Поездка

Бабка, наважденьям внемля, подхватила под мышку атлас града Киева, что дитё несмышленое, чёрномазое, по-тарабарски говорящее, лишило раз под лавкой. В торбу стареньку, дряхленьку приданное полетело – котелки эмалированные, бочонки да кадки, аль другая посуда, всё бабуся в багаж сметала. А избушка-старушка приседала лишь и кудахтала – «Куд-куда! – мол, - Куд-куда собираешься, Яга?!»... А бабусе хоть бы хны – не признается, куды. И такое будет дело, я скажу вам неумело – прихватив под мышку пяльцы, да медку на дорогу взяв, ведьма старая на старости лет с другими бабками зустреться велела! И метлу старую, обскубанную прихватила, и настоечку для нервов. Ан одно умудрённая летами бабка не учла – погодка уж больно нелётная выдалась.
И смотрит в небо серое, хмурое, и вздыхает часто, - до того несчастно, что зверьё негустое, и то Ягу-бабку пожалело. Кроли только, твари бесстыжие, хихикали хитро, Ягушку не жалея. Но Яга, чай, не простая бабуся, что семашки щёлкает да жизнь за стекольем прячет! Не мудрствуя лукаво, вскочила, болезная, на метёлку, про ревматизьм забыв, да и в небо подскочила со свистом молодецким.
Облака мешаться вздумали; ветер буйный щёки дул, Ягусю обижал, тоже ведьмой поганой считал. Ругая словами древними силу стихийную, бедоносную, Яга, славянская душа, за метёлку свою беспокоилась. Глашенька-кудряшенька в молодости бабусе досталася. Хороша была метла! Ручки яхонтовые, древко гладко, да брюлики с фенечками красной девице на радость. Дык тапереча ручки-то поотваливались, древко занозами в юбку циганскую, заплатанную впивались! А фенечки – черепушки, глазки разноцветные, сувенирные – уж и красу былую потеряли, трещинами сияли.
Вот и думала Яга – не случилась бы беда! Ан до Киева дотянем, там ремонту и потянем. А метла всё рыскает, мотор искрами брызгает, карбюратор сгорает безоглядно. Хоть бейся челом белым, морщинистым, о судьбу бедную... Долго ли, коротко ли летела, да только запыхалась Ягуся да пообещала, что кролям, коль вернётся, голов не сносить. Думала уже повертать Глашку, да только вынырнув из облака газового, узрела бабушка Киев, град стольный.
Явил он бабусе, впечатлительной Ягусе, башни стройные, высокие, серокаменные, да со стенами дивными – стеклянными да железобетонными. Увидя роскошь вывесок неоновых, Яга с метлы едва не сверзлась, да на шпиль башни внушительной... Да только ненадолго удержалась бабушка в воздухе. Секунда – и заглох-таки мотор поганый...