаться. Сейчас. Мои вещи собраны, и я ухожу.
Драко замер, глядя на нее расширившимися глазами.
Это была какая-то нелепая шутка?
– Нет! – воскликнул он. – Какого черта?
– Я так хочу, – твердо ответила Гермиона. – Думаю, несложно будет найти кого-нибудь на мое место. Та же Астория не будет брать у тебя каждый месяц кучу галеонов, зато будет тебе…
Малфой нахмурился:
– Что ты несешь?
Пэнси взмахнула руками и высоко подпрыгнула. Изобразила сердечко ладонями и раздраженно выдохнула, заметив недоумевающий взгляд Драко и мужа.
– Послушай, я правда ухожу.
Гермиона сжала губы в тонкую ниточку, и внезапно Драко понял. И жесты Пэнси, и странно блестящие глаза Гермионы, и то, почему у нее покраснел нос.
– Ладно, – пропел он, приближаясь к ней. – Позволишь обнять тебя на прощание?
Гермиона обвила его руками в ответ и на секунду прижалась своей щекой к его. Затем хотела, было, отступить, но Драко не дал, наоборот, обнял покрепче.
Затем неожиданно отпустил.
И лучезарно улыбнувшись, помахал рукой и отошел к Перси, которого поздравлял Блейз, а потом, словно передумав, аппарировал из зала.
– Ты видела? – возмущенно повернулась к Пэнси Гермиона. – Он даже не возразил! А ты – любит, любит… Видеть его больше не хочу!
– Ну, один раз встретиться придется, – ухмыльнулась Пэнси.
– Это почему? – удивленно вскинулась Гермиона.
– Он украл твою палочку, – указала та на карман мантии, которую Гермиона набросила на плечи.
Гермиона закусила губу, а затем, не выдержав, расхохоталась.

Глава 8, заключительная.

Каждый вечер Малфой прилежно готовил романтический завтрак, обед и ужин – кто знал, когда объявится Грейнджер? – а его жена словно в воду канула.
Не приходили ни угрожающие письма с требованием вернуть бережно хранимую палочку, не наседали друзья Гермионы с той же просьбой, и никто не утешал самого Драко.
А Драко очень нуждался в утешениях.
И в ласке, и в любви, и в том, чтобы кто-то грел его одинокую, холодную постель.
Ладно, с последним неплохо справлялись эльфы, подкладывающие большие грелки под одеяло.
Но Малфой хотел не этого – Малфой хотел Грейнджер, которая была больше не Грейнджер, но очень скоро опять должна была ею стать. А вот этого он не хотел.
В тот вечер он, когда узнал о своем поражении и о том, что Гермиона уходит от него, схватил Блейза в охапку и, не спрашивая разрешения, аппарировал с ним в свой любимый бар.
Сидя за стойкой в «Огоньке светлячков», Драко, распивая, наверное, десятый стакан огневиски, рассказывал Блейзу о том, какая у Малфоев отвратительная жизнь. И браки – только по расчету, и женам от них нужны только деньги, и детей надо заводить…
Блейз кивал и знаками приказывал бармену убирать бутылки виски, заказанные Драко.
А потом, когда окончательно опьяневший Драко собрался аппарировать к Астории, чтобы сделать ей предложение, – в отместку Гермионе – отвел друга домой.
Поручив Малфоя, который заплетающимся языком требовал мировой справедливости, домовикам, Блейз вернулся к Пэнси, подумав, что первым делом нужно решить проблему алкоголизма в чистокровных семьях, а потом уже рассчитывать, сколько галлеонов может понадобиться Отделу магического спорта.
Драко, впрочем, горевал недолго. Справедливо подумав, что для того, чтобы стать министром у него еще лет эдак пятьдесят впереди, он сосредоточился на плане «Вернуть себе грязнокровку». Впоследствии, если бы план удался, Драко мог бы даже написать книгу с таким названием.
Однако чтобы вернуть Грейнджер, ее сначала было бы неплохо ее найти.
В Министерстве за эти два дня на него навалили столько работы, что он не мог отлучиться от своего стола даже на пару минут. Блейз, которого он несколько раз просил передать Гермионе записки, возвращался, сжимая в руках несчастные клочки бумаги – никто не знал, где Гермиона. Пэнси должна была быть осведомлена о местонахождении своей начальницы, но ничего не говорила, лишь многозначительно поблескивала глазами – то ли потому что что-то скрывала, то ли потому что хотела казаться загадочной и походить на Снейпа.
Только война давным-давно закончилась, и шпионить она могла только для своей еще не подруги, но уже и не врага, Гермионы.

На третий день, всучив Парвати очередную кипу документов, Драко прорычал, что у него дела и, не слушая возражений о том, что у него назначено несколько встреч, отправился в Отдел экспериментальной магии.
– Лавгуд! – рявкнул он, пинком открывая тяжелую дверь. – Пэнси!
Внутри его ждал лишь Финниган, листающий толстый глянцевый журнал.
– Я женюсь, – несчастным голосом заявил он, помахивая каталогом. – Она от меня беременна!
– Кто? – удивленно воззрился на него Драко. – Лавгуд или Пэнси?
– Ни одна из них, – несколько презрительно ответил Симус. – Я еще в своем уме. Я имел в виду Демельзу Робинс, помнишь ее? Это ужасно! Я не хочу жениться, и…
– Я не твой личный псифо… псито… В общем, разбирайся сам, – отрезал Драко. – Где Гермиона?
– В Румынии, – тоскливо вздохнул Финниган. – Вместе с Луной. Они над чем-то экспериментируют. Будут не скорее завтрашнего дня.
Вдруг раздался странный писк, и Симус, нырнув под стол, вытащил основательно запачканного Джейми и вытер ему нос.
– Его сегодня заберут, – продолжил он, приподняв ребенка. – Давно пора, потому что он странно пахнет. Не знаешь, почему?
– Потому… – начал, было, Драко, как Джеймс прервал его, радостно выкрикнув:
–… Поттер-придурок!
– И поэтому тоже, – согласился Малфой. – Как она попала в Румынию, Финниган? У нее же нет палочки?
– Она купила новую.
Драко обернулся на голос, прозвучавший откуда-то сзади. В дверном проеме, улыбаясь, стояла Пэнси и разглядывала свой маникюр.
– Тебе не пришло в голову, что можно просто купить новую палочку, а не бегать за тобой? – приподняла она брови. – В любом случае, дождись завтрашнего дня и действуй, Малфой, действуй.
Драко вздохнул, понимая, что это он точно не учел.
– Мне нужен порт-ключ, – сказал он Пэнси, понимая, что аппарировать в Румынию не получиться – уж слишком она далеко.
– Да Мерлина ради! – всплеснула та руками. – Вот сейчас тебе и достану его. Идем.
– Малфой… – попытался что-то сказать Симус, но Драко уже вылетел из кабинета вслед за подругой. – Ну и ладно, – обиженно махнул рукой Финниган и вновь начал читать о свадебных традициях африканских племен. Кто знает, вдруг, если он предложит Демельзе отпраздновать их свадьбу, поедая сушеных кузнечиков, она передумает становиться его женой?

– Ты уверена, что он работает? – подозрительно спросил Драко, оглядывая грубо вытесанную статуэтку из дерева. – Что это нужный порт-ключ?
– Конечно, – пропела Пэнси, – я абсолютно уверена. Или ты мне не доверяешь, дорогой?
Драко вместо ответа передернул плечами. Доверять-то он доверял, жаль, проверить возможности не было. То есть была, но исключительно на собственной шкуре.
Эх, Грейнджер… Вот если бы она не выкидывала подобные фортеля, они бы славно зажили вместе…
Вот отец Драко, к примеру, просто пришел к бабушке Друэлле и дедушке Кигнусу и попросил у них руки Нарциссы. Та поохала, возразила пару раз для приличия, оценила, сколько золотых галлеонов хранится в семейном сейфе Малфоев – она все же была далеко не дурой, не то, что Гермиона. Видимо, кровь сказывалась – и согласилась.
А он сам? Папа бы умер от разрыва сердца, если бы увидел во что впутался его сын!
«Жаль, что не увидел», – мельком подумал мстительный Драко, которому в детстве уделяли мало внимания и испортили кожу Темной Меткой.
Пэнси схватила статуэтку и, опять улыбнувшись и укрепив подозрения Драко на ее счет – ну не бывает таких счастливых слизеринок! Не бывает! Разве что, кто-то другой глубоко несчастен – кинула ее Малфою. Драко, в лицо которому летела тяжелая деревяшка, грозя разбить аристократичный и тонкий нос, поднял руку и уныло поймал порт-ключ.
За секунду до того, как магия нацепила его на свой крючок, Драко успел крикнуть:
– Пэнс, когда я вернусь…
В этот момент крючок дернулся где-то в животе, и мир перед глазами Малфоя смазался, крошась на цветные песчинки. Голова мгновенно закружилась, в желудке, протестуя, волной поднялся съеденный в одиночку романтический завтрак, и спустя секунду Пэнси смотрела на пустое место, где только что стоял Драко.
– Упс, – обронила она. – Совсем забыла сказать, что вернуться ты оттуда сможешь только завтра. Антимагические купол, спросить надо было, милый.
И, напевая, отправилась к Блейзу, чувствуя себя едва ли не купидоном. Ну, только не младенцем в подтяжках, а красивой женщиной в дорогом платье. И такие купидоны бывают.

Драко приземлился прямиком в лужу. Не устояв на ногах, он еще и упал в нее.
– Черт, – прошипел он, рассматривая ладони, вымазанные в коричневой жиже. Вытащив палочку из кармана, стараясь не запачкать наряд еще больше, он махнул ею, бормоча очищающее заклинание. Ничего не произошло, и он попробовал еще раз. Потом еще раз. И еще.
– Я убью тебя, Пэнси, – помахивая грязным кулаком, прорычал он. – Как только выберусь отсюда.
Оглядев безлюдное местность, мерзлую землю в сплошных лужах и редкие деревья, укрывающиеся в синеватом тумане, он еще раз попробовал поколдовать и, ничего не добившись, пробормотал:
– Если выберусь.
Поднявшись на ноги и кое-как отряхнувшись, он побрел, стараясь не поскользнуться на грязно-коричневой жиже, что покрывала землю. Пейзаж вокруг него не менялся, огромные деревья – то ли дубы, то ли каштаны, Драко не слишком разбирался в Травологии – высились по краям тропинки, тучи все сгущались над головой, и Малфой уже начал подумывать не о способах казни Пэнси, а о том, как он будет прятаться от дождя.
Главным вопросом на повестке дня была причина, по которой Пэнси его сюда отправила. Если, конечно, отбросить природную вредность, должно было быть еще что-то, что заставило ее выбрать именно это место. Потому что Гермионы поблизости не наблюдалось.
Внезапно раздался странный треск, и из воздуха, прямо под очередным исполинским деревом возник смутный силуэт. Рядом с ним спустя несколько мгновений появился еще один.
– Надо отредактировать формулировку, – раздался звонкий голос. – Не Retroversum tempus, а не Retroversum tempus locus.
Вторая фигурка отчаянно закивала.
– Помогите! – закричал Драко, подбегая к ним. – Я застрял здесь, я тоже волшебник!
Ну, конечно, вести себя следовало несколько спокойней – он все же Малфой – но ему действительно не хотелось оставаться здесь в одиночестве.
В случае чего своим спасителям можно было стереть память, чтобы они забыли о его недостойном поведении.
– Малфой? – охнула одна из фигурок, приближаясь. – Что ты здесь делаешь?
– Золотце! – чувствуя невероятную радость и симпатию по отношению к Пэнси, возникшую из неоткуда вместе с Гермионой, воскликнул он. – Ты здесь!
– Да, – помедлив и оглядев его, кивнула та. И поморщилась, явно не оценив новое прозвище. – Так что ты здесь делаешь?
– Меня Пэнси отправила, – честно ответил Драко. – То есть я сам так захотел, чтобы увидеться с тобой.
Лавгуд, стоящая позади Гермионы, смотрела куда-то в сторону, и Драко не знал, что послужило причиной такой тактичности: воспитание или Луна что-то увидела вдали?
– Малфой, – вздохнула Гермиона, – если бы я хотела увидеться с тобой, я бы пришла забрать палочку, тебе так не кажется?
– А я разве говорил, что ты тоже должна со мной хотеть увидеться? – удивился Драко. – Важнее, что хочу я.
Гермиона ничего не ответила, только прищурилась и повернулась к Лавгуд.
– Ну? – спросила она. – Будем сегодня еще пробовать?
Луна покачала головой и указала на тучи в небе:
– Не получится. Если будет гроза, то все может пойти наперекосяк.
Гермиона раздраженно поджала губы:
– Тогда завтра утром попробуем еще раз.
– А вы замечали, какое интересное слово «наперекосяк»? – невпопад поинтересовалась Луна.
Драко схватил Гермиону за ладонь и развернул к себе лицом:
– Что значит «попробуем завтра»? Мы, что, останемся здесь? И я?
– А что поделать? – развела руками Гермиона. – Здесь Антимагический купол, чтобы заклинание не испортили тестирование временно-пространственных перемещений. Он исчезнет только завтра.
Драко от души чертыхнулся. Потом извинился перед дамами и вежливо спросил о том, где они будут жить.
– У нас есть хижина, – обрадовала его Луна. – Там тепло, и нет летающих нервотрепов.
– Кого? – озадачился Драко, но Луна его ответом не удостоила.

В хижине было действительно тепло. И загадочных нервотрепов не наблюдалось.
Огонь весело заплясал в камине, потянуло запахом ужина, а Драко все никак не мог поговорить с Гермионой – она все время было ужасно занята. Правда ему пару раз казалось, что он видит лукавую улыбку на ее лице, но он не был уверен.
Луна, негромко мурлыча себе под нос, расставляла столовые приборы, когда Драко просто сгреб в охапку в очередной раз проходящую мимо него Гермиону и усадил ее на свои колени.
– Итак, – начал он, – ты не хочешь меня видеть.
Гермиона потянулась, собираясь встать, но он не позволил ей.
– Это значит «да»? – продолжил Драко, но она опять ничего не сказала.
За окном что-то громыхнуло, и на мгновение всю комнату осветила яркая вспышка молнии.
Луга неожиданно вскрикнула, прилепляясь носом к стеклу.
– Я только что видела крылатых зубатых бабочек, – восхищенно воскликнула она, поспешно натягивая на себя свитер. – Я должна разглядеть их поближе!
И выбежала из хижины.
– Это был такой способ оставить нас наедине? – приподнял брови Драко.
В ответ Гермиона чихнула.
Драко схватил ее за уши и развернул к себе лицом.
– Больно! – вскрикнула Гермиона.
– Знаю, – довольно ответил Драко. – Но ты, наконец, заговорила.
Гермиона раздраженно прикусила губу, и у Малфоя моментально вылетели из головы все аргументы, которые должны были убедить ее остаться его женой. Решив, что слов явно будет недостаточно, Драко наклонился и впился в ее рот поцелуем. Гермиона что-то задушено промычала, но уже в следующую секунду обмякла в его объятиях и сама обвила его шею руками.
Отстранившись от Гермионы, Драко глубоко вдохнул и оглядел ее. Волосы, на ощупь напоминающие проволоку, по-прежнему лезли в глаза и Гермионе, и Драко. Губы были слегка припухшими и розовыми от поцелуя. Не медля больше не секунды, Малфой опять накинулся на свою жену.
На этот раз Гермиона уперлась ладонями ему в грудь, останавливая.
– Малфой! – выкрикнула она. – Что ты себе такое позволяешь? И что ты собираешься делать? Потому что я….
Драко наклонился к ее уху и доступно объяснил, что именно он собирается сделать. Гермиона густо покраснела и дала ему подзатыльник.
Драко обиженно засопел.
– Зачем ты сюда пришел? – спросила она. – Я не то имею в виду! – зажала она уши руками, видя, что Малфой собирается повторить то, что сказал парой минут раньше. – Или ты только за этим явился ко мне?
Драко вздохнул и запустил пальцы одной руки в волосы, а свободной ладонью провел по лицу. Лишенная поддержки, Гермиона свалилась на пол и злобно посмотрела оттуда на Драко. Тот, не видя этого, заговорил:
– Ты любишь леденцы? – Он, наконец, заметил, что Гермиона валяется на полу, и легко ее поднял, чтобы опять усадить на свои колени. – Так любишь?
Гермиона изумленно взглянула на него:
– Причем здесь леденцы? – Драко нетерпеливо дернулся, и она пожала плечами, почтя за лучшее ответить, чтобы он, не дай Мерлин, опять не скинул ее на пол: – Ну, люблю. И?
– И я люблю, – задумчиво протянул Драко и радостно улыбнулся: – Сколько у нас общего!
Гермиона закатила глаза.
– Но я не это хотел сказать, – продолжил Драко. – Когда любишь леденцы, то покупаешь их, чтобы съесть. При этом у леденца не спрашивают, нравится ли ему его покупатель. Нет, леденец просто забирают и съедают. Кстати, когда отправимся в Лондон, я куплю тебе один. Хочу посмотреть, как ты будешь лизать его, – он подмигнул Гермионе, которая шлепнула его по руке:
– Не зарывайся. И что дальше? Мне пожалеть леденцы?
– Нет, – мотнул головой Драко, приближая свое лицо к ее. – Так вот, я люблю леденцы. И тебя я тоже люблю.
– И меня тоже съешь? – задала совершенно глупый вопрос Гермиона спустя секунду, совершенно не меняясь в лице.
Хотя, честно говоря, сердце забилось с такой скоростью, что скоро должно было вырваться из груди и нагнать неизвестно где бродящую Луну.
Хотелось вскочить на ноги и закричать совершенно дурным голосом.
Малфой ее любит! Действительно, любит, потому что, если бы это было очередной дурацкой прихотью, он бы не переместился в Низкие Бескиды – если он, конечно, знал, куда отправляется – чтобы сказать ей это. И теперь не нужно было делать вид, что он ей безразличен.
– Съем, – подтвердил Малфой странным голосом, целуя Гермиону в нос.
– Я не против, – пробормотала Гермиона, перехватывая инициативу, и сама прикоснулась губами к губам Драко. – Совершенно не против.
Драко дурашливо улыбнулся и сполз с кресла, по-прежнему держа Гермиону в руках. Опрокинув драгоценную ношу на ковер, Малфой навис над ней и поцеловал в шею. За окном опять громыхнуло, но никто в хижине не обратил на это внимания.
Гермиона хихикнула, когда Драко начал покрывать легкими, скользящими поцелуями ее ключицы, оттягивая в сторону ворот свитера.

Луна приподнялась на цыпочки, разглядывая сквозь запотевшее стекло парочку на полу.
«Интересно, – подумала она, – они нарочно расположились так близко к камину/? Какое забавное слово «нарочно»…»
Забыв про двоих в хижине, Луна повернулась и побрела по тропинке, на ходу придумывая различные способы использования так понравившегося слова. Невиллу наверняка понравится…

– Мои волосы! – вдруг вскрикнула Гермиона, спихивая с себя Малфоя. – Они горят!
Самые кончики длинных прядок, змейками заползшие в камин, и вправду с треском вспыхивали сотнями искорок. А Драко еще думал, почему пахнет паленым…
Метнувшись к столу, он схватил кувшин с водой и щедро полил его содержимым голову Гермионы.
Отплевываясь, она раздраженно посмотрела на своего спасителя:
– Достаточно было плеснуть совсем немного.
Драко развел руками:
– Малфои не знают полумер.
Гермиона выжала мокрые волосы и поправила свитер, который был задран до самого горла.
И неожиданно расхохоталась.
– Это так глупо, – заявила она. – Только у нас могло что-то загореться во время занятий любовью.
Драко тоже рассмеялся:
– Это карма. Не надо было Поттера в школе мучить.
Гермиона спрятала лицо в ладонях, не прекращая судорожно смеяться, и вдруг всхлипнула.
– Ты чего? – опустился радом с ней на колени Драко. Потом поднялся и, схватив ее на руки, благоразумно перенес на безопасное расстояние от камина.
– Я тоже люблю леденцы, – шепотом призналась Гермиона. – И тебя я тоже люблю.
Драко криво улыбнулся и начал разглядывать ее волосы, выглядящие теперь еще более странно.
– Это значит, что мы теперь не разведемся? – осторожно спросил он у затылка Гермионы.
– Мы обязаны, – тоскливо откликнулся тот. – Согласно договору. Но мы можем, – Гермиона обернулась и лукаво взглянула на него, – пожениться опять.
– Тогда я делаю тебе предложение, – решительно сказал Драко, сжимая ее ладонь в своей. – Согласна? Правда, теперь не обещаю столько денег, потому что, кажется, из моего сейфа пропала большая часть сокровищ…
– Это я их украла, – вставила Гермиона. – Для вот этого вот эксперимента.
– … но это же не главное? – закончил Драко и возмущенно воззрился на нее: – Я так и знал, что ты во всем этом замешана!
Гермиона поспешно улыбнулась и чмокнула его в губы:
– Не главное. Я согласна.

Утром они с Луной, которая выглядела удивительно свежо для человека, который всю ночь провел в лесу, наконец, добились нужных результатов. В полдень купол пропал, и троица аппарировала обратно в Лондон. Луна отправилась в Министерство писать отчет, а Драко, не слушая возражений Гермионы, сгреб свою и настоящую и будущую жену в охапку и переместился в Малфой-Менор.
– Скитер и Дафна уехали, – волоча Гермиону в спальню, сказал он. – Я теперь им не интересен.
– Невелика потеря, – хмыкнула Гермиона, протягивая руку, чтобы открыть дверь.
Малфой швырнул ее на кровать и присел рядом. Наклонился, целуя куда попадется: в губы, нос, глава, а его пальцы проворно стаскивали с Гермионы свитер.
В дверь неожиданно поскреблись, и Драко возмущено прорычал:
– Оставьте меня в покое!
– Сэр, – пискнул эльф, приоткрывая дверь, – к вам мистер и миссис Поттер.
Гермиона мгновенно выпрямилась и попыталась пригладить волосы. Вовремя, потому что дверь распахнулась, и в спальню влетел разъяренный Гарри.
– Малфой, – прошипел он, – будь добр, объясни, почему мой сын обзывает меня придурком?
Гермиона сдавленно хихикнула, глядя на то, как стремительно пунцовеет Драко, пытающийся придумать себе оправдание.
Жизнь с ним уж точно обещала быть не скучной. Откинувшись на спинку кровати, она приготовилась выслушивать несвязный лепет Драко, пытающегося отсрочить смертную казнь, которую ему обещало выражение, застывшее на лице Гарри.

Переплюнь!
В синь! в июнь!
В новизну! и к тому - новолунье ж!

Замечание к трем строкам сверху – они ни о чем. Просто так :)